Реферат: Павел Иванович Пестель

Гимназия 470

Павел Иванович

Пестель

Лопатин В. 9”Л”

Санкт-Петербург

1998

“Вся моя история заключается

в двух словах: я страстно любил

моё отечество, я желал его

счастия с энтузиазмом”.

П.И. Пестель

24 июня 1793 года в Москве в семье почт-директора Ивана Борисовича Пестеля родился сын. При крещении, как лютеранин, он получил двойное имя Павел-Михаил.

Иван Борисович был рад появлению наследника: будет кому передать дело. Почти сто лет ведали Пестели Московским почтамтом. Должность по тем временам была отличная, уважаемая, хотя и хлопотливая.

Особенно много беспокойств доставляло Ивану Борисовичу одно поручение секретного свойства. Екатерина II, напуганная проявлениями “вольнодумства” в своей стране, решила разоблачить распространителей “французской заразы”. Весной 1790 года Пестелю было приказано снимать копии со всех писем “вольнодумцев” и доставлять их начальству.

Многих из “вольнодумцев”, оказавшихся в списке, переданном Ивану Борисовичу, Пестель хорошо знал: они были его добрыми знакомыми: но делать нечего - служба есть служба, и Иван Борисович старался.

Усердие его было замечено, и вскоре он получил повышение - должность столичного почт-директора и председателя Главного почтового управления. Пестели переехали в Петербург. Но продержался Иван Борисович на новом месте недолго.

Однажды ему принесли письмо от неизвестного, адресованное за границу. В нём со всеми подробностями сообщалось о заговоре против императора Павла, а в конце была приписка: “Не удивляйтесь, что пишу вам такое письмо просто по почте: наш почт-директор Пестель с нами”. Показывать такое письмо начальству было невозможно, и Иван Борисович его решил сжечь.

Вместе с письмом сгорела и карьера Пестеля. Министр иностранных дел граф Ростопчин, специально написавший это письмо, доложил императору, что почт-директору доверять нельзя, раз он скрыл известие о заговоре.

Пестель покинул столицу и перебрался с семьёй в Москву. К этому времени у него кроме Павла было ещё трое сыновей.

Старший с детства проявлял незаурядные способности. Его мать Елизавета Ивановна, женщина умная и образованная, сама обучавшая детей чтению, письму, географии и истории, предсказывала сыну блестящую карьеру. А глядя, как он командует братьями, считала, что карьера эта будет военная. Так оно и получилось.

В 1803 году Павел Пестель был определён в Петербургский пажеский корпус. Этому предшествовал ряд событий, снова изменивших жизнь семьи Пестелей.

В марте 1801 года был убит император Павел. На трон вступил его сын Александр. Новый император, отменявший все распоряжения ненавистного ему отца, узнав о причинах отставки Пестеля, пожаловал его чином тайного советника и вернул на государственную службу - в московский департамент Сената.

Теперь Иван Борисович мог подумать об устройстве своих сыновей, - им надо было дать образование. Самым аристократическим учебным заведением в России в то время считался Петербургский пажеский корпус. Ивану Борисовичу удалось устроить туда трёх своих сыновей - правда, не на государственный кошт. Павел, Борис и Владимир Пестели были зачислены в корпус “сверхкомплектными пажами” и оставлены “для прохождения наук” в родительском доме.

В 1805 году Павел и Владимир уехали в Дрезден, где жила мать Елизаветы Ивановны - известная писательница А. Крок. В Дрездене для занятий с внуками бабушка пригласила лучших профессоров. Четыре года жизни за границей пролетели быстро. Пора было возвращаться в Россию. К тому времени семья Пестелей снова переселилась в Петербург.

Сразу же по возвращении сыновей на родину Иван Борисович принялся хлопотать об определении их в корпус на пансионерские места. 1 марта 1810 года главный директор пажеского корпуса получил бумагу, в которой сообщалось, что государь “по прошению тайного Пестеля Высочайше указать соизволил: из числа трёх сыновей его, сверхкомплектных пажей, старшему Павлу и младшему Владимиру, по представлении их в Пажеский корпус, произвесть ныне же экзамен и потом... поместить в те классы, к которым по экзаменам окажутся принадлежащими”.

В мае семнадцатилетний Павел Пестель был зачислен в старший класс Пажеского корпуса. Ему предстояло побыть здесь полтора года. Юноша взялся за науку всерьёз. Начитанный, не по возрасту сдержанный, немногословный, он сумел внушить к себе уважение.

Учился Пестель в корпусе отлично. Особенно его интересовали политические предметы, и в первую очередь политическая экономия. Преподавал её профессор Карл Фёдорович Герман. С Германом Пестель познакомился ещё до поступления в Пажеский корпус - сразу после возвращения из-за границы. Иван Борисович пригласил профессора для занятий со своими сыновьями политическими науками, которых в Дрездене они не изучали, но которые для поступления в корпус были обязательны. Герман познакомил юношей с учением французских просветителей ХVIII века, рассказал о государственном устройстве различных стран.

Пестель тщательно конспектировал лекции любимого профессора. Он составил по ним обширные “своды” под заглавиями: “Торговля”, “Статистика”, “Просвещение”. Законспектировал он и сочинения Германа, назвав свой конспект “Практические начала политической экономии”. В это же время попала к Пестелю книга А.Н.Радищева “Путешествие из Петербурга в Москву”, тайно ходившая по городу в списках. “Чудище обло, озорно, огромно, стозвенно и лайя...” - прочёл Пестель на первом листе книги. Чудищу этому было имя - самодержавие.

Литовский полк, где служил Пестель, долго находился в резерве. Первым сражением, в котором пришлось ему участвовать, был Бородинский бой. Пестель показал себя смелым воином. Здесь же на поле битвы, Кутузов наградил его за храбрость золотой шпагой. Но этот первый бой едва не стал для Пестеля последним: он получил тяжёлую рану. Кость его левой ноги была раздроблена, сухожилия повреждены. Перевезённый в декабре 1812 года в Петербург, Пестель до весны пролежал в родительском доме. Он уехал в армию только 7 мая 1813 года с ещё не закрывшейся раной.

Русские войска, изгнавшие захватчиков со своей земли, бились с ними уже на территории Германии. Назначенный адъютантом главнокомандующего - графа Витгенштейна, Пестель участвовал в сражениях при Дрездене, Кульме и Лейпциге, в переправе через Рейн и штурме французской крепости Форт-Луи. За мужество и смелость он получил чин поручика. В конце 1813 года на груди Пестеля сверкали уже три ордена: русский - святого Владимира IV степени, австрийский - Леопольда III степени и баденский военный орден Карла-Фридриха. В марте 1814 года Павел Иванович вместе с русским полками вступил в Париж.

В Россию Пестель возвратился переполненный новыми впечатлениями и мыслями. Он ясно увидел теперь, насколько отстала Россия от Европы, как сковывают её путы самодержавия.

После войны граф Витгенштейн был назначен командующим 1-й армией, стоявшей в Курляндии. Туда же, в Митаву, поехал и Пестель. По дороге он на несколько дней задержался в Петербурге у родных.

В августе 1816 года Павел Пестель стал членом “Союза спасения”. В это тайное общество, созданное в Петербурге 9 февраля 1816 года по предложению подполковника Генерального штаба Александра Муравьёва, вошли молодые офицеры Никита Муравьёв, братья Сергей, Матвей Муравьёвы-Апостолы, Иван Якушкин, князь Сергей Трубецкой, князь Фёдор Шаховской, отставной ротмистр кавалергардского полка Михаил Лунин и племянник писателя Н.И.Новикова – масон Михаил Николаевич Новиков. Он-то и ввёл в общество Пестеля.

Целью общества, положившего начало новому в России движению, названному потом движением декабристов, было добиться отмены крепостного права и ограничить самодержавную власть царя конституцией. Составить конституцию взялся Пестель. Он считал, что нужно “приуготовить наперёд план Конституции и даже написать большую часть уставов и постановлений, дабы с открытием революции новый порядок мог сейчас же быть введен сполна”.

Для составления устава тайного общества осенью 1816 года была создана комиссия. В неё вошли Трубецкой, Пестель, Долгоруков. Но фактически устав пришлось писать Пестелю. К январю 1817 года устав был готов. В нём обусловливались цели и задачи общества, которое Пестель предлагал переименовать в Общество истинных и верных сынов Отечества.

Целями общества, говорилось в этом документе, является установление в наиболее подходящей момент – момент восшествия на престол нового императора – конституционного правления в России и отмена крепостного права. Задачи членов общества – всемерно воздействовать на общественное мнение и заботиться о пополнении своих рядов.

Последнее оказалось наиболее трудным. Сложное построение общества, состоявшего по примеру масонской ложи из трёх разрядов – “бояр”, “мужей” и “братьев”, чрезмерная конспиративность мешали вовлечению новых членов.

Через год после принятия устава решено было

заменить его новым и преобразовать общество. Оно стало называться “Союзом благоденствия”, а устав, цвету обложки, получил название “Зелёная книга”.

В “Зелёной книге” не было требований ограничить самодержавие и уничтожить крепостное право. Они заменялись “надеждой на доброжелательство правительства” и ”медленным действием на мнение”. Вместо политических задач на первый план выдвигались “филантропия, нравственность, просвещение”. Новый устав отвечал духу времени – времени либеральных фраз. Александр I дал конституцию Польше. На открытии сейма в Варшаве в марте 1818 года он заявил, что, когда Россия достигнет “надлежащей зрелости”, конституция будет введена и здесь.

В тайном обществе мнения разделились на умеренные и радикальные. Во главе сторонников решительных революционных действий стал Пестель. Он хорошо понимал бесцельность либеральных речей.

1818 год внес важные перемены в жизнь Пестеля. Граф Витгенштейн получил новое назначение – на Украину. Вместе с ним во 2-ю армию выехал и его адъютант.

Роты и батальоны двух корпусов, составлявших армию, были разбросаны по бесчисленным городам и местечкам Киевской, Полтавской, Херсонской, Екатеринославской, Таврической и Бессарабской губерний. Пестель поселился в Тульчине – небольшом городке под Винницей. С помощью своего денщика Савенко он оборудовал новое жилище просто и удобно: письменный стол, полки с книгами, кушетка и, конечно, фортепьяно, с которым Павел Иванович не расставался. Музицировать по вечерам было его единственным отдыхом и удовольствием.

Тонкий ум, начитанность, всесторонняя образованность привлекали к Пестелю многих молодых офицеров. Но особенно близко сошёлся он на новом месте с двумя – подполковником Комаровым и армейским врачом Вольфом. Дружеские беседы располагали к откровенности. Вскоре Пестель понял, что его новые друзья неодобрительно относятся к российским порядкам. Присмотревшись ещё немного, он решил открыть им тайну существования общества. Ознакомившись с “Зелёной книгой”, Комаров и Вольф выразили своё полное согласие с целями и задачами Союза благоденствия. Так возникло и начало свою работу южное отделение общества – Тульчинская управа.

В программе Союза благоденствия было сказано, что каждый из его членов должен обдумать условия освобождения крестьян в России, изложить это в специальной записке и после обсуждения представить её царю. Над такой запиской начал в Тульчине работать и Пестель. Но он разработал не только порядок отмены крепостного права. Большое место в своём труде, названном “Запиской о государственном правлении”, он уделил реорганизации армии.

С 1816 года в России стали учреждаться военные поселения, в которых все жители мужского пола, включая шестилетних мальчиков, должны были постоянно носить военную форму и подчиняться жестокому палочному режиму. По команде крестьяне-солдаты отправлялись на пахоту, по команде шли на военные учения. Организацией поселений преследовалась двойная цель – увеличить военные силы страны и сократить расходы на содержание армии. Начальником военных поселений был назначен Аракчеев.

В “Записке о государственном правлении” Пестель предлагал отменить военные поселения. “Одна мысль о военных поселениях, – писал он, – наполняет каждого благомыслящую душу терзанием и ужасом”. Армия, считал он, должна формироваться на основе всеобщей воинской повинности. Пестель работал над “Запиской” почти два года. Но ни в первом, ни во втором своём варианте она его не удовлетворила. Отказался он и от мысли послать свой труд царю. Вместо идеи о конституционной монархии им овладела идея народной власти.

Тульчинская управа союза благоденствия разрасталась. В мае 1819 года во 2-ю армию был переведён руководитель одной из петербургских управ Бурцов. Через месяц после этого из Петербурга прибыл назначенный адъютантом к Витгенштейну ротмистр Ивашёв, тоже член общества. Вновь были приняты офицеры Кальм, Аврамов, Краснокутский, военный чиновник Юшневский.

По вечерам члены общества часто собирались. Основной темой их разговоров были пути и судьбы родины. Но не было среди заговорщиков единодушия. Противником республиканских взглядов Пестеля стал Бурцов. Он ратовал только за просвещение, за “медленное действие, ведущее к исправлению нравов”.

В конце 1819 года Витгенштейн поехал по делам службы в Петербург. Пестель сопровождал главнокомандующего. Эта поездка была как нельзя более кстати: он надеялся убедить членов коренной управы в необходимости государственного переворота.

В один из январских дней 1820 года на Театральной площади, в квартире Фёдора Ивановича Глинки, состоялось заседание Коренной управы. Пестель говорил, как всегда, умно, спокойно. Сила его аргументов была неотразима. По свидетельству одного из декабристов, Пестель “излагал мысли свои с такою логикою, последовательностью и таким убеждением, что трудно было устоять против его влияния”.

С предложением Пестеля установить в России путем военного переворота республику согласились все члены Коренной управы. Но как потом поступить с императором? Договориться в этот день не удалось. На следующем заседании вопрос был поставлен на голосование. Чтобы пресечь всякую попытку реставрации монархии, присутствовавшие вынуждены были согласиться с необходимостью цареубийства.

Будущей республике нужна была конституция – и, возвратившись из Петербурга, Пестель стал составлять её проект. В августе Тульчин посетили члены Коренной управы Никита Муравьёв и Михаил Лунин. Пестель вручил им экземпляр готового проекта.

В конституции Пестеля нашли своё отражение его главные мысли и убеждения. Самодержавие и крепостничество объявлялись уничтоженными. Крестьяне освобождались с землёй. Всем гражданам мужского пола, достигшим совершеннолетия, предоставлялось право участвовать в выборах. Законодательная власть в стране, по проекту Пестеля, должна была принадлежать Народному вече.

Активная деятельность тайного общества, принявшего за два года в свои ряды множество новых членов, естественно не могла долго оставаться незамеченной правительством. В организацию проникли осведомители. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы избежать возможных репрессий.

Кроме того, в рядах самих заговорщиков появились разногласия. Решения зимнего совещания Коренной управы, на котором присутствовал Пестель, не всем пришлись по душе. Внутри организации разгорелась широкая борьба мнений. Дело доходило до того, что некоторые члены тайного общества объявляли о своём желании уйти из него. Был только один выход из создавшегося положения – официально распустить общество, а потом, отсеяв ненадёжных членов, сформировать новую организацию. В январе 1821 года на московском съезде Союза благоденствия было принято решение – Союз распустить.

Получив это известие, Пестель создает новое общество – Южное общество, которое в дальнейшем стало самой революционной организацией декабристов. Цель общества осталась прежней – республика. На первом же заседании члены общества договорились действовать решительно. Если для введения республиканского правления в России нужна смерть императора – Александр должен умереть.

На втором заседании был обсуждён вопрос построения общества. Оно строилось на основе строгой внутренней дисциплины и подчинения руководящему центру – Директории. В Директорию были выбраны Пестель и Юшневский.

Не менее серьёзным был вопрос о росте общества. Раньше , в Союзе благоденствия, каждый мог вербовать новичков единолично, по своему усмотрению. Теперь же, чтобы обезопасить организацию от проникновения нежелательных лиц, постановили принимать в общество только после обсуждения каждой кандидатуры Директорией. Снова было подтверждено решение свергнуть самодержавие путем военного переворота.

Но реальными военными силами Южное общество не располагало. Его члены были штабными офицерами и непосредственного общения с солдатами не имели. Поэтому было решено всеми силами добиваться назначения на командные должности в полках.

Начальник штаба 2-й армии генерал Киселёв, заметно выделявший Пестеля среди других офицеров, неоднократно представлял его к званию полковника и к должности командира полка, но царь назначения пока не подписывал.

В феврале 1821года Пестеля срочно командируют в Бессарабию. Он должен был собрать для царя подробнейшие сведения о возмущении греков. Несколько раз побывал Павел Иванович в Кишиневе, собирая материалы о восстании под руководством Ипсиланти, направленном против турецкого гнёта. Он составил обширное донесение, в котором доказывал, что “мотивы, определяющие поведение Ипсиланти, заслуживают самого высокого уважения”.

Когда министр иностранных дел Нессельроде ознакомился с донесением Пестеля, он спросил царя, кто тот дипломат, так умно и правильно описавший положение Греции и христиан на Востоке. Александр I ответил:” Не более и не менее как армейский подполковник. Да, вот какие у меня служат в армии подполковники”.

Во время одной из таких командировок Пестель познакомился в Кишиневе с Александром Сергеевичем Пушкиным и произвёл на него огромное впечатление. “Утро провёл я с Пестелем, – записал поэт в своём дневнике, – умный человек во всём смысле этого слова. Мы с ним имели разговор метафизический, политический, нравственный и проч. Он один из самых оригинальных умов, которые я знаю”.

Время шло, а столь ожидаемого Пестелем приказа о производстве всё не было. Долгожданная бумага пришла только 15 ноября 1821 года. Пестелю присваивали чин полковника. Ему передавался Вятский полк, считавшийся во 2-й армии самым распущенным.

Приехав в Линцы, где квартировал полк, Пестель активно принялся наводить порядок. Через полгода князь Сибирский, инспектировавший Вятский полк, вынужден был дать его командиру самую высокую оценку:”...усердие его и жертвование даже собственных денег на приведение полка не только в должную исправность, но даже видимое желание сравнить полк, ему вверенный, с лучшим, – столь успешны и очевидны, что остаётся только благодарить.”

А собственных денег, кстати, у Пестеля было весьма мало. Отец его, Иван Борисович, был уволен в отставку и разорён. Сын материально обеспечивал родителей и взял на себя все долговые обязательства.

Особенно многолюдным Киев был зимой, в январе. На ежегодные ярмарки сюда приезжали все – помещики из ближних губерний, торговцы, офицеры стоявших неподалёку полков. Члены общества в это время устраивали съезды. На первый съезд руководящих членов Южного общества в январе 1822 года прибыли Пестель, Юшневский, Сергей Волконский, стоявший со своей бригадой в Умани, подполковники Черниговского полка Василий Давыдов и Сергей Муравьёв-Апостол, недавно переведённый на Украину из Петербурга. Основным вопросом, обсуждавшемся на съезде, был вопрос о конституции будущей республики. Заслушали проект Пестеля и решили “предоставить каждому члену целый год для обдумывания мнения” о конституции и об “образе введения её”.

В это время в Петербурге тоже было создано новое общество. Оно получило название Северного. Связи обоих обществ положил начало Пестель. Он послал в столицу Сергея Волконского с заданием узнать плану петербуржцев. Волконский вскоре вернулся, привезя с собой проект конституции, составленный Муравьёвым. Как же был удивлён Пестель, увидев в проекте этого недавнего республиканца слова “конституционная монархия”! “...Полумеры ничего не стоят,– написал он Муравьёву. –А вам лучше разойтись, нежели бездействовать и всё-таки опасностям подвергаться”.

В январе 1823 года на втором съезде в Киеве все члены Южного общества единодушно отвергли конституцию Муравьёва и проголосовали за проект Пестеля. По этому проекту Россия объявлялась республикой. Конституцией предусматривалось уничтожение сословий, равенство всех граждан перед законом и право каждого мужчины, достигшего 20 лет, участвовать в политической жизни страны – избирать и быть избранным без какого бы то ни было имущественного или образовательного ценза.

Иначе, чем Муравьёв, решал Пестель вопрос об освобождении крестьян. Он предлагал разделить землю в каждой волости на две равные части. Одну безвозмездно распределить между всеми уроженцами данной местности – для производства “необходимого продукта”, другую передать казне и продавать участки желающим – для создания “изобилия”. Пестель полагал, что таким образом “каждый россиянин будет совершенно в необходимом обеспечен и уверен, что в своей волости всегда клочок земли найти можно, который ему пропитание доставит...”

Процесс освобождения крестьян от крепостной зависимости Пестель считал возможным растянуть на десять лет. В течении этого времени бывшие крепостные должны платить оброк или работать на помещичьих полях. Но, несмотря на это, с момента установления республики они получали все права российских граждан – могли избирать и быть избранными в любой орган власти. Конституционный проект объявлял все основные гражданские свобод – слова, печати, собраний, вероисповеданий и т.д.

На втором съезде встал вопрос об “образе введения” конституции. Пестель предложил уничтожить всю царскую фамилию. Его поддержали все кроме Сергея Муравьёва-Апостола.

– Никогда не соглашусь с этим сумасброднейшим мероприятием, – заявил он. – Да и можно ли такой вопрос решать шестью человеками? Его необходимо обсудить всем членам общества.

На том и порешили.

Итак, конституция была принята. Следующая задача – добиться слияния Северного и Южного обществ.

Поехать в Петербург Пестелю мешали дела, и он отправил к северянам Василия Давыдова, председателя Каменской управы Южного общества. Давыдов должен был вернуть Никите Муравьёву его проект с замечаниями Пестеля и передать текст конституции , принятой на втором съезде. Но Муравьёв даже не раскрыл её.

Тогда Пестель послал в Петербург Александра Барятинского, которому было поручено завязать отношения с членами Северного общества минуя Муравьёва. Это Барятинскому удалось. Сумел он и несколько поколебать убеждения самого Никиты Муравьёва. Во всяком случае, тот сообщил Пестелю запиской, что сделает всё возможное для активизации деятельности Северного общества.

Увидеться с Никитой Муравьёвым Пестель смог только в марте 1824 года. Бывшие единомышленники, они стояли теперь на совершенно разных позициях. Муравьёв считал неверными все основные положения конституции Пестеля, а его план истребления царской семьи назвал варварским и противным нравственности. Слияние обществ он полагал преждевременным. И хотя против этого мнения выступил один из директоров Северного общества Кондратий Рылеев, Муравьёв сумел отстоять свою точку зрения.

Последующие встречи Пестеля с северянами ничего не изменили. Правда, удалось договориться о том, чтобы “принимать приезжающих членов, как членов одного общества” и в случае выступления на Юге оказать немедленную поддержку на Севере и наоборот, но формальное объединение всё таки не состоялось. Его наметили провести в 1826 году, а до тех пор из двух проектов – Пестеля и Муравьёва – решили выбрать общие конституционные основы.

Всё это время Пестель работал над улучшением своего проекта конституции. Был написан новый вариант, который получил название “Русская правда”, или Заповедная государственная грамота великого народа российского, служащая заветом для усовершенствования государственного устройства России и содержащая верный наказ как для народа, так и для верховного правления”. В предисловии к “Русской правде” Пестель разъяснял необходимость временного верховного правления, которое после революционного переворота в стране должно взять в свои руки власть и постепенно вводить намеченные конституцией преобразования.

В новом варианте конституции Пестель пошёл по пути дальнейшей демократизации. Крестьяне становились сразу же свободными. Переходный период в десять лет уничтожался. Сословия ликвидировались.

Пестель готовился к объединённому съезду. Он собирался добиться полного организационного и идеологического слияния обоих обществ и договориться о скором одновременном выступлении. Но его планам не суждено было осуществиться.

В июле 1825 году Александру I через лейб-медика Виллие было передано письмо. В нём заключалась необычная просьба. Унтер-офицер 3-го Украинского полка Иван Шервуд просил под любым предлогом его арестовать и доставить в Петербург, так как он “имеет сообщить” императору важную новость. Просьбу выполнили, и он рассказал царю, что своими ушами слышал разговоры о переменах, которые в скором времени ожидаются в России, а также о том, что его вербовали в тайное общество, которое эти перемены собирается осуществить. Император поручил Шервуду доносить обо всём, что впредь удастся разузнать.

Вторым доносом, поступившим в Петербург, было сообщение тайного агента Бошняка, который сумел войти в курс всех дел Южного общества.

Третий донос последовал от штабс-капитана Вятского полка Майбороды. Его, знатока фронтовой службы, Пестель в своё время сам попросил перевести в полк. Майборода сообщал о существовании тайного общества и предлагал открыть все подробности заговора. В доносе Майбороды содержалось самое серьёзное для Пестеля обвинение: пишет законы для будущей республики.

19 ноября 1825 года в Таганроге внезапно умер Александр I. По существующему порядку наследовать ему должен был цесаревич Константин. Никто в стране не знал, что он давно отказался от престола – это держалось в секрете, – и армия присягнула новому императору Константину Павловичу. 6 декабря к присяге был приведён Вятский полк, а вечером Пестель получил записку от Сергея Муравьёва-Апостола. “Общество открыто, – сообщал он. – Если будет арестован хоть один член, я начинаю дело”.

Беспокойство охватило Пестеля. Предчувствия, заставившие его ещё в ноябре спрятать “Русскую правду”, а самую опасную шестую главу – “О Верховном правлении” – сжечь, начинали оправдываться. Он решил срочно уничтожить все компрометирующие бумаги.

12 декабря Пестеля известили, что в Тульчин приехал генерал-адъютант Чернышёв, что он встретился с Витгенштейном и Киселёвым и долго о чём-то с ними совещался. На следующий день пришёл приказ – командиру 1-й бригады генералу Кладищеву и полковникам Пестелю и Аврамову срочно прибыть в Тульчин. Когда коляска подъехала к Тульчину, Пестель заметил у заставы конный взвод с саблями наголо. Ему всё стало ясно. Он остановил экипаж и набросал на листке бумаги несколько строк по-французски – предупреждение товарищам, – и приказал денщику Савенко бежать с запиской. Однако через несколько минут тот был схвачен.

Пестель был отвезён в дом к дежурному генералу Байкову, где ему объявили, что он арестован и должен находиться под арестом вплоть до особого распоряжения.

В то время как Пестель сидел в Тульчине под арестом, генерал-адъютант Чернышёв с помощью Майбороды обыскивал в Линцах его дом. Но обыск не дал никаких результатов. Тогда приступили к допросам. Из тридцати восьми вопросов, заданных Пестелю, он понял, что его следователю известно всё главное о тайном обществе и заговоре, но на все вопросы он ответил незнанием.

23 декабря до Тульчина дошла весть о восстании на Сенатской площади. А через несколько дней прибывший из Петербурга фельдъегерь привёз приказ срочно доставить Пестеля в столицу.

3 января 1826 года комендант Петропавловской крепости генерал-майор Сукин получил записку: ”Пестеля поместить в Алексеевский равелин, выведя для этого Каховского или другого из менее важных.” И под ней подпись с росчерками и завитушками: “Николай”.

Сразу после восстания на Сенатской площади царь создал “Тайный комитет для изыскания соучастников злоумышленного общества”. В него вошли великий князь Михаил, военный министр Татищев, князь Голицын, генерал-адъютант Голенищев-Кутузов, Бенкендорф и Левашов. Несколько позже в комитет был введён генерал-адъютант Чернышёв, который вёл следствие в Тульчине.

На первом же допросе 4 января 1826 года Пестелю стало ясно, что Тайный комитет знает всё, и он счёл дальнейшее запирательство бесполезным. Более того, он решил использовать своё присутствие на заседаниях Тайного комитета в интересах дела: открыто высказать представителям власти свою точку зрения на государственное устройство. Пестеля вызывали для очных ставок и допросов с января по апрель.

Больше всего членов Тайного комитета интересовал вопрос: “ Где “Русская правда” полковника Пестеля?” Этот вопрос задавался всем членам Южного общества. Наконец наступил такой момент, когда Пестель решил, что “Русской правде” лучше храниться в Государственном архиве. Здесь она может дожить до светлых дней и ещё принести пользу людям. Павел Иванович сделал заявление, что “Русскую правду” “на предмет сокрытия” передал поручику Крюкову и штабс-капитану Черкасову в присутствии майора Лорера.

На одном из допросов член Южного общества прапорщик Заикин вызвался показать место, где зарыта “Русская правда”. Её нашли зарытой в придорожной канаве возле деревни Кирносовки и привезли в Петербург. Но не законы, составленные Пестелем, интересовали Николая. Мятежный полковник собирался уничтожить царскую фамилию – вот что было для императора самым главным.

Следствие над декабристами тянулось пять месяцев. Приближалась церемония коронования Николая. Пожелав разделаться со своими врагами до этого торжества, царь велел следствие прекратить.

1 июля вышел указ о назначении Верховного уголовного суда над декабристами. Верховный уголовный суд был составлен из членов Государственного совета, Синода, Сената и “особо назначенных высших военных и гражданских чинов”. В него вошли семьдесят два человека. Но фактически декабристов судил один человек, имени которого не было в списке судей, – сам Николай I. Действовал он через члена Государственного совета Сперанского. По личному указанию императора Сперанский обосновал юридическую сторону процесса и подсказал разделение обвиняемых, в соответствии с тяжестью их вины, на одиннадцать разрядов. Но, решил суд, “сколь ни тяжки вины, в первом разряде означенные... есть в числе подсудимых лица, кои по особенному свойству их преступлений не могут идти в сравнение даже с теми, кои принадлежат к сему разряду. Превосходя других во всех злых умыслах силою примера, неукротимостью злобы, свирепым упорством и, наконец, хладнокровною готовностью к кровопролитию, они стоят вне всякого сравнения. Комиссия признала справедливым, отделив их, составить им с изложением их злодеяний особенный список”.

В этот список попали пятеро: Павел Иванович Пестель, Кондратий Фёдорович Рылеев, Сергей Иванович Муравьёв-Апостол, Михаил Павлович Бестужев-Рюмин и Пётр Григорьевич Каховский. О Пестеле в докладе Верховного уголовного суда было сказано следующее: ”Имел умысел на цареубийство, изыскивал к тому средства, избирал и назначал лица к совершению оного; умышлял на истребление императорской фамилии и с хладнокровием исчислял всех её членов, на жертвы обречённых, и возбуждал к тому других; учреждал и неограниченной властью управлял Южным тайным обществом, имевшим целью бунт и введение республиканского правления; составлял планы, уставы, конституцию, возбуждал и приготовлял к бунту”.

Всех пятерых, поставленных вне разрядов, суд приговорил к повешению. На заседаниях суда обвиняемые не присутствовали. Они увидели своих судей только 12 июля. В этот день узников привели в дом коменданта Петропавловской крепости генерала Сукина. Встреча была для декабристов неожиданной. Узнав, что их собрали здесь для объявления приговора, заключённые удивились, что суд проходил в их отсутствии.

Вечером того же дня в камеру Пестеля, лютеранина по вероисповеданию, пришёл для последнего напутствия пастор Рейнбот, старый друг его отца. “Дрожал, – рассказывал потом об этом свидании пастор, – но он был твёрд и сказал: ”Я даже не расслышал, что хотят с нами сделать, но всё равно, только скорее”.

В ночь с 12 на 13 июля 1826 года на Кронверкском плацу Петропавловской крепости была сооружена виселица. Казнь должна была совершиться на рассвете. Последние часы своей жизни заключённые провели в казематах Кронверкской куртины. Когда всё было готово, их вывели из камер и в кандалах выстроили перед эшафотом.

Протоирей Мысловский слышал, как Пестель произнёс: “Неужели мы не заслужили лучшей смерти? Кажется, мы никогда не отворачивались от пуль и ядер. Можно было бы нас и расстрелять!” Подошли палачи, надели на головы смертников мешки, стянули покрепче руки и повели к эшафоту...

...Шесть дней спустя в Москве, в Чудовом монастыре, в присутствии царской семьи был отслужен молебен по случаю победы над “внутренними врагами”. На Кремлёвском холме салютовали пушки.

...Расправа над декабристами совершилась. Царь повелел истребить память о них. Разбита была в Пажеском корпусе почётная мраморная доска, на которой золотом написано было имя Пестеля, первого по выпуску 1811 года. Во все концы России были разосланы шпионы с заданием сообщать, что говорит народ.

В архивах сохранилось донесение “агента по тайным государственным делам” Станкевича. Он сообщал, что все низшие чины и офицеры Вятского полка “непримерно жалеют Пестеля, бывшего их командира, говорят, что им хорошо с ним было да ещё чего-то лучшего ожидали, и стоит только вспомнить кому из военных Пестеля, то вдруг всякий со вздохом тяжким и слезами отвечает, что такового командира не было и не будет”. И дальше: “Музыкантский староста ...ругал Майбороду, что сделал донос на Пестеля, из которых последнего ужасно расхваливал и жалел, говоря притом, что Пестель перед смертью изрёк слова: “...что он, Пестель, посеял, то и взойти должно и взойдёт впоследствии непременно”...

Николай I торжествовал победу над своими политическими противниками... Но уже тогда бой с ненавистным самодержавием и произволом поднимались новые поколения. Они не забыли борьбу первых, старались учесть их опыт. А позже устами поэта М.Л.Михайлова революционеры-разночинцы выразили своё отношение к делу декабристов:

И слышится, как дальний рокот грома,

Врагам народа ваши имена:

Рылеев, Пестель, Муравьёв-Апостол,

Бестужев и Каховский! Буря грянет.

Под этой бурей дело ваших внуков

Вам памятник создаст несокрушимый.

Не золото стирающихся букв

Предаст святые ваши имена

Далёкому потомству – песнь народа

Свободного; а песнь не умирает!

Не хрупкие гробницы сохранят

Святую вашу память, а сердца

Грядущих просветлённых поколений, –

И в тех сердцах народная любовь

Из рода в род вам будет неизменно

Гореть неугасимою лампадою”.

Л И Т Е Р А Т У Р А

1. Гернет М.Н. История царской тюрьмы, т. 11-Го

   сюриздат, М., 1961.

2. Форш О. Первенцы свободы. -Молодая гвардия, М., 1963

3. Гессен А. Во глубине сибирских руд...-Детгиз, М., 1963

4. Карташёв Б., Муравьёв Вл. Пестель.-Молодая гвардия, М., 1967

5. Иванова В. Узники Петропавловской крепости.-Лениздат, 1966

6. Детская энциклопедия,т.7.-Издательство Академии Педагогических Наук, М., 1961

7. Миронова И. ...Их дело не пропало.-“Знание”, М., 1975

8. Дружинин Н. Революционное движение в России ХIХ века.–М., Наука, 1985