Реферат: Обретение Финляндией независимости

Обретение Финляндией независимости

«Какое головокружение охватило многих из этих сдержанных, спокойных людей?»
(Е.В. Тарле)

«Россия должна определиться как собственно Россия».
(З. Бжезинский)

В ведение.

Распад Советского Союза, сложности взаимоотношений между Федеративным центром и субъектами федерации, острые дискуссии по вопросу о статусе субъектов федерации делают весьма актуальным обращение к истории распада Российской империи в начале XX века.

Большой интерес представляет существование в составе Российской империи административно-территориальных единиц различного статуса таких, как: Бухарский эмират, Хивинское ханство, Царство Польское. В этом контексте особое место занимает история Великого княжества Финляндского в составе Российской империи в начале XX века и процесс обретения им независимости и эволюции в Финляндскую республику. В центре внимания предпосылки и процесс обретения Финляндией независимости.

Особо рассматривается так называемый « финский вопрос» в истории Российской империи, попытки его решения во время революции 1905 – 1907 годов и в годы I мировой войны, роль революционных событий 1917 года в России, а также процесс возникновения независимого Финского государства.

В процессе написания работы большой интерес вызвало обращение к монографии историка-монархиста М.М. Бородкина, современника изучаемых событий, а также монография историка-марксиста Г.А. Трухана, анализирующая данный процесс с иной точки зрения, характерной для советской исторической науки. Чрезвычайно интересны материалы круглого стола отечественных и финских историков на тему: «Революция 1917 года и обретение Финляндией независимости: два взгляда на проблему». Существенным подспорьем являются публикации в журналах и газетах последних лет.

В ходе работы над рефератом был использован подбор и анализ исторических материалов, сравнительно-сопоставительный анализ положения Великого княжества Финляндского в составе Российской империи, в периоды предшествующие обретению Финляндией независимости.

Целью данного реферата является освещение вопрос о замыслах и целях российского правительства в Финляндии. Нельзя оставить без рассмотрения и причины, побудившие Финляндию объявить свою независимость.

Среди задач можно выделить:

1. Причины возникновения «финского вопроса».

2. Действия финнов в I русской революции и позиция русской стороны.

3. Разногласия в высших кругах власти по отношению к мерам против Финляндии.

4. Ухудшение отношений во время войны и взгляды на будущее Финляндии.

5. Механизм возникновения независимого финского государства.

Глава I. Обострение финского вопроса в к. XIX — н. XX вв.

21 февраля 1808 года началась четвертая за неполных два века война между Российской империей и Швецией. Причиной этой войны послужило не желание исполнить союзнический долг по отношению к Франции, а желание взять под свой контроль Финляндию и Ботнический залив. 17 сентября 1809 года, после тяжелых поражений, Швеция была вынуждена заключить Фридрихсгамский мир, по которому Финляндия отходила к России. Но несмотря на то, что Финляндия была фактически завоевана, Александр I даровал ей автономию. Сам Александр добавлял к своим многочисленным титулам титул Великого князя Финляндского, а представителем верховной власти в Финляндии становился генерал-губернатор. Однако Великое княжество обладало многими привилегиями: свой Сейм и Сенат, своя таможня, свой национальный банк и даже свое войско. На Боргоском сейме 1809 года Александр I торжественно заявил сословиям Финляндии, что отныне ее народ «возводится в число наций», а генерал-губернатору предписал, что «намерение мое при устройстве Финляндии состоит в том, чтобы дать народу сему бытие политическое, чтобы он считался не порабощенным Россией, но привязанным к ней собственными его очевидными пользами». Столицей Великого княжества становится по указу Александра I в 1812 году город Гельсингфорс, а в 1819 году туда переезжает Сенат, который высочайшим манифестом объявлялся высшим органом государственной власти Финляндии.

Николай I проводил гораздо более жесткую и консервативную политику. Для начала подавив восстание декабристов, в 1831 году он подавляет восстание в Польше. Финляндия же посылает на подавление Польского восстания гвардейский батальон, несмотря на то, что за время правления Николая ни разу не собирался Сейм. Николай I писал слишком усердным чиновникам: «Оставьте Финляндию в покое. Это единственная часть моей великой империи, которая за все время моего правления не причинила мне ни минуты беспокойства» [16, 20].

Правление Александра II было более либеральным. В 1856 году он изложил Сенату программу экономического развития, а вскоре издал рескрипт улучшающий положение финского языка, а также позволил Финляндии выпускать свою валюту – финскую марку. Восстание в Польше в 1863 году заставило задуматься власти и постараться не допустить подобные демарши в будущем, поэтому начался процесс свертывания местного самоуправления вначале на Кавказе, а затем и в балтийских провинциях. В Финляндии же в июне 1863 было объявлено "Высочайшее повеление о созыве Сейма", а в августе "Высочайшее постановление об уравнении в правах финского языка с официальным шведским". Финны были лояльны к империи и получали немалые выгоды от торговли с ней, соответственно никаких антиимперских настроений не наблюдалось, кроме того, Финляндия была географически едина и в национальном отношении оказывалась более целостной, чем балтийские провинции. Контраст между мятежной Польшей и мирной, благополучной Финляндией поражал российских наблюдателей, поэтому принимались все меры, чтобы ситуация оставалась стабильной и в дальнейшем. В Польше после 1863 года национальное развитие резко затормозилось, а в Финляндии генерал-губернаторы, чтобы ограничить шведское влияние, поддерживали финноязычное национальное движение [16, стр. 24].

Экономическое развитие Финляндии тоже существенно отличалось от других частей империи. С присоединением к России у Финляндии появились благоприятные условия для развития на протяжении ста лет. Территория Финляндии перестала быть ареной войн между Россией и Швецией, и все это время Финляндия жила в условиях мира, имели место значительные инвестиционные вливания со стороны России, также Финляндия обладала весомыми экономическими привилегиями, в частности имела свою таможню по торговле не только с другими странами, но и с метрополией, но доходы от нее не вливались в общеимперскую казну, а оставались в распоряжении автономии [7, 28]. Тем самым княжество получало доступ на обширный российский рынок, а таможенный барьер защищал финских производителей от конкуренции с промышленной продукцией метрополии. Все это в совокупности содействовало довольно интенсивному развитию финляндской экономики, которое началось уже с 20-х годов XIX века, поэтому во многом автономия обгоняла метрополию, а продолжающаяся индустриализация сближала ее с Западом. Такое положение дел не устраивало появившуюся крупную российскую буржуазию, и с изменением курса они добились, чтобы в 1885 году был наложен таможенный тариф на товары, ввозимые в Россию из Финляндии. На это финны отреагировали абсолютно естественно — они стали развивать торговлю с Англией и Германией. С выработкой собственного промышленного законодательства и протекционистских тарифов Финляндия все более воспринималась Западом как неотъемлемая часть его собственной экономической системы [2, 43].

Вместе с экономическим подъемом в Финляндии наблюдалось интенсивное развитие культуры. В особенности это касалось финноязычного направления, которое, как уже было сказано, особо поддерживалось со стороны России. Политическую ситуацию того времени во многом определяла борьба между фенноманами и шведоманами. А. О. Фрейденталь, один из известнейших шведоманов, даже выдвинул теорию, согласно которой говорящие на шведском и финском языках представляли собой две различные расы, при этом шведскоязычное население считалось принадлежащим к высшей расе. Таким образом, получалось, что идеология шведоманства является идеологией политической элиты. Основной целью шведскоязычного меньшинства было сохранение существующего порядка вещей, тогда как фенноманство отражало стремление масс к завоеванию политической власти или хотя бы соучастию в ней. По самосознанию и самоощущению шведоманы были частью единого скандинавского мира с присущими ему традициями свободы, правопорядка и либерализма. Получая духовную и политическую поддержку от Швеции, эти люди хотели быть именно шведами и никем другим. Разделяя с западным миром ценности свободного политического и идейного спора, они стремились сочетать либерализм тактики с консерватизмом целей. Исходя из таких позиций, шведская ориентация в Финляндии стала синонимом оппозиции к политической системе России. Поэтому шведоманы были вынуждены вести войну на два фронта — против имперского Востока и против собственных фенноманов, которые, по их мнению, ослабляли духовную способность Финляндии противостоять Российской империи. Фенноманы же, стремясь создать свою собственную финноязычную культуру, тем самым избывали комплекс национальной неполноценности перед лицом более развитого соседа. Они старались преодолеть представление об историческом "долге благодарности" шведам. Социальную опору этого движения составляли церковнослужители и зажиточные фермеры, поэтому не стоит удивляться, что фенноманство имело явно консервативный оттенок. Этому консервативному течению на протяжении 1880-х годов противостояли две либерально настроенные группировки. Умеренно-либеральные финноязычные деятели культуры объединились в кружок Вальвоя, из которого позднее черпались кадры лидеров для формирующейся Финской партии. Второе объединение- кружок младофиннов, образовавшийся в 1889 году, составили молодые интеллектуалы, интересовавшиеся политическим либерализмом и желавшие "распахнуть окно" в Европу. Все это не могло не осложнить отношения между центральными властями империи и Финляндией [10, 27-33; 1, 89-94].

Первоначально Александр III продолжал либеральную политику своего отца в отношении Финляндии. Но под влиянием славянофилов государственной идеологией становится консервативный национализм, который признавал русскость и православие единственными гарантиями политической благонадежности. Все иные народности и вероисповедания стали восприниматься как факторы, ослабляющие мощь империи и способствующие сепаратистским настроениям. Если раньше российское правительство стремилось создать условия наибольшего благоприятствия для Финляндии, то изменившийся курс подразумевал упразднение многих привилегий Финляндии. С другой стороны более тесная интеграция Финляндии в Российскую империю была определена и экономическими причинами. Ускоренная модернизация в России в конце столетия происходила на базе индустриализации, которая сама по себе предполагает большее единообразие в государстве и обществе. Тут-то и стало ясно, что своим особым статусом и относительной независимостью Финляндия была обязана экономической отсталости империи. Из "витрины", которой должна была служить Финляндия для Запада, она должна была стать частью империи. Для динамично развивающейся России все более тягостной становилась "аномалия" финской независимости. Вероятное недовольство финнов уже не вызывало беспокойства у правящих кругов России. Скорее наоборот. Чем хуже становились русско-германские отношения, тем охотнее Петербург выказывал готовность проявить жестокость к другим странам, начиная с Финляндии. Назначение на пост генерал-губернатора Финляндии Федора Гейдена (1881-1897), по сути можно было считать "первой ласточкой" обострившихся отношений. На своем посту он не мало сделал для того, чтобы с помощью кодификации законодательства Финляндии ослабить его конституционные основы и свести их к местной автономии. Например, исчезли некоторые права не записанные прямо в конституции, кое-что было потеряно при переводе со шведского на русский, но все же его политика отличалась деликатностью, чего нельзя сказать о Бобрикове [3, 74].

С восшествием на престол императора Николая II у финнов появился надежда на улучшение отношений. Но, когда генерал Н.И. Бобриков, начальник штаба Петербургского военного округа, в 1898 году был назначен генерал-губернатором Финляндии, получив задание распустить сепаратистские силы, то у них, конечно, такие надежды пропали. Теперь особенное неудовольствие властей вызывали финские военные формирования, которые не вписывались в систему организации вооруженных сил империи. Февральским 1899 года манифестом царь Николай II свел финляндский сейм до положения совещательного органа для проведения в жизнь общегосударственного законодательства, то есть предусматривалось изъятие из ведения сейма законов, касавшихся "общегосударственных потребностей". Таким образом, сейм по существу лишался законодательных прав, так как любой закон можно было при желании истолковать как задевающий общегосударственные интересы. А в 1901 году был издан новый закон о воинской повинности, упразднивший в Финляндии национальные военные формирования и распространивший на нее общероссийскую воинскую повинность. На основании вновь принятого закона финны лишались права отбывать воинскую повинность лишь на территории Финляндии и должны были служить в русских войсках. Эти манифесты вызвали бурю негодования в Финляндии. Было решено собрать подписи под обращением к императору с просьбой сохранить автономию княжества, и за две недели было собрано 473363 подписи [3, 81], что составляло 20% (!) населения Финляндии. На ответ на это Бобриков получил установку бороться с оппозицией жесткими репрессивными методами, но своей цели он не достиг — финны сочли действия правительства государственным переворотом, а последующие полицейские меры — политическим насилием. Кое-кто из радикально настроенных финнов, особенно младофинны, считали, что поскольку император нарушил конституцию, то Финляндия и Россия находятся в состоянии войны. В результате 16 июня 1904 года в Гельсингфорсе у входа в сенат Е. Шауман смертельно ранил Бобрикова. В итоге правительство добилось видимого сглаживания различий между Финляндией и империей, но запустило куда более мощные сепаратистские силы. Российская империя входила в I русскую революцию...

Глава II. Финляндия и I русская революция.

В январе 1905 года началась I русская революция. Финляндия уже не была той верноподданной частью империи, какой была всего лишь несколько лет назад. Финны очень быстро отреагировали на «кровавое воскресение». Демонстрация протеста состоялась 11(24) января в Гельсингфорсе, где на массовом митинге был зачитан призыв российских социал-демократов: «Началась революция! Долой режим самодержавия!» Однако нельзя сказать, что к нему было такое единодушное отношение, как это описывается в советских источниках. Финские рабочие преследовали, прежде всего, собственные цели, и к тому же их положение было лучше, чем у тех же рабочих в России. В революции они увидели способ не только добиться уступок для Финляндии, но и выйти в свет как политическая сила [2, 64].

Одним из основных требований финляндских трудящихся в годы I русской революции было требование о всеобщем избирательном праве. До 1906 года финляндский сейм был сословным, депутатов в его состав выдвигали четыре сословия: дворянство, духовенство, горожане и крестьянство. Причем депутатов от дворянства не выбирали, главы знатных дворянских семейств наследовали мандаты депутатов сейма. В других сословиях право голоса имели только мужчины, кроме того, довольно высокий имущественный ценз лишал избирательных прав городскую мелкую буржуазию и значительную часть крестьянства. В 1904-1905 годах в состав Сейма входило 338 депутатов. Из них к дворянскому сословию принадлежали 153 депутата, представляющих 0,12 процента населения края, к духовенству 48 депутатов (0,26 процента населения), к буржуазии – 74 депутата (3,11 процента населения) и к крестьянству 63 (26,15 процента населения). Таким образом, более 70 процентов населения края были вовсе лишены избирательных прав никак не могли влиять на политическую жизнь княжества [11, 49]. Поэтому руководство СДПФ в самом начале революции выдвинуло требование всеобщего избирательного права как один из главных своих лозунгов.

В Гельсингфорсе был создан специальный комитет по реформе избирательного права, перед которым поставили задачу: наблюдать за развитием вопроса и направлять выступления трудящихся с требованием всеобщего избирательного права и реорганизации сословного Сейма в однопалатный парламент. Уже 7(20) февраля на Сенатской площади в Гельсингфорсе по инициативе этого комитета собрался массовый митинг, на котором была оглашена развернутая резолюция. В резолюции содержалось требование предоставить всем гражданам избирательное право независимо от пола, имущественного положения или занимаемого места в обществе (стоит отметить, что тогда женщины обладали избирательным правом лишь в Великобритании) и замене четырехсословного Сейма однопалатным парламентом.

Когда началась всероссийская стачка, финны поняли, что это их шанс, и уже 18(31) октября забастовка приняла всеобщий характер и охватила почти все крупные населенные пункты, где имелись промышленные предприятия. В самом начале всеобщей забастовки в Гельсингфорсе была создана Красная гвардия, которая сразу начала действовать. 19 октября (1 ноября) Красная гвардия заняла железнодорожный вокзал и полицейские участки в столице. А русские военные не могли вмешаться, потому что всеобщая стачка перерезала им все коммуникации. Меж тем более либеральная часть буржуазии тоже увидела в этом шанс добиться автономии Финляндии, и выступила в поддержку всеобщей стачки, более консервативная часть (в основном крупные промышленники и обрусевшие чиновники) увидели в этом угрозу собственным интересам и начали спешно создавать зародыш будущего шюцкора. «Активисты» же оказались в довольно сложном положении: с одной стороны они защищали интересы наиболее, пожалуй, консервативной части общества – шведоязычного меньшинства, поэтому им сложно было примкнуть к левым, а с другой стороны они хотели отделения Финляндии. Вторая причина оказался более действенной, поэтому «активисты» приготовились к действию и создали свою организацию Voimaliito [15, 68; 3, 93-102].

В результате император был вынужден пойти на уступки, и 17(30) октября был подписан манифест о «даровании народу России гражданской свободы, неприкосновенности личности, свободы совести, собраний и союзов». И уже через пять дней, 22 октября (4 ноября) был издан манифест с еще более значительными уступками, по которому восстанавливался принцип несменяемости судей и генерал-губернатор лишался диктаторских полномочий.

В России по отношению к Финляндии были разные мнения. Программа октябристов начиналась требованием единства и неделимости Росси, «сохранением за ее государственным строем исторически сложившегося унитарного характера». Только за Финляндией признавалось «право на известное автономное государственное устройство при условии сохранения государственной связи с Империей». Кадеты тоже выступали за сохранение государственного единства, но в отношении прав других народов шли дальше и требовали автономии также и для Польши. Черносотенные партии, естественно, требовали полной унификации Финляндии с Российской империей и неограниченного действия российского законодательства в Великом княжестве, то есть фактического упразднения законодательства Финляндии. Однако даже социалисты, исключая большевиков, не требовали полной независимости Финляндии.

Когда революционные настроения уже пошли на спад, в мае 1906 года финляндский сословный Сейм одобрил подготовленный сенатской комиссией проект закона об учреждении однопалатного парламента и порядок выборов во вновь создаваемый орган. 7(20) июля закон утвердил император. Таким образом, в 1906 году в Финляндии было введено всеобщее, равное и прямое избирательное право. Все граждане княжества, достигшие 24 лет, получили право голоса. Сословный Сейм заменился однопалатным парламентом, состоявшим из 200 депутатов. Парламенту и сенату предоставлялось право решать все внутренние вопросы по управлению княжеством[15, 70].

Но наиболее радикально настроенные социалисты не удовлетворились этим и оказали вооруженную поддержку Свеаборгскому восстанию, которое началось 30 июля 1906 года. Уже 31 июля по предложению членов военной организации начальник финской Красной гвардии И. Кок объявил всеобщую забастовку трудящихся, однако, надо сказать, что ее мало кто поддержал: большинство рабочих было довольно достигнутыми успехами и не хотело идти против власти, что касается либерально-буржуазных кругов, вроде младофиннов, то они были не удовлетворены достигнутым, но и не собирались вести вооруженную борьбу против правительства. Поэтому в расположение восставших русских войсковых частей на Скайудденском полуострове (Катаянокка) прибыло всего 200 человек, также небольшое количество финнов находилось на военном корабле «Вымпел». Меж тем в Гельсингфорсе произошли столкновения между Красной гвардией и вооруженными формированиями, поддерживающими крупную буржуазию, в частности, такие же столкновения с жертвами с обеих сторон происходили 2 августа 1906 года в рабочем предместье Гельсингфорса Сёрнессе и на Хагнесской площади.

После введения всеобщего избирательного права на парламентских выборах в марте 1907 года победила Социал-демократическая партия Финляндии, когда за нее проголосовали 329946 из 890990 избирателей. СДПФ получила 80 мест из 200, это, по сути, было в большой степени достижение I русской революции. Но нельзя сказать, что финны поддерживали те же достижения революции непосредственно в России, примером этому может служить то, что когда разогнанная I Дума прибыла в Выборг, в количестве примерно 200 депутатов, и призвала любыми методами бороться с самодержавием, перестать платить налоги, сопротивляться призыву в армию и флот, их не поддержали.

Подводя итоги, можно сказать, что наибольшим достижением финнов во время первой русской революции стало возвращение конституционных прав, а также получение всеобщего избирательного права и однопалатный парламент. А на политическую сцену как внушительная сила выходит СДПФ. По сути, происходит та же завязка гражданской войны, что и в России.

Глава III. Споры вокруг Финляндии.

В современной финской историографии выдвинуто предположение о том, что основная цель политики российского самодержавия в Финляндии после 1907 года заключалась в предотвращении повторения стачки, подобной всеобщей 1905 года. Кроме желания унифицировать Финляндию, появились еще опасения о "финской угрозе". Эта угроза как бы слагалась из трех основных компонентов. Первым была деятельность русских, превративших Финляндию и особенно Карельский перешеек в собственную базу. Пользуясь безразличием, а порой и сочувствием местных властей, они развернули революционную пропаганду в расквартированных здесь русских войсках, а также готовили террористические акты в непосредственной близости от Петербурга. Вторым — деятельность таких полувоенных организаций, как Voimaliito (союз "Сила") и Красная гвардия. По мысли официального Петербурга, организации этого типа не только были революционными, но, по существу, являлись сепаратистки настроенными. Наконец третьим обстоятельством было опасение, что Финляндия со своим оппозиционным движением может стать плацдармом для нападения на Петербург извне [12, 65].

Первый план сокрушения финляндской оппозиции с помощью военной силы был подготовлен в Петербургском военном округе в конце 1906 — начале 1907 года. Однако осуществлению этого плана воспротивился председатель Совета министров П.А. Столыпин, по мнению которого, вскрывать финляндский "нарыв" было несвоевременно из-за приближающегося созыва второй Государственной Думы. Военный министр А.Ф. Редигер и будущий руководитель карательной экспедиции великий князь Николай Николаевич свое отрицательное отношение к немедленному осуществлению плана мотивировали трудностями, с которыми неизбежно придется столкнуться войскам в зимнее время. 18 октября 1907 года в помощь премьер-министру и Совету министров император учредил Особое совещание по делам Великого княжества Финляндского. Именно в рамках этого органа Столыпин и другие высшие должностные лица империи, причастные к финляндским делам, разрабатывали меры по восстановлению порядка в Великом княжестве и его более тесной интеграции с Россией. Характерно, что финляндский генерал-губернатор Н.Н. Герард не был включен в его состав. По мнению Столыпина Герард умышленно дезориентировал правительство в оценке подлинной природы финляндского сепаратизма и замалчивал тайную поддержку, оказываемую ему финляндскими властями. Столыпин больше доверял источникам Министерства внутренних дел, хотя в действительности далеко не вся информация из русских полицейских источников заслуживала доверия. 3 ноября 1907 года Особое совещание выступило с инициативой объявить военное положение Выборгской губернии с тем, чтобы русские власти получили возможность арестовать руководителей революционных партий и террористов. Губернию предполагалось временно отторгнуть от Финляндии, ввести туда войска, а Выборгским генерал-губернатором назначить В.А. Бекмана, командира 22-го армейского корпуса, расквартированного в Финляндии. Столыпин разработал план, согласно которому Герарда, как явно симпатизировавшего финнам, следовало отстранить от должности с последующим назначением на его место Бекмана. Был придуман и способ вынудить Герарда уйти в отставку: без каких-либо консультаций с ним, его заместителем планировалось назначить Ф.А. Зейна, бывшего директора канцелярии Бобрикова, имевшего к тому же репутацию убежденного сторонника жесткого курса в Финляндии или старого "бобриковца" [12, 68].

Слухи о начавшихся в Петербурге военных приготовлениях быстро проникли в круги революционной эмиграции, в которой началось нечто, близкое к панике. Открытые угрозы в адрес Финляндии, высказанные Столыпиным в беседе с министром статс-секретарем Великого княжества Августом Лангофом, убедили последнего в том, что назревает нечто серьезное, и побудили его обратиться в финляндский Сенат с просьбой не упускать инициативу из своих рук. Меж тем следует обратить внимание на то, с какой удивительной прямотой Столыпин убеждал Лангофа повлиять на решение вопроса в желательном для русских властей направлении. Напрашивается вывод о том, что Столыпин был противником введения военного положения, так как не желал международных осложнений и трений в Думе. Реакция финских властей не заставила себя долго ждать: финская полиция вместе с русскими властями предприняла усилия по розыску, аресту и передаче в руки российского правительства тех революционеров и террористов, которые в отличие от Ленина и некоторых других, не смогли или не захотели выехать за границу. Превентивные шаги финнов, включая меры финской полиции применительно к российским революционерам, сыграли свою роль, и военное положение в Финляндии так и не было объявлено. В итоге единственной мерой, соответствовавшей планам Столыпина, явилось назначение Бекмана финляндским генерал-губернатором (1907-1909) и Зейна его заместителем.

Принято считать, что в основе жесткой политики правительства в Финляндии лежали ложные представления о положении в крае, которые были почерпнуты из недобросовестных источников полицейского характера — донесений чиновников Департамента полиции и жандармских офицеров. Однако на деле наибольшее влияние на выработку правительственного курса в 1906-1907 годах оказывали не они, а военные источники разведывательной информации. Кроме того, командующим столичным военным округом, как уже было сказано, был дядя царя, великий князь Николай Николаевич, вокруг которого группировались наиболее решительные противники финляндского "сепаратизма". Николай Николаевич был влиятельной фигурой при дворе и был вхож к царю без ограничений. Похоже, что в силу этого император имел непосредственное отношение к изменению правительственного курса в Финляндии и в частности, к началу разработки планов ее военного умиротворения зимой 1906/1907 годов [12, 70].

В стремлении ограничить финляндскую автономию царь, как правило, шел дальше Столыпина. Например, осенью 1909 года Николай предложил упразднить Сенат и передать его функции генерал-губернатору. Желание ввести военное положение в Финляндии можно рассматривать как месть за вынужденную уступку, желание поставить непокорных финнов на место, однако если судить по тому упорству, с каким Николай пытался влиять на правительство и армию, то речь шла не о том, чтобы вернуть ее в дореволюционное положение, но и полностью отнять автономные права. Выход из кризиса был найден Столыпиным и Советом министров, которые предложили пополнить Сенат группой бывших крупных офицеров и чиновников, давно обрусевших финнов, преданных престолу, вместо финских политиков, подавших в отставку. Вполне законное формально, это решение должно было предотвратить волну пассивного сопротивления, подобную той, что имела место в 1899-1905 годах. Столыпин доверял генерал-губернатору Бекману, который, в свою очередь, полагал, что управлять Финляндией следует с опорой на финские органы власти, и строго придерживаясь закона, поскольку принуждение неизбежно повлечет за собой повторение опыта Бобрикова.

В Финляндии точно не было известно, что готовится в России, поэтому настроения были довольно тревожные. Финские власти всеми силами пытались успокоить обстановку в области и не в коей мере не провоцировать русские власти. В какой то мере они пытались повлиять на русские власти через Бекмана. А Бекман считал, что независимые сенаторы не будут пользоваться должным авторитетом и потому страной должны управлять лишь те из них, кто пользуется партийной поддержкой [15, 59]. Высказав свою точку зрения по этому и ряду других вопросов правительственной политики в Финляндии, Бекман стал в глазах Столыпина нежелательной фигурой и осенью 1909 был замещен Зейном — в назидание финнам по формулировке премьера. Столыпин предполагал, что дальнейшее развитие событий чревато вооруженным восстанием финнов, но он исходил из ложных предпосылок, так как был убежден, что в Финляндию продолжается крупномасштабная контрабанда оружия. Как бы то ни было, подготовительная машина была запущена: разработаны военные политические и иные мероприятия по подавлению ожидавшихся антиправительственных выступлений в Финляндии — всеобщей стачки и вооруженного восстания, также предполагалось заменить служащих железной дороги и полиции на русских. Введение военного положения должно было сопровождаться конфискацией всех денежных средств финляндского правительства и национального банка для передачи русским властям. Иначе говоря, сами финны обязаны были оплачивать расходы по планировавшейся против них "дисциплинарной акции". Общее руководство операцией возлагалось на великого князя Николая Николаевича. Осенью 1911 года вслед за трагической гибелью Столыпина генерал-губернатор Зейн вновь поднял вопрос о введении военного положения, поводом к чему являлось политическое убийство, ни одна партия к которому не была причастна. Зейн предлагал подготовить правительственное заявление о его вводе в случае продолжения подобных террактов. Автором подобной идеи являлся не Зейн, а все тот же великий князь Николай Николаевич, впервые выдвинувший ее еще в начале 1910 года как средство борьбы с террором и незаконным ввозом оружия. Кроме того, они стремились оказать давление на нового премьер-министра В.Н. Коковцева, настроенного, по их мнению, слишком примирительно по отношению к финнам, призывали к ужесточению курса в отношении Финляндии и Польши и к продолжению гонений на евреев. Подводя итоги эффективности российской политики в 1909-1911 годах, стоит сказать, что она основывалась на оценке ситуации неверной в своем корне: военизированные организации типа вышеназванных Красной гвардии и Voimaliito прекратили свое существование не позднее 1908 года, а финляндские партии к этому времени перешли к исключительно легальным, парламентским формам деятельности [12, 73; 8, 19].

Итак, в 1912-1913 годах реалистически мыслившая часть петербургского кабинета поняла, что в реализации своего курса в Финляндии власть исходила из ошибочных представлений о положении дел в крае. В теории вслед за этим мог последовать поиск контактов с представителями тех финляндских несоциалистических партий, которые составляли большинство депутатов сейма. Как и в прежние годы, финны были полны решимости отстаивать свои основные законы и демонстрировали нежелание воспринимать даже такие инициативы правительства, которые предполагали лишь модернизацию административной системы Великого княжества, никоим образом не покушаясь на его автономные права. На фоне происходивших изменений в системе административного управления финляндская автономия представляла собой нечто реликтовое, однако, при наличии доброй воли с обеих сторон, и она имела право на существование. Внедрение новых подходов не могло быть легким, но было осуществимым в принципе. Однако попыток сближения с финскими политиками из Петербурга не последовало. Меж тем финны предприняли такую попытку в лице буржуазных партий, попытавшись наладить диалог с Коковцевым, но ответных действий с его стороны не последовало.

В ноябре 1914 года Совет министров предписал Зейну избегать обострения отношений со Швецией, чтобы не толкнуть ее в объятия Германии. В связи с этим была осуждена практика административных гонений против финских политиков.

Изучение проблемы введения военного положения в Финляндии показывает, что для российских властей «финский вопрос», в сущности, был связан не столько с проблемой обеспечения северо-западных границ империи, сколько являлось инструментом их внутренней политики. Только так можно объяснить то странное, на первый взгляд обстоятельство, что проблема обеспечения в крае законности и порядка стала беспокоить российских политиков именно тогда, когда в самой Финляндии ее уже не существовало, в то время как в период войны, когда угроза общественному спокойствию стала реальной, Финляндия оказалась предоставленной самой себе. В условиях войны «финский вопрос» как вопрос внутренней политики потерял свою остроту, и на первый план вышла задача отвратить Швецию от вступления в коалицию с Германией. Преобладание жесткого курса в предвоенные годы, в конечном счете, объяснялось тем, что сам император был его сторонником.

Глава IV. Альтернативы развития Финляндии в 1914-1917 гг.

Военное положение в Финляндии было объявлено летом 1914 года в связи с началом первой мировой войны, что, впрочем, не сопровождалось теми драконовскими мерами, которые разрабатывались на этот случай заранее. За единичными исключениями никто из них не был арестован, хотя первоначально предполагалось отправить за решетку свыше 800 из них. Не смотря на то, что генерал-губернатор был наделен чрезвычайными полномочиями, все же военное положение в период войны оказалось значительно более мягким, чем аналогичная мера в мирное время [12, 76].

Во время первой мировой войны Финляндия подобно соседке Швеции оказалась на перекрестке военно-стратегических интересов России и Германии. Она стала гранитным щитом Петрограда и всего русского севера, в то время как Германия не прочь была превратить ее в опору своего могущества на Балтийском море. В Финляндии ввели военное положение, которое оказалось мягче предполагаемого. Финнов в русской армии было мало, призвали лишь кадровых офицеров. Обязанность проливать кровь за Россию, большинству военнообязанных заменили денежной воинской повинностью. Войска Северного фронта расквартировывались в городах и крепостях, Гельсингфорс стал главной базой Балтийского флота, устье Финского залива перекрыли заграждения Центральной минно-артиллерийской позиции. Из-за угрозы высадки германского десанта на побережье вырубались леса, отчуждали поля под оборонные сооружения. Война подорвала рыболовство, морскую торговлю, вызвала невиданную дороговизну. Финляндия жила привозным хлебом, в основном русским, доставка которого сокращалась. Ежемесячные военные реквизиции у крестьян скота вели к его истреблению. Продовольственные трудности усугублял наплыв беженцев из прифронтовых губерний России. Численность российских граждан в Финляндии достигла 200 тысяч человек, а с армией, флотом, рабочими военно-морских баз – почти вдвое больше, тогда как до войны постоянное русское население не превышало 8 тысяч граждан. Все это способствовало росту германофильства в Финляндии, второе дыхание обрел «активизм» – движение в пользу активных действий против России с позиций крайнего национализма. «Активисты» в основном молодые шведоязычные интеллигенты, связывали надежду на независимость Финляндии с победой Германии и всячески ей содействовали, от шпионажа до вербовки добровольцев в Королевский прусский 27-й егерский батальон. В течение 1916-1918 годов военную подготовку в Германии получило 1886 человек, для боевого крещения их направляли на восточный фронт. В 1917 батальон был отправлен в Латвию в Лиепае для дальнейшей подготовки, где егеря и находились до февраля 1918 года. Впоследствии они составили ядро белой армии Маннергейма [16, 30]. Их руководящие центры возглавляли: ЦК – А. Гриппенберг, Заграничную делегацию Финляндского освободительного движения (Стокгольм) — И. Кастрен, Р.В. Эрих и другие, Финляндский комитет (Берлин) — Ветергоф. Центральные державы финансировали финляндских и украинских сепаратистов, используя их против России. К «активизму» благоволили вожди Социал-демократической партии Финляндии О. Токой, К. Вийк, Э. Гюллинг, Ю. Мякелин и другие. Но к декабрю 1916 года русская контрразведка разгромила «активизм» в Финляндии [9, 37].

Свержение царя вызвало прилив симпатий финнов к России. 7(20) марта Временное правительство издало Акт об утверждении Конституции Великого Княжества Финляндского и о применении её в полном объёме. 13(26) марта 1917 на смену русифицированному Сенату был образован финский коалиционный. В него вошли представители СДПФ и блока буржуазных партий, в этот блок входили партии: старофинская (партия согласия), младофинская: (конституционная), аграрный союз, шведская партия. По отношении к России сенаторы делились на два направления – соглашательское и конституционное. Заместителем председателя стал социал-демократ, глава профсоюзов О. Токой. Председателем Сената по-прежнему являлся русский генерал-губернатор.

Правительство князя Г.Е. Львова издало манифест о Финляндии, как в прежние времена император. Финны с уважением отнеслись к манифесту, как прежде к царским указам. Временное правительство утвердило Сенат Токая, начавший деятельность, как лояльный представитель ВРП. Легитимность Сената исходила из легитимности ВРП. По мнению финляндских буржуазных групп, участие социалистов в Сенате необходимо было для предотвращения возможных беспорядков рабочих, хотя и затрудняло сотрудничество с Временным правительством, где преобладали кадеты. СПДФ была в эйфории от своего парламентского большинства, и её устремления к власти совпадали с политикой национальной самостоятельности и парламентаризма. Поэтому революция в Финляндии протекала в основном в стенах Сената, нося конституционный характер.

Восторг длился недолго. Если в России установилось двоевластие – неустойчивое равновесие двух соперничающих властных структур, правительственной и Советов, то в Финляндии можно говорить о троевластии. Финляндская структура власти не была продолжением ни одной из русских, Политически разнородная, она была спаяна национальной идеей, стремлением расширить самоуправление путем парламентарной законности. Обе российские власти признали право поляков на независимое государство. Этот отказ от нерушимости пространства бывшей империи дал финляндцем надежду на скорое обретение независимости. Однако первая мировая война не только обостряла «финский вопрос», но и усложняло его решение: отделение Финляндии рушило всю систему военной обороны России, Балтийский флот лишался важнейших баз, Петроград оказывался в досягаемости дальнобойных снарядов с финской границы. Поэтому Временное правительство опасалось ограничения своей власти в Финляндии и сохраняло за собой право назначать генерал-губернатора, обновлять Сенат, созывать и распускать Сейм [13, 22].

Давний сторонник восстановления финляндской конституции, министр юстиции А. Ф. Керенский на митинге в Гельсингфорсе заверил, что союз России с Финляндией будет вечен, и расцеловал О. Токая, но финны остудили его пыл, разъяснив, что не могут довольствоваться своим положением, они подали записку о расширении автономии (авторы К. Вийк, Э. Гюллинг, О. Куусинен), и Керенский одобрил все её положения, кроме международных гарантий (участия других стран в подписании соответствующего акта). Воодушевленный этим, Сенат внёс во Временное правительство более умеренный законопроект «О передаче решения некоторых дел Сенату и генерал-губернатору». Расширение автономии намечалось путём раздела власти великого князя финляндского: Сенату – решение финляндских дел, кроме общероссийских, и касающихся русских граждан и учреждений; остальное, включая созыв и роспуск Сейма,– Временному правительству. Законопроект соответствовал Акту от 7(20) марта и юридически был неуязвим, но ВРП первого состава, включая Керенского, его отвергла. Ответной реакцией стало усиление Финляндского сепаратизма. Бурным одобрением встретил Сейм 7(20) апреля речь О. Токоя о том, что культурно-экономическое развитие Финляндии шло под знаком независимости, и она должна быть гарантирована. Более левый Ю. Мякелин в правлении СДПФ 15(28) апреля в связи с отправкой делегации в Петроград так же высказался за отделение от России [9, 38].

5 (18) июля, когда не ясен был исход восстания большевиков в Петрограде, Сейм одобрил социал-демократический проект о передаче себе верховной власти. Петрограду виделось в этом часть большевистской операции. Было ли так на самом деле, определённо сказать нельзя. Информация о питерских событиях была неполной и неточной. При обсуждении закона большинство депутатов Сейма считало Временное правительство павшим. Весть о том, что оно вышло победителем из политического кризиса, пришла уже после принятия закона.

Законопроект о верховной власти Сейма выходил за рамки финляндской Конституции и в корне менял взаимоотношения с Россией. Одностороннее принятие его Сеймом могло расцениваться как государственный переворот. Ситуацию осложнял валютный кризис. ВРП нуждалось в финских марках для оплаты денежного довольствия войск и казенных заказов, исполнением которых были заняты три четверти рабочих Финляндии. Задержка выплат грозила волнениями. Пользуясь этим, Сейм увязал вопрос займа с вопросом о полной автономии и не поддался давлению эмиссаров I Всероссийского съезда Советов. Буржуазная пресса России негодовала, требуя отказа от «миллионов Каина» и твердости, вплоть до разгона Сейма. Поднятие цен на ввозимый хлеб и другие ответные меры ущемляли интересы финнов. К решительным мерам ВРП еще не созрело. Законопроект ставил министров-социалистов перед выбором: утвердить и идти на разрыв коалиции с кадетами, уже надломленный июньской всероссийской демонстрацией, либо отклонить и скандально нарушить обещание выполнить решение съезда Советов.

Благодаря совместным усилиям Керенского, генерал-губернатора М.А. Стаховича, статс-секретаря по делам Финляндии К. Энкеля и буржуазных политиков Временное правительство смогло распустить Сейм и назначить его перевыборы. В знак протеста социал-демократы вышли из Сената. До новых выборов там осталось шесть буржуазных министров-сенаторов во главе с Э.Н. Сетяля. Стахович не был противником участия социалистов в Сенате и даже попытался вернуть их, но радикализировавшаяся СДПФ избрала путь восставшей оппозиции. Русский Гельсингфорский Совет 150 голосами против 90 при 22 воздержавшихся осудил роспуск Сейма как противоречащий демократии и запретил воинским частям участие в его разгоне. Но не все с этим согласились. Разногласия грозили вызвать в русских войсках кровопролитие, что побудило стороны к осторожности. Кризис миновал без провокаций и насилия [9, 30].

После первой неудачной попытки возобновить заседания Сейма главный тактик СДСП О.В. Куусинен предпринял попытку определить совместно с ВЦИК Советов государственное положение Финляндии. Куусинен не был тогда ни принципиальным реформистом, ни настоящим революционером и согласовывал тактику с ситуацией в России, пользуясь русской силой во внутренней политике Финляндии. Во ВЦИК был послан разработанный им проект. В соответствии с ним Россия признавала принятый Сеймом закон, а Финляндия — права России на переходный период до решения вопроса о международном статусе Финляндии. Комиссия ВЦИК (меньшевики М.И. Либер, Р.А. Абрамович, В.Н. Розанов) предпосылкой соглашения считала отказ от второй попытки собрать Сейм. Из-за неуступчивости сторон переговоры прервались.4(17) сентября М.А. Стахович был снят. Новый генерал-губернатор Н.В. Некрасов обещал благожелательно относиться к правам Финляндии, но и твердо отстаивать права России.

Вторая попытка возобновить работу Сейма состоялась 15(28) сентября под вооруженной охраной революционеров, но заседание не получило законодательного статуса из-за бойкота его буржуазными депутатами. 30 сентября (13 октября) по просьбе Некрасова Керенский распорядился опубликовать грамоту о созыве 19 октября (1 ноября) нового Сейма. Большинство мест в нем получил блок буржуазных партий. И стал очевиден просчет СДПФ в ставке на то, что отделение от России облегчит классовую борьбу с собственной буржуазией. Большинство буржуазных депутатов облегчило возобновление переговоров о расширении прав Финляндии на самоопределение. Энкель предложил передать императорские полномочия избранной Сеймом директории из трех лиц. Эту идею Керенский и генерал-губернатор Некрасов не одобрили. Тогда буржуазные партии предложили новое решение вопроса: Временное правительство своим манифестом и с некоторыми оговорками передаст власть финляндскому Сенату. Это не коснулось бы внешней политики, военных дел и положения российских граждан. Должность генерал-губернатора и его канцелярия упразднялись. Вечерним поездом 25 октября (7 ноября) Некрасов и Энкель выехали в Петроград, чтобы изложить новое предложение Временному правительству. Его осуществление предотвратило бы раздел власти с парламентскими социалистами в Сейме. Но решение было найдено драматически поздно. Утром 26 октября (8 ноября) на вокзале русской пограничной станции Белоостров Некрасов и Энкель узнали, что Временного правительства больше нет [9, 31; 16, 79-88].

Глава V.Провозглашение независимости Финляндии.

Начавшиеся гораздо раньше октября события снежным комом катились по одной колее. В Финляндии были те же противоречия, что и в России, между правыми и левыми, до определенного предела их еще можно было разрешить мирным путем, но все произошло по другому пути. К сожалению Временное правительство пало, а вопрос о юридическом статусе Финляндии так и не был решен, но одновременно это позволяло без зазрения совести объявить о своем независимом статусе, в связи с отсутствием правомочных претендентов на соглашения с Финляндией.

24 сентября (6 октября) Куусинен встретился с Лениным, который поделился своими представлениями о ходе переворота и из подполья призывал СДПФ взять власть силой, не дожидаясь пролетарской революции в России. Он видел, как благоприятствует этому сентябрьская большевизация Советов Гельсингфорса, Або, Таммерфорса, Выборга. Русский областной комитет армии, флота и рабочих Финляндии 20 сентября (3 октября) взял под свое попечение русские правительственные учреждения. Без его согласия никакие распоряжения ВРП в Финляндии не выполнялись. Председатель комитета И.Т. Смилга 27 сентября (10 октября) получил под свой контроль русскую службу безопасности «охрану народной свободы». Это означало восстание против Временного правительства. Если бы Балтийская эскадра и армия в Финляндии оставались под контролем ВРП, то октябрьский переворот в Петрограде оказался бы в большой опасности [9, 41].

Национальный вопрос – одна из мин замедленного действия, на которой подорвался неокрепший демократический строй России. Свержение Временного правительства и большевизация Советов были силовым выходом из двоевластия. Началось слияние ранее соперничающих властных структур, известное в историографии как «триумфальное шествие советской власти». 30 октября (12 ноября) Ю. Сирола и Э. Хуттунен вручили Ленину поздравление СДПФ со свержением Керенского. В тот же вечер Ленин с укором спросил, когда же СДПФ возьмет власть. Еще 27 октября (9 ноября) К. Вийк получил ленинское письмо, что пора выступать. 11(24) ноября Ленин вновь послал письмо руководству СДПФ письмо с пожеланием, что «большой организаторский талант финских рабочих, их высокое развитие и длительная политическая школа демократических учреждений поможет им успешно осуществить социалистическую реорганизацию Финляндии». В Финляндию шли вагоны оружия и амуниции для Красной гвардии. Разногласия в руководстве СДПФ помешали обратить всеобщую Ноябрьскую стачку с элементами восстания в революцию. Стремление СДПФ парламентским путем обойти кровавый водоворот гражданской войны разгневало Ленина [4, 46]. В начале января он заявил бургомистру Стокгольма социал-демократу К. Линдхагену, что руководство СДПФ революцию предало.

Стремление скорее отгородиться от русского вулкана спаяло буржуазных политиков с «активистами», и те заняли важные посты в администрации. С большевистским переворотом правительственные связи с Россией прервались. Без ее участия Сейм объявил себя верховной властью и 14(27) ноября назначил правительство во главе с П.Э. Свинхувудом. Оно не признавало правительство Ленина. Еще в сентябре Свинхувуд напутствовал ехавшего в Берлин «активиста» Э. Ельта: «Непременно раздобудьте нам немцев сюда, иначе нам не справиться». 13(26) ноября генерал Э. Людендорф высказал финляндским представителям Э. Ельту и А. Бунсдорфу пожелание, чтобы с началом перемирия Германии с Россией Финляндия объявила независимость и добилась ухода русских войск. На второй день перемирия, 21 ноября (4 декабря), по сигналу Бунсдорфа из Берлина Свинхувуд издал декларацию о независимости Финляндии. 23 ноября (6 декабря) к ней присоединился Сейм и объявил Финляндию независимой республикой. Предложение СДПФ оформить акт дружественным договором с правительством Ленина было отклонено. Учредительное собрание ставилось перед свершившимся фактом расторжения Финляндией принудительного брака с Россией. Однако в международном отношении новорожденное государство было недееспособно: все ему отказывали в признании [13, 28].

Большевики были связаны данными ранее обещаниями и воспользовались ситуацией для подталкивания финнов к революции. Решающие беседы Ленина и Троцкого с депутацией СДПФ (Э. Гюллинг, К. Маннер, К. Вийк) состоялась 14-15 (27-28) декабря. Не веря, что правительство Свинхувуда пойдет на установление отношений, Троцкий выставил условием обращение финляндского Сената к Совнаркому с просьбой о признании государственной независимости. Вийк опасался, что Сенат Свинхувуда никогда не обратиться к большевикам с подобной просьбой. Вскоре, однако, как под давлением собственных социал-демократов, так и под влиянием того фактора, что ни одна страна не хотела признавать односторонней декларации независимости, Свинхувуду пришлось пойти на переговоры с Лениными и уже 15(28) декабря в Смольный прибыли посланцы Сената.

Между правительствами обеих стран начался торг. Несмотря на обоюдную антипатию, одной стороне необходимо было обратиться с просьбой, другой – дать ответ. В отделении Финляндии правительство Свинхувуда видело возможность предотвращения в ней новой революции, большевики же преследовали свои цели. Совнарком ответил на просьбу Сената согласием и готовностью сформировать из представителей обеих сторон Особую комиссию для разработки практических мер по отделению Финляндии [9, 35].

Согласно декрету Совнаркома от 18(31) декабря государственная независимость Финляндии была признана «в полном согласии с принципами права наций на самоопределение». Содержание этих принципов Совнарком определил еще 2(15) ноября в Декларации прав народов России, где самоопределение интерпретировалось так, чтобы служить средством объединения пролетариата разных народов. Поэтому признание независимости Финляндии не гарантировало невмешательства Советской России в ее дела, раз речь шла о достижении пролетарского единства.

Тем не менее, с признанием независимости Финляндии большевиками правительство Свинхувуда обрело суверенность, необходимую для военного сотрудничества с Германией и для создания собственного военного ведомства. После утверждения ВЦИК 22 декабря (4 января) декрета о государственной независимости Финляндии буржуазное большинство Сейма 28 декабря (10 января) предоставило Сенату полномочия для создания прочной власти. На деле это означало объявление шюцкора (буржуазной гвардии) правительственными войсками. Формально это произошло 12(25) января, но еще до этого Сенат пригласил в Финляндию егерей, начал закупку оружия и назначил приехавшего из России генерал-лейтенанта К.Г.Э. Маннергейма начальником шюцкора в Похъянмаа.

После признания Финляндии независимой российские чиновники паспортной службы остались в Торнео, что было отмечено за рубежом. На запрос Областного комитета армии, флота и рабочих в Финляндии о практических последствиях признания независимости страны Сталин обнародовал 29 декабря (11 января) телеграмму, разъяснявшую: «До тех пор, пока смешанная комиссия не будет образована и пока не принято иное решение, нынешние отношения с Финляндией остаются в силе, а Областной комитет – представителем власти, как в Финляндии, так и за ее пределами».

Когда Совнарком приступил к формированию Особой комиссии для разработки практических мер по отделению Финляндии от России, ВЦИК постановил, что ее надо «организовать по согласованию с финляндским правительством и представителями финляндского рабочего класса». 5(18) января парламент Финляндии образовал смешанную комиссию в составе Ю.К. Пааскиви, Л. Крогиуса, Л. Эрнута, О. Сивен, Э. Валпас-Хяннинена, О. Токоя, Э. Хуттунена. Трое последних с финляндской точки зрения, бесспорно, являлись представителями рабочего класса. Однако правительство Ленина оттягивало начало работы этой комиссии. Пребывание в Финляндии русских войск и вызванные этим нарушения правопорядка, проблемы продовольственного снабжения и обмена валюты и, между прочим, также объединение на местах финских рабочих с революционными солдатами – все это мешало реализации финского суверенитета и представляло серьезную опасность для финской буржуазии. В стране росло требование вывода русских войск, начавших бесчинства и грабежи, но СДПФ видела в них союзника в классовой борьбе. Буржуазное наступление на социальные завоевания рабочих, обвинения СДПФ в том, что ей нужно ограбление имущих классов, а не независимость Финляндии, обостряли противоречия до столкновений Красной и Белой (шюцкор) гвардий. Пуповиной, соединяющей Финляндию с большевистской Россией, была СДПФ. СО дня на день Ленин ожидал, что финские социал-демократы повторят октябрьский опыт большевиков, и в этом не ошибся [19, 154-176; 13, 30]

В ночь на 15(28) января 1918 года над Сеймом взвился красный флаг. Совет СДПФ низложил правительство Свинхувуда и создал Совет народных уполномоченных во главе с К. Маннером, объявившем своей целью защиту прав трудящихся. В ту же ночь Белая армия Маннергейма и шюцкор напали на части 42-го армейского корпуса. В воззвании « К храбрым русским солдатам!» Маннергейм разъяснял, что его войска «сражаются не против России, они поднялись на защиту свободы и законного правительства». Однако Смилга печатно призвал: «все честное в наших войсках на борьбу с белой бандой!». От Ладожского озера до Ботнического залива шла война с войсками Маннергейма. Велась она, по словам помощника, главнокомандующего финляндскими революционными войсками полковника М.С. Свечникова, «почти исключительно русскими войсками под руководством русских офицеров, солдат и матросов». Нарком по делам национальностей И.В. Сталин назвал в печати Финляндию возможным субъектом Российской федерации, переходной ступенью от царского унитаризма к унитаризму социалистическому. 1марта 1918 года, за два дня до унизительного Брест-Литовского мирного договора, В.И. Ленин заключил государственный договор с революционным правительством Финляндии. В договоре она именовалась Финляндской Социалистической Рабочей Республикой. Согласно этому договору, гражданам РСФСР предоставлялись «наиболее легкие условия для получения политических прав». Эти штрихи содержали намек на упомянутую Сталиным федерацию. Но согласно шестой статье Брестского мира большевикам пришлось все же вывести войска из Финляндии, а высадка 20-тысячной дивизии Р. фон дер Гольца еще более способствовала победе Маннергейма. Но генерал Людендорфа не скрывал: «Наши войска отправились в Финляндию защищать не финские, а исключительно германские интересы» [9, 44].

Финляндия стала одним из новых государств, рожденных в муках первой мировой войны. Братоубийственная гражданская война порвала пуповину, связывавшую Финляндию с Россией, а различия в политическом строе окончательно развели их по разные стороны расколовшегося мира.

Заключение

С восшествием на престол императора Александра III в национальной политике России стали происходить значительные изменения. Был взят курс на унификацию и русификацию окраин Российской империи, начиная с Кавказа и Средней Азии и заканчивая Балтийскими провинциями и Финляндией. Пожалуй, по Финляндии эта политика ударила сильнее всего, так как она обладала особенным статусом в Российской империи и до этого пользовалась режимом наибольшего благоприятствования. Новая политика подразумевала ограничение некоторых автономных прав Великого княжества. Политика русификации была продолжена и ужесточена при императоре Николае II, что вызвало волну пассивного сопротивления финнов, которые надеялись на смягчение национальной политики при новом императоре. Дальнейшие действия властей, и в особенности деятельность генерал-губернатора Н.И. Бобрикова, вызвали нарастание напряжения, вылившегося в его убийство. К началу 1905 года в регионе сложилась чрезвычайно нестабильная ситуация, что естественным образом позволило финнам влиться в ряды недовольных политикой российского правительства.

Национальная идея, сплотившая финнов в годы I русской революции, позволила им добиться определенных успехов. Власть пошла на уступки, были восстановлены конституционные права населения Великого княжества Финляндского. Но, когда революция пошла на спад, появились планы «усмирения» Финляндии, связанные с введением военного положения. Однако в силу ряда причин военное положение было введено только с началом I мировой войны, когда Финляндия стала важным опорным пунктом Российской империи на Балтике.

После Февральской революции у финнов появился реальный шанс добиться существенных уступок со стороны Временного правительства. Но возглавивший ВРП А.Ф. Керенский не выказал никакой готовности к радикальным шагам в отношении Финляндии, что привело к сильному ухудшению отношений сторон. В конце концов, компромисс был найден, но слишком поздно. А с падением Временного правительства финны поспешили объявить независимость – крупная буржуазия слишком боялась революции у себя. Большевики же могли рассматривать Финляндию только как советскую республику и поддерживали финских социалистов, поэтому взаимопонимание между ними и финляндской буржуазией не могло быть достигнуто. В.И. Ленин признал независимость Финляндии только в расчете на вооруженное восстание СДПФ. Однако действия К.Г. Маннергейма и германская поддержка определили победу законного правительства Свинхувуда, что окончательно развело пути Финляндии и Советской России.

Библиография.

1. Антинен К. Ю. Культурное развитие Финляндии в XIX. СПб., 1992.

2. Бородкин М. М. Из новейшей истории Финляндии. СПб., 1905.

3. Бородкин М. М. История Финляндии. Время правления Николая I. Пг., 1915.

4. Боот-Хольберг Ц. Роль предательства в борьбе за Финляндию. Пг., 1917.

5. Волобуев А. Историческое место финляндской революции 1918.// Новая и новейшая история. 1988. № 5.

6. Ворошин М. С. Финансово-промышленные группы зарубежных стран (на примере финансово-промышленных групп Финляндии).// Социально-экономические вопросы становления рыночных отношений. СПб., 1993.

7. Иванов К. Дорога через мост, или как финны оказались подданными Российской империи.// Родина. 1995. № 12.

8. Каменская Е. Розы и розги.// Новое время. 1992. № 3.

9. Кетола Э. Революция 1917 года и обретение Финляндией независимости: два взгляда на проблему.// Отечественная история. 1992. № 6.

10. Коллонтай А. Общественное движение в Финляндии.// Общественное движение в России в начале XIX века. Том IV. СПб., 1912.

11. Костогоров А. И. Краткая история Финляндии. М., 1917.

12. Куяла А. Россия и Финляндия в 1907-1914 гг. планы введения военного положения.// Отечественная история. 1998. № 2.

13. Лунтинен П. Разлука без печали: как на карте Европы появилось независимое финское государство.// Родина. 1995. № 11.

14. Мери В. Карл Густав Маннергейм — маршал Финляндии. М., 1997.

15. Мессаром П. И. Финляндия — государство или русская окраина? СПб., 1905.

16. Николссон В. Финляндия с Россией и без. Минск, 1995.

17. Ордин К. Ф. Собрание сочинений по финляндскому вопросу. Том III. СПб., 1908-1909.

18. Санкт-Петербургские ведомости. 5 декабря. 1992.

19. Трухан Г. А. Ленинская национальная политика и независимость Финляндии.// Вопросы истории КПСС. 1988. № 1

20. Холодковский В. Финляндия и Советская Россия>21. Финляндская окраина России. М., 1894.

5rik.ru

Материалы для учебы и работы