Реферат: Следственные действия

Санкт-Петербургский Государственный  Университет

Юридический факультет

Курсовая работа

по уголовному процессу

на тему:

Следственные действия

Научный руководитель: Чичканов А.Б.

Студент: Кругляк В.А

3курс, 1 поток, 5 группа

Санкт-Петербург

1999

Понятие следственного действия.

      Что означает сам термин «следственные действия»? Неоднократно употребляемый в уголовно-процессуальных кодексах, он, однако не имеет законодательного разъяснения.Статья 34 УПК[1] РСФСР дает разъяснение наименований кодекса, однако среди них отсутствует определение следственных действий. Из сопоставления отдельных норм видно, что этому термину придается различный по объему – более или менее широкий – смысл. В одних случаях, когда употребляется этот термин, законодатель имеет в виду субъекта процессуальной деятельности, под следственными действиями понимаются все процессуально значимые акты следователя. Например, УПК Украины считает следственными действиями привод и арест подозреваемого и обвиняемого. В других случаях, когда акцент делается на познавательный аспект, следственными именуются лишь те действия, которые служат способами исследования обстоятельств дела и установления истины. Такое распределение понимания на узкий и широкий смысл мы можем встретить у основоположника ныне преобладающей среди ученых позиции относительно понятия «следственное действие» С.А.Шейфера[2]. Это понимание разделяэт и Н.В.Жогин и Ф.Н. Фаткуллин, А.К. Гаврилов лишь уточняет, что следственные действия – это предусмотренная законом и обеспеченная государственным принуждением совокупность приемов и операций, которые осуществляются при расследовании  преступлений для обнаружения, фиксации и проверки фактических данных, имеющих значение доказательств по уголовному делу.[3]

      Среди приверженцев широкого понимания следственного действия нельзя не отметить И.М. Лузгина. Последний под этим термином понимает любые процессуальные действия следователя. Он подразделяет их на:

а) действия, – содержание которых является главным образом обнаружение, исследование и оценка доказательств;

б) действия, – содержанием которых является управление процессом расследования, определение его пределов и порядка проведения.

Правовое регулирование следственных действий.

      Будучи обним из самых действенных инструментов в руках следователя по поиску доказательств и осуществления предваительного расследования в целом, следственные действия имеют четко очерченные законом границы.

      Белозеров Ю.Н. и Рябоконь В.В. в своей работе «Производство следственных действий» говорят о том, что следственное действие представляет собой первичный элемент уголовно – процессуальной деятельности, подчиненный, как и вся эта деятельность, строгому правовому регулированию. Далее делается акцент на то, что следователь, собирающий доказательства, обвиняемый, потерпевший, свидетели, передающие фактические данные, эксперты, специалисты и понятые, способствующие получению доказательств, - это субъекты права, их действия представляют собой осуществление права или исполнение обязанности, т.е. образуют правоотношения. С этой точки зрения следственное действие является системой правоотношений между следователем и указанными лицами. Нормы о следственном действии представляют собой детально регламентированную систему правил поведения следователя и других участников процесса при собирании доказательств. Так в УПК РСФСР допросу обвиняемого, свидетеля и потерпевшего, очной ставке и предъявлению для опознания, выемке и обыску, осмотру и освидетельствованию, производству экспертизы посвящены отдельные главы (11-16), каждая из которых содержит от 5 до 10 статей. В свою очередь каждая статья содержит многообразные по содержанию нормативные предписания.

      Несмотря на конкретую законодательную характеристику следственных действий, следователь не обязан производить все указанные законом следственные действия. П.А. Лупинская в своей известной книге «Решения в советском уголовном процессе» пишет, что при этом должны соблюдаться определенные условия – следователь обязанво всех случаях выполнить следственные действия, связанные с обнаружением доказательств, установлением лица, совершившего преступление, а также производить иные следственные действия, если они могут иметь значение по делу, о чем говорит и ст.131. Другая сторона нормативности следственных действия – это оформление следственных действий протоколом.

Виды следственных действий.

      Какие же следственные действия вправе производить следователь? В статье 87 УПК сказано, что протоколы, удостоверяющие обстоятельства и факты, установленные при осмотре, освидетельствовании, выемке, задержании, предъявлении для опознания, а также при производстве следственного эксперимента, составленные в порядке, предусмотренном УПК, являются доказательством по уголовному делу.

      Несмотря на существование данной нормы, большинство ученых к следственным действиям относят не только:

1)    осмотр;

2)    освидетельствование;

3)    выемку (самостоятельным следственным действием называют выемку почтово-телеграфной корреспонденции);

4)    обыск;

5)    задержание подозреваемого в совершении преступления (не все признают следственный характер этого процессуального действия);

6)    предъявление для опознания;

7)    следственный экперимент;

но и:

8)    допрос свидетеля, подозреваемого, потерпевшего и эксперта;

9)    очную ставку;

10)  производство экспертизы;

11)  прослушивание телефонных и иных переговоров (ст.35.1 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик).

      Не все ученые между тем считают, что следственными являются иные действия, осуществляемые следователем. Однако некоторые к ним относят:

-      проверку показаний на месте;

-      эксгумацию (И.Е. Быховский);

-      наложение ареста на имущество (И.Е. Быховский);

В развитие данного мнения в проекте УПК следственными действиями названы: «эксгумация трупа», «проверка показаний на месте», «прослушивание телефонных, других переговорных устройств и технических средств связи».

      Многие процессуалисты понятия «следственное действия» и «способ собирания доказательств» понимают как синонимы. В результате следственными действиями они так же называют:

-      истребование предметов и документов;

-      принятие представленных доказательств;

-      требование о производстве экспертизы.

      А.М.Ларин идет еще дальше и признает следственными действия следователя по процессуальному оформлению заявлений о преступлениях и явке с повинной.

Общие условия производства следственных действий.

      Общие условия производства следственных действий следующие[4].

1.    Наличие возбужденного уголовного дела (ст.109 УПК).

2.    Наличие специального основания для производства именно этого следственного действия.

3.    Следсвтенное действие осуществляется лицом, принявшим дело к производству, либо по его поручению.

4.    Протоколирование. Результаты и ход производства следственного действия оформляются протоколом. Без составления соответствующего протокола производство следственного действия бессмысленно.

      К первому пункту условий С.А. Шейфер прибавляет: «следственные действия могут производиться только в пределах определенной законом последовательности (ст.126 УПК), лишь до окончания (либо приостановления) предварительного расследования (ст.ст.199, 196 УПК), а также при расследовании вновь открывшихся обстоятельств (ст.386 УПК)».

      Помимо этих условий общего порядка многие исследователи к правовым основаниям следственных действий относят совокупность более конкретных нормативных предписаний, отражающих специфику того или иного способа собирания доказательств и признаваемых достаточными для принятия решения о его проведении.

      Применительно к таким следственным действиям, как допрос обвиняемого, допрос подозреваемого, назначение экспертизы, основанием их проведения служит определенный юридический факт (ст.ст. 143, 52, 79 УПК), порождающий обязанность следователя произвести соответствующее действие. Конкретные основания проведения всех других следственных действий выводятся из совокупности предписаний, образующих программу принятия решения о проведении следственного действия. К ним относятся указания, определяющие вид искомой информации (цель следственного действия), допустимые источники ее полученияи и достаточность фактических данных о возможности достижения цели.

       Иногда правовые основания проведения следственных действий сводят к требуемым законом и надлежаще оформленным постановлениям органов расследования. Получается, что следственные действия, не оформляемые постановлениями: осмотр, допрос, очная ставка и некоторые другие могут проводиться и при отсуствии правовых оснований. В действительности же вынесение постановлений и производтве таких следственных действий, как обыск, выемка, освидетельствование, получение образцов,  является дополнительным условием проведения следственного действия, вытекающим из мотивировки принятого решения.[5]  Это условие получает обяснение в характере перечисленных действий: каждое из них представляет собой более существенное, чем остальные, стеснение прав граждан. Вынесение постановления служит гарантией законных интересов граждан, так как побуждает следователя еще раз обсудить вопрос о достаточности исходной информации.

      Кроме того, участники следственного действия, знакомясь с постановлением, уясняют основания и пределы ограничения их прав, получают возможность при обжаловании постановления конкретно указать, в чем, по их мнению, состои его незаконность.

      Несколько иной смысл имеет постановление о назначениие экспертизы: оно служит средством управления познавательной деятельности эксперта и гарантией законных интереснов обвиняемого.

      К числу предусмотренных законом условий, образующих правовые основания проведения следственных действий, относится санкционирование прокурором постановлений об обыске, выемке почтово-телеграфной корреспонденции, выемке документов, составляющих государственную тайну (ст.ст.167, 174 УПК). Проверка прокурором обоснованности решений следователя о проведений этих следственных действий служит еще одной дополнительной гарантией конституционного принципа неприкосновенности личности, неприкосновенности жилища, тайны переписки, а также интересов государства, связанных с охраной государственной тайны. Усиление гарантий неприкосновенности жилища, охраны личной жизни граждан, тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений, закрепление их в Конституции РФ придает санкционированию постановлений прокурором особо важное значение.

      Таким образом, правовые основания следственных действий выступают в виде системы нормативных предписаний, на разных уровнях обуславливающих возможность проведения того или иного действия.

      Получив возможность проведения необходимо выбрать, помня о том, что специфика каждого следственного  действия определяется совокупностью элементов про­цессуального и тактического характера, и число которых входят:

1. Поводы для производства следственного действия.

2. Место производства следственного действия, кем оно определяется.

3. При наличии каких данных оно проводится.

4. Круг участников.

5. Обязательные условия процессуального характера, не­соблюдение которых нарушает права других лиц (наличие санкции прокурора).

6. Определенные действия, совершаемые участвующими лицами, последовательность их совершения.

7. Характер сведений, получаемых в процессе произ­водства.

8. Лицо, действия которого в первую очередь определяют направление данного следственного мероприятия.

9. Способ фиксации.

      Учтя все это, необходимо соблюсти процессуальные требования к проведению следственного действия, а именно – документарное закрепление в виде протокола.

Оформление следственных действий протоколом.[6]

      Протокол о производстве следственного действия составляется в ходе следственного действия или непосредственно после его окончания следователем (лицом, производящим дознание).

      В протоколе указывается: место и дата производства следственного действия, время его начала и окончания, должность и фамилия лица, составившего протокол, фамилия, имя и отчество каждого лица, участвовавшего в следственном действии, а в необходимых случаях и его адрес, содержание следственного действия и обнаруженные при его производстве существенные для дела обстоятельства. Если при производстве следственного действия применялось фотографирование, кино-, видеосъемка, звукозапись либо были изготовлены слепки и оттиски следов, то в протоколе также должны быть указаны технические средства, примененные при произведстве соответствующего следственного действия, условия и порядок их применения, объекты к которымэти средства были применены, и полученные результаты. В протоколе должно быть, кроме того, отмечено, что перед примененем тех. Средств об этом были уведомлены лица, участвующие в произодстве следственного действия.

      Протокол прочитывается всем лицам, участвующим в производстве следственного действия, причем им должно быть разъяснено право делать замечания, подлежащие занесению в протокол.

      Протокол подписыватся следователем (лицом, производящим дознание), допрошенным лицом, переводчиком, специалистом, понятыми и другими лицами, если они участвуют в производстве следственного действия.

      К протоклу прилагаются фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы допроса, планы, схемы, слепки и оттиски следов, выполненные при производстве следственных действий (ст.141 УПК). Они являются частью протокола следственного действия и поэтому не требуют дополнительного закрепления факта их приобщения к делу.   

      Иногда допрашиваемый отказывается подписать протокол следственного действия. Что должен делать следователь в такой ситуации отвечает ст. 142 УПК, которая гласит: «Если обвиняемый, подозреваемый, свидетель или другое лицо откажется подписать протокол следственного действия, об этом делается отметка в протоколе, заверяемая подписью лица, производившего следственное действие».    

      Отказавшемуся подписать протокол должна быть предоставлена возможность дать объяснение о причинах отказа, которое заносится в протокол. Соответственно нужно предложить данному лицу удостоверить подписью его объяснения по поводу отказа подписать протокол и разъяснить, что наличие подписи по этим объяснениям не есть факт подтверждения правильности всех остальных записей, содержащихся в протоколе. Объяснение, поясняющее причину такого поведения обвиняемого может быть составлено на отдельном листе. Необязательно, чтобы оно было в самом протоколе следственного действия.

      Если подозреваемый, обвиняемый, свидетель и потерпевший не могут по этим же причинам подписать протокол допроса, следователь приглашает постороннее лицо, которое с согласия допрошенного удостоверяет своей подписью правильность записи его показаний. Этот протокол подписывает и лицо, производившее допрос.

Лица, принимающие участие в проверке показаний на месте.

-      следователь;                                                                                                -     специалист;

-      лицо, производящее дознание;                                                                  -     подозреваемый;

-      прокурор;                                                                                                     -     обвиняемый;

-      начальник следственного отдела;                                                             -      потерпевший;             

-      лицо, показания которого проверяются;                                                  -     свидетель.

-      понятые.

Система следственных действий и выбор следственного действия.

      Выбрать следственное действие – значит остановиться на одном из многочисленных способов собирания доказательств, составляющих арсенал следователя, признать его подходящим для данного случая инструментом познания. В правоприменительном аспекте речь идет о принятии основанного на законе решения произвести осмотр, допрос или иное конкретное следственное действие.

      Правильный выбор следственного действия играет весьма важную роль в достижении целей расследования. Проведение ненадлжежащего действия приносит тройной вред: делается ненужная работа, утрачивается полностью или существенно, затрудняется возможность получить и закрепить необходимые фактичесие данные, неосновательно стесняются права граждан.

      К сожалению, ошибки в выборе следственного действия не изжиты в следственной практике. Вот один из примеров, описанных С.А Шейфером: «инспектор районного отдела внутренних дел, расследуя кражу личного имущества, прибыл в дом, где проживал подозреваемый Е., и предложил хозяйке дома предъявить вещи, принесенные ее сыном. После предъявления вещей в присутствии понятых был составлен протокол «добровольной выдачи». В результате фактически произведенная выемка приобрела вид представления доказательств по инициативе лица, ими обладающего. Нарушение неприкос­новенности жилища, фактически имевшее место, оказалось незаконным, так как отсутствовало постановление о произ­водстве выемки.

Подобная ситуация складывается и в случаях, когда поиск ценностей, нажитых преступным путем, осуществля­ется в рамках наложения ареста на имущество.

      Встречаются попытки провести опознание в рамках очной ставки. В подобных случаях в протоколе появляется запись:  «сидящего напротив меня гражданина опознаю как...». Такое опознание не имеет доказательственной ценности, ибо процессуальные условия очной ставки не обеспечивают возможности объективного отождествления лица, возмож­но причастного к делу. Неправомерна и попытка противо­положного характера: использовать предъявление для опознания для достижения целей очной ставки. Такое положение наблюдается в случаях, когда в протоколе предъявления для опознания фиксируются не только результаты данного действия, но и показания опознанного, его доводы о непричастности к делу, а также показания опознающего, опровергающего эти доводы. Подобный суррогат очной ставки не создает достаточных возможно­стей для всестороннего исследования причин противоречий в показаниях и придает опознанию ненужную конфликтность.

 Достаточно распространены ошибки, связанные с наз­начением   экспертизы. Многочисленные   исследования показывают, что отмена приговоров кассационными инс­танциями из-за непроведения экспертизы, в то время как она является по закону обязательной (ст. 79 УПК) или фактически необходимой, составляет 7—10% от общего числа отмененных приговоров. Нередки и случаи, когда экспертиза назначается для исследования обстоятельств, которые могут быть установлены без применения специ­альных познаний.

Подмена одного следственного действия другим связа­на иногда с ошибочной оценкой познавательных возмож­ностей того или иного действия. Например, отдельные сле­дователи чрезмерно широко определяют рамки такого действия, как проверка показаний на месте, пытаются ох­ватить им все приемы получения доказательств на мест­ности.

В результате некоторые разновидности «проверки на месте» утрачивают самостоятельность и не приводят к по­лучению новых фактических данных. Показателен следую­щий пример: по делу об ограблении, совершенном в поле, неподалеку от одного из райцентров Куйбышевской облас­ти, следователь располагал показаниями потерпевшей К., уличавшей обвиняемого И., признанием обвиняемого и изъятыми у него вещественными доказательствами — сет­кой, в которой находились личные вещи потерпевшей. Желая усилить улики против И., следователь предложил ему и К. «воспроизвести» картину ограбления. Доставлен­ные на место, оба они изложили обстоятельства ограбления. К протоколу проверки показаний на месте следователь приложил фотографии, изображающие сцену ограбления, инсценированную по его предложению обвиняемым и по­терпевшей: на снимках видно, как обвиняемый «отбирает» у потерпевшей сетку с вещами. Фактически в данном слу­чае был проведен допрос обвиняемого и потерпевшей на местности и очная ставка между ними. Между тем необхо­димость в проведении указанных действий отсутствовала, так как в показаниях обвиняемого и потерпевшей не было противоречий, само же событие произошло на открытой местности, что исключало возможность сопоставления по­казаний с ее конкретными деталями.   Совершенно неумест­ными оказались и фотографии, иллюстрирующие ход «про­верки на месте»: они ничем не дополнили показаний обвиняемого и потерпевшей. Все эти ошибки, как пред­ставляется, порождены чрезмерно широким представлени­ем о познавательном значении «проверки на месте».

      Учитывая широкий «набор» следственных действий и многообразие следов преступления, принятие правильного решения о проведении того или иного действия, несомнен­но, свидетельствует о творческом, поисковом характере работы следователя по собиранию доказательств. Это дало основание некоторым авторам говорить о свободе выбора следственного действия, как об одном из принципов следственной тактики[7]. Данное положение не следует, од­нако, понимать как неограниченное усмотрение следовате­ля. Выбор того или иного следственного действия завер­шает собой сложный по структуре процесс решения мысли­тельной задачи, в ходе которого следователь должен при­нять во внимание объективные свойства подлежащей отображению доказательственной информации, предписания уголовно-процессуального закона, а также тактические соображения, от которых может зависеть больший или меньший познавательный эффект следственного действия.

 Зависимость выбора следственного действия от харак­тера отображаемых следов. Предварительное решение о проведении того или иного следственного действия прини­мается при составлении плана расследования по конкрет­ному делу, как в начальном его моменте, так и по мере развития системы версий, в процессе динамического пла­нирования.

Выбор следственных действий выступает как предвиде­ние деятельности, необходимой для проверки гипотезы о прошлом событии (ретросказательной версии), т. е. как построение предсказательных (прогнозных) версий. Прог­нозная версия возникает как предположение о том, что следы, оставленные изучаемым событием, существуют на момент планирования и, вероятно, сохранятся к моменту проведения следственного действия.

С помощью прогнозных версий следователь не только намечает область поиска следов, но и представляет себе их конкретную форму (образы события, хранящиеся в памяти людей, физические признаки предметов и местности, доку­менты и т. д.).

Не ограничиваясь представлениями об особенностях следов, прогнозная версия, как основа планирования, включает также предвидение тех практических операций, которые необходимо выполнить со следами, в целях извлечения информации. «Это, — как пишет А. Р. Ратинов, — прообразы расследования, картины предстоящих следст­венных действий...»[8]. Таким образом, версия позволяет не только наметить направление поиска недостающей инфор­мации, но и определить способ ее получения. Созданная с помощью воображения мысленная картина получения до­казательственной информации, фиксирующая, какие именно следы и с помощью каких операций предстоит отобра­зить, это и есть предварительное решение о выборе нужно­го следственного действия. Точность выбора на этом этапе определяется ясным пониманием, как особенностей ожидае­мой информации, так и специфических приемов, необходи­мых для ее отображения.

На первый взгляд такой аспект выбора не создает каких-либо трудностей. Однако проведе­ние ненадлежащих следственных действий встречается на практике достаточно часто. Для предотвращения подобных ошибок необходимо эффективное планирование следствен­ных действий. В этом аспекте построение прогнозных вер­сий об ожидаемой доказательственной информации, а также о способах ее отображения должно опираться не только на конкретные обстоятельства дела, но и на представление о системе следственных действий, связывающее оба момента.

      Мысль следователя, двигаясь от версии о событии к его предполагаемым следам и соответствующим им спосо­бам отображения, должна включать в этот процесс существующие в сознании следователя представления об упорядоченной системе следственных действий, в которой место каждого из них указывает на пределы его применения, позволяет разграничить сходные следственные дей­ствия.

      С этой точки зрения недопустима подмена очной ставки: предъявлением для опознания и наоборот. Общее свойство этих действий—сложная структура, не должно затушевы­вать существенных различий в методах познания: в ходе очной ставки следователь получает и сопоставляет вер­бальную (выраженную в слове) информацию, в то время .как предъявление для опознания направлено на отображе­ние и вербальной, и выраженной в физических признаках информации.

      Столь же недопустима подмена экспертизы такими действиями, как допрос, осмотр, освидетельствование, ибо последние по своей природе не обеспечивают извлечения «скрытой» информации, составляющего специфическую особенность экспертизы. Точно так же не любое действие на местности представляет собой «проверку показаний на месте», а лишь такое, в ходе которого происходит сопос­тавление показаний с деталями местности.

     Нормативная регламентация выбора. Включение того или иного следственного действия в план расследования— это лишь предварительное решение о его проведении, не имеющее нока процессуального значения. Окончательно решение о проведении следственного действия формируется непосредственно перед фактической реализацией осмотра, допроса и т. д. В этот момент оно преобразуется в вывод о дозволенности следственного действия, сделанный с уче­том имеющихся на этот счет предписаний уголовно-процессуального закона. Получив внешнее оформление (постановление, повестка, телефонограмма или устное объявление следователя, например, об осмотре), такое решение в отличие от пред­варительного становится юридическим фактом, порождающим определенные правоотношения. Это второй уровень ограничения свободы выбора. Степень ограничений, налагаемых правовыми предпи­саниями   на выбор следственного  действия, весьма различна. В зависимости от особенностей нормативного регулирования можно выделить две схемы процесса при­нятия решения.

Первая из них охватывает случаи, когда условия при­нятия решения и вытекающий из них способ действия од­нозначно описаны в нормах закона, чем предопределен выбор следственного действия. По такой схеме принима­ются решения о допросе обвиняемого (ст. 150 УПК), допросе подозреваемого (ст. 123 УПК), обязательном про­ведении экспертизы (ст. 79 УПК). Наличие строго фор­мализованных оснований принятия решений (факт предъ­явления обвинения, задержание заподозренного либо зак­лючение его под стражу, необходимость в выяснении причи­ны смерти и некоторых других вопросов) порождает безус­ловную обязанность следователя произвести соответству­ющее следственное действие.

Отсутствие свободы выбора следственного действия находит объяснение в характере принимаемых решений: немедленный допрос обвиняемого и подозреваемого про­диктован требованием обеспечения этим лицам права на защиту; обязательность назначения экспертизы в случаях, перечисленных в законе, отражает накопленный в уголов­ном судопроизводстве опыт, свидетельствующий о нена­дежности разрешения некоторых вопросов без применения специальных познаний.

Вторая схема охватывает случаи, когда условия приня­тия решения описаны в законе в общей форме, в связи, с чем выбор следственного действия является правом следо­вателя, которое реализуется им с учетом конкретных обстоятельств дела.

В уголовно-процессуальном законе четко выражена самостоятельность следователя при принятии решений о производстве следственных действий, сочетающаяся с его ответственностью за их законное и своевременное проведе­ние (ст. 30 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик). УПК всех союзных республик устанавливают, что следователь по находящимся в его производстве делам вправе производить все следствен­ные действия (ст. 70 УПК).                          

Подобное дозволение, выраженное словами «вправе», «может», содержится в нормах, регламентирующих очную ставку, освидетельствование, следственный эксперимент, предъявление для опознания, получение образцов, провер­ку показаний на месте.

Применительно к другим следственным действиям (допрос, назначение экспертизы, осмотр, обыск, выемка) законодатель употребляет описательные термины: «вызы­вает», «назначает», «производит», которые на первый, взгляд выглядят как предписание. Однако из сопоставле­ния их с терминологией норм о сходных следственных действиях становится ясным, что и здесь речь идет о доз­волении.

Определенной свободе выбора решения соответствует и нормативное описание условий его принятия, также лишенное строгой формализации. Применительно к боль­шинству следственных действий законодатель употребляет формулировки «в случае необходимости (надобности)», «признав необходимым» (ст. ст. 164, 184, 186 УПК РСФСР, ст. ст. 193, 199 УПК Украины, ст. 131 УПК Казахстана,  и др.).

При таком положении схема решения включает в ка­честве обязательного элемента анализ и оценку конкрет­ных обстоятельств дела, т. е. реальной ситуации, в которой следователь обнаруживает условия принятия решения, сформулированные в норме в виде общих характеристик.

Ситуационность решений следователя о проведении следственных действий отражает поисковый характер всего расследования и присущие ему элементы случайно­сти. Особенности протекания события, специфический набор его конкретных признаков, а главное, не учитываемые наперед особенности внешней обстановки, в которой отра­жается преступление, приводят к тому, что следователь не всегда располагает исчерпывающей информацией о место­нахождении следов, объеме содержащихся в них факти­ческих данных, возможности извлечения последних. При таком положении, как правило, невозможно строго форма­лизовать в законе тот минимум сведений, который должен иметься в распоряжении следователя для того, чтобы приз­нать решение о проведении следственного действия обос­нованным.

Достаточно неопределенные формулировки условий про­ведения следственных действий («при необходимости», «в случае надобности») не должны, однако, создавать впечат­ления, что закон вообще не устанавливает оснований для принятия решения и позволяет следователю руководство­ваться лишь субъективным усмотрением. Подобный критерий был бы во многих отношениях нежелательным. Прежде всего, он угрожает принципу законности расследования и правам граждан—участников расследования, так как последние без всякой в том необходимости могли бы под­вергаться принудительным мерам и различным ограниче­ниям. Кроме того, проведение допросов, обысков, опозна­ний «наавось» чревато напрасной тратой процессуальных усилий, особенно при проведении трудоемких действий.

Поэтому в нормы о следственных действиях включены-специальные предписания, направленные на ограничение сферы субъективного усмотрения следователя.

Проиллюстрируем сказанное анализом нормы, регули­рующей обыск. Согласно ст. 168 УПК, «следователь, имея достаточные основания полагать, что в каком-либо поме­щении, или ином месте, или у какого-либо лица находятся орудия преступления, предметы и ценности, добытые прес­тупным путем, а также другие предметы или документы, могущие иметь значение для дела, производит обыск для их отыскания и изъятия. Обыск может производиться и для обнаружения разыскиваемых лиц, а также трупов». Здесь с достаточной определенностью указаны:

а) источни­ки, из которых следователь может черпать доказательст­венную информацию (помещения, участки местности, на­ходящиеся в распоряжении отдельных лиц, отдельное физическое лицо);

б) цели обыска (отыскание и изъятие документов, вещественных доказательств или трупа);

      в) характер фактических данных, необходимых для вывода о том, что в источниках действительно  содержится искомая информация («достаточные основания полагать»).

Послед­ний элемент с большей или меньшей определенностью содержится в норме о каждом следственном действии, так как иначе придется признать, что закон допускает произ­водство следственных действий «вслепую».

      Среди указанных элементов особое место занимает нормативное описание цели следственного действия. Из представлений о следственном действии, как об инструмен­те выявления и закрепления фактических данных, вытека­ет, что цель следственного действия — это идеальный об­раз информации (ее формы и содержания), которую пред­стоит получить следователю путем применения определен­ных законом познавательных приемов. Такая трактовка подтверждается и нормативным описанием назначения ряда следственных действий: «обнаружение следов прес­тупления», «особых примет», «отыскание и изъятие пред рщетов и документов». Сформулированная законодателем цель следственного действия представляет собой норма­тивное выражение пригодности определенных приемов дознания к отображению следов. Например, когда закон указывает, что целью осмотра является обнаружение следов преступления, других вещественных доказательств, выяснение обстановки происшествия, то это означает, что пиемы наблюдения, сочетаемые с близкими к ним прие­мами измерения, сравнения, эксперимента, пригодны для выявления информации, заключенной в признаках местно­сти, предметов, документов.

      К моменту принятия действующих уголовно-процессуальных кодексов следственная практика накопила богатый материал, обобщенный затем в научных исследованиях и позволивший выявить специфические цели допроса, осмотра, обыска, выемки, следственного эксперимента, других следственных действий и их разновидностей. Это дало возможность законодателю более полно, чем прежде, оп­ределить в нормах цели отдельных следственных действий [9].

      Совокупность требований относительно допустимых источников информации, цели следственного действия, объема сведений, необходимых для вывода о возможности ее достижения,—это специфическая программа принятия урешения о проведении следственного действия. Она реализуется путем последовательного разрешения следующих вопросов:

а) имеются ли в наличии допустимые по закону источники, способные нести в себе искомую доказательственную информацию;

       б) имеются ли данные о фактическом наличии в этих источниках искомой информации;

       в) какое следственное действие по своим целям пригоодно для ее извлечения.

        Положительный ответ на последний вопрос после предварительного решения двух первых и означает, что налицо условия, с которыми закон связывает возможность проведения следственного действия. Эти условия служат важнейшим элементом правовых оснований следственного действия.      

        Отрицательный ответ хотя бы на один из вопросов программы (например, очевидец не способен воспринимать событие в силу психического недостатка; экспертиза не в состоянии разрешить вопрос об индивидуальной принадлежности крови; предположение о том, что лицу известны фактические обстоятельства, является голословным) сви­детельствует об отсутствии необходимых оснований про­ведения следственного действия.

Тактический аспект выбора. Построение прогнозных версий, анализ юридических условий проведения следст­венного действия не исчерпывают собой факторов, опреде­ляющих выбор нужного следственного действия. Вывод следователя о наличии правовых оснований допроса, ос­мотра, экспертизы и т. д. сам по себе недостаточен для принятия решения о проведении указанных действий:

нужно, чтобы следователь признал каждое из них факти­чески необходимым. Наличие этого дополнительного оценочного момента в механизме принятия решения с очевидностью вытекает из анализа ст. 343 УПК: неполнота предварительного расследования связывается в этой норме с непроведением таких следственных действий, которые могли бы установить обстоятельства, «имеющие существен­ное значение». В отличие от этого непроведение эксперти­зы, когда она является по делу обязательной, в любом случае влечет отмену приговора. Таким образом, по обще­му правилу суждение о неполноте расследования охваты­вает собой:

1)    вывод о том, что следователь не воспользо­вался своим правом на проведение того или иного след­ственного действия;

2)    оценку этого действия, как способ­ного установить существенные обстоятельства, т. е. факти­чески необходимого.

      Суждение о фактической необходимости следственного действия, дополняющее программу принятия решения о его проведении, требует не только оценки значимости устанавливаемых обстоятельств. Оно имеет и другие сто­роны, совокупность которых характеризует тактический аспект выбора следственного действия. Последний состоит в том, что следователь выбирает в первую очередь те следственные действия, которые с учетом конк­ретной следственной ситуации должны оказаться макси­мально эффективными.

Можно считать, что следственная ситуация — это сложившееся на определенный момент расследования фак­тическое положение дел, от которого зависит дальнейшее направление расследования и характер принимаемых следователем решений. Наиболее существенными фактора­ми ситуации являются: степень полноты отражения иссле­дуемого события в окружающей обстановке, степень пол­ноты выявления и закрепления обстоятельств события на предыдущих этапах расследования, возможность либо не­возможность получения недостающей информации, готов­ность участников расследования к сотрудничеству либо к конфликту со следователем. Таким образом, следственная ситуация—это меняющаяся по мере продвижения к конечной цели расследования многофакторная обстановка, обусловленная:

а) особенностями отражения события в окружающей среде;

б) сохранностью и доступностью сле­дов события;

в) внутренней позицией обвиняемого, потер­певшего и других участников следственного действия, а также

г) успешностью действий следователя на предыду­щих этапах расследования.

      Характерной особенностью следственной ситуации является то, что представление о ней включает оценку следователем степени своей осведомленности о сущности события, возможных путях получения доказательств, воз­можном противодействии со стороны заинтересованных лиц и способах его преодоления. Столь многообразные проявления неполноты имеющейся информации порождают необходимость маневрирования—выбора наиболее целе­сообразных, т. е. соответствующих особенностям проблемных и конфликтных ситуаций приемов и действий.

      Один из существенных факторов выбора состоит в оп­ределении неотложных следственных действий. В условиях быстро меняющейся следственной ситуации тактически оправдан выбор в качестве первоочередных тех следствен­ных действий, которые обеспечат фиксацию могущих ис­чезнуть следов (допрос тяжелораненого, пассажира в пути следования, осмотр места происшествия, особенно в случа­ях, когда необходимо срочно ликвидировать последствия аварии), предотвратят попытки скрыть и исказить ин­формацию (немедленный обыск в доме лица, задержанного в качестве подозреваемого, допрос его родственников и т. п.).

 Эффективность следственного действия  проявляет­ся здесь в получении таких фактических данных, кото­рые стали бы недоступны следователю в случае промед­ления.

Важным фактором выбора является также определение первоначальных следственных действий. При всей индиви­дуальности и неповторимости обстоятельств конкретного дела в криминалистике по содержанию и объему исходных данных выделяются наиболее типичные ситуации, разли­чающиеся тем, какому из подлежащих доказыванию об­стоятельств—событию преступления   или виновности определенного лица либо тому и другому вместе—в наи­большей степени присуща информационная неопределен­ность. Например, выделяются ситуации, при которых:

а) со­бытие бесспорно установлено, но неизвестна его причина, а следовательно, преступный либо непреступный характер (пожар как результат поджога либо действия стихийных сил природы);

б) при наличии сообщений о совершении определенным лицом преступных действий неясно, явля­ются ли такие действия преступлением (потерпевшая ука­зывает на лицо, совершившее изнасилование);

в) при оче­видности события преступления отсутствуют данные о ви­новном лице[10]. Возможны и иные типичные ситуации с бо­лее узкими границами.

Несмотря на относительность типичных ситуаций («оче­видное» событие преступления оказывается результатом несчастного случая или другим тонко замаскированным преступлением, а «виновный» — жертвой случайного сте­чения обстоятельств), они часто правильно отражают суть проблемы. Опираясь на них, следователь выбирает то следственное действие или ту их группу, которые в макси­мальной мере устраняют недостаток информации. Так, в первом случае первоначальными после осмотра пожарища будут допрос очевидцев, назначение пожарно-технической экспертизы и другие следственные действия, направленные на выяснение причины загорания; во втором случае уста­новление факта изнасилования (осмотр места происшест­вия, допрос потерпевшей, назначение судебно-медицинской экспертизы) будет сочетаться с одновременной проверкой причастности определенного лица (допрос и освидетельст­вование подозреваемого, выемка одежды, проверка заяв­ления об алиби и т. д.). После фиксации очевидных признаков преступления в третьем случае в качестве первоначальных будут запла­нированы действия, направленные на получение сведений о виновном лице.

Во многих случаях особенность проблемной ситуации обусловлена типическими чертами преступления, вследст­вие которых в одних случаях надо начинать с изучения ма­териальных следов (убийство, кража со взломом, уничто­жение или повреждение имущества, поджог и т. п.), в других — с допроса очевидцев (неоказание помощи, укло­нение от уплаты алиментов, угроза убийством и т. п.).

В число первоначальных целесообразно включать и та­кие следственные действия, которые связаны с длительны­ми затратами времени (назначение ревизий, экспертиз) либо являются необходимым условием проведения других запланированных действий (допрос перед очной ставкой, опознанием, проверкой на месте; получение образцов пе­ред экспертизой).

Рассмотренный аспект эффективности проявляется в том, что группа первоначальных следственных действий, избранная в соответствии с требованиями методики расследования, обеспечивает максимальное преодоление проблемной ситуации и переход к развернутому планиро­ванию.

На выбор следственного действия влияют и особенности конфликтной ситуации. Противодействие, которое иногда встречает следователь со стороны обвиняемого, подозре­ваемого и других лиц, требует применения эффективных средств его преодоления. Они должны обеспечить законное, нравственно безупречное и вместе с тем надежное и рацио­нальное установление искомого факта. От того, насколько правильно определены мотивы противодействия и «ответ­ная стратегия» конфликтующего участника, зависит выбор целесообразных средств, подходящих для данного случая следственных действий. В одних случаях обоснованным оказывается трудоемкий, но гарантирующий получение искомого результата путь, например поиск среди огромной массы квитанционного материала единственной квитанции, уличающей обвиняемого в продаже через комиссионный Магазин похищенного им пальто. В других случаях не ме­нее надежный результат может быть достигнут ценой меньших усилий, например посредством допроса, в ходе которого следователю удалось убедить обвиняемого дать правдивые показания, присутствовать при проведении ревизии и облегчить этим выявление всех совершенных злоупотреблений.

Понимание внутренней   позиции   конфликтующего участника может повлиять на выбор следственного дейст­вия и иным образом. Например, в некоторых случаях, не­смотря на существенные противоречия в показаниях, нецелесообразно торопиться с проведением очной ставки между обвиняемым и уличающими его близкими родствен­никами, так как последние под влиянием естественного чувства жалости могут резко изменить свою позицию, чем еще больше затруднят получение от обвиняемого правди­вых показаний.

При ясно выраженном нежелании свидетеля или по­терпевшего воспроизвести свои показания на местности в целях их проверки проведение этого действия также ста­новится нецелесообразным.

Выбор следственного действия зависит, наконец, и от правильного определения следователем пределов доказывания. Особенности внешней среды, в которой протекало исследуемое событие, нередко создают возможность того, чтобы один и тот же факт получил в ней многообраз­ное отражение. В результате этого различные по форме следы преступления могут заключать в себе одинаковую по содержанию информацию. Отсюда установление одного и того же факта оказывается возможным с помощью одно­типных (допрос нескольких очевидцев) либо разных по ха­рактеру (допрос, осмотр, назначение экспертизы) следст­венных действий с объективно совпадающим результатом. В связи с этим возникает вопрос о тех разумных границах, за пределами которых решение следователя о проведении новых следственных действий, будучи основанным на за­коне и в принципе возможным, оказывается нецелесооб­разным. Следует ли, например, допрашивать всех находив­шихся в кинотеатре зрителей, ставших очевидцами хули­ганских действий? Отрицательный ответ продиктован раз­рабатываемыми наукой представлениями о необходимых и достаточных пределах доказывания. Выход за эти пределы означает, что следственное действие не только не даст ожи­даемого эффекта, но и отвлечет следователя от собирания действительно необходимых по делу доказательств, приве­дет к загромождению дела ненужными деталями либо сведениями о факте, который уже достоверно установлен.

Правильное определение пределов доказывания придает познавательной деятельности следователя целеустремлен­ность и служит веским аргументом при решении вопроса, проводить или не проводить то или иное следственное дей­ствие.

Суммируя все вышесказанное, следует прийти к выводу, что выбор нужного следственного действия может осуществ­ляться и на познавательном (построение прогнозных вер­сий), и на нормативном (выявление возможности дости­жения цели конкретного действия), и на тактическом (учет следственной ситуации) уровнях. Каждый из них определенным образом ограничивает пределы субъектив­ного усмотрения следователя, способствует достижению наиболее эффективного результата и поэтому выступает гарантией истины и прав участников следственных дей­ствий.

       Дальнейший анализ темы «Следственные действия» целесообразнее всего будет производить на примере одного, но довольно обширного следственного действия, а именно – проверка показаний на месте. В пользу такой целесообразности выступает еще и тот факт (кроме обширности), что многие ученые трактуют это следственное действие, как совокупность нескольких следственных действий, однако начнем с новой главы нашей курсовой работы, а именно

Проверка показаний на месте.

В последние десятилетия нужды практики расследования прступлений в нашей стране вызвали появление новых спо­собов получения и проверки доказательств, получивших ши­рокое применение в практике и вместе с тем ставших объек­тами многочисленных споров в юридической литературе, та­ких, как предъявление для опознания и следственный экспе­римент. Однако практика их применения и глубокая научная обоснованность процессуальных и тактических особенностей этих способов привели к законодательному закреплению их в качестве самостоятельных следственных действий в Основах уголовного судопроизводства и в Уголовно-процессуальных ко­дексах всех союзных республик бывшего СССР.

      Несколько иная участь постигла другой новый способ полу­чения и проверки доказательств, возникший и получивший при­менение в следственной практике в последние годы под различ­ными наименованиями: допрос на месте, уличная операция, воспроизведение показаний на месте, выход на место, провер­ка показаний на месте, и т. п. Целесообразность его практи­ческого применения оспаривалась отдельными учеными, среди же сторонников этого действия не было единого мнения о его процессуальной природе и тактических особенностях производства, а также о правильном наименовании.УПК пяти бывших республик—Казахской, Латвийской, Литовской Таджикской н Туркменской ССР—регламентировали этот способ кик самостоятельное следственное действие под наименова­ниями «проверка показаний на месте» или «проверка и уточнение показаний на месте».

       В чем же сущность рассматриваемого нового следственно­го действия? Хотя многие рекомендации представляются спор­ными, отдельные вопросы остаются нерешенными, вместе с тем, среди ученых получило широкое распространение мнение о необходимости признания проверки показаний на месте в ка­честве самостоятельного следственного действия УПК.[11]

 Проверка показаний на месте является весьма своеобраз­ным следственным действием, имеющим комплексный харак­тер, в котором органически сочетаются элементы ряда других следственных действий, таких как осмотр места происшествия, допрос, следственный эксперимент, обыск и предъявление для опознания, и которое, вместе с тем, не укладывается в рамки какого-либо из них.

       Но мнению А. Н. Васильева и С. С. Степичева суть этого следственного действия (которое они называют воспроизведением показаний на месте) состоит в том, что «лицо, показания которого проверяются, указывает место, где происходили те или иные связанные с расследуемым преступлением события, о которых он ранее сообщил в своих показаниях, даных на допросе. В ходе проведения этого следственного деиствия следователь устанавливает, в какой мере сведения, содержащиеся в показаниях, соответствуют или не соответствуют фактической обстановке на месте воспроизведения показаний и другим установленным по делу обстоятельствам. Сопоставляя результаты этого следственного действия с другими име­ющимися в деле данными, следователь получает возможность сделать вывод о достоверности или недостоверности проверя­емых показаний».[12]

       Р. С. Белкин видит суть этого действия «в показе обвиняемым (подозреваемым) или свидетелем (потерпевшим) определенного места, связанного с событием преступления, рассказе о совершенных на этом месте действиях, сопоставлении сведений, сообщенных перечисленными лицами, с объективной обстановкой на месте, а иногда и в демонстрации некоторых действий».

 Почти аналогичное определение дает Л. А. Соя-Серко, но мнению которого проверка показаний на месте состоит «в указании ранее допрошенным лицом места и объектов, связан­ных с расследуемым событием, описании им этого события, де­монстрации отдельных действий, исследовании фактической  обстановки данного места и сопоставлении с ней полученных  сообщений в целях проверки имеющихся и установления новых фактических данных»[13].

Как мы видим, Р. С. Белкин и Л. А. Соя-Серко, в отличие от Л. Н. Васильева и С. С. Степичева, допускают возможность демонстрации в процессе проверки показаний на месте некоторых действий, такое же мнение высказывается и В. Я. Колдиым, с чем, наверное, следует согласиться , исходя из понимания этого действия как комплексного. Целью этого следственного деиствия Л. II Илгильев и С. С. Степичев считают проверку показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или свидетеля и установление достоверности этих показаний. По мне­нию же Г. С. Белкина, Л. А. Соя-Серко, В. Я. Колдина и других, оно проводится также и с целью установления новых фактических данных, получения новых доказательств. Последнее мнение представляется более правильным, более четко отражающим возможности данного следственного действия, что подтверждается и практикой расследования преступлений.

       Теперь совершенно очевидно, что проверка показаний на месте является самостоятельным следственным действием, и следовательно его не стоит сводить только к проверке доказательств полученных из показаний обвиняемого, подозреваемого, свидетеля и потерпевшего. Каждое следственное действие является не только способом проверки имеющихся доказательств, но и  способом получения новых доказательств. Поэтому нет никаких  оснований ставить проверку показаний на месте в исключительное положение и лишать ее одного из важнейших свойств присущего всем другим следственным действиям.

       Какие задачи могут быть разрешены следователем в ходе проверки показаний на месте? В литературе нет единообразного  и четкого мнения по этому вопросу.

 По мнению А. Н. Васильева и С. С. Степичева, в процессе его следователь может: 1) установить осведомленность допрошенного лица об обстановке на месте происшествия и имеющихся на нем вещественных доказательствах (возможно, спрятанных); 2) уточнить отдельные обстоятельства (где находится пункт, в котором протекали события, кто и где находился,. откуда и кто появился, и др.); 3) убедиться в осведомленности нескольких допрошенных лиц относительно события, места происшествия, пунктов, с которыми были связны отдельные обстоятельства события, участниками которого они были.

Р. С. Белкин полагает, что в процессе проверки показаний на месте следователь должен «воочию убедиться» в существовании: 1) того места, о котором дало показания допрошенное лицо; 2) того пути, по которому оно проникло на место происшествия или удалилось с него; 3) в наличии или отсуствии противоречий в показаниях нескольких свидетелей или обвиняемых о пути следования к месту преступления или о самом месте преступления, месте встречи с соучастниками или о действиях на определенном месте; 4) в знании допрошенным лицом действительных обстоятельств дела.

Помимо этого, следователь может также восполнить пробелы в показаниях допрошенного лица, уточнив на месте адреса квартир или наименование улиц, точное местонахождение которых он не мог назвать при допросе, а также обнаружить иные доказательства. Некоторые авторы еще указывают на возможность, при этом следственном действии, обнаружения новых свидетелей.

      Резюмируя оказанное, по нашему мнению, проверкой показатип па месте могут быть разрешены следующие задачи.

1)    Обнаружение места происшествия или нескольких мест происшествий, о которых следователю ранее не было известно, а лицо или лица, давшие показания о происшедшем, затрудня­ются сообщить ориентирующие данные, по которым следоваль самостоятельно мог бы отыскать названные места. Так, например, привлеченный к ответственности за хище­ние личной собственности обвиняемый С. на допросе сообщил, что помимо вмененной ему следствием в вину кражи он совер­шил также ряд других краж овощей, мяса и других продук­тов из погребов и сараев, принадлежащих неизвестным ему гражданам, проживающим в различных поселках города. Он затрудняется описать точное местонахождение этих погребов и сараев, так как  не знает адресов и в условиях темноты не обратил внимания на их расположение, но мог бы на месте точно указать их и уточнить, что он похитил в каждом из них. Произведенная следователем проверка показаний на месте с участием С. позволила установить упомянутые им на допросе погреба и сараи и указанные им следы взлома на дверях этих сооружений, от отдельных владельцев которых в органы милиции ранее поступили заявления о совершенных у них кражах [14].

2)     Установление того пути, по которому допрошенное ли­цо проникло на место происшествия или удалилось с него, кото­рый следователем ранее установлен не был и который имеет существенное значение для дела, причем допрошенное лицо затрудняется описать этот путь из-за незнания точного наиме­нования окружающих улиц, переулков и расположенных на них объектов.           

.

3)    Обнаружение каких-либо следов преступления или ве­щественных доказательств, местонахождение которых неиз­вестно следствию и не может быть точно определено при на­личии показаний о них допрошенного лица. О существовании таких доказательств следователь мог ранее располагать каки­ми-либо данными или предполагать возможность их сущест­вования.

4)    Обнаружение новых доказательств (следов и вещественных доказательств), ранее не известных следствию и не упомянутых в показаниях допрошенного лица. Лица обнаружив лежавшую на земле около собствен­ною дома К., потерявшую сознание в результате алкогольного опьянения, отнесли ее на окраину деревни и на одном из огородов по очереди изнасиловали. При этом они разорвали ее сорочку, куски которой забросили в чей-то огород при возвращении в деревню. Потерпевшая К. в момент преступления ничего не озознавала и поэтому на допросе ничего не могла сообщить о проис­шедшем и о месте, где произошло преступление, так как узнала обо всем из разговоров со знакомыми. Работники же мили­ции, возбудившие уголовное дело, ограничились осмотром огорода, где были обнаружены куски сорочки К. Проводя с каждым из обвиняемых  проверку показаний на месте, следователь установил точный маршрут их продвижения к месту преступления, местонахожде­ние каждого из обвиняемых в момент изнасилования К. и путь, по которому они возвратились в деревню. Каких-либо следов, свидетельствующих о продвижении обви­няемых, обнаружено при этом не было. Но при тщательном осмотре указанного обвиняемыми места изнасилования К. в соответствии с указаниями первого из обвиняемых следователь обнаружил в траве брошку, принадлежавшую потерпевшей, которая оторвалась от ее платья в момент преступления, что подтвердило факт пребывания потерпевшей вместе с обвиняемыми в указанном ими месте.[15]

5)    Обнаружение потерпевших, ранее неизвестных следст­вию. В некоторых случаях потерпевшие по разным причинам не считают нужным обращаться в органы расследования с заявлениями о совершенном по отношению к ним преступлении или же не знают о нем. Когда обвиняемые на допросе сообщают о неизвестных следствию фактах их преступной деятельности и в процессе проверки их показаний на месте указывают места совершения. этих преступлений, следователь может допросить лиц, прожи­вающих в данном месте или являющихся владельцами указан­ных обвиняемыми объектов. В процессе этих допросов он мо­жет установить, действительно ли в отношении этих лиц были совершены преступные действия и какие именно и когда. Ранее мы упоминали о деле по обвинению С., который совершал кра­жи из погребов и сараев, принадлежащих неизвестным ему гражданам, о чем следствию ранее не было известно. Указа­ние им на месте погребов и сараев, в которых он совершил кражи, позволило установить владельцев этих объектов, ко­торые не заявляли о совершенных у них кражах. На допро­сах некоторые из них уточнили, что у них были похищено и когда, другие же узнали о совершенных у них кражах лишь в связи с настоящим делом и, проверив свое имущество в сара­ях и погребах, обнаружили отсутствие различных предметов, о которых дал показания обвиняемый С. в ходе расследование по делу.

6)    Установление свидетелей, ранее не известных следст­вию

7)    Установление других подозреваемых (обвиняемых).

8)    Установление причастности подозреваемого (обвиняемого) к другим преступлениям, о которых следствию известно, но  преступники не установлены.   Когда подозреваемый (обвиняемый) сообщает о совершении им других преступлений (помимо тех, за которые он привлечен к ответственности по данному делу) и в ходе проверки оказании указывает места совершения этих преступлений, обращая внимание следователя на отдельные обстоятельства,  сязанные с этими преступлениями, следователь может сопоставить эти данные с данными расследования по другим делам, по которым преступники не установлены, что позволит ему прийти к выводу о совершении всех преступлений одним лицом.

9)    Установление причин и условий, способствовавших совершению преступления. Иногда допрошенное лицо из-за незнания точных адресов или наименования отдельных объектов и особенностей их расположения затрудняется точно рассказать об особенностях своего движения к месту преступления или от этого места, о характере своих действий, может умолчать об отдельных факторах на месте преступления, на которые он не обратил внимания, но установление которых может иметь существенное зна­чение для расследования. В процессе проверки показаний на месте, демонстрируя следователю особенности своего передви­жения, воспроизводя отдельные действия, совершенные в мо­мент преступления, допрошенное лицо поможет следователю установить, что облегчило совершение данного преступления, позволило преступнику произвести отдельные действия, какие особенности имеющихся на месте объектов были использова­ны преступником и что следует предпринять для устранения возможности совершения указанных действий в будущем.

Так, например, привлеченные к уголовной ответственности за побег из исправительно-трудовой колонии П., Г. и Ц. на допросах показали, что отбывая наказание в ИТК, располо­женной на территории одного из строящихся заводов, они вос­пользовались особенностями расположения зоны ИТК и це­хов завода и днем бежали из зоны через проволочное ограж­дение на территорию работающего цеха, прошли по его крыше и, спустившись по пожарной лестнице с другой стороны це­ха, через проходную вышли с завода, будучи незамеченными охраной. В результате этого их побег был обнаружен лишь поздно вечером и им удалось на долгое время скрыться.

В процессе проведенной с каждым из обвиняемых проверки показаний на месте был установлен точный маршрут их про­движения из зоны ИТК через территорию завода, при этом об­виняемые обратили внимание следователя на особенности рас­положения постов охраны, ограждения ИТК, на точки террито­рии, находившиеся вне поля зрения охраны. Все это было уч­тено обвиняемыми при подготовке и проведении побега.

    Результаты проверки показаний на месте позволили при­нять ряд необходимых мер, исключавших возможность побе­гов из ИТК в аналогичных условиях.[16]

10)  Установление или уточнение отдельных обстоятельств, связанных с действиями допрошенного лица на месте происше­ствия или в других пунктах в случаях, когда эти обстоятель­ства следователю не ясны, а другими способами установить или уточнить их невозможно.

11)  Установление действительной обстановки места происшествия в момент происшедшего на нем   

        события.

12)  Установление осведомленности допрошенного лица или допрошенных лиц относительно места

       происшествия, от­дельных объектов или маршрутов, описанных в их показани­ях.

13)  Установление осведомленности допрошенных лиц отно­сительно действительных обстоятельств

       события или действий, участниками или очевидцами которых они были.

Сопоставляя показания и действия на месте нескольких ранее допрошенных лиц с действительной обстановкой на ме­сте, следователь может при этом получить доказательства, ко­торые позволят ему разоблачить оговор допрошенным лицом других лиц или самооговор.

14)  Проверка следственных и розыскных версий.

Таким образом, мы видим, как велика роль проверки показаний на месте в раскрытии преступления и предварительном расследовании вцелом. Данный перечень задач характеризует обширное пространство число функций, с помощью которых следователь расследует конкретное уголовное дело и  диапазон возможно­стей, которые раскрывает перед следователем это следственное действие в сравнении с некоторыми другими следственными действиями, необычайно широк. Но не слудет и преувеличивать его значения, тем более, видеть в проверке показаний  какое-то увиверсальное следственное деиствие, что явно неправильно и на что обращалось внимание в литературе. Оно не может заменить другие следственные действия или исключить необходимость их производства в необходимых случаях.

Характеристика проверки показаний на месте.

Это следственное действие проводится после возбужденния уголовного дела на любой стадии расследования по нему, пос­ле допроса подозреваемого, обвиняемого, свидетеля или по­терпевшего. Основанием для его производства является нали­чие в показаниях одного или всех перечисленных лиц сведе­ний о фактах, имеющих значение для следствия, которые мо­гут быть установлены, проверены и зафиксированы лишь не­посредственно на месте, с которым связаны указанные факты.

Следственное действие проводится только на месте, о ко­тором упомянуто в показаниях допрошенного лица, и с обяза­тельным участием данного лица и понятых. По усмотрению следователя к участию в нем могут быть приглашены специа­листы.

Допрошенное лицо по предложению следователя указыва­ет расположение тех или иных объектов, или маршрутов дви­жения к ним или от них, дает пояснения о состоянии обстанов­ки в указанном месте в момент расследуемого события при этих действиях, воспроизводит или демонстрирует отдельные состояния или действия, обращает внимание следователя на те или иные обстоятельства в обстановке места, где происходи­ло событие, включая сюда и те, о которых он не сообщил на допросе, но вспомнил на месте в процессе производства данно­го действия.

Следователь в ходе проведения данного следственного действия внимательно изучает особенности местности, объек­тов и иные обстоятельства, указанные допрошенным лицом, его пояснения и действия на месте, сопоставляя их мысленно с фактами, установленными на допросе этого лица, и с други­ми данными по делу, а также с новыми фактами и обстоятель­ствами, ранее ему не известными, но обнаруженными на месте производства проверки показаний. При этом он задает допрошенному лицу вопросы и предлагает совершить отдель­ные действия для уточнения отдельных фактов события и дей­ствий участвовавших в нем лиц. В результате сопоставления следователь делает выводы о соответствии или несоответствии установленных на месте фактов показаниям допрошенного ли­ца и другим материалам дела, о доказательственном значении их для дела и роли в дальнейшем расследовании по делу.

 Производство проверки показаний на месте процессуально оформляется протоколом, в котором отражается весь ход следственного действия, то есть действия, пояснения и указа­ния допрошенного лица, предложения следователя о соверше­нии тех или иных действий этому лицу и заданные ему воп­росы, а также дается описание местности и отдельных объектов на ней, указанных допрошенным лицом или обнаруженных следователем и признанных последним представляющими существенный интерес для расследования по делу. Фиксация хода и результатов следственного действия может быть  осуществлена также с помощью других способов и средств путем применения фото- и киносъемки, составления планов и 'схем, применения звукозаписи.

      Таковы особенности данного следственного действия в самых общих чертах.

Проверка показаний на месте и другие следственные действия.

      Некоторые ученые до принятия новых уголовно-процессуальных кодексов союзных республик высказывали мнение  незаконности применяемого в следственной практике дейст­вия, именовавшегося «выходом на место», нецелесообразности  его практического применения и необходимости его исключе­ния из следственной практики, другие считают это действие (именуемое ныне проверкой показаний на месте) разновид­ностью других следственных действий—осмотра места происшествия или следственного эксперимента, отрицая его само­стоятельный характер. Поскольку подобные мнения выска­заны известными учеными, труды которых являются сущест­венным вкладом в юридическую науку, было бы неправильно обойти молчанием доводы, обосновывающие их, к тому же критический анализ их позволит лучше разобраться в вопро­сах, имеющих спорный характер. Есть мнение и узко специфическое – именно российских исследователей этого вопроса, которые аппелируют к отсутствию регламентации в УПК РФ, делая из этого вывод о неправомерности такого следственного действия.

Г. Александров и М. Строгович, говоря о фактах про­изводства в практике расследования «выходов на место», пи­сали: «В ряде случаев некоторые следственные работники под видом вполне законного и целесообразного следственного действия, осмотра с участием обвиняемого, применяют иное следственное действие, внешне несколько сходное с осмотром, но в действительности ничего  общего с ним не имеющее и преследующее совершенно иные цели» , которое якобы некоторые кримина­листы «пытаются представить... как какое-то достижение со­ветской криминалистики, (как новый тактический прием, новое следственное действие, будто бы обеспечивающее раскрытие преступления».

      По мнению указанных авторов, новый прием преследует цель «закрепления» показаний признавшегося обвиняемого о фактах, ранее уже известных следствию, и проводится следова­телями в случаях, когда у них нет «других доказательств его виновности или их явно недостаточно для передачи дела в суд.Ничего нового для следствия такого рода операция не дает, она ничего не разъясняет, не уточняет и не добавляет, а лишь создает видимость объективного подтверждения призна­ния обвиняемого». Допуская возможность проверки в ходе данного действия показаний обвиняемого, они все же считают такую проверку бесцельной и утверждают: «Проверка, если она действительно нужна, должна проводиться не с помощью самого обвиняемого, а прежде всего путем собирания объек­тивных доказательств, подтверждающих или опровергающих признание обвиняемого. Если же идти по предлагаемому пу­ти, то источник доказательств остается один и тот же, т. е. им является сам обвиняемый, а не другие объективные данные, поэтому никакой проверки признания обвиняемого в этих случаях чаях не получится». В заключение Г. Александров и М. Стро­гович предостерегают следователей, ставших «на заманчивый и  легкий путь ограничения расследования получением призна­ния обвиняемого и видимостью подкрепления его выходом на место», что в некоторых случаях такой обвиняемый может отказаться от своего признания (поскольку фактически на ме­сте происшествия он ранее не был и узнал о нем от других лиц, находясь в тюрьме или в ином месте, или будучи привезенным на него следователем) и это повлечет за собой провал расследования.

      В конечном итоге, Г. Александров и М. Строгович прихо­дят к выводу о недопустимости применения выхода на место в следственной практике и попытки обосновать целесообразность и самостоятельный характер этого следственного дей­ствия рассматривают как завуалированное протаскивание ошибочного мнения об особом .значении признания обвиняе­мого».

      На неправильность их мнения о незаконности и недопусти­мости этого действия в следственной практике уже указыва­лось в литературе.[17] Другие авторы (Хлынцов М.Н., Рыжаков А.П.) со своей стороны, считают его глубоко ошибочным и явно тендепциозным, поскольку, обо­сновывая его, упомянутые авторы исходили из надуманной ситуации и ложных посылок, а именно:

1) что данное действие проводится следственными работниками в тех случаях, когда у них кроме показаний обвиняемогоого нет никаких других доказательств;

2) что оно проводиться только с обвиняемым;

3) что суть его заключается только в повторении им на месте происшествия ранее данных показаний, но в присутствии понятых,

4) что источником доказательств в процессе проведения выхода на место является тот же допрошенный ранее обви­няемый, его показания;

5) что главной и основной целью следственного действия в данном случае является повторение обвиняемым на месте ранее данных показаний (а не обнаружение новых доказа­тельств и проверка имеющихся доказательств), для закреп­ления последних, чтобы сделать невозможным отказ обвиняе­мого от данных им ранее показаний;

6) что проводя подобное действие, следователи стремятся облегчить свою работу, избежать трудоемких действий по собиранию объективных доказательств и тем самым ограни­чивают следствие.

 Как вытекает из разработанных теорией правил производ­ства проверки показаний на месте и как показывает следствен­ная практика, это следственное действие проводится не толь­ко при наличии у следствия одних лишь показаний обвиняе­мого, но и при наличии ряда других доказательств, полученных при производстве различных следственных действий. И про­водится она не только с одним обвиняемым, но и с другими участниками процесса —подозреваемыми, потерпевшими и свидетелями.

Суть этого действия состоит не в механическом п о в т о р е н и и на месте и в присутствии понятых показаний, данных ра­нее обвиняемым на допросе, а в повторении их на месте, в условиях конкретной обстановки места происшествия, сообще­нии данных с учетом этих условий, уточнении и восполнении отдельных обстоятельств, освещенных на допросе в общих чер­тах или совсем не упомянутых, наконец, в сопоставлении, про­изводимом следователем, содержания показаний с обстановкой на месте, с действиями и указаниями допрошенного лица.

Г. Александров и М. Строгович в центре внимания ставят словесные показания, а не действия допрошенного лица, не особенности обстановки места происшествия, и тем самым необоснованно преувеличивают роль и значение этого лица, превращают его в единственный и «тот же самый» источник доказательств.

      Между тем, в процессе проверки показаний на месте источником доказательств будет являться не только лицо, повторяющее  ранее данные показания или уточняющее их на месте, но и сама обстановка места происшествия, обнаруживаемые на нем факты, и тем более такие, о которых ранее следователю известно не было и в показаниях допрошенного лица они не фигурировали. Если расположение тех или иных следов, расположение различных объектов на месте происшествия совпадает с данными показаний допрошенного лица, а характер ориентации его в отдельных специфических условиях данного места свидетельствует о его детальном знакомстве с ним ранее, разве эти обстоятельства не могут быть объективными до­казательствами, а само место происшествия—источником до­казательств? Даже если допрошенное лицо узнало об особенно­стях места происшествия от других лиц или ознакомилось с ним до происшествия, оно не смогло бы запомнить все мелкие подробности обстановки, предусмотреть и увязать их роль применительно  к отдельным конкретным обстоятельствам происшедшего здесь события, не будучи его участником. Поэтому при столкновении его с действительной обстановкой данного места, при постановке перед допрошенным лицом конкретных уточняющих вопросов и предложений оно вряд ли будет чувствовать себя непринужденно и свободно показывать на месте отдельные особенности, следы, уточнять динамику отдельных моментов события, в котором оно якобы участвовало, что по­зволит обнаружить ложность данных им показаний. Опять-таки источником доказательств в данном случае явится обстанов­ка места происшествия, фактические обстоятельства, установ­ленные в процессе проверки показаний, опровергнут известный следователю источник доказательств—обвиняемого и его показания.

     Надуманными по мнению последних авторов являются, и другие посылки, исходя из которых Г. Александров и М. Строгович пытаются опорочить проверку показаний на месте. Что послужило основанием для их утверждения о том, что прибегая к данному действию, следователи стремятся облегчить себе работу по собиранию объективных доказательств, что целью его является простое повторение на месте показаний, полученных на допросе, чтобы сделать невозможным для обвиняемого отказ от них? Таким основанием послужили случаи использования отдельными недобросовестными следователями данного действия только в целях «закрепления» показаний обвиняемого. Но подобнаяпорочная практика была решительно осуждена и в литературе, посвященной вопросам проверки показаний на месте, и су­дебной практикой Верховного суда РСФСР[18].

Можно было бы признать правоту указанных авторов, если бы суть данного действия состояла только в повторении обви­няемым или другим лицом ранее данные показаний и меха­нической фиксации их следователем. При подобном положении последующий отказ допрошенного лица от своих показаний опорачивал бы результаты проверки показаний на месте и имел бы тяжкие последствия для следствия по делу, посколь­ку фактически показания на допросе «закрепляются» анало­гичными, повторенными на месте показаниями. Однако такие последствия могут иметь место только при упрощенном кон­струировании данного действия. При правильном же понима­нии его сути, когда следователь сопоставляет слова допро­шенного лица с фактической обстановкой на месте, с другими имеющимися доказательствами, изучает особенности места происшествия с целью обнаружения и фиксации новых дока­зательств, последующий отказ допрошенного им лица от сво­их показаний не будет иметь для дела существенного значе­ния, не опорочит его результатов.

      Если в процессе проверки показаний на месте будет за­фиксирована хорошая ориентированность допрошенного ли­ца в обстановке места происшествия, указанные им обстоя­тельства, несмотря на их сложный характер, совпадут с дан­ными в его предыдущих показаниях, на месте происшествия дополнительно будут найдены следы или вещественные дока­зательства, подтверждающие упомянутые им факты, то вряд ли его последующие заявления, о том, что о происшествии и месте, где оно было, он узнал от других лиц, могут быть при­знаны убедительными. В самом деле, если допрошенное лицо-покажет определенное место на земле и скажет, что на этом месте оно нанесло удар палкой по голове Д, а затем укажет место в кустах, куда им была заброшена палка, а следова­тель обнаружил здесь ранее при осмотре или обнаружит в настоящий момент брызги крови в указанных точках (на за­боре или на стене дома), отпечатки обуви допрошенного ли­ца и в кустах —палку со следами крови (на ко­торую он ранее при осмотре места происшествия не обратил внимания), то вряд ли можно будет признать результаты данного действия бездоказательными, а само действие бесцельным, и вряд ли отказ обвиняемого от показаний опорочит результаты. Ибо помимо его слов в протоколе проверки показаний будут зафиксированы следы и иные фактические обстоятельства, характеризующие механизм происшедшего в данном месте события, а в совокупности с данными, зафиксированными в протоколе осмотра места происшествия, произведенного следователем ранее, они будут синдстельствовать о правильности данных им в первый раз показаний.

      Таким образом, говоря о показаниях допрошенного лица на месте происшествия, не следует понимать этот процесс как дублирование показаний, полученных на допросе. Учитывая, что они даются и оцениваются совершенно в других условиях, можно говорить и о новом качественном содержании, ибо обстановка места происшествия своей спецификой действует на психику допрошенного лица, на процесс формирования его показаний в процессе проведения данного действия, может понудить его изменить что-то в ранее данных показаниях с целью их уточнения, если неточность была им допущена не намеренно, или изменить их коренным образом, если обстановка на месте свидетельствует о явной ложности  его прежних утверждений и о заведомой бесполезности  лжи.

      Все сказанное свидетельствует о том, что проведение проверки показаний на месте не ограничивает следствия, а, наоборот, расширяет его, увеличивает возможности следователя в части получения новых и проверки имеющихся доказательств. Поэтому следует приветствовать увеличение способов получения ,и проверки доказательств, а не пугаться этого, не подвергать обструкции новый способ только потому, что некоторые практические работники усмотрели в нем некое универсальное средство, позволяющее якобы «облегчить», «упро­стить» получение доказательств.

      И, наконец, совсем неубедительным представляется утверждение Г. Александрова и М. Строговича о том, что появление данного следственного действия вызвано переоценкой сознания обвиняемого, приданием особого значения этому признанию.

     Во-первых, учитывая, что проверка показаний на месте может проводиться не только с обвиняемым, но и с другими участниками процесса—подозреваемым, потерпевшим и свидетелем, в равной степени можно было бы говорить и о переоценке значения показаний этих лиц. Однако Г. Александров и М. Строгович эту сторону вопроса почему-то обходят молчанием и акцентируют все внимание на фигуре обвиняемого.

 Во-вторых, с целью проверки показаний обвиняемого проводится и ряд других следственных действий, где он тоже вы ступает в качестве источника доказательств—очная ставка следственный эксперимент и другие, однако названные авторы не усматривают в  данных случаях фактов переоценки соз­нания обвиняемого. Почему же увеличение способов проверки показаний обвиняемого должно свидетельствовать о перео­ценке его сознания?

И, в третьих, можно ли усматривать переоценку сознания обвиняемого и том, что применительно к конкретным обстоя­тельствам конкретного дела показаниям конкретного обвиня­емого в некоторых случаях придается несколько большее значение по сравнению с другими источниками доказа­тельств, поскольку эти показания являются или могут явить­ся источником сведений о большем количестве фактов, о более важных для дела фактах?

      Хотя и общеизвестно, что показания обвиняемого с точки зрения их доказательственного значения не имеют преиму­щества перед другими доказательствами, являются «обыч­ным» доказательством, но вряд ли можно считать, что они не должны быть вообще никоим образом выделены из числа других доказательств. Было бы вредным упрощенчеством рассматривать их как «обычное» доказательство во всех смыслах. Ибо если относиться к ним как к источнику сведе­ний о фактах (при условии, конечно, что эти сведения могут быть достоверными), то не всегда показания свидетелей и иные источники сведений о фактах могут заменить показания обвиняемого, и в этом смысле вряд ли можно приравнять по­следние по значению к указанным источникам доказа­тельств. То, что обвиняемый дает или может дать больше сведений о фактах, относящихся к обстоятельствам преступления, еще не означает механического признания их доказательствами априори, и то, что он больше, чем кто-либо, другой может помочь в установлении истины по делу, еще не несет оснований для признания его показаний наиболее жела­нным и лучшим доказательством. Все сведения о фактах, какого бы источника они ни поступили, должны быть тщательно проверены и сопоставлены с другими установленными по делу фактами, после чего может быть разрешен вопрос о признании их в качестве доказательств.

   Раньше, до принятия нового законодательства, когди не были четко разграничены понятия доказательств и источников доказательств, можно и нужно было говорить о показаниях обвиняемого как об «обычном» доказательстве. Сейчас это разграничение установлено. И если можно говорить о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, если законом презюмируется равноценность всех дока­зательств, то вряд ли то же самое можно утверждать в отношении источников сведений о фактах (доказательствах). С точки зрении правильного построения тактики расследования по делу роль этих источников не равноценна и сваливать нх в одну кучу вряд ли допустимо, поскольку это причинит серьезный ущерб быстроте и полноте расследования.  

     Наибольшую ценность для следствия будут представлять те источники сведений о фактах, из которых мы можем почерпнуть наибольшее количество сведений, пусть сомнительных, не внушающих доверия с первого же взгляда, но позволяю-щие наметить и провести большой комплекс проверочных мероприятий в результате которых можно получить данные, всесторонне освещающие различные обстоятельства дела. И в первую очередь к ним относятся показания обвиняемого, особенно те, которые называют «признательными».   Следует обратить особое внимание на показания обвиняемого и указать, что в этом нет никакого преувеличения их доказательственного значения по делу, ибо преувеличение их значения в этом смысле будет иметь место только тогда, когда «признательные» показания обвиняемого воспринимают­ся как достоверные сведения, не нуждающиеся в проверке. Целесообразнее иметь в виду совершенно противоположное—необхо­димость всесторонней проверки показаний обвиняемого, в том числе и путем производства выхода с ним па место про­исшествия.

   Подводя итог анализу такого следственного действия, как проверка показаний на месте, необходимо еще раз закрепить важность и значимость этого молодого явления и ознаменовать ее (значимость) цитатой М.Гродзинского: «Происходит то же самое, что ранее имело место в отношении следственного эксперимента и предъявления для опознания. Пока новый способ получения доказательств еще полностью не развился и не выявил всех характерных своих черт, он рас­сматривается как разновидность уже известного следственно­го действия, облекается в старую, уже привычную форму, и лишь в дальнейшем четко выступает в качестве самостоя­тельного способа получения доказательств. Так, в предъявле­нии для опознания первоначально видели только разновид­ность допроса и в следственном эксперименте—разновид­ность осмотра».[19] Следовательно правильное применение практичесими работниками и доктринальное развитие научной литературы о проверке показаний на месте – вот, что явится окончательным показателем нужности и правмерности этого следственного действия.

Заключение.

    В данной работе я рассмотрел только часть очень обширной темы – следственные действия. Только часть – следственные действия на примере одного из них, хотя и довольно глобального. Причиной такого ограничения, в анализе взятой темы, явилась неохватность, в масштабе курсовой работы, рассмотрения каждого следственного действия отдельно.

    Указав на важные черты следственных действий как явления в уголовном процессе, а также на характерные черты проверки показаний на месте в частности, необходимо еще отметить и проблемность этого явления в аспекте нормативного развития и законодательного закрепления, хотя об этом уже упоминалось мною в ссылках на различных авторов. Причем в нормотворческой корректировке нуждается не только проверка показаний на месте, но и вся система следственных действий.

     Так, например, в литературе говорится о необходимости совершенствования правовой основы производства следственных действий. И.Е Быховский предлагает ввести в закон нормы:

-      предусматривающие право следователя налагать арест на имущество государствнных и общественных организаций;

-      определяющие порядок действий следователя в случае, если какое-либо лицо по своей инициативе передает ему предмет или документ, имеющий значение для расследования;

-      определяющие порядок предъявления конкретному лицу для опознания объекта (лица или предмета) в составе большой группы (в фотоальбоме, универмаге и т.п.)

-      предусамтривающие видеозапись следственных действий (пока применение технических средств не облегчает, а скорее усложняет деятельность следователя) как самостоятельный источник фамктических данных;

-      регламентирующие общие условия производства следственных действий.

Список использованной литературы и нормативного материала

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. Комментарий – М.; «Спарк», 1998.

Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма.- М.: Юрид. Лит., 1981

Гаврилов А.К. Следственные действия по советскому уголовно-процессуальному праву. Волгоград, 1975.

Рыжаков А.П. Следственные действия и иные способы собирания доказательств – М.: Информационно-издательский дом «Филинъ», 1997.

Хлынцов М.Н. Проверка показаний на месте – Саратов: 1971.

Ратинов А.В. Вопросы следственного мышления в свете теории информации. – М.: Наука, 1997

Васильев А.Н., Мудьюгин Г.Н., Якубович Н.А. Планирование расследования преступлений. М.: Госюриздат, 1957

Васильев А. Н., Степичев С. С. Воспроизведение показаний на месте при расследовании преступлений. Госюриздат, М., 1969.

Соя-Серко Л. А. Проверка показаний на месте. М., 1966

Архивы Энгельсского городского народного суда Саратовской обла­сти, 1967 г.1968 г. Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР гг Госюриздат, М., 1960

М. Гродзинский. О способах получения доказательств в уголов­ном процессе - «Советская юстиция», '1958 г.,

Сафонов Г.Н. Настольная книга следователя. – М.: Юр. литература 1949

Мельникова Э.Б. Участие специалистов в следственных действиях– М.: Юр. литература 1964.

Александров Г., Строгович М. Неправильная практика. «Социалистическая законность», 1960 г., №3

Содержание.

Понятие следственного действия.....................................2

Правовое регулирование следственных действий .........2

Виды следственных действий...........................................3

Общие условия производства следственных действий..4

Оформление следственных действий протоколом..........5

Лица, принимающие участие в проверке

показаний на месте... .........................................................6

Система следственных действий и выбор

следственного действия.....................................................6

Проверка показаний на месте...........................................15

Список использованной литературы и

нормативного материала ...................................................27

Содержание.........................................................................28

Приложение №1..................................................................29

Приложение №1 Протокол обыска 1949 года

ПРОТОКОЛ ОБЫСКА

       Г. Морозовск, 11 августа 1949 г. В 12 часов дня, народный следователь прокуратуры Морозовского района, Калининской области, Смирнов в присутствии понятых: Карташева Л.П., проживающего по ул. Чехова д.15 кв.1, и Щербакова С.С., проживающего на Донской улице, д.7, кв.18, - произвел обыск в квартире Ионина М.И. по улице Чехова, д.15 кв.10. При обыске присутствовала жена Ионина – гр-ка Ионина Н.Д.

      В соответствии со ст.170 УПК РСФСР Иониной было предложено выдать предметы, указанные в постановлении следователя о производстве обыска.

      Ввиду заявления Иониной, что в их квартире требуемых предметов нет, был произведен обыск.

      В результате обыска обнаружено:

1.    В чемоданах, найденных под полом кладовой квартиры, оказалось 375 м мануфактуры.

2.    Под верхней доской письменного стола в тайнике – 9875 руб.

3.    В кухне на полу, под газовой плитой, в кожаном свертке трое золотых часов.

      Указанные вещи были предъявлены понятым и присутствующей при обыске Иониной и изъяты для приобщения к делу в качестве вещественных доказательств. Подробное описание изъятых при обыске предметов дано в описи, прилагаемой к протоколу.

      Жалоб на незаконные действия при производстве обыска не заявлено. Обыск окончен в 14 час. 11 августа с.г.

       Протокол прочитан. Записано правильно.

                        Подписи понятых: Щербаков, Карташев.

Следователь Смирнов

При обыске присутствовала и копию протокола обыска с описью изъятых вещей получила жена Ионина М.И. – Ионина М.Д.

[1] Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г.

[2] Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма.- М.: Юрид. Лит., 1981

[3] Гаврилов А.К. Следственные действия по советскому уголовно-процессуальному праву. Волгоград, 1975.

[4] Рыжаков А.П. Следственные действия и иные способы собирания доказательств – М.: Информационно-издательский дом «Филинъ», 1997.

[5] Поэтому к постановлению более применим термин «формальное основание» (Комментарий к уголовно-процессуальному кодексе РСФРС. М.: Юрид. Лит., 1981, с. 215).

[6] См. пример протокола обыска в приложении №1.

[7] Дулов А.В., Нестеренко П.Д. Указ. соч., с.10

[8] Ратинов А.В. Вопросы следственного мышления в свете теории информации. – М.: Наука, 1967

[9] УПК РСФСР 1923 года не содержал указаний на цели обыска,выемки, освидетельствования. Лишь применительно к экспертизе говорилось, что она проводиться «для разрешения вопроса о способности лица быть свидетелем», для «установления причин смерти» и т.д. (ст.ст.61, 63)

[10] Васильев А.Н., Мудьюгин Г.Н., Якубович Н.А. Планирование расследования преступлений. М.: Госюриздат, 1957

[11] УПК 60 г. не содержит такого следственного действия.

[12] Васильев А. Н., Степичев С. С. Воспроизведение показаний на месте при расследовании преступлений. Госюриздат, М., 1969.

[13] Соя-Серко Л. А. Проверка показаний на месте. М., 1966

[14] Архив Энгельсского городского народного суда Саратовской обла­сти, 1968 г.

[15] Архив Саратовского областного суда, 1967 г.

[16] Архив областного суда, 1968 г.

[17]  См., например: Н. А. Акинча. Подозреваемый и обвиняемый на предварительном следствии. Приволжское книжное издательство, Саратов, ; Н. В. Ж о г и н, Ф. Н. Фаткуллин. Предварительное след-ие. Изд-'во «Юридическая литература», М., 1965 и др.

[18]  Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР гг Госюриздат, М., 1960

[19]  М. Гродзинский. О способах получения доказательств в уголов­ном процессе - «Советская юстиция», '1958 г.,