Доклад: Политико – экономические идеалы большевизма

 

 Термин “военный коммунизм” был “изобретен” одним из видных большевиков, постоянно вступавшим в дискуссии с В. Лениным,— А. Богдановым. Он называл “военным коммуниз­мом” организацию общества, при которой армия бе­зусловно подчиняет себе тыл, создавая “организа­цию массового паразитизма и истребления”. Сам Ленин заговорил о “военном коммунизме” лишь веной 1921 г., связав его с продовольственной раз­версткой. Но несомненно, что одним из главных источников той организации, которую начал анали­зировать Богданов, была идеология большевизма, его воззрения на политико-экономические механиз­мы общества. В основе этих воззрений лежал лозунг “преодоления частной собственности”. Частная соб­ственность напрямую связана с рыночными, товар­но-денежными отношениями. Вот почему целью пе­рехода, к социализму большевики считали ликвида­цию рынка, ликвидацию денежного обращения, за­мену их централизованным производством и рас­пределением. Место рынка как регулятора всей хо­зяйственной жизни должен был занять планово-рас­пределительный механизм. Для этого и требовалась “диктатура пролетариата”, иными словами, жест­кая централизаторская система, способная довести единую волю центра до самых отдаленных уголков, чтобы контролировать потоки сырья и ресурсов, идущих снизу вверх, а затем — продуктов, идущих сверху вниз. Всё без исключения в идеале должно было быть взято на “учет и контроль”. Для этого требовался особо подготовленный и преданный ад­министративный аппарат, а также население, при­нимающее данную систему как единственно воз­можную и верную. Идеалом было и такое ограни­чение права собственности, при котором никакие предметы — от участка земли до швейной машин­ки — не могли бы быть использованы для производ­ства продуктов на продажу с целью получения дохода, не предусмотренного административно-распре­делительным механизмом.

Помимо идеологических схем, большевики опи­рались и на своеобразно понимаемую ими экономи­ческую практику других стран, и прежде всего Гер­мании. Именно там наиболее последовательно для общества, .сохранявшего частную собственность, во­время войны было осуществлено принудительное регулирование производства и потребления. Там были введены трудовая повинность и карточки, от­менена свободная торговля, введены твердые цены. Однако Ленин, восторгаясь германской системой, не называл ее “военным социализмом”. Он утверждал, что это “военно-государственный монополистичес­кий капитализм или, говоря проще и яснее, воен­ная каторга для рабочих”. Но, тем не менее он счи­тал, что такая система есть последняя ступень перед настоящим социализмом. Для того чтобы подобно алхимику превратить “каторгу для рабочих” в со­циализм, нужно только найти “философский ка­мень”. А этим “камнем” является создание револю­ционного правительства во главе с партией боль­шевиков, которое отменит частную собственность во всех видах и тем самым “каторга” превратится в благо для всех.

Следует отметить, что Ленин был отнюдь не оди­нок в своих взглядах. Практика тех лет показывает, что социалисты всех оттенков начала века мыслили так же. И умеренные, и радикальные. Они расходи­лись лишь в сроках, темпах и способах осуществле­ния такого идеала.

Как мы видели, не отставала от этих процессов и Россия. В стране, где доля государственной (казенной) собственности была исключительно велика! по сравнению с Европой, начиная еще с петровских времен, централизация производства и распределения набирала силу.

Но российский административно-управленческий аппарат, не чета немецкому, проваливал все централизаторские планы всех царских и временных правительств. Это давало преимущество большевистским лидерам в их моральном самообосновании борьбы за власть.

Централизация постоянно порождает опасность политической диктатуры и постоянно не выдержива­ет собственной тяжести. Интересно, что отказ от “во­енного коммунизма” в России и “военного государст­венно-монополистического капитализма” в Германии произошел почти одновременно весной 1921 г. Но привычные формы хозяйства (хотя и по разным при­чинам) притягивали к себе обе страны. Россия на ру­беже 20-х и 30-х гг. решительно возвращается к цент­рализованной плановой экономике и устанавливает тоталитарный коммунистический режим. В Герма­нии в 1933 г. пришедшие к власти национал-социа­листы также усиливали планово-централизаторские процессы, контроль над распределением, а полити­ческий режим стал тоталитарным.

Наконец, источником, формировавшим полити­ческие идеалы большевиков, стала жестокая реаль­ность, с которой им пришлось столкнуться, придя к управлению страной. Это прежде всего относилось к настроениям масс. Не только крестьяне, но и значи­тельная часть рабочих были настроены антибольше­вистски. Они не только в течение 1917—1921 гг. принимали антибольшевистские резолюции, но и активно участвовали в вооруженных антиправи­тельственных выступлениях. Поэтому предстояло создать такую политико-экономическую систему, которая бы позволила рабочим поддержать силы для производства хотя бы на минимальном уровне, но одновременно поставила бы их в жесткую за­висимость от властей и администрации, определяв­ших уровень продовольственных норм и норм выра­ботки продукции.

В реальности эти цели достигались лишь при наличии мощного репрессивного аппарата.

При подготовке данной работы были использованы материалы с сайта http://www.studentu.ru