Реферат: Волхвы древнеславянские и библейские

Исследование вопроса: как волхвы древнерусские были обращены в чернокнижников, а их место заняли волхвы библейские

Древнеславянские волхвы

(от времён первых князей русских до эпохи Петра Первого)

ВОЛХВЫ – в древнерусской традиции языческие жрецы, звездочеты, чародеи и предсказатели (ср. волхование, волшебство и т.п.). В христианских памятниках обличались как лжепророки: способностью предсказывать судьбу (смерть Олега Вещего и т.п.) наделяли волхвов бесы.

“Повесть временных лет” (начало 12 в.) описывает деяния волхвов в Ростовской земле и Белозерье во время голода 1071 г.: те обвинили в голоде “лучших жен” (знатных женщин), которые якобы прятали припасы, и магическим способом доставали у этих женщин из-за спины “жито, либо рыбу, либо белку”. Когда, расправляясь с “лучшими женами”, погубили много народу, воевода Ян Вышатич схватил их; во время допроса ВОЛХВЫ рассказали ему о творении человека – из ветоши, которой Бог утирался в бане: дьявол сотворил человека. Бог же вложил в него душу, поэтому по смерти тело идет в землю, а душа – на небо (Антропогонические мифы). На вопрос воеводы, какому богу поклоняются волхвы, те ответили – антихристу, что сидит в бездне (в этом рассказе усматривают влияние богомильской ереси, согласно которой сатана, а не Бог является творцом всею материального мира). Ян грозил волхвам муками на этом и на том свете, те же отвечали, что воевода не может ничего им сделать, как о том поведали им их боги. Воевода обличил лживость их богов, повелев пытать волхвов, а затем повесить их на дубе.

Та же “Повесть временных лет” описывает “волхование” кудесника – шамана, которое видел некий новгородец, побывавший у чуди (финно-угорских племен севера Новгородчины). Кудесник стал созывать бесов в свою “храмину” и впал в транс (упал, оцепенев), но бесы побоялись явиться в “храмину”, т.к. на новгородце был крест (предтеча позднейших народных обычаев снимать крест при гаданиях, произнесении заговоров и т.п. – Веле ШТЫЛВЕЛД)

Поздние средневековые источники (Стоглав 1551 г. и др.) продолжают обвинять в бесовских действиях волхвов и кудесников, под каковыми подразумеваются уже чернокнижники, гадающие по “отреченным книгам” (“Волховник” и т.п.), иногда – врачи-иностранцы. Таковым по Псковской летописи (1570 г.) считался врач Елисей Бромелий – “лютый волхв”, который был подослан немцами к Ивану Грозному и “на русских людей возложил царю свирепство, а к немцам на любовь преложи”.

В позднейших книжных легендах (Мазуринский летописец, последняя четверть 17 в.) название р. Волхов связывается с именем старшего сына князя Словена, основателя Новгорода. Волхов был “бесоугодник и чародей”: приняв образ “лютого зверя” крокодила, он поселился на Волхове и пожирал или топил людей. Язычники нарекли его богом – Громом или Перуном: чародей поставил свой городок на Перыни (урочище на р. Волхов под Новгородом), где стоял идол Перуна. Когда Волхов был “удавлен” бесами, народ с плачем похоронил его под большим курганом; через три дня земля расступилась и поглотила тело крокодила вместе с курганом. В русском фольклоре волшебные свойства приписываются былинному Волху Всеславьевичу (см. Волх – гиперссылки даны на сетевые источники по состоянию на 5 мая 2004 г. – Веле Штылвелд), прототипом которого считается полоцкий князь 11 в. Всеслав, рожденный “от волхования”.

Издревле на Руси существовали люди, владевшие тайными заклинаниями. На протяжении столетий волхвы играли заметную роль в жизни славянских племен, а позднее – и древнерусского государства. Даже после крещения Руси тайные волхвы-чародеи продолжали оказывать немалое влияние на умы не только простого народа, но и великих государей.

Крушение древних идолов

По мнению известного ученого-историка XIX в. профессора М. Забелина, во времена язычества магия и чародейство являлись для славян обычным делом. Многие жрецы умели предсказывать будущее, врачевали болезни, насылали на людей порчу и снимали ее, лечили скот, вызывали стихии и даже могли с помощью заговоров превращать людей в животных.

В старинной былине о Вольге Всеславьевиче отец отдал молодого Вольгу в учение к волхвам, где тот приобрел умение оборачиваться буйным туром, а в случае надобности и горностаем, и волком, и соколом. В повседневной жизни очень важно было то, что жрецы-язычники знали множество метеорологических примет, силу и действие разных трав и умело применяли гипноз. Так как жрецы издревле именовались у славян волхвами, а служение идолам – волхованием, то впоследствии это слово стало синонимом волшебства и чародейства.

При широком и повсеместном распространении на Руси христианства на язычников начались гонения. Поэтому большинство чародеев-идолопоклонников были вынуждены бежать в иные земли или скрываться. Например, в одной из старинных былин про Илью Муромца прямо сказано: злой Соловей-разбойник был беглым языческим жрецом, нашедшим убежище в глухих лесах.

Христианские пастыри охотно давали полезные житейские советы, отпускали грехи, иногда врачевали больных. Но когда дело касалось судьбы человека, они говорили, что все в воле Господа! Поэтому религия, проповедующая христианские добродетели, во многом не удовлетворяла новообращенных славян. Например, желая погадать, что ждет их в будущем или преследуя корыстные цели, они по старой привычке предпочитали обращаться к волхвам. Ну а те не скупились на предсказания, заговоры и различные магические действа, о которых просили “клиенты”. При этом волхвы преследовали и “стратегическую” цель: поддержать в народе былое уважение к угасающей языческой вере. Именно тогда на Руси повсеместно укрепилось убеждение в силе чар волхвов и возможности с помощью духов и незримых сил творить различные чудеса.

Однако ничто не вечно в этом мире. Постепенно старые жрецы, обладавшие всей полнотой магических знаний, начали вымирать. По свидетельствам некоторых исторических источников, среди населения многие сетовали, что скоро почти не останется тех, кто обладал таким могуществом, какое даже не снилось учителям новой веры. Но, как известно, спрос рождает предложение. Вскоре новым христианам, которые еще недавно были язычниками, свои услуги стали предлагать люди, утверждавшие, что они владеют секретами волхования. В подавляющем большинстве это были всего лишь ловкие мошенники и проходимцы. Но наряду с ними действительно встречались отдельные личности, успешно перенявшие у волхвов их тайные знания.

Волхвы и “черный люд”

Высшие представители православного духовенства употребляли все средства, чтобы изничтожить в народе доверие к колдунам, ведьмам и тягу к волхованию. Еще в 1410 г. митрополит Фотий в послании к новгородцам сурово пенял им за веру в волхвов и занятия волхованием. Позже, в царской окружной грамоте 1648 г. и даже в знаменитой книге “Домострой”, авторство которой некоторые историки приписывают царю Алексею Михайловичу, истинным христианам строго воспрещалось всякое общение с волхвами. Значит, они все-таки были – иначе зачем строго воспрещать то, чего нет?

Дела о волшебстве издревле подлежали рассмотрению духовными властями. По сказанию летописца, в 1227 г. в Новгороде княжеские дружинники привели на архиерейский двор четырех волхвов, имен которых история не сохранила. Церковный суд приговорил сжечь их, но за чародеев вступились именитые бояре:

– Негоже, владыко, отправлять живого человека в огонь!

– Заступаетесь? –- архиерей недобро прищурился на бояр. – Видать, сами к их чародейству прибегали?

Бояре испугались и отступили, после чего волхвов сожгли при “некотором стечении любопытного народа”. Любопытных собралось мало потому, что на Руси основным чувством, которое население испытывало к волхвам, был страх! Тайные знания и умения волхвов всегда были притягательны, но страх все же пересиливал. Видимо, поэтому на Руси, в отличие от большинства западных стран, не могла возникнуть и оформиться так называемая колдовская служба, призванная оказывать государям тайные оккультные и магические услуги, к которым относили астрологию и чародейство.

– Чур меня, чур! – истово крестились на Руси только при упоминании о чародеях, но в повседневной жизни все же прибегали к их услугам.

Иоанн Васильевич IV, прозванный Грозным, очень интересовался волхованием. Специально по его указу для личной царской библиотеки неизвестные авторы перевели или написали книгу “Повесть о волховании”. В ней утверждалось, что волхвов необходимо сжигать в очистительном огне. Однако Грозный рассудил иначе: как сырая земля принимает огонь молнии небесной, так и злостного волхва нужно предавать казни, закапывая по грудь в землю, пока из него не выйдет все злое ведовство. Естественно, сколь долго оно должно выходить, никто толком не знал. Менее виновных в “ворожбе и чародействе” держали в заключение в дальних монастырях на покаянии или отправляли в ссылку.

Тем не менее, царь упорно держал при себе Бомелия, тайного мага и отравителя. Причем вполне вероятно, что Грозный сам пал жертвой яда: при вскрытии гробницы Иоанна IV в его останках обнаружены отложения ртути, как и в его любимом синем стеклянном кубке, стоявшем в саркофаге. Впрочем, зря государи доверяли заезжим иностранцам. Наши волхвы оказывались сильнее, да к тому же были отменными травниками и “водниками”. Теперь наука подтвердила важность и действенность фитотерапии и возможности “заряжать” воду, изменяя строение ее молекул и придавая жидкости новые, необычные свойства.

Весьма показательно дело 1625 г. по обвинению некоего Якова, переселившегося в Москву из Верхотурья, который прибег к помощи известного волхва по прозванию Козьи Ноги. Он уговорил кудесника, – или заплатил ему? – чтобы извести своего врага купца Степанова. И что характерно, властям донес о сговоре проведавший о нем иностранец Ларионов. Получив от волхва заказанное зелье, Яков тщательно перемешал его с вином и угостил им ничего не подозревавшего купца. Вскоре тот забился в судорогах, и у него началась падучая. Стал торговец вроде бы как ни жив ни мертв. Когда по доносу Ларионова Якова взяли под стражу, тот на дыбе признался во всем. Тут уж потянули к ответу и волхва Козьи Ноги.

Чародей высокомерно ответил дьякам, что волхвы могут приготовить из любых подручных средств зелья, служащие, как сейчас бы сказали, сильными наркотическими ядами, поражающими нервную и эндокринную системы человека. Зелья вызывали серьезные дерматические заболевания, твердые опухоли, а то и падучую. Колдун прекрасно знал, как прекратить мучения жертвы, но сделать его наотрез отказался да еще пригрозил наслать порчу на дьяков. Те в ответ пригрозили волхву пыткой каленым железом. Тогда он приготовил новое зелье, которое дали больному, и все быстро прекратилось. Из страха перед волхвом его всего лишь выслали из города, зато Якова пороли кнутом и сослали на север, а доносчика Ларионова били батогами, “чтобы впредь неповадно было”.

Нужно отметить, что смертельные яды волхвы использовали крайне редко и их применение скорее исключение, чем правило. Обладая серьезными познаниями в нетрадиционной народной медицине, применявшие, кроме фитотерапии, ядолечение, гипнотическое, экстрасенсорное и ряд других воздействий, волхвы были способны вылечить многие тяжелые недуги. Однако этим они, как правило, не занимались.

Чародейство в царских чертогах

Естественно, самые интересные дела о ворожбе и волховании касались царского двора. Страх перед волхвами часто просто парализовывал волю царедворцев и держал в оцепенении всю царскую семью. Вера в колдовство и чародейство была у русских монархов, правивших до XVIII века, настолько сильна, что защита от темных происков даже специально оговаривалась в крестоцеловальных записях на верность царям Василию Шуйскому и Михаилу Феодоровичу Романову. Бояре и “ближние государевы люди” на кресте клялись:

“...не посылати ведунов и ведуний на государство лихо и их государей на след не испортити, ни ведовством по ветру, никакого лиха не посылати и следу не вынимати”.

При “крестном целовании” и принесении клятвы особо выделенные люди тщательно и тайно следили, кто и с каким выражением лица это делал, и потом доносили государю: “не корчил ли кого нечистый”. Особенное внимание при дворе обращалось на то, чтобы вражеские козни никакими путями не проникли в царские терема, столицу и вообще на Русь. В царствование Михаила Феодоровича Романова в Псков специально послали государеву грамоту со строгим запрещением закупать в Литве хмель! Дело в том, что специально посланные за рубеж соглядатаи-разведчики донесли в Москву о литовских колдуньях, якобы наговаривавших на хмель, чтобы вызвать в России морское поветрие.

Непреходящий и постоянный страх заставлял царский двор искать происки волхвов и чародейство повсюду. Считалось, что невеста первого царя из династии Романовых Михаила Феодоровича, боярышня Мария Хлопова, была из зависти испорчена злыми людьми и потому стала страдать падучей. Здесь явно просматривается действие зелья волхвов из только им ведомых трав, но доказать тогда ничего не удалось, и дело заглохло само собой.

Зато при Алексее Михайловиче, прозванном Тишайшим, созданный им самим тайный политический сыск уже был на должной высоте для того времени. Невесту царя, красавицу Ефимию Всеволожскую тоже извели из зависти. Но тут суровое дознание курировал сам государь. Дело вели с пристрастием и сумели выявить виновного – им оказался чародей крестьянского происхождения Михаил Иванов, которого допрашивал сам царь. Знаменательно, что за “порчу” государевой невесты Мишка должен был лишиться головы, но его не обезглавили, а отправили под крепкой стражей в Кириллов монастырь – одну из государственных тюрем того времени. Видно, большая политика оказалась сильнее страха перед волхованием: “не стерпев” на дыбе, Иванов назвал заказчиков зелья, а хитрый Алексей, которого вполне можно считать прародителем российской разведки и контрразведки, получил убийственный компромат на некоторые боярские роды. И как знать, не пользовался ли он впоследствии тайно чародейскими зельями волхва в собственных интересах? Во всяком случае, в хрониках середины XVII в. отыщется немало случаев неожиданных и странных смертей близких к трону людей.

За царской безопасностью от чародейства следили неусыпно. В 1635 г. соглядатаи донесли, что царская златошвея Антонида Чашникова подкинула в дворцовой палате корень неизвестного назначения. Доложили царю, и по его приказу окольничий Стрешнев и дьяк Тараканов, не мешкая, взяли швею на дыбу! Бедная женщина немедленно призналась, что получила этот корешок от своей подруги Таньки, обещавшей, что с наговором от того корня Антониду муж бить перестанет. А для государя и его семьи никакого лиха она не умышляла.

Стрешнев и Тараканов были умными людьми, поэтому швею пощадили, изгнали из дворца и сослали с мужем в Казань, а ее подругу со всем семейством в Чаронду, чтобы неповадно было заниматься всякой глупостью.

Однако мелкие дворцовые дела с златошвеями, сенными девками и прочей ерундой меркнут перед обвинением в колдовстве знаменитого ближнего боярина Артамона Сергеевича Матвеева. Доброхоты донесли, что тот, закрывшись с иноземным доктором Стефаном, читал “черную книгу” колдовства и вызывал нечистого!

Удивительное совпадение: донос подоспел как раз в момент царской немилости к боярину. Анонимный доноситель прекрасно разбирался в волховании и описывал подробности рисования каббалистических знаков и сжигания серы. Но как Алексей Михайлович ни боялся волхвов, страх не заставил его пролить кровь Матвеева. Его только лишили боярского сана, конфисковали имущество в казну и отправили в ссылку, откуда опальный Артамон много и часто писал царю. Впрочем, Тишайший был горазд на интриги: уж не сам ли он, воспользовавшись волной всеобщего страха перед волхвами, организовал донос, дабы пополнить казну и убрать подальше ставшего ненужным бывшего соратника многих тайных дел?

Петровские реформы буквально перевернули все вверх дном в России, но страх перед колдунами оказался на диво живуч. В воинском уставе 1716 г., правленном лично Петром I, прямо сказано:

“Если кто из воинов будет чернокнижник, заговорщик ружья и богохульный чародей, то наказывать его шпицрутенами и заключением в железах или сожжением”.

Правда, к чести Петра и российского правительства, преследования волхвов вскоре совершенно прекратились, и страх перед ними наконец-то исчез. Со временем он уступил место праздному любопытству просвещенной публики и прозаическим бытовым нуждам низших сословий, отголоски которых дают о себе знать и в наш просвещенный век. Не последним образом, что рождения Христа предсказал монах-ворожбит: астролог и педагог, просвещеннейший человек эпохи правления отца Петра Первого Алексея Михайловича – Симеон Полоцкий.

Симеон Полоцкий – церковник и астролог

Среди выпускников Киево-Могилянской коллегии были просвещеннейшие умы своего времени. В плеяде тех, кого запомнила прихотливая муза История было и имя монаха Симеона Полоцкого – первого воспитателя российского самодержца Петра Первого.

На шестнадцатом году правления первого Романова, Михаила Федоровича, в городе Полоцке родился мальчик, мирское имя которого осталось неизвестным; в русскую историю он вошел по монашескому имени своему Симеон; известна была его фамилия, – Ситнианович-Петровский, но в Москве, куда он переехал в 1664 г., закрепилось за ним прозвище Полоцкий.

До этого он учился в Киево-Могилевской коллегии, которой руководил сам киевский митрополит, образованнейший человек своего времени, строго православный мыслитель, учившийся однако в нескольких европейских университетах, Петр Могила.

Преподавательский состав коллегии он отбирал лично, профессора посылались им для дополнительного учения за границу, в университеты. Именно им, Петром Могилой, были задуманы "Жития святых", написанные уже после его смерти другим выпускником Киево-Могилевской коллегии Димитрием Ростовским, и переиздающимися без изменений до сих пор.

Ситнианович-Петровский же по окончании коллегии принял монашество (и имя Симеон) и стал дидаскалом (то есть учителем высших знаний) в братской школе в Полоцке.

При посещении этого города в 1656 г. Алексеем Михайловичем Симеону удалось лично поднести царю "Метры" своего сочинения. Кстати, родился он в один год (1629) со вторым на троне Романовым. В тридцать пять лет он переехал в Москву, где царь поручил ему обучать молодых подьячих Тайного приказа в Спасском монастыре. Богословская эрудиция, утонченная аргументация, хорошая литературная форма его первых книг быстро выделили Полоцкого в столичных богословских кругах.

По поручению восточных патриархов, бывших в Москве по делам никоновского раскола, Симеон выступал на важнейших заседаниях собора 1666 г. перед царем; в следующем году от имени царя и собора был напечатан и издан его труд с длинным названием: "Жезл правления на правительство мысленного стада православно-российской церкви, – утверждения во утверждение колеблющихся во вере, – наказания в наказание непокоривых овец, – казнения на поражение жестоковыйных и хищных волков, на стадо Христово нападающих", – вот так!

Сейчас литературный стиль XVII века представляется нам вычурно-вычурным, но, вспомним, до рождения А. С. Пушкина оставалось еще 132 года... А тогда "Жезл" был признан собором "из чистого серебра Божия слова", хотя, как отмечали затем, в нем можно было найти немало точек соприкосновения с западными богословскими мнениями, что уже тогда российским духовенством вообще-то отнюдь не одобрялось.

С 1667 г. на Симеона Полоцкого было возложено воспитание царских детей. К тому времени в семье Алексея Михайловича было шестеро детей от первой жены, Марии Милославской. Детей он не только воспитывал, но и написал для них несколько книг, от сборника стихотворений "Вертоград" до, вероятно, первой в России Библии для детей под названием "Житие и учение Христа Господа и Бога нашего".

Он обучал царских детей и началам астрологии. Приведем здесь его четверостишие "Звезда", – о том, как следует понимать влияние небесных светил на человека:

Звезды во человецех воли не повреждают,

Токмо страстми плоти нечто преклоняют,

Тем же на звезды вины несть возлагати,

Егда кто зло некое обыче деяти.

Как видно, вполне согласуется с известными астрологическими заповедями: звезды склоняют, но не обязывают; умный управляет своими звездами, глупец ссылается на них.

Самым главным трудом его жизни стала книга "Венец веры кафолическия" (то есть вселенская), – где он изложил всю сумму знаний, которой овладел от Петра Могилы и затем школы в Полоцке до своего очень широкого круга чтения и, конечно, собственных размышлений.

После смерти Марии Милославской царь Алексей женился на Hаталье Кирилловне Hарышкиной. В один из дней августа 1671 г. Симеон Полоцкий в большом волнении сообщил государю то, что удалось прочитать ему "по небесным картам" (гороскопам) царя и царицы: в утробе царицы Наталии Кирилловны зачался вчера "великий государь", рождение которого должно произойти 30 мая 1672 г.!

Он же сразу и предложил назвать будущего младенца Петром. Вскоре беременность царицы действительно обнаружилась и, оказалось, срок родов астролог назвал точно: 30 мая 1672 г. после трудных родов на свет явился младенец мужеского пола, – Петр I. Полоцкий был пожалован бархатом, собольими мехами, казной. На крестинном столе ему подали: "четыре головы сахару весом по три фунта каждая, два блюда сахаров узорчатых по полфунта, сахаров-леденцов и конфетов, и ягод вишневых, и многое, да с Сытнаго двора полосу арбузную, да другую дынную..."

В последние годы жизни он продолжал воспитывать царских детей. Умер Симеон Полоцкий в 1680 г., в возрасте чуть за пятьдесят. Ну а младенец Петр стал расти, и уже в отрочестве, после смерти царствовавшего шесть лет (30.1.1676 – 27.4.1682 гг.) Федора Алексеевича, своего сводного брата, стал четвертым в династии Романовых царем и третьим самодержцем, – так как царская власть первого Романова была еще ограничена рядом условий Земского Собора 1613 г.

Поклонение волхвов

 Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему.§ Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним. И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? § Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля. § Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему. § Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. § Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну. И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою.

(Мф. 2:1-12)

Кем же были волхвы и что они подарили младенцу Иисусу?

Впервые волхвах обстоятельно говорит Геродот в первой книге "Истории". Он их называет магами и считает одним из племен мидян. При персидском дворе они выполняли жреческие функции – были астрологами и толкователями снов. Волхвы были священниками Митры – культа, широко распространившегося в Римской империи в эпоху раннего христианства.

Матфей говорит, что волхвы пришли "с востока", но не уточняет, откуда именно. Иустин Мученик, Епифаний, Тертуллиан считали, что волхвы пришли из Аравии; Иоанн Златоуст и Василий Великий, что из Персии, а Августин полагал, чтоиз Халдеи. Во всяком случае ясно, что это не иудеи и что их страна (или страны) лежит на восток от Палестины.

В памятниках византийского искусства волхвы предстают прибывшими из одной страны. К такому выводу естественно приходишь, видя их сходство с точки зрения национального типа и костюмов. Но постепенно возобладало мнение, что волхвы пришли из разных стран. Западное искусство, черпавшее свои образы из "Золотой легенды" Якова Воррагинского, усвоило взгляд на волхвов как на представителей разных национальностей. Этот же литературный памятник утвердил мнение, что родиной волхвов были Персия, Аравия и Эфиопия.

Евангелие не называет явившихся к младенцу волхвов, но перечисляет их дары – золото, ладан и смирна. Число даров побудило древних авторов считать, что столько же было и дарителей, то есть три. К IX в. утвердились принятые с тех пор имена волхвов – Мельхиор (старший), Балтазар (средний), Каспар (младший). Встречается, однако, другое соотношение: старший Каспар (или Яспир), средний – Балтазар (он может изображаться негром), младший – Мельхиор. В эпоху средневековья они стали символизировать три известные тогда части света: Европу, Азию и Африку, и младший – Каспар часто изображался негром.

В настенной живописи римских катакомб, а также на византийских мозаиках волхвы предстают в типичном митраистском облачении и в характерных так называемых фригийских шапках. В западном искусстве средневековья и Возрождения мы чаще встречаем волхвов, являющихся в обличье царей. Упоминание о волхвах как царях имеется в псалме 71:

"Цари Фарсиса и островов поднесут ему дань; цари Аравии и Савы принесут дары; и поклонятся ему все цари".

Не только все возрасты (старик, зрелый муж и отрок), но и все цари мира пришли поклониться Христу. Эта тема была особенно популярна в Европе в церковном искусстве, поскольку утверждала превосходство небесной власти (церкви) над земной (монархией).

Кстати, перечисленные в этом псалме четыре страны, откуда пришли волхвы, были основанием для изображения в раннем христианском искусстве не трех, а четырех волхвов. Встречается также изображение их числом шесть и даже двенадцать.

Символика даров волхвов была разработана Бедой Достопочтенным (ок. 673 – 735), хотя об определенном символическом значении даров волхвов говорил уже Тертуллиан: "И те ладан, смирна и золото, которые маги принесли к колыбели Господа, означали как бы завершение священнодействий и мирской славы, которые должен был прекратить Христос". Символика даров – принятая и подтвержденная в "Золотой легенде" – такова: ладан – признание божественности Христа; золото – знак уважения к царству Христову; смирна (миро), употреблявшаяся при бальзамировании, – пророчество смерти Христа. Иными словами, ладан – дар Богу, золото – царю, смирна – человеку.

Четыре канонических свидетельства

Рождения Иисуса

У Матфея о поклонении волхвов сказано непосредственно за рассказом о рождении Христа. По традиции, акт поклонения волхвов считается заключительным аккордом рождественского цикла сюжетов – рождение Иисуса Христа, благовестие пастухам, поклонение пастухов, обрезание младенца и наречение его именем Иисус, представление Господа в храме. И нередко оно изображается в соединении с другими рождественскими темами или характерными признаками Рождества – пещера, вол и осел, ясли и др. Но если поклонение волхвов произошло сразу по рождении Христа, то не остается времени для событий, описанных Лукой, – всего того, что произошло в храме на сороковой день после рождения младенца. Поскольку сразу за поклонением волхвов произошло избиение младенцев в Вифлееме и бегство Святого семейства в Египет.

До сих пор изложение событий младенчества Христа шло по Евангелию от Луки. В сюжете с волхвами впервые возникает необходимость восполнить недостающие у Луки эпизоды рассказом другого евангелиста – Матфея. С такой необходимостью свести разные источники с целью воссоздать связанную последовательность событий жизни Христа исследователи сталкиваются непрерывно. Поэтому все четыре Евангелия следует рассматривать как повествования, взаимно друг друга дополняющие. Трудность состоит и в уточнении хронологического порядка событий.

Когда явились волхвы на поклон младенцу?

В памятниках христианского искусства – и византийского, и русского, и западного – Поклонение волхвов изображается то вместе с Рождеством Иисуса Христа, то отдельно. Как в византийском, так и в западном искусстве пещерная обстановка Рождества иногда исчезает, а иногда остается. Младенец же предстает в возрасте двух-трех лет. Дева Мария может восседать на троне, а младенец – у нее на коленях с благословляющим жестом или со свитком в руках. В таком случае трудно объяснить, каким образом обстоятельства Рождества присутствуют в сюжете, отделенном от него двумя годами или даже еще большим сроком. Соединяя Рождество с Поклонением волхвов, художники должно быть считали, что два этих события следовали вскоре одно за другим, когда Святое семейство находилось еще в пещере. Но они совершенно игнорировали вопрос времени, когда Поклонение волхвов как отдельный самостоятельный акт – уже с повзрослевшим ребенком – помещали в пещере. Возможно, иконографический материал отражает ту неопределенность в решении проблемы хронологии, которая существовала в древних преданиях.

Позднейшие толкования церковных иерархов…

Одни раннехристианские авторы утверждают, что поклонение волхвов произошло сразу вслед за рождением Иисуса.

Иустин Мученик говорит: "Тотчас по рождении Его, волхвы из Аравии пришли поклониться Ему, зашедши прежде к Ироду, царствовавшему тогда в вашей земле" (Разговор с Трифоном, 77).

Иоанн Златоуст считает, что звезда и вовсе явилась волхвам задолго до рождения Христа: "Волхвы ни при родах Матери не были, ни времени, когда родила, не знали, а потому не имели и основания заключать о будущем по течению звезд. Напротив, задолго до рождения, увидевши звезду, явившуюся в их земле, они идут смотреть Родившагося" (Толкование на святого Матфея Евангелиста, 63).

Протоевангелие Иакова прямо увязывает поклонение волхвов с пребыванием Девы Марии с младенцем в пещере, то есть говорит о поклонении волхвов новорожденному. "И пошли маги. И звезда, которую они видели на востоке, шла перед ними, пока не пришли они к пещере, и остановились перед входом в пещеру. И увидели там Младенца с Матерью Его Марией".

Другие древние авторы, как, например, Евсевий Памфил, полагают, что поклонение волхвов произошло примерно на втором году жизни Христа. То же мнение выражено в Евангелии Псевдо-Матфея. В тексте Матфея говорится, что поклонение волхвов произошло в доме, а не в пещере, однако нет никаких оснований считать, что Святое семейство еще долго после рождения Христа оставалось в пещере.

…И научных исследователей

"Точный порядок событий, происшедших до возвращения Святого семейства в Назарет, – констатирует в "Жизни Иисуса Христа" Ф. Фаррар, – может быть только предметом неуверенных гаданий. Обрезание совершено было в восьмой день по рождении (Лк. 1:59; 2:21); очищение через тридцать три дня после обрезания (Лев. 12:4); поклонение волхвов было, "когда Иисус родился в Вифлееме" (Мф. 2:1), и бегство в Египет немедленно по уходе их. Предположение, что возвращение из Египта было раньше принесения во храм, хотя и не невозможное, кажется крайне невероятным. Не говоря уже о том, что такая отсрочка была бы нарушением (хотя и по нужде) Моисеева закона, она заставляет предполагать, что очищение было отсрочено надолго, а это стоит в видимом противоречии с дважды повторенным выражением святого Луки (2:22, 39), или что сорока дней было достаточно для прибытия волхвов с "востока", для бегства в Египет и возвращения из него...

Вероятнее всего предположить, что бегство в Египет и обстоятельства, приведшие к нему, совершились только уже после принесения в храм. Поэтому в течение сорока дней Святое семейство пребывало в мире и неизвестности в том городе, который связан был со столькими замечательными событиями и освящен столь дорогими для него как семейными, так и народными преданиями".

Чтобы завершить обзор мнений по этому вопросу, приведем суждение Д. И. Прозоровского, много занимавшегося проблемами хронологии: "Если древние писатели приурочили приход волхвов к самому рождению Спасителя, то это для нас еще не обязательно, потому что писатели не имели в виду исторической разработки вопроса. Я представляю себе вопрос о волхвах в следующем виде. Иосиф прибыл в Вифлеем очень поздно, когда все жилые помещения были уже заняты, и он по необходимости должен был поместиться в вертепе; родившийся вскоре затем Спаситель был положен в ясли, свидетелями чему были одни только пастыри".

Уже в глубокой древности день рождения Спасителя окончательно определен 25 декабря; в восьмой после того день надлежало совершить обрезание, которое и совершено в Вифлееме вполне спокойно, чего не случилось бы, если бы в этот промежуток времени волхвы посетили Вифлеем. В сороковой день по рождении Спасителя следовало Иосифу и Марии явиться в Иерусалимский храм для свершения установленного законом обряда, и обязанность эта отправлена была опять совершенно спокойно, потому что в это время родившийся царь иудейский еще не был на виду у Ирода, так что Иосифу ничего не препятствовало возвратиться в Вифлеем и там готовиться к отъезду в Назарет.

Реакция царя Ирода, избиение младенцев и смерть царя

Вскоре после того Ирод заболел, и в это время явились в Иерусалим волхвы, возмутившие своими расспросами о новорожденном царе иудейском и без того свирепую душу Ирода, который о Вифлееме, как месте рождения Искомого, узнал только от ученых иудейских, указавших на Вифлеем согласно пророчеству Михея. Ирод раздражился еще более, когда увидел себя обманутым со стороны волхвов, не донесших ему об Искомом и удалившихся в свои страны иным путем. Злость Ирода не знала меры, и дети вифлеемские были истреблены. По свидетельству Иосифа Флавия, Ирод умер после лунного затмения, случившегося накануне еврейского весеннего поста, а по вычислению известного астронома Лаланда, затмение это случилось в ночь с 12 на 13 марта четвертого года до начала христианской эры, следовательно, тогда был пост Есфири, бывающий в 13-й день месяца Адара. Итак, волхвы ходили в Вифлеем после 40-го дня по рождении Иисуса и поклонялись ему "в храмине", в комнате, в квартире, а не в вертепе, и именно прежде упомянутого лунного затмения". Здесь остается без решения вопрос о возможных перемещениях Святого семейства между событиями сорокового дня – когда, совершив обряд очищения в Иерусалимском храме, оно отправилось в Назарет, и бегством в Египет из Вифлеема – как не влияющий прямо на иконографию Поклонения волхвов, хотя важный с точки зрения хронологии событий.

Итак, можно констатировать, что включение в сюжет Поклонения волхвов характерных особенностей, свойственных сюжету Рождество Иисуса Христа, с исторической точки зрения является анахронизмом. Но необходимо учитывать, что художники, как правило, стоят ближе к народным представлениям (а согласно им поклонение волхвов произошло непосредственно после рождения Иисуса), нежели к историко-богословскому толкованию текста, являющегося программой для них. И посему слились воедино красочные феерии с полотен великих мастеров и явилось миру истинно народное ликование Рождества, и "цари мира", как и "вифлеемская звезда" о которой мы поговорим отдельно, заняли на нём своё достойное место!

Список литературы