Реферат: Ролан Барт
Барт (Barthes) Ролан (1915–1980) — французский эстетик, критик, философ. Эволюция его творчества распадается на три периода. В первый (1950-е гг.) Б. испытывает сильное влияние марксизма и Ж.П. Сартра. Во второй (1960-е гг.) взгляды Б. находятся в рамках структурализма и семиотики. В третий (1970-е гг.) он переходит на позиции постструктурализма и постмодернизма. В течение всего творческого пути Б. разрабатывает концепцию «письма», оказавшую большое влияние на фр. и всю зап. мысль. В круг его интересов входят также проблемы семиотики, культуры и искусства.
В 1950-е гг. выходит первая важная работа Б. «Нулевая степень письма» (1953), в которой «письмо» определяется как «третье измерение формы». Б. располагает его между языком и стилем, выводит последние за пределы собственно литературы, называя язык «долитературным», а стиль — «сверхлитературным» явлением и полагая, что именно письмо делает литературу искусством. Оно означает технику, манеру, тон, ритм, а также моральное и ценностное измерение литературы. Письмо выступает способом связи литературы с обществом и историей, представляет собой литературный язык, включенный в конкретный социально-исторический контекст. В этот период Б. уделяет большое внимание критике зап. культуры вообще и массовой в особенности, посвящая этому кн. «Мифологии» (1957). Особо стоит выделить его анализ творчества Б. Брехта, которого он называет «единственным великим именем в пустыне современного театра».
В 1960-е гг. Б. увидел в структурно-семиотической методологии возможность решения всех проблем культуры, искусства и эстетики. Лингвистика и семиология, пишет он, «смогут, наконец, вывести нас из тупика, куда нас постоянно заводят социологизм и историзм». Теперь Б. смотрит на мир через призму языка, который охватывает и пронизывает все предметы и явления и вне которого нет ничего: «язык повсюду», «все есть язык». Б. определяет культуру как «поле дисперсии языков». Для него изменить язык — значит изменить мир. Радикальное преобразование общества он надеется осуществить с помощью «революции в собственности на символические системы».
Свои новые взгляды Б. развивает в работах «О Расине» (1963), «Критические очерки» (1964), «Критика и истина» (1966), «Основы семиологии» (1965), «Введение в структурный анализ рассказов» (1966), «Система моды» (1967) и др. Как и др. явления, искусство рассматривается с т.зр. знака и языка, как формальная система, в которой главным выступает не содержание и смысл, но форма и порождающая смысл структура, «кухня смысла». Существенно меняется понимание письма. Оно превращается в «реле», которое не включает, а отключает литературу от общества и истории. Письмо становится средством преодоления естественного языка, техникой «выпаривания» смысла слов и создания «косвенного языка», вторичных значений, коннотаций, которые являются имманентными, эндогенными образованиями.
В 1970-е гг. во взглядах Б. произошли новые изменения, которые затронули прежде всего «письмо». Теперь оно становится особой практической деятельностью, для обозначения которой Б. употребляет термины «письмо-текст», «чтение-письмо» и «текстуальный анализ», поскольку результатом письма выступает текст, принципиально отличающийся от традиционного произведения. «Произведение» представляется Б. устаревшим, ньютоновским понятием, тогда как «текст» — современным, эйнштейновским. Первое предстает как нечто готовое и законченное, обычно отождествляемое с книгой. Оно находится в рамках литературной традиции и культуры, подчинено общему мнению (доксе). «Текст всегда является парадоксальным». Он нарушает все традиции, не укладывается ни в какие жанровые рамки и представляет собой «не эстетический продукт, а означающую практику не структуру, а структурирование, не предмет, а труд и игру». К «текстам» относятся фактически все бартовские работы 1970-х гг.: «S/Z» (1970), «Империя знаков» (1970), «Удовольствие от текста» (1973).
Французский литературовед, философ-структуралист. Основатель Центра по изучению массовых коммуникаций (1960), профессор Практической школы высших знаний (1962), руководитель кафедры литературной семиологии в Коллеж де Франс (с 1977). Погиб в автокатастрофе.
Основные работы: «Нулевая степень письма» (1953), «Мифологии» (1957), «О Расине» (1963), «Критические очерки» (1964), «Элементы семиологии» (1964), «Критика и истина» (1966), «Система моды» (1967), «S/Z. Опыт исследования» (1970), «Империя знаков» (1970), «Сад, Фурье, Лойола» (1972) и др.
Несмотря на значительный тематический разброс и множественность философских интересов Б., можно выделить основную тематику не только всего его творчества, но и структуралистской традиции в целом – принципы и методы обоснования знания. Проблема языка при этом фактически вытесняет проблему сознания в том виде, в котором сознание как далее неразложенный атом, на каком строится любое обоснование знания, присутствует в философской традиции. По этим представлениям языковая деятельность предшествует любым когитальным или перцептуальным актам познания, фиксированию любых субъект-объектных оппозиций. Таким образом, язык становится условием познания феноменов «сознания», «бытия» и пр. Фундаментальная для структурализма тема обоснования знания разрабатывается Б. на материале культурно-исторического содержания.
Подвергая анализу конкретные исторические «срезы» этого материала, а таковым выступает и сугубо литературное творчество, и системы моды, этикета, различные социальные структуры, Б. пытается выявить общие механизмы порождения и функционирования этих систем, причем в таком виде, чтобы все эти явления культуры выглядели связанными друг с другом через их, как считает Б., исконно знаковую природу. Понятно, что семиотический модус того или иного культурного явления будучи возведен в ранг атрибута усложняет, а зачастую и полностью вытесняет исследование других, не знаковых, аспектов этого явления. Однако подобная парадигма исследования, а именно представления разрозненных, внешне не связанных культурных образований как транзитивно сообщающихся через институт языка, и функционирующих согласно его закономерностям, приводит к построению качественно новых моделей и постановке таких вопросов, которые фактически не могли возникнуть в до-структуралистскую эпоху. Так, например, по Б. возможно решение оппозиции между социальной и природной детерминацией субъекта в литературном творчестве.
В своей первой работе «Нулевая степень письма» Б. развивает такое понимание термина «письмо», которое, с одной стороны, опирается на самотождественный национальный язык (здесь фактически растворены типы художественного, научного, религиозного и прочих «языков»), а с другой – на совершенно недифференцированную область индивидуального, личностного писательского «стиля», понимаемого как биологическая детерминация по сути любого субъективного литературного действия. Свою задачу, в этом случае, Б. видит в поиске тех типов письма, которые и определяют специфику построения конкретно художественного произведения. Из того, что письмо само по себе не представляется до конца, во всех своих формах, актуализируемым в каком-либо конкретном, единичном событии, следует, что его частные актуализации связаны с различным набором условий (культурных, социальных, политических и т.д.), а это значит, что письмо, по-существу – способ реализации индивидуального во всеобщем, причем в таком виде каждый творческий акт индивида воспринимается социумом как некое осмысленное усилие, доступный общественному пониманию продукт творчества.
Впоследствии Б. пытается дифференцировать свою теорию письма в терминах разного рода отношений между знаками. Такими отношениями выступают в «Критических очерках» синтагматические, парадигматические и символические отношения. И если символическое отношение между означаемым и означающим в достаточной мере было исследовано в семиотике, то синтагматическое знакоотношение, трактуемое как специфическая ассоциация между знаками сообщения на уровне означающего, а также парадигматическое знакоотношение как ассоциация между элементами на уровне означаемого, объединяющая знаки, родственные по смыслу, возникают в этой области знания как совершенно новые методы анализа самых разных культурных явлений; более того, Б. закрепляет за каждым из этих трех типов знаковых отношений различные виды художественного сознания, и как реализацию этих типов – различные виды художественных произведений. Несмотря на явную потребность в уточнении и расширении этой семиотической парадигмы на материале конкретно-литературного свойства, Б. в середине 1960-х оставляет, в какой-то мере, литературоведческие исследования, чтобы обратиться к социальной проблематике – анализу массовых коммуникаций.
Под влиянием работ Леви-Стросса Б. приходит к заключению о том, что коль скоро структурный подход позволяет обнаружить не ассоциативные, по аналогии с существующими, механизмы социального творчества в различных обществах (а у Леви-Стросса это первобытные), т.е. не случайные механизмы, зачастую примитивно сводимые к тем или иным социальным институтам, а саму кинематику отдельной культуры – «социо-логику», конкретно-историческую систему духовного производства, то вполне правомерно распространение этого метода с анализа примитивных культур на исследования современных. («Цель мыслительного творчества современных интеллектуалов, – писал Б. в 1971, – состоит в уяснении следующего: что нужно сделать для того, чтобы две крупнейшие эпистемы современности – материалистическая диалектика и диалектика фрейдистская – смогли объединиться, слиться и произвести на свет новые человеческие отношения».) «Социо-логика», таким образом, должна способствовать изучению тех моделей культурного творчества, которые лежали бы в основе не только литературы или дизайна, но и детерминировали бы общественные отношения конкретного социума, а значит были бы принципами всевозможных самоописаний и самоидентификаций этой культуры. Другими словами, были бы смысло-образовательными возможностями культуры. Интерес к нелитературным источникам анализа привел Б. к исследованию структурных особенностей женской одежды в журналах мод 1958–1959.
Основной пафос работы «Система моды» состоит в выявлении взаимной конверсии различных типов творчества и производства: языка фотографии, языка описания, языка реалий, языка технологий производства. Б. пытается найти специфическую область общения этих языков, выясняя возможности перехода элементов одних языков в другие. Благодаря этой методологической перспективе Б. удается обнаружить неравнозначные зависимости между языками выделенных типов, а также ментальную конструкцию, лежащую в основе «семиологического парадокса» – следствия этой неравнозначности. Суть этого парадокса состоит в том, что общество, постоянно переводя элементы «реального языка» – по сути своей «вещи» – в элементы речи, или знаки, пытается придать элементам означения «рациональную» природу. Таким образом возникает парадоксальная ситуация превращения «вещей» в смысл и наоборот. Поиск разнообразных смыслопорождающих механизмов того или иного культурного периода приводит Б. к признанию рядоположенности любой теоретической и практической деятельности, от эстетической до инженерно-технической или политической. Эпицентром исследовательских интересов Б. выступает, однако, не сама система знаков и денотативных значений, а возникающее в процессе коммуникации поле «коннотативных» значений, которые и позволяют тому или иному обществу дистанцироваться в культурно-историческом плане от иных обществ, с их особыми коннотативными содержаниями.
Поставив проблему «семиологического парадокса», Б. утверждает, что в массовом сознании происходит фетишизация языка, а само сознание становится пристанищем разнообразных мифов, коренящихся в наделении языковых конструкций силой описываемых ими вещей и явлений. С другой стороны, вещи и явления сами начинают претендовать на «рациональность» и наделеность смыслом (феномен товарного фетишизма). (См. также Означивание, Пустой знак, Скриптор, «Смерть Автора», Текстовой анализ, Эротика текста.)
Список литературы
Нулевая степень письма // Семиотика. М., 1983
Избр. работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994
S/Z. M., 1994
Мифологии. М., 1996
Camera lucida. Комментарии к фотографии. М., 1997
Фрагменты речи влюбленного. М., 1999
Le grain de la voix. Paris, 1981
Le brutssement de la langue. Paris, 1984
L'aventure semiologique. Paris, 1985.
Чиковани Б.С. Современная французская литературная критика и структурализм Ролана Барта. Тбилиси, 1981
Силичев Д.А. Проблемы «письма» и литературы в концепции Р. Барта // Вопросы литературы. 1988. №11
Косиков Г.К. От структурализма к постструктурализму. М., 1998
Heath S. Vertige du deplacement. Paris, 1974
Sontag S. L'ecriture meme: a propos de Barthes. Paris, 1982
Calvet L.-J. Roland Barthes. Paris, 1990.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://ariom.ru/