Реферат: Клонирование животных и растений – опасная игра с неизвестным концом!

к.т.н., Е.В.Мохов

Мечты человека растить всегда только качественные и вкусные плоды овощей и фруктов, разводить только здоровых коров с хорошими удоями, овец с большим настригом шерсти или же отличных кур-несушек были всегда. Но, пожалуй, лишь в последнее время этот здоровый интерес был подогрет не совсем безобидными и радужными успехами ученых в клонировании животных и растений. Но реально ли осуществить эту мечту человечества именно методами клонирования?

Воспроизводство организмов, которые полностью повторяют уникальные свойства продуктивности особи, возможно лишь при единственном условии, - если генетическая информация матери будет точно и без изменений передана дочерям. В естественных условиях размножения этому препятствует биологический процесс, называемый – мейоз.

При мейозе, еще незрелая яйцеклетка, имеющая двойной (диплоидный) набор хромосом, делится дважды, давая начало возникновению четырех гаплоидных (с одинарным набором хромосом) клеток. Три из них ждет процесс дегенерации, а четвертую, которая имеет наибольший запас питательных веществ, ожидает судьба стать яйцеклеткой. Но большая часть животных в силу их гаплоидной направленности не могут развиваться в новый организм без оплодотворения - слияния ее с гаплоидным сперматозоидом. Естественно, что организм, развившийся из оплодотворенной клетки, приобретает признаки, которые определяются комплексным взаимодействием материнской и отцовской наследственности, что препятствует идентичному повторению материнской копии в потомстве [1].

Но так ли все плохо? Неужели, природа за 3 миллиарда лет своего существования не выявила того, что лучше подходит животным и растениям для их выживания и дальнейшего воспроизводства? Ведь эти процессы развились с течением эволюции не случайно. Если бы клонирование было удачной перспективой постоянного и гарантированного размножения живых существ, именно он бы стал основным, поскольку с началом развития жизни на Земле другого по началу не было. Однако, по прошествии сотен миллионов лет, единственными живыми существами на Земле, кто до сих пор размножается подобным способом, являются лишь отдельные виды слаборазвитых животных (которых можно пересчитать по пальцам), растения, которые имеют два способа размножения, не основные из которых: корневищами, усами и делением луковиц, а также немногочисленные виды простейших одноклеточных животных и бактерий, и неклеточные формы жизни – вирусы (принадлежность которых к Земным формам жизни не доказана и вообще находится под большим сомнением).

Но человеческая жажда найти любые способы, лишь бы ничего не делать или трудиться как можно меньше, постепенно подтолкнула ученых идти по более легкому пути достижения поставленной цели - вырастить суперидеальные животные и растения. А именно, почти “забросить” селекцию и удариться в клонирование.

Конечно же, селекция занимает очень много времени и эта технология чрезвычайно дорогая. Особенно тяжело и долго выводить новые сорта и гибриды плодовых деревьев. С животными немного проще, но также нужно “мучиться”, чтобы получить из сотни пробно выращенных коров, ту единственную, которая и дает наибольшие удои, мясцом не обделена, здорова физически, да и подготовлена для тех или иных условий среды обитания. На это уходят годы, иногда десятилетия. Но это еще не все. Дело в том, что животные и растения не вечны. Они умирают со временем. Как сохранить именно эту породу животного или сорт растения? Чтобы соблюсти чистоту сорта нужно снова теми же методами разводить кучу животных от “идеала”, чтобы снова получить из этой кучи “новый идеал” (нашли выход только для быков и другого скота, замораживая сперму “идельного” самца-производителя). А у растений нужно в лабораторных условиях получить с “идеальных” семян, новые растения, и с них собрать новые семена. А если селекцией создан гибрид, то от него нельзя брать его потомков (или семена с этого растения), поскольку идеальные свойства гибрид получает от скрещивания с разными породами (сортами). То есть, чтобы его снова повторить, нужно снова скрещивать разные породы (сорта), которые с течением лет, изменяют свои свойства, что меняет и свойства гибрида. Поэтому, иногда они становятся с годами лучше, а иногда – хуже. Во втором случае, некогда хороший гибрид можно считать утерянным безвозвратно в прежних качествах.

В этой куче проблем и труда, клонирование – довольно заманчивая перспектива. Теоретически (по замыслам “стратегов” ученой среды), достаточно будет создать один единственный экземпляр животного или растения всего лишь раз, и сотни лет клонируя этот “идеал”, по сути, ничего не делать, только грести урожаи вагонами и мясо рефрижераторами.

Чтобы разобраться в сути процессов клонирования, вернемся к природному процессу мейоза, который “помешал”, встав на пути научного “прогресса”. Как же, вопреки природе, заставить клетку развиваться только с материнским диплоидным набором хромосом? Решение этой проблемы технически вполне осуществимо двумя способами.

Первый способ изобретен довольно давно [1].

Еще сто лет назад зоолог Московского университета А.А.Тихомиров впервые открыл, что яички тутового шелкопряда в результате различных химических и физических воздействий начинают развиваться без оплодотворения. Однако это развитие, названное партеногенезом, рано останавливалось: партеногенетические эмбрионы погибали еще до вылупления личинок из яиц. Но начало клонированию животных было положено.

В последствии (в 30ых годах) удалось подобрать термическое воздействие, которое одновременно стимулировало неоплодотворенное яйцо к развитию и блокировало стадию мейоза, т.е. превращение диплоидного ядра яйцеклетки в гаплоидное. Ядро, оставшееся диплоидным, давало начало жизни новым личинкам, точно повторяющим генотип матери, включая и пол. Таким образом, в результате амейотического партеногенеза были получены первые генетические копии, идентичные матери.

Однако, число вылупившихся этим способом гусениц, находилось в прямой зависимости от жизнеспособности матери, поэтому у "чистых" пород вылупление гусениц не превышало нескольких процентов, в то время как у значительно более жизнеспособных межрасовых гибридов оно достигало 40 - 50%! То есть, тогда природа показала свои преимущества межвидового скрещивания. В итоге, партеногенетическое потомство характеризовалось пониженной жизнеспособностью на эмбриональных и постэмбриональных стадиях развития (гусеницы, куколки, бабочки). Вылупившиеся гусеницы развивались неравномерно, было много уродов, а свитые ими коконы шелка сильно различались по массе.

Позже метод улучшили, применив гибридизацию между селекционными линиями, то есть, “впустив” львиную долю природных процессов в механику клонирования. Так удалось повысить жизнеспособность у новых клонов до нормы, но довести до этого уровня другие количественные признаки тогда не удалось. В частности, масса партеногенетических коконов не превышала 82% от массы нормальных коконов такого же генотипа, что для промышленного применения методики в производстве шелка не приемлемо.

Позднее были установлены причины “партеногенетической депрессии” и сложными методами, которые позволяют накапливать "гены партеногенеза", вывели новые высоко жизнеспособные клоны самок, а позже и партеногенетических самцов. Успехи клонирования в то время могли стать реальностью лишь для животных, стоящих на невысокой ступени развития, к которым и относился тутовый шелкопряд (“депрессия” у которого несравнимо меньше, чем у млекопитающих животных; у млекопитающих, яйцеклетка с диплоидным ядром, образованным в результате слияния двух женских гаплоидных ядер или двух мужских, вообще не развивается в организм).

Для шелкопряда очень важно было вывести именно “идеальных” для клонирования самцов, поскольку самки шелкопряда съедают на 20% больше листа шелковицы, а их коконы содержат шелка на 20% меньше. С экономической точки зрения, это все равно, что на молочной ферме держать половину коров и половину быков, хотя молока от быков, естественно не дождешься. Следовательно, для лучшего сбережения ресурсов и для большей отдачи, выгодно промышленное разведение только самцов.

Поэтому, скрещивая таких самцов со своими клонированными "матерями" или склонными к партеногенезу самками других клонов, было получено потомство с еще большей склонностью к партеногенезу. Из лучших в этом отношении самок брали “мам” для новых клонов.

И, не смотря на удачные результаты многолетнего отбора, в результате которых удалось накопить в генотипе селектируемых клонов невиданно большое число генов, обуславливающих высокую склонность к партеногенезу и жизнеспособность (вылупление гусениц достигло 90%, а их жизнеспособность, повысилась до 95 - 100%, опередив в этом отношении обычные породы и даже гибриды), а также, несмотря на удачный исход в деле клонирования самцов, для практического применения полученные клоны все же остались не пригодны [1]. Их можно было использовать только “на племя” - для получения выдающегося по продуктивности потомства при обычном половом размножении, поскольку количество полученных клонов самцов исчисляется единицами и процесс их получения чрезвычайно дорог и не выгоден.

Как же так? Клонирование стало дороже простой селекции? Почему же все зашло в тупик?..

Интересен и тот факт, что успех в получении высококачественных пород шелкопряда стоил так дорого и шел так долго, что за это время и на эти деньги можно было бы обычной селекцией вывести в 10 раз более продуктивную породу.

Да, стоит признать, что с вовлечением женских партеноклонов в промышленное шелководство полностью снимаются колоссальные трудности выведения урожайных гибридов 100%ой чистоты, поскольку совсем исключается трудоемкое и неточное разделение по коконам племенных самок и самцов для межпородного скрещивания. В результате мы теперь имеем многие сотни тысяч генетических копий матери, отца, сестер и братьев “идеала”, и первые из них уже доведены до промышленного использования.

Но если сравнить степень успеха в клонировании шелкопряда с успехами в селекции, то не трудно понять, что довольно несложно можно было бы, вполне старыми “Менделевскими” методами генетики, селекционно вывести за треть того времени, что было потрачено на клонирование, скажем, такую породу шелкопряда, у которого и самки и самцы и ели бы мало листьев, и давали бы одинаково шелка. Тогда и не нужно было бы так мучиться с ручным отделением самок от самцов.

Но наука не стоит на месте. Мало нам шелкопряда, подавай крысу, затем овцу, потом корову. Теперь уже и о человеке подумали.

Идеи “обессмертить” то или иное идеальное животное или, например, человеческих гениев, за счет их клонирования, витала в умах людей давно и “призрак” этого витания опускается на наши головы все ниже.

В действительности же “знаменитости” клонирования, оставляли после себя такое потомство, каждый член которого никогда не был полностью идентичен ни одному из своих родителей, точно так же, как и его самого не повторял ни один из потомков следующих поколений. Что же это за клонирование? Скорее пародия.

Акт второй или Второй способ решения проблемы мейоза, заставляющий клетку развиваться только с материнским диплоидным набором хромосом.

Клонировать млекопитающих сложнее, но с развитием науки стало возможным, благодаря другому способу, который основан на замене гаплоидного ядра яйцеклетки на диплоидное ядро, взятое из клеток эмбрионов. Эти клетки еще не вступили в процесс дифференцирования (т.е. у них не началась закладка органов), и поэтому их ядра без осложнений заменяют функцию диплоидного ядра только что оплодотворенной яйцеклетки. С помощью такой методики в 1952 в США - Бриггс и Кинг, и в 1960 в Великобритании - Гордон, получили генетические копии лягушки, а швейцарский ученый Ильмензее – клонов мыши.

И, наконец, самый, наверное, громогласный триумф прошлого века - шотландец Уилмут получает этим путем знаменитую овечку Долли, которая по мысли ученого - генетическая копия матери. Ибо “из клеток ее вымени было взято ядро для пересадки в яйцеклетку другой овцы”. “Успеху” способствовало то, что взамен инъекции нового ядра применялись методы воздействия, приводящие к слиянию лишенной ядра яйцеклетки с обычной неполовой клеткой организма. После этого, яйцеклетка с замененным ядром развивалась как оплодотворенная.

Сторонники клонирования считают, что “насколько совершенен метод клонирования и каковы перспективы его улучшения, судить по одной овце пока рано”. Вероятно, они так считают потому, что овца начала болеть. Но интерес ученых к освоению этого метода клонирования уже был подогрет. Дошла очередь и до человека.

От Долли к Альберту дорогу проложим!

Об этической стороне клонирования мы говорить не будем, ибо это совершенно другой аспект проблемы. Лучше привести контраргументы клонирования и осветить его недостатки с научной точки зрения.

Идея клонировать выдающихся гениев человечества представляется нам не менее заманчивой, чем клонирование сельскохозяйственных животных.

Аргументами в пользу реализации своей программы клонологи считают наблюдения за однояйцевыми близнецами. Но в их ли пользу? Да, однояйцевые близнецы действительно по отношению друг к другу представляют собой клоны. Но “идеальные” ли? Воздействие окружающей среды с течением лет сводит на нет практически 2/3 всех их свойств схожести, оставляя только внешние данные, которые практически не меняются от такого рода воздействий. И кто-нибудь может назвать хоть одного гения-близнеца за все время существования человеческой цивилизации?

Почему-то клонологи также считают, что количество самостоятельных делений клетки животного, помещенного в питательный раствор, говорит о преимуществах клонов. Да, извините, не аргумент это! Вот, недавно, например, прошла новость о том, что у клонированного быка взяли клетки и в лабораторных условиях (в пробирке) просчитали, сколько раз они будут делиться. Получили, что 90 и обрадовались, поскольку у оригинала было лишь 60 делений. Вывод, который они сделали - на уровне детского сада. Если клетки делятся больше, дескать, и бык должен жить дольше, то есть в полтора раза. Ура!.. Это “ура” подхватили все СМИ, заявив, что можно теперь продлить жизнь и человеку в полтора раза.

Но извините, а почему бык должен жить дольше, если клетки делятся больше? А может наоборот?

Аргументы последнего обстоятельства, в отличие от первого есть. Вот, пожалуйста: клетки человека делятся только 50 раз, а живет он 70-80 лет. У быка делятся 60 раз, а живет он – 15-20 лет. Каково?

Может, клон быка будет жить в полтора раза меньше (3-4 года)? Посмотрим…

А что до деления клеток, то этот процесс нельзя проследить внутри организма живого существа. Ведь не исключено, что вне него, “получившие свободу” клетки, в пробирке могут и больше делиться, а могут и меньше. Что с того? В цельном организме клетки и ведут себя организованно и обмениваются веществами и информацией. Там все по-другому. А изолированные клетки и ведут себя по принципу “сами по себе”. Конечно, так можно прожить и дольше [2].

Другие аргументы клонологов в свою пользу дословно такие: “Человечество уже давно не подвергается ни естественному, ни искусственному отбору. Последний не возможен по целому ряду этических и чисто биологических причин. Несомненно, искусственный отбор на интеллект привел бы к поразительным успехам”.

Спасибо, что эти “великие умы” не дают нам гарантий, что сверхинтеллектуальные индивидуумы не будут ущербны в каком-либо другом отношении, как это часто случается в селекции животных (переразвитие какого-либо одного хозяйственного признака снижает другие жизненно важные качества, например, жизнеспособность).

Гарантий они не дают, потому что на большом опыте клонирования уже убедились в реальности данного сценария развития событий.

Здесь стоит остановиться и разобраться поподробнее.

Есть упрямая и удивительная статистика. Среди населения всегда будет какой-то малый процент бездельников (около 4-6%), еще меньший процент сумасшедших и маньяков. Также мало и гениев.

И как не старались искусственно изолировать насильственным образом каждую из этих групп от общества, за небольшое время они вновь в нем появлялись, “отпочковавшись” из других социальных групп.

Стало быть, общество людей – это цельный организм, выпадение из которого одного связующего звена, выполняющего определенную роль, пусть даже угрожающую устоям этого общества, всегда чревато тем, что свободную нишу заполнит кто-то снова.

Аналогичные социальные явления наблюдаются и у других животных, живущих коллективно. Наиболее наглядны в этом отношении пчелы. В семействе пчел всегда соблюдается, схожая с нами, возрастная составляющая карьерного роста. Только родившись, пчелы становятся за самую низшую ступень иерархии – служат няньками личинкам. Немного повзрослев, они уже переходят в разряд уборщиков, затем, еще повзрослев, вентилируют помещение улья, затем служат охранниками, и лишь потом вылетают из гнезда за сбором пыльцы и нектара. А самые старые, опытные и выжившие из них уже будут разведчиками, которые будут искать поляны с множеством цветов и рассказывать затем путь “в пчелином танце” пчелам медосборщикам.

В улье всегда правит одна пчела царица-матка. Если рождаются другие матки, то между ними происходят смертельные битвы за “престол”. А если рождается много маток, то пчелы начинают роиться, то есть размножать семьи (вокруг каждой матки собирается куча пчел и такой комок вылетает из улья и ищет себе новое гнездо). Но при возникновении “внештатных” ситуаций, в виде гибели царицы без альтернативной замены ее на другую, пчелы в улье не обречены на вымирание рода. В ответ на гибель царицы, у одной из рабочих пчел происходит трансформация организма, и она становится полноценной маткой, способной воспроизводить потомство.

Все эти размышления ведутся к тому, что количество гениев, маньяков или тунеядцев в обществе, нельзя изменить искусственно, поскольку в ответ на это изменение, ниши, переполненные, например, гениями, поредеют за их же счет и за счет гениев, родившихся естественным путем. И из большого числа наклонированных гениев истинными гениями станет лишь та часть, которая не изменит общий процент гениев в обществе. Спрашивается, зачем тогда все это нужно затевать? Ведь не ясны еще и последствия всех этих мероприятий.

А представить их можно, ориентируясь на природные процессы клонирования.

Вот растет куст земляники. В процессе роста он выбрасывает усы, концы которых имеют дочерний отросток, который, укоренившись на земле, станет самостоятельным новым кустом земляники, который будет точной копией матери, то есть, клоном. Из него, в свою очередь ус продолжает тянуться дальше, выбрасывая очередной новый отросток, который также укореняется и становится самостоятельным, а из него снова тянется ус…

Теоретически, таким манером можно заполонить всю планету земляникой всего один материнский куст. Но не тут то было. Даже если создать для него оптимальные условия для роста и развития, через пять, шесть колен уса, его отростки на конце выродятся настолько, что станут слабыми и не жизнеспособными. Выродится же он потому, что за время длительного роста и большой протяженности материнского уса, последний отросток на конце получит массу негативных компонентов и болезней, которые развились у материнского куста и первых отростков и которые, в отличие от последнего, успели к ним выработать иммунитет.

Именно по этой причине у таких растений, как земляника, которая размножается усами, малина, которая размножается корневищами под землей, у чеснока, который делится на дольки и многих других, существуют и другие способы размножения, а именно – семенами. И именно семена служат гарантом выживаемости того или иного рода растений, и переноса их семян в другие уголки Земли, а вовсе не эти процессы размножения делением или почкованием, которые служат лишь для того, чтобы один вид того или иного растения смог захватить определенный участок земли у других видов растений и заселить его только собой. Но дальше, за свою территорию, в неблагоприятные для себя условия, такие растения не пойдут. Вот мы и наблюдаем, поляны земляники или заросли малины в лесу строго в определенных ограниченных местах, а отнюдь не повсеместно.

Таким образом, даже представив себе, что мы получили “идеальный” сорт растений и вдруг захотели его клонировать, то перспектива у такого рода занятий будет мрачной. Клонировать сами семена, как Вы понимаете, не реально, тем более в промышленных масштабах. Следовательно, нужно заниматься дубляжом взрослых растений, то есть, по сути, тем, что делает сам по себе усами куст земляники.

Но это у растений. А как обстоят дела у животных? Да, по сути, также.

Рассмотрим теперь для контрастности восприятия дигибридное скрещивание, которое наиболее часто и происходит в природе (между особями, различающимися по многим признакам). Пример рассмотрим на морских свинках.

Верхние свинки (Р) – гладкая черная и многошерстная белая являются родителями. Они дают первое поколение свинок (F1) у которых будет черная окраска, но густая шерсть. Четко видно, что черная окраска доминирует над белой, и густая шерсть над гладкой. Если теперь получить поколение от таких свинок как F1, скрестив между собой, то в результате на потомстве (F2) проявятся рецессивные признаки генов родителей, которые были подавлены доминантными. Но пропорциональное соотношение количества потомков носящих доминантные и рецессивные признаки будет не одинаковым и преимущество будет не в пользу последних. На рисунке видно, что больше всего будет опять таких же черных и многошерстных свинок. Из 12 особей 9 будут именно такими. По трое будут носить копии признаков своих деда и бабки, и только 1 особь будет обладать всеми рецессивными признаками – гладкой шерстью и белым цветом. Строгое выполнение этого процесса является основополагающим законом генетики – это второй закон Менделя.

Теперь подумайте, какие признаки ждет процветание, а какие быстрое вымирание?

Природой в этом отношении все продумано досконально.

Теперь представим себе, что мы хотим клонировать особь гладкую и белую, ту самую, которая носит в себе самые слабые для выживания – рецессивные признаки, но красива для человека в качестве декоративного домашнего животного. И получим мы от этого процесса - слабую и нежизнеспособную особь, которая будет нестойка к болезням или плохому питанию.

Поэтому клонирование такой особи - это исключительный вариант, характерный для удовлетворения только эстетических потребностей человека.

С точки зрения продуктивности оптимальным вариантом будет клонирование особи F1 или гибрида, который отличается наибольшей стойкостью к болезням и выносливостью.

Что мы получим от клонирования этой особи?

Гигантские работы ученых по разведению целого ряда резко различающихся между собой клонов, показали, что, несмотря на одинаковые генотипы и условия разведения, члены одного клона оказываются весьма разнообразными по целому ряду признаков: величине, продуктивности и плодовитости. У некоторых клонов это разнообразие бывает больше, чем в генетически разнородных популяциях [1].

Анализ показал, что эта ранее не известная изменчивость есть следствие ошибок в построении отдельных органов и в итоге - всего организма. Конечные клоны практически никогда не соответствуют исходному оригиналу, т.е. генотипу. Возникающие ошибки в построении органов носят случайный характер, но общее их число зависит от жизнеспособности организма особи, которая обусловлена качеством наследственности, способом размножения (естественным, искусственным) и условиями среды обитания. И чем эти обусловленности лучше, тем меньше ошибок, отличающих клона от оригинала. В силу случайности, в генетически идентичных организмах возникает разное число ошибок, стимулирующее разнообразие. Такая изменчивость была названа дефекто-онтогенетической, которая существенна не только в клональном потомстве, но и в обычном, полученным естественным путем полового размножения.

Ее приходится учитывать в аналитических и экспериментальных исследованиях по клонированию, что позволяет для целого ряда явлений получить в итоге более верное толкование.

Насколько же велико влияние этой изменчивости на повторяемость родительских свойств в их генетических копиях?

Ученые, занимавшиеся клонированием, пришли к таким выводам: “У большинства родителей и их копий всегда накапливается некоторое среднее число ошибок. Если оно не большое, то клоны достаточно точно повторяют своих оригиналов, но не полностью. Если же у “мамы” клонов в течение развития (онтогенеза) возникло довольно много ошибок, то депрессированные ими свойства у потомков окажутся в среднем лучше, чем у родителя, и, наоборот, у "малоошибочных" родителей копии будут хуже по “качеству”. Также и онтогенез потомков самих клонов будет сопровождаться дополнительными ошибками, число которых и степень их вредности сформирует среди копий еще большее разнообразие. Таким образом, отдельные особи каждого следующего поколения клонов всегда больше и больше отдаляются от оригинала”.

О чем это говорит?

Только о том, что сами сторонники клонирования подтверждают тот факт, что ни при каких условиях не удастся сохранить точную копию оригинала, причем с течением времени эта точность идентичности всегда будет ухудшаться.

Поэтому, те, кто уже мечтает о создании своей собственной копии индивидуальной личности, пусть не обольщается! Его клоны будут лишь внешне похожи на него самого, но черты и характер их личности будет отличным от оригинала, а степень этого отличия будет зависеть от “качества” генетического исходного материала у оригинала (стабильность структуры ДНК и сила иммунитета), от степени внесения дополнительных изменений в ДНК клона его суррогатной матерью (которая его будет вынашивать), от времени рождения и от условий окружающей среды.

Детали этого процесса можно легко проанализировать.

Общеизвестно, что животный мир разделен на две группы: у одной группы женский пол определяется наличием в генотипе двух одинаковых половых хромосом (ХХ), а мужской - разных (ХY). Другая группа, наоборот, наделяет самок хромосомной формулой ХY, а самцов - ХХ. К первой группе принадлежат люди, млекопитающие и ряд других менее высокоразвитых животных, например, та самая мушка дрозофила, по примерам потомства которой изучают биологию в школе и азы генетики в вузах. Ко второй группе относятся некоторые виды бабочек, в том числе и бабочка тутового шелкопряда.

Других вариантов строения систем воспроизводства животные (кроме простейших) не имеют.

Следовательно, при клонировании будет соблюдена примерно следующая схема:

Здесь А, B, C, D, E, F - факторы внешней среды (мутационные компоненты), влияющие на изменение генома, которые различны по свойствам.

Как видно, чем больше мы получаем поколений клонов, тем больше факторов изменений вносим.

Хорошо это или плохо и к чему может привести?

Если считать, что А, B, C, D, E, F – положительные факторы, то все будет замечательно. Но, извините, Вы где-нибудь видели, чтобы живое существо, существуя на нашей планете, получало только положительные изменения?

Статистика селекционного отбора упрямо говорит, что будет очень хорошо, если из 100 скрещиваний получится 1 особь со всеми хорошими компонентами генома.

Следовательно, А, B, C, D, E, F на 99% - факторы отрицательных воздействий. Например, А – склонность к ожирению, B – ослабляет иммунитет, C – повышает склонность к онкологическим заболеваниям, и т.д. и т.п. для D, E и F…

Вполне очевидно, что через 10 поколений, от “идеальных” показателей таких клонов, что были у “оригинала” не останется и следа. Вернее, они останутся, но в месте с ними будет такой букет болезней и других недостатков, что последние поколения клонов начнут умирать еще при рождении.

А что происходит, при размножении естественным путем в природе?

Это можно видеть на следующей схеме:

Чтобы анализировать дальше, придется расширять таблицу, внося новые комбинации генотипа хромосом “со стороны”, как и происходит в природе.

Однако, уже на внуках видно, что каждая особь из них будет носить, какую бы комбинацию геномного набора она не получила, совершенно иной внешний облик и индивидуальные особенности организма.

Теперь посмотрим, что это дает.

Пусть X1 содержит А, а Y2 содержит С. В итоге, только одна особь - X1Y2 из 8 возможных комбинаций генома, получит одновременно оба этих негативных компонента. Но! Вовсе не обязательно, что как и у клона, у такой особи действительно окажется склонность к ожирению и к онкологическим заболеваниям. Почему?

А все очень просто.

Дело в том, что у деда X4Y2 может вместе со склонностью к онкологии быть и устойчивость к ожирению, а у бабки X1X1 может вместе со склонностью к ожирению быть и устойчивость к онкологии. Может этой устойчивости у бабки или у деда и не быть, или даже не быть у обоих. Шансы последнего сценария будут на уровне 25%. Следовательно, вероятность того, что внук X1Y2 действительно будет страдать одновременно и ожирением и склонностью к онкологии, будет также равна 25%. Не стоит забывать и про силу иммунитета собственного организма, защищающего от болезней и приспосабливающего особь к тем или иным условиям среды обитания.

Вы представляете себе, что это дает?

Чем больше скрещивается между собой особей с разными признаками, тем сильнее, умнее и выносливее будут их потомки! Следовательно, такой способ скрещивания позволяет свести на нет все недостатки мутационных изменений, происходящих в природе. Поэтому, во времена СССР, брошенный некогда клич, о целесообразности межнациональных браков имел очень верную направленность, стимулирующую улучшение генофонда нации. Кто внял этому призыву, сейчас имеют здоровых и красивых внуков.

Так что же лучше? Популярное сейчас клонирование, не совместимое с выживаемостью в природе и способствующее лишь деградации последующих поколений клонов, или уникальные возможности обычного селекционного скрещивания, благодаря которым выживает не только человек, но и все живое в этом мире, а некоторые виды – существуют уже сотни миллионов лет.

Список литературы

В.А.Струнников “Клонирование животных: теория и практика”, “Природа”, №7, 1998 г.

Е.В.Мохов. "В ЧЕМ СЕКРЕТЫ ДОЛГОЛЕТИЯ. ПОЧЕМУ МЫ ЖИВЕМ ТАК МАЛО?.."

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.sciteclibrary.ru