Реферат: Элиты

Нынешний период для России является переходным: расставшись с “привычным” тоталитарным коммунистическим прошлым, общество вступило на путь построения демократического государства. Несмотря на неустойчивость этого периода, обусловленную и низкой эффективностью преобразования экономики, и неконсолидированностью общества, идея правового государства постепенно укореняется в сознании россиян, особенно в образованных слоях. Несмотря на недовольство непопулярными переменами, граждане уже не хотят расставаться с входящими в привычку социальными и политическими свободами. Именно в этих непростых условиях состояние элит представляет собой один из важнейших показателей состояния общества и его перспектив развития.

При слабой структурированности общества, при отсутствии сложившихся массовых социальных слоев со своими осознанными социальными интересами и устойчивой политикой, идеологической ориентацией, именно действия элитных групп общества в еще большей мере, чем в иной ситуации, определяют направление общественного развития.

Нашей стране присуща специфика, заключающаяся в том, что состояние, интересы и действия прежде всего элитных слоев, правящих групп и их оппонентов во многом определяли драматические моменты российской истории при меньшей, чем в ряде других стран, роли основной массы этих групп.

Актуальность данной темы обусловлена также тем, что с начала 90-х годов регионы РФ стали приобретать самостоятельный статус и существенно влиять на политику центра. В этой связи особый интерес приобретают процессы элитообразования в российских регионах, этапы ее формирования, особенности и источники рекрутирования. Актуален и вопрос изучения политической элиты Самарской области - одного из наиболее развитых промышленных регионов России.

И ныне, в переломный момент российской истории, роль российской элиты привлекает все большее внимание отечественных и зарубежных исследователей. Возрастает поток публикуемых биографий и рейтингов представителей элиты, пристальное внимание уделяется политической элите: прогнозируется ее поведение, анализируются пути рекрутирования элиты. При органах власти различного уровня создаются аналитические подразделения, занимающиеся этими вопросами и разрабатывающие рекомендации по правильной ориентации практической политической деятельности.

Для отечественной науки обращение к исследованию элиты сопряжено с разработкой новой концепции социальной структуры общества, отходом от формационного принципа, анализа его истории, присущего марксистской теории. В последней каждая ступень (формация) развития общества характеризуется способом производства и обусловленными им производственными отношениями, и основная движущая сила истории - классовая борьба. Теория элит к ключевым причинам политических и социальных перемен относит изменения внутри самой элиты, а также делит общество на элиту и массу.

Поэтому и в России и в бывших социалистических странах (народной демократии) теория элиты из-за партийной цензуры не только не получила признание, но оказалась недостаточно разработанной к настоящему времени.

Появившиеся у нас в последнее десятилетие публикации, в основном, являются переизданием научных трудов западноевропейских основоположников теории элиты, опубликованных авторами, как правило, в первой половине нынешнего столетия. Существенное количество современных зарубежных публикаций относится к 50 - 90-м годам и посвящено не только развитию теории элиты, но исследованию ее поведения, структуры, характера рекрутирования, а также влияния на ориентацию и развитие общества, возникновение и разрешение социальных конфликтов. Отечественные исследователи, судя по опубликованным материалам, активизировали свою деятельность по изучению российских злит с начала 90-х годов, причем первые работы преимущественно носили информационно-справочный характер, например, в виде кратких биографий членов высшей представительной власти, лидеров партий и движений. Подтверждением актуальности и важности темы является создание сектора изучения элиты в Институте социологии РАН, которым руководит О. В. Крыштановская и чьи работы посвящены анализу современного состояния российской элиты, либо этапам ее развития. Сотрудником аналитических подразделений Президентской администрации является М. Н. Афанасьев - доктор политических наук, результаты исследований которого широко использованы в настоящей работе.

Необходимо отметить, что российская политическая элита из-за имеющих место расколов и конфликтов внутри правящего слоя (представительно-законодательная и исполнительная власть), снижения консолидации центральной и региональных органов власти, неустойчивости и зыбкости политических партий и их лидеров не имеет вполне определенных границ элиты в целом и отдельных ее групп. Эта особенность наложила отпечаток на характер опубликованных работ, заключающийся в том, что исследователи по-разному подходят к выделению основных групп в составе элиты и определению структуры элиты в целом.

Из-за конкурентной множественности элиты, т. е. сложных взаимных зависимостей групп, “отталкиваний” и “притяжений” многие публикации фрагментарны, раскрывают лишь отдельные этапы развития элиты, как привило, ограничиваясь переходными периодами российской истории, либо посвящены исследованию отдельной группы. Примером может служить работа Эвана Модсли из Университета Глазго, использованная при написании настоящей работы. Автор рассмотрел характерные черты Советской политической элиты с 1939 по 1990 г., отнеся к ней только членов ЦК КПСС. Опубликованные Крыштановской О. В. работы так же посвящены, в основном, отдельным этапам эволюции элиты.

Фундаментальное исследование М. С. Восленского (директора института по изучению советской современности в Бонне) “Номенклатура” охватывает 60-летний период советского государства с 1917 г. и посвящена становлению номенклатуры - господствующего класса СССР. Последующий период отражения не нашел. На наш взгляд недостатком его теории является марксистско-ленинский методологический подход, фактически положенный в основу.

Целью настоящей работы является исследование тенденций, условий и этапов развития российской политической элиты в рамках существования советского государства, построение цельной картины ее динамики с момента фундаментальной смены элиты в 1917 г. до настоящего времени.

Данная цель реализуется через решения следующих задач:

1) выделить этапы развития отечественной политической элиты и их особенности;

2) выявить социально-политические характеристики современной федеральной элиты;

3) рассмотреть особенности региональной политической элиты в России;

4) выделить этапы формирования региональной политической элиты РФ;

5) проанализировать источники и особенности механизма рекрутирования российской политической элиты РФ;

6) выявить социально-политические особенности региональной политической элиты Самарской области

Недостаток научных публикаций по перечисленным вопросам восполнен анализом обширной информации из СМИ: газетных и журнальных статей, интервью известных политиков, экономистов, политологов и социологов, (в т. ч. и зарубежных), известных обозревателей и журналистов. Анализ биографий и рейтингов Самарских политиков позволил составить коллективных портрет не только губернской, но и местной (районной) элиты.

Работа состоит из введения, двух глав и заключения. Во ведении обосновывается актуальность темы, раскрывается степень ее разработанности в научной литературе, намечаются основные цели и задачи исследования.

В первой главе формулируется понятие политической элиты, рассматриваются ее признаки и структура, а также - основные подходы к теории элит. Далее выделены основные периоды развития в России политической элиты, особенности и источники формирования в течение 70-летнего периода, включая шестилетнего перестройку, структуры власти в СССР. Глава завершается анализом современной российской политической элиты, ее особенностей, структуры и путей рекрутирования. Рассмотрены вопросы разработки и создания консолидирующих общество “национальной идеи” и “партии власти”.

Глава вторая посвящена региональной элите, ее социально-политическому облику в целом по регионам, влиянию регионов на политику центра. Рассмотрена организация властных отношений в регионах, взаимодействие законодательной и исполнительной региональной властей. Приведена классификация регионов по группам в зависимости от экономического потенциала и перспектив развития. Уделено внимание механизмам лоббирования в органах российской власти интересов регионов, рассмотрены типы лидерства в регионах. В конце главы рассмотрены особенности политической элиты Самарской области, основные этапы ее развития и рекрутирования, схожие с эволюцией политической элиты любого региона, дана оценка взаимодействия региональной самарской структуры на территории области представительно-законодательной и исполнительной власти. В заключении формулируются основные выводы работы.

Глава I.

Эволюция российской элиты в период социально-политических трансформаций

§ 1. Понятие политической элиты

Понятие элита в научных исследованиях появилось сравнительно недавно, иначе говоря, прежние описания реальных и идеальных социальных порядков обходились без него. По меткому замечанию М. Афанасьева, “новое время породило новое понятие”.

К основоположникам теории элиты принято относить итальянца Вильфредо Парето (1848 - 1923), который определил элиту как класс общества, в который входят индивиды, более других преуспевающие в своей деятельности. Те члены данного класса, которые прямо или косвенно играют заметную роль в правительстве, составляют правящую элиту. Подход к определению элиты В. Парето сформулировал так: “допустим, что во всех областях деятельности каждый индивид получает индекс своих способностей, приблизительно так, как ставят оценки на экзаменах... таким образом, мы составим класс тех, у кого самые высокие индексы в их сфере деятельности, и назовем это элитой”. Цит. по Р. Арон. Этапы развития социологической мысли, М., 1992, С. 451 - 452.

Отметим особенности его подхода. Во-первых, ставя в основу определения “... во всех областях деятельности” социолог придает элите характер универсальности, энциклопедичности, что, в свою очередь, превращает элиту в малочисленный класс, в меньшинство. Во-вторых, по Парето, достижения индивидов определяют их статус, тем самым, предполагая, что в основе социальной иерархии всегда лежит конкуренция способностей индивидов.

Таким образом, население состоит из двух слоев: нижний слой, непричастный к элите; высший слой - элита, делящаяся на правящую и не правящую. В основе социального разделения лежит неустранимая неравномерность распределения богатств. Борьба за передел богатства и власти, даже когда в ней участвуют массы, приводит лишь к смене одного правящего меньшинства другим. Всякая правящая элита со временем теряет волю, способность своевременно и адекватно реагировать на общественные потребности, к разумному применению силы. Дети наследуют высокий статус, но не таланты и энергию своих родителей. Одряхлевшую аристократию заменяет новая, что “звучит” довольно пессимистично.

Так же как и Маркс, Парето видел в истории общества историю борьбы классов, но, в отличие от Маркса, он не сводил классовую борьбу к вопросу о собственности на средства производства. По его мнению, классовая борьба - лишь форма борьбы за жизнь, а то, что именуют “конфликтом между трудом и капиталом”, - лишь форма классовой борьбы. Поэтому упразднение “капитала” может привести “помимо экономической деградации лишь к видоизменению социального господства и подчинения.

По марксизму, - классовые конфликты являются основным средством исторического движения к бесклассовому обществу. Можно сказать, что марксизм заменяет человеческий выбор детерминистическим видением неизбежного движения к свободе, равенству и процветанию для всех.

Элитаризм полностью отрицает подобный детерминизм и в целом возможность подобного движения.

Утверждая неизбежность возникновения элиты в любом крупном и развитом обществе, элитаристы основное внимание уделяют политической власти и выбору, а также постоянству деления общества на элиту и на массы и на изменения внутри самой элиты как ключевые принципы политических и социальных перемен. Таким образом, марксизм и элитаризм формируют две полярные точки зрения.

Строение общества при фашизме “более соответствует элитарной модели, чем модели марксизма. Распад системы произошел из-за политической и милитаристской конфронтации, а не из-за классовой борьбы”. Точно также, трудно объяснить распад Советского Союза, основываясь на марксистском анализе.

Теория элитаризма, по мнению зарубежных социологов, является “реакцией определенной группы людей на марксистскую утопию”. По мнению этих людей, при достижении общего равенства исчезает и “индивидуальная, мотивация труда”, что неизбежно ведет к упадку материального производства. При этом провозглашается (и обеспечивается) равенство лишений для всех, за исключение политических лидеров, неизбежно превращающихся в привилегированную группу.

Другой основоположник теории элит, итальянец Гаэтано Моска (1858 - 1941), считал, что при соответствующей организации малочисленные группы способны прямо или косвенно влиять на политические убеждения большинства и подобное меньшинство является характерной чертой любого общества. В. Парето дополнил эту идею утверждением о том, что поведение как элит, так и масс обуславливается столкновением экономических интересов и моральных норм. Из-за этого, а также из-за природного одряхления (дегенерации), элиты со временем заменяются новыми: процесс цикличен. Вся история человечества - это конкурентная борьбы элит, которые, по определению Н. Макиавелли, подразделяются на “львов” (консерваторов, предпочитающих жестокие методы правления) и на “лис” (реформаторов, хитрых и изворотливых).

Спокойные периоды развития общества, свойственные правлению “львов”, сменяются революционными периодами, где правят “лисы”. Но вскоре общество устает от перемен, и к власти опять возвращаются “львы” (или “лисы” надевают их личины).

По мнению немца Макса Вебера (1864 - 1920), главная роль в этом процессе принадлежит лидерам, сила и эффективность деятельности которых основывается на их умении привлечь на свою сторону массы, данная задача возлагается на бюрократический аппарат, имеющийся у каждой партии. Основные исследования по теории элит развивались в западноевропейских странах, особенно в третьей четверти 20-го века уже обсуждались такие вопросы, как наличие элит как таковых, их взаимоотношений в обществе, имидж и многое другое; один из основных выводов исследователей - внутренняя деятельность элит является основой различий политических систем в свободных (демократических) странах. “Существование элит делает невозможным достижение утопий, все политические перемены зависят от отношений между элитами, однако эти процессы значительно ограничены политической ориентацией масс”.

В развивающихся восточных странах, а также в странах “соцлагеря” элитаризм был “неудобен”, т. е. не способствовал, в отличие от марксизма, поддержке революционных лидеров, в результате, на все исследования была наложена строгая цензура.

Что касается советского Союза, то согласно “сталинской” конституции социалистическое общество, созданное в СССР, состояло из дружественных классов: рабочих и крестьян и рекрутируемой из них прослойки интеллигенции, т. е. имело место общество, не расколотое на враждебные классы. Согласно цитируемым М. Восленским данным 1939 года рабочие и служащие составляли 50,2% (в т. ч. рабочие - 33,7%), колхозное крестьянство - 47,2%, и только 2,6% составляли крестьяне единоличники. В этом трехчленом сталинском делении оказались затушеванными такие социальные группы как управляемые и управляющие. М. Восленский приводит высказывания философа Н. Бердяева, что “диктатура пролетариата... развивает колоссальную бюрократию, которая... есть новый привилегированный класс”. Далее автор ссылается на опубликованные в 1957. исследования югославского политика Милована Джиласа: “... в социалистических странах правящая элита - это новый господствующий класс партийной бюрократии”.

Правящую социальную группу М. Восленский, опираясь на ленинское определение класса как большой группы людей господствующей в системе общественного производства и отличающейся от других групп людей организующей ролью в общественной организации труда относит к господствующему классу советского общества.

Исходя из изложенного, в обществе реального социализма существовал господствующий класс, и как отмечает А. Афанасьев, “созданный большевистской партией политический союз (государство)  - есть совокупность людей на территории бывшей российской империи и классифицируется как наднациональная организация - коммунистическая держава”. С ним можно согласиться и далее, что в качестве системы отношений между людьми данное образование может быть определено как номенклатурная организация. Автор подчеркивает, что понятие “номенклатура (заняв место в понятийном ряду: каста, аристократия, элита) определяет не только господствующий класс и не только специальный институт (т. е. форму организации, деятельности и поведения людей) - реализованное средство такого господства, но и поддерживаемое данными институтом различие между “управляющими” и “управляемыми”.

Крах социализма привел не только к реальным изменениям в режиме, но и в соответствии с теорией “циркуляции элит” к “замене номенклатуры - “передового слоя” всех социальных ячеек, институтов государственной власти и общественной самоорганизации”.

Как показано ниже (§ 2), под номенклатурой понимается перечень наиболее важных должностей, определяемых партийным аппаратом. Зарубежные исследователи номенклатуру не относят к элите, т. е. “она является группой людей, имеющих влияние на решения, по своей сути, народные”, иначе говоря, на решения и действия масс - низшего слоя, не причастного к элите. По мнению того же автора, “номенклатура включает людей, не принадлежащих к элите, и ее роль - больше, чем просто исполнительная”. Когда-то элитой называли товары высшего качества. Аналогия с лучшим товаром схватывает суть: “в динамичном гражданском обществе правящий слой - не закрытое сословие, а группа индивидов, которые достигли успеха в открытой конкурентной борьбе и должны постоянно подтверждать свою годность в качестве элиты”.

Российские исследователи К. Микульский, Л. Бабаева и др. обобщив и выделив из 140 научных работ (в основном, зарубежных) приводят следующие определения элиты [5].

Элита общества - это социальный слой, обладающий таким положением в обществе и такими качествами, которые позволяют ему управлять обществом, либо оказывать существенное воздействие на процесс управления им, влиять (позитивно или негативно) на ценностные ориентации и поведенческие стереотипы в обществе и, в конечном счете, более активно, результативнее, чем все другие слои общества, участвовать в формировании тенденций развития общества, ... одновременно обладая гораздо большим, чем другие группы, суверенитетом в формировании своего собственного положения.

Приведенное определение носит интегральный (обобщающий) характер и применимо к понятию элиты вне ее деления по сферам общественной жизни: политическая элита, бюрократия, деятели искусства, ученые и т. д.

В соответствии с темой настоящей работы акцентируем внимание на политической злите. Во-первых, сюда относится правящая элита, выполняющая государственные функции в органах законодательной и исполнительной власти различного уровня.

Во-вторых, политическая элита включает и лидеров политических партий и движений, общественных организаций, которые не участвуют в исполнении государственных обязанностей непосредственно, но оказывают существенное воздействие на принятие политических решений. Нельзя не отметить, что ныне названия партий, их членский состав и общая политическая ориентация меняются чрезвычайно быстро, в связи с чем “группа политических деятелей” неустойчива и очерчена чрезвычайно зыбко”.

В третьих, к политической элите, несомненно, относятся руководители значимых в обществе средств массовой информации, крупные предприниматели и банкиры, известные ученые в области общественных наук.

В-четвертых, непросто определить границы элиты в целом и отдельных ее групп, что подтверждается выводами К. Микульского, Л. Бабаевой и др., сделанными на основе рассмотренного ими обширного (выше 140 названий) списка литературы по теории элиты. Авторы заключают: “представления о составе и структуре элиты в рассмотренных работах значительно расходятся, даже если учесть, что цели исследований были различны”. Одни и те же индивиды могут быть отнесены одновременно к различным элитам, например, бизнесмены, причастные к экономической и государственной деятельности, или же - только к экономической, но влияющие на политические решения высшего государственного руководства.

В правящей элите можно выделить следующие основные функциональные группы: правительство, парламент, региональная бизнес-элита. Перечисленные группы социолог О. Крыштановская дополняет “высшим руководством”, к которому она относит Президента РФ и “его ближайшее окружение”, “команду”. Это может быть и руководящий состав его администрации и представители Президента в регионах, в равной степени выключаемые социологами в состав региональной элиты.

Состав элиты неоднороден с точки зрения качеств и значимости входящих в нее индивидов. Высшее положение занимают лидеры, вокруг которых формируются команды (клиентелы), причем, в современном обществе часто имеет решающее значение при определении места индивида в элите не его происхождение, а сфера социальной деятельности. Положение члена в иерархии элиты (группы элиты) определяется как его статусом в соответствующей группе элиты, так и его связями, отношениями с той внеэлитной социальной группой, которую он представляет или из рядов которой он “вышел”. Эта связь может основываться на происхождении, национальности, профессии, отстаивании интересов (лоббизме). Вхождение в элиту может быть не только из внеэлитных групп (“вертикальный путь”), но и перемещение из одной элиты в другую. Мобильность, обновление групп элиты и их смешение - характерная черта современного общества.

Элита - сложное образование; отдельные группы элиты (элит) могут находиться в более или менее острых и даже антагонистических конфликтах. Основные источники таких конфликтов: конкуренция за статус, за допуск к власти, противоречия и конфликты внеэлитных социальных групп, интересы которых представляет та или иная группа элиты (та или иная элита).

Крайним случаем раскола и конфликтности является появление (и поведение) так называемых “контрэлит” - групп, претендующих на высокий или даже доминирующий статус при декларируемой оппозиционности по отношению к лидерам элиты или даже элите в целом. Иногда контрэлитам присуще демонстративное отрицание основополагающих (общепринятых) норм и ценностей, разделяемых элитой.

Такие группы признаются в качестве контрэлиты тогда, когда какие-то более заметные внеэлитные группы поддерживают эти притязания.

Возникновение контрэлит обычно указывает, что какие-то социальные группы начинают бороться за обретение или повышение социального статуса, и не рассчитывают добиться этого легитимным путем при существующем в то время обществе.

Следует иметь в виду, что, несмотря на внутреннюю дифференциацию и конфликты, элита - целостное образование. Его члены (за исключением возможно, представителей контрэлит) признают общую иерархию статусов и поддерживают принятые привила существования и взаимодействия элит.

К единицам, составляющим элиту, относятся группы и индивиды. В переломные моменты общественного развития, когда общество осуществляет выбор между принципиально разными путями развития, между группами элиты возможен глубокий раскол. В иных общественных ситуациях даже соперничающие между собой группы элиты многое объединяет и, прежде всего - общая заинтересованность в сохранении существующей в обществе иерархии, в стабильности общества, в поддержании привилегий и престижа элиты.

Существенное значение в структуре элиты имеют не только внутриэлитные связи - вертикальные и горизонтальные, но и вертикальные с теми социальными группами, которые они представляют. Суммарный баланс всех связей определяет целостность правящей элиты, которая, в свою очередь, во многом характеризует (и определяет) устойчивость общества. Раскол в элите, так же, как разрыв связей между группами элиты и “представляемыми ими” социальными группами приводил к дестабилизации общества.

Существуют два типа внутриэлитных связей: доминирования (господства) и координации (согласования), которые могут действовать одновременно.

Особое значение в структуре элиты имеет характер “смены поколений” элиты или замены отдельных звеньев (групп или ступеней иерархии). Это происходит или как рекрутирование индивидов из социальных групп или как внутрисословная подготовка детей членов данной группы элиты. Возможна полная замена правящей элиты, что и произошло в 1917 году при активных действиях большевиков в России. Возможна классификация политической элиты по национальному признаку: общенациональная группа элиты и элиты национальные, присущие регионам - национальным республикам. Для современной России актуальным является разграничение федеральной и региональной элиты.

Индивид, - член элиты, - может быть не только членом нескольких групп, но может стать центром образования новой группы, объединяемой, прежде всего, отношением к его личности и деятельности, т. е. харизматически. Подобное образование характерно для контрэлиты. Признание легитимности (законности) господства-управления за правящей элитой решается в обществе принятием разумно-обоснованных процедур. Во-первых, устанавливаются и соблюдаются правила государственной службы (бюрократия), во-вторых, обеспечивается выборность индивидов (т. е. представительство в органах власти).

Понятие “правящая элита” (или “элиты”), подразумевает вполне определенные параметры функционирования социального поля власти.

На основе изложенного в данном параграфе эти параметры можно выделить следующим образом:

-      во-первых, правящему слою должен быть присущ несословный характер, рекрутация элит должна быть свободной, т. е. каждый индивид имеет право на карьеру;

-      во-вторых, допустима “вертикальная” конкуренция, оппозиции (контрэлиты) обладают легальностью, имеется возможность смены законодательной и исполнительной власти на основе установленных процедур;

-      в-третьих, нет препятствий “горизонтальной” конкуренции, т. е. вполне легализована борьба за влияние между различными группами, составляющими правящий слой,

-      в-четвертых, “правильность” первенства тех или иных групп признана обществом, причем само признание основывается на соблюдении группами законов и установленных процедур.

§ 2. Этапы развития политической элиты в России.

После того как в 1917 году в России произошла фундаментальная смена элиты, она претерпела несколько этапов становления и развития, которые, в конечном итоге, определили ее нынешнее состояние.

Основные этапы следующие.

1917 - начало 20-х годов. Приход к власти профессиональных революционеров - ленинской гвардии и подмена институтов государственной власти партийными инстанциями, т. е. установление монопольной власти компартии.

Начало 20-х - конец 30-х годов. Превращение правящей элиты в господствующий класс советского общества. Развитие института “номенклатуры” - иерархии должностей, назначение на которые требует согласования с партийными инстанциями. Замена профессиональных революционеров партийной номенклатурой.

Начало 40-х - середина 80-х годов. Сохранение однородности политической элиты, постепенное (начиная с середины 60-х) ее вырождение, старение номенклатуры, замедление ротации элиты, что сопутствовало к началу 80-х годов “застою” экономики.

Начало перестройки - 1990 г. Обновление союзной политической элиты путем замены номенклатурного назначения легитимной процедурой выборов. Повышение роли республик СССР в политическом процессе, иначе говоря, падение роли центра и возвышение окраин. Уход компартии на периферию политической жизни.

Перейдем к рассмотрению перечисленных этапов и специфики их проявления.

В 1917 г. новая группа молодых энергичных реформаторов во главе с В. И. Лениным пришла к власти, используя глубокий социально-политический кризис в стране. Новый правящий класс в короткий срок очистил страну от представителей проигравшей элиты. М. Афанасьев подчеркивает парадоксальность наименования “Советского государства” - детища строителей коммунизма, поскольку Советы, как представительный (выборный) орган, были выдвинуты большевиками как форма диктатуры пролетариата. С ним нельзя не согласиться, т. к. до последнего времени нахождения компартии у власти действовало следующее определение сущности государства: “государство диктатуры пролетариата ... переросло в общенародное социалистическое государство трудящихся”. Однако, по В. Ленину: “... народное государство есть такая же бессмыслица и такое же отступление от социализма, как и свободное народное государство”, и далее - “пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства”.

Создавая партию, марксисты полагали, что они раскроют самосознание рабочего класса - пролетариата. Однако теория о классе скоро столкнулась с действительной ограниченностью культуры и сугубо потребительских интересов рабочих. Ленин писал: “... социал-демократического сознания у рабочих и не могло быть. Оно могло быть привнесено только извне. ... своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать... только убеждение в необходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хозяевами”. Ленин считал, что необходимо в стихийное рабочее движение внести “определенные социалистические идеалы”, иначе говоря, “слить это движение с деятельностью революционной партии”.

Необходимо отметить принципиальный ленинский подход к созданию партии: “единственным серьезным организационным принципом для деятелей нашего движения должно быть... строжайший выбор членов, подготовка профессиональных революционеров”. По планам Ленина должны были возникнуть две различные, хотя и дополняющие друг друга организации: организация профессиональных революционеров и подчиненная ей собственно партия. Как заметил М. Восленский: “партячейки читателей (газеты) “Искры” были эмбрионом массовой “партии нового типа”, организация профессиональных революционеров - эмбрионом диктаторски руководящего ею партийного аппарата” Восленский М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза, М., Советская Россия, 1991. С. 55.

Что касается рабочего класса, то, по мнению Ленина, это по характеру своей работы наиболее организованный и дисциплинированный класс общества, именно он способен стать политической армией революции, после которой власть перейдет в руки пролетариата в лице его авангарда. Авангард - по Ленину - это партия, ядро которой составляет организация профессиональных революционеров.

Таким образом, не ограничиваясь заменой общества гипотетической обществосозидательной деятельностью рабочего класса, большевики последовательно проводили замещение самодеятельности класса-гегемона деятельностью партийных организаторов.

С созданием организации профессиональных революционеров в обществе возникла деклассированна замкнутая группа. “Ее роль в системе общественного производства и в обществе в целом состояла в том, чтобы взорвать существующую систему производства и структуру общества”. Как верно отметил М. Восленский, с созданием изобретенной Лениным организации возник зародыш нового правящего класса. Действительно, революцией и возникшим после нее Советским государством руководили не промышленные рабочие, а профессиональные революционеры, большинство которых рабочими не были. Например, первый совет народных Комиссаров состоял из дворян, выходцев из буржуазии, из разночинной интеллигенции. Рабочих и крестьян там не было, за исключение Шляпникова, давно уже ставшего профессиональным революционером. При Ленине рабочие составляли в партии значительно меньше 50%.

Большевистская партия последовательно превращала в свои орудия, всю внешнюю сферу, все институты государственной власти и общественной самоорганизации (Советы, госаппарат, профсоюзы, кооперативы, СМИ, среднюю и высшую школу, научные и культурные общества, добровольные объединения), ликвидируя те из них, которые не поддавались “переплавке” (сельские общины, городские думы, политические партии). Историк Дм. Волкогонов описывает, как большевики препятствовали работе Учредительного собрания - выборного парламентского органа, рассматриваемого большевиками, как альтернатива Советам. Среди избранных делегатов (715 чел.) большевики получили в собрании 175 мест. Автор приводит воспоминание Л. Троцкого о словах Ленина, что “разгон Учредительного собрания советской властью есть полная и открытая ликвидация формальной демократии во имя революционной диктатуры”.

Большевики с помощью декретов, а также огосударствления и централизации власти создавали монополию одной правящей партии. В результате была не только установлена монополия компартии (партократия), не только рос новый партийно-государственный аппарат (необюрократия) - был создан, как отмечает М. Афанасьев, “особый социум (человеческая общность) диктатуры пролетариата”.Этот социум охватывал “передовой слой рабочего класса”, через который, по выражения Ленина, осуществлялась власть (широкая рекрутация “сознательных” пролетариев в госаппарат, мобилизация рабочих в Красную армию и ВЧК, рабочие продотряды и т. д.).

Внутренней формой социума “диктатуры пролетариата” стала номенклатура. В декабре 1919 г. в низовые парторганизации была направлена директива, предписывающая создавать партийные ячейки в любой организации, где работают не менее трех коммунистов. “Три коммуниста” контролировали администрацию, т. е., по мнению М. Афанасьева, “приобщались к выполнению властных функций”. IX съезд РКП (б) рекомендовал партийным организациям всех уровней составить списки лиц, пригодных для “выдвижения”. В кандидаты на выдвижение и выдвиженцы попадали не только партийцы, но и беспартийные. Конечно же, среди них трудно было найти представителей бывшей российской элиты. Как верно заметил известный экономист Н. Шмелев, “режим создавали люмпены. Кого ни возьми, у лидера заочное образование, у других - ветеринарное училище, как у Орджоникидзе или Поскребышева. Общий образ - недоучки. Не случайно, первый удар они нанесли по тем, кто мог противостоять им в силу образования и воспитания”.

Конечно, среди реформаторов были и культурные, высокообразованные личности (В. Ленин, Г. Кржижановский, Г. Чичерин), однако, замечание справедливо, если вспомнить трагедию высланной за границу российской интеллигенции (философы, писатели), политических деятелей - депутатов Госдумы, членов временного правительства, арестованных большевиками.

Система номенклатуры быстро совершенствовалась. В середине 20-х годов номенклатуру центральных органов ВКП (б) составляли три категории назначений. В список № 1 входили должности, назначение на которые осуществлялось постановлением Политбюро ЦК; список № 2 формировался Орграспредотделом ЦК. Кроме того, существовала “ведомственная номенклатура” № 3, эти списки, составлялись госучреждениями, но при обязательном согласовании с Орграспредотделом ЦК. Нижестоящие партийные комитеты всех уровней имели соответственно свою номенклатуру. Система, сложившаяся в 20-е “принципиально не менялась до Горбачевской перестройки. О. Крыштановская отмечает: “должности... подразделялись на разряды, подобно табели о рангах прошлого столетия. Все сколь-нибудь значительные вакансии (вне зависимости от сферы деятельности) должны были утверждаться партийной инстанцией соответствующего уровня”.

Таким образом, компартия через членство в ней граждан (и, естественно, через партийную дисциплину), через официальные “непартийные” и неофициальную (неафишируемую до ее исчезновения) номенклатурную систему - не только присутствовала во всех социальных ячейках, но “переиначивала их по своему образу в искусственные структуры, лишенные внутренних потенций (способностей) саморегуляции и саморазвития”.

Каждый индивид должен был сообразовывать с правилами номенклатурного социума свою жизненную стратегию, карьеру в любой сфере - производственной, научной, культурной, не говоря уже о политической.

Общенародная (тоталитарная) партия (номенклатура) организационно, идеологически, психологически обеспечивала “особого рода всеобщую сопричастность - массовую ответственность безответных масс” за социальный порядок. Даже репрессии были массовыми не только по числу приговоренных, но и по числу приговаривавших к смерти: голосованием на митингах, письмами в газеты, уроками в школах и т. д.

“Чудовищная мистификация процессов, отсутствие гласности, подлинной информированности облегчало манипулирование сознанием миллионов”. Организованный таким образом советский народ “сверху” представлял собой преимущественно номенклатуру, а “снизу” - преимущественно массовую совокупность клиентов (клиентелу). “Социум ”советский народ“ вырос из социума ”диктатуры пролетариата“, а если быть точным, то последний ”поглотив все социальное пространство, стал общенародным”. При этом “диктатура пролетариата” устранила возможность объединения рабочих в профессиональные сообщества, удерживая их в состоянии массы. Кроме разрешенного всесоюзного профсоюза не могло быть и речи о каких-либо “независимых объединениях”. Д. Волкогонов приводит выдержки одного из постановлений (1922 года) Политбюро: “любые съезды можно проводить лишь с разрешения ГПУ; усилить фильтрацию при приеме в учебные заведения, отдав предпочтение рабочим; запретить создание новых творческих и профессиональных обществ без обязательной регистрации ГПУ”.

Конечно, массовая клиентела коммунистической власти не исчерпывалась пролетариатом, но он был привилегированной клиентелой. Как видно из приведенной цитаты, огромное значение имело социальное происхождение для поступления в ВУЗ.

Таким образом, правящий класс лишь во главе с Лениным был радикально реформаторским. Но чем дольше он оставался у власти, тем консервативнее становился. Проводившиеся преобразования в общественной структуре вызвали бурный рост партийного и государственного аппарата власти, возрастание его претензий на управление страной. Говоря о “волне” рвавшихся к власти карьеристов и мещан, ставших вдруг коммунистами, М. Восленский отмечает: “перед лицом этого процесса ленинская гвардия, состоявшая из людей, уже немолодых, ... вдруг оказалась хрупким плотом на гребне вздымавшейся волны”. Немногочисленная группа профессиональных революционеров уже не имела возможности занимать все ответственные посты и держать все управление в собственных руках из-за огромных размеров страны, необходимости и новизны больших социальных перемен, ввиду бурного роста партии и государства. Необходимо иметь в виду, что к власти рвалась не царская и не буржуазная, а новая - коммунистическая бюрократия. Карьеристы - сила, способная оказать давление на вершимую в Кремле политику, это уже явная угроза оставшейся у власти гвардии профессиональных революционеров. Ленин и его соратники сами стали превращаться в новый господствующий класс, процесс рождения такого класса стал неудержимым, вырвавшимся из-под их контроля. После смерти Ленина был открыт “шлюз”  (выражение М. Восленского) для носителей этого процесса - лезших к власти карьеристов, т. е., объявлен “ленинский призыв в партию”, число членов которой в 1924 г. возросло почти вдвое: с 386000 до 736000. Половина партии была из “новобранцев”. “Обосновавшиеся в разных звеньях номенклатуры карьеристы метили на занятые постаревшими революционерами высшие посты”. Началось массовое уничтожение ленинской гвардии. М. Восленский приводит следующие данные. XVII съезд партии (1934 г.) по сравнению с XVIII съездом (1939 г.) стал съездом обреченных. В промежуток между съездами “из 1956 делегатов 1108 были арестованы (56,6%). В том числе были репрессированы 97 членов и кандидатов в члены ЦК партии из общего числа 139 человек. Убивали их целыми группами. ... такие данные свидетельствуют о свирепости процесса классообразования в СССР”.

Ленинская гвардия была разгромлена и уничтожена, “так Российской империей стали править рабоче-крестьянские дети”.

На основании изложенного можно сделать следующие обобщения. М. Восленский выделяет в процессе рождения нового господствующего класса в СССР три этапа.

Первый - создание в недрах старого русского общества деклассированной организации профессиональных революционеров - зародыша нового класса. Вторым этапом был приход этой организации к власти в результате октябрьской революции и возникновение двух правящих слоев: высшего - ленинского, состоявшего из профессиональных революционеров, находившейся под ним сталинской номенклатуры. Третьим этапом была ликвидация ленинской гвардии сталинской номенклатурой.

Однако в предложенную схему необходимо внести два принципиальных уточнения.

Во-первых, утверждение автора, что номенклатура является сталинской и что “Сталин изобрел номенклатуру... для управления Россией” не совсем верно на основании следующего. Огосударствление всей жизни и монопольное положение правящей партии в огромной стране создало проблему занятия нужными людьми всех ответственных должностей в стремительно разраставшемся партийном и государственном аппарате. Ленинская когорта профессиональных революционеров для этого была слишком малочисленна. Необходимость отбора людей была неоспорима, т. к. желающих сделать карьеру было немало.

Придуманная Лениным еще в 1919 году система приобщения коммунистов к выполнению властных функций - контролю администрации - вскоре превратилась в замещение последней либо партийцами, либо беспартийными лицами, рекомендованными партийными органами “номенклатурой”. Последние были в меньшинстве. Уже в 1920 году были образованы в ЦК и губкомах ВКП (б) учетно-распределительные отделы, занимавшиеся выдвижением и перемещением ответственных партийных работников, а также учетом кадров. Сталин же стал Генеральным секретарем только в 1922 году, и его заслуга в том, что усовершенствовал систему подбора руководящих кадров, введя учет и распределение ответственных работников “во всех без исключения областях управления и хозяйства”. Уже в 1922 году Учраспред ЦК произвел более 10000 назначений. Сталинские назначенцы были не только “людьми Сталина”, но и составили социальную опору его диктатуры; так сталинская гвардия начала обеспечивать свое безраздельное и прочное господство в стране.

Кадровая политика, опирающаяся на “политические признаки”, стала твердой и неизменной основой назначений на все ответственные посты в СССР и сохранилась до конца 80-х годов. На XXVII съезде партии в 1986 г. было заявлено, что “в ряду важнейших критериев подбора кадров” на первое место ставятся политические качества работника.

Что касается второго уточнения предложенной М. Восленским схемы поэтапного становления в СССР господствующего класса, то его три этапа следовало бы дополнить четвертым: реорганизация номенклатурой структуры общества по своему подобию, подмена органов власти партийными инстанциями. Этот этап стал не просто завершающим, а обеспечил создание тоталитарного государства.

Как отмечено выше, номенклатура появилась в результате замещения самодеятельности класса-гегемона деятельностью партийных организаторов.

Это - принцип организации номенклатуры и ведет соответственно, к дублированию государственных органов, аппаратов, правил”. Беспартийные ячейки социалистического общества замещаются парторганизациями, номенклатурный отбор замещает выборы депутатов в Советы. Дублирование пронизывает и саму пирамиду управления: исполкомы замещают советы, соответствующие партийные комитеты дублируют работу исполкомов. На самом верху Секретариат ЦК дублирует работу Совмина. М. Афанасьев приводит воспоминания помощника М. Горбачева - В. Болдина, что “Секретариат ЦК по существу был второй Совмин, но более авторитетный, мощный и жестокий”.

Таким образом, Советская политическая система строилась по принципу “двойного дна”, заключающегося в следующем: официальные органы власти исполняли не те функции, которые были заявлены конституцией страны; структуры, действительно принимавшие государственные решения, скрывались за ширмой официальных органов власти, прерогативой которых было не осуществление власти, а лишь легитимизация решений высших партийных инстанций.

Деятельность собственно партийных структур подчинялась тем же правилам: формальные нормы определялись уставом КПСС, а действительной порядок был закреплен обычаем.

Весьма точным показателем связи официального государственного органа с партией является присутствие в нем лиц, одновременно входящих в состав высшего партийного руководства. Осуществление принципа “двойного дна” можно отчетливо увидеть в совмещении постов в советской элите, так, среди 1500 членов ВС СССР 11-го созыва (1984 г.) 19,3% входили с состав ЦК КПСС, 1,1% - были членами правительства (совмещая законодательную и исполнительную власть), а 5,5% - одновременно и членами ЦК КПСС и членами Совмина. В последний год правления Л. Брежнева в Президиуме ВС СССР каждый пятый был членом Политбюро или секретарем ЦК КПСС, а в Президиуме Совмина доля высших партийных чинов равнялась 7,1%.

Эти примеры свидетельствуют о том, что власть принадлежала лишь высшим органам КПСС, остальные же институты имели властные полномочия, соразмерные присутствию в них партийных иерархов.

Как отмечает О. Крыштановская, “подобно тому, как раздваивалась на реальную и “бумажную” советская политическая система, раздвоилась и номенклатура: партийная предшествовала и обусловливала номенклатурные списки псевдо-номенклатуры Верховного Совета СССР и Совмина СССР.

Таким образом, внутренняя организация номенклатуры основывалась на многократном дублировании функций и мнимом юридизме, когда кормы письменного права существовали, но действительный порядок определялся не ими, а номенклатурным обычаем.

Номенклатура осуществляла в первую очередь политическое руководство обществом, руководство материальным производством, пожалуй, являлось для нее второй задачей. Принадлежность к номенклатуре - незыблема; эта незыблемость гарантируется самим порядком формирования номенклатуры. От номенклатурной должности освобождает тот орган, который на нее утверждал, соблюдая при этом, в основном, правило - назначать на новую должность, опять же - номенклатурную. Даже пенсия оказывается не персональной, а номенклатурной, т. к. утверждается партийными органами. Неотчуждаемость номенклатуры обусловлена ее принадлежностью к классу, а не к должности. М. Восленский приводит число номенклатурных работников на конец 80-х годов - около 850000, общая же численность правящего класса номенклатуры, подсчитанная им, исходя из статистической семи из 4 человек, получается три миллиона, или менее 1,5% населения страны. По мнению А. Собчака - политического деятеля, сделавшего карьеру на гребне перестройки, - “номенклатура - это каста. Тот, кто уже причислен к лику номенклатуры, может спокойно проваливать одно дело за другим. Вкусивший благ Системы из номенклатуры уже не выпадает. Разве что за нарушение законов “внутреннего распорядка” и номенклатурной этики. Проштрафившегося передвинут по горизонтали на другою, не менее ответственную должность”.

Рассмотрим характерные черты изменяющейся за годы советской власти политической элиты.

Принадлежность к наиболее важным в политическом отношении лидерам страны являлось членство ЦК - свидетельство политического статуса человека. Принадлежность к партийной номенклатуре открывало пути в политическую элиту.

В национальный - “героический” период советской власти (1917 - 1921 гг.) члены правящего страной ЦК избирались делегатами на съездах партии, причем, критериями избрания служили личные революционные и политические заслуги. С начала 20-х и до 90-х годов существовала практика отбора “сверху”, в этот период в ЦК были представлены “не отдельные личности, а посты и роли”. Основные министры, секретари партийных органов важных областей, редакторы центральных газет, старший армейский генералитет почти постоянно отбирались в ЦК, при этом личность человека не являлась критерием отбора.

Хронологически временные группы элиты можно разделить на пять политических периодов:

-      Сталинский - 39/82 гг.;

-      Хрущевский - 56/61 гг.;

-      Брежневский - 61/81 гг.;

-      Горбачевский - 86/91 гг.;

-      Ельцинский (российский) - с 91 г.

Советская элита, сложившаяся после репрессий 1937-39 гг., представляла внутренне устойчивый исторический организм. Представители центральных государственных органов составляли наиболее многочисленную группу, основу которой составляли министры СССР. По данным английского исследователя Э. Модсли пропорция чиновников центрального госаппарата за период 1939-90 гг. мало изменялась и составляла от 20 до 25% всего состава элиты ЦК КПСС (в 3 раза больше, чем число чиновников госаппарата). Характерной чертой политической структуры является преобладание областных партийных чиновников над числом областных государственных (30% и, соответственно, 10%) что, по-видимому, объясняется концентрацией в центре партийной и государственной власти и необходимостью усиления контроля последней со стороны партийной в регионах.

Полицейские “чины” и профсоюзные лидеры достаточно малочисленные, чтобы быть значимыми (несколько человек). Категория идеологов, журналистов и ученых не превышала 4-5%. Необычным явлением было усиление позиции областных секретарей в 1952 г. (примерно 20%), и хотя Н. Хрущев в своей борьбе со сталинистами в Президиуме ЦК КПСС опирался на секретарей обкомов, пропорция которых в ЦК уже в 1956 г. снизилась до 40% и продолжала уменьшаться до 1961 г. Л. Брежневым было восстановлено Политбюро ЦК КПСС, членами или кандидатами в который являлись секретари “основных” республик (РСФСР, Украина, Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, в некоторые периоды - Белоруссия и Грузия). Однако были и “второстепенные”, чье партийное руководство не допускалось на самый верх. Такая политика региональной дифференциации дала горькие последствия в период развала СССР. “Сепаратистами в первую очередь стали те республики, руководство которых традиционно держалось на вторых ролях в “политическом спектакле” страны” (Литва, Латвия, Эстония, Молдавия)”.

За последние 50 лет советской истории ни одна из категорий не доминировала в ЦК, т. е. можно говорить о стабильности представленных в ЦК категорий.

Важным показателем характера политической элиты является ее обновление, т. е. в данном случае вопрос “сменяемости - переизбрания” на новый срок. Как следствие репрессий уровень переизбрания “в 1939 г. был самый низкий: с 1934 по 1939 год “выжило” только 23% всего состава ЦК.

Настоящая встряска элиты произошла в 1961 г., тогда первый секретарь ЦК КПСС Н. Хрущев укреплял свои позиции. Из состава ЦК 1956 г. до следующего съезда дошла только половина.

Высоким процесс переизбрания был в 1966 г., после чего произошел спад на 9% в 1971 г.: группа Брежнева укрепляла свои позиции. Отличительная черта зрелого брежневского периода - “стабильность кадров”.

В 1981 г. средний возраст элиты ЦК составил 62,4 года, в то время как в 1939 г. наибольшую группу представляли тридцатилетние, причем, дело не в старении переизбираемых членов ЦК (уровень переизбрания был низким), а в том, что пополнение ЦК осуществлялось за счет людей преклонного возраста, при этом абсолютная численность ЦК возрастала: в 1939 г. всего членов ЦК - 71 чел., в 1952 г. - 125 чел., в 1961 г. - 308 чел. И в 1981 г. уже 606 чел. (т. е. почти девятикратный рост).

Увеличение численности ЦК означало, что в него вводилось все большее число “нижестоящих” чинов, но, несмотря на это, средний возраст ЦК увеличивался.

“Тип” места рождения (город, деревня) станет довольно стабилен. За исключением состава ЦК 1939 г., во всех остальных составах ЦК число родившихся в деревне составляет постоянно 55-60%. Точно также не меняется соотношение между родившимися в крупных городах и теми, кто родился в малых. “С точки зрения истории 1939 г. положил начало периоду относительной безопасности для членов ЦК”. Политическая элита в целом была однородной как с точки зрения представительства секторов, так и с точки зрения отдельных характеристик. Последний советский период, получивший название “застоя” может быть назван периодом “вырождения” элиты. Это выражалось в крайне медленной ротации кадров, старении номенклатуры, выхолащивании из нее политических лидеров. Период “позднего Брежнева” характеризовался тем, что слабеющая элита пыталась удержать власть, утаивая истинное состояние экономики... “Беспроблемный” показ действительности сослужил плохую службу: образовался разрыв между словом и делом”. Таковы признания инициатора перестройки - М. Горбачева.

Начавшаяся в марте 1985 г. перестройка провозглашала усиление “человеческого фактора”, ускорение научно-технического прогресса в стране, но не затрагивала основ политического устройства общества. Политбюро ЦК КПСС более чем на 80% состояло из “старой гвардии” Брежнева. Средний возраст” команды “равнялся 68,5 годам, ветерану В. В. Кузнецову было 86 лет (он возглавлял ВЦСПС еще при Сталине), самому младшему Горбачеву - всего 54. Каждый второй член высшего руководства того периода начал партийную карьеру при Сталине.

По образу и подобию своих предшественников Горбачев начал избавляться от деятелей предшествующей эпохи. В свое время Н. Хрущев за 2,5 года обновил состав высшего партийного руководства на 35%, Л. Брежнев - 41,7%, Горбачеву это удалось на 61,6%.

В марте 1986 г. в Политбюро и Секретариате ЦК его назначенцы составили 61,6%, в целом не по ЦК КПСС “брежневцы” оставляют за собой почти ²/₃ мест. По предложению М. Горбачева ЦК КПСС, где 75% оставляли “брежневцы”, принял ряд постановлений, ограничивающих власть партии и содержащие разработку механизмов передачи ряда властных полномочий Советам и трудовым коллективам. Затем на Пленуме ЦК прозвучало предложение изменить избирательную систему, увеличив число кандидатур на одно депутатское место, об ограничении срока полномочий руководителей партийных комитетов и народных депутатов двумя сроками избрания: предлагалось кардинально изменить систему государственных органов.

На Апрельском пленуме (1969 г.) 74 члена и 24 кандидата в члены ЦК КПСС подали в отставку, в результате чего ЦК уменьшился на 22%. Среди отправленных в отставку - 9 членов руководства брежневского периода, причем 7 человек из них не достигли даже пенсионного возраста (среди них - бывший секретарь Куйбышевского обкома КПСС Е. Ф. Муравьев).

В результате в отставку были отправлены 100% работников суда и прокуратуры, подставленных в ЦК, каждый второй военачальник; 10% дипломатов, 33% академиков, 24% министров, 23% первых секретарей комитетов партии; 25% ответственных работников аппарата ЦК КПСС (по данным О. Крыштановской). За три года М. Горбачеву удалось ввести в Политбюро и Секретариат ЦК 12 своих сторонников и вывести 16 человек.

Можно сделать вывод, что произошло существенное обновление советской политической элиты. Накануне выборов народных депутатов СССР закончился первый этап перестройки. Главным итогом этого периода следует назвать начало процесса рассеивания власти, сконцентрированной до этого в Политбюро и Секретариате ЦК КПСС. Однако структура власти оставалась прежней: все решения общегосударственного уровня принимались в ЦК КПСС. Совмин СССР, большая часть представителей которого входила в состав ЦК, претворял эти решения в жизнь.

Второй этап перестройки ведет отсчет с момента начала осуществления политической реформы, т. е. с предвыборной кампании. Новая избирательная система, при всей ее прогрессивности, имела механизмы ограничения: квоты (нормы) депутатов от общественных организаций, непрямые выборы в Верховный Совет Страны. Член Политбюро ЦК Ю. Соловьев - секретарь Ленинградского обкома КПСС - сделал попытку избираться от Ленинграда и был избран. По выражению О. Крыштановской “его неудача, на выборах стала политической сенсацией, продемонстрировавшей снижение роли престижа высших партийных иерархов, а, следовательно, и самой КПСС”.

После открытия первого Съезда народных депутатов СССР центр общественного внимания, а также центр важнейших решений перемещается из партии в государственные органы. А. Собчак, будучи депутатом, вспоминал: “на съезде один из тогдашних членов Политбюро громогласно объявил: ”собралась тут всякая шантрапа!“, а дело пошло всерьез, когда ”шантрапа“ полностью взяла под свой контроль законодательную власть, и подготовка законопроектов стала определяться не в тиши бюрократических кабинетов, а на шумных заседаниях парламентских комитетов и комиссий”. Появилась новая политическая элита, пока еще во многом совпадающая с партийной, выросшая из ее недр, но уже не тождественная ей.

В результате выборов, ставших альтернативой номенклатурному назначению, на политической арене появились новые лидеры благодаря своим способностям и умению вести предвыборные дискуссии со своими конкурентами.

Однако Председателем Верховного Совета СССР стал А. Лукьянов - кандидат в члены Политбюро; член Политбюро Н. Рыжков избирается Председателем Совмина. Что касается сформированного Правительства, то произошло его заметное омоложение - средний возраст министров снизился с 1984 г. по 1989 г. на восемь лет (с 64,1 до 56,2 года), а удельный вес возрастной группы 51-61 лет вырос с 34,0 до 74,3%. Больше стало министров, чей уровень образования соответствовал характеру выполняемой ими работы - 58,6% (против 47,0% в 1984 г.). Впервые за 70 лет появился беспартийный член правительства (председатель Госкомитета СССР по охране природы И. Воронцов), резко уменьшилось число министров, являющихся членам ЦК КПСС (С 78,0% до 38,6%).

Снижение роли КПСС на втором этапе перестройки выразилось в следующем: а) упразднение единой системы номенклатурного назначения и замена ее выборами лишало КПСС возможности полностью контролировать персональный состав кадров, занимающих ключевые государственные посты;

 б) передав Верховному Совету СССР функции окончательного формирования кабинета министров, КПСС тем самым ослабила свое влияние на хозяйственную жизнь страны;

 в) проведение многомандатных выборов сделало потенциально возможным неизбрание партийных руководителей в высшие органы государственной власти и, следовательно, снижало возможность влиять на деятельность этих органов изнутри (на выборах народных депутатов в 1989 г. из 121 секретаря партийных комитетов было избрано всего 38 человек или 31,4%).

 г) появление представителей новой политической элиты, не тождественной партийной номенклатуре, способной самостоятельно влиять на политическую жизнь СССР.

Третий этап перестройки характеризовался созданием новых структур власти. Состоявшийся в марте 1990 г. третий внеочередной съезд народных депутатов СССР вводит пост Президента СССР, при котором создается два органа: Совет Федерации, включающий Высших должностных лиц республик и Президентский совет, формируемый Президентом, обоим органам были приданы консультативно-совещательные функции.

Выборы в республиканские советы вывели на политическую арену много новых лиц. В 1989 г. высшее руководство республик было достаточно полно представлено в депутатском корпусе: среди 44 высших должностных лиц в республиках народными депутатами было избрано 38 человек (86%).

Одной из главных характерных черт этого периода являются повышение роли республик в политическом процессе и “дальнейшее оттягивание власти от ЦК партии и его Политбюро, но теперь уже не к Верховному Совету СССР, а к республиканским совета и к новым структурам, формируемым президентом” состав ЦК КПСС после XXVIII съезда (1997 г.) существенно меняется. Доля министров и первых секретарей обкомов и крайкомов уменьшилась с 50% численного состава ЦК до 25%. Возрос удельный вес “простых тружеников” - с 8,5% (1986 г.) до 25,7%. Значительный вес приобретает интеллигенция - 133%. Произошла депрофессионализация высшего органа партии, увеличилась доля лиц, не прошедших номенклатурной школы.

Новое ЦК - это уже не орган, объединяющий в себе лиц, занимающих ключевые посты в государстве; он больше становится похож на действительно партийное образование - союз активистов-единомышленников. Уход из ЦК ключевых фигур означает снижение его роли в политике, говорит об изменении места КПСС в самой политической системе общества. Динамика изменений, произошедших в высшем партийном руководстве за годы перестройки, собрана и обобщена сектором изучения элиты института социологии РАН и опубликована О. Крыштановской.

Таблица 1

Динамика социально-демографических характеристик

членов высшего партийного руководства (Политбюро и Секретариат ЦК КПСС)

Таблица 2

Изменение уровня и характера образования

высших партийных руководителей в разные годы (в %).

Из приведенных данных видны наиболее яркие тенденции кадровых изменений: омоложение и уменьшение доли представителей русской национальности. За русскими остается лишь треть мест в высшем эшелоне партии, что означало, по сути, падение роли центра и возвышение окраин.

В табл. 2 просматривается тенденция повышения образованности высшей номенклатуры. Можно сказать, что М. Горбачев приближая к себе “просвещенную” номенклатуру, отдавая предпочтение людям с гуманитарным образованием.

Таким образом, за шесть лет перестройки структура власти в СССР претерпела существенные изменения, основные из них следующие.

Коммунистическая партия потеряла свою монополию на государственную власть.

Перестала существовать политическая система, основу которой составляла номенклатурная иерархия.

После осуществления политической реформы партия оказалась в значительной степени лишенной своих прежних рычагов власти, что означало постепенный ее переход на периферию политической жизни.

Депутатский корпус “обновился” независимыми от партии политиками благодаря проведению альтернативных выборов.

Преобразования структуры власти в СССР происходили на фоне все увеличивающейся роли республик в политическом процессе.

Перестройка (как и большинство реформ в России) была осуществлена самой элитой, т. е. “сверху”. Горбачевские реформы раскололи правящий класс надвое - на “коммунистов-ортодоксалов” и “коммунистов-демократов”. Последние и составили костяк Ельцинской элиты, однако, “горбачевская революция” не привела к власти новый правящий класс. Это была не замена элит, это была, по выражения О. Крыштановской, смена “генеральной линии”.

Ельцин, несмотря на личную вражду с М. Горбачевым, был лишь продолжателем его дела. Он углубил начатые своим предшественником экономические изменения, продолжил реформирование политической системы. Но, несмотря на серьезное обновление, Ельцин продолжал пользоваться кадрами, более чем на треть состоящими из горбачевской номенклатуры (39,7%) и людьми догорбаческого периода - 49,8%.

Политический обозреватель газеты “Известия” А. Плутник приводит весьма показательный список руководителей стран ближнего зарубежья, недавно входивших в единый союз.

Президентом Молдавии стал Лучинский, бывший первый секретарь ЦК Компартии Молдавии, член Политбюро ЦК КПСС (1989-91 гг.). Партийный деятель времен “застоя” (первый секретарь горкома - до 1978 г.) - отныне президент страны, избравшей для себя демократический путь развития, сменив президента М. Снегура - бывшего секретаря ЦК компартии Молдавии. После противодействия объединенной оппозиции президент Белоруссии А. Лукашенко, став президентом, главой сената назначил А. Малофеева, бывшего первого секретаря ЦК КПБ, члена Политбюро ЦК КПСС.

“Проходящие ныне встречи руководителей стран СНГ (саммиты) имеют, за редким исключение, тот же состав участников, что и заседания Политбюро в застойном прошлом”.

В то время совещались первые секретари - нынешние Президенты: Казахстана - Н. Назарбаев (член Политбюро в 1990-91 гг.), Туркменистана - С. Ниязов (член Политбюро в 1990-91 гг.), Узбекистана - И. Каримов (член Политбюро в 1990-91 гг.), Грузии - Э. Шеварднадзе (член Политбюро в 1985-90 гг.), Азербайджана - Г. Алиев (член Политбюро в 1982-87 гг.). К этому перечню следует добавить бывших президентов Литвы - А. Бразаускаса (первый секретарь КП Литвы в 1988-89 гг.), Украины - Л. Кравчука (работник аппарата ЦК Компартии Украины с 1970 г.).

“Все дело в искусстве перевоплощения, в том, чтобы отвечать задачам дня и принадлежать к правящей элите” - заключает А. Плутник.

Основные особенности рекрутирования политической элиты на этапе перестройки и причины присутствия в ней большой доли бывших партийных работников и выдвиженцев следующие.

Во-первых, опытная номенклатура, сформированная партией, сохранила основные рычаги влияния в отдельных частях государства и, благодаря способности манипулировать общественным сознанием, приводила к власти своих выдвиженцев.

Во-вторых, устоявшаяся в прошлом система подготовки и роста руководящих партийных, советских и хозяйственных работников сформировала кадры управленцев, обладающих гораздо лучшим опытом и большими специальными знаниями, чем “демократические выдвиженцы”.

В-третьих, стремящиеся во власть на волне демократизации общества и умело выступающие на митингах представители “демократов” не могли на деле конкурировать с прошедшими “номенклатурную школу партийно-хозяйственными кадрами. Они, на деле, оказались неспособными организовать работу и эффективное функционирование государственных органов.

В-четвертых, многие из “попавших” в политическую власть своим дилетантизмом и амбициозностью способствовали тому, что возвышение и возврат во власть прежних первых лиц стал неизбежным.

§ 3. Особенности современной политической элиты России

Процессы последних лет - развал партийно-государственной системы, приватизация госпредприятий, кадровое обновление управленческих структур и легитимность формирования законодательно-представительных и исполнительных органов российской государственности наложили, естественно, особый отпечаток на характер политической элиты, ее стиль деятельности, пути рекрутирования.

Одной из важных особенностей правящей элиты является социальный состав и ее динамика.

Для анализа воспользуемся материалом, собранным сектором изучения элиты Института социологии РАН и опубликованным О. Крыштановской.

Таблица 3

Динамика среднего возраста элиты.

Под региональной элитой, в отношении ельцинской когорты подразумеваются главы региональных администраций.

Существенным отличием элиты ельцинского призыва является омоложение правящего слоя, причем, средний возраст высшего руководства выше представителей региональной элиты, что может быть объяснено наличием в “команде” Президента его бывших “сподвижников” по партийной работе в Свердловске, в МГК КПСС и даже бывших друзей.

В связи с приходом в Правительство Б. Немцова (39 лет) и назначением Премьером тридцатипятилетнего С. Кириенко следует ожидать понижения и среднего возраста правительства, поскольку “в московском окружении серьезно говорят о нижегородском ”клане“, приходящем на смену свердловскому и питерскому”.

В интервью газете “Известия” бывший премьер Е. Гайдар высказал по этому поводу свою позицию: “переломное время - это время молодых. В переломных ситуациях, когда нужно понять, что происходит с обществом и почему не работают старые, многократно проверенные, но уже не сочетающиеся с новой реальностью приемы, нужно призывать молодых”.

Из таблицы явствует, что омоложение всего правящего слоя (от высшего руководства - до регионов) произошло примерно одинаково: на десять лет, иначе говоря, замена его осуществилась повсеместно.

Таблица № 4

Доля выходцев из села в элите (в процентах к численности группы по столбцу).

Доля сельчан, как явствует из табл. 4, даже в среде региональных руководителей уменьшилась в два раза, однако имеет преобладающее значение. Это объясняется тем, что город и село голосуют по-разному. Города областного подчинения, районы и поселки (деревни) хотят перемен, такой электорат предпочитает голосовать за руководителей, связанных с номенклатурным прошлым - среди выходцев сельской местности их больше.

Как отмечает О. Крыштановская, “теперь страной правит группа людей, отличающаяся совершенно другой ментальностью (мироощущением) от прежних руководителей, прежде всего потому, что их процесс становления личности происходил в иных условиях”.

Правильность такого вывода подтверждает и факт широкой рекрутизации в нынешнюю правящую элиту интеллектуалов, высокообразованных специалистов. Аналогично формировал органы власти и М. Горбачев.

Доля гуманитариев, особенно - экономистов и юристов составляет 24% в целом, 26,4% в парламенте и 31,4% в правительстве.

Таблица 5.

Доля лиц, не входивших ранее в номенклатуру (в процентах к численности группы по столбцу).

С прежней номенклатурой меньше связаны элита бизнеса, а также депутатский корпус федерального парламента. Что касается правительства, то в таблице приведены данные по Черномырдинскому составу, и в связи с приходом “новой” волны молодых реформаторов следует ожидать увеличения приведенной цифры.

М. Афанасьев отмечает, что “большинство представителей нынешней элиты, имеющих номенклатурное прошлое, вышли из административно-советских аппаратов, где они работали на вторых и третьих ролях.

Преемственность правящих элит в российских регионах после распада СССР частично, но весьма наглядно, освещают данные опроса представителей Президента из 50 регионов, проведенного Центром политико-географических исследований.

Таблица 6

Преемственность политических злит регионов.

Сохранение руководящих постов состоялось почти в четверти случаев. Треть высших партийных руководителей оказались на предприятиях государственного сектора, используя, по-видимому, партийно-номенклатурные связи с директоратом.

Весьма примечательно, что более трети оставшихся в своих регионах высших иерархов номенклатуры перешла в частный сектор.

Исходя из очевидной кадровой преемственности правящего слоя, можно сделать вывод, что у власти осталась подновленная номенклатура.

Как показали события, в ряде регионов в результате выборов губернаторов и представительных собраний прежние руководство региональной номенклатуры вернуло себе власть. Вот несколько примеров:

Минтимер Шаймиев - президент Татарстана с 1991 г. (в 1989-90 гг. первый секретарь Тарского обкома КПСС);

Валентин Шурчанов - председатель Госсовета Чувашской республики с 1994 г. (в 1990-94 гг. первый секретарь Чувашского обкома КПСС);

Валерий Чаптынов - председатель Государственного Собрания с 1994 г. (с 1990 г. первый секретарь Горно-Алтайского обкома КПСС);

Владислав Тихомиров - глава администрации Ивановской области с 1996 г. (в 1990 г. председатель областного Совета).

Николай Володин - председатель орловской областной думы с 1994 г. (с 1989 г. первый секретарь Орловского обкома КПСС);

Юрий Спиридонов - глава республики Коми с 1994 г. (в 1989-90 гг. первый секретарь обкома КПСС);

Леонид Потапов - президент Республики Бурятия с 1994 г. (в 1990-91 гг. первый секретарь Бурятского обкома КПСС);

Шериг-Оол Ооржаг - президент республики Тыва с 1994 г. (в 1990 г. секретарь Тувинского обкома КПСС),

Виталий Муха - глава администрации Новосибирской области с 1995 г. (в 1989-90 гг. первый секретарь Новосибирского обкома КПСС);

Аслан Джаримов - президент Республики Адыгея с 1992 г. (в 1989 г. первый секретарь Адыгейского обкома КПСС).

Список настолько убедителен, что можно не продолжать (материал опубликован в газете “Комсомольская правда” за 23.01.97.).

Однако всего треть нынешней правящей элиты состояла в номенклатуре ЦК в 1988 г., а две трети пришли с “предноменклатурных” должностей - заменителей руководителей, начальников подразделений в министерствах, ведомствах, на предприятиях и т. д. (лишь 16% пришли в элиту, не занимая предварительно никаких административных постов).

Эти данные позволяют сделать вывод о происходящей смене элиты за счет прихода “заместителей” или вторых лиц. “Придя к власти, они хотя и принесли новый взгляд на вещи, но вместе с тем в существенной мере способствовали сохранению и воспроизводству номенклатурных связей”.

Одно из характерных проявлений таких связей в среде современной политической элиты - клановость и землячество. После прихода Б. Немцова в правительство в столице начал формироваться нижегородский “клан”. Бывший представитель Президента по нижегородской области Евгений Крестьянинов стал начальником аппарата вице-премьера. Прежний немцовский пресс-секретарь Александр Котюсов пришел на должность первого зам. председателя Госкомитета по предпринимательству. Одна из ментальных газет называет еще восемь чиновников, занявших в столице высокие посты. С назначением на должность премьера С. Кириенко - протеже Б. Немцова - в Москву переместилась новая волна нижегородцев. Начальником секретариата нового премьера назначен бывший соратник Кириенко - банкир Николай Хватков. В интервью газете Б. Немцов сказал: “Я бы не стал утверждать, что именно землячество имеет первостепенное значение в наших отношениях. Это не клановость, а гарантия командной работы” .

В дополнение к примеру “клановости” в правительственном окружении приведем еще один - регионального уровня.

После того как в Волгограде бывший член бюро обкома Николай Максюта стал губернатором в 1996 г., в течение месяца пять заместителей вывшего губернатора были заменены на соратников-коммунистов. Из вновь назначенных 25 глав городов и районов - 19 с партбилетами в кармане. Бывший первый секретарь обкома КПСС В. Калашников возглавил волгоградское представительство в Москве. Два бывших секретаря обкома КПСС В. Роншин и М. Харитонов - зам. губернатора и вице-губернатор.

Неудивительно, что именно клиститарные отношения при всех институциональных потрясениях стали “социальной матрицей, которая воспроизводится в самых различных сферах общественной жизни”. С началом перестройки, которая ускорила нарастание системного кризиса, именно частные “номенклатурщики”, а не “номенклатура” (как целое образование тотальной общности) - “стали получателями деятельностных” (по определению О. Крыштановской) привилегий, т. е. получили право делать то, ЧТО другим еще запрещается, и извлекать из этого прибыль”.

На основе изложенного можно выделить следующие пути рекрутирования нынешней российской политической элиты.

Во-первых, возврат бывших партийных руководителей высшего звена на высокие государственные федеральные, республиканские и областные должности (нередко - с сохранение руководящих постов).

Во-вторых, преобразование бывшей партийной, советской и хозяйственно-промышленной номенклатуры в современную номенклатуру, называемую “демократической” (с сохранением и воспроизводством номенклатурных связей).

В-третьих, привлечение в органы власти специалистов-интеллектуалов.

В-четвертых, выдвижение в правящую элиту новых политиков на основе новой легитимности (путем выборов).

В-пятых, формирование вокруг политических деятелей кланов и землячеств на основе личных связей, т. е. путем личного отбора.

Остановимся на некоторых особенностях клановости, присущей российской политической элите.

Клановость порождает местничество, т. е. стремление соблюдать только свои узкоместные интересы (в ущерб общему делу). Другая сторона клановости - отсутствие целенаправленной государственной деятельности властных структур, невозможность реализации перспективных программ, т. к. с уходом должностных лиц меняется и их команда. Как заметил политолог Сергей Кургинян, “сегодня мы является свидетелями достаточно мелкотравчатой ситуационной борьбы кланов. Политика одного дня”. Само правительство, по мнению Е. Гайдара, с осени 1917 г. оказалось “выстроенным как система сдержек и противовесов, чтобы не допустить избыточного усиления кого-то из сильных игроков”. Каждый игрок, опираясь на клановую поддержку, не способствовал превращению правительства в слаженную команду. Е. Гайдар приводит пример двух заседаний ВЧК по крупным недоимщикам, проведенных последовательно Чубайсом и Черномырдиным и закончившихся противоположными решениями. “И так на каждом шагу, - заключает Гайдар. - Что ни проблема - новое противостояние политических игроков”. Правительство как набор самостоятельных игроков не способно генерировать прогнозируемую экономическую политику - оно нуждается в обновлении, - продолжает Е. Гайдар, - пока не станет командой. Особый интерес представляет предпринимательский слой, не только начинающий входить в российскую политическую элиту, но и влияющий на поведение элиты и расстановку политических сл.

С началом реформ повсеместно расцвело предпринимательство администраций, органы государственной власти и местного самоуправления создавали товарные и финансовые объединения - распорядителями таких фондов, как правило, назначались заместители главы соответствующей администрации; чиновники в новых рыночных условиях стали осваивать оптовый бартер, учреждали биржи и торговые дома, акционерные общества и совместные предприятия.

Со временем произошло разделение государственной власти с возможностью распоряжения государственной собственностью (исключение составляет уникальный случай совпадения корпорации Калмыкия с Республикой Калмыкия). Такому разделению способствовало не упорядочение законодательства (оно до сих пор отрабатывается), а упорядочение чиновничества: созданы различно города специализированных коммерческие структуры с тем или иным участием органов власти, в эти структуры и “перешла значительная часть чиновников, сохранив при этом тесные связи с соответствующими администрациями”.

В доказательство существования таких связей говорит и приведенный (табл. 6) факт перехода высшей номенклатуры в частный сектор. Получающих прибыль предприимчивых чиновников принято называть бюрократической буржуазией, которая не тождественна коррумпированному чиновничеству: коррупция сама по себе еще не превращает чиновника - во взяточника, расхитителя - в предпринимателя, если полученные нечестным путем средства не вложены в какое-либо дело. При этом бюрократический капитал обладает низкой экономической эффективностью, т. к. подавляющая доля его превращается в мертвые ценности, в недвижимое имущество владельцев, утекает в иностранные банки. Неэкономичность такого капитала оборачивается неэффективностью экономики в целом. В интервью газете “Известия” французские социологи Моник и Мишель Пенсон заявили, что “они шокированы тем, что в России делают состояния не путем производства материальных ценностей, а только спекуляцией и коммерцией”.

По результатам опроса, проведенного Институтом социально-экономических проблем народонаселения РАН и опубликованных ментальной газетной, Савин А. Богатыми в России становятся по блату // Известия. 1997. № 74. в Москве к богатым отнесены те, у кого годовой доход составляет более 120 тыс. долларов, в регионах богатыми считаются люди с доходами 50-71 тыс. долларов в год. Учитывая, что по данным института, богатых в России от 1,5 до 2,5 млн. человек и с учетом средней семьи это количество вырастает до 7-8 млн. человек, есть основания сделать вывод о возможности влияния класса богатых на политическую жизнь страны, воздействия на политическую элиту. Здесь не идет речь о группах мелких предпринимателей, однако, как показали выборы в областное нижегородское законодательное собрание, среди 242 зарегистрированных кандидатов было 107 представителей коммерческих структур и предпринимателей. Кроме желания предпринимателей попасть во власть и российскую политическую элиту есть и обратная сторона этого процесса: представители политической элиты “идут” в коммерцию или в фирмы, созданные под них.

Необходимо отметить весьма важную особенность: в сегодняшнем сращивании предпринимательства и госаппарата активно участвует организованная преступность. Газета “Известия” по этому поводу опубликовала результаты “Слушаний в конгрессе США, состоявшихся 30.04.96 г. на тему ”Угроза со стороны российской преступности“. Основные выдержки следующие “во многих аспектах российская власть... ориентирована на то, чтобы обогатить стоящих у власти и их приближенных...

Многие представители элиты прямо связаны с сомнительной или незаконной деятельностью... По мнению директора ФБР, в нынешней России особенно криминальная активность отличается в сфере финансовых спекуляций, манипулировании банковской системой, в незаконных мошеннических операциях с государственной собственностью.

По мнению конгрессменов, многие представители правящей политической элиты, ответственные за принятие экономических и политических решений, напрямую вовлечены в незаконный бизнес, например, личное состояние бывшего премьер-министра В. Черномырдина, по оценке израильской разведки, достигает 5 млрд. долларов. Из примерно 11 млрд. долларов, полученных Россией официально от различных западных стран и международных институтов на протяжении последних семи лет, около 40% осели на номерных счетах под контролем нового криминального класса в России” .

О наличии коррупции, беспорядка, иных сделок, в экономике России сообщает авторитетный обозреватель самой влиятельной вашингтонской газеты “Вашингтон пост” Джим Хогленд. Статья перепечатана газетой “Известия” с комментариями известного нашего журналиста Ст. Кондрашова, который уточняет, что мнение американца не уникальное, а типичное для американских СМИ, что одно из последствий “нынешнего курса реформ - коррумпированная неэффективная экономика”.

Автор другой статьи приводит мнение одного из российских мафиози: “Российские мафиози... чаще всего втянулись в криминальный бизнес неосознанно. Просто планка между ”можно“ и ”нельзя“ все время сдвигалась в сторону ”можно“, тем более что планки этой в современном бизнесе зачастую просто нет”. Все предыдущие годы шел в стране номенклатурный передел собственности. Та часть политической элиты, которая находилась при власти, в том числе и при верховной, делила ее не без пользы для себя и для ближних к себе людей. Например, в одной из центральных газет сообщалось о передаче в США под видом сырья изъятых из Гохрана драгоценных камней. Председателем Роскомдрагмета Е. Бычковым при участии зав. отделом финансов правительства И. Московского на сумму 94 млн. долларов в 1993 г. Через год операция была повторена на сумму 7 млн. долларов. Россия не получила ни копейки, т. к. участвующая в этих операциях совместная американо-российская корпорация (среди учредителей которой были и названные чиновники) распалась сразу же после получения сырья. “Российский центр приватизации” (РЦП) под председательством А. Чубайса с 1991-го по 1994 год получил из-за рубежа 116,6 млн. долларов, из которых было израсходовано к концу 94 года 79,8 млн. долларов. Все попытки председателя Госкомимущества России Владимира Полеванова, - продолжает газета, - выяснить судьбу израсходованных миллионов натолкнулись на противодействие чиновников высокого ранга”.

Один из коней коррупции посттоталитарной бюрократии - “спецкормушки” российских чиновников, т. е. глубоко эшелонированная система привилегий и льгот.

В развитых странах “вся криминальная сфера дает не более 8-10% от валового продукта. В нынешней России, по оценке руководства МВД, достигает 40% ..., что уже натурально угрожает безопасности государства”. По мнению автора цитируемой публикации (Институт истории, естествознания и техники РАН) в коррупции участвуют, с одной стороны, федеральный служащий, т. е. чиновник, с другой стороны - предприниматель и мафиози”.

Доход нашего чиновника, в отличие от западного, у которого доход, как правило, ограничен должностным окладом и потому легко контролируем, отличается принципиально. Мы имеет всевозможные надбавки к должностному окладу, выслуги, премии, отпускные пособия с оплатой проезда до места отдыха и обратно, дотированные квартиры, дачи, столовые, поликлиники и т. д., что в принципе не поддается простому учету. Размытость доходов российского чиновника размывает его правовое сознание, затягивая в коррупцию. А есть еще “торговля” лицензиями, таможенными и налоговыми льготами. Спецкормушка увеличивает доход чиновника неопределенным образом. Слабость законодательной власти в России обуславливает то, что защитить собственника от чиновника может только сам чиновник. Препятствует свободному предпринимательству и реально существующая “разрешительная” система вместо регистрационной, непомерные налоги, вся фискальная по своей сути политика государства. По мнению Сергея Хайтуна “выход России из кризиса обусловлен созданием рынка, а рыночные реформы в полном масштабе невозможны, пока не будет отменена спецкормушка для чиновников”. приведенным обозревателем Я. Головановым. По данным опроса ВЦИОМ полутора тысяч россиян были выделены 5 качеств, наиболее характерных для большинства современных российских политиков. “Цифры (в процентах) следующие: стремление к власти, не гнушаясь самыми грязными средствами - 39, неуважение к рядовым гражданам - 34, пренебрежение к законам - 31, корыстолюбие - 26, непрофессионализм - 26, бесчестность, непорядочность - 24. А рядом: желание получить власть только честным путем - 6, уважение к гражданам - 7, бескорыстие - 5, вера в бога - 4”.

Примером равнодушия, неверия в действенность существующей власти в неспособность политической элиты изменить существующее положение рядовых граждан явилось избрание в органы региональной людей с известным для электората избирателей криминальным прошлым. К власти мэра Ленинска-Кузнецкого пришел Геннадий Коняхин, избиратели по доброй воле поставили во главе администрации Нижнего Новгорода Андрея Климентова, несмотря на то, что суд признал его виновным в хищении валютного кредита.

М. Афанасьев считает, что “российские элиты слабы своей непопулярностью, - непопулярностью заслуженной, ибо слаба их гражданская ответственность” . По его мнению, - главная социальная проблема нашей посттоталитарной “переходности” - дефицит форм социальной консолидации. С этим можно согласиться и вот почему.

Во-первых, нынешнему обществу присуще отсутствие уважения к “властям”. Во-вторых, имеет место растущее снижение гражданской активности (например, невысокое участие масс в выборах), т. е. проявляется социальная усталость граждан.

Наша действительность, как подметила политолог Лилия Шевцова, “развивается по принципу ”двойного дна“. Имеются признаки либеральной демократии (регулярные выборы и политические свободы, и нейтралитет военных, и нарождающийся рынок). Однако, по ее мнению, система власти лишена механизма общественно-эффективных решений и их осуществления. Политолог отмечать, что “отсутствие в России удовлетворяющей общество системы и формы правления является постоянным историком кризиса и нестабильности”. “Важнейшим фактором выживания системы власти является ее способность создавать свою “подстраховочную сетку” - клиенителные связи, теневые противовесы, и, даже, допускаемое ею неправовое пространство”.

По мнению Л. Шевцовой, “двойное дно” дает режиму возможность двигаться в различных направлениях. “По существу, те явления, которые в других обществах вызывают напряженность, обвал правительств и падение президентов, у нас оказываются стабилизаторами”. Как кадровая “чехарда” создает видимость обновления курса, так расслоение и правящего класса и самого общества, считает Л. Шевцова, позволяет избежать опасной для системы конфронтации. Что же касается выяснений отношений между отдельными кланами, то они никак не могут рассматриваться как угроза позициям правящей элиты. “Сама борьба даже полезна режиму, существование которого базируется на множественности групп влияния, ни одна из которых не может монополизировать власть”, заключает политолог.

Идеологическая раздробленность нашей политической элиты, неумение, а возможно, и отсутствие единого стремления к консолидации, одна из основных ее особенностей.

Ныне в России наличествует широкий спектр оппозиционных Президенту и правительству объединений. Некогда целостная (но не монолитная) номенклатура все более разделяется на конкурирующие, а порой и открыто конфликтующие центры власти: легислатуры - администрации; бюрократия - директорам промышленных предприятий; банкиры. К этим расходящимся ветвям постноменклатурной элиты нужно добавить выросший предпринимательский слой, а также организованную преступность, являющуюся, как выше доказано, не отдельным локализованным центром, а разветвленным паразитарным образованием, пронизывающим управленческие и экономические структуры.

Однако, несмотря на означенный “развод” различных нынешних фракций бывшей номенклатуры, они остаются пока связанными, причем не только общим происхождением, личными отношениями, но и институционально.

Рассмотрим вопрос влияния крупных российских экономических структур, на политику, на вхождение их руководителей в политическую элиту. Как справедливо считает М. Афанасьев, “деловой мир России не интегрирован, не являет собой что-то целое”.

Несомненным лидером среди отраслевых элит выступает элита газовая. Отрасль представляет собой единую форму - РАО “Газпром”, осознающую стратегические интересы в национальном и международном плане. В металлургии вместо корпоративного порядка мы наблюдает войну кланов. Угольная отрасль по степени централизации приближается к “Газпрому”, хотя не обладает такими возможностями политического давления. Длительное время пытается выработать общую программу действия финансовый капитал.

Как считает М. Афанасьев, “вместо общественных организаций предпринимателей мы видим только частные корпорации. Там, где можно говорить об организованном отраслевом интересе, формой организации выступает либо административная вертикаль распределения казенных ресурсов (АПК, угольная промышленность), либо крупная ”национальная кампания - отраслевой монополист (”Газпром“, РАО ”ЕЭС“, ”Росдрагмет“, ”Росвооружение“, ”Логоваз“, ”Лукойл“, ”Роснефть“ и т. д)”. В отличие от частных корпораций рыночного происхождения отечественные монополистические структуры генетически связаны с номенклатурной приватизацией, их функционирование предполагает связь с административным аппаратом, желание подчинить себе органы государственной власти.

Вмешательство руководителей структур в политику имеет под собой их интерес к государственной собственности и к государственным финансам. Не лишена смысла мысль, высказанная обозревателем П. Вощановым, что цель их “установить контроль над тем, что пока еще имеет ценность, под видом демонополизации разбить на мелкие составляющие, по частям продать международным корпорациям... Такова плата российских олигархов за право войти в мировую элиту”. По сути, в последние годы в России все было подчинено переделу собственности, и в итоге приватизации представители новой номенклатуры и те, кто обслуживал их интересы, завоевали командные высоты в экономике, но вкладывать в нее не спешили. Однако, когда возникла потребность вложения инвестиций в экономику, правящая и реально владеющая собственность номенклатура, переводя свой капитал в зарубежные банки или продолжая его “наращивать” в отечественных, делать это не торопится. Остались еще не приватизированные ими резервы: энергоносители и транспорт. Однако после отставки Черномырдина появилась возможность развития событий по-иному: Б. Немцов и А. Чубайс заняли, пожалуй, самые важные стратегические высоты: одни контролирует естественные монополии (Минсвязь, МПС, Газпром), второй вплотную занялся РАО ЕЭС России.

Опрос общественного мнения о влиянии бизнесменов на положительные преобразования в России в 1997 г. показал, что в пользу Б. Березовского высказалось 9%, В. Брынцалова - 7%, Р. Вяхирева - 3%. В. Потанина и В. Гусинского - по 1%. Из-за непростых взаимосвязей между бизнесом и властью, можно говорить, что специфика власти в России имеется. Сохраняется и корпоративность интересов, и своеобразие психологии бюрократического сословия - остаться как можно дольше у власти. Разумеется, по вышеприведенному примеру рано делать вывод о том, что власть начала разрывать свои узы с бизнесом. Как отмечает политолог Л. Шевцова, “в рядах самой бюрократии усиливается понимание истины: для укрепления ее позиции необходимо держать предпринимательскую элиту на расстоянии”.

Подтверждением отсутствия единства среди российской политической элиты, нынешней неспособности сплотить общество является в последние пять лет попытки поиска “национальной идеи”.

Свергнув коммунистический режим и отказавшись от его идеологии, пришедшие к власти радикал-демократы надеялись с помощью рынка перестроить стихийно сознание людей. Ошибкой политиков было принятие 13-й статьи Конституции 1993 г., признающей “идеологическое многообразие” и отсутствие “обязательной” или “государственной” идеологии.

В результате этого итоги выборов Президента, парламента, местных органов власти показали, что идеологический плюрализм не способен интегрировать групповые чаяния в единый интерес и не сумел идейно обеспечить сплочение общества и мобилизацию его на проведение реформ и возрождение России. Идеологический плюрализм способствует распространению чуждой нам западной идеологии - она подается как одна из многих, имеющих право на существование. Идет насаждение “масскультуры” с ее культом индивидуализма, стяжательства, вседозволенности, насилия, разврата, бездуховности и морального цинизма. Президентом 12 июля 1996 г. было заявлено о необходимости разработать национальную идею “”.

В России рост национализма и сепаратизма уже привел к национальным конфликтам и попыткам отделения от России. За непризнание верховенства федеральной Конституции высказались 38,5% опрошенных в Татарстане, 34% - в Саха-Якутии. Следовательно, “сейчас нужна такая идея, которая превратит многонациональное население России в единый народ, создаст условия для национального согласия. Поэтому она должна быть “наднациональной” общероссийской идеей”. Новая государственная идеология не должна быть классовой, групповой или партийной, - она должна соответствовать интересам всего народа. Можно предположить, что при отсутствии государственной идеологии к очередным выборам, ее функции практически будет выполнять идеология той партии (группы, класса), которая станет у власти. Что касается нынешней российской элиты, то она не только не сумела выработать приемлемый для общества комплекс идей, устремлений, способов поведения, но и внутри самой себя не достигла единства.

По заявлению политолога Сергея Кургиняна “никто из людей, наращивающих прибыль, не может обеспечить структурную модернизацию, чтобы Россия могла иметь современную индустриальную базу”. По его подсчетам необходимо от 500 до 700 млрд. долларов. Выход он видит в появлении в России консолидированной партии власти, связанной с обществом.

Рассмотрим причины отсутствия до сих пор общенациональных консолидирующих партий.

Демократический сектор обновляющийся политической системы изначально отличался аморфностью, отсутствием оформленных организационных отношений между демократами. На советских съездах СССР и РСФСР образовались группы демократически настроенных депутатов, которые лишь с оговорками могут быть названы фракциями: у них не было ни фракционной дисциплины, ни единой политической программы. Демократические лидеры Б. Ельцин. Г. Попов, А. Собчак, ставшие в 1990 г. председателями Верховного, Московского и Ленинградского Советов, “не только не были представителями определенной политической организации, но и не стали формальными лидерами демократических депутатских блоков”.

Ныне и СМИ, и политики в качестве воздействия на избирателей постоянно говорят о существовании в России “партии власти”. Можно говорить лишь о весьма аморфном образовании, которое распадается на множество групп с противоположными интересами. Даже красноярские выборы губернатора показали, что так называемая “партия власти” не выдерживает испытания на способность сплачиваться в ответ на вызовы извне. Ее ослабленному внутреннему организму трудно бороться со столь эффективным фактором, как генерал Лебедь: партии власти, способной влиять на расстановку политических сил, не существует. Одной из причин победы Климентьева в Нижнем Новгороде является отсутствие в России сложившейся реально многопартийной системы как основы твердой демократии. В результате в выборах участвуют не политические партии, а корпоративные группы, представляющие самые различные интересы, в том числе и криминальные. Как считает зам. председателя Госдумы РФ Владимир Рыжков, обозначились “три типа общественных корпораций - корпорации экономические (банковские, промышленные, финансовые), властные (в т. ч. региональные) и криминальные”. Именно они, по его мнению, продвигают своих людей во власть и они, в основном, формируют политическую элиту России.

Партии - это лишь четвертый участок, причем, самый слабый, они активизируются, например, при выборах, и, как их метко охарактеризовала О. Крыштановская, - “партии Садового кольца”, цель создания которых потусоваться на выборах, а цель их лидеров - прославиться, упрочить позиции в каком-нибудь списке...”. Результаты можно сказать, налицо: на всех местных выборах и довыборах в Госдуму по сведениям В. Рыжкова, “только редкие отчаянные смельчаки (как правило, от КПРФ, ЛДПР или ”Яблока“) выдвигались кандидатами от партий, остальные “от групп избирателей”.

На самом деле за каждым из “независимых” стоит какая-то корпоративная группировка, которая вкладывает в них деньги, ведет их кампании, пытаясь любым путем привлечь на свою сторону избирателей. У криминального мира, у лоббистских группировок огромные возможности для обработки массового сознания и при этом никакой политической ответственности за свои слова, за свои обещания перед избирателями. Что касается средств массовой информации, то сегодня они уже не являются выразителями общественного мнения; они подчинены, в большинстве, корпоративным интересам - считает Рыжков.

Можно и далее согласиться с Рыжковым, что необходимо создание “законодательных гарантий формирования мощных общенациональных партий, которые следует сделать единственными и главными участниками политического процесса в стране, изменив избирательную систему таким образом, чтобы все кандидаты в Госдуму могли выдвигаться только партиями”. Очевидно, что у избирателей появится возможность сознательно выбрать ту или иную партию, которую представляет кандидат. Тогда партии будут нести полную ответственность за своих кандидатов, за своих депутатов, мэров, губернаторов.

Подводя итог изложенному, можно сделать следующие выводы по результатам преобразовательной деятельности политический элиты в России.

1. Введено право свободно покупать и продавать, но не продуман механизм осуществления права иметь - в результате общество раскололось на “супербогатых” и “супербедных”.

2. Гарантировано право избирать и быть избранным, но начисто “заблокировано” (в частности, с помощью СМИ) право контролировать избранных - и государственная власть погрязла в коррупции.

3. Заявлено право каждого говорить о власти, но не предоставлено право знать о ней все - и власть стала источником доходов для корыстолюбивых дельцов и политических проходимцев.

4. Россия “после Ельцина” - это вероятный и в немалой степени второй передел собственности. И он определит все: и столкновение идей, и борьбу политических кланов, и противостояние общественных сил и капиталов, и обновление политической элиты.

Глава 2.

Региональные политические элиты в Российской Федерации

§ 1. Характерные черты социально-политического облика региональной политической элиты

В результате развала партийно-государственной системы, приватизации госпредприятий, обновления органов власти, институционализации местного самоуправления начался процесс раскола и конфликтов внутри региональных российских элит. Некогда целостные номенклатуры стали разделяться на независимые конкурирующие и, порой, конфликтующие органы власти.

Конфликты между различными фракциями и группировками региональной элиты за немногочисленными исключениями имели и имеют не идейно-политический характер, а обусловлены борьбой за власть и привилегии для себя. Однако республиканские политические элиты после развала союзного государства сумели укрепить свои властные позиции. Воспользовавшись противоречиями между общесоюзной (М. Горбачев) и российской властью (Б. Ельцин), руководители автономий в составе РФ сделали попытку повысить статус своих республик до статуса союзных. В то время Б. Ельцин бросил популистскую неосторожную фразу: “Берите суверенитета, - сколько проглотите”, а для М. Горбачева правовое уравнивание союзных и автономных республик становилось важным козырем в борьбе с российскими властями.

Одним из поводов недовольства политической реформой явилось неизбрание многих партийных и советских высших руководителей в народные депутаты, т. к. в начале 90-х гг. были проведены выборы на многомандатной основе в представительные органы власти, что позволило формировать политическую элиту не только из высших звеньев партийной номенклатуры. Для “большинства руководителей на местах, по российскому обыкновению, реформы оказались не столько сознательным выбором, сколько стихийным бедствием”, разложение системы государственно-партийного управления было равноценно потере власти.

Помимо прочего, такая шаткость положения, смутность социальных и личных перспектив, естественно, усиливали стремление капитализировать (пока не очень-то понятным образом) нынешнюю административную ренту. В условиях начавшегося формирования рынка “идея региональной экономической самостоятельности приобрела новый смысл и содержание, означая право местных элитных группировок бесконтрольно распоряжаться ресурсами на территории своего региона. Довольно быстро были освоены монетарные и квази-рыночные средства воздействия: лицензии, квоты, ставки налогов, кредиты и дотации, право аренды и арендная плата, организация приватизационных конкурсов и аукционов. Как отмечает М. Афанасьев, “сами по себе монетарные способы регулирования (да еще с административным принуждением) вовсе не обеспечивают переход от административного торга к конкурентному и правовому рынку”.

Неожиданно для Горбачева, ожидавшего поддержки начатой перестройки со стороны единой советской номенклатуры, реформы способствовали формированию независимых от центра политических, экономических и региональных элит, т. к. в новых условиях им удавалось сохранить прежние бюрократические рычаги управления экономикой, а также приобрести новые полномочия.

Рыночные реформы “стимулировали” борьбу региональных элит за повышение правового статуса своих территорий. Татарстан, Чечено-Ингушетия, Башкортостан попытались закрепить за собой статус суверенных государств. По принятой в конце 1992 г. Конституции Республика Татарстан провозглашалась независимым государством, субъектом международного права. Затем появилась Ямальская республика, Мансийская и Хантыйская. В середине 1993 г. сессия Свердловского облсовета объявила область Уральской Республикой. О создании собственных республик заговорили и другие области.

В диалоге с центральной властью руководители регионов выбрали силовой метод: приостановили выплату в федеральный бюджет. Тактика финансового неповиновения 30-ю субъектами РФ усилила центробежные тенденции к распаду Федерации.

Под мощным давлением региональных и отраслевых руководителей правительство российских реформаторов вынуждено было отказаться от выбранной ими политики жесткой экономии. К осени 1992 г. отраслями и регионами было получено дотаций на 500 млрд. руб. “Из изданных в 1992 г. правительством 300 нормативных актов, предоставлявших различного рода льготы лоббистам, на долю регионов приходилось 15% решений”.

На фоне усилившегося противостояния между российской исполнительной и законодательной властью региональные элиты превратились в 1993 г. в объект лоббирования противоборствующих сторон. Верховный Совет РСФСР во главе с Р. Хасбулатовым предложил повысить статус областей и краев до статуса национальных республик.

Б. Ельцин, опасавшийся национального сепаратизма, сконцентрировал свои усилия на руководстве национальных республик. К осени 1993 г. в стране сложилось двоевластие, которое было прекращено Указом Президента РФ от 21.09.93 г. “О приостановлении работы Верховного Совета”, однако произошел раскол региональных элит. Если советы на местах выступили против Президентского решения, то главы администраций в большинстве своем его одобрили. Выход из политического кризиса был найден.

Принятая в декабре 1993 г. Конституция провозгласила равенство всех субъектов федерации и допускала заключение договоров между ними и центром. Это положение было внесено под давлением региональных элит и “по сути, явилось платой за их политическую лояльность центру во время противостояния властей”.

Соглашения республик с Центром были индивидуальными, а объем полученных местными руководителями полномочий отражал их политический вес, и, начиная с 1994-95 гг., лидеры национальных элит стали оказывать все более заметное влияние на российскую политическую жизнь.

Несколько позже центр приступил к подписанию аналогичных договоров с русскими территориями, первой значилась Свердловская область, что явилось признанием центром возросшего влияния регионов. Среди сильных “русских” провинций значилась Нижегородская, Калининградская, Иркутская, Ростовская область. Их руководители пользуются большим авторитетом на местах и имеют обширные связи в столичных политический кругах, несмотря на различие своих политических взглядов. Как заявил ростовский губернатор Владимир Чуб: “мы прекрасно понимаем, кто на какой позиции стоит, но мы связаны экономикой, и это сглаживает политические расхождения, ... я придерживаюсь демократических убеждений, мои соседи - сторонники коммунистической идеи...”.

Подводя итог, можно сказать, что региональные элиты зародились в недрах советского общества, но их превращение в самостоятельных политических “игроков” стало возможным после краха социализма. Сегодня формирование элит в регионах происходит по мере обретения субъектами федерации независимости и перераспределения властных полномочий между центром и периферией.

Рассмотрим модель властных отношений в регионе и формирование на этой основе политический элиты. Принятая на федеральном уровне президентская вертикаль исполнительной власти в России после августовских событий 1991 г. была выбрана в качестве модели на уровне региональном. В некоторых национальных республиках прошли выборы президентов (Татария - июнь 1991 г., Чечня - октябрь 1991 г., Якутия - декабрь 1991 г., Ингушетия - февраль 1993 г.) и приняты собственные Конституции.

В “русских” регионах в 1991 г. был принят закон о местном самоуправлении, по которому учреждалась должность главы местной администрации, однако в установленный срок (ноябрь 1991 г.) выборы глав проведены не были.

Для предотвращения нарастания сепаратистских тенденций и предупреждения распадения (по образу СССР) России Президентом были назначены верные ему руководители регионов, которые, в свою очередь, назначали глав местной администрации.

Компетенция региональных органов власти, распределение их полномочий, отношения с Центром были зафиксированы в республиканских конституциях и уставах краев, областей, национальных автономий.

Власть в регионе воплощена в губернаторе, администрации региона, региональных отделениях федеральных структур, представителях Президента, партиях и массовых общественных движениях; представители этих органов могут быть отнесены к местной элите.

Губернатор, как ключевая политическая фигура в регионе отвечает за поддержание жизнедеятельности региона, социальную и экономическую стабильность. Он разрабатывает структуру региональной администрации, контролирует местный бюджет и расходование финансовых средств, установление или отмену местных налогов, предоставление льгот, лицензий, дотаций. Все эти решения утверждаются представительным органом власти (законодательной собрание, дума, совет).

Формируемая вокруг губернатора команда основывается, в основном, на принципе личной преданности, либо состоит из людей, знакомых друг с другой по опыту прошлой работы. Иначе говоря, от умения подобрать команду зависело политическое долголетие назначенных Президентом руководителей регионов, эффективность его команды. Так было в Нижнем Новгороде, губернатор которого Б. Немцов свою команду собрал из людей, с которыми работал в НИИ физики. В нее вошли и местные предприниматели, которым покровительствовала местная власть (кстати, упоминаемый в главе I Климентьев - тоже из команды Немцова). С приходом к власти в Республике Удмуртия выходца из г. Глазова - А. Волкова - основные посты в администрации заняли члены “глазовской” группировки. Ближайшее окружение президента Ингушетии Р. Аушева составили его соратники по войне в Афганистане. Если в регионе имели место выборы, то команда губернатора нередко складывалась в ходе их проведения.

Таким образом, осуждаемые коммунистической идеологией, а потому бывшие ранее нелегальными частные корпоративные и клиентарные отношения стали превращаться в конфигурацию правящего слоя. Конечно же, тоталитарный режим в свое время не мог признать и допустить легальное развитие частных патронатов, “личных связей” и семейно-родственных уз, хотя они ранее пронизывали всю номенклатурную систему, при этом оставаясь “теневыми”.

К руководителю региона и его ближайшему окружению, составляющим ядро власти, примыкает верхушка местной бюрократической элиты - руководители исполнительной власти. Последняя образована по-разному: в большинстве - это областная или губернская администрация, в иных - преобразована в правительство, структура которого либо предполагает премьера (в Москве - мэр Ю. Лужков), либо предоставляет функции премьера губернатору (Калужская и Саратовская обл.). Как считает Саратовский губернатор Дмитрий Аяцков: “это гибкое управление, это повышение ответственности за принимаемые решения. Не я принимаю решения - их принимает правительство. Каждого министра я согласовал с ответствующим министром федерации”.

Руководители региональных исполнительных структур власти выполняют не столько политические, сколько административные и организационные функции. Однако преданность губернатору аппарата областной администрации имеет свои пределы: бюрократия политически нейтральна и, следовательно, при смене руководства будут поддерживать того, кто придет к власти.

Особую группу бюрократической элиты в регионе составляют представители региональных отделений федеральных структур: Министерства обороны, внутренних дел, службы безопасности, налоговой инспекции, налоговой полиции и т. д. Кандидатуры руководителя согласовываются с губернатором, при этом обилие представительств федеральных органов вызывает недовольство региональной власти. Вновь послушаем Владимира Чуба: “В ростовской области 64 федеральных органа управления, такое количество давит на область. Федерацией мы только называемся, на деле государство демонстрирует централизм. ... трудно понять, почему районного судью должен назначать президент России, при СССР это входило в полномочие областного Совета”. Исполнительная власть пользуется в регионах достаточно высоким авторитетом, россияне полагают, что основные действенные решения ныне принимаются на уровне провинции, а не в центре. Как считает Н. Лапина, “в 1994 г. это мнение высказали 60% респондентов в 11 регионах РФ. Два года спустя схожие результаты были получены в Новгороде, Красноярском крае, Ненецком и Таймырском автономных округах, где 60% и 58% опрошенных, соответственно, полагали, что местная администрация оказывает наибольшее влияние на жизнь области”.

Конечно же, отношения с местными властями представляются россиянам более понятными и важными, чем отношения с далекой и абстрактной федеральной властью.

Между местной администрацией и региональными экономическими элитами сложился альянс, история которого восходит к концу совестного периода, когда под патронажем обкомов, исполкомов и горкомов начали создаваться коммерческие структуры. На руководящие должности часто выдвигались дети и родственники местных руководителей (см. § 3 главы I). С тех пор коммерческие структуры окрепли, а круг их расширился. Особый интерес представляют бывшие государственные, а ныне приватизированные предприятия.

Поддержка местной власти директорским корпусом является важным фактором социально-политичпской стабильности в регионе. Здесь необходимо отметить сложность сохранения таких отношений в регионах, что обусловлено следующим. М. Афанасьев отмечает рост с 1995 г. антиприватизационных настроений директората из-за того, что завершившаяся ваучерная приватизация “обернулась для директората уменьшением возможностей получать госдотации, усилением экономической ответственности за конкурентоспособность предприятия, ростом конфликтности в отношениях с работниками и акционерами”. Ростовский губернатор В. Чуб приводит случаи, когда работники акционированных предприятий просили вернуть их государству. “Пришлось поменять руководство, - продолжает он, - и когда дела наладились, разговоры о ”национализации“ прекратились”.

Критическое отношение к этой приватизации имеется и со стороны госаппарата: управленцев не устраивает то, что реальная собственность уходит к директорам, а вся тяжесть социальной ответственности и социального недовольства ложится на плечи местных администраций. Примером может служить пятая всероссийская акция протеста трудящихся 9 апреля 1998 г. Как сообщил председатель федерации профсоюзов Самарской обл. Е. Егоров, “митинги и пикетирования прошли в 68 российских региональных центрах (из 78), в 100 города и райцентрах”. Самарским губернатором, в частности, подписано постановление, что за два месяца руководители предприятий должны переломить ситуацию, в противном случае - банкротство или отстранение от должности несостоятельных руководителей, т. е. неблагополучие с зарплатой на 150 предприятиях самарского региона. Согласно данным фонда “Общественное мнение”, при росте в 1995 г. общественных симпатий к местным властям “директора оказались единственной (!) социальной группой, в которой сокращается число оценивающих положительно работу региональных властей” [1].

Необходимо отметить, что в квазирыночной экономике, не только предприниматели нуждаются в постоянных связях с властью, но и последняя особо заинтересована в поддержке финансово-промышленных кругов.

Наряду с возможностью обогащения (например, продажа квот, лицензий) патронаж над местными предприятиями позволяет администрации осуществлять региональные программы развития, проводить собственную достаточно независимую политику. В апреле 1995 г. Правительство Москвы утвердило комплексную программу развития и поддержки малого предпринимательства с ориентирами: число малых предприятий - 200 тысяч с занятыми в них 2 млн. человек. В Самарской области насчитывается “свыше 18 тыс. малых предприятий, на которых работает более 137 тыс. человек. Капиталоотдача в малом бизнесе составила в 1996 г. 1,57 рубля прибыли на один рубль капитальных вложений”. Администрацией Самарской области на поддержку малого бизнеса в 1996 г. было выделено 6,0 млрд. рублей.

Коммерческие структуры могут не только политически поддерживать администрацию, финансирую предвыборную кампанию в регионе, но и в обмен на льготы, они кредитуют региональный бюджет, выдают администрации беспроцентные ссуды, занимаются жилищным строительством, благотворительностью.

В Ульяновске, например, при их поддержке до 1996 г. осуществлялся “социалистический эксперимент”.

Отношения внутри политико-экономических альянсов определяются консолидированностью местной политической элиты и степенью ее контроля над экономическими ресурсами региона. В одних случаях (Татарстан, Калмыкия, Башкортостан, а также Москва, Самарская, Свердловская, Нижегородская области) экономическая жизнь подведомственной территории контролируется сильным руководителем. В других - сильные экономические элиты контролируют местную власть. В регионах моноиндустрии губернаторы являются ставленниками отраслевых элит. Например, губернатор тюменской области (нефтегазовый регион) несмотря на наличие обширных полномочий в сфере жизнеобеспечения региона и строительства к контролю нефтедобычи не имеет никого отношения. Разумеется, нефтяная элита будет поддерживать губернатора, пока он будет нейтрален к делам отрасли.

Губернатор Приморского края Е. Наздратенко, выдвинутый на должность экономическими элитами региона, со временем приобрел огромную самостоятельность и практически установил в крае режим личной власти.

Можно сделать вывод, что политико-экономические альянсы представляют собой реальную (т. е. основную) власть в регионе. Действенность представительных органов власти, на местах оказывается ограниченной. Во-первых, как выше отмечалось, большинство решений принимается по представлению губернатора. Во-вторых, возможность осуществления депутатской деятельности на непостоянной основе не обеспечивает разделение государственной власти и власти экономической, т. к. только на “постоянных” депутатов распространяется запрет на совмещение с депутатским мандатом государственной службы и предпринимательской деятельности. Количество депутатов, работающих на штатной оплачиваемой основе не должно превышать ²/₅ от общего их числа.

В результате руководители предприятий, представители местных олигархий и чиновники получили возможность совмещать свою профессиональную деятельность с законотворчеством. Это способствовало сращиванию политической и экономической региональных элит. Например, из 50 депутатов ленинградской областной Думы 26 - директора предприятий. Кроме того, такая деятельность депутатов привела к росту лоббизма, для которых участие в работе представительного органа - реальная возможность отстоять свои интересы. Поэтому в депутаты стремятся и старые “хозяйственники” и новые “коммерсанты”, т. е. обладатели экономических ресурсов становятся одновременно и политическими управителями.

Н. Лапина отмечает низкий авторитет представительной власти в регионах. Например, в 1996 г. в Красноярском крае, Ненецком и Таймырском автономных округах “ей доверяли лишь 3,5% опрошенных, а другой признак непопулярности - низкая явка на выборы, составившая в 1996 г. 14 - 18%” [8].

В структуре региональной власти особое место продолжают занимать представители Президента, которые были назначены после августа 1991 г. для контроля за социально-политической ситуацией в регионах. На эти должности, в основном, назначались выходцы из регионов, проявившие себя в период подъема демократического движения в стране. Однако реальными возможностями оказывать влияние на принятие решений они не обладали, в результате чего представители Президента вынуждены жить в согласии с губернатором и входить с его команду. Институт представителей Президента оказался неэффективным, а сами представители не проявили себя как политики.

Можно согласиться с предложением М. Афанасьева о предоставлении представителю Президента функций правозащитника, т. к. “развал нормативно-контрольной системы оставил беззащитными людей, не обладающих какими-либо ресурсами власти”.

В июле 1997 г. полномочия представителей несколько расширились: Указом Президента им поручен контроль реализации федеральных программ, использование федерального имущества и бюджетных средств в регионе, а также курирование деятельности в регионе федеральных органов власти. Представитель Президента, можно сказать, превращается в политическую фигуру.

Что касается партий и общественных организаций, то существенного влияния на политическую жизнь в регионах они не влияют. Большинству политических партий, за исключение КПРФ, не удалось создать разветвленной структуры на местах. Созданные в 1993 г. как либеральные коалиции “Яблоко” и “Выбор России” превратились уже к 1995 г. (выборы в Федеральное Собрание) в команды Г. Явлинского и Е. Гайдара. Избирательный опыт “Наш дом - Россия” обнаружил не только невысокую популярность центральной власти, а, несмотря на все разговоры о “партии власти”, действительной партии - необходимого инструмента долгосрочной политики и политической интеграции элиты - создано не было. “Всероссийское движение” НДР оказалось всего лишь предвыборным соглашением Правительства с региональными властями. В ходе выборов в Федеральное Собрание (1995 г.) и местные органы власти ни одна из партий не смогла выдвинуть ярких публичных политиков. О слабости политических партий в регионах свидетельствует и то, что представительные органы на местах остаются политически неорганизованными.

Наряду с общенациональными партиями и движениями в регионах существуют собственно региональные движения, инициатива создания которых принадлежит местным властям. В Свердловской области по инициативе губернатора Э. Росселя было создано общественное движение “Преображение Урала”, на основе которого возникло движение “Преобразование Отечества”. В Нижнем Новгороде Б. Немцовым было основано общественно-политическое движение “Весна”. В Татарстане зарегистрирована проправительственная партия “Единство и прогресс”. Губернатор Е. Наздратенко тоже создал собственную политическую партию (Партия Приморья). Цель таких местных “партий власти” - обеспечить победу нынешнему руководству. О таких партиях сказал А. Солженицын: “хорошо помню, как на последних выборах программы у партий появлялись за десять дней до голосования”. Поскольку партии и движения всего лишь небольшие образования с краткосрочными целями, партийные лидеры редко превращаются во влиятельные фигуры в регионе.

В ряде регионов политические режимы приобрели сильный авторитарный оттенок: борьба аппаратных клик завершилась формированием единственной “партии власти”. Авторитарные устремления обнаружили не только лидеры - выходцы из коммунистической номенклатуры или “безальтернативные” национальные президенты (Калмыкии, Татарии, Якутии), но и региональные руководители.

В Калмыкии политическая оппозиция подавляется, а СМИ контролируются властью. В Башкортостане пресса и телевидение отражают официальную точку зрения. В Республике Хакасия и Приморском крае вводится цензура, преследуются журналисты.

Заместитель председателя Госдумы РФ Владимир Рыжков такое положение со СМИ охарактеризовал следующим образом. “... средства массовой информации подчинены корпоративным интересам. Еще хуже в регионах. Газеты, телевидение, радио подчиняются либо властям, либо крупным финансовым... субъектам, либо... - преступным группировкам”.

Организованная преступность (группировки, мафия) весьма серьезная сила и ее представители хотя и не могут быть отнесены к властной элите, но взаимодействуют в ней тесно. Мафиозные структуры, накопив и легализовав капитал, пытаются в настоящее время приобрести собственную политическую легитимность. Активизации преступного мира в ходе избирательных кампаний уделено внимание в главе I (§ 3).

Можно сказать, что сформировавшаяся в 1991-96 гг. система властных отношений в регионах уже не была партийно-советской, но и не стала демократической из-за практики централизованных назначений преданных “вышестоящим - нижестоящих”. Глава администрации области назначался на пост Президентом и единолично формировал властную вертикаль в регионе. К характерной особенности властных отношений того периода следует отнести политико-экономические (неформальные) альянсы между руководителями региона и дружественными коммерческими структурами.

В этот период был создан основной состав региональной элиты, в которую, кстати, вошли опытные хозяйственные, политические и государственные представители прежней номенклатуры.

1996 год ознаменовался выборами губернаторов, в результате которых произошло качественное изменение властных отношений: выборы закрепили независимость губернатора по отношению к центру, увеличили самостоятельность регионального руководства. Однако появилась новая зависимость - зависимость от электората избирателей, от поведения оппозиции, от способности кандидата привлекать на вою сторону голоса избирателей. Для выполнения плана развития региона, предложенного губернатором избирателям в ходе предвыборной кампании, ему нужно быть способным лоббистом, умеющим “выбить” для области кредиты, льготы и т. п.

Законно избранный губернатор может позволить себе “несговорчивость” по отношению к предложениям федеральной власти, непредсказуемость поведения при вынесении на обсуждение различного рода инициатив Президента. В таких случаях следует ожидать альянса между не только оппозиционными Президенту губернаторами, но с поддерживающими центральную власть.

В течение ряда лет функционирует ассоциация “Большая Волга”, объединившая республики и области Поволжья для выработки согласованных экономических программ и механизмов взаимодействия субъектов федерации. Как заявил вице-президент ассоциации А. Харитонов, появилась возможность объединять усилия регионов Поволжья в законодательной работе и “координировать эту деятельность на общероссийском уровне”, и путем выхода со “скоординированными предложениями от группы областей в Правительство РФ... эффективно влиять на ситуацию”.

Избираемый губернатор теряет безоговорочную поддержку прежде “дружественных” коммерческих структур: при выборах они вынуждены делать ставку на несколько возможных кандидатур.

Кроме того, в новых условиях у групп экономических интересов, в случае недовольства нынешней властью, появляется легальная возможность сместить руководителя региона при очередных выборах, либо с помощью оппозиции, либо выдвижением своих кандидатов. Практически во всех регионах в выборах приняли участие предприниматели и представители директорского корпуса.

Участие оппозиции в региональных выборах и возможность ее победы позволяет предположить о постепенной ротации политических элит в регионах и непредсказуемости их поведения. Последний фактор нашел подтверждение в формировании “красного пояса” российских губерний, сумевших успешно сотрудничать с демократическими институтами федеральной власти.

С конца 1996 г. в России происходят выборы органов местного самоуправления, но в ряде регионов руководство, ссылаясь на отсутствие до августа 1995 г. соответствующего федерального закона, от проведения выборов отказались. В Вологодской, Ульяновской, Волгоградской областях губернаторы назначали глав районных администраций даже в областных центах. Саратовский губернатор смещал и тасовал глав администраций всех уровней, в том числе посредством слияния городских и районных администраций. Согласно Конституции РФ за органами местного самоуправления закрепляется управление муниципальной собственностью, формирование и исполнение местного бюджета, установление местных налогов. Неудивительно, что губернаторы соглашаясь с таким положением, теряют часть властных полномочий.

Для ограничения тенденции сверхцентрализации власти и собственности в руках руководителей регионов и контроля губернаторов “снизу” был создан на федеральном уровне совет по местному самоуправлению, в который вошли министры, известные политики, главы местного самоуправления.

Большое влияние на систему властных отношений оказало привлечение инвестиций со стороны созданных крупнейшими российскими банками финансово-промышленных групп (ФПГ) и заинтересованных в сотрудничестве с властью на местах.

Начиная с 1996 г. нефтяная компания “Сиданко”, входящая в ФПГ “ОНЭКСИМбанка” подписала соглашения с Иркутской областью, Удмуртией и т. д., что явилось подтверждением и закреплением самостоятельности местных властей. В обмен на обязательство финансирования федеральных программ и кредитования местного бюджета нефтяная корпорация получала в регионе режим наибольшего благоприятствования.

В тот же период активизировался в регионах РАО “Газпром”, который получал налоговые льготы, снижая цены на отпускаемое топливо.

При заключении московским ФПГ соглашений с местными властями не обходилось и без конфликтов. Попытки Красноярского губернатора В. Зубова наложить арест на имущество и продукцию предприятия “Норильский никель” - должника регионального бюджета, натолкнулись на противодействие “ОНЭКСИМбанка”, его могущественных московских покровителей и были отменены федеральными властями (государственный пакет акций комбината принадлежал банку).

Новые политико-экономические альянсы - это не клиентарные союзы, с личными пристрастиями участников, а соглашения по интересам и выгодам сторон - регионов и коммерческих структур.

Руководители, достигшие компромисса с коммерческими структурами и вошедшие в союз с центральными ФПГ, сумели приобрести дополнительные ресурсы власти в виде связей с влиятельными московскими партнерами.

Можно предположить, что при отсутствии таких союзов с региональными властями, и центральные банки, и ФПГ на очередных выборах обратят внимание на региональную оппозицию и постараются ее поддержать. Наглядный тому пример - губернаторские выборы в Красноярском крае. Накануне, на декабрьских выборах 1997 г. в законодательное собрание основной пакет голосов достался бизнесменам, ныне поддерживающим А. Лебедя и хозяину Красноярского алюминиевого завода А. Быкову. Это был первый проигрыш в крае партии власти, ее “ослабленному внутренними противоречиями организму” трудно ныне бороться со столь эффективным фактором, как генерал Лебедь, за которым стоят “мощные финансово-промышленные группировки, московским ФПГ нужен в крае вассал...”.

Начиная с 1996 года, позиции губернаторов укрепились, они приобрели политическую легитимность, повысили самостоятельность, в результате для деятельности региональных элит создались новые политические и экономические условия. С привлечением в регион московского капитала происходит расширение экономических ресурсов местных элит, а финансово-промышленные и крупные банковские структуры вынуждены считаться с региональными интересами.

В результате региональные элиты активнее вовлекаются в процесс принятия экономических и политических решений, не всегда совпадающих со стратегией центра. Со стороны губернаторов уже прозвучали возражения против продолжения радикальных экономических реформ, не была подержана жилищно-коммунальная реформа.

Башкортостан, например, приватизацию осуществляет по собственной республиканской программе и, как заявил президент Муртаза Рахимов: “доля государства в приватизированных предприятиях остается высокой, и это дает возможность сохранить рычаги управления предприятиями”.

Участвуя в формировании внутреннего российского рынка, регионы активно вовлекаются во внешнеэкономическую и внешнеполитическую деятельность. Соответствующие права субъектов РФ отражены в конституциях республик, уставах краев и областей, в договорах о разграничении полномочий.

Татарстан, Башкортостан, и Якутия открыли свои представительства за рубежом. Среди крупных российских экспортеров преобладают регионы, имеющие стратегические природные ресурсы, а также крупные промышленные центры (Красноярский край, Свердловская, Нижегородская и Самарская области).

Можем сказать, что федеральное правительство перестало быть единственным объектом преобразования. Ныне в регионах складывается собственная, учитывающая территориальную специфику, модель реформ. Инициативы, успешно апробированные в регионах, федеральными властями воспринимаются в качестве образца и распространяются по России. Предложенная властями Белгородской области программа поддержки индивидуального жилищного строительства на селе “Свой дом” показала на деле действенность. Крестьяне из регионального внебюджетного фонда получали ссуду на строительство, расплачиваясь за кредит сельскохозяйственной продукцией. Последняя реализовывалась сетью рынков и магазинов фонда. Программа рекомендована Президентом для других регионов.

Таким образом, в российских регионах формируются свои собственные интересы, а местные элиты становятся их наиболее последовательными защитниками. Несовпадение точек зрения руководителей регионов с Центром по предлагаемым федеральными властями решениям, а в ряде случаев и проявление явного несогласия с решениями Президента (пример: принятый, несмотря на возражение Президента, Госдумой и одобренный Советом Федерации 14.05.97 закон о “Культурных ценностях, перемещенных в СССР в результате второй мировой войны...”) свидетельствует “о процессе размежевания” политических элит: центральной - с одной стороны и региональных - с другой.

Растущая самостоятельность регионов, “выход” на внешнеэкономическую деятельность воздает предпосылки появления в губернаторской среде общенационального лидера. В случае консолидации региональных элит на базе “национальной государственной идеи”, способной привлечь к такому лидеру народные массы - появляется возможность возникновения серьезного политического движения. Построенная на этой идее предвыборная программа и поддержка финансовыми олигархами претендента на верховную власть - обеспечит ему вполне вероятную победу на президентских выборах.

Специфика и направление развития региона определяется на только поведение правящей элиты, но и его экономическим потенциалом и, естественно, собственными интересами, по которым Н. Лапина подразделяет регионы на пять групп.

К первой группе отнесены регионы с развитой добывающей промышленностью, имеющие большой экспортный потенциал. Это - республики Коми, Башкортостан, Татарстан, Якутия, Тюменская область и т. д. Обладание огромными неразработанными запасами сырья (нефть, газ, алмазы, золото) позволяет рассматривать международное сотрудничество в долгосрочной перспективе, однако для этого необходимы крупные инвестиции.

Местные элиты хотели бы при этом самостоятельно, без контроля со стороны государства, заниматься внешнеторговой деятельностью, и важным элементом ее стратегии является стремление приобрести независимость от цента. Якутия значительную часть дохода от экспорта алмазов оставляет себе, а деятельность компании “Алмазы Росси-Саха” полностью контролируется местной политической элитой. Несмотря на то, что с федеральным правительством должны согласовываться объемы экспорта, центру не удается в полной мере контролировать экспортную выручку Якутии.

Нефтегазовые территории, обладающие огромным потенциалом, работать могут только в условиях единого экономического пространства. Связанные с внешним миром системой газо и нефтепроводов эти регионы заинтересованы в сохранении территориальной целостности российского государства. То же самое относится и к национальным республикам, расположенным в центре России (Татарстан, Башкортостан), к тому же, связанными разветвленной сетью транспортных магистралей с российскими дорогами.

В результате ориентированные на экспорт регионы в развитой добывающей промышленностью поддерживают нынешнюю власть, и, несмотря на критику центра, голосуют за партию власти. За Б. Ельцина в 1996 г. в республике Коми проголосовало 66,7% избирателей, в Якутии - 65,5%, в Татарстане - 63%, в Тюменской области - 56,4% [8].

Вторую группу составляют торгово-промышленные регионы, куда входят мегаполисы Москва и Санкт-Петербург, приморские территории с крупными портами - Калининградская, Мурманская, Камчатская области, Приморский край. Здесь аккумулируЕтся ныне значительная часть капитала, выросли собственные банки и финансово-промышленные структуры, приморские регионы стратегически ориентированы на развитие внешней торговли. Имея крупные морские порты и пользуясь близостью к границам, регионы развивают пограничную торговлю с ближайшими соседями. Особый интерес для них представляет кооперация с внешними партнерами. Не исключено, что в этих регионах будут усиливаться тенденции к обособлению от центра в экономичной области. Москва в группе торгово-промышленных регионов является неоспоримым лидером - это крупнейший финансовый центр, здесь сконцентрировано 40% действующих на территории России предприятий с участием иностранного капитала и 31% всех действующих российских малых предприятий, сосредоточено около 85% финансовых ресурсов страны. В Москве наряду со спекулятивным складывается подлинно национальный российский капитал, начавший продвижение в регионы и заинтересованный в сохранении единого экономического пространства.

Местные элиты регионов, пользуясь стратегическими позициями своих территорий, борются за понижение уровня государственного управления и стараются демонстрировать независимость по отношению к центру. Такая линия поведения отчетливо просматривается на примере Москвы. Мэру Ю. Лужкову удалось отстоять свой режим прописки в городе и особый режим пребывания в нем иногородних, не говоря уже о собственном сценарии приватизации. В ходе президентских выборов эти регионы поддержали Б. Ельцина: в Москве за него было подано 77,4 голосов избирателей, в Санкт-Петербурге. - 74, Калининградской и Мурманской областях, соответственно 58,1% и 70,5%.

В третью группу входят промышленно развитые регионы: Свердловская, Нижегородская, Самарская, Челябинская, Новосибирская области, Красноярский край и т. д. Здесь преобладает наукоемкий ВПК или традиционная тяжелая промышленность. В связи с переживаемым глубоким структурным кризисом местные элиты придерживаются различных стратегий.

Уральские регионы (в т. ч. Свердловская область) - сторонники российской модернизации при активном участии государства, поскольку осознают, что самостоятельно собственные проблемы не решить. Их точка зрения: перераспределение части доходов от экспорта в пользу отечественной тяжелой промышленности, для чего государство должно обладать сильной властью, способной осуществлять политику перераспределения. Экономическое положение, например, Свердловской области тяжелое с изношенными производственными мощностями, необходима модернизация, но регион не растерял высококвалифицированную рабочую силу - потенциал для подъема экономики.

Другие регионы вынуждены были воспользоваться собственной антикризисной стратегией, т. к. высокая концентрация наукоемкого ВПК не позволила местным властям рассчитывать на поддержку государства для всех предприятий области. В Нижегородской области местная элита избрала радикальные рыночные средства, сделала ставки на привлечение инвестиций и активное сотрудничество с Западом. В разработке такой стратегии большую роль сыграло географическое положение - область является крупнейшим в России центром торговли. Финансовую независимость региона от Центра местные власти используют в качестве основного козыря в переговорах с международными кредитными учреждениями.

В ходе президентских выборов за Б. Ельцина было подано 77% голосов - Свердловская, 52,2% - Нижегородская и 52,3% - Самарская области.

Четвертую группу образуют аграрные и агропромышленные регионы: Центрально-Черноземный (Белгородская, Брянская, Курская, Воронежская и др. области), Краснодарский и Ставропольский край и бывшие автономные республики верхнего Поволжья.

Территории существуют за счет собственных ресурсов, полностью обеспечивают себя продовольствием и частично потребительскими товарами. Внешнеэкономическая деятельность их слаба и ориентируются они, в основном, на развитие внутреннего рынка. Региональные элиты последовательно отстаивают интересы отечественных производителей и высказываются за расширение экспорта. По мнению зам. министра внешних связей Чувашии И. Садовского “концепция развития экспорта продукции республики представляет собой систему приоритетов органов государственной власти и производителей”.

Президент республики Марий Эл В. Кислицын большие надежды возлагает на инвестиции, для чего принят местный закон о налоговых льготах. “Привлечение капитала в размере не менее 100 тыс. долларов дает освобождение от налогов в течение первых двух лет - на 100%.

В политическом плане регионы этой группы образуют “красный пояс”, их отличает оппозиционность нынешней власти. Традиционно настроенное сельское население голосует за коммунистов, поэтому партийно-советской номенклатуре удалось сохранить здесь свою власть. В ходе президентских выборов в Чувашии за Г. Зюганова было подано 64% голосов, в Белгородской и Брянской областях - 59,1% и 54,4%.

К пятой группе относятся “депрессивные” регионы (республики Северного Кавказа: Адыгея, Дагестан, Ингушетия, а также республики Алтай, Бурятия, Калмыкия, Читинская область), характеризующиеся застоем экономики, слабым спросом на товары, массовой безработицей; их перспективы развития проблематичны. Одни национальные элиты рассчитывают на помощь центра и получение субсидий, другие местные элиты пытаются дистанцироваться от федеральной власти и ищут собственные источники финансирования (Калмыкия, Ингушетия). В большинстве регионов сложилась модель жесткого государственного управления, и экономика полностью контролируется местной элитой.

Что касается политической ориентации регионов, то в ряде территорий был использован “мобилизационный способ голосования”, а электорат отдал голоса за того кандидата в президенты России, которого поддержали местные элиты.

Таким образом, в регионах формируются собственные интересы: либо ориентирование на помощь центра, либо - использование возможностей, которые открывает рынок. Местные элиты, отстаивая региональные интересы на общенациональном уровне, используют лоббирование, превращая его в основной элемент российской политической жизни. (Лобби - система организаций, оказывающих воздействие на законодателей и чиновников в пользу того или иного решения). Лоббирование частных решений осуществляется через ключевые фигуры российской политики, а также отстаивание региональных интересов - через законодательную и исполнительную власть. Самый эффективный канал лоббирования в нынешней России - это “проведение” нужных решений через видных московских политиков. А. Афанасьев приводит выводы Экспертного института российского союза промышленников и предпринимателей: “анализ принятых Правительством ... постановлений и распоряжений по предоставлению льгот регионам ... поражает по своему размаху и размерам. Показательно то, что в это время практически не принимались постановления по отраслям и подотраслям”.

Наибольшие шансы строить отношения с Президентом России имеют республиканские лидеры, т. к. угроза отделения, которую потенциально несут в себе национальные республики, превращает их руководителей в наиболее сильных лоббистов, с которыми Президент вынужден считаться.

Могущество недавно еще всесильного губернатора Приморского края Е. Наздратенко держалось на его связях с бывшим вице-премьером О. Сосковцом и начальником службы безопасности Президента А. Коржаковым, которые сумели даже нейтрализовать попытки проведения в Приморье правительственных проверок.

Нередко интересы территорий отстаивались по линии землячеств. Московские политики - выходцы из провинции, - конечно же, продолжают поддерживать отношения с местными элитами, оказывая помощь родному региону. Интересы Санкт-Петербурга отстаивал А. Чубайс, работая в правительстве. После прихода в “коридоры власти” представителей Поволжья в 1997 г. и 1998 г. при смене правительства следует ожидать укрепления позиций этого региона.

Участие региональных элит и их представителей в законотворчестве позволяет им принимать законы, выгодные отдельным территориям. С этой целью в нынешней Думе создана депутатская группа “Российские регионы”, одна из первых поддержавшая С. Кириенко при утверждении на пост премьера.

Как отмечают СМИ, наиболее “лоббистскими” являются фракции ЛДПР, постоянно работающая с различными “группами интересов”, и проправительственная “Наш дом - Россия”.

Депутаты от Санкт-Петербурга, Ленинградской области и избранные от других округов петербуржцы, образовали в Думе группу “Невская инициатива”, чтобы эффективнее отстаивать интересы региона.

Через высшую палату парламента - Совет Федерации, состоящую из руководителей исполнительной и законодательной властей регионов, региональные элиты имеют возможность блокировать любые решения Госдумы, которые не совпадают с их интересами.

К лоббированию привлечены и институты исполнительной власти: интересы добывающих районов отчасти отстаивает Министерство топлива и энергетики.

Каналом индивидуально-группового лоббирования стали и всевозможные “круглые столы” при Президенте, Правительстве, главах исполнительной власти в регионах, попечительские советы. Поскольку формируются они без выборов, а по усмотрению руководителей и аппарата, то и являются формальными (декоративными) органами. Однако за декорациями происходит “действительное буржуазно-бюрократическое сращивание, налаживание индивидуально-групповых связей, складывание клиентарных группировок”.

Самостоятельность регионов способствовала осознанию ими полезности корпоративной региональной общности. Регионы с сильной экспортной ориентацией, торгово-промышленные регионы, обладающие большим экономическим и политическим весом, пытаются сообща отстаивать свои интересы. В качестве примера можно привести Ассоциацию “Большая Волга”, которой в 1998 г. исполняется восемь лет, и как заявил ее президент - губернатор астраханской области А. Гужвий “она приобрела опыт в межрегиональном сотрудничестве, установила тесные контакты с исполнительной и законодательной властью центра, министерствами и Правительством РФ, признана названными структурами”. В Совете Федерации ассоциация предоставлена 22 голосами, что позволяет эффективно лоббировать регионам нужные решения и согласованно отстаивать интересы своих территорий. С 1993 г. по 1996 г. ассоциацией руководил Самарский губернатор К. Титов (в соответствии с Уставом - на общественных началах). Разработаны совместные программы: “Возрождение Волги” (экологическая), “Возрождение российского торгового флота” и др. Ассоциацию “Центральная Россия” возглавляет губернатор Ярославской области А. Лисицын. На конец 1997 г. насчитывалось восемь Ассоциаций.

Внутреннее экономические положение региона, его влияние на политическую жизнь России определяется стратегией руководителя, политическим поведение, путями реализации задач.

Под типом лидерства поднимается “набор идеологически оформленных политических средств, которые используются региональными руководителями в их деятельности и борьбе за власть”. Рассмотрим сформировавшиеся в российских регионах типы лидерства, выделенные Н. Лапиной. В зависимости от поведения лидера формируется и характер местной элиты.

Патерналистский тип присущ “русским регионам”, нуждающимся в “патронаже” (покровительстве) со стороны властей, и сложился в аграрных и аграрно-промышленных районах с высокой долей пожилого сельского населения, где преобладают консервативные настроения и сохраняется неприятие новых идей. Здесь не отмечалось активного демократического движения, а советская партийно-хозяйственная номенклатура сохранила свои позиции в структурах власти. К лидерам этого типа могут быть отнесены губернаторы Краснодарского края Н. Кондратенко (бывший председатель крайисполкома и первый секретарь крайкома КПСС), Воронежской области И. Шабанов (бывший председатель облсовета и первый секретарь обкома КПСС), Брянской области коммунист Ю, Лодкин, Тульской области В. Стародубцев (член ГКЧП, председатель Аграрного союза), Ульяновской Ю. Горячев (бывший первый секретарь обкома КПСС), к этой группе может быть отнесен и губернатор Курской области А. Руцкой (бывший вице-президент СССР).

Им присущ популизм, критика нынешних властей, демонстрация образа защитников “простого народа”, что и обеспечило массовую поддержку в ходе региональных выборов.

Лидеры ряда регионов придерживаются национально-державной идеи, что характерно для пограничных регионов, где в последние годы возросли межнациональные противоречия (Краснодарский и Приморский края, Псковская область). Н. Кондратенко (Краснодарский край) - пропагандист национальной, русской идеи, патриотизма, губернатор Приморского края Е. Наздратенко снискал поддержку жителей края (на выборах в 1995 г. получил более 70% голосов избирателей), отстаивая неприкосновенность российских территорий на Дальнем Востоке.

Патриархальный тип лидерства имеет место в этнических республиках (Татарстан, Калмыкия, Башкортостан, Якутия), где лидер призван отстаивать этнокультурные и национальные ценности, его воспринимают как “отца народа”, вождя. В Якутии республиканской элитой разработана концепция “Якутия - XXI век”, в которой декларируется построение современного государства под руководством президента М. Николаева, формирование в республике среднего класса. Президент Калмыкии К. Илюмжинов, заработав на заре перестройки сомнительными способами капитал, пришел к власти на волне популизма под лозунгом превращения Калмыкии во второй Кувейт - богатейшую республику. За годы его правления экономичная ситуация не улучшилась, но создав у народа положительный образ власти К. Илюмжинов после двух лет президентства в 1995 г. досрочно переизбирался до 2000 г., получив 87% голосов избирателей.

Борьба за национальную независимость обеспечила президентам национальных республик, бывшим республиканскими партийными руководителями, по сути дела, сохранение власти (получив при этом значительно больше полномочий), а противостояние центру в период суверенизации (1991-92 гг.) - забыть об их партийном прошлом. На Кавказе, где к военным всегда относились с особым уважением, к руководству пришли Д. Дудаев и А. Масхадов в Чечне, Р. Аушев в Ингушетии.

Патриархальный и вышеназванный патерналистский лидеры стремятся замкнуть на себе принятие основных решений, контролируют политическую жизнь и СМИ в регионе, тяготеют к жестким методам управления экономикой. Они единовластно распоряжаются экономическими ресурсами региона, манипулируют электоратом, оказывая на него прямое административное давление. Стоило М. Шаймиеву по местному татарскому телевидению предупредить о “нежелательности” победы в районах руководителей - кандидатов от КПРФ, как во втором туре президентских выборов за Б. Ельцина проголосовало 63% избирателей. Политическая элита Татарстана была сформирована “добровольно” избирателями, при вмешательстве президента республики.

Модернистский тип лидерства сложился в промышленно развитых регионах с сосредоточение населения и экономической жизни в крупных городах. В структуре населения преобладают квалифицированные кадры, высока доля предпринимателей и лиц, занятых в частном секторе (Санкт-Петербург, Самарская, Нижегородская, Свердловская области). Такие лидеры ориентированы на западную модель развития, основные темы их выступлений: развитие рынка и конкуренция, эффективная экономика, научно продуманное принятие решений. При нижегородском губернаторе И. Склярове “создан экспертно-консультационный совет, куда входит 100 человек - лучшие специалисты и настоящие патриоты Нижегородского края”. Руководители этого типа заботятся о качестве жизни, строят дороги и жилье, заботятся об экологии. Саратовский губернатор Д. Аяцков занимается лично вопросами спасения берегов Волги, восстановлением лесопосадок. С точки зрения лидеров подобная деятельность должна сделать регионы более привлекательными для западных и российских инверторов. Нижегородская область получила высокие инвестиционные рейтинги авторитетных зарубежных агентств, а еврооблигации на сумму 100 млн. долларов были размещены на условиях более выгодных, чем удалось достичь Москве и Санкт-Петербургу. Политическим капиталом этих политиков является поддержка со стороны Центра, известность в России и за рубежом.

Подводя итог, можно сделать вывод, что прошедшие 1996 г. выборы губернаторов свидетельствовали о том, что власть в регионах перешла к прагматикам, людям, имеющим опыт управления, либо у власти остались демократы, умеющие работать с местной партийно-хозяйственной номенклатурой.

Большинство региональных лидеров не стремятся заявлять о своих политических пристрастиях, предпочитая демонстрировать управленческие навыки, “хозяйственные” способности и хорошее знание региональной специфики.

Даже те руководители, которые были избраны при поддержке КПРФ, после победы заявили о своей лояльности федеральной власти и готовности сотрудничать с ней. Лидеры, представляющие коммунистическую партию, не стремятся вернуться в прежнюю советскую систему, при которой областные руководители испытывали жесткий контроль центрального партийно-номенклатурного аппарата.

Ярко выраженные типы лидерства сложились в регионах с консолидированной элитой. Она продолжительное время остается у власти, сумела обеспечить внутреннюю стабильность в регионе и выдвинуть сильного, пользующегося авторитетом лидера.

К сильным региональным элитам могут быть отнесены однородные элиты национальных республик и аграрных или аграрно-промышленных регионов России, мало изменившиеся по своему составу за последние десятилетия. К сильным относятся также элиты, сформировавшиеся в результате компромисса между демократами и прагматически настроенной частью советской номенклатуры. В результате губернаторских выборов и выборов в органы местного самоуправления из “назначенцев” представители региональной элиты превращаются в публичных политиков, полноценных и независимых руководителей.

Деятельность регионального руководства ныне привлекает внимание и европейских стран, т. к. по заключению М. Афанасьева, согласно его одной из последних публикаций, наши реформы идут не в одной отдельно взятой стране, а во взаимосвязанном и взаимодействующем институционально оформленном международном сообществе “(Россия сотрудничает с советом Европы)”.

Приобщение региональных элит к политике происходит на фоне осознания регионами своих политических и экономических интересов и возможностей. В результате этого процесса будет происходить постепенная замена кланов и клиентел новыми экономико-политическими альянсами.

Региональные элиты на сегодняшний день, в основном, в своей деятельности руководствуются местными интересами и выгодами.

Местные элиты во многом независимы от центра и имеют большие властные полномочия. Многие из их решений на местах не совпадают с политикой, проводимой федеральным правительством (например, жесткое регулирование цен, нарушение единого экономического пространства).

В современной России сложился политический компромисс между элитой Центра, которая выступает инициатором реформ, и региональными элитами, перед которыми стоит задача адаптировать эти реформы к условиям конкретной территории. Также разделение полномочий, как считает Н. Лапина, устраивает обе стороны, позволяя “федеральным властям сохранять в глазах международной общественности имидж реформаторов, а региональным властям - укреплять свою социальную и политическую базу в регионах”. Стабилизация политической ситуации в стране будет способствовать становления и укрепления институтов российского государства, идеологии “общего дела”, без которых Россия далее существовать не может.

§ 2. Региональная политическая элита Самарской области

Политическая и экономическая жизнь поволжских регионов в последние годы привлекает внимание и известных политиков и средств массовой информации: это и принятие местных законов, опережающих федеральные (закон о земле в Саратовской области), и объединение восемь лет назад республик и областей Поволжья в ассоциацию “Большая Волга”, и последующее успешное их взаимодействие на основе взаимно согласованных концепций и программ. Такое взаимодействие стало возможным после получения Исполнительной властью в губерниях в свое распоряжение немалых полномочий и средств, и, как отметил обозреватель Вадим Васильев, “с предоставлением субъектам федерации невиданной за семьдесят последних лет самостоятельности”, губернаторский корпус, по его мнению, стал реальной силой, с которой уже принято считаться, и “влияние губернаторов теперь оценивают не как-нибудь, а в государственном масштабе”. На примере Поволжского региона можно делать вывод о смещении политической жизни в регионы, в активном привлечении политической местной элиты к деятельности федеральных органов. С 1977 г. отмечается перемещение в столицу из Поволжья ключевых фигур политической элиты, о чем говорилось в предыдущем параграфе, и где Самарской области принадлежит одна из основных ролей.

Согласно классификации Н. Лапиной, Самарская область (см. § 1 настоящей главы) отнесена к модернистскому типу, особенности развития которого наложили отпечаток на формирование характера политической элиты. В области сосредоточена аэрокосмическая, нефтехимическая, автомобильная, металлургическая и иные промышленные отрасли, причем, в экономической структуре основное место занимает наукоемкий ВПК с заводами, НИИ, требующими широкой связи со смежниками. Отличительной особенностью области является выгодное географическое положение ее на пересечении железнодорожных и водных магистралей, а также шоссейно-воздушных путей, что способствует расширению внешнеэкономических связей. Все это предопределило “основные направления антикризисной стратегии региона: ускоренные темпы приватизации, привлечение инвестиций из Москвы, инвестиции и сотрудничество с западом”. На территории области на 1995 г. зарегистрировано более 350 предприятий с иностранным капиталом, из них 26 - с участием капитала США с инвестированной сумой 6,2 млн. долларов. За 1995 г. объем экспорта Самарской области по прямым связям составил более 1,9 млрд. долларов США - это, как сообщает журнал “Волга-Бизнес”, один из лучших показателей в России. По данным Банка Австрии Самарская область среди российских регионов заняла первое место по минимизации экономического риска и второе - по политической стабильности.

В Самарской области представлены и крупнейшие финансово-промышленные группы России: “Самеко” - металлургическая кампания, АО “Самаранефтегаз” и “Новокуйбышевск НПЗ”, входящие в нефтегазовый российской комплекс с др. Региональные банки Газбанк, Росэстбанк, Солидарность согласно сводке информационного центра “Рейтинг” вошли в “достаточно высокую группу надежности”, к которой принадлежат 30 банков из 33% региональных банков России”. Стабильность политической жизни, успешное взаимодействие губернского руководства с федеральной властью способствует заинтересованности промышленных и финансово-банковских структур, а также предпринимателей в развитии самарских отраслей и предприятий. В 1996 г. область насчитывала “свыше 18 тыс. малых действующих предприятий, валовой доход от реализации продукции которых составил 5200 млрд. (неденоминир.) рублей, а доля малых предприятий в общем объеме розничного товарооборота области составила почти половину”. По качеству действующих предприятий лидируют Самарская и Нижегородская области среди регионов ассоциации “Большая Волга”. По среднедушевым доходам Самарская область приближается к российскому показателю (97,7%) и “входит в число 22 областей РФ с высокими среднедушевыми доходами (Саратовская и Нижегородская области имеют 55,9% и 63%). Объем промышленного производства по области составил 52620 млрд. рублей, или в % к 1996 г. - 106,9.

Политическая элита и экономическая на базе совместного сотрудничества образуют альянс, развиваемый и укрепляемый стабильным положением региона, который по уровню промышленного развития входит в десятку наиболее развитых российских регионов. Специфика местной элиты определяется и тем, что около 80% населения приживает в городах самарской области, причем среди населения преобладают квалифицированные рабочие и кадры; существует высокая доля интеллигенции с большим научным и преподавательским составом.

Эволюция и рекрутирование самарской политической элиты, в основном, совпали с этапами развития элит других российских регионов, о чем подробно изложено в предыдущем параграфе настоящей главы.

Первый этап (начало перестройки - начало 90-х годов) характеризовался ослабление роли партийных структур, усилением влияния Советов, которые ранее “были неотделимы от коммунистической нормативно-контрольно-репрессивной системы, а в новых условиях стали наполняться иным, некоммунистическим содержанием”. Первого секретаря обкома Е. Муравьева сменил горбачевский назначенец Афонин, который, как вспоминает Ю. Логойдо (работавший в обкоме заведующим отделом), “начал заменять, отстранять, убирать людей - была волна такая”. К руководству представительных органов пришли в области бывшие члены партийно-хозяйственной номенклатуры, однако не из высших областных звеньев, а находившиеся на одну-две ступеньки ниже. Областной Совет возглавил В. Тархов, два года проработавший директором Новокуйбышевского НПЗ после избрания на эту должность трудовым коллективом завода, а Тольяттинский горсовет - И. Антонов (бывший до этого одним из секретарей горкома партии), занимавшийся до партийной работы преподавательской деятельностью в ВУЗе. В этот же период времени выдвинулся К. Титов, ставший в начале 1990 г. депутатом горсовета. Политическая карьера его началась с должности секретаря комитета комсомола авиационного завода, затем продолжилась с 1970 г. в горкоме ВЛКСМ. Затем он поступил в аспирантуру (1976 г.) Куйбышевского планового института и длительное время работал в экономической лаборатории. До избрания председателем горсовета (апрель 1990 г.) К. Титов был некоторое время зам. директора по экономике небольшого предприятия (Куйбышевский филиал НПЦ “Информатика”).

По воспоминаниям тележурналиста В. Добрусина, бывшего в то время депутатом горсовета, “Титов, как человек сильный, незаурядный и дипломатичный понял, что коммунисты в ближайшем обозримом будущем не победят. Еще будучи председателем горсовета, он стал приверженцем политики Ельцина”.

Люди, пришедшие во власть, были не только неопытными и относительно новыми для старых партаппаратчиков, но и старались опираться на молодых и энергичных кадров, состоявших в “номенклатуре” и работавших до этого на предприятиях и в отраслевых отделах обкома, горкома и исполкомов.

В. Тархов и И. Антонов избрали тактику независимости от решений обкома, несмотря на членство в КПСС, К. Титов же старался вести себя дипломатично. По воспоминаниям В. Добрусина - руководителя демократической фракции в горсовете, “коммунистов” и “демократов” было поровну, заседания велись бурно и долго, решения принимались трудно. Будучи председателем горсовета К. Титов “приравнивался” к предисполкома, и ему, как коммунисту, надлежало быть членом бюро горкома КПСС. Свой отказ, мотивировал тем, что предгорсовета не должен подчиняться каким-либо политическим интересам или партиям, что подтверждает его осторожность в отношениях с партаппаратом, умение лавировать между фракциями коммунистов и демократов в горсовете. В интервью местной газете он признался: “да, я бесконфликтный, по сути-то, человек. Бревном на дороге ни у кого не лежу - гибкий в этом отношении политик”.

В городах области сельских районах персональный состав руководства практически не изменился: большинство первых секретарей стали по совместительству и председателями советов, сохранив за собой власть в своих районах. Для Самарской области это время характерно появлением трений между советами и аппаратом исполкомов, укомплектованным старыми кадрами и подчинявшимся председателю исполкома. Аппарат не воспринял разделение власти, хотя до острых конфликтов не доходило. В начале 1991 г. острота проблемы была снята принятием решения о совмещении должностей председателей советов и председателей исполкомов. Последние и стали, в основном, председатели Советов, поскольку решение данного вопроса было за Советами.

В августе 1991 г. (начало второго этапа) произошла смена высшего уровня областной исполнительной власти, в результате чего реальная власть перешла к назначенному Президентом главе администрации К. Титову. В. Тархов был оставлен в должности председателя облсовета, а затем и снят Ельциным, поскольку не выступил против “путчистов”. Сессия горсовета, которую вели В. Добрусин (руководитель демократической фракции) и А. Бахмуров (представитель от коммунистов), долго не давала согласие на утверждение К. Титова в новой должности, т. к. многие были настроены, по мнению А. Князева, против. “Коммунисты поняли, что он для них потерян, а демократы еще не убедились, что он готов поддерживать реформы”, и только после многочасового заседания К. Титов получил необходимую поддержку.

Возглавив власть, К. Титов привел с собой практически всю свою команду: Г. Хасаев, В. Мамигонов, Ю. Бородулин - бывшие вузовские преподаватели; с В. Мокрым и А. Латкиным он был знаком по комсомольской работе; Г. Задыхин, А. Родионов, Ю. Логойдо и Б. Трегубов - представляли старую партийно-хозяйственную номенклатуру. Как отмечает социолог Е. Мелешкина, “18 из 27 глав администраций сельских районов также до 1991 года принадлежали к партийной номенклатуре”.

Ю. Логойдо, пришедший в команду К. Титова с должности управляющего делами в команде В. Тархова, вспоминал впоследствии, что Титов приглашал людей, которых давно знал, с которым работал; “он старается думать о правильной компоновке по возрасту, психологической совместимости, по деловым качествам. Титов тщательно ”селекционирует“ команду”. Средний возраст нынешней губернаторской команды 51,4 года (при подсчете, как будет и далее, не учитывался месяц рождения, в результате средний возраст может быть завышенным в пределах одного года). Ю. Логойдо продолжает: “сегодня остались те, кто смог. Шесть с половиной лет этой команде, и она все крепче. Люди понимают друг друга с полуслова”. В то же время прорабатывалась идея создать в качестве исполнительной власти - правительство Самарской области, а при Губернаторе - небольшой аппарат управления; председателем правительства был назначен Ю. Логойдо. Дума - оставалась как представительно-законодательная власть. Ю. Логойдо: “мы были первыми в России, кто предложил эту модель управления, однако федеральный центр никак не разберется относительно полномочий... Мы решили приберечь идею с правительством области до лучших времен”. (Ныне подобное правительство существует в Саратове и Москве).

К особенностям самарской политической элиты на этом этапе следует отнести то, что в числе руководителей областного уровня было мало политических деятелей, бывшей демократической оппозиции. Слово Л. Добрусину: “люди, входившие в нашу демфракцию, о сих пор никто. Никаких высоких постов во власти или в бизнесе не заняли. Но люди из той фракции, которая выступала против Ельцина, против реформ... - сейчас на ключевых постах”. К. Титов подобные обиды и обвинения парировал тем, что в демократических партиях пока нет кадров с нужными деловыми способностями по управлению новыми муниципальными органами. Подтверждением тому является попытка назначить заместителем лавы администрации области по социальным вопросам активного участника демократических митингов 1990-91 гг. Ю. Бородулина, который в новом качестве работу организовать не сумел. Впоследствии ему был предложен почетный пост представителя Президента - пост, как метко заметил М. Афанасьев, “агитатора за рынок и демократию”. Ныне социальными вопросами ведает заместитель губернатора А. Жабин, доктор экономических наук, кандидат юридических наук, профессор, состоящий членом Совета при Правительстве РФ по вопросам социального развития.

Тогда же К. Титов попытался в Тольятти и Самаре сформировать администрацию из людей, лично от него зависящих, основываясь на патронажно-клиентелных отношениях, если в Тольятти это удалось (был назначен А. Миккель, затем, после его ухода, Ю. Уткин), то в Самаре по рекомендации представителя Президента А. Федорова Указом Б. Ельцина был назначена О. Сысуев, несмотря на противодействие К. Титова. По-видимому, здесь проявилась приверженность Ельцина к выстраиванию “противовесов”, в т. ч. на региональном уровне. “Именно здесь начался первый в России после августа 91-го конфликт между руководством области и ее столицы”. Сысуев, вспоминая об изнурительных разборках с губернатором, в которых “война кабинетов длилась больше года и закончилась молчаливым взаимным признанием друг друга”. О. Сысуев попал в политику на волне горбачевской перестройки, тогда же вступил в партию и через несколько месяцев был избран секретарем парткома Куйбышевского авиаотряда. На последнем съезде КПСС его кандидатура была выдвинута в качестве альтернативной Горбачеву на пост Генсека ЦК. Сысуев, будучи уже председателем Красноглинского райисполкома, выступил публично против назначения Титова главой обладминистрации. Несмотря на негласное соглашение о мире и взаимном признании двух наиболее популярных среди самарцев администраторов тщательно скрываемая неприязнь осталась. Следует отметить, что некоторые противоречия сохранились при новом главе города Г. Лиманском, что “можно считать относительно постоянным фактором политической жизни области на ближайший период”. Можно сказать, что к началу 1992 года команда К. Титова сложилась в окончательном виде и не претерпела существенных изменений. Эта команда быстро преуспела в самарском общественном сознании в качестве организатора либеральных экономических реформ, а также “покровителя и защитника” интересов рядового человека от происков Москвы”. С таким же успехом можно отнести на счет команды и неудачи в области реформирования.

Рассмотрим группы, принадлежащие самарской региональной политической элите.

Среди высшего руководства губернии (губернатор и его заместители, включая А. Калмыкова - руководителя представительства Администрации области при Правительстве РФ) - 80% лиц во главе в К. Титовым, бывшие советские работники, представители комсомольской и партийной номенклатуры. Заместители губернатора Ю. Логойдо и А. Латкин - руководители предприятий. Первый до председателя самарского райисполкома работал директором двух судоремонтных заводов, затем - главным инженером пароходства “Воготанкер”. Второй - после комсомольской деятельности был директором завода ЖБИ-5 ПО “Железобетон”. А. Жабин и Г. Хасаев - долгое время трудились в ВУЗах, причем, второй несколько лет работал зам. председателя Куйбышевского горисполкома. 60% из руководства имеют научные степени.

Что касается основного руководства губернской администрацией, то цифры следующие. Средний возраст - 48,6 лет. 50% руководителей управлений и комитетов прошли этапы работы на комсомольских и партийных должностях, не менее 30% - бывшие руководители советских учреждений, 40% - имеют два высших образования.

Главы местного самоуправления составляют в политической элите региона самое многочисленное звено “муниципалов”. К ним относятся руководители исполнительной власти городов областного подчинения и сельских районов. Средний возраст - 47,3 года, причем, только три человека перешагнули 58-летний рубеж. 19,4% имеют два высших образования только один - среднетехническое (остальные - высшее) обращает на себя внимание преобладающее число лиц, имеющих сельскохозяйственное образование - 45%, а также имеющих опыт работы в должности председателя колхоза (совхоза) - 38,8%, что говорит в пользу того, что, во-первых, эти люди не относились к числу потенциальных мигрантов из села в город (тем более, Самара не относится к производителям сельскохозяйственного машиностроения), во-вторых, постоянное общение с сельским населением и знание не понаслышке проблем села должно было способствовать активной их поддержке избирателями на перевыборах в 1996 г. Действительно, довольно высокий процент отданных за них голосов встречается часто. Основное количество руководителей по происхождению - местные, т. е. из того же района, где сейчас работают (81%), среди них же только несколько человек родились и жили в смежных районах. На основании изложенного можно предположить, что руководители районных администраций, формируя свои команды, отдавали предпочтение также местному населению. Около трети руководителей - впервые избраны в 1996 г., остальные сохранили свои позиции с момента их назначения в 1991 г. Основная часть (66%) политической элиты руководящего районного звена - бывшие партийные и комсомольские работники, причем, соотношение следующее. 36% - руководители районных структур (первые и вторые секретари) 16% - бывшие инструкторы, заведующие отделами райкомов КПСС, районных комитетов ВЛКСМ, 14% - имеют опыт работы в качестве секретарей парткомов колхозов, совхозов, районных сельхозуправлений.

Большинство из них перед назначением на должность руководителей районных администраций успели поработать председателями исполкомов, к которым следует добавить еще 16% бывших руководителей исполнительной районной власти, не работавших в районных и городских партийных и комсомольских организациях. Таким образом, среди руководителей районов основной состав - люди известные избирателям, вышедшие из партийно-советской номенклатуры. Нельзя не отметить еще одну особенность: стремление получить второе высшее образование, как привило, закончить высшие партийные школы: из 19,4% руководителей с двумя образованиями 15% имеют дипломы об окончании ВПШ (в основном, бывших секретари райкомов КПСС).

Невысокая доля среди них с инженерно-техническим образованием (25%) - характерна для сельского населения, однако совсем низкий процент (5%) лиц, имеющих экономическое образование, подтверждает то, что районная партийная номенклатура не предавала этому фактору значения, а в настоящее время таких специалистов на селе, по-видимому, весьма немного.

Рассмотрим звено руководителей федеральных органов, действующих в Самарской области.

Средний возраст составляет 50,4 года и, как выше отмечалось, при подсчете он может быть завышен в пределах одного года. Свыше 58 лет - всего трое; выходы из партийно-советской номенклатуры - 50%, однако, следует отметить, что бывших работников руководящего звена партийных органов среди них всего 10%. Лиц с двумя высшими образованиями - 20%, с экономическим - II,4%, инженерно-техническим - 22%, гуманитарными - 33%. Большинство из них на действующие должности назначены в 1993-94 гг. Приведенные сведения подтверждают, что основной костяк самарской политической элиты - представители бывшей партийной, советской и хозяйственной номенклатуры, сумевшие приспособиться к новым условиям. Этому способствовал, во-первых, имеющийся опыт работы и компетентность в вопросах управления, во-вторых, наличие личных связей, сыгравших существенную роль для их попадания в команды-клиентелы руководителей региона. Нельзя сбрасывать со счета их высокую степень адаптивности к изменению политических и экономических условий в стране и регионе.

Вхождение в новую элиту происходило благодаря переходу партийных кадров в аппарат исполкомов, считавшемуся прежде понижением, однако эти люди оказались во главе органов государственного управления. Это оказалось своевременным, т. к. КПСС в конце 80-х годов начала терять рычаги воздействия на государственные органы. Пример тому: Ю. Логойдо, ушедший с должности заведующего отделом обкома КПСС в аппарат Самарского облисполкома в 1991 году к В. Тархову управляющим делами. Вместе с ним из обкома партии перешел В. Мокрый, ставший в 1991 г. зам. главы администрации.

Новая номенклатура “приспосабливалась” к новым условиям путем занятия административным предпринимательством. Партийные и советские руководители в эпоху перестройки создавали совместные предприятия, кооперативы, банки, как правило, под “своих” людей (в т. ч. и родственников). Пользуясь властью, передавали на их баланс государственную и партийную собственность и финансовые ресурсы, затем в связи с “ликвидацией” партийных должностей, либо в результате провала на выборах в органы исполнительной власти, уходили в эти предприятия на должности руководителей. Не отставали от них и комсомольские руководители прежних лет. Например, при создании Волго-Камского банка активное желание оказаться в его структурах проявлял последний состав обкома комсомола.

Однако часть партийного аппарата, старавшаяся “восстановить” партийные ряды после роспуска КПСС, осталась вне новых государственных руководящих должностей. К числу лидеров Самарской организации КПРФ, безусловно, относится последний руководитель обкома, нынешний секретарь обкома КПРФ В. Романов и бывший член обкома опальный генерал А. Макашов - депутаты Госдумы. Эта организация “умело разыгрывает козыри противоречий промышленно мощной области. Набрав набольшее число голосов избирателей на выборах в Госдуму, она продолжает митинговать...”.

1996 год - начало 3-го этапа развития политической элиты, иначе говоря, периода деятельности региональной исполнительной власти на основе новой легитимности: прошли выборы глав администраций.

Что касается путей рекрутирования самарской политической элиты, то они типичны для российских регионов.

Во-первых, происходит преобразование бывшей партийной, советской и хозяйственно-промышленной номенклатуры в новую номенклатуру под маркой “демократической”, во-вторых, выдвижение бывших комсомольских работников среднего звена на руководящие позиции;

В-третьих, привлечение технических специалистов и повышение научно-технического и экономического образовательного уровня новых номенклатурных работников;

В-четвертых, формирование руководителями своих команд (клиентел) на основе личных связей, личной преданности, т. е. путем индивидуального отбора.

Последний вывод иллюстрируется характерным заявлением К. Титова на вопрос корреспондента еженедельника “Дело”: “Возможна ли в политике дружба?” В ответ прозвучало следующее: “Я в нее не верю, ... потому что каждый политик на своем месте решает свои задачи настоящего и будущего. Если ты вписываешься в его программу, ты ему соратник”.

Для самарской политической элиты характерно отсутствие реального “противовеса” со стороны представительно-законодательного органа (Губернская Дума) исполнительной власти (областная администрация) и усиление влияния последней по отношению к первой. Другая тенденция, типичная для регионов, срастание политической и экономической элиты. Как показано в первой главе, возможность выполнения депутатских обязанностей на непостоянной основе привела к созданию института законодателей-совместителей. В результате владельцы экономических ресурсов (директоры предприятий, коммерческих структур) становится членами губернских дум (политическими управителями-законодателями). Рассмотрим отмеченные тенденции подробнее.

В бывшем облсовете действовало 250 депутатов. Депутаты Думы первого созыва решили ограничиться 25-ю депутатами, т. е. на каждого депутата стало приходиться около 140 тыс. самарских граждан. Что касается разработки законов Думой, то, к сожалению, юристов среди депутатов, кроме Натальи Боровой, нет. Самарская Дума не имеет депутатских фракций, хотя по регламенту достаточно желания объединиться четырем депутатам. Как отметил обозреватель В. Васильев “такого желания никто из самарских депутатов пока не испытывает”. Даже коммунисты, кандидаты от блока “За социальную справедливость” Н. Малахов, В. Козленков, в отличие от депутатов Государственной Думы оказались конструктивнее. Как заявил В. Козленков: “отбросив политику, мы решаем деловые вопросы”.

Представители других общественных и политических организаций (кроме Н. Бобровой, от “За соц. справедливость”) в Думу не прошли. С каждыми выборами (1994 г., 1997 г.) прослеживается тенденция зависимости депутатского корпуса от губернатора. В июле 1994 г. председателем думы был избран Л. Ковальский только с третьей попытки и под сильным давлением К. Титова.

В результате пожелания губернатора в 1997. на безальтернативной основе вновь избран неприметный Леон Ковальский, неспособный составит “противовес” К. Титову (Дума первого созыва имела одного “противовеса” - оппозиционера коммуниста В. Грома, критиковавшего все без исключения предложения обладминистрации). В нынешней к “нарушителям спокойствия” относятся Н. Боброва, “которая вообще не склонна принимать чью-либо точку рения, а предпочитает иметь свою, ... и А. Белоусов - председатель комитета по местному самоуправлению -... этот человек прекрасно ориентируется, ... имея на все свое мнение”. Он же выступил с требование запрета муниципальным служащим выдвигаться в органы представительной власти, для чего предлагал местный закон “О муниципальной службе...” привести в соответствие с федеральным законодательством.

Собственное мнение активно высказывает Г. Звягин - генеральный директор ДП “Самара-трансгаз”, независимость которого в суждениях и поступках объясняется тем, что он возглавляет федеральную (независимую от губернатора) структуру. Он является главным выразителем интересов депутатов от “газовиков”, к которым можно отнести А. Кислова (директора областного филиала “Межрегионгаз”) и О. Дьяченко (зам. дректора АДС “Волгопромгаз”). Исходя из влияния “газовиков” в области об этих трех депутатах можно говорить как о неоформленной, но сильной фракции в Думе. Обычно зависимость парламентов субъектов федерации от исполнительной власти связана с составом представительных органов.

На 1994 г. доля депутатов областных дум Поволжского региона, являющихся главами районных, городских администраций или их заместителями, достигала 50%. в Самарской области величина “муниципалов” меньше, однако все равно существенна и влияет на принятие решений.

Если в составе областного Совета, сформированного в 1991 г., хозяйственные руководители в депутатском корпусе составляли 12%, а руководили государственных и муниципальных органов - 7%, то в Самарской Думе 1994 года “депутатский корпус уже на 44% состоял из хозяйственных руководителей и на 32% - из руководителей местных администраций”.

В нынешней Думе на 25 депутатов семеро руководителей администраций всех уровней, к ним идейно примыкают Л. Дурова - заместитель председателя Думы, много лет проработавшая заместителем главы администрации Советского района, и А. Белоусов, возглавлявший администрацию Ленинского района, освободивший должность по настоянию О. Сысуева после избрания последнего мэром города в 1998 г., а также хозяйственных 9 - руководителей, т. е. соотношение практически не изменилось.

К причинам такой “стабильности” соотношения руководителе и чиновников Думы исследователь Е. Мелешкина относит следующие. Ряд глав местных администраций участвовали в выборах под давлением областной Администрации с целью проведения через них своей позиции в Думе. Во-вторых, из-за резкого сокращения численности депутатов по сравнению с 1990 годом существенно выросла ценность каждого депутатского голоса при лоббировании решений представительного органа власти, и “терять” его при смене депутатского корпуса никому не хочется. В-третьих, по сравнению с началом 90-х годов романтическое стремление к радикальным переменам сменилось желанием иметь депутатский мандат руководителю (представителю) предприятия для решения “нужных” вопросов, получения депутатской неприкосновенности и личного участия в распределении бюджета.

К перечисленным убедительным причинам следует добавить еще одну, не менее важную, а, пожалуй, и самую основную. Сохранение соотношения руководителей и чиновников в представительно-законодательном органе власти обусловлено сформировавшейся, в основном, стабильной политической элитой Самарской области, где исполнительные органы власти мирно сотрудничают между собой и “уживаются” с губернской законодательной. Как считает газета “Самарское обозрение” за Самарской областью “в России сейчас прочно закрепилась слава одной из самых бесконфликтных территорий”.

В Самарской Думе редко дискутируют на пленарных заседаниях: все проблемы прорабатываются заранее на уровне комитетов. Большая группа “муниципалов” чаще одобряет постановления губернатора и областные программы, чем наоборот. “Дума явно не является оппозицией администрации, к ней еще с первого созыва прилип ярлык “карманная”.

Конечно, если бы депутатов было больше, они бы были менее единодушны, или менее управляемы. Дума не политиканствует, идеологически поддерживает исполнительную власть, не возражает против назначений, предпринимаемых губернатором, и в самой Думе. “Дума как один из департаментов администрации, почти на треть состоящий из глав администраций, - наверное, оптимальный для Самары вариант”.

Нельзя не учитывать взаимодействие экономических структур и непосредственно администрации области. Еще при прежнем прокоммунистическом облсовете народных депутатов главе администрации области удалось провести решение о создании фонда поддержки малого и среднего бизнеса. Реализация Титовым своих либеральных экономических идей: профинансированное администрацией создание межрегиональной валютной биржи, городские жилищные займы, а также фонд конверсии с конкурсным выделением беспроцентных кредитов под гражданские проекты местной “оборонки”, а также то обстоятельство, что ассоциация “Большая Волга” существует и развивается, Волго-Камскому банку был поручен контроль за упомянутым фондом и поставлена перед ним задача создания единой финансово-кредитной системы ассоциации. При наличии местных филиалов Росэстбанка, регионального центра Инкомбанка и менатеповской “Солидарности” в области образовалась самая мощная банковская система Поволжья, куда также входит Газбанк, Волжский социальный банк, Самарский кредит и др. Очевидно, что близкие к исполнительной власти предприниматели и банкиры, ощущая ее поддержку, оказывают помощь губернатору, финансируя избирательные кампании. Кроме того, в обмен на налоговые льготы и привилегии, они оказывают администрации услуги, кредитуя областной бюджет, представляют беспроцентные ссуды, ведут жилищное строительство и т. д. Самарская область и Татарстан, Москва, Нижегородская и Свердловская область по модели взаимоотношений экономической и политический элиты может быть отнесена к такой, при которой сильные руководители региона, контролируют его экономическую жизнь, иначе говоря, политическая элита “сумела установить контроль над экономическими ресурсами региона”.

Самарской области присуща и такая тенденция развития российской политической элиты, как появление на политической арене криминальных структур. Они, конечно же, заинтересованы в установлении прямых контактов с органами власти, в проникновении своих представителей в исполнительную власть, в подкупе депутатов и т. д. Данная тенденция проявляется и в участии государственных служащих в функционировании криминальной экономики.

По сообщению руководителя областной государственной налоговой инспекции А. Бахмурова, каждый день выявляется 2-4 фирмы, которые “зарегистрированы неизвестно на кого, по подложным документам. Объем средств, обращающихся в теневой экономике Самарской области, составляет не менее 30%. Ежегодно теряется 5-6 млрд. новых рублей. Самарские СМИ в 1997 г. обошли сообщения об аресте депутата самарской городской Думы О. Борисова, которому были предъявлены обвинения в похищении людей, самоуправстве и злостном хулиганстве.

Высокий уровень экономического развития и относительно приемлемый уровень жизни в самарской области препятствует развитию сильной и действенной оппозиции в регионе. К факторам, стабилизирующим политическую обстановку следует отнести отсутствие каких-либо противостояний представительно-законодательного органа власти (губернской Думы) и исполнительной власти, чему, как выше сказано, в значительной степени способствовало умение губернатора соблюдать дипломатичность, а где ему необходимо - настойчивость в принятии депутатами нужных постановлений. Лояльность губернской Думы по отношению к областной администрации является, разумеется, одной из особенностей развития политической элиты Самарской области. “В отличие от бурной, кипящей страстями Государственной Думы Самарский парламент соблюдает торжественность и даже некоторую чопорность”.

Нельзя обойти вниманием появление в политической жизни Самары Г. Лиманского, который на первых выборах в Губернскую Думу “переиграл” директора завода им. Тарасова А. Анисимова, и оказался вторым человеком в Думе, заметно обойдя по популярности ее председателя. “Он проявил себя как умелый организатор, быстро подобравший вожжи к довольно разношерстному составу Думы и оказывающий влияние на принимаемые ею решения”. Родившийся в 1950 г. в глухом азербайджанском селе, в 1980 г. работал уже начальником советского телефонного узла Куйбышевской ГТС, с 1994 г. - первым заместителем генерального директора АО “Связьинформ”. Он не занимал руководящих посты в партийных и комсомольских органах, о чем, кстати, нынешняя политическая элита области деликатно старается не вспоминать. Особенно усилились позиции Г. Лиманского, когда, возглавив “Самарское народное движение”, он сумел составить о себе впечатление как о защитнике малоимущих, а также принял активное участие в выводе из Чечни полуразбитого 81-го Самарского полка. Определенную положительную роль в его избрании мэром г. Самары в 1997 г. сыграл союз с А. Лебедем. По мнению социолога Е. Молевича этим “он получил легальную партийную крышу, что дало возможность выступать ... от имени партии, защищающей интересы государства, а не просто абстрактного народа”. Поддержке РНРП позволила г. Лиманскому получить дополнительные голоса избирателей. Избирал Лиманского народ, ждал перемен, т. к. О. Сысуев “не повысил зарплаты и пенсии, зато дважды повысил квартплату, ... плохо следил за порядком и не укреплял контроль, был упрям и своенравен”. Новый мэр сменил команду предшественника (из высших руководителей города свои посты охранили только шестеро) и начал выполнять предвыборные обещания. Снизил квартплату, начал наводить порядок в городе, акцентируя внимание на активизации взаимодействия с избирателями.

За время работы в новой губернской думе оформился тандем “Уткин -Лиманский”, которые вдвоем ведут заседания бюджетного комитета. Участвуя в распределении областных средств и “проваливая” областные программы (например, содействия занятости и “Газ в моторах”) - причем, не из оппозиционности - оба депутата извлекают свою выгоду: больше оставшихся средств могут перераспределиться в пользу бюджетов городов. “Именно на заседаниях бюджетного комитета становится очевидным интерес, заставивший глав администраций стать еще и депутатами”.

Подводя итог можно сделать основные выводы по современному состоянию местной политической элиты.

 а). Политические предпочтения самарской элиты в период ее становления менялись существенно: от радикальных реформаторов до членов движения “Наш дом Россия” и сторонников РНРП А. Лебедя, однако, до последнего времени элите присущ прагматизм, а разногласия в политических ориентациях относились, скорее всего, к конъюнктурным и выявлялись в процессе предвыборных кампаний,

 б). Самарская политическая элита сформировалась в результате компромисса между “прагматически настроенной частью советской номенклатуры, демократическими представителями влиятельных экономических структур, сочетая в стиле своей деятельности модернистские и консервативные черты”.

 в). Элита может считаться консолидированной: ее ядро продолжительное время находится у власти, она обеспечила внутреннюю политическую и относительную экономическую стабильность в регионе и выдвинула энергичного, пользующегося авторитетом на региональном и федеральном уровне лидера. В первых губернаторских выборах приняло участие 1 млн. 230 тыс. человек (50,7% от общего состава избирателей), за К. Титова проголосовало свыше 780 тыс. человек.

 г). Находящаяся у власти самарская элита партийно не объединена. НДР, в составе которого есть известные в регионе фигуры (К. Титов - губернатор. Г. Яровой - ректор госуниверситета и его проректор П. Кабытов, депутаты губернской думы Г. Звягин и А. Спепанов, проректор медуниверситета Г. Котельников и др.) - всего лишь общественно-политическое движение и партией не является, хотя и относится к четко структурированной организации.

С победой А. Лебедя в Красноярске следует ожидать, что “российское движение” честь и родина “политически укрепится и начнет активную подготовку к выборам в Госдуму в 1999 году” - в преддверии выборов президентских. Политический “противовес” самарскому региональному отделению НДР в этом случае может составить другая политическая структура - региональное отделение движения “Честь и Родина” во главе в Г. Лиманским. Для сохранения за собой власти, а также политической и экономической стабильности региональная самарская элита вынуждена активизировать деятельность по превращению НДР в политическую партию и консолидации общественно-политических сил во главе с председателем регионального отделения НДР - К. Титовым.

Таким образом, можно делать вывод о сложившейся Самарской политической элите: ее профессионализме и единстве.

Заключение

Изложенный в работе материал охватывает период развития политической элиты в России с 1917 года по настоящее время. Основные вывода по рассмотренным вопросам следующие.

1. После фундаментальной смены в 1917 г. российской элиты сформировался в стране новый господствующий и привилегированный класс советского общества - партийно-государственная номенклатура. Присутствие во всех институтах государственной власти структур, действующих как рычаги партии свидетельствовало о том, что власть в стране принадлежала органам КПСС.

2. Последний советский период, получивший наименование “застоя” - период вырождения элиты, что выражалось в замедленной ротации кадров, старении номенклатуры, выхолащивании из нее политических лидеров.

3. В результате Перестройки Коммунистическая партия лишилась монополии на власть. Перестала существовать политическая система, каркас которой составляла номенклатурная иерархия. В этот период произошло усиление влияния Советов на всех уровнях власти.

Проведение выборов в представительные органы власти привело к обновлению политической элиты.

Во власть пришли бывшие номенклатурные чиновники административно-советских аппаратов второго и третьего ранка.

4. Для современной политической элиты всех уровней характерно рекрутирования в нее бывшей партийной, советской и хозяйственной номенклатуры, привлечение высокообразованных специалистов и омоложение правящего слоя. В ряде регионов в результате выборов прежнее руководство региональной номенклатуры сумело ввернуть себе власть.

5. Процессы последних лет - развал партийно-государственной системы, приватизация госпредприятий, кадровое обновление управленческих структур, институционализация местного самоуправления - привели к расколам и конфликтам внутри правящего слоя. Возникают конкурирующие и даже - конфликтующие - центры власти: законодательные и исполнительные, органы государственной власти регионов, муниципалитеты крупных городов, бюрократия и директорат промышленных предприятий, банкиры. Эти “расходящиеся ветви” постноменклатурной элиты следует дополнить выросшим предпринимательским слоем, а также организованной преступностью, которая пронизывает управленческие и экономические структуры.

Однако, несмотря на означенный “развод” фракций бывшей номенклатуры, они пока остаются связанными - не только общим происхождение, личными отношениями, но и институционально.

6. Слабостью политической элиты являются “дефицит” единства и популярности, также как и центральной власти. Несмотря на разговоры о “партии власти”, действительной партии - инструмента долгосрочной политики и политического объединения элиты - не создано.

Политическая элита не сумела сформировать государственную идею, идеологию “общего дела”, необходимую для существования и развития России, как государства.

 7. Несмотря на действие в каждом субъекте федерации различных территориальных агентств федеральных органов власти и управления, в России отсутствует целостная и эффективная система государственного контроля. При этом федеральные чиновники остаются зависимыми от региональных властей.

8. В результате выборов руководителей регионов и выборов в органы местного самоуправления началось приобщение к политике региональных элит. Приобщение к политике делает более цивилизованными возникающие на местах новые экономико-политические альянсы.

Наряду с этим повышается самостоятельность регионального руководства, оно становится менее зависимым от решений центра. Происходит процесс размежевания центральной и региональных политических элит.

Одно из основных условий превращения региональной элиты в общефедеральную - преодоление регионального местничества и эгоизма.

9. Самарская область является одним из наиболее индустриально развитых регионов России с преобладанием в экономической структуре наукоемкого ВПК и тяжелой промышленности. К основным направлениям антикризисной стратегии региона относятся: ускоренные темпы приватизации, привлечение инвестиций из Москвы, расширение межрегиональных промышленных и экономических связей, привлечение инвестиций и сотрудничество с Западом и восточно-азиатскими странами.

10. Для политической элиты самарской области характерна лояльность Губернской Думы по отношению к областной администрации, а также усиление влияния исполнительной власти по отношению к законодательной, зависимость состав депутатского корпуса от губернатора.

11. Самарская региональная политическая элита сформирована из представителей бывшей партийной, советский и хозяйственной номенклатуры, и бывших комсомольских работников среднего звена, из высокообразованных специалистов и на основе побора “команд” с учетом личных связей.

12. Срастание и тесное взаимодействие политической и экономической элит на уровне региона присуще и Самарской области, а также взаимодействие экономических структур и областной администрации, проявляющееся в кредитовании регионального бюджета, финансировании программ развития и др. - в обмен на налоговые льготы и привилегии.

Самарскую область можно отнести к группе регионов, в которых сильные руководители региона обеспечили контроль его экономической жизни.

13. Самарской области, как и другим регионам, присущи проникновение представителей криминальных структур в органы политического представительства и исполнительные органы власти, а также участие государственных служащих в процессе функционирования криминальной экономии.

14. Относительно высокий уровень жизни и высокий уровень экономического развития не создают условий развития сильной и эффективной политической оппозиции в области, однако отсутствие консолидирующей партии власти не исключает появления разногласий в политической ориентации элиты в период предвыборной кампании 1999 г. по выбора в Госдуму и последующих президентских выборов.

15. Можно утверждать, что самарская региональная политическая элита является консолидированной и сформировалась в результате компромисса между прагматически настроенной частью советской номенклатуры, демократами и представителями влиятельных экономических структур, сочетая в своей деятельности модернистские и консервативные черты.