Доклад: Тевтонский орден и крестоносцы

Между тем уже во времена первого легатства Вильгельма Моденского у меченосцев появились конкуренты в лице рыца­рей Тевтонского ордена. Еще в 1226 г. польский князь Конрад Мазовецкий, который вел постоянные войны со своими сосе­дями, обратился за помощью к немецкому ордену “братьев св. Марии” (Тевтонскому ордену), образовавшемуся еще в на­чале XII в, в Иерусалиме и объявленному папой Климентом III в 1191 г. состоящим под особым покровительством “апостолического престола”. Не добившись в войне с сельджуками успеха, немецкие рыцари охотно приняли предложение Кон­рада, оказавшееся для Польши и других народов северо-во­сточной Европы роковым, так как в лице этого ордена появился самый   опасный враг-ударная сила  западноевропейского феодализма в его восточной экспансии.

В 1230 г. с благословения папы, опубликовавшего по этому поводу 5 булл, тевтонцы начали кровавую  истребительную войну против пруссов с целью окончательного захвата их зе­мель. Орден добился от папы передачи ему в “вечное владение” Кульмской земли, полученной орденом еще раньше от Конрада Мазовецкого, и Пруссии, которую еще предстояло завоевать.

Одновременно орден заручился в лице своего весьма энер­гичного и властолюбивого гроссмейстера Германа фон Зальца поддержкой сначала германского императора Филиппа Шваб­ского, ведшего в эту пору острую борьбу с папой, а позднее — его преемника германского императора Фридриха II. Между ними были также установлены сеньориально-вассальные отно­шения. Однако, имея трех сюзеренов (третьим был Конрад Мазовецкий), орден действовал вполне самостоятельно и, не стесняясь в средствах, добивался расширения подвластных ему земель и укрепления своих политических позиций. В 1233 г. тевтонцы положили конец существованию особого рыцарско-монашеского ордена “Добринских братьев”, созданного ранее Конрадом Мазовецким в качестве своей военной опоры. По соглашению с Конрадом, достигнутому в результате посред­ничества Вильгельма Моденского, Тевтонский орден полу­чил обширные земельные владения и ряд привилегий, что, в общем, значительно усилило его политическую и военную мощь.

Явившись снова в конце 1254 г. в Прибалтику как папский легат, Вильгельм Моденский вступил в переговоры с Германом фон Зальца о дальнейшем расширении власти Тевтонского ордена. Это могло быть достигнуто только за счет ордена ме­ченосцев, ставшего к этому времени главной военной силой в “крестоносном” лагере. Он являлся формально орденом епи­скопским, между тем тевтонцы ни в какой, не только факти­ческой, но и формальной зависимости от местной церкви не находились. К тому же меченосцы все больше теряли авторитет даже в глазах высшего местного духовенства, для которого орден меченосцев перестал служить надежной защитной силой. В этих условиях уничтожение этого ордена сделалось реальной целью для папских политиков, и прежде всего для Вильгельма Моденского. Достижение этой цели облегчилось трагическими для меченосцев военными событиями.

Еще в 1234 г. новгородский князь Ярослав Всеволодович решил положить конец принимавшим все более дерзкий ха­рактер набегам немецких вооруженных отрядов на русские земли. Собрав значительную рать, он подошел к городу Юрьеву и нанес рыцарям жестокое поражение у реки Эмайыги (Эмбах). Разгром, который потерпели в этом сражении мече­носцы, явился подготовкой их окончательного военного круше­ния. Оно произошло через два года (22 сентября 1236 г.) в решительной битве с литовцами и земгалами. На этот раз меченосцы были окончательно разбиты. В бою погиб магистр ордена Волквин. 48 знатных рыцарей—комтуров и других начальников отрядов и множество рядовых крестоносцев.

Значение этого разгрома для судьбы “крестоносной” миссии в Прибалтике было чрезвычайно велико: в течение короткого времени все завоевания крестоносцев были поставлены под угрозу. В разных районах поднимались восстания против немцев. Куры и земгалы сбросили с себя ненавистное иго, очистили свои земли от всяких следов христианства, вернулись к своим древним верованиям. Католический лагерь потерял свою глав­ную военную силу.

Всполошившееся духовенство в лице трех епископов обратилось к папе с мольбой о помощи. Реально она могла выра­зиться лишь в одном: в предоставлении тевтонскому ордену того места, которое раньше занимали меченосцы. При этом было очевидно, что позиции местного духовенства будут еще более ослаблены, если хозяином положения станут рыцари ордена, а влияние папства на все дела в Прибалтике значи­тельно возрастет.

Появление Тевтонского ордена в Прибалтике означало новый крупный шаг в усилении наступления западноевропейского феодализма на восток, совершавшегося под знаменем папства. Непосредственный представитель Григория IX, его полномочный легат Вильгельм Моденский был “крестным отцом” этого очередного предприятия римской курии.

Однако необходимо иметь в виду, что Тевтонский орден вовсе не был слепым орудием в руках папства. В острой борьбе, разгоревшейся в эти годы между папством и германским импе­ратором Фридрихом II, гроссмейстер ордена Герман фон Зальца сумел установить с обеими сторонами — и с папством, и с Империей—особо выгодные для ордена отношения. И Григорий IX и Фридрих II торжественно подтвердили права и привилегии ордена, в силу которых он становился в значительной мере независимым и самостоятельным.

В своей восточной политике папство нашло в Тевтонском ордене верную опору. Этому способствовало, конечно, то об­стоятельство, что здесь интересы папства и Империи совпадали, поскольку они выражали стремление западноевропейских фео­далов к дальнейшему усилению экспансии на восток и контролю над торговыми путями на Балтике.

Вместе с тем Тевтонский орден доставлял папству с самого начала много неприятностей. Если и раньше в Прибалтике нередко вспыхивали конфликты внутри католического лагеря, то с появлением тевтонских рыцарей эти конфликты приняли постоянный характер. Целая серия папских посланий выразительно свидетельствует о том, какое самоуправство проявляли жадные до добычи “братья-рыцари”, как захватывали они земли и имущество не только у местного населения, у которого, видимо, и захватить-то было уже больше нечего, но и у тех крестоносцев, которые раньше их успели поживиться добром, отобранным у ливов, куров, эстов и других народностей.

После разгрома литовскими войсками в битве под Шауляй 22 сентября 1236 г. орден меченосцев вскоре был окончательно ликвидирован. Остатки его были слиты с Тевтонским орденом. По этому поводу Григорий IX 12—14 мая 1237 г. подписал не­сколько посланий, одно из которых было адресовано легату Вильгельму Моденскому, другие—епископам рижскому, дерптскому (в городе Тарту) и острова Эзель.

Орден ставился под особое покровительство “апостольского престола”. В Риме считали, что тем самым приведены в готов­ность отборные кадры для крупных военных действий, намечав­шихся на ближайшее будущее. Папа потребовал от своего легата в Прибалтике принять необходимые меры для установ­ления прочного мира в католическом лагере, в частности с Вальдемаром Датским, и обеспечить возвращение последнему Ревеля, захваченного ранее, как уже говорилось. Тевтонским орденом. В течение 1237 г. легат побывал в Польше и Пруссии, разъезжал по Ливонии, совершил поездку в Эстонию и проявил особый интерес к Финляндии.

Наряду с попытками добиться умиротворения внутри соб­ственного лагеря церковь в лице папского легата пытается также несколько ослабить враждебность к крестоносцам со стороны населения. Два послания Григория IX на имя легата Виль­гельма бросают яркий свет на положение народных масс При­балтики под тяжелым гнетом “миссионеров”.7 марта 1238 г. папа требует, чтобы “язычники, обращаемые в христианство, не подвергались бы порабощению”, а на следующий день, как бы в разъяснение и явно в ограничение своего преды­дущего послания, Григорий IX пишет о том, чтобы “обра­щаемые в христианство рабы получали бы от господ хотя бы столько свободы, чтобы они могли ходить в церковь на бого­служение”.

Церковные власти в Риме понимали, что алчность кресто­носцев может и в Прибалтике довести до всеобщего восстания и сорвать дальнейшее расширение католической экспансии на востоке. Необходимо было принять меры, чтобы укрепить свои тыл, чтобы умиротворить прибалтов. Этим и следует объяснить заботу папы и его легата о “смягчении” положения местного населения. Под руководством папского легата, проявившего большую энергию, принимались разнообразные меры, чтобы добиться консолидации сил католического лагеря, укрепления его позиций в Ливонии. Эти усилия, однако, не были просто стремлением к умиротворению, о котором столь усердно ратовал на словах папа римский и его легат. Хлопоты Вильгельма Моденского сводились к тому, чтобы добиться сплочения всего католического лагеря, расположившегося у границ северной и северо-западной Руси, с тем, чтобы в дальнейшем начать пла­номерное наступление в глубь страны. Это и было основной за­дачей папского легата. Он направляет свои усилия на то, чтобы найти в Новгороде или в Пскове какую-нибудь группировку, на которую католические агрессоры могли бы рассчитывать. Как показали дальнейшие события, эти усилия не остались безрезультатными.

Еще в 1228 г. в Пскове нашлись бояре-изменники, кото­рые, как сообщает летопись, заключили союз с немцами. Позднее им удалось привлечь на свою сторону самого посад­ника Твердилу Иванковяча. Спустя несколько лет и в Нов­городе нашлась кучка бояр во главе с бывшим тысяцким Бори­сом Негочевичем, которые пытались в 1232 г, произвести в Новгороде и Пскове переворот, а когда это им не удалось, сбежали к немцам и сомкнулись с крестоносными захватчиками.

Подобные изменники, очевидно, подкупленные агентами Вильгельма Моденского, объявились и в последующие годы. О них летопись сообщает, что они “перевет держаче с немци”, фактически отдали Псков крестоносцам, которые тотчас по­вели на русской земле такую же грабительскую войну, какую вели в Прибалтике,

Таким образом, усилиями папского легата был создан не только политический, но и военно-стратегический плацдарм на западных границах Руси.

Аналогичные меры были предприняты им и с другой сто­роны—в Финляндии. В этой стране, являвшейся ближайшим северным соседом Руси, была также создана база для католи­ческого наступления на Русь. В том же направлении, в каком действовал епископ ливонский Альберт, здесь с 1220 г. раз­вернул свою активность епископ Томас. В Риме стремились превратить финляндскую католическую “миссию” в еще один— северный плацдарм для наступления на Русь. Гонорий III в письме к епископу Томасу в 1221 г. предлагал запретить католикам вести торговлю с карелами и русскими, что являлось уже не раз примененным курией средством борьбы с Новго­родом.

В начале 1229 г. 6 папских посланий, на протяжении трех недель (с конца января до середины февраля) адресованных епископам рижскому и любекскому, аббату цистерцианского монастыря на острове Готланд и другим представителям като­лической церкви в районе Балтики, предписывали оказать под­держку усилиям католической миссии в Финляндии и для этого, прежде всего, парализовать торговлю с русскими. Стремясь, как обычно, “загребать жар чужими руками”, папские предста­вители в Финляндии натравливали племена тавастов (так на­зывали племя емь) на новгородские владения, а когда новго­родцы в тесном союзе с карелами оказывали тавастам отпор, папа и вся его агентура поднимали шум о “русской агрессии”. В Действительности, во всех действиях папской курии нельзя не видеть целеустремленной политики подготовки большого на­ступления на Русь, и, прежде всего, на богатый Новгород. Призывом к войне против Руси являлась, по существу, папская булла от 24 ноября 1232 г. о финляндских делах. В ней Григо­рий IX обращался к ливонским рыцарям-меченосцам и предлагал им “в согласии с финляндским епископством” перенести свою деятельность в Финляндию “против неверных русских”. Финляндия вошла и в число стран, на которые распространя­лись полномочия Вильгельма Моденского как “апостольского легата” при его второй поездке на север в 1234 г.

Еще большее внимание уделил Финляндии папский легат в 1237—1238 гг. К этому времени Вильгельм Моденский закан­чивал в большой спешке создание антирусской коалиции. Оста­валось закрепить достигнутые соглашения соответствующим договором ее участников, в котором были бы определены усло­вия действий, сроки и задания для каждого из них. Это и было осуществлено 7 июня 1238 г. в Стеноп, где находилась рези­денция датского короля Вальдемара II и куда прибыли для заключения такого договора папский легат Вильгельм Моденскии и магистр Тевтонского ордена в Ливонии Герман Балк. Договор “разрешал” вопрос об Эстонии: орден уступал королю Ревель и ряд других крепостей и местностей на земле эстов и обязался в дальнейшем неизменно оказывать поддержку королю. При этом устанавливалось, что две трети завоеванных земель будут принадлежать королю, а треть—ордену. Большое место занимали в договоре вопросы, касавшиеся взыскания с населе­ния церковной десятины и других церковных поборов.

При подготовке данной работы были использованы материалы с сайта http://www.studentu.ru