Реферат: Николай Семенович Лесков (1831—1895): очерк жизни и творчества

Ранчин А. М.

Роман "Накануне" и первые повести

Николай Семенович Лесков родился 4 февраля (старого стиля) 1831 г. в сельце Горохове Орловской губернии. Отец Лескова, Семен Дмитриевич, был заседателем Орловской уголовной палаты. По словам Лескова, он отличался религиозностью, "прекрасным умом", честностью и "твердостью убеждений, из-за чего наживал себе очень много врагов". Сын священника, Семен Дмитриевич приобрел дворянство благодаря своей службе. Мать, Мария Петровна (урожденная Алферьева) была потомственной дворянкой.

Детство Лескова прошло в Орле и в отцовском имении Панине Орловской губернии. Близкое знакомство с крепостными крестьянами, общение с крестьянскими детьми открыли будущему писателю своеобразие народного мировосприятия, столь непохожего на ценности и идеи образованных людей из высших сословий. Детские впечатления и рассказы бабушки, Александры Васильевны Колобовой об Орле и его жителях отразились во многих произведениях Лескова.

В 1847-1849 гг. Лесков служил в Орловской палате уголовного суда. В конце 1849 г. он переехал в Киев, с 1849 по 1856 гг. занимал различные должности в Киевской казенной палате. В Киеве он близко познакомился со свободомыслящими учеными – профессором государственного права И.М. Вигурой и статистиком Д.П. Журавским. Писатель позднее очень тепло вспоминал о твердом стороннике отмены крепостного права, бескорыстном идеалисте Журавском; с симпатией и любовью он изобразил Журавского в романе-хронике "Захудалый род"(1874). В это время Лесков внимательно читал философские сочинения, труды социалистов А.И. Герцена и Р. Оуэна.

Государственная служба тяготила Лескова. Он не чувствовал себя свободным, не видел в собственной деятельности реальной пользы для общества. В 1857 г. он поступил в хозяйственно-коммерческую компанию, которую возглавлял англичанин Александр Яковлевич (Джемсович) Шкотт, муж лесковской тетки. Как вспоминал сам Лесков, коммерческая служба "требовала беспрестанных разъездов и иногда удерживала... в самых глухих захолустьях". Он "изъездил Россию в самых разнообразных направлениях", собрал "большое обилие впечатлений и запас бытовых сведений" (автобиографическая "Заметка о себе самом", 1890).

С июня 1860 г. Лесков начал сотрудничать в петербургских газетах. Он публиковал статьи либеральной направленности о злоупотреблениях и общественных пороках в современной России.

В 1861 г. Лесков переезжает в Петербург. В 1862 г. он напечатал первые художественные произведения – рассказы "Погасшее дело" (позднее переработанный и названный "Засуха"), "Разбойник" и "В тарантасе". Рассказы Лескова – своеобразные очерки из народной жизни, рисующие представления и поступки простых людей, которые кажутся странными, противоестественными для цивилизованного, образованного читателя. Крестьяне убеждены, что губительная засуха вызвана захоронением пьяницы пономаря; все попытки сельского священника опровергнуть это суеверное мнение оказываются тщетными. Крестьяне вырыли труп пономаря из могилы, вырезали из тела покойника кусок жира и сделали из него свечку. Сразу после этого пошел долгожданный сильный дождь (рассказ "Погасшее дело"). Напуганный рассказами о разбойниках мужик проезжает через лес и смертельно избивает вышедшего из-за деревьев странника, приняв его за грабителя ("Разбойник"). В первых рассказах писателя присутствуют черты, характерные и для более поздних произведений. Истории, о которых повествуется, представлены как реально случившиеся события; автор не дает прямых нравственных оценок персонажей, предоставляя это право читателям.

Писатель близко знакомится с литераторами революционно-демократического направления А.И. Левитовым и В.А. Слепцовым, посещает организованную Слепцовым Знаменскую коммуну - дом, в котором совместно жили несколько молодых интеллигентов, объединивших свое имущество и доходы. В 1862 г. Лесков становится постоянным сотрудником либеральной газеты "Северная пчела". Лесков-публицист неизменно выступал сторонником демократических преобразований, приверженцем постепенных, эволюционных перемен. Он критиковал революционные идеи литераторов журнала "Современник" Н.Г. Чернышевского, Г.З. Елисеева; считал вредными для общества антиправительственные настроения радикально-демократической интеллигенции. Лескову были чужды социалистические идеи имущественного равенства. Он с тревогой указывал, что присущее социалистам стремление к насильственным изменениям социального и политического строя России так же опасны, как и ограничение свободы правительством. Нетерпимость радикальных публицистов к чужому мнению, утверждал Лесков на страницах "Северной пчелы", – свидетельство их деспотичности. 28 мая 1862 г. в Петербурге произошел сильный пожар; городская молва обвиняла в поджогах антиправительственно настроенных студентов. Были случаи нападения толпы на студентов, заподозренных в "поджигательстве". 30 мая Лесков выступил в "Северной пчеле" с заметкой, в которой потребовал от правительства открыто подтвердить или опровергнуть эти слухи, опасные для студентов. Атмосфера в обществе была накалена, и демократическая и либеральная интеллигенция совершенно превратно восприняла статью как политический донос, содержащий утверждение о причастности студенчества к поджогам. На репутацию Лескова легло несмываемое клеймо политического провокатора, поддерживающего власть в борьбе против свободолюбия и свободомыслия. От автора заметки отвернулись знакомые, в обществе ему публично выказывали презрение. Общественная реакция на статью о петербургских пожарах была воспринята Лесковым крайне остро и болезненно. В сентябре 1862 г. писатель покидает Петербург и отправляется в Париж. Парижские впечатления 1862-1863 гг. он запечатлел в очерках "Русское общество в Париже", в которых были описаны быт и настроения русских аристократов, их слуг и эмигрантов-социалистов поселившихся в французской столице.

Еще более тяжелые для писателя последствия вызвала публикация в 1864 г. под псевдонимом "М. Стебницкий" романа "Некуда", в котором были изображены современные революционеры и нигилисты. Писатель противопоставил честных, но заблуждающихся нигилистов омерзительным личностям, которые скрывают за революционными фразами эгоистические, корыстные интересы. Романтические, восторженные натуры - социалист Владимир Райнер (уроженец Швейцарии, не знающий русской жизни), оставившая отцовский дом нигилистка Лиза Бахарева - нарисованы Лесковым с несомненной симпатией. Властолюбивые и безнравственные идеологи и "вожди" революционного движения и лидеры нигилистических кружков - Арапов, Белоярцев, Завулонов, Красин - изображены с нескрываемым отвращением; в их портретах и поведении подчеркнуты патологическая кровожадность, самовлюбленность, трусость, невоспитанность. Основные персонажи лесковского романа имели легко узнаваемые прототипы, были портретами реальных знакомых писателя. Так, в образах Белоярцева и Завулонова запечатлены писатели радикально-демократического направления В.А. Слепцов и А.И. Левитов, под именем болтливого и пустого малого Пархоменко изображен участник революционной организации "Земля и воля" А.И. Ничипоренко, умерший под следствием. Райнер наделен чертами революционера Артура Бенни, уроженца Польши. Выражающий авторскую точку зрения сторонник постепенных преобразований доктор Розанов напоминает самого Лескова. В истории отношений Розанова с женой Ольгой Александровной отразились обстоятельства брака и разрыва Лескова с дочерью киевского коммерсанта Ольгой Васильевной Смирновой (автор "Некуда" женился на ней в 1853 г., спустя девять лет они расстались).

Публикация романа вызвала скандал в радикально-демократических и либеральных кругах. Роман, в котором были в неприглядном свете изображены легко узнаваемые реальные революционеры и близкие к ним литераторы, общество восприняло как политический донос. По Петербургу ходили ложные слухи, что написав "Некуда", Лесков исполнил прямой заказ полицейского управления. Радикально-демократические литературные критики Д.И. Писарев и В.А. Зайцев прозрачно намекали на это в своих статьях. Перед Лесковым закрылись страницы большинства журналов. Освободиться от этой репутации писатель смог только на склоне жизни.

Отвечая на выпады радикально-демократической и либеральной прессы в свой адрес (они были вызваны выходом в свет романа "Некуда"), Лесков противопоставил искренних приверженцев революционных идей циникам и лицемерам, которые скрывают под маской революционности корыстолюбие и беспринципность. В новой редакции (1867) очерков "Русское общество в Париже" Лесков выразил мысль о родстве воинственных консерваторов и безоглядных революционеров: и те и другие не чувствуют глубинных основ русской жизни, готовы во имя своих идей переступить через любые нравственные нормы. Лесков иронически отзывался о демократических литераторах (Н.В. Успенском, А.И. Левитове, П.И. Якушкине), убежденных в своем исключительном праве на изображение народной жизни. Писатель обвинял их в незнании народной жизни, в непонимании простого человека. Они или идеализируют простых людей, мужиков, или рисуют их быт одними черными красками, - замечал автор очерков. Не без гордости и надменности Лесков противопоставил этим литераторам себя, знающего народную душу и уклад: "Я смело, даже, может быть, дерзко, думаю, что я знаю русского человека в самую его глубь, и не ставлю себе этого ни в какую заслугу. Я не изучал народ по разговорам с петербургскими извозчиками, а я вырос в народе … с казанком в руке, я спал с ним на росистой траве ночного, под теплым овчинным тулупом ..., так мне непристойно ни поднимать народ на ходули, ни класть его себе под ноги. Я с народом был свой человек, и у меня есть в нем много кумовьев и приятелей… . <...> Я перенес много упреков за недостаток какого-то неизвестного мне уважения к народу, другими словами, за неспособность лгать о народе. Я равнодушен к этим упрекам, не потому, что с тех пор, как я пишу, меня только ругают, и я привык знать, что эта ругань значит и сколько она стоит; но насчет упреков в так называемом нечестном отношении к народу я равнодушествую не по привычке равнодушествовать к лаю, раздающемуся вслед за каждым моим словом из всех литературных нор и трущоб, … а потому, что имею уверенность, что нисколько не обижаю русского народа, не скрывая его мерзостей и гадостей, от которых он не свободен, как и всякий другой народ. Возводить его в перл создания нечего, да и не для чего<...>".

В этих строках отразилось болезненное переживание Лесковым репутации, которую он приобрел в кругах демократической и либеральной интеллигенции: На протяжении многих лет Лесков считался официозным и беспринципным писателем, исполняющим поручения полицейского управления. Отбрасывая упреки в ненависти к народу, Лесков сформулировал собственное отношение к народному характеру, нравственности, образу жизни. Сложность, неоднозначность народной души, сочетание в характере русского человека доброты и зла, праведности и греховности, непостижимость поведения простого человека с точки зрения разума были основными темами творчества писателя на протяжении всей жизни.

Позднее, в 1870-1871 гг. Лесковым будет написан и издан еще один антинигилистический роман – "На ножах". Основная сюжетная линия романа – убийство нигилистом Гордановым и его бывшей любовницей Глафирой Бодростиной мужа Глафиры Михаила Андреевича Бодростина, имуществом и деньгами которого они стремятся завладеть. Сюжет романа полон неожиданных поворотов, трагических событий и тайн: кончает жизнь самоубийством брошенная Гордановым юная Лариса Висленева, ошибочно уверенная, что убийцей Бодростина является не Горданов, но ее брат Иосаф Висленев; кинжал Горданова, которым был убит Бодростин, находит глухонемая девочка Вера, Вера и чудаковатый, загадочный отставной артиллерист Светозар Водопьянов наделены мистическим, провидческим даром: они заранее предчувствуют убийство Бодростина.

Понятие "нигилизм" в романе "На ножах" получает особенный смысл. Бывшие революционеры в романе становятся полицейскими агентами и чиновниками, из-за денег они хитроумно обманывают друг друга. Нигилизм - это крайняя беспринципность, ставшая жизненной философией. Нигилизм в таком понимании присущ не только Горданову и его знакомым по антиправительственным организациям, но и многим сановникам, представителям власти, которые преследуют только собственные узкокорыстные цели.

Проискам нигилиста Горданова в романе Лескова противостоят лишь несколько благородных, душевно чистых людей – рыцарь добродетели, дворянин Подозеров, генеральша Синтянина, после смерти мужа становящаяся женой Подозерова, отставной майор Форов.

В 1865 г. Лесков издал рассказ "Леди Макбет Мценского уезда", основанный на реальной истории, о которой Лесков узнал еще в детстве. Главная героиня повести, купчиха Катерина Львовна Измайлова, страстно полюбила работника Сергея. Боясь разоблачения и разлуки с любимым, она убивает с его помощью свекра и мужа, а затем лишает жизни малолетнего родственника мужа, Федю Лямина. Убийство мальчика Феди, получившего основную часть состояния Измайловых, Катерина совершает ради Сергея, который жаждал стать единственным наследником. Бессердечие и сила воли, готовность ради своих целей переступить через все нравственные запреты сочетаются в характере Измайловой с безумной страстью и беззаветной преданностью любимому. Бесчеловечность Измайловой подчеркивается благодаря приемам контраста. Катерина Львовна, ожидающая ребенка от Сергея, хладнокровно душит маленького Федю, совершая убийство в канун великого христианского праздника – Введения во храм Пресвятой Богородицы.

Судьба Измайловой после ареста представлена как страшное возмездие за совершенное преступление; героиня повести теряет самое дорогое в жизни – любовь Сергея, который по пути на каторгу сходится с другой осужденной, Сонеткой. На переправе Измайлова сбрасывает в реку Сонетку, топит ее и тонет сама.

В заглавии повести Лесков уподобляет Катерину Измайлову леди Макбет, героине трагедии У. Шекспира "Макбет": леди Макбет побуждала мужа к совершению вероломных убийств. Но, в отличие от шекспировской героини, Катерина совершает убийства не из явной корысти, не ради обретения власти, но желая сохранить любовь Сергея. Внешне Катерина Измайлова напоминает героиню драмы А.Н. Островского "Гроза". Обе женщины носят одно и то же имя, обе – купчихи, обе изменяют мужьям с любовниками. Но Лесков полемизирует с изображением женского народного характера в драме А.Н. Островского: Измайлова не испытывает семейного гнета, не является жертвой в доме мужа. Героиня повести одновременно вызывает и ужас, и понимание, и сочувствие. Лесков отказывается от прямой нравственной оценки Катерины Измайловой.

Увлекательный и трагический сюжет, своеобычный, одновременно отталкивающий и исполненный возвышенной силы и страсти характер главной героини, Катерины Измайловой придали лесковскому произведению особенную притягательность. В 1932 г. композитор Д.И. Шостакович создал на материале лесковской повести оперу "Катерина Измайлова", польский режиссер А. Вайда в 1961 г. снял по мотивам этого сочинения фильм "Сибирская леди Макбет". В 1989 г. кинорежиссером Романом Балаяном был создан фильм "Леди Макбет Мценского уезда", в котором главные роли исполняли известные актеры Александр Абдулов и Наталья Андрейченко. В 1994 режиссер Валерий Тодоровский снял фильм "Подмосковные вечера" (в главных ролях – Ингеборга Дапкунайте и Владимир Машков), в котором история страсти Катерины Измайловой и совершенных ею преступлений была перенесена в наше время.

"Соборяне". Лесков в 1870-е годы

Во второй половине 1860-начале 1870-х гг. Лесков работал над романом из жизни духовенства провинциального города Старгорода, некоторыми деталями напоминающего Орел. Окончательный вариант, названный "Соборяне", был напечатан в 1872 г. "Соборяне" – произведение необычное по жанру. Это роман-хроника, в котором отсутствует единая сюжетная линия. Основная часть текст "Соборян" - повествование от лица автора о старгородских событиях и о судьбах и смерти трех героев – протопопа Савелия Туберозова, священника Захарии Бенефактова и дьякона Ахиллы Десницына - в 1860- е годы; в текст хроники включен пространный дневник протопопа Савелия Туберозова, рассказывающий о предшествующих годах его жизни, раскрывающий внутренний мир героя. (Протопоп - старший священник, священник высшего чина).

В центре лесковской хроники – судьба смелого проповедника, ревнителя благочестия и патриота священника Савелия Туберозова. Жизненный рубеж в судьбе Туберозова – приезд в Старгород проходимца, бывшего нигилиста Термосесова, который обвиняет протопопа в проповеди антигосударственных, опасных идей. Независимость Туберозова давно вызывала недовольство духовной и светской власти. Донос подлеца Термосесова оказался очень кстати для его недоброжелателей. Туберозову запрещают священнослужение и переводят в другой город на низшую церковную должность. Для Туберозова наступает новое время, исполненное страданий. Он осознает свою слабость перед лицом гонителей, но не признает себя виновным.

В "Соборянах" сплетены воедино трагические, драматические и комические эпизоды. Комический и одновременно героический персонаж - дьякон Ахилла Десницын, воплощающий черты русского национального характера: богатырскую удаль, неуемную страстность и простодушие. По своему поведению он больше похож на удалого казака, нежели на чинного и смиренного дьякона. Ахилла – искренний союзник Туберозова в противостоянии злу и неправде. Но он совершенно лишен осмотрительности, обидчив и несдержан. Из-за поступков Ахиллы на долю протопопа выпадают многие хлопоты и бедствия.

Комично-карикатурны в "Соборянах" образы старгородских нигилистов – учителя Препотенского и жены местного чиновника Дарьи Бизюкиной.

Хроника "Соборяне" построена на противопоставлении старого, яркого времени (рождающего такие крупные и сильные характер, как священник Савелий Туберозов) измельчавшим людям нового поколения, лишенным нравственных принципов, безразличных к судьбам России. Кончина протопопа Савелия и вскоре за ней - смерть дьякона Ахиллы и второго старгородского священника Захарии Бенефактова отмечают символический рубеж - умирание старой Руси.

"Соборяне" принесли автору литературную славу и огромный успех. По свидетельству И.А. Гончарова, хроникой Лескова "зачитывался весь "beau-monde"" Петербурга. Газета "Гражданин", которую редактировал Ф.М. Достоевский, отнесла "Соборян" к числу "капитальных произведений" современной русской литературы, поставив произведение Лескова в один ряд с "Войной и миром" Л.Н. Толстого и "Бесами" Ф.М. Достоевского. Анонимный рецензент из "Гражданина" отметил в Туберозове "великую, "непомерную" душевную силу, которою испокон веку велась и будет вестись история наша".

В 1872-1873 гг. Лесков работал над повестью "Очарованный странник" (опубликована в 1873). "Очарованный странник" - произведение сложной жанровой природы. В повести используются мотивы житий святых (см.), народного эпоса - былин, авантюрных романов. Герой повести, Иван Северьяныч Флягин, подобно покаявшемуся и преображенному грешнику, идет по миру от греха к покаянию, искуплению вины. Грехи Флягина - бессмысленное "удальское" убийство монашка и убийство цыганки Груши (Груша сама просила Флягина столкнуть ее в воду, помочь умереть, но он считает этот свой поступок великим грехом). Лесковский странник, как и святой - герой жития, уходит в монастырь. Это решение, по его мнению, предопределено судьбой, Богом. Повесть сближают с житиями и пророческие сны и видения, открывающие герою его грядущее (такие видения часто встречаются в житиях). Но, в отличие от судьбы святого – житийного персонажа, жизнь Ивана Северьяныча не завершена, и монастырь - лишь одна из "остановок" в его бесконечном путешествии. Монастырь - это последнее из описанных в повести мест его обитания, но, возможно, не последнее место его жизни.

Любовь к лошадям, искусство объезжать их роднят Флягина с былинными богатырями. Флягин "порется", сечется нагайками с "татарином" (киргизом) Савакиреем; наградой за победу в этом состязании служит редкой красоты и резвости жеребенок. Это состязание напоминает былинный мотив поединка русского богатыря с воином-бусурманином, степняком.

Флягин – странник, в поисках лучшей доли скитавшийся по свету, – схож с героем авантюрного романа и с персонажами сказок. Персонаж лесковской повести много раз меняет профессии: служит помощником кучера, нянькой у барского дитяти, объездчиком лошадей, солдатом, актером, чиновником в адресном столе, послушником в монастыре. Он несколько раз попадает в тяжелые или смертельно опасные ситуации: оказывается пленником у "татар" (так сам герой называет киргизов); добровольно вызывается исполнить смертельно опасный приказ (протянуть канат через реку) в бою на Кавказской войне. Но Флягин благополучно бежит из плена и избегает смерти, оказывается сильнее враждебных ему обстоятельств.

Характер Флягина многогранен. Его отличают детская наивность, простодушие и чувство собственного достоинства, способность тонко воспринимать красоту природы. Флягину присущи естественная доброта и даже готовность пожертвовать собой ради другого: он уходит в солдаты, освобождая от многолетней тяжелой службы молодого крестьянского парня. Но эти качества уживаются в его душе с некоторой черствостью, ограниченностью. Флягин засекает до смерти татарина на поединке и не может понять, почему рассказ об этом состязании ужасает его слушателей. Он жестоко расправляется с кошкой, задушившей его любимых голубей. Некрещеных детей, прижитых от жен-татарок в плену, он оставляет без тени сомнения. Свойственна Флягину и бессмысленная, бесцельная жестокость: в отрочестве он из баловства насмерть засекает кнутом уснувшего монаха. Иван Северьяныч воплощает противоречивость русского народного характера.

Флягин - не только герой, но и основной повествователь в "Очарованном страннике" (лишь в начале и в заключенительной части произведения рассказ ведется от лица другого рассказчика, напоминающего самого Лескова). Такое построение повести позволило Лескову раскрыть изнутри отношение Флягина к жизни, непохожее на мировосприятие образованного человека. Заставляя самого Флягина рассказать о своей жизни, автор как бы хочет скрыть, что все описанное в повести – вымысел. Встреча рассказчика с Флягиным представлена в повести как реальное событие. "Документализм", стремление убедить читателя в подлинности изображенных событий вообще характерны для Лескова.

В 1873 г., в один год с повестью "Очарованный странник", Лесков публикует повесть "Запечатленный ангел". В этой повести была изображена жизнь артели старообрядцев-каменщиков. (Старообрядцы – последователи религиозного движения, отвергающего церковные реформы, осуществленные в середине XVII в. патриархом Никоном; быт и традиции старообрядцев привлекали внимание писателя еще в 1860-е гг.) В повести необычно переосмыслен мотив чуда, характерный для древнерусских сказаний об иконах. Повествователь, старообрядец Марк, рассказывает путешественникам на постоялом дворе о чудесном событии. Старообрядцы выкрали незаконно отобранную у них чиновником и запечатанную ("запечатленную") его печатью икону ангела. Они создали ее точную копию, но перед подменой с копии исчезла нанесенная на нее печать. Лесков виртуозно играет на ожиданиях читателей. Исчезновение печати с копии иконы получает в финале повести обыденное, реальное объяснение: иконописец Севастьян, делавший копию, не осмелился нанести на икону печать и заменил ее листком бумаги с рисунком печати; листок отклеился от иконной доски. Подлинным же чудом оказывается воссоединение старообрядцев с православной церковью, совершившееся после неудачной попытки вернуть икону. В повести нет чудесных явлений, но все события в жизни старообрядческой артели имеют, в глазах повествователя, таинственный смысл: сам Бог и икона ангела ведут старообрядцев к возвращению в церковь. Горе - утрата иконы становится необходимым звеном в цепи событий, приводящих старообрядцев к воссоединению с господствующей церковью.

Парадоксальны в лесковской повести и отношения персонажей: чиновник - "свой", русский человек - изымает у артели икону; помочь в ее возвращении пытается "чужой", "иноверец" - инженер-англичанин, симпатизирующий старообрядцам; чтобы вернуть незаконно отнятую икону, старообрядцы вынуждены пойти на преступление, на кражу.

Любовь Лескова к неожиданным сюжетным ходам, к парадоксам проявилась в 1870-1880-е гг. в рассказах и повестях, построенных по принципу анекдота. Таков рассказ "Железная воля"(1876) - трагикомическая история немца Гуго Пекторалиса, поселившегося в России. Комически гиперболизированная черта немецкого характера – сила воли, непреклонность, переходящая в упрямство – оказываются в России не достоинствами, а недостатками: Пекторалиса разоряет лукавый, непоследовательный и плутовски-простодушный чугуноплавильщик Василий Сафроныч, воспользовавшийся упрямством немца. Пекторалис добился от суда разрешения сохранить забор, которым он огородил двор Василия Сафроныча, лишив врага выхода на улицу. Но денежные выплаты Василию Сафронычу за причиненное неудобство довели Пекторалиса до нищеты. Пекторалис, как и грозился, пережил Василия Сафроныча, но умер, объевшись блинами на поминках по нему (именно такую смерть пожелал немцу Василий Сафроныч).

Противоположный результат этого же конфликта немецкого и русского характеров нарисован в рассказе "Колыванский муж"(1888): убежденный русский патриот-славянофил морской офицер Сипачев попадает в полную власть жены немки и ее родни, а троих детей Сипачева жена с помощью обмана крестит по лютеранскому обряду.

Но неожиданные, непредсказуемые сюжетные повороты наделяются в рассказах Лескова и трагическим смыслом. Такова история любви крепостных графа Каменского - парикмахера Аркадия и актрисы Любови Анисимовны (рассказ "Тупейный художник", 1883). Жестокий барин разлучает их, отдав Аркадия в солдаты и обесчестив его возлюбленную. Отлслужив в армии и получив офицерский чин и дворянство, Аркадий приезжает к Каменскому, чтобы жениться на Любови Онисимовне. Граф благосклонно принимает своего бывшего крепостного. Но счастье изменяет героям рассказа: хозяин постоялого двора, на котором остановился Аркадий, прельстившись деньгами постояльца, убивает его. В другом рассказе Лескова, "Человек на часах"(1887), парадоксальное развитие событий указывает на абсурдность, противоестественность порядка вещей, существовавшего в годы правления Николая I. Рядовой Измайловского полка Постников спасает от смерти утопающего, покидая свой пост возле царского дворца. Вместо награды за спасение человека Постников, чудом избегший жесточайшего наказания шпицрутенами, приговаривается к двумстам ударам розгами. Абсурдность ситуации усугубляется благодаря уверенности Постникова в справедливости наказания и радости, что оно оказалось не самым жестоким.

Интерес Лескова к необычным ситуациям проявился в обращении к жанру святочного рассказа. Действие святочных рассказов или время, к которому приурочен рассказ повествователя, - святки. Святки, по народным поверьям, – особенное, чудесное время, когда добро торжествует над злом и сам Бог помогает добрым людям. В святочных рассказах Лесков рисует неожиданное перерождение жестокосердного грешника. Таков помещик - герой рассказа "Зверь"(1883); под влиянием примера доброты - любви охотника Ферапонта к медведю Сганарелю - и проповеди священника он осознает свою греховность и становится праведником. Таковы персонажи рассказа "Привидение в Инженерном замке"(1882) – кадеты, воспитанники Инженерного училища, устраивающие кощунственные шутки над телом умершего начальника генерала Ламновского; внезапно появляющаяся вдова Ламновского (кадеты сначала принимают ее за призрак) кротко останавливает шутника-кадета, давая мальчикам незабываемый урок доброты и нравственности.

Рассказы о праведниках. "Левша". Лесков и Л. Н. Толстой

В конце 1870-1880-е гг. Лесков создал целую галерею персонажей-праведников. Таков квартальный Рыжов, отвергающий взятки и подарки, живущий на одно нищенское жалование, смело говорящий правду в глаза высокому начальству (рассказ "Однодум", 1879). Другой праведник - орловский мещанин, молочник Голован из рассказа "Несмертельный Голован" (1880); в основе рассказа лежат истории, услышанные в детстве Лесковым от его бабушки. Голован - спаситель, помощник и утешитель страждущих. Он защитил повествователя в раннем детстве, когда на него напала сорвавшаяся с цепи собака. Голован ухаживает за умирающими во время страшной моровой язвы и гибнет на большом орловском пожаре, спасая имущество и жизни горожан.

И Рыжов, и Голован в изображении Лескова одновременно и воплощают лучшие черты русского народного характера, и противопоставлены окружающим как натуры исключительные. Не случайно, жители Солигалича считают бескорыстного Рыжова дураком, а орловчане убеждены, что Голован не боится ухаживать за больными чумой, потому что знает волшебное средство, оберегающее его от ужасной болезни. Люди не верят в праведность Голована, ложно подозревая его в грехах.

Сказочные мотивы, сплетение комического и трагического, двойственная авторская оценка персонажей – отличительные черты произведений Лескова. Они в полной мере свойственны одному из самых известных произведений писателя – сказу "Левша" (1881, первоначально это произведение было опубликовано под названием "Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе"). В центре повествования - характерный для сказки мотив состязания. Русские мастера во главе с тульским оружейником Левшой без всяких сложных инструментов подковывают танцующую стальную блоху английской работы. Победа русских мастеров над англичанами одновременно представлена и серьезно, и иронически: присланный императором Николаем I, Левша вызывает изумление тем, что смог подковать блоху. Но подкованная Левшой и его товарищами блоха перестает танцевать. Левша - искусный мастеровой, олицетворяющий поразительные таланты русского народа. Но одновременно Левша - персонаж, лишенный технических знаний, известных любому английскому мастеру. Левша отвергает выгодные предложения англичан и возвращается в Россию. Но бескорыстие и неподкупность Левши неразрывно связаны с забитостью, с ощущением собственной незначительности в сравнении с российскими чиновниками и вельможами. Левша привык к постоянным угрозам и побоям, которыми грозят ему власть имущие на Родине. Герой Лескова соединяет в себе и достоинства, и пороки простого русского человека. Возвратившись на родину, он заболевает и умирает, никому не нужный, лишенный всякой заботы.

Форма повествования в Левше, как и во многих других произведениях Лескова – сказ, то есть рассказ, подражающий особенностям устной речи. Рассказчик в "Левше" как бы невольно коверкает слова. Такие искаженные, ложно понятые слова придают лесковскому сказу комическую окраску. Разговоры наедине в лесковском сказе названы "междоусобными", двухместная карета именуется "двухсестной", курица с рисом превращается в "курицу с рысью", бюсты и люстры соединяются в одно слово "бюстры", а знаменитая античная статуя Аполлона Бельведерского превращается "Аболона полведерского".

В отдельном издании "Левши" 1882 г. Лесков указал, что его произведение основано на легенде тульских оружейников о состязании тульских мастеров с англичанами. Литературные критики поверили этому сообщению автора. Но на самом деле Лесков выдумал сюжет своей легенды.

Радикально-демократическая критика увидела в произведении Лескова воспевание старых порядков, оценила "Левшу" как верноподданническое сочинение, прославляющее крепостнические порядки и утверждающее превосходство русских над Европой. Напротив, консервативные журналисты поняли "Левшу" как обличение безропотного подчинения простого человека "всевозможным тяготам и насилиям". Лесков ответил критикам в заметке "О русском левше"(1882): "Я никак не могу согласиться, чтобы в такой фабуле (сюжете, истории. - Ред.) была какая-нибудь лесть народу или желание принизить русских людей в лице "левши".

Во всяком случае я не имел такого намерения".

Литературные критики, писавшие о творчестве Лескова, неизменно – и часто недоброжелательно – отмечали необычный язык, причудливую словесную игру автора. "Г<осподин> Лесков является ... одним из самых вычурных представителей нашей современной литературы. Ни одной страницы не обойдется у него без каких-нибудь экивоков, иносказаний, выдуманных или бог весть откуда выкопанных словечек и всякого рода кунстштюков", - так отозвался о Лескове А.М. Скабичевский, известный в 1880-е - 1890-е гг. литературный критик демократического направления (кунстштюк, или кунштюк - проделка, ловкая штука, фокус). Несколько иначе об этом сказал писатель рубежа XIX-XX вв. А.В. Амфитеатров: "Конечно, Лесков был стилист природный. Уже в первых своих произведениях он обнаруживает редкостные запасы словесного богатства. Но скитания по России, близкое знакомство с местными наречиями, изучение русской старины, старообрядчества, исконных русских промыслов и т.д. много прибавили, со временем, в эти запасы. Лесков принял в недра своей речи всё, что сохранилось в народе от его стародавнего языка, найденные остатки выгладил талантливой критикой и пустил в дело с огромнейшим успехом. Особенным богатством языка отличаются ... "Запечатленный ангел" и "Очарованный странник". Но чувство меры, вообще мало присущее таланту Лескова, изменяло ему и в этом случае. Иногда обилие подслушанного, записанного, а порою и выдуманного, новообразованного словесного материала служило Лескову не к пользе, а ко вреду, увлекая его талант на скользкий путь внешних комических эффектов, смешных словечек и оборотов речи". В "стремлении к яркому, выпуклому, причудливому, резкому – иногда до чрезмерности" Лескова обвинял также его младший современник литературный критик М.О. Меньшиков. О языке писателя Меньшиков отозвался так: "Неправильная, пестрая, антикварная (редкостная, подражающая старинному языку. - Ред.) манера делает книги Лескова музеем всевозможных говоров; вы слышите в них язык деревенских попов, чиновников, начетчиков, язык богослужебный, сказочный, летописный, тяжебный (язык судебного делопроизводства. - Ред.), салонный, тут встречаются все стихии, все элементы океана русской речи. Язык этот, пока к нему не привыкнешь, кажется искусственным и пестрым... Стиль его неправилен, но богат и даже страдает пороками богатства: пресыщенностью и тем, что называется embarras de richesse (подавляющее изобилие. - франц. -Ред.). В нем нет строгой простоты стиля Лермонтова и Пушкина, у которых язык наш принял истинно классические, вечные формы, в нем нет изящной и утонченной простоты гончаровского и тургеневского письма (то есть стиля, слога. - Ред.), нет задушевной житейской простоты языка Толстого, – язык Лескова редко прост; в большинстве случаев он сложен, но в своем роде красив и пышен".

Сам писатель так сказал о языке собственных произведений (эти слова Лескова записал его знакомый А.И.Фаресов): "Постановка голоса у писателя заключается в умении овладеть голосом и языком своего героя... . В себе я старался развить это уменье и достиг, кажется, того, что мои священники говорят по-духовному, нигилисты – по-нигилистически, мужики – по-мужицки, выскочки из них и скоморохи с выкрутасами и т.д. От себя самого я говорю языком старинных сказок и церковно-народным в чисто литературной речи. Меня сейчас поэтому и узнаешь в каждой статье, хотя бы я и не подписывался под ней. Это меня радует. Говорят, что меня читать весело. Это оттого, что все мы: и мои герои и сам я, имеем свой собственный голос. Он поставлен в каждом из нас правильно или, по крайней мере, старательно. Когда я пишу, я боюсь сбиться: поэтому мои мещане говорят по-мещански, а шепеляво-картавые аристократы – по-своему. Вот это – постановка дарования в писателе. А разработка его не только дело таланта, но и огромного труда. Человек живет словами, и надо знать, в какие моменты психологической жизни у кого из нас какие найдутся слова. Изучить речи каждого представителя многочисленных социальных и личных положений довольно трудно. Вот этот народный, вульгарный и вычурный язык, которым написаны многие страницы моих работ, сочинен не мною, а подслушан у мужика, у полуинтеллигента, у краснобаев, у юродивых и святош".

В середине 1880-х гг. Лесков сближается с Л.Н. Толстым, разделяет основы толстовского религиозно-нравственного учения: идею нравственного самоусовершенствования личности как основу новой веры, противопоставление истинной веры православию, отвержение существующих социальных порядков. Поздний Лесков крайне резко отзывается о православной церкви: он подвергает резкой критике современную социальную жизнь. В феврале 1883 г. Лесков был уволен из Ученого комитета Министерства народного просвещения по рассмотрению книг, издаваемых для народа, в котором служил с 1874 г. Его сочинения с трудом минуют цензурные запреты, вызывая гнев влиятельного обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева.

В поздних произведениях Лескова на первый план выступает критика современного общества, его норм и ценностей. Таков рассказ "Зимний день" (1894), построенный на противопоставлении последовательницы Л.Н. Толстого, честной девушки Лидии Павловны лицемерному светскому обществу, представленному ее родственниками и знакомыми. Только после смерти Лескова, в 1917 г., была напечатана повесть "Заячий ремиз"(1894) (прежде публикация повести была невозможной по цензурным причинам). В "Заячьем ремизе" Лесков показывает губительное влияние официальных мифов на душу человека. Главный герой "Заячьего ремиза", Оноприй Опанасович Перегуд - становой в украинском местечке Перегуды (становой — полицейская должность). Перегуд – трагикомический герой, причудливо совмещающий черты таких литературных типов, как неудачник, полицейский, творящий произвол, сумасшедший, праведник. Герой, желая непременно арестовать "потрясователя"-социалиста, обвиняет в принадлежности к социалистам воспитательницу в доме родственника Дмитрия Опанасовича Юлию Семеновну, затем музыкантов, живущих у священника Назария; в итоге Перегуд по ошибке задерживает вместо "потрясователя" правительственного агента, уполномоченного выявлять революционеров. Ретивый преследователь несуществующих революционеров оказывается сам обвинен в пособничестве социалистам, и от ссылки в Сибирь его спасает только заключение о невменяемости.

В 1891 г. литературный критик М.А. Протопопов напечатал статью о Лескове под названием "Больной талант". Эта статья была одной из первых попыток объективного, непредвзятого анализа лесковского творчества. 23 декабря 1891 г. Лесков обратился к автору статьи с письмом. В письме были такие слова: "<...> Суровости может быть достойно только одно лицемерие, коварство или вообще заведомое криводушие. Этого во мне не было никогда<...>. Я бы, писавши о себе, назвал статью не "больной талант", а "трудный рост". Дворянские тенденции, церковная набожность, узкая национальность и государственность, слава страны и т.п. Во всем этом я вырос, и все это мне часто казалось противно, но... я не видел "где истина"! <...> Я блуждал и воротился, и стал сам собою - тем, что я есмь. Многое мною написанное мне действительно неприятно, но лжи там нет нигде, - я всегда и везде был прям и искренен...".

В 1890-е гг. гг. совершалась переоценка репутации Лескова в литературной критике, которая начинает постигать истинную меру лесковского таланта. Представление о том, что Лесков – замечательный и оригинальный писатель, стало господствующим уже после смерти автора "Соборян" и "Запечатленного ангела", в первые десятилетия 20 века. В 1931 г. литературовед Борис Михайлович Эйхенбаум так определил художественное своеобразие лесковской прозы: "... Жанры "большой", идеологической литературы ему не удавались и для него не характерны, – так писал о Лескове исследователь. – Его органический, наиболее типичный для него жанр - хроника, построенная по принципу нанизывания ряда приключений и происшествий на героя, который сам и рассказывает о них любопытствующим слушателям ("Очарованный странник", "Заячий ремиз" и др.): нечто вроде старинных авантюрных романов, еще не имеющих сквозной фабулы. Основной элемент этого жанра, анекдот ..., есть своего рода атом в природе лесковского творчества. Его присутствие и действие чувствуется повсюду. Некоторые его вещи ... представляют собой, в сущности, собрание анекдотов, цепляющихся друг за друга.

... Поза обиженного, но гордого писателя была у него позой не столько вынужденной, сколько им самим выбранной и характерной. Ею он оборонял свое право на художество".

21 февраля (старого стиля) 1895 г. Лесков умер. Он был похоронен в Петербурге на Литераторских мостках Волкова кладбища, рядом с многими выдающимися писателями.

Список литературы