Контрольная работа: Языкознание Древней Индии

Контрольная работа

Языкознание древней Индии

Содержание

Введение

Основная часть

Заключение

Библиографический список

языкознание слово санскрит

Введение

Языкознание зародилось в эпоху мифотворчества и долго развивалось в рамках философии. В истории этой науки различают отдельные периоды, в основе которых лежат различные факторы: уровень цивилизации, практические потребности общества, логика развития самой науки, господство тех или иных философских идей, влияние национальных лингвистических традиций. Со Словом связывали становление мира и человека. В мифах и религиозных воззрениях показывалось, что в основе зарождения языка лежит духовное начало – Бог Логос, Слово и др. Слово появляется до человека, управляет материей, находящейся в хаосе, упорядочивает ее, создавая, наконец, человека. Об этом говорится в сюжетах о сотворении мира многих народов, отдаленных во времени и пространстве. Об этом же говорит и Библия: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Все через него начало быть». Т.е. Слово признается самостоятельной духовной сущностью, или атрибутом Бога, которая является творящей или разрушительной. Слово создает мир, но может быть и грозным оружием. Следует, однако, различать мифологические и научные истины. Если первые являются образными и эмоциональными, не требуют доказательств, не пытаются преодолеть противоречия, то последние основаны на установлении реальных причинно-следственных связей между явлениями.

Основная часть

Идея о всемогуществе Слова стала толчком к формированию языкознания в Древней Индии. Она считается колыбелью языкознания. Древне Индийская традиция насчитывает 3 тыс. лет. Это вызвано практическими причинами: стремлением нормализовать санскрит (язык Др. Индии, считавшийся языком самого Бога, и потому священным, на практике распавшийся в то время на разговорные варианты – пракриты) и необходимостью точно воспроизводить священные гимны – веды (веда – «я знаю»). Панине (5-4 вв. до н.э.) «Восьмикнижие» в 4 тысячах кратких стихотворных правил. В этом труде содержатся исчерпывающие описания санскрита: тщательно описаны звуки и буквы, их передающие; большое внимание уделяется сочетаниям звуков, правилам их произнесения на стыке слогов; дается подробное описание словоизменительных и словообразовательных элементов; описываются правила сочетания морфем; описываются основные синтаксические конструкции.

Наиболее древняя – индийская лингвистическая традиция. Возникла 2,5 тыс. лет до н. э. Расцвет пришелся на 4-5 вв. В доктрине этой традиции содержится около 4 тыс. правил. Как показывают надписи Ашоки, в Индии в III в. до н. э. уже существовала очень развитая и совершенная письменность. Один из шрифтов этих надписей — брахми — лег в основу шрифта деванагари, который вследствие своей простоты и удобства получил широкое распространение в древности и сохранился у многих народов Индии до настоящего времени. Практические нужды жречества, которое стремилось сохранить в неизменном состоянии священные книги брахманизма в многоязычной стране, дали толчок развитию языкознания. Священные книги древних индийцев — Веды—были записаны на одном из племенных языков Восточного Пенджаба, родственном многим языкам Северной Индии. Веды впоследствии были канонизированы. Разговорные языки между тем развивались, и хотя язык Вед не менялся, потому что тексты выучивались наизусть в их первоначальном виде, но язык более поздних комментариев и эпоса под влиянием разговорных диалектов стал отдаляться от него. Чтобы избежать разрыва между ними, учёный брахман Панини, живший, возможно, в V—IV вв. до н. э., провёл обработку языка поздневедической литературы. Этот язык, в основу которого лёг, по-видимому, диалект района нынешнего Дели, преобладавший в поздней ведической литературе, получил название санскрита, т. е. «очищенного» (подразумевается очищение от проникших в него более поздних элементов различных разговорных языков). Работа, проделанная Панини, оказалась столь совершенной по своему научному уровню, что в дальнейшем отклонение от норм грамматики, составленной Панини, рассматривалось как признак вопиющего невежества.

В добуддийский период брахманизм распространялся во вновь возникавших рабовладельческих государствах, принимавших уже сложившуюся в более ранних государствах идеологическую систему. Это приводило к распространению санскрита по всей Индии. Поскольку обучение и образование в древней Индии было в основном богословским, непременным признаком образованности стало знание санскрита.

Между тем разговорные диалекты, ранее близкие санскриту, далеко ушли от него в своём развитии, и он становился всё менее и менее понятен народу. Это тем более относится к племенам, языки которых значительно отличались от языка ведических индийцев. Складывание языков народностей происходило в период формирования племенных конфедераций и государств, ломавших племенные перегородки. Во времена Панини был известен ряд таких языков (пракритов) — шаурасени (вероятно, развившийся непосредственно из того диалекта, который был положен в основу санскрита), матсья, махараштри, магадхи и др.

В условиях значительной политической, экономической, этнической и культурной раздроблённости древней Индии санскрит играл важную роль средства общения между самыми различными племенами и народностями. Всякий учёный и писатель вынужден был писать на санскрите, более или менее известном образованным людям во всей Индии, иначе его произведения остались бы достоянием узкого круга его земляков. Таким образом, то, что обычно называется санскритской литературой, является фактически суммой литератур различных народностей древней Индии. Неизученность санскритской литературы с этой точки зрения, при огромной сложности объекта изучения (обычное отсутствие данных об авторе, времени и месте написания того или иного произведения), не даёт пока ещё возможности определить вклад, который внесли в культурную сокровищницу древней Индии отдельные древнеиндийские народности.

Существование санскрита, как важнейшего литературного языка древней (и отчасти средневековой) Индии, способствовало проникновению элементов этого языка, особенно словарного запаса, во все пракриты. Процесс обогащения словарного запаса складывающихся национальных языков за счёт санскрита имеет место до самого последнего времени. Вместе с тем следует отметить, что господство санскрита, как литературного языка, обучение на этом мёртвом языке ставило преграду распространению образования среди широких народных масс, облегчало жречеству удержание за собой привилегированного положения в области культуры.

Буддийские проповедники и вероучители стремились сломить монополию санскрита в умственной жизни. В отличие от жрецов-брахманов они писали свои книги на пали, близком к разговорным языкам Восточной Индии (в основу его лёг, вероятно, пракрит магадхи). Но поскольку и буддийская литература была со временем канонизирована, пали постигла участь санскрита: он стал мёртвым языком, языком буддийской литературы, буддийского монашества. Такую роль он играет и в настоящее время в странах Юго-Восточной Азии, где распространён буддизм (Цейлон, Бирма, Таиланд).

В связи с той ролью, которую санскрит и пракриты играли в идеологической жизни страны, языкознание в древней Индии достигло высокой ступени развития. Труды древнеиндийских грамматиков — Панини (V—IV вв. до н. э.), Патанджали (II в. до н. э.), Вараручи (II—III вв. н. э.) поражают современных учёных глубиной мысли и совершенством методов исследования. Изучение трудов древнеиндийских языковедов в большой мере способствовало развитию сравнительного языкознания в Европе в XIXв.

В начале 2-го тыс. до н.э. с Северо-запада в Иран и Индию вторгаются индоевропейские племена ариев, или арийцев (индоиранцев). В результате дивергенции индоиранские языки распадаются на две ветви -- иранскую и индоарийскую. Носители языков первой ветви расселяются также на территориях современных Афганистана и Таджикистана. Самоназвание индоиранских племен, обитавших ранее в северном Причерноморье, а затем в Малой Азии, -- arya (в первоначальном значении ‘благородный, верный, дружественный; представитель одной из трех высших каст'). Кстати, это слово легло в основу двух собственных имен -- Иран (aryanam ‘страна ариев/благородных'), сохранившегося поныне и означавшего территорию расселения первой группы арийских племен, и Арьяварта (Arya varta ‘путь, страна ариев/благородных'), означавшего в ведийской мифологии и в реальной жизни первоначальную территорию расселения другой группы ариев в Индии.

Об индоарийцах мы знаем как о носителях ведийской культуры (середина 1-го тыс. до н.э. -- середина 1-го тыс. н.э.), запечатленной в передаваемых изустно религиозных текстах -- ведах (Ригведа, Самаведа, Яджурведа, Атхарваведа). Стремление сохранить в чистоте язык религиозного ритуала, получивший название ведийского, и явилось как раз основой для пробуждения специального интереса к проблемам языка в 1 тыс. до н.э. прежде всего в среде представителей высшей касты -- жрецов-брахманов, исполнявших сложные культовые обряды на уже устаревающем и не всегда понятном даже в их собственном кругу языке, который считался языком богов и которому приписывалась магическая сила. Ведийский язык, служивший индийской ветви ариев, к середине 1 тыс. до н.э. практически уже вышел из употребления. Необходимы были всесторонние комментарии к ритуальным текстам.

Складывавшаяся в Индии под влиянием потребностей религиозного культа проблемная ситуация отличалась от тех, которые имели место на Ближнем Востоке и в Китае: здесь приоритет отдавался звучащей речи, а не письму; письмо появилось относительно поздно. Соответственно этому первоочередное внимание уделялось изучению законов мелодики, ритмики, метрики, фонетики (и этому потом у представителей индийской культуры учились китайцы, приобщаясь к буддизму), а также элементарному этимологизированию слов.

Древние индийцы добились существенных успехов в изучении звуков речи и их классификации на основе артикуляторных признаков. Ими уже осознавалась нетождественность понятий звука речи и фонемы, у них имелись наметки понятия слогофонемы. Построенные на четкой логической основе артикуляторные классификации звуков нашли отражение в порядке следования графических знаков в буквенно-слоговых системах индийского письма (брахми -- примерно с 8 в. до н.э., кхароштхи, нагари, деванагари, шарада и др.), которые, скорее всего восходят не к оставшемуся еще не расшифрованным протоиндскому (в основном иероглифическому), а к западносемитскому слоговому письму.

Заметны достижения древних индийцев в области лексикографии. Им принадлежат составленные на санскрите -- языке, качественно отличном от ведийского, обширные ритуально-мифологические трактаты -- брахманы (8--7 вв. до н.э.), в которых излагаются общие программы обрядовых действий жрецов и толкования исполняющихся при этом ведийских стихов. Вместе с тем они обращались и к ведийскому языку. Сборники глосс к вышедшим из употребления словам "Ригведы" представляют собой первые собственно языковедческие опыты.

В русле поздневедийской религии (брахманизма) сформировалась специальная дисциплина -- нирукта, занимающаяся объяснением и этимологическим толкованием используемых в жреческом ритуале слов. Активно разрабатывались словари, каталогизирующие имена богов, названия совершаемых ими действий, находящихся в их распоряжении предметов, признаков этих предметов и т.п.

"Нирукта" Яски -- это первый дошедший до нас обширный лексикографический труд подобного рода, состоящий из пяти частей и включающий синонимические ряды и тематические группы имен предметов, списки глаголов и отглагольных имен, менее систематизированные списки существительных и прилагательных и т.д. В своем труде Яска уделил особое внимание этимологии. Вместе с тем он включал в свою "Нирукту" и грамматическую информацию (грамматическая классификация слов, сведения из области словообразования, понятие падежа, семичленная парадигма имени -- без вокатива).

Особенно высокого уровня достигает разработка проблем грамматики. Вершиной грамматической мысли и образцом для множества подражаний явился труд "Аштадхьяйя" (‘Восьмикнижие') Панини (5 или 4 в. до н.э.), ставящий задачей строгую регламентацию и канонизацию санскрита, который сложился рядом с ведийским языком на другой диалектной основе и постепенно вытеснял его в религиозном обиходе.

Панини постоянно обращает внимание на главные особенности ведийского и отличия от него санскрита. Описание языка следует строго синхроническому принципу. И сегодня, с позиций "активной грамматики" (т.е. грамматики говорящего) и генеративной лингвистики, поражает оригинальный подход Панини к описанию языка: он идет от коммуникативной целеустановки и передаваемого смысла к подбору лексических морфем (корней) и затем синтаксических конструкций. Фонетические сведения растворяются в основном корпусе грамматики. Они излагаются с позиций, близких по духу современной морфонологии. Особое внимание уделяется морфологическому анализу (без разграничения словоизменения и словообразования).

В грамматике Панини обращает на себя внимание чрезвычайная сжатость изложения (в целях более легкого заучивания правил наизусть). Используется изощрЈнная система символизации языковых единиц, правил и операций. Впервые в истории лингвистики постулируется понятие "фиктивных" морфем.

Синтаксис строится, прежде всего, как изложение совокупности сведений о функциях существительного в предложении и т.п., разбросанных в разных местах труда. В грамматике содержится ряд приложений в виде списков слов, объединенных грамматическими признаками. Следует отметить преимущественно теоретическую направленность труда Панини, предвосхищающего по своему научному уровню достижения современной формальной логики, структурной и генеративной лингвистики.

Последующие грамматические труды в древней и средневековой Индии представляют собой главным образом комментарии или переработки канонизированной грамматики Панини (Вьяди, Катьяяна, Патанджали, а в средние века Чандра, Вараручи, Хечамандра, Джаядитья, Вамана, Бхаттоджи Дикшит). Паниниевские принципы послужили опорой при описании ряда других индоарийских языков (в том числе пракритов).

Рядом с классическим санскритом возникает и получает распространение буддийский гибридный санскрит, который, наряду с пали, явился одним из главных языков буддийской религии, постепенно (с 6--5 вв. до н.э. до конца 1-го тыс. н.э.) теснившей религию брахманизма, а затем в течение 1-го тыс. н.э. растворившейся на территории Индии в индуизме как обновленном брахманизме.

Древние индийцы обращались и к вопросам философии языка, первоначально в мифологических сказаниях и религиозных текстах, а затем в философских и грамматических трудах. Они признавали язык высшим божеством ("Ригведа"). В ведийском пантеоне выделялись боги, в ведении которых находится языковая деятельность: богиня Речи Вач, богиня священной речи Бхарати, богиня истинной речи Варуна. В индуистском пантеоне Речь (Vac) стала отождествляться с Брахманом -- безличным абсолютом, мировой духовной субстанцией. Сарасвати была отведена здесь функция богини познания, мудрости и красноречия. В целом же, обсуждение проблем языка занимало представителей практически всех основных систем индийской религиозной философии: брахманизма, джайнизма, буддизма, индуизма.

Особо широкое распространение в Индии получили лингвофилософские идеи ведущего представителя "грамматической школы" философии Бхавртрихари (5--6 вв. н.э.), изложенные в знаменитом сочинении "Вакьяпадия" (‘О слове и предложении'). Этот мыслитель отождествлял Брахмана как высшую реальность, не имеющую начала и конца, со Словом (Словом-сущностью), из которого развертывается вся Вселенная с ее бесконечным разнообразием предметов и явлений. Вселенная есть, по его мнению, и то, что должно быть высказано (выражаемое, означаемое), и высказывающее (выражающее, означающее), а именно слова, речь. Бхавртрихари полагал, что знание переплетено со словом уже у новорожденного, что из этого переплетения рождается вся человеческая деятельность и берут свои истоки наука, искусство и ремесла.

Он различал три стадии, которые проходит Слово в своем развитии: "провидческую" (здесь речь неделима и вечна), "промежуточную" (здесь Слово есть ментальная и не воспринимаемая людьми сущность, хотя и имеющая как бы временную последовательность), и "выставленную" (где наблюдается артикулируемая, звучащая речь). С ориентацией на вторую стадию он формулирует понятие спхоты в качестве центрального звена всей "грамматической философии". Спхота есть для него неделимый языковой символ, некое состояние сознания, сообщаемое слушателю с помощью звуков речи. Высказывание признается главной единицей, из которой выделяются слова, а не которая складывается из слов. Им различаются спхота предложения, спхота слова и даже спхота фонемы (но не звука).

Идеи, которые легли в основу индийской языковедческой традиции, получили распространение далеко за пределами Индии (вместе с распространением буддизма). Они получили дальнейшее развитие в средневековой, а также в современной Индии.

Европейские ученые познакомились с санскритом и идеями древнеиндийской грамматики в конце 18 -- начале 19 вв., что оказало значительное влияние на складывание сравнительно-исторического языкознания и его метода. Основоположники компаративистики верили в то, что древнеиндийский язык является предком всех индоевропейских языков, что ему присуще высшее совершенство, утраченное в развитии языков-потомков. Нередкое обращение к разработанным древними индийцами понятиям и особенно процедурам анализа наблюдается также в современном европейском и американском языкознании. При этом часто не обходится без ошибочного отождествления понятий, выдвигавшихся древнеиндийской наукой, с близкими понятиями, сформулированными в европейской лингвистической традиции, без достаточного учета различий в этнокультурном, общенаучном и языковедческом контекстах.

Следует отметить этнокультурную специфику индийской науки, остававшейся равнодушной к истории и хронологии появления грамматических трактатов и словарей, не менявшей резко своих ориентиров. Этим обусловлена трудность разделения истории индийской лингвистики на древнюю и средневековую. Отличия заключаются, главным образом, в появлении в начале средневековья развитой лексикографии и становлении -- рядом с грамматической -- лексикографической традиции. В средневековье прослеживаются те же, как и в древности, мотивы подчинения лингвистических занятий практическим нуждам реставрации и пересоздания ритуала, теперь уже в религиозно-йогических целях достижения потустороннего.

И в древности, и в эпоху средневековья язык понимался индийскими мыслителями как вид деятельности (в противоположность европейским лингвистам, видевшим в языке, прежде всего номенклатуру наименований). В средневековый период усилилось внимание к слову, так как на смену ставившей во главу угла авторитет вед ведийско-брахманистской идеологии, в недрах которой формировались труды Панини и его современников, пришло учение Будды Гаутамы / Шакьямуни (6 в. до н.э.). Будда отказывался преклоняться перед авторитетом вед и заменил их беседами и проповедями учителя -- сутрами, имеющими уже иную структуру и охватывающими практически всю семантико-психическую сферу жизни человека, что поставило в центр внимания значение слова.

Представители классической грамматики продолжали толковать тексты вед, а лингвисты-семантики занялись толкованием поучений Будды. Брахманистски мыслящие Панини и его продолжатели проявляли интерес к способу выражения, к форме текстов, а представители буддийской идеологии -- к содержательной стороне текстов. Этим было обусловлено различие в наборах терминов. К концу 1-го тыс. н.э. буддийская религия утратила свои позиции в Индии в связи с возрождением брахманизма в лице индуизма, что вновь упрочило позиции паниниевской традиции.

Как в древности, так и в средневековье учитывались цели описания языка, предназначенность его определенным адресатам. Индийские ученые разработали процедуры установления и классификации при анализе языка не обнаруживаемых в непосредственном опыте единиц конечного набора, отказываясь разграничивать их сущность и явление. Им была присуща вера в то, что сверхчеловеческий автор преподал людям язык как матрицу, т.е. свернутую форму знания, развертываемую далее усилиями людей. Известны многие средневековые комментаторы труда Панини, работавшие в русле его традиции: Патанджали, Катьяяна, буддист Чандрагомин (5 в.), джайн-дигамбар Джайнендра (5 в.), джайн-шветамбар Шакатаяна (8 в.). Они стремились сделать книгу Панини еще более лаконичной. Появляются связанные своим методом с грамматикой Панини и в то же время как бы ее ревизовавшие грамматические трактаты "Дхатупатха", "Гана-патха", а также принадлежащая Чандрагомину "Унадисутра", где автор проводит различение между морфемой и словом, утверждая наличие у последнего референта.

На основе паниниевской модели создаются грамматики пракритов (кодифицированных в литературе форм среднеиндийской речи): Вараручи, Хемачандра (13 в.). Объектом грамматического описания становится палийский язык, обслуживавший южный буддизм. Авторы трудов по языку пали Каччаяна, Сангханандин, Брахмадатта ориентируются по преимуществу на допаниниевскую грамматическую школу Айндры.

Появляются первые словари. Буддист Амарасимха (5 в.) заложил принципы индийской лексикографии (группировка слов по содержательным признакам, упорядоченный список синонимов, список многозначных слов с толкованиями, стихотворная форма словарных статей -- для заучивания). За ним следуют индуист Халаюдха, джайн Хемачандра (11--13 вв.). Привлекают внимание классификация лексики в соответствии с принимавшейся в то время классификацией явлений мира, нащупывание неделимых одноплановых единиц содержания (аналог фигур содержания у Л. Ельмслева), различение первичных и вторичных значений слов. На последующем этапе развития буддистской мысли появляется понятие мантры -- высказывания как атома целенаправленной языковой деятельности, как единства фигур выражения (фонем) и фигур содержания.

Впоследствии формируется (с учетом логического использования языка) явившееся последним принципиальным достижением средневековой индийской лингвистической мысли понимание значения как величины, определяемой внеязыковым контекстом, ситуацией, прагматическими факторами, что хорошо согласовывалось с общим пониманием языка как способа деятельности.

Работа над статьями по индоарийским языкам началась еще в 1980-е гг. (о состоянии изучения этих языков в тот период см. Елизаренкова 1981). Статьи по древнему и среднему периодам были написаны Т.Я. Елизаренковой. В дальнейшем текст их был пересмотрен автором: были внесены дополнения, отражающие новые материалы, проблемы и трактовки, возникшие в индоарийском языкознании за последние двадцать лет. Статьи по новым индоарийским языкам были в свое время написаны Г.А. Зографом, виднейшим специалистом в этой области (Зограф 1990). После его ухода из жизни было решено разделить статьи по индоарийским языкам на два тома. Такое решение оправдано и чисто научными причинами: новые индоарийские языки принадлежат к иному типу, чем древнеиндийский, - путь исторического развития этой группы языков шел от флективного строя древнего периода к аналитическому и далее в ряде случаев к агглютинативному строю новых индоарийских языков (Bloch 1934; 1965; Зограф 1976). Для древних индоарийских языков большое значение имеет проблема сохранения в них общеиндоевропейских архаизмов (Mayrhofer 1986-2001), для живых новых индоарийских языков - проблема контактов с языками других генетических семей (дравидийских, австроазиатских) и выработка ряда черт, общих для языков ареала Южной Азии (Masica 1991).

Название - индоарийские -, или - индийские -, языки может употребляться в двух смыслах. Во-первых, оно может обозначать всю данную группу языков в ее историческом развитии: древние (ведийский и санскрит), средние (пали, пракриты, апабхранша) и новые индоарийские языки (хинди, маратхи, гуджарати, панджаби, синдхи, непали, бенгали, ассами, ория, сингальский и др.). Во-вторых, иногда его неправильно используют только для обозначения новых индоарийских языков в противоположность другим генетическим семьям языков на территории Индии, например дравидийским. Здесь имеется в виду более широкое понимание термина.

Индоарийские языки относятся к арийской ветви группы satэm (см. статью Санскрит в наст. издании) индоевропейской семьи языков. - Арья - является самоназванием древних индийцев и иранцев (скр. arya-, авест. airiia). Кроме индийских и иранских языков (которые достаточно отчетливо противопоставлены друг другу начиная с самых ранних текстов) к этой ветви принадлежат также дардские языки, засвидетельствованные значительно позднее. В настоящее время нет сомнений в том, что эти языки, отличающиеся и от индийских, и от иранских, следует трактовать как самостоятельную группу в составе арийской ветви (Эдельман 1999). Ранее иногда дардские языки рассматривались недифференцированно, вместе с новыми индоарийскими языками (Bloch 1965, Turner 1966).

Попытки трактовать - митаннийский арийский - как язык самостоятельного типа, отличающийся от всех других известных групп языков арийской ветви, вряд ли следует признать обоснованными. Характерные для него фонетические особенности вполне убедительно объясняются несовершенной передачей этих слов клинописным письмом (Hauschild 1962).

Вполне вероятно, что в глубокой древности арийская ветвь языков включала в себя еще одну группу, представленную условно называемым - андроновским арийским - языком, о котором можно судить по ряду заимствований в финно-угорских языках, граничивших с территорией андроновской культуры. Сам же - андроновский арийский - исчез еще в I тыс. до н.э. (Хелимский 1998).

Индоарийские языки являются языками великой культуры, развивающейся на протяжении приблизительно четырех тысяч лет. Тексты на этих языках представляют различные религии (ведизм, индуизм, буддизм, джайнизм), самые разнообразные литературные жанры (религиозные гимны, эпос, лирическую поэзию, повествовательные и драматургические произведения), научные и философские трактаты, а также многочисленные комментарии на них, эпиграфические надписи и проч. Принадлежность к этой традиции и обусловила ту специфическую ситуацию, в которой развивались индоарийские языки.

Для мертвых индоарийских языков проблему составляет хронологическое деление на древнеиндийский и среднеиндийский этапы, поскольку хронологически они в значительной степени совмещаются и с определенного момента сосуществуют на протяжении многих веков, употребляясь в разных сферах (в зависимости от жанра произведения или от принадлежности его к той или иной религии). Поэтому во многих случаях дифференциальными являются не столько хронологические различия, сколько структурные.

Наиболее отчетливо эти различия выражены в фонетике: в средний индоарийский период происходит ассимиляция групп согласных древнего индоарийского и отпадение конечных согласных; отсутствуют слоговые сонанты r, l и дифтонги ai, au; количественная характеристика гласных регулируется законом двух мор и т.д. Все эти фонетические изменения в свою очередь вызвали изменения в области морфологии и синтаксиса: унификация типов склонения и спряжения за счет ликвидации согласных основ, развитие полуаналитических конструкций и т.п.

Проблема осложняется еще и тем, что весьма непросто бывает решить на материале мертвых языков соотношение языка и диалекта. Первые дошедшие до нас тексты на индоарийских языках - это ведийские поэтические собрания и ритуальные пояснения к ним. Культовая поэтическая речь, адресованная богам, по своему назначению и стилю не могла иметь много общего с разговорным языком того времени, о котором практически нет оснований судить. Однако уже в самом раннем ведийском собрании Ригведе (веде гимнов) - встречаются отдельные пракритизмы, что вызвало оживленную дискуссию ученых. Наконец, в пракритах, первоначально основанных на местных разговорных диалектах, есть изоглоссы, объединяющие их с ведийским, но не с более поздним и нормированном санскритом. Относительно же санскрита, имеющего иную диалектную базу, чем ведийский, так и не решен окончательно вопрос, был ли это рафинированный, искусственный язык (samskrta - составленный, сохраненный / prakrta - естественный, природный) высших слоев общества, их науки и культуры, или он был достаточно распространенным разговорным языком определенной области.

В древнеиндийской традиции язык был прочно закреплен за определенным классом текстов или же литературным жанром. Так, в научной и комментаторской литературе заметно преобладает именной строй, не используется в достаточной мере богатство личных глагольных форм, широко употребляются существительные с абстрактными суффиксами; начиная с периода сутр (приблизительно 600-400 гг. до н.э.) становятся все более употребительные длинные сложные слова вместо двучленных, более характерных для предшествующего периода брахман; в классической драме явно преобладает пассивный строй и т.п. В результате можно сказать, что по своим морфологическим и синтаксическим характеристикам язык разных классов текстов на санскрите принадлежит к разным лингвистическим типам. Именно поэтому вполне оправдано мнение, что лингвистическая эволюция в древней Индии определяется в большей мере жанром текстов, чем временем и местом (Renou 1956, 236).

За почти четырехтысячный путь развития индоарийские языки, естественно, сменили свой строй, так что их краткую характеристику следует давать в диахроническом плане, обозначив основные направления изменений в системе. Наиболее устойчивыми оказались некоторые фонетические особенности этих языков, существовавшие уже в ведийском и представленные (иногда в несколько трансформированном виде) в большинстве новых индоарийских языков. Прежде всего, это характерное для консонантизма наличие классов шубных церебральных и придыхательных фонем. Церебральные фонемы, отсутствующие в общеиндоевропейском, засвидетельствованы начиная с первого памятника древнеиндийского языка Ригведа, но здесь на их дистрибуцию наложены немалые ограничения (Елизаренкова 1974, 69-80). Дальнейшее расширение дистрибутивных возможностей этих фонем в индоарийских языках связано, по-видимому, с дравидийским влиянием - наличие билингвизма при усвоении санскрита носителями этих языков (Deshpande 1993, VIII).

Наличие класса шумных придыхательных фонем является в древнеиндийском сохранением общеиндоевропейского наследия. Этот класс фонем представлен и во многих новых индоарийских языках, но в целом на протяжении истории развития он претерпел немалые изменения (Елизаренкова 1974, 1966-183). Звонкие придыхательные подверглись наибольшим изменениям, переходя в одних новых индоарийских языках в сочетание согласного с гортанной смычкой, в других давая музыкальный тон соседнему гласному.

Кроме того, в новоиндийский период эта оппозиция расширяла свой объем, став релевантной во многих языках не только для шумных согласных, но и для сонантов (m/mh, n/nh, _n/_nh, l/lh, r/rh, v/vh). Которые, однако, гораздо менее употребительны, чем шумные придыхательные.

Класс шумных спирантов в индоарийских языках всегда был представлен слабо: одной-тремя фонемами, что составляет одно из отличий по сравнению с иранскими языками.

Характерна тенденция к назализации гласных в соседстве с новыми согласными в определенных фонетических условиях, что в разные периоды трактовалось сначала как позиционный вариант согласной носовой фонемы, затем как позиционный вариант гласной неносовой фонемы и, наконец, как особая носовая гласная фонема (Елизаренкова 1974, 184-201).

Для морфологического строя древнеиндийских языков (ведийский, санскрит) характерна разветвленная система флексии имени и глагола. Всё формо- и словообразование регулируется правилами морфонологических чередований гласных в корне и в суффиксе. Морфонология всегда занимает высший уровень в иерархии. Ведийский язык богаче флексией, но грамматически менее нормирован - в нем больше отклонений. Санскрит следует предписаниям грамматики Панини, но в ряде жанров, как уже говорилось, преобладает именной строй, и, таким образом, личные глагольные формы оказываются невостребованными.

Фонетические изменения среднеиндийского периода нанесли сокрушительный удар по глагольной и именной флексии, которая оказалась сильно редуцированной (конечные согласные не допускались). Монофтонгизация дифтонгов и закон двух мор, регулирующий структуру слога, нарушили систему морфонологических чередований. Ассимиляция групп согласных сделала непрозрачной морфологическую структуру основы. В позднем среднеиндийском - апабхранша - эти явления продолжали нарастать, различительная сила флексии еще более снизилась, что вызвало необходимость употребления полувспомогательных и вспомогательных слов, а также устойчивых синтаксических сочетаний, передающих, например, в глаголе оппозиции залога, вида, способа действия и проч. В новоиндийский период они стали регулярными аналитическими конструкциями.

Система глагольных времен в среднеиндийский период сильно редуцируется, и причастие прошедшего времени прочно входит в состав глагольной парадигмы. А это в свою очередь кардинально меняет характер синтаксиса. Если древнеиндийский был языком типа (S)OV, где V - личная форма глагола, которая соответствовала лицу субьекта действия, то в среднеиндийском в прошедшем времени получает широкое распространение пассивная по форме конструкция: имя деятеля стоит в инструментальном или родительном падеже, имя прямого обьекта - в именительном падеже, и с ним согласуется сказуемое-причастие (Я увидел девушку - выражается как - Мною (у меня) увидена девушка). В новоиндийский период в ряде языков это привело к возникновению эргативной или эргативообразной конструкции. Другие языки (прежде всего восточного ареала) выработали новый агглютинативный тип личной глагольной флексии.

Заключение

Индоарийские языки стали распространяться на п-ове Индостан с приходом в Северо-Западную Индию племен ведийских Ариев приблизительно в середине II тыс. до н.э. (Гамкрелидзе, Иванов 1984, II, 914 и сл.). Согласно новейшим исследованиям, прослеживается генетическая связь индоиранцев с андроновской культурой центрально-евразийской зоны (Кузьмина 1994). Предполагается, что индоарийцы отделились от иранцев уже в Северном Причерноморье. Первыми отправились на юг индоарийцы, оставляя на своем пути многочисленные лексические следы, более поздней была иранская экспансия (Трубачев 1999).

Ведийские племена продвигались вглубь п-ова Индостан в общем направлении с северо-запада на юго-восток, одерживая победы над аборигенами (носителями австроазиатских и дравидийских языков) благодаря военному преимуществу - аборигены не знали боевых колесниц, запряженных конями, - смешиваясь с автохтонным населением и усваивая новый хозяйственно-культурный комплекс. В настоящее время северная и центральная части п-ова Индостан заняты, в основном, индоарийскими языками, южная - дравидийскими. На северо-западе индоарийские языки граничат с иранскими и дардскими языками, на северо-востоке и востоке - с сино-тибетскими, на востоке - с австроазиатскими языками, которые сохранились также и в других местах в виде отдельных вкраплений в основную массу индоарийских языков. За пределами основного ареала распространения находятся языки мигрантов из Индии: современный сингальский язык на о. Шри-Ланка и близкородственный ему мальдивский язык на Мальдивских о-вах, различные диалекты цыганского языка в разных частях света, язык парья в Таджикистане. Из древних языков к этой группе относится - митаннийский арийский - в Малой Азии (XIV в. до н.э.), представленный отдельными собственными именами богов и царей, а также коневодческими терминами в текстах на митаннийском языке. Слова - митаннийского арийского - характеризуются особыми фонетическими чертами. Учитывая, что в состав индоарийских входят и древние языки, даже ориентировочное число языков указать невозможно.

Библиографический список

1. Т.В. Гамкрелидзе, В.В. Иванов. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984, т. I-II

2. Т.Я. Елизаренкова. Исследования по диахронической фонологии индоарийских языков. М., 1974

3. Т.Я. Елизаренкова. Индоарийские языки - Сравнительно-историческое изучение языков разных семей. Современное состояние и проблемы. М., 1981

4. Г.А. Зограф. Морфологический строй новых индоарийских языков. Опыт структурно-типологического анализа. М., 1976

5. Г.А. Зограф. Языки Южной Азии. М., 1990

6. Е.Е. Кузьмина. Откуда пришли индоарии. М., 1994

7. О.Н. Трубачев. Indoarica в Северном Причерноморье. М., 1999

8.Е.А. Хелимский. Южные соседи финно-угров: иранцы или исчезнувшая ветвь Ариев (арии-андроновцы)? - К 70-летию В.Н. Топорова, М., 1998

9. Д.И. Эдельман. Дардские языки - Языки мира: Дардские и нуристанские языки. М., 1910. Т.Я. Елизаренкова, А.А. Кибрик, Л.И. Куликов. Языки мира: Индоарийские языки древнего и среднего периодов. - М., Российская Академия Наук. Институт Языкознания, 2004