Доклад: Промышленное освоение лесных ресурсов тайги. Этап приискового хозяйства

Промышленное освоение лесных ресурсов тайги

Этап приискового хозяйства

Этап приискового хозяйства, ориентированного на заготовку отдельных, лучших по потребительским свойствам деревьев. Этот этап продолжался на Европейском Севере России с начала промышленного освоения лесных ресурсов Севера до конца 20-х г.г. ХХ столетия и характеризовался абсолютным господством приисковых и подневольно-выборочных рубок (рубок, направленных на заготовку лучших по товарным качествам наиболее крупных деревьев). Наиболее резкий рост интенсивности хозяйства пришелся на период с 80-х г.г. XIX века по 1913 г., после чего наступил довольно резкий спад, связанный с первой мировой войной, революцией и гражданской войной (в период которых экспортная активность лесного комплекса резко снизилась, а внутренние потребности страны - главным образом в низкосортной топливной древесине - удовлетворялись за счет расположенных в густонаселенных и транспортно освоенных местностях лесов). Максимальная интенсивность промышленных рубок леса на Севере в этот период была достигнута в 1912-1913 г.г. В это время объемы заготовки в таежной зоне Европейской России были сравнимы с современными - более 40 миллионов кубометров древесины в год. Средняя интенсивность лесопользования по казенным лесам Европейской России (подавляющее большинство которых как раз и приходилось на таежную зону) составляла около 0,5 кубометра с гектара в год (Годзишевский, 1924), т.е. около трети от прироста лесов по всему Северу. При этом обширные пространства в бассейне Печоры использовались крайне незначительно, в то время как в наиболее активно эксплуатируемых бассейнах Балтийского и Белого морей интенсивность лесопользования была существенно выше средней.

Необходимо также учитывать, что основные объемы рубок приходились на сосновые леса, поскольку именно сосновая древесина и продукция из нее пользовались наибольшим спросом на зарубежных рынках. Уже в начале ХХ столетия в Беломорском и Балтийском бассейнах наблюдалось существенное истощение доступных ресурсов крупных высококачественных деревьев сосны, в результате чего лесозаготовки сместились к самым истокам сплавных рек и на основные водоразделы (наименее доступные в транспортном отношении). Кроме того, отпускные диаметры при подневольно-выборочных рубках постоянно снижались, что давало возможность лесопромышленникам возвращаться в ранее пройденные рубками леса по второму и третьему разу. Соответственно истощению ресурсов наиболее крупной древесины снижались и требования лесной промышленности к потребляемым бревнам.

В данной работе все рубки периода приискового хозяйства рассматриваются как фоновое антропогенное нарушение, распространенное повсеместно и являющееся историческим фактором формирования таежных территорий.

Дополнительный вклад в интенсивность лесопользования в этот период вносили заготовки дров и строительной древесины местным населением, которые лишь частично учитывались официальной лесной статистикой (поскольку в основном производились поблизости от селений в крестьянских лесах, лишь отчасти подконтрольных лесному ведомству). Вклад этот был, видимо, весьма немалым, учитывая климат Европейского Севера и традиционный большой размер хозяйственных и жилых построек. Так, для 1923/1924 г.г. годовое потребление дров населением Вологодской губернии оценивается примерно в 1 кубическую сажень на душу сельского населения - примерно 9,7 кубических метра (Быков, 1925). Это составляло около 42 миллионов кубических метров на все население Вологодской губернии (в то время имевшей площадь в несколько раз большую современной). Исходя из этих цифр потребление дров населением рассматриваемого региона можно оценить примерно в 100 миллионов кубических метров древесины в год - или в 2,5 раза больше объемов промышленной заготовки. Хотя эта оценка представляется существенно завышенной, все равно слабо регулируемая заготовка дров сельским населением вносил существенный вклад в интенсивность лесопользования. С учетом этого фактора налицо была значительная переэксплуатация лесных ресурсов Европейского Севера.

Характерной особенностью этого периода является абсолютное преобладание сплава как средства транспортировки заготовленной древесины. При этом для сплава часто использовались самые малые таежные реки, где сплав бревен был возможен только весной, в период паводка. Заготовленные бревна подвозились к сплавным рекам с помощью лошадей; при этом приемлемым считалось расстояние подвоза до 14 верст (15 км), а подвоз бревен на расстояние до 7 верст считался вполне удобным. Таким образом, практически вся территория наиболее интенсивно эксплуатировавшихся Беломорского, Балтийского и Волжского бассейнов оказывалась доступной для рубки и вывозки высококачественной древесины. И действительно, следы выборочных рубок этого периода можно обнаружить практически по всей территории этих бассейнов, в том числе на участках, максимально удаленных от современной транспортной инфраструктуры и современных пунктов потребления древесины.

В этот период времени в казенных лесах Европейского Севера России применялась только расчетная лесосека равномерного пользования, определявшаяся путем деления всей площади лесов конкретного лесничества на оборот хозяйства (период повторяемости выборочных рубок при выборочной форме хозяйства или возраст рубки при сплошной форме хозяйства). Перерубы расчетной лесосеки не допускались; однако, недостаток данных о состоянии лесных ресурсов и постоянное фактическое снижение оборотов рубки (связанное, например, со снижением отпускного диаметра деревьев) делали расчетную лесосеку довольно условным понятием, не имевшим отношения к реальной продуктивности лесов.

Низкая доля вырубаемых деревьев, применение конной трелевки древесины к местам начала сплава и проведение большинства лесосечных работ в зимний период обуславливало относительно слабое воздействие этих рубок на структуру лесных экосистем. Основным фактором воздействия человека на таежные территории в этот период развития промышленной заготовки лесных ресурсов были не столько сами рубки, сколько связанные с ними пожары, возникавшие по неосторожности лесозаготовителей. Действительно, во многих наиболее удаленных от современных населенных пунктов и транспортных путей лесных массивах большинство лесных пожаров (по площади) датируется концом XIX - началом ХХ столетий, в то время как следы пожаров более позднего времени отсутствуют, либо количество таких пожаров крайне невелико.

Относительно слабое влияние этих рубок на структуру лесных экосистем, а также значительный период времени, прошедший со времени окончания этого этапа лесопользования на Европейском Севере, затрудняет непосредственное выявление признаков проводившихся рубок. Во многих случаях, особенно в южной и средней тайге и в темнохвойных лесах, выявление признаков проводившихся приисковых или подневольно-выборочных рубок этого периода требует проведения специальных исследований (анализа хода роста сохранившихся деревьев, раскапывания микроповышений на поверхности почвы, анализа распределения валежа по степеням разложения и т.д.). В отдельных случаях, напротив, такие следы легко обнаруживаются при наземном обследовании - особенно на самом севере, где разложение пней и порубочных остатков происходит наиболее медленно. В любом случае, выявление следов хозяйственной деятельности этого периода в таежных лесах - вопрос детального наземного обследования, а иногда и стационарного изучения ключевых участков леса. В данной работе все рубки этого периода рассматривались как фоновое антропогенное нарушение, распространенное более или менее повсеместно и являющееся историческим фактором формирования даже наименее нарушенных хозяйственной деятельностью человека таежных территорий. При этом участки наиболее интенсивных рубок этого периода, располагавшиеся вдоль крупнейших сплавных рек и вокруг основных промышленных центров, были исключены за счет исключения из потенциальных малонарушенных лесных территорий участков с наиболее густой антропогенной инфраструктурой.