Реферат: Искусство древней Греции, Крит

Архитектура периода новых и поздних дворцов

Зинченко С. А.

Период "новых дворцов" (1700–1450 гг. до Р.Х.) явился временем наивысшего расцвета критской культуры. После катастрофы, уничтожившей предыдущую культуру "старых дворцов", критская цивилизация восстанавливается с новой силой, возводятся грандиозные дворцовые постройки 1. Центрами критской цивилизации этого периода стали Кносс, Фест, Маллия, Като Закро, Гурния. Новый период начался при гегемонии Кносса, который играет ведущую роль в политике, экономике, культуре острова. Именно этот период связан с легендарным царем Миносом, правящим островом; с его женой Пасифаей, родившего сына Астерикса в виде человека-быка и прозванного Минатавром; с героем Афин Тесеем, победившем Минотавра и увезшего с Крита дочь Миноса прекрасную Ариадну. В поздних греческих мифах, донёсших до нас эту информацию, Крит предстаёт процветающим могучим государством — его флот достигает берегов Сицилии, сыновья Миноса основывают новые города и переселяются в старые в Греции и Малой Азии (например, в Милет). Сам Минос даёт Греции первые законы. Всё это — сохранившиеся воспоминания о тех временах, когда минойская держава доминировала в Эгейском регионе, была сильна флотом, имела зависимые города на материке и на контролирующих прилегающих территориях (возрастает минойское влияние на Кикладах, сильнее всего это выражено на примере археологического материала, происходящего с о-вов Мелос, Делос, Фера и Кеос, также были поселения в Каграфосе и на Родосе и торговые порты у побережья Малой Азии — на Косе, Насосе, Симосе, Мелосе). Сильный флот способствовал успешной торговле со странами Средиземноморья, которая начала складываться и процветать ещё в период "старых дворцов". О торговых связях свидетельствуют найденные на Крите вещи из Египта, Месопотамии, с других частей Ближнего Востока, в то же время по всему Средиземноморью встречаются критские вазы. Ю.В. Андреев называет минойскую морскую державу и форму её управления "талоссократия"2. В период "новых дворцов" Кносс вступил в фазу своего наивысшего политического могущества, определяя внутреннюю политику на Крите, контролируя внешнеполитические отношения. В это время Кносс, по-видимому, является и религиозным центром критской цивилизации.

Архитектура. Так как от периода "новых дворцов" сохранились многочисленные остатки архитектурных сооружений, то начнём рассмотрение искусства Крита периода расцвета с их анализа. До сих пор вопрос о месте, где произошло их сложение, остаётся открытым. Условно постройки на Крите и сопредельных территориях этого периода принято делить на т. наз. дворцы и виллы.

Принято считать, что постройка "нового дворца" в Фесте начинается около 1550 г. до Р.Х.3 Возможно, что строительство дворцов в Кноссе, Маллии и Като Закро состоялась ненамного раньше4. Вероятно, что между 1550 и 1450 гг. до Р.Х. на Крите окончательно оформилась схема дворцового ансамбля. Относительно появления "дворцового" типа построек, Ю.В Андреев пишет, что "не так уж далёк от истины Дж. Грехем, полагавший, что эта идея совершенно спонтанно, независимо от каких-то восточных аналогов возникла в мозгу "некоего критского Дедала"… Скорее всего это случилось в Кноссе, где был создан самый большой и самый сложный из всех известных комплексов этого типа"5. При этом, стоит упомянуть и о других точках зрения на процессы формирования критских дворцов. Так, Т. Вулли считает, что есть сходство между минойскими дворовыми комплексами и седьмым слоем дворца Ямли-Лима в Алалахе (Северная Сирия), датируемым 1770-1750 гг. до Р.Х.6 С. Худ, в свою очередь, сравнивает критские дворцы с комплексами в Беджисултане (Западная Анатолия). У. Вундерлихом была высказана идея о том, что при строительстве Кносса, критяне могли ориентироваться на построенный египетским фараоном Аменемхетом III храм, прозванный "Лабиринтом". Но при всех вышеозначенных взглядах, важно отметить следующее: сходство с малоазийскими постройками можно объяснить заимствованием или близостью двух культур, сходство же с ближневосточными постройками — скорее параллелизм в развитии архитектурных форм. К моменту сооружения дворцов приёмы строительства, даже взятые с других территорий, были уже полностью усвоены местной архитектурой. Дж. Грехем, сравнивая критские постройки с египетскими и месопотамскими, выделяет следующие особенности, присущие только Криту: 1. Развитие плана идёт во вне от центрального двора, который служит смысловым центром композиции; 2. В планировке принцип функциональности доминирует над принципом симметричности; 3. Для освещения внутренних помещений используются световые шахты; 4. Для ряда интерьеров характерно разделение залов рядом столбов с навешенными деревянными дверьми; 5. Для интерьеров характерно использование люстральных комнат — помещений с пониженным уровнем пола, вымощенного алебастром; 6. Применение в качестве опоры деревянных колонн, покрытых штукатуркой и ссужающихся к основанию.

Отмечается единообразие планировочных решений, используемых строителями при постройке по крайней мере четырёх "новых дворцов" (в Кноссе, Фесте, Маллии и Като Закро), – это практически одинаковая ориентация по сторонам света, применение одних и тех же строительных модулей (т. наз. минойского фута). По мнению Ю.В. Андреева, "…все эти факты в совокупности заставляют думать, что возникновение дворцовых ансамблей было результатом осуществления широкой строительной программы, направляемой из одного центра, которым, по видимому, был всё тот же Кносс"7.

Рассмотрим архитектурное решение кносского дворца, открытого и исследованного английским археологом Артуром Эвансом в 1899-1935 гг., т.к. по справедливому замечанию Б.Р. Виппера, данный дворец "самый крупный, самый сложный в плане…послужит нам опорным пунктом для характеристики критского архитектурного стиля"8. Дворец в Кноссе, как и другие критские дворцы, не имел укреплений (их не было и вокруг поселений). Постройка занимала площадь около гектара, размеры центрального двора составляли 26,5х53,1 м, превосходя другие критские дворцы и по своим размерам (занятая им площадь почти в два раза превышала площадь дворца в Маллии и в два с половиной раза площадь дворца в Фесте) и по великолепию архитектуры, и по богатству своих кладовых. Отличалось по размерам и примыкавшее к дворцу поселение городского (или протогородского) типа, которое занимало площадь около 50 га, являясь одним из самых крупных не только на Крите, но и на территории всего Эгейского мира 9.

Кносский, как и практически любой критский дворец, сооружён из местных материалов. Стены сложены из гипса10, некоторые их части – из известняка. В верхних этажах могли использоваться кирпич и кипарисовое дерево, которое шло на изготовление дверей, потолков, балок перекрытий11. Гипс, мягкий камень с рыхлой фактурой снежно-белого цвета, специальным ножом разрезался на блоки, из которых складывались стены, ступени лестниц и мостились полы во внутренних помещениях. Но гипс был непрочным материалом, быстро разрушался, размывался водой. Поэтому гипсовые блоки, из которых складывался пол, часто меняли. В силу этих же причин, если гипс использовался для внешних стен, его покрывали штукатуркой. Или для внешних стен применяли более прочный известняк, который также использовался для изготовления столбов, баз для колонн, оформления дверных и оконных проёмов. Для полов и стен помещений, где было постоянное взаимодействие с водой, использовался более прочный материал — алебастр. Как ив Кноссе, известняк и алебастр активно применяются в Фесте. Маллия построена, в основном, из песчаника, добывавшегося недалеко от дворца. Для стволов колонн использовалось дерево, затем оно штукатурилось и окрашивалось. Колонны ставились на известняковые базы. Колонны ставились широкой стороной кверху, постепенно ссужаясь вниз, получалась форма, т. наз. критской колонны 12. В интерьерах широко использовались штукатурка и цемент. Последний очень часто применялся для изготовления полов. Причём мог окрашиваться в разные цвета, преимущественно в красный. Станы важнейших помещений штукатурились. Для хозяйственных конструкций использовалась глина: из обожжённой глины выполнены канализационные трубы, глиняная черепица покрывала крышу, карнизы покрывались глиняными рогами посвящения. Для мелких деталей — розеты, дверные скобы могли использоваться металлы (медь и бронза). Кносский дворец даёт большое разнообразие в использовании материалов. Внешние стены складывались из крупных блоков камня, но они могли быть не целиком каменными (так, участок западной стены имел заполнение щебёнкой и был дополнительно укреплён балками). Второстепенные стены были тоньше, они могли складываться из кирпича и скрепляться балками, а затем поверхность стен штукатурилась.

Кносский дворец имел четкую последовательность в наборе основных элементов архитектурной композиции и системе их взаиморасположения. Основными элементами были центральный открытый и мощённый двор, вокруг которого группируются помещения западного, северного, южного и восточного крыльев.

Отличительное своеобразие критских дворцов, тесно связанное со спецификой планировки — это особое расположение в пространстве. Они были "вписаны" в ландшафт, ориентированны на стороны света, имели террасную структуру, и также как и старые дворцы привязаны к сакральным местам. Американский историк архитектуры В. Скалли, изучив ландшафты Кносса, Феста, Маллии и Гурнии, пришёл к выводу, что выбор места для постройки дворца, а также специфика его ориентации обычно определялись с учётом двух факторов 13: 1. Дворцы, как правило, располагались в замкнутой со всех сторон долине, размеры которой могут быть различными, но конфигурация (вытянутый в длину прямоугольник) остаётся всегда одной и той же; 2. На осевой линии дворца к северу или к югу от него можно увидеть округлый или конический холм, а на некотором расстоянии от него — гору с раздвоенной вершиной.

Всё это, по мнению, В. Скалли, свидетельствует о том, что архитектура дворца должна была восприниматься как своего рода искусственное дополнение к тем естественным архитектурно-скульптурным формам, которые были созданы вокруг него самой природой. Следовательно, как памятники синтетического искусства критские дворцы могут быть поняты лишь в тесной связи с ландшафтной архитектурой. Ю.В. Андреев добавляет с этой точке зрения, полагая, что в концепции В. Скалли "…заключено определённое рациональное зерно, каковым может считаться идея гармонической сбалансированности дворцовой архитектуры с формами окружающего ландшафта, сбалансированности не только эстетического (хотя этот момент, несомненно, учитывался), сколько религиозно-символического порядка"14. Итак, уже в системе расположения критского дворца проявились его функции, и, прежде всего — это функция сакральная. Также для понимания специфики архитектурно-планировочного решения Кносского дворца важно понятие асимметрии плана. Так, центральный двор, несмотря на свою доминирующую роль в системе архитектурной композиции, не имеет черт симметрии ни с своих контурах, ни в композиции помещений вокруг него, наоборот, как отмечает Б.Р. Виппер "…строители Кносского дворца стремились, очевидно, к возможно большей свободе, к живописному беспорядку в комбинации пространств"15. Например, с северо-восточной и юго-западной сторон стены дворца уступами врываются в площадь двора; главный, северный, вход помещен не на центральной оси; наружные контуры дворца отличаются неправильными очертаниями; размещение архитектурных пространств на различных уровнях (так в Кносском дворце можно наблюдать по меньшей мере четыре уровня пола, а одноэтажные комплексы здания постоянно чередуются с двух- и трёхэтажными 16). Учитывая эти специфические черты архитектурного замысла, лежащего в основе критских дворцов, рассмотрим подробнее планировку дворца.

Главный вход во дворец находился на юго-западе и через него, вероятно, осуществлялся проход с большой площади перед дворцом. По мнению Дж. Грехема 17, вход носил ритуальный характер и был связан с центральным (западным) двором, который в отличие от других критских дворцов был отгорожен стеной. Этот вход во дворец отмечен небольшим портиком с одной колонной посередине. Вход открывается не в сторону западного двора, а на север. Стены портика украшены раскрашенными стуковыми рельефами с изображениями быков, при этом композиция портика Кносса напоминает западный и северо-западный портики в Фесте. Две двери вели из портика: одна в помещение стражи, другая — открывается в длинный коридор, идущий на юг, потом под прямым углом поворачивающий на восток. Этот коридор, по сюжетам украшавших его фресок, получил название "Коридор Процессий". На север от коридора были расположены Пропилеи (прямоугольное помещение, разделённое выступами стен на две неодинаковые части, в каждой из которых потолок поддерживает пара столбов), за которыми А. Эванс реконструирует лестницу с мощными полонами, ведущую к парадным залам и святилищу в верхнем этаже. Однако по мнению Р. Кастледена 18, А. Эванс ошибся и на месте Пропилей был культовый зал, названный им "Святилище несущего чашу"19. Другой вход вёл на главный двор с севера. Он был оформлен двойным рядом массивных столбов, образовавших узкий коридор, через который осуществлялся проход в центральный двор.

Б.Р. Виппер отмечает, что "в общем плане Кносского дворца бросаются в глаза две главных группы помещений — на западной и на восточной части центрального двора…каждый их этих комплексов разделён на две главные части длинным коридором"20. Западный фасад дворца единственный из всех оформлен с помощью архитектурной декорации: его нижняя часть обложена гипсовыми ортостатами около полуметра высотой, линия фасада имеет ступенчатую конфигурацию, состоящую из нескольких прямоугольных выступов, в центре которых имеется небольшой отступ в глубину (на 20 или 18 см). Как считает Дж. Грехем, подобная декорация отмечает месторасположение окон в верхних этажах 21. Композиция фасада была асимметрична. Самый большой выступ имел ширину 6 м, перед ним на вымостке двора, находилась плита-алтарь. Это указывает как на культовое значение самого двора, так и верхних залов, расположенных выше над двором. По реконструкции Р. Хэгга, западный фасад, состоявший из больших массивных блоков с углублёнными окнами в центре, имел в центральной части трёхчастную композицию (что также могло иметь религиозный аспект). По-видимому, окна делались не на одном уровне со стеной, что мешало проникновению в помещения большого количества солнечного света 22. Окна, ширина которых, по-видимому превышала высоту, судя по находкам остатков декорации, поверху были украшены стилизованными бычьими рогами (т. наз. рога посвящения) и фризом из розеток. Верхнюю часть рамы могли поддерживать небольшие колонны 23. С юга к основной части фасада примыкает портик и служебные помещения, а также часть южного входа. Композиция западного фасада была рассчитана на дальнюю точку зрения и постепенное приближение. Первоначально этот фасад имел два или три этажа. В верхних этажах могли быть не окна, а открытая терраса. Вдоль западного фасада в нижнем этаже располагались склады, имевшие в плане форму сильно вытянутого в длину прямоугольника 24 — до наших дней здесь сохранились сосуды, пифосы и каменные ящики в полу для хранения продуктов. В верхних этажах над складами вдоль западного фасада располагались большие залы — квадратные в плане, с двумя колоннами в центре, широким окном, выходящим на западный фасад. Эти помещения реконструкции, вероятно, не поддаются. Хотя имеется ряд важных свидетельств в пользу существования здесь парадных помещений, как-то фрагменты фресок и декорации пола. Возможно предположить, что эти залы могли иметь культовое значение и были связаны с ритуалами, проходившими в центральном дворе. М. Камерон предполагает, что в окнах этих залов могла появляться жрица или имперсонатор Великой Богини, приветствуя процессию на западном дворе 25.

Длинный коридор, шедший с юга на север, отделял ряд узких кладовых от других помещений, связанных с центральным двором. По другую сторону, напротив складов, в самом начале коридора, располагалась Большая лестница с колонной посередине, ведущая на второй этаж. К южной части западного фасада центрального двора была обращена группа помещений 26, в период Новых дворцов здесь находились комнаты, имеющие культовое значение, составлявших Комплекс центрального святилища. Он состоял из трёхчатстного святилища, чей фасад выходил на центральный двор и был центром его западного фасада 27 и ряда помещений. За святилищем, вероятно, располагались столбовые крипты, связанные коридором с западными складами. В этих криптах были найдены кости животных, что позволило Э. Халлагеру считать признаком того, что они служили святилищем 28. К югу от крипт были один или два больших зала, которые Э. Халлагер определяет как зал церемоний и банкетный зал (по аналогии помещений, находящихся в аналогичной части дворца в Загросе)29. Между этими парадными помещениями и криптами находилась небольшая комната, из которой выходят восемь дверных проёмов, связывающих её с другими помещениями. Эта комната определенна Э. Халлагером как "комната празднества урожая"30, здесь была найдена низкая каменная скамья, которая могла служить алтарём. Со стороны центрального двора это помещение выглядит как лоджия со сходящимися к ней ступенями. Между юго-западным углом центрального двора и фасадом святилища располагается портик со столбами, иногда называемый сокровищницей святилища. Здесь, в сооружённых из камня квадратных ямах, были найдены знаменитые предметы (печати, расписные раковины или их имитации, фигурки летучих рыб, фрукты из фаянса, мраморный крест, фаянсовые фигурки козы с козлёнком и коровы с телёнком, статуэтка богини со змеями), которые указывают на то, что этот комплекс имел большое значение в период Новых дворцов и, вполне возможно, культовое значение.

К северу от трёхчастного святилища была лестница, ведущая с центрального двора в верхние этажи западного крыла. За лестницей, по линии фасада располагался т. наз. комплекс Тронного зала, состоящий из девяти помещений, уровень пола которых лежит ниже современного уровня центрального двора. К входу в первую комнату, оформленному портиком с тремя столбами, с центрального двора ведут четыре ступени. Культовое значение тронной залы было отмечено ещё А. Эвансом. Последние слои этого комплекса относятся к периоду Поздних дворцов 31, но основы комплекса были заложены, вероятно, ещё в период Старых дворцов 32, о чём может свидетельствовать скруглённый угол стены, включённый в сохранившуюся структуру и выходящий на центральный двор в северной части комплекса тронного зала. Такие углы были в Старом дворце Кносса. Тронная зала была соединена с центральным двором просторной Прихожей, оформление которой было почти подобно оформлению самого тронного зала: алебастровые скамьи у северной и южной стен; низкое основание, на котором стоял деревянный трон; чаша из порфира в центре. Через Прихожую попадаем в Тронный зал с алебастровым троном посередине северной стены и скамьями у северной, западной и южной стен. У южной стены находится также т. наз. Бассейн для очищений (люстральный бассейн), являвшийся, очевидно, ядром комплекса. Он отделён от залы парапетом с колоннами, в него ведут ряд ступеней. Пол зала оштукатурен и окрашен красным, что могло иметь ассоциации с выливанием крови в люстральный бассейн 33. В бассейне были найдены керамические и каменные сосуды. Стены главной залы были расписаны фресками с изображением грифонов на фоне гор. Трон был оформлен достаточно специфически: спинка была выполнена в виде горной вершины (подобное изображение гор есть на ритоне, найденном в Загросе), сидение имело декорацию, напоминающую вход в пещеру. Как предполагает М. Камерон, в тронном зале происходили ритуалы, связанные с явлением Великой Богини и восседание её на троне (это могла быть статуя или жрица, исполняющая роль божества). Форма трона также свидетельствует о том, что этот комплекс связан с Великой Богиней, одна из ипостасей которой была богиня горных вершин. Также В. Нимайер указывает на то, что тип люстральной комнаты развился из горных пещер, где проходили ритуалы в честь этой богини 34. По бокам от трона и вдоль остальных стен находились низкие гипсовые скамьи. К западу и северу от Тронного зала находятся закрытые помещения с сооружёнными из камня скамьями для статуэток божества и прочих предметов ритуальной утвари и сосудов, а также комната с облицованным камнем столом и рядом стульев, которая, по мнению В. Нимайера могла служить кухней, где готовились ритуальные блюда 35. Для ритуалов, имевших место в тронном зале было характерно ограничение количества участников, связанное, вероятно, с фактором посвящённости в мистерии. Так, наверное, большинство зрителей оставалось в на центральном дворе, участники церемонии, непосвящённые в таинства, пребывали в Прихожей, приобщённые к ритуальным действам могли присутствовать в самой тронной зале и наблюдать появление жрицы. Наибольшую степень сакральности имел люстральный бассейн, куда могли спускаться около двух человек 36. Как видно из описания и анализа западного крыла, помещения здесь разделяются на две части: склады и залы над ними, связанные (как и западный портик) с внешним (западным) двором, а также группа помещений, обращённых в центральный двор.

Центральный двор был вымощен плитками из известняка 37, поверх которых проложили дорожки, ведущие из города к западному входу, и на север — к театральному району и царской дороге. Как правило, двор был обнесён портиками, в которых чередовались столбы и колонны (так выше описан реконструируемый портик из столбов Кносского дворца) 38. Пропорциональные соотношения между частями плана во всех дворах, присутствующих в критской архитектуре, почти одинаковы. Исходя из этого, Дж. Грехем отмечает, что дворы могли использоваться для неких действий, требовавших большого пространства и площадки определённых размеров. По мнению Дж. Грехема, таким ритуалом могла быть тавромахия (игры, борьба с быком). Зрители размещались в портиках или наблюдали за действием из окон верхних этажей. Промежутки между столбами или колоннами портиков были загорожены гипсовыми блоками высотой около метра, предохранявшими зрителей от нападения быков (образцы подобных блоков найдены в центральном дворе в Малии). Археологический материал, происходящий из Феста свидетельствует о том, что все проходы в центральный двор имели двери, которые, вероятно, во время игр закрывались, чтобы животные не ворвались во дворец. Часть западных складов Феста Дж. Грехем атрибутирует как стойла, где перед играми содержали быков. В северо-западной части центрального двора в Фесте найдена конструкция, которая представляла собой высокую платформу со ступенькой, по изображению на печати из Маллии известно, что подобная конструкция использовалась во время игр с быком 39. В силу этих данных можно предположить, что находящееся в центре западного фасада центрального двора кносского ансамбля трёхчастное святилище, также могло иметь значение места, где происходили жертвоприношения быков после игр и в криптах выполнялся ритуал пролития крови жертвы 40.

Второй крупный комплекс дворцовых помещений, был расположен на восточной стороне двора на трёх уступах холма, также разделялся на две половины длинным перпендикулярным двору коридором и включал в себя Царские покои ("Зал Двойной секиры или Мегарон царя" и "Мегарон царицы") со Святилищем Двойных секир, Большой Восточный зал и Комплекс мастерских. Одной из особенностей восточного крыла кносского дворца, отличавшей его от других его частей, является отсутствие развитой системы входа с внешней стороны. В восточном фасаде есть небольшая дверь, ведущая в коридор, который разделяет блоки помещений восточного крыла. Восточный вход отмечен поздним бастионом, который реконструировал А. Эванс. Этот вход использовался для хозяйственных нужд и единственный из всех не был оформлен портиком. Другой особенностью этой части дворца является то, что она сохранилась на высоту двух этажей, благодаря тому, что уровень помещений понижен на девять метров относительно центрального двора, благодаря врезке в склон холма.

Архитектура этой части дворца сильно отличается своими конструкциями от помещений западного и северного крыльев. Вероятно, вход в основные помещения крыла был со стороны центрального двора. Сохранилась главная лестница, связанная с Комплексом царских покоев. Она освещалась через световой двор, обнесённый портиком. Ступени лестницы сложены их алебастровых блоков. Нижние пролёты лежат на земле, верхние поддерживают деревянные колонны, между которыми были перекинуты балки. Выходы деревянных балок в кладке отмечены розетами. Лестница освещается большим световым колодцем, окружённым колоннадами. От Большой Лестницы сохранилось четыре лестничных участка.

Северо-восточная часть дворца, расположенная на севере от коридора, сохранилась плохо. Возможно, здесь находились хозяйственные помещения (которые, как считает Б.Р. Виппер, "можно было бы назвать техническими, индустриальными и художественными мастерскими"41) и склады с найденными здесь пифосами. Здесь было помещение, где централизовалась сложная и очень совершенная система водопровода, была давильня для масла, мастерская скульпторов, резчиков по камню, горшечников 42, нечто вроде оружейной мастерской. На втором этаже северо-восточной части Дж. Грехем и Р. Кастледен реконструируют большую залу (т. наз. Большой Восточный зал), которая выходила на центральный зал и имела культовое значение 43. Существование этой залы подтверждается более толстыми стенами, окружающими группу складских и служебных помещений нижнего этажа, имеющих прямоугольные очертания, а также находками фрагментов упавших сверху рельефов и фресок 44. Р. Кастледен фиксирует две стадии существования этого помещения в период Новых дворцов. Первоначально полы зала находились на уровне центрального двора, позже уровень пола был поднят, со двора вели 12 ступеней, а перекрытие зала поддерживали восемь колонн, стоявших в два ряда 45. Стены зала были украшены фресками с мифологическими сюжетами и изображениями идущих грифонов. Возможно это помещение имело два яруса декорации, или над ним находилось ещё одно парадное помещение. На том же этаже, в одном из небольших помещений бала найдена не менее знаменитая "Мозаика города" — фаянсовые плитки, изображающие фасады критских домов, эти плитки служат ценным свидетельством для реконструкции критской архитетктуры. На нижнем этаже, практически под Большой Восточной Залой, находился склад пифосов, где находилась знаменитая фреска "Дама в голубом".

За Большим Восточным залом находятся обращённые в строну склона холма склады и мастерские вотивных предметов. Среди этих помещений выделяется комната, которую А. Эванс определил как "Школьная", со знаменитой фреской, изображающей игры с быком.

Особенно выделяется т. наз. Комплекс царских покоев ("Резиденция"). Основным помещением этого комплекса является т. наз. Зал двойных секир 46 (или "Мегарон 47 царя"). Это название дано по знакам лабриса (обоюдоострого топора), выбитых на блоках стен светового колодца зала, что указывает на культовое значение помещения 48. Помещение состояло, по определению Б.Р.Виппера, из трёх пространственных элементов: наружного портика на колоннах, окружавшего зал с двух сторон и выходящего на открытую террасу; главного помешения, имеюшего только одну сплошную стену (с трёх других сторон зал отделялся столбами, к которым были прикреплены двери; если эти двери открыть, они входят в углубления столбов, изчезая внутри дверных косяков, и зал делается совершенно сквозным); вестибюля с двумя колоннами и двумя дверьми, который выходит в световую шахту (её пространство занимает примерно ¼ пространства большого зала), проходящую сквозь три этажа (окно, пробитое в одной из стен этой шахты, входит в главный коридор и служит для него основным источником света)49. Прием, используемый при планировке главного помещения Зала Двойной секиры, называется политюрон (разделение зала поперёк продольной оси рядом столбов, в пазах которого крепились двери. Обычно политюрон связан с портиком). Применение политюрона позволяло менять размеры и конфигурацию зала, по–разному использовать источники света (так при полностью закрытом зале могло использоваться только искусственное освещение с помощью ламп). Кроме того, политюрон мог изменять количество и расположение входов в центральную часть зала, а также его ориентацию — он мог быть открыт в световой колодец или в угловой портик, или в тот или другой участок зала одновременно. Политюрон Зала Двойной секиры является одним из самых развитых примеров этой конструкции. В западном портике Зала найдены остатки трона, который был придавлен алебастровой глыбой. Трон был деревянным и окружён небольшими колоннами, поддерживающими балдахин. Также, возможно, деревянный трон стоял у северной стены. Стены Зала, верхнего этажа и веранды были украшены сохранившимися фрагментами фресок с изображением щитов виде восьмёрок, быка и т. наз аргонавтов.

Узкий, изгибающийся под прямым углом коридор (т. газ коридор "собачьей ноги") ведёт из вестибюля Зала Двойной секиры в другую группу помещений, обрамлённых с двух сторон световым колодцем, которые получили название "Мегарон царицы"50. Он состоит из помещения с многопроёмными окнами и скамьями (собственно сам "Мегарон"), а также вспомогательных помещений (комнатой для омовений с глиняной ванной, "спальней", "уборной" и "косметическим кабинетом"). Главное помещение "Мегарона царицы" не имеет, как отмечал Б.Р. Виппер, "…ни выхода, ни свободного выхода на пейзаж, но зато с двух сторон обрамлено световыми шахтами"51. Но зато, помещение снабжено большими окнами, в качестве рамы для которых могли использоваться гипс или штукатурка. Столбы, отделяющие сам мегарон от портика, стоят не на полу, а на некотором возвышении (стилобате), к которому с обеих сторон были прикреплены деревянные скамьи, которые могли играть роль алтарей. В задней стене "Мегарона царицы" пробиты две двери. Одна из которых ведёт в ванную комнату, другая – через узкий коридор – в спальню, где стояла кровать на четырёхугольном гипсовом возвышении и к которой примыкала маленькая уборная, оборудованная со всеми удобствами. "Мегарон царицы" украшали прекрасные настенные росписи ("Дельфины", "Танцовщица", а также орнамент в виде спирали). Первоначально А. Эванс определил эти помещения как жилые покои, этой гипотезы придерживался и Дж. Грехем, реконструируя помещения с планом люстрального бассейна как ванные комнаты. Вместе с тем, он оговаривал, что большие залы (т.е. "Зал Двойной секиры") могли использоваться для торжественных приёмов и церемоний. В последние годы высказываются мнения, что комплекс Резиденции, скорее всего, имеет сакральный характер. На связь этих помещений с сакральной практикой указывают ряд признаков: знаки двойного топора, выбитые на стенах Зала Двойной секиры, сюжеты стенных декораций, предметы, найденные в комнатах и используемые в ритуальных действах. В связи с вышесказанным возникает ещё один вопрос — являлась ли ванная комната собственно ванной или люстральным бассейном. Это помещение отделено от зала невысоким парапетом, что делает уровень пола "ванной" ниже, чем залы. Кроме того, ванна не была найдена непосредственно в этом помещении, из чего следует, что она вообще там стояла, как предполагает реконструкция А. Эванса. Дж. Грехем предполагает, что в Кноссе под нынешним мощением пола из алебастра мог находиться на более глубоком уровне ранний пол 52. С. Алексиу полагает, что все помещения с планом люстральных комнат использовались в ритуальных целях, связанных с возлияниями (люстрациями) и магией дождя. В пользу этого свидетельствуют находки в люстральных комнат каменных ритонов. А для мытья использовались ванны 53. Как ещё одно доказательство культовой роли люстральных комнат Комплекса Резиденции говорит и то, что росписи подобной комнаты во дворце в Загросе изображают алтарь и белые рога посвящения на красном фоне54.

В небольшом святилище, расположенном этажом выше "Мегарона царицы", был найден замечательный клад, состоящий из мелких вотивных предметов (играющий с быком акробат, статуэтка быка, миниатюрное изображение рыбы из золота, а также так наз. Бостонская богиня из золота и слоновой кости).

Южную часть восточного крыла занимало так называемое Святилище Двойных секир 55, комплекс помещений, дошедших до нас уже в видоизменённом состоянии и датируемых микенским временем. Р. Кастледен определил эти помещения как "Святилище раковины тритона" и "Святилище богини голубей" (которое функционировало около 1360 г. до Р.Х.)56. Здесь находилась сооруженная из камня скамья-жертвенник, на которой стояли статуэтки божества (т. наз. Богиня с голубями) и прочие культовые предметы. Имеется и "бассейн для очищений". Кроме того, обнаружены каменные пирамидальные подставки для двойных секир.

Рассмотрев помещения восточного крыла, опять придём к выводу, что они, как и помещения северного крыла, имели преимущественно культовое значение. Конструкция основных помещений этой зоны отличалась от той, которую имели культовые помещения западного и северного крыльев. Вероятно, это может указывать на то, что существовало различие в ритуалах, проходивших в разных частях дворца.

Северное крыло представлено системой входа и помещениями, лежащими к западу от входа. Рядом с входом находится большой трёхчастный зал с восемью пилястрами, поддерживающими потолок — это т. наз. Таможня 57. Здесь оканчивалась портовая дорога, и сюда, предположительно, доставляли товары из порта 58, не исключено, однако, что этот зал использовался в качестве пиршественного 59. От "Таможни" начинается т. наз. Рампа северного входа с впечатляющими балконами по обеим сторонам, ведущая к Центральному двору. Один из этих балконов восстановлен и на нём воссоздана рельефная фреска с изображением быка.

К северному входу примыкает Северо-Западный комплекс 60. Здесь находятся шесть очень глубоких подземелий (помещения, обнесённые прямоугольными стенами)61, относящиеся ещё к периоду Старых дворцов. В период Новых дворцов здесь был создан Северо-Западный комплекс, включавший в себя "Северный бассейн для очищений" и святилище с мощёным плитами полом и столбом посередине. "Северный бассейн для очищений" — это одно из самых интересных и важных помещений этого крыла. представляет собой прямоугольное в плане помещение, в юго-западном углу которого располагался люстральный бассейн, имеющий балюстраду с колоннами. По периметру бассейна вниз ведёт лестница. Размеры бассейна 7,8х5,8 кв.м, что делает его самым значительным в Кноссе люстральным участком. Как полагает Р. Кастледен, весь этот комплекс и, в частности, люстральный бассейн использовались как место ритуального омовения в бассейне паломников, прибывших во дворец по северной дороге 62. Святилище Северо-Западного комплекса, расположенное над подземельями Старых дворцов было украшено фрагментами т. наз. "Миниатюрных фресок": "Тройное святилище", "Святилище в роще" и "Собиратель шафрана" (самая ранняя из сохранившихся кносских фресок, датируется XVII в. до Р.Х.). Помимо описанных помещений в северо-западной части находились помещения. Таким образом, основные помещения северного крыла были связаны с северным входом во дворец и также, как и предыдущие части Кносского дворца носили ритуальный характер.

Если выйти из дворца и пойти на запад, то мы подойдём к знаменитому Театральному району, который, вероятно, являлся одним из официальных мест как дворца, так и города. Театральный район, к которому подходит царская дорога и один из тротуаров, ведущий во дворец, построен на месте раннего мощёного северо-западного двора. Восточная часть театрального района представляет собой 18 низких ступеней шириной 10,6 м. Общая высота театральной лестницы в Кноссе — 2,2 м, высота каждой ступеньки — 12 см 63. В юго-восточном углу района часть ступеней занимает оштукатуренный бастион прямоугольной формы, вытянутый с востока на запад 64, чьи стены покрыты следами живописной декорации.

У Театрального района заканчивается вымощенная плитами Царская дорога, которая вела через город к Малому дворцу 65. У царской дороги стояли некоторые крупные и значительных городских зданий ("Дом фресок" со знаменитыми фресками "Голубая птица" и "Голубые обезьяны" и др. постройки).

После извержения вулкана, произошедшего около 1450 г. до Р.Х. и послужившего окончанием периода Новых дворцов и начала периода Поздних дворцов, Кносс был сильно повреждён. Как и другие комплексы он вскоре восстанавливается. К этому времени относится сооружение южного ступенчатого портика, западного входа и коридора процессий с их декорацией, перестройка в складские помещения комнат, выходящих на юго-запад центрального двора 66. Были произведены изменения в Тронной зале, заново вымощен центральный двор, повышен уровень пола Северо-Западной залы. Возможно, количество используемых комнат сократилось, в основном пользовались помещениями западного и восточного крыльев.

Недаром мы так подробно рассмотрели планировку и специфику архитектурного решения Кносского дворца. Этот дворец будет выступать как своеобразный эталон при строительстве других подобных комплексов на Крите. Близок по размерам Кносскому дворец в Фесте, расположенный на южном побережье о-ва. Фесткий дворец был восстановлен после катастрофы Старых дворцов, но восстановлен, как отмечает Б. Р. Виппер, ".. более фундаментально, чем в Кноссе"67. Общий план близок в общих чертах кносскому дворцу, с той разницей, что главные помещения в Фесте расположены не на восток, а на север от центрального двора. В планировке Центрального двора заметно дальнейшее развитие идей, намеченных в Кноссе. Как считает Б.Р. Виппер это проявилось в том, что "…во-первых, двор имеет совершенно правильную симметричную форму. Главный вход с севера расположен не только точно в середине узкой стороны двора. Но и фланкирован двумя полуколоннами и двумя нишами, украшенными фресками… Другая отличительная особенность фесткого центрального двора заключается в том, что стены, окаймляющие его по широким сторонам, почти совершенно растворились в колоннах и портика. Вообще идея колоннады и её декоративного применения достигла в Фесте более богатого развития, чем в Кноссе"68. В Фестком дворце будет самый большой по площади ансамбль "Резиденции", расположенный к северу от центрального двора. Интересна не столько планировка этого ансамбля, сколько найденные ларнак (в политюроне), девять бронзовых лабрисов (в люстральной комнате), три ритона, один из которых в форме головы быка, и две пары рогов посвящения красного цвета (на лестнице).

Более скромным, по сравнению с Кноссом и Фестом, был дворец в Малии, на северном побережье о-ва, на восток от Кносса. При постройке дворцов в Маллии и Като Закро использовали планировку кносского дворца. Об этом свидетельствует изучение минойских поселений, в обоих случаях, наблюдается явное несоответствие ориентации дворцового комплекса и подступающих к нему с севера "городских кварталов", складывается впечатление, что дворец был насильственно "вписан" в уже сложившуюся ранее структуру поселения—планировка дворцовых построек в Маллии и Като Закро были сознательно смоделированы как уменьшенные и несколько видоизменённые копии кносского прототипа и внедрены прямо в центр поселений, уже существовавших здесь ранее и снесённых перед постройкой дворца комплексов протодворцового типа (как известный "квартал Мю")69. Сам дворец в Малии меньше кноссокого, менее щедро украшен лестницами и колонными портиками, световые шахты отсутствуют и свет во внутренние пространства попадает только со двора или через портики и коридоры. Но сохраняются наиболее главные черты архитектурно-планировочного решения: центральный двор (его размеры почти равны размерам двора в Фесте), группы помещений, связанные между собой длинными коридорами. По мнению Б.Р. Виппера, во дворце в Малии есть "…более консервативный приём комбинации помещений — крючком, напоминавший ещё примитивное распределение пространств в неолитических хижинах; кроме того, в Маллии преобладает мало типичный для критской архитектуры портик с двумя (не одной) колоннами посередине"70. В северо-западной части дворца в Маллии располагался комплекс "Резиденции"71. Как в Кноссе, в Фесте, он удалён от основных внешних входов во дворец. План большого зала напоминает Кносс, а малого — Фест 72.

Критские дворцы являлись важными административными и хозяйственными центрами, но все эти функции были лишь производными от их основной — сакральной — функции. Согласно замечанию Ю.В. Андреева, ".. в представлении самих минойцев дворец несомненно был прежде всего святилищем, жилищем верховного божества или, по крайней мере, тем местом, где оно время от времени являлось своим почитателям"73. Ещё А. Эванс квалифицировал Кносский дворец как святилище, как жилище "царя-жреца", непосредственно связанного с великой богиней в качестве её сына и спутника. На преимущественно сакральную природу критских дворцов указывает не только обилие культовой утвари, найденной на этих территориях, сколько своеобразный облик дворцов, их месторасположение, их "вписанность" в окружающий ландшафт. Ю.В. Андреев приводит точку зрения В. Скалли, считавшего, что "основное назначение дворца заключалось в том, чтобы служить постоянно меняющейся сценой и декорациями для сложного ритуального действа, разыгрывавшегося в его дворах, коридорах, внутренних покоях. Само действо, в котором американский учёный склонен видеть сильно усложнённую модификацию древних пещерных обрядов эпохи палеолита, было тесно связано с идеей лабиринта и включало в себя длительное движение процессии адорантов по бесконечным коридорам дворца, постоянные переходы из тьмы в свет и обратно, всемозможные испытания, которым подвергались участники шествия (в их число могли входить игры с быками, по всей вероятности, происходившие в центральном дворе)"74. Тем самым, замечает далее Ю.В. Андреев, "сама планировка дворца, детали его внутреннего убранства как бы отразили в себе и запечатлели на долгое время основные перипетии этой праздничной церемонии или скорее цикла таких церемоний. Отсюда такие непременные элементы дворцовой архитектуры, как лабиринтообразные переходы, открытые дворы, павильоны, украшенные колоннами, крипты с подпорными столбами и т.п."75. Неслучайно наиболее значительные из критских горных святилищ были открыты на горе Юктас, расположенной точно на оси Кносского дворца к югу от него; на горе Иде, занимающей точно такое же положение по отношению к Фесткому дворцу; на г. Дикте, соотносящейся с Маллией 76. Тем самым произошло формирование системы ритуальных комплексов, расположенных как за пределами поселения (в горах), так и внутри самого поселения 77. Сакральная природа дворца претворялась не только в специфике его архитектурно-планировочного решения, но и в системе росписи, декора. Исходя из вышесказанного становиться понятным, почему главным структурообразующим ядром планировки критского дворца был центральный двор, с которым были связаны практически все части дворца — ведь именно в нём и проходил обряд тавромахии. Вместе с тем центральный двор "…был лишь частью довольно сложной системы взаимосвязанных ритуальных площадок, каждая их которых могла служить местом действия для чередующихся актов единой религиозной мистерии"78. Тем самым, критский дворец выступал как грандиозная театральная декорация, на фоне которой отправлялись основные ритуалы этой культуры.

Ещё одним типом постройки, представленном в критской архитектуре, были виллы. Рассмотрим этот тип на примере виллы в Агиа (Айа) Триаде, расположенной на склоне холма, в нескольких километрах на северо-запад от Феста. В плане эта вилла имеет вытянутую композицию, состоящую из нанизанных одна на другую пространственных ячеек. Среди помещений выделяется главные (парадные) покои и т. наз. Женская половина. Женская половина состоит из трёх удлинённых мегаронов, расположенных по одному плану, с тремя световыми шахтами, тесно примыкающими друг к другу. Каждый мегарон связан с другим общей стеной, но при этом представляет собой замкнутую, независимую единицу со своим входом и своим световым колодцем. Некоторые исследователи склонны видеть в этой постройке летнюю резиденцию правителей Кносса, хотя, как замечает Ю.В. Андреев, "такая трактовка этого интереснейшего комплекса едва ли может быть признана единственно возможной"79. Подобного типа постройки открыты в восточной части Крита: т. наз. дворец в Гурнии, виллы в Пиргосе, Ахладии, Зу, Ано Закро и др. Все они, по мнению, Ю. В. Андреева, находились под контролем дворцов Маллии и Като Закро 80. Используемый для обозначения этой группы археологических памятников термин "вилла" очень условен. Так, многие из них, как вилла в Агиа Триаде, комплекс из трёх вилл в Тилиссе, "дворец" в Гурнии, виллы в Пиргосе, Ниру Хани, Арханесе, были построены в самом центре более или менее значительных жилых массивов 81. Как полагает Ю.В. Андреев, "в чисто архитектурном отношении так называемые виллы не отличаются от богатых "городских" домов, а иногда даже превосходят их сложностью планировки и роскошью внутреннего убранства"82. Основные элементы планировки больших вилл Тилисса и Ниру Хани в общем идентичны внутренним помещениям аристократических домов центральной части Кносса: большой зал с передней, люстральный бассейн, световые колодцы, крипта с подпорным столбом, жилые покои, комплекс хозяйственных помещений с кладовыми и помещениями для переработки урожая. Совпадают и многие детали архитектурной отделки, элементы внутреннего декора, применяемые строительные материалы. Кроме того, Ю.В. Андреев приводит данные о том, что "в каждой вилле были открыты… помещения, служившие местами религиозных церемоний"83. Для того, чтобы понять характер критских вилл важно вспомнить факт их почти синхронного появления во многих пунктах, разбросанных по территории центрального и восточного Крита в период после 1700 г. до Р.Х. и столь же синхронного их исчезновения примерно около 1450 г. до Р.Х.84 Как полагает Ю.В. Андреев, "в целом продолжительность жизненного цикла большинства вилл более или менее точно совпадает с периодом "новых дворцов", из чего можно сделать вывод, что и дворцы, и виллы возникли в процессе одной и той же широкой строительной программы и уже в силу этого тесно между собой связаны…можно предположить, что должностные лица, занимавшие виллы в качестве наместников кносского царя или правителей Феста, Маллии и Като Закро, выступали в роли посредников между земледельческим населением своих округов и центральной властью"85.

Рассмотренные постройки, относящиеся к периоду Новых и частично Поздних дворцов показывают насколько сложна и многообразна была духовная жизнь древних жителей Крита. Но архитектура, пусть и главный вид искусства Крита, не определяла всей полноты художественной культуры. Безусловно, также важную роль в системе культурных ценностей играло и изобразительное искусство Крита.

Список литературы

1. Андреев. 1989. – Ю. В. Андреев. Островные поселения Эгейского мира в эпоху бронзы. Л., 1989.

2. Андреев. 1999. - Ю.В. Андреев. Цена свободы и гармонии. СПб., 1999.

3. Андреев.2002. – Ю.В. Андреев. От Евразии к Европе. Крит и Эгейский мир в эпоху бронзы и раннего железа. СПб., 2002.

4. Античная культура. 1995 – Античная культура. Словарь-справочник. М., 1995.

5. Виппер.1972 - Б.Р. Виппер. Искусство Древней Греции. М., 1972.

6. ВИА, 1973. - Всеобщая история архитектуры. Т.2 Архитектура античного мира. М., 1973.

7. Колпинский, Сидорова. 1970. - Ю.А. Колпинский, Н.А. Сидорова. Искусство Эгейского мира и Древней Греции. Серия "Памятники мирового искусства". М., 1970.

8. Колпинский. 1977. - Ю.А. Колпинский. Великое наследие античной Эллады и его значение для современности. М., 1977.

9. Сидорова. 1972 - Н.А. Сидорова. Искусств Эгейского мира. М., 1972.

10. Соколов. 1972 – Г.И. Соколов. Эгейское искусство. М., 1972.

11. Сокровища Трои. 1996 – Сокровища Трои. Каталог выставки в ГМИИ им. А.С. Пушкина. М., 1996.

12. Пендлбери. 1950. – Дж. Пендлбери Археология Крита. М., 1950

13. Ривкин. 1978. - Б.И. Ривкин. Античное искусство. Серия "Малая история искусств". М., 1978.

14. Castleden R. 1992. – Castleden R. The Knossos Labyrinth. London, 1992.

15. Graham. 1969. — G.W. Graham. The palaces of Crete. New York, 1969.

16. Graham. 1973. — G.W. Graham. Bathrooms and Lustral Chambers // Greece and Eastern Mediterranean in Ancient History and Prehistory. Berlin- New York, 1973.

17. Hägg R. 1987. - Hägg R. On The Reconstruction of The West Facade of Knossos // The Functions of Minoan Palaces. Stockholm, 1987.

18. Hallager E. 1987. - Hallager E. "A Harvest Festival Room" in the Minoan Palaces? // The Functions of Minoan Palaces. Stockholm, 1987.

19. Hendrix E. 1997-98. - Hendrix E. Paitied Ladies of the Early Bronze Age. Almanac of The Metropolitan Museum of Art. Vol. 55, № 3, N-Y., 1997-98.

20. Kameron M. 1987.- Kameron M. The "Palatial" Thematic System in the Knossos Murals // The Functions of Minoan Palaces. Stockholm, 1987.

21. Nimeir. 1987 – Nimeir W. On The Function of the Throne Room in the Palace of Knossos // The Functions of Minoan Palaces. Stockholm, 1987.

22. Rutter J.B.1996-97.- Rutter J.B. Prehistoric Arhaeology of Aegean. Dartmount, 1996-97.

Ссылки:

1. Точные хронологические рамки промежутка между периодами "новых дворцов" и "старых дворцов" пока неустановленны. Как отмечает Ю.В. Андреев, "некоторые исследователи (такие как Шахермайер Ф., Платон Н., Худ М. – С.З.) пытаются свести её к минимуму, полагая, что строительство "новых дворцов" началось практически сразу после катастрофы, что объясняет их при всех отличиях довольно близкое сходство со "старыми дворцами", свидетельствующее о непрерывной культурной преемственности. Другие (как С. Маринатос – С.З.), напротив, считают, весь следующий хронологический отрезок между 1700 и 1600/1589 гг., был своего рода "мёртвой полосой", от которой не сохранилось никаких сколько-нибудь значительных сооружений, за исключением, может быть, гипотетических частей Кносского или Фесткого дворцов" (Андреев. 2002. С. 130).

2. Андреев. 1989 С. 10.

3. Андреев Ю.В. приводит точку зрения Д.Леви. См. Андреев. 2002. С. 130-131.

4. Так Андреев Ю.В. ссылается на току зрения, высказанную Сп. Маринатосом и С. Худом, о том, что это событие не могло произойти задолго до 1600 г. до Р.Х. См. Андреев. 2002. С. 131.

5. Андреев. 2002. С. 131.

6. Также Р. Виллетс допускает, что в Кносс могли быть приглашены мастера из Алалаха.

7. Андреев. 2002. С. 131.

8. Виппер. 1972. С. 20.

9. Андреев. 2002. СС. 132-133. По мнению Ю.В. Андреева, это свидетельствует о том, что "такой гигантский (конечно, по эгейским меркам) социальный организм мог нормально существовать и развиваться только за счёт эксплуатации обширной сельскохозяйственной зоны, которая едва ли могла ограничиваться ближайшими окрестностями самого Кносса, но, что гораздо более вероятнее, охватывала весь Крит и, возможно, также какие-то другие острова Эгейского моря. Поэтому вполне логично предположить, что все известные сейчас дворцовые центры Крита так же, как и окружавшие их малые периферийные поселения, были звеньями единой сельскохозяйственной и вместе с тем политической системы" (Андреев. 2002. С. 133).

10. Для Кносса гипс добывался в каменоломнях на соседнем от Кносского холма— холме Гипсада.

11. Сейчас на Крите дерево – редкий материал, но в период минойской цивилизации на о-ве росли кипарисовые леса.

12. Такая форма может быть объяснена желанием придать конструкции большую устойчивость при частых землетрясениях, когда сила тяжести сводится с большей площади в одну точку.

13. Эти данные приводит Ю.В. Андреев. См. Андреев. 2002. С. 137.

14. Андреев. 2002. СС.138-139.

15. Виппер.1972. С.21.

16. Там же. С. 21.

17. Greham. 1969. P 229.

18. Castleden. 1992. C. 84

19. Реконструкция, предложенная Р. Кастледеном тоже не бесспорна, хотя бы в силу того, что плановое решение помещений, предложенное данным автором характерно скорее для материковой Греции, а не для Крита.

20. Виппер. 1972. С. 23.

21. Greham. 1969. P 230.

22. Hägg R. P. 147.

23. О том, как могли выглядеть окна западного фасада, свидетельствуют многочисленные находки фаянсовых моделей домов, происходящие из того же Кносса.

24. Есть ряд предположений, что склады в нижнем ярусе западного фасада существовали ещё в период Старых дворцов. В поздний период в полу складов были сделаны прямоугольные казеллы, предназначенные для хранения жидкостей.

25. Kameron. PP. 321-322. Также, подобно Кносскому дворцу, реконструируются большие залы во дворцах в Фесте и Маллии (Graham. P.118).

26. Эта группа помещений была сильно перестроена в поздний период. Hallager E. P.169

27. Фасад святилища исчезает в поздний период, не найдено обломков декораций, относящихся к нему, фасад святилища реставрирован по фреске, упавшей из верхних залов, но на западном фасаде центрального двора сохранились фрагменты фундамента, позволяющие говорить о факте существования некоей архитектурной структуры.

28. Hallager E. P.173.

29. Hallager E. P.173.

30. Аналогичные помещения, связанные с западными складами должны были существовать и в других больших дворцах. В период микенского господства эти помещения перестроены и превратились в хранилища, в них найдены глиняные таблички с линейным письмом Б, лампы и пифосы.

31. В связи с этим А. Эванс и ДЖ. Грехем связывали тронный зал с культурными инновациями периода Поздних дворцов, в частности с влиянием на планировочную структуру этой комнаты микенского мегарона. Но единственной чертой, сближающей микенские мегароны и тронную залу является наличие трона, тем более, что в данном комплексе трон не выполняет роль царского.

32. Так полагает В. Нимайер, относя к этому времени первоначальный уровень полов тронной зала и прихожей. Кроме того, он находит параллели комплексу тронного зала в культовых помещениях квартала МЮ в Малии (Nimeir. 1987. P.165). Состав и расположение комнат тронного комплекса, действительно, схожи с культовым центром в квартале Мю, который состоял из главного зала с люстральным бассейном, прихожей, внутреннего святилища, комнат для хранения ритуальных предметов. Есть между ними и значительные различия — в Малии вход в люстральный бассейн был не через большой зал, а через служебное помещение; внутреннее святилище соединялось с залом окном, а не дверным проёмом.

33. Castleden. 1992. C. 79.

34. Nimeir. 1987. P.166.

35. Nimeir. 1987. P.166.

36. Nimeir. 1987. P.166.

37. На сегодняшний день вымостка сохранилась достаточно плохо.

38. Также есть предположение, что возможно, весь двор в Кноссе был обнесён портиком.

39. Greham. 1969. P. 73-76.

40. Castleden. 1992. C. 79.

41. Виппер 1972. С. 23.

42. Дж. Грехем реконструирует эти мастерские на основе находок неоконченной продукции, использовавшейся для её изготовления (Greham. 1969. P. 33.)

43. Дж. Грехем говорит об этой зале как о главном святилище Великой Богини. Также существует точка зрения, связанная с тем, что это помещение рассматривается как официальный Тронный зал с находящимся здесь культовым изваянием богини.

44. Особенно интересен среди этих находок бронзовый локон волос длиной 15 см. А. Эванс считал его вотивным даром божеству при прохождении юношами обряда инициаций, а Дж. Грехем предполагал, что это мог быть фрагмент большой статуи (ориентировочная выс. — ок. 2.80 м).

45. Есть предположение, что под полом этого святилища сохранились остатки ранней культовой комнаты, посвящённой богине голубей и датируемой по фрагментам СМII (Castleden. 1992. C. 89).

46. Этот Зал иногда также называется Залом Двойного топора.

47. Название мегарон было взято А. Эвансом из микенской архитектуры, где оно означало покои царя и представляло собой прямоугольный в плане зал с круглым очагомв центре и входом, обрамлённым колоннами. Для критской архитектуры это название носит условный характер.

48. Подобные знаки были выбиты на столбах восточной столбовой крипты в западном крыле.

49. Виппер. 1972. С. 24.

50. Название данное А.Эвансом.

51. Виппер. 1972. С. 24.

52. Greham. 1973. P. 120.

53. Там же. Также У. Вундерлих и Р. Кастледен полагали, что ванны, как и ларнаки, использовались в качестве погребальных ёмкостей. Но при этом Дж. Грехем обращает внимание на различие в декоре ванн и ларнаков (Greham. 1973. P. 119).

54. Castleden. 1992. C. 92.

55. Так его назвал и реконструировал А. Эванс.

56. Castleden. 1992. C. 93-94.

57. Есть ряд предположений о том, что это помещение существовало ещё в ранний период, т.к. основания баз столбов датируются временем Старых дворцов.

58. "Таможня" этот зал назвал А. Эванс. Р. Кастледен считал его залом ожиданий. (Castleden. 1992. C. 88-89).

59. Такое мнение высказал Дж. Грехем, предположив, что зал мог быть местом для торжественных трапез, а в северо-восточной части могли находиться кухни (Greham. 1969. P. 127).

60. Согласно определению А. Эванса эта группа помещений называется "Северо-западный остров".

61. А. Эванс назвал их "камерами заточения".

62. Castleden. 1992. C. 79. Кастледен также предполагает, что прибывшие размещались в каравансараях, расположенных к северу от дворца.

63. С юга к этой лестнице примыкают ещё несколько ступеней. Эта часть шире, чем основная лестница, но ступеней здесь меньше.

64. Его размеры 5, 25х 4,8 м.

65. Малый дворец вместе в "Неисследованным мегароном" представляет собой комплекс, который обладает всеми архитектурными элементами, что и Кносский дворец.

66. Здесь в период Новых дворцов находились трёхчастное святилище, комната празднеств урожая, крипты

67. Виппер. 1972. С. 28.

68. Виппер. 1972. С. 28.

69. Андреев. 2002. СС. 131-132.

70. Виппер. 1972. С. 28.

71. Вероятно, этот комплекс являлся важной деталью архитектурно-планировочного решения критских дворцов. Он также встречается в Загросе — выходит на центральный двор, общая планировка представляет собой сокращённый вариант комплексов остальных дворцов.

72. Greham. 1969. P. 92-94.

73. Андреев. 2002. С. 136. При этом также Ю.В. Андреев отмечает, что идея именно собственно храмовой постройки была чужда Криту.

74. Андреев. 2002. С. 137-138.

75. Там же. С. 138.

76. Ю.В. Андреев приводит данные о том, что "многочисленные горные святилища появились на Крите ещё в нач. II тыс. до Р.Х., почти одновременно со "старыми дворцами". С началом "новых дворцов" (приблизительно между 1700 и 1600 гг.) некоторые из них были втянуты в орбиту влияния дворцовых центров и, утратив свой первоначальный характер примитивных пастушеских капищ, стали местами официального культа, в которых почитание богов, в первую очередь великой минойской богини, осуществлялось в тех же формах, что и во дворцах" (Андреев. 2002. С.140). Также он отмечает, что становление дворцов в их новом качестве храмов великой богини и горных святилищ в качестве официально признанных культовых центров свидетельствует о том, что произошла своего рода религиозная революция, итогом которой стал пересмотр и слияние старых культов в новые общегосударственные. (Андреев. 2002. С. 140).

77. Андреев. 2002. С.141.

78. Андреев. 2002. С. 144.

79. Андреев. 2002. С. 149.

80. Андреев. 2002. С. 150.

81. Эти поселения Ю.В. Андреев определяет как поселения сельского или в отдельных случаях протогородского типа. Андреев. 2002. С.151.

82. Андреев. 2002. С. 151. Также Ю.В. Андреев, указывает на то, что некоторые исследователи причисляют этот тип построек к собой разновидности "малых дворцов".

83. Андреев. 2002. С.151. Ю.В. Андреев приводит данные о том, что наиболее богата такими находками вилла в Ниру Хани.

84. Андреев. 2002. С. 151.

85. Андреев. 2002. С 151-152.