Реферат: Этика о сущности морали

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
1. ДИСКУССИИ О ПРИРОДЕ МОРАЛИ В ИСТОРИИ ЭТИКИ
2. СОЦИАЛЬНАЯ ПРИРОДА МОРАЛИ
3. СТРУКТУРА МОРАЛИ
3.1 КЛАССИФИКАЦИЯ МОРАЛИ С ИСТОРИКО-ФОРМАЦИОННЫХ ПОЗИЦИИ
3.1.1 ДОКЛАССОВАЯ МОРАЛЬ
3.1.2 МОРАЛЬ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
3.2 СТРУКТУРА МОРАЛИ КАК ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ ИНДИВИДУАЛЬНОГО И СОЦИАЛЬНОГО
3.3 КЛАССИФИКАЦИЯ МОРАЛИ ПО СФЕРАМ ПРИМЕНЕНИЯ
3.4 КАТЕГОРИИ МОРАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ОТНОШЕНИЙ И СОЗНАНИЯ КАК СОСТАВЛЯЮЩИЕ МОРАЛИ
4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Выбор темы "Этика о сущности морали" обусловлен тем, что данная тема позволяет в наиболее общих чертах рассмотреть вопросы касающиеся предмета изучения науки этики - морали. Это позволяет прояснить сущность морали, ее место в системе других общественных отношений, проанализировать ее природу и внутреннюю структуру, дать ответы на вопросы о ее происхождении и историческом развитии нравственности, рассмотреть теоретические предпосылки появления той или иной морали.

1. ДИСКУССИИ О ПРИРОДЕ МОРАЛИ В ИСТОРИИ ЭТИКИ

Раньше всегда спорили о тех или иных этических проблемах, сейчас проблемой стала сама этика, о ней все время пишут и говорят. Сказано и написано на эту тему много, есть ряд понятий, которые постоянно путают.
Что есть нравственность? Примем, что это примерно то же, что "нравственная жизнь", а нравственная жизнь- это просто человеческая жизнь, личная и общественная, если смотреть на нее в свете нравственных правил. Нравственная жизнь становится предметом науки, научного исследования. Если мы исследуем факты нравственной жизни индуктивным методом, исходя из опыта, получится так называемая наука о морали. Она берет существующие нравственные нормы и устанавливает, что в данном обществе или в данной исторической эпохе считают или считали добром или злом. Наука о морали не определяет, что добро, а что- зло. Этим занимается этика, которая подходит к нравственной жизни не с описательной, а с нормативной точки зрения. Она определяет нормы, т.е. судит о том, что хорошо, что плохо, и суждения эти обосновывает, показывая, почему все именно так, а не иначе. Вот чем отличается описательная наука о морали и этика, наука нормативная. Однако, в обычном разговоре "наукой о морали" нередко называют этику, "этикой" - мораль. Особенно часто смешивают последние два понятия.
Традицию, начало которой положил Демокрит, лучше всего назвать натуралистической (от латинского natura -природа). Так согласно этому течению основа морали, то -есть, прошу прошения за тавтологию, природа морали - есть природа. По словам Аристотеля, Демокрит принадлежал к философам, которые приняли начало всего того, о чем учили "соответственно природе, какова она в действительности есть". Добро, справедливое, прекрасное рассматриваются Демокритом как проявления естественного порядка вещей. Природа закон всему, в ней и только в ней следует искать происхождение, основание и критерий всяких человеческих ценностей. В самом человеке, считает Демокрит, есть надежный путеводитель, позволяющий ему безошибочно отличать должное от непозволительного, добро от зла. Это способность человека испытывать наслаждение и страдание. Тогда получается, что если ценно все то, что приносит удовольствие, то смысл жизни состоит в погоне за наслаждениями. Выходит, наиболее нравственным является тот, кто во всем угождает своим чувственным страстям. Но стремление только к приятному делает людей рабами своих вожделений. Добро здесь непременно превращается в зло. Древний философ пытаясь выйти из этого затруднительного положения провозглашает: "Отказывайся от всякого удовольствия, которое не полезно", "не всякое удовольствие должно принимать, но лишь связанное с прекрасным".
Рациональная теория сущности морали, этики была выдвинута просветителями. Гольбах ставит себе целью обосновать "принципы естественной морали". В чем они состоят? Основой морали, говорит он, является природа человека, его потребности. Сама "природа хочет, чтобы человек трудился для своего счастья". Люди в своих действиях способны следовать только собственным интересам. Но как же они могут поступать морально? Чтобы быть добродетельным, людям вовсе не следует отрекаться от себя, стать аскетом, подавлять в себе естественные наклонности. Напротив, должно во всем следовать велениям своего естества, ибо "обязанности человека вытекают из его природы". Стремясь к счастью, человек по самой логике вещей становится добродетельным. И наоборот, "только благодаря добродетели человек может стать счастливым". В некотором роде это напоминает морализующего проповедника, обещающего людям блаженство в награду за праведность. Насколько надо идеализировать человека, чтобы сказать, что его забота о самом себе автоматически ведет к добродетели! Однако, "добродетель, - цитирует Гольбах Цицерона, - не что иное, как совершенная в себе и доведенная до своей вершины природа". Иными словами, подлинно моральное (ценность!) - это то же самое, что "естественное" в человеке. Должное вытекает из сущего.
Так и в сфере морали свобода личности целиком совпадает с внешней необходимостью, личная потребность - с общественной обязанностью. Но как же это возможно? Ведь свобода, как принято считать, состоит в возможности делать все, что заблагорассудится. Нет, говорит Монтескье, "свобода состоит не в том, чтобы делать то, что хочется...Свобода может заключаться лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего должно хотеть..." Подлинная свобода, по Гольбаху, не имеет ничего общего с "безрассудным своеволием". Суть рациональность предполагает, что все науки и виды деятельности человека составляющие творчество, включая и, например, искусство - "разумны" - они постигают сущность мира и сами понятны разуму. Иными словами, следуя этой логике рассуждения, чувства - это то же самое, что и разум, только в другом обличие. Подобным образом дело обстояло и с моралью, этикой. Предполагалось, что они не заключают в себе ровно ничего, что не подлежит суду разума. " Мораль, - пишет Гольбах, - представляет собой науку, принципы которой могут быть обоснованы с такой же ясностью и строгой точностью, как принципы арифметики и геометрии". Если этика должна стать научной, то наука в свою очередь совпадает с этикой. По определению Гольбаха, наука есть "знание о предметах, на которых люди сосредотачивали свое внимание, чтобы распознать, полезны ли эти предметы для человеческого счастья"."...Все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него, - пишет Энгельс, излагая концепцию просветителей. - Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего...Человеческая голова и те положения, которые она открыла посредством своего мышления, выступили с требованием, чтобы их признали основой всех человеческих действий и общественных отношений".
Имеется течение "Критики практического разума", предложенное Кантом. Нравственность, по Канту, есть продукт разума. "Чистый разум сам по себе есть практический разум и дает (людям) всеобщий закон, который мы называем нравственным законом", - пишет он в "Критике практического разума". Нравственный принцип распространяется не только на людей, но и на все конечные существа, обладающие разумом и волей; он господствует также в сфере "высшего мыслящего существа", бога. Конечные разумные существа внечеловеческого происхождения являются у Канта логическим постулатом, призванным заострить мысль о безусловной всеобщности нравственности в пределах разума. Кант критикует натуралистическую концепцию морали просветителей по трем основным пунктам. Прежде всего он считает, что стремление человека к счастью не может сделать его нравственным. Чаще всего желание благополучия, удовлетворения собственных интересов толкает людей на аморальные поступки. И тем не менее - это естественное стремление человека, от которого он просто не может отказаться. Но если так, то человек, покуда он остается естественным существом, не способен подняться до подлинной нравственности. Он может стать моральным лишь в том случае, если будет подавлять в себе природное начало, поступать вопреки ему, принуждая себя, повинуясь одному только чувству долга. Мораль, стало быть, - область противоестественного. Для возникновения обязующей силы долга в человеке, по мнению Канта, должно быть внеестественное начало, которое кант не считает общественным. Выражая недоверие "естественному человеку", Кант в действительности имеет в виду "эгоиста по природе", т.е. буржуазного индивида. А весь строй жизни и мысли этого индивида обусловлен строем общества, в котором он обитает. Если человек поступает ради интересов других людей, из чувства доброжелательности, желая оказать им благодеяние, то это еще не подлинная нравственность. Отказываясь от своего эгоизма, человек жертвует в пользу эгоизма других. Так или иначе здесь преследуется практический расчет, поступки выбираются и оцениваются с точки зрения их полезности, пригодности для чего-либо и выгоды для кого-либо. В поступках видят лишь средство для достижения какой-то иной, внеморальной цели.
Так Кант заявляет о том, что ему претит утилитарный дух буржуазного общества и его мораль трезвого расчета. Он вовсе не против того, чтобы моральные действия совершались ради человека. Но реально существующий в буржуазном обществе индивид не кажется ему достойным объектом нравственного подвижничества. Служение человеку Кант понимает как служение идеалу человека. А такого идеала он не видит вреальной жизни. Вот почему Кант приходит к выводу, что основание нравственных обязанностей вообще не следует искать "в природе человека или в тех обстоятельствах в мире, в какие он поставлен..." Во имя человека, но не для человека. Поступать морально, согласно Канту, означает оказывать уважение "не к жизни, а к чему-то совершенно другому, в сравнении и сопоставлении с чем жизнь со всеми ее удовольствиями не имеет никакого значения". Другими словами, если моральные требования не могут основываться на законах и потребностях этого мира, они должны исходить из какого-то иного мира. Так Кант делает первый шаг к созданию потустороннего царства должного, совершенно не связанного с тем, что есть в действительности. И все-таки Кант вынужден признать законность стремления человека к счастью. Без этого стремления мораль утратит для человека всякий смысл. Просветители, стремясь доказать, что человек сам заинтересован в соблюдении требований морали, заверяли его, что добродетель есть прямой путь к личному счастью. С этим Кант уже не согласен. Сколь бы ни был добродетелен индивид, законы реальной жизни не гарантируют ему соответствующего вознаграждения. "Отчего под ношей крестной, весь в крови, влачится правый? Отчего везде бесчестный встречен почестью и славой?" - вопрошает Гейне. В действительности добродетель часто оказывается в незавидном положении, а порок остается безнаказанным и торжествует. Буржуазное общество уже не представляется Канту абсолютно справедливым.
Но тогда как же тогда можно требовать от людей исполнения веления нравственности? Человек, выполняющий свой долг, должен быть уверен, что ему воздастся. Счастье должно совпадать с добродетелью, иначе мораль несправедлива. Чтобы выйти из создавшегося затруднения, Кант снова должен допустить существование некоего иного, более разумного и абсолютно справедливого мира. Должны существовать бог, гарантирующий эту справедливость, и вечная жизнь, в которой всякий в конце концов получит по заслугам.
Наконец, Кант отвергает просветительную концепцию тождества внутренней свободы человека и внешней необходимости. Он согласен с просветителями в том, что все поступки человека в реальной жизни подчинены строгой необходимости. Что бы тот ни совершил, его действие есть следствие определенных причин. Но раз так, то мораль опять невозможна. Можно ли винить человека за проступок, если он был необходим и не мог быть иным? Очевидно нельзя. Человек оказывается морально невменяемым. И точно так же не его заслуга, если он поступил добродетельно. Когда мы одобряем или осуждаем человека за что-либо, то исходим из предположения, что он обладает свободой выбора, что в его воле поступить так или иначе. Но такая свобода совершенно исключается законами естественного мира.
Из создавшегося затруднения Кант видит только один выход:
Снова допустить существование иного мира (правда, на этот раз без бога). У него получается, что человек одновременно пребывает в двух различных мирах. Как существо природное, человек принадлежит к миру пространства и времени, причин и следствий, здесь он несвободен. Его действия можно заранее предвидеть и рассчитать с такой же точностью, как затмения солнца, и только в другом, внеестественном мире человек свободен, выбирает свои поступки и ответствен за них, его можно одобрять или осуждать. Только в этом "ином" мире человек, по Канту, является моральным существом. Тем не менее, "...Объективная реальность морального закона, - говорит Кант, - не может быть доказана никакой дедукцией и никакими усилиями теоретического, спекулятивного или эмпирически поддерживаемого разума... и все же она сама по себе несомненна". Спустя столетие идеи Канта о "регулятивных принципах" разума и "практических" основаниях нравственности были вновь извлечены из архива истории. Так если просветитель готов был самые возвышенные устремления и идеалы вывести из эгоизма частного собственника, то современный его приемник, утративший веру в то, что капиталистическое общество полностью воплощает в себе достижения всемирной культуры, мыслит совсем иначе. С одной стороны он видит мораль, диктуемую потребностями данного общества и официально санкционированнующую его экономический строй, политику и юридические законы. Но, с другой стороны, перед его мысленным взором раскрывается некая более высокая мораль, осуждающая существующую несправедливость и политический прагматизм. Эта вторая нравственность кажется ему противной всякой общественной целесообразности и практическим человеческим интересам. Понятно, что такая мораль может представляться только сверхчеловеческой и внеобщественной по своему происхождению. В воображении философа возникает царство извечных и потусторонних ценностей, императивов и целей, которые человеку "суждено в мире" частично исполнять, а частично - прегрешать против них и мучиться сознанием своей вселенской вины. Нравственность, не укладывающаяся в рамки данных социальных отношений, вполне логично вырастает до космических масштабов.
Факты нравственной жизни говорят о людях, о мире, но не о самой этике. Однако зададимся вопросом, можно ли считать этику в определенном выше значении источником морали, а если можно - то в какой степени.
Существует наука, называемая аксиологией, оперирующая философскими категориями, являющаяся наукой о ценности. Аксиология задает свойственный ей вопрос: была бы природа красивой, если бы не было человека? Обнаруживается, что ответить на этот вопрос не так-то просто. Кажется абсурдным говорить, что до появления на земле разумного существа девственная природа не была такой, какова она теперь, не заключала в себе всего того, что мы называем прекрасным. Но вместе с тем сами по себе эти пространственные соотношения, электромагнитные и воздушные колебания, т.е. все то, что мы воспринимаем как формы, цвета и звуки, не содержат в себе никакой красоты. Целиком завися от них, она есть что-то совсем иное, не сводимое к свойствам мироздания. Нечто такое, что не содержится в природе самой по себе и что не является лишь видимостью сознания.
Нечто подобное - "противоестественное" - аксиолог обнаруживает и в моральных ценностях. Допустим, совершено преступление, кража. Нравственное сознание выносит поступку вердикт: зло. Но в чем это зло заключается? Вопрос всегда был довольно каверзным для теоретиков на протяжении всей истории этики. Наиболее эмпирически и рассудочно мыслящие из них пытались свести моральное зло к чему-то непосредственно наблюдаемому, к ощутимым результатам совершенного действия. Логика их рассуждения такова. Следствием воровства явилось то, что были нарушены интересы человека, он был лишен возможности пользоваться принадлежавшим ему предметом, наслаждаться им и т.п. зло, стало быть, заключается в некотором ущербе, причиненном поступком, в страдании, тогда как добро - в полезном эффекте, приносимом действиями людей в наслаждении и счастье. В общем так (говоря с известным упрощением) понимали природу морального добра и зла в разные исторические эпохи сторонники так называемой гедонистической и эвдемонистической этики - Демокрит и Эпикур, французские материалисты 18 века и английские утилитаристы 19 века, а также и иные современные буржуазные этики.
Но противники этой точки зрения опровергали ее посредством столь же очевидных примеров. А что если человек, незаконно приобретший предмет, получил большую пользу, чем мог извлечь из него владелец. Или если преступление было сразу же раскрыто и его пагубные последствия были предотвращены? Или, наконец, поступок только замышлялся, но не был совершен по каким-либо не зависящим от человека обстоятельствам? Ведь и в этом случае с точки зрения нравственности поступок, попытка к нему или только умысел является злом. Последствия (единственно, что может недвусмысленно установить наука, изучающая факты), таким образом, здесь ни при чем. Источник морального значения деяний и побуждений надо искать в чем-то другом. Если полезный результат считать единственным критерием морального, то, следуя этой логике, человек должен поступать в морали как расчетливый делец или политик, ему дозволено преступать, скажем, законы честности, когда это покажется ему выгодным для тех, интересы кого он защищает.
В начале 20 столетия один из основателей аксиологии, английский философ Джордж Мур установил наличие грубой логической ошибки в традиционных рассуждениях гедонистов и эвдемонистов. В самом деле, когда философ говорит, что добро есть то, что приводит к наслаждению или счастью, он молчаливо подразумевает, что само наслаждение или счастье является добром. Люди стремятся к ним, потому, что в них они видят то, к чему стоит, должно стремиться. Получается, следовательно, логический круг: основание добра, определяется через добро. Эту ошибку Мур назвал "натуралистической"; она состояла в том, что ценность понималась как естественное свойство, тогда как на самом деле она была определена через должное. Ценность, заключает Мур, есть "внеестественное" качество, его нельзя вывести из всего того, что мы знаем о законах сущего.
Мы видим, что в чем-то Мур прав: моральное добро и зло не могут быть объяснены естественной наукой. Это задача науки общественной. Но Мур (и другие аксиологи) с последним не согласится. Для него всякая наука -"естественная", даже, например, социология, поскольку она изучает то, что "есть". Добро же, с точки зрения аксиолога, - явление уникальное, относящееся к области должного, а не сущего. Отсюда, далее делаются выводы, имеющие уже явно иррационалистический смысл. Наука, дескать, бессильна что-либо сказать о природе моральной ценности, дать основание для решения нравственных проблем. Люди способны постичь смысл добра, дать моральную оценку явлениям лишь отказавшись от всего того, что они знают из опыта и науки. В оценке вступает в силу особое моральное прозрение - интуиция, непосредственное усмотрение, восприятие "самоочевидного", - не имеющее ничего общего с эмпирической достоверностью фактов и логикой умозаключений.
К моральным ценностям вполне приемлем закон "противоотносительности". Подобно тому как металл считается драгоценным лишь благодаря своей редкости и исключительным качествам, так и выше оценивается достоинство того или иного поступка, чем реже он совершается. Оснований для пессимизма здесь никаких нет, просто ценностное сознание перевернуло отношение причин и следствий: люди считают самым возвышенным то, что исключительно. Многие поколения моралистов-проповедников мечтали о победе добра над злом, о мире ничем не омраченного блаженства. Но если бы нечто подобное и произошло и зло бы полностью было бы устранено, то и добро бы "исчезло".
Главной проблемой этики всегда был вопрос о природе и происхождении морали, однако в истории этических учений он обычно ставился в виде вопроса об основании представлений морального сознания о должном, о критерии нравственной оценки. Резюмируя все выше сказанное, касающееся истории этики, заметим, что в зависимости от того, в чем усматривалось основание морали, все имеющиеся в истории этики учения можно отнести к двум типам. первый включает теории, выводящие нравственные требования из наличной действительности человеческого бытия - "природы человека", естественных потребностей или стремлений людей, прирожденных им чувств или каких-либо фактов их жизни, рассматриваемых как самоочевидное внеисторическое основание морали. Теории этого типа обычно тяготеют к биоантропологическому детерминизму; содержат в себе элементы материализма (древнегреческие материалисты, Аристотель, Спиноза, Гоббс, французские материалисты 18 века, утилитаризм, Л.Фейербах,русские революционные демократы), но часто в них преобладают тенденции субъективного идеализма (английская школа нравственного чувства 17-18 веков, Дж. Батлер; в современной буржуазной этика - Дж. Дьюи, Р.Б. Перри, Э. Вестмарк, Э. Дюркгейм, В.Парето,У.Самнер и другие). В теориях другого типа основанием морали считается некоторое безусловное и внеисторическоеначало, внешнее бытию человека. Это начало может пониматься натуралистически ("закон природы" стоиков, закон "космической теологии", эволюции органической жизни) или же идеалистически: "высшее благо" (Платон), абсолютной идей (Г.Гегель), божественный закон (томизм и неотомизм), априорный моральный закон (Кант), простые и самоочевидные идеи или отношения, не зависящие от природы мироздания (кембриджские платоники). В истории этики следует особо выделить авторитарные концепции морали, согласно которым единственным основанием ее требований является некий авторитет - божественный или личный.
В современной буржуазной этике проблема основания морали часто представляется вообще неразрешимой. В интуитивизме основные моральные понятия считаются не связанными с природой всего сущего, а потому самоочевидными, недоказуемыми и неопровержимыми. Сторонники неопозитивизма, противопоставляя "факты" и "ценности", приходят к выводу о невозможности научного обоснования моральных суждений. Представители экзистенциализма считают, что сущность человека не имеет общих определений и поэтому не может дать основания для формулирования каких-либо конкретных нравственных принципов. Правда, в так называемой натуралистической этике
1950-60гг. (Э. Эдел, Р. Брандт - США, и другие), выступающей против иррационализма и формализма в этике, основания морали выводятся из потребностей общественной жизни, данных антропологии, этнографии, социологических исследований.
Вопрос о природе морали в истории этической мысли иногда приобретал и другой вид: является ли нравственная деятельность по своей сущности целесообразной, служащей осуществлению каких-либо практических целей и достижению конкретных результатов, или же она целиком нецелесообразна, представляет собой лишь исполнение закона, требований некоторого абсолютного долженствования, предшествующего всякой потребности и цели. Эта же альтернатива облекалась в форму вопроса о соотношении в морали понятий внеморального блага и морального должного: либо требование долга основаны на том благе, которое может быть достигнуто (этой точки зрения придерживалось подавляющее большинство этиков), либо, наоборот само понятие благо следует определять и обосновывать посредством должного (Кант, английские философы Ч. Брод, Э.Юинг). Первое решение обычно приводило к концепции так называемой консеквенциальной этике (латинское consequentia - последствия), согласно которой моральные действия должны выбираться и оцениваться в зависимости от тех практических результатов, к каким они приводят (гедонизм, эвдемонизм, утилитаризм и другие). Такое решение упрощало нравственную проблему: оказывались неважными мотивы поступка и следование общему принципу. Противники консеквенциальной этики доказывали, что в морали важен в первую очередь мотив и сам поступок во исполнение закона, а не последствия (Кант); намерение, стремление, приложенные усилия, а не их результат, который не всегда зависит от человека (Д.Росс, Э.Кэррит, Великобритания); важно не содержание действия, а то, в каком отношении к нему стоит его субъект (то, что выбор совершен свободно, - Ж.П.Сартр; что человек критически относится к своим действиям и побуждениям, каковы бы они ни были, - К. Барт, Э.Бруннер).
Наконец вопрос о природе морали в истории этики часто выступал в виде вопроса о характере самой нравственной деятельности, соотношении ее с остальной повседневной жизнедеятельностью человека. От древности до наших дней в этике прослеживаются две противоположные традиции: гедонистически-эвдемонистическая и риторическая. В первой проблема основания морали сливается с вопросом о путях реализации нравственных требований. Так как мораль выводится здесь из "естественной" природы человека и его жизненных запросов, то предполагается, что люди в конечном счете сами заинтересованы в осуществлении ее требований. Эта традиция достигла своего апогея в концепции "разумного эгоизма". Однако в истории классово антагонистического общества требования морали часто вступали в острое противоречие с устремлениями индивида. В нравственном сознании это отразилось в виде мысли об извечном конфликте между склонностью и долгом, практическим расчетом и возвышенным мотивом, а в этике послужило основой для второй традиции, в русле которой находятся этические концепций стоицизма, кантианства, христианства, восточных религий. Представители этой традиции считают невозможным исходить из "природы" человека и истолковывают мораль как нечто изначально противоположное практическим интересам и естественным склонностям людей. Из этого противопоставления вытекало аскетическое понимание моральной деятельности как сурового подвижничества и подавления человеком своих естественных побуждений, с этим же была связана и пессимистическая оценка нравственности дееспособности человека. Идеи невыводимости морального начала из бытия человека, о невозможности найти основание морали в сфере сущего вылились в философско-теоретическом плане в концепцию автономной этики, которая в буржуазной этике 20 века выразилась в отрицании социально-целесообразного характера нравственной деятельности (экзистенциализм, протестантская неортодоксия и другие). Особую трудность для немарксистской этики представляет проблема соотношения общечеловеческого и конкретно-исторического в морали: конкретное содержание нравственных требований либо понимается как вечное и универсальное (этический абсолютизм), либо в нем усматривается нечто лишь частное, относительное, преходящее (этический релятивизм).
Опираясь на предшествующую историю развития этической мысли, марксистская этика рассматривает ряд вопросов в разрезе материализма и гуманизма, ориентируется на основании материалистической теории законов исторического развития. Основание морали - нравственных идей, целей и устремлений - марксистская этика усматривает в конечном итоге в предположительно объективных законах поступательного развития человечества. Используя социально-исторический подход к анализу морали, марксистская этика пытается преодолеть антитезу этического релятивизма и абсолютизма. Та или иная классовая мораль выражает положение различных социальных групп в процессе общественного производства культуры и ее исторического развития и в конечном счете так или иначе отражает и объективные законы истории. С точки зрения марксисткой этики, если общественная позиция некоторого класса исторически прогрессивна, и особенно, если это позиция трудящихся масс, испытывающих на себе гнет эксплуатации, неравенства, насилия, а потому объективно заинтересованных в установлении более гуманных, равноправных и свободных отношений, то данная мораль, оставаясь классовой вносит вклад в нравственный прогресс общества в целом, формирует элементы общечеловеческой нравственности (данное положение лично у меня вызывает чувство несогласия - истории, к сожалению, известны метаморфозы "собачьих сердец" в России после октября 17 - несогласие по чисто практическому опыту нашей страны, хотя теория марксистской этики представляется в общем целостной и привлекательной). Одной из основных целей марксистская мораль ставит уничтожение классов вообще, утверждая, таким образом, действительно общечеловеческие ценности.

2. СОЦИАЛЬНАЯ ПРИРОДА МОРАЛИ

Моральная ценность - не самое сложное для понимания явление ценности. По крайней мере, здесь ясно видна его общественная природа. Лишь религиозное сознание может наделять явления природы моральным смыслом, видеть в них действие злых сил или проявление божественной кары. Мы же знаем, что область морали целиком исчерпывается сферой действия социальных законов.
Однако, откуда могло возникнуть представление о том что моральная оценка есть акт непосредственного усмотрения, кажущегося "самоочевидным". Таким может представиться акт оценки обыденному моральному сознанию. Ученый-теоретик подходит к анализу нравственных явлений и оценивает их с точки зрения их социального значения. Человек, испытывающий эмоции на предмет определенного поступка, может и не подозревать о тех социальных условиях и сложном переплетении общественных связей, которые делают оцениваемый им поступок добром или злом.
Социолог скажет, что дело здесь вовсе не в какой-то особой проницательности нравственного чувства по сравнению с рациональным рассуждением. Ведь в этом чувстве тоже имеется рациональное содержание: в нем отложился прошлый жизненный опыт индивида, когда-то найденные им решения, а также исторический опыт многих поколений, выработавших "самоочевидные" представления о добре и зле. Но человеку, выбирающему и оценивающему поступки в повседневной житейской ситуации, до этого - социального - происхождения моральных представлений чувств часто нет никакого дела. Он просто оказывает предпочтение тому, что ему дорого, и противится тому, что вызывает у него протест.
Очевиден весьма определенный подход к человеку в условиях частнособственнических интересов, свойственным эпохе современного капитализма. Поскольку индивид достигает своих частных целей лишь путем служения "общественному интересу" фирмы, постольку частнособственнический эгоизм должен всячески скрываться, снаружи должно быть видно только его служебное рвение, преданность заинтересованность в процветании не принадлежащего ему дела. Индивид теперь не эгоист, а "беззаветный служитель общему делу". Эта общераспространенная и неофициальная узаконенная в буржуазном обществе ложь становится моралью личности. Она витает в виде общеупотребительных фраз, одобрения начальства, лицемерных заверений в своей собственной лояльности и спорадических наговоров на других, такой лояльности не проявляющих.
В свое время В. И. Ленин писал: - "Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов". Из сказанного ясно, что этика органически включена в идеологическую борьбу. Уместно вспомнить еще недавнее противостояние буржуазной и социалистической этике. Предполагалось, что буржуазная идеология не может выполнить свое классовое назначение без определенного минимума знаний о природе и функционировании нравственности, ибо без этого невозможно целенаправленно влиять на реальное нравственное сознание общества. Но в целом адекватное теоретическое воссоздание сущности и закономерностей развития нравственности находится в прямом противоречии с классовыми интересами буржуазии. Это социальное противоречие находит свое разрешение в идеалистической этике. Подразумевалось, что социалистическая идеология, напротив, стремится к развитию нравственных возможностей трудящихся. Считалось, что объективные потребности борьбы за коммунизм требуют, чтобы миллионные массы населения пробудились к активному историческому творчеству, чтобы они поверили в свои силы, сплотились в солидарной борьбе, возненавидели любые формы эксплуатации и угнетения, чтобы они постоянно становились лучше и чище. Нравственное здоровье рассматривалось как необходимая предпосылка как для усвоения классовых целей пролетариата, так и для борьбы для за их осуществление. (Однако, несмотря на логическую стройность и завершенность ряда коммунистических нравственных основ, материальные условия жизни привели впоследствии к их эрозии, появлению "кухонного синдрома", - синдрома раздвоения личности советского человека).
Но как бы там ни было та или иная теоретическая интерпретация нравственности независимо, а часто даже вопреки субъективным намерениям исследователей приобретает определенный классовый смысл, оказывается выгодной той или иной группе людей в обществе. Социальная природа нравственности становится очевидной, если проанализировать какие изменения претерпевает мораль при смене одной общественно-экономической формации другой.
Одним из важнейших вопросов, вокруг которого разворачивается острая борьба идей в этике, является вопрос о социальной природе нравственности. Формулируя исходные принципы материалистической этики (лично мне весьма симпатичен уклон политэкономии), К. Маркс и Ф. Энгельс подвергли резкой критике философскую спекуляцию, которая отрывала "представления индивидов от условий их жизни, от их практических коллизий и противоречий", которая переворачивала вверх ногами действительные отношения, мистифицировала сущность морали, наделяла ее самостоятельным бытием. Оторванные от своего эмпирического базиса, нравственные представления из следствия становятся причиной, из предикта - субъектом, искаженное сознание идеологов наделяет их такими способностями, такими творческими потенциями, которые на самом деле они никогда не обладали. Практически-политическим следствием этой идеалистической иллюзии является морализирование - бессилие, обращенное в действие, попытка заменить действительную борьбу сентиментальным благодушием.
Нравственность есть сугубо исторический социальный феномен, тайна которого заключена в условиях производства и воспроизводства общества, именно установление таких, казалось бы простых истин, что моральное сознание, как и всякое сознание, "никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 278), что, следовательно, моральное обновление человека и общества не только не является основанием и производящей причиной исторического процесса, но само может быть рационально осмыслено и правильно понято лишь как момент практической миропреобразующей деятельности, ознаменовало переворот во взглядах на нравственность, положило начало ее научному осмыслению. Вся последующая история марксистской этики была дальнейшим углублением, конкретизацией, развитием и защитой этих положений, по основам которых постоянна шла борьба с буржуазно-идеалистическими концепциями. Вскрывая принципиальные различия между материалистической этикой марксизма и всякими прочими теориями морали, В.И. Ленин говорил: "Всякую такую нравственность, взятую из внечеловеческого, внеклассового понятия, мы отрицаем. Мы говорим, что это обман, что это надувательство и забивание умов рабочих и крестьян в интересах помещиков и капиталистов". Социальная обусловленность нравственности допускается в буржуазной этике лишь в тех пределах, которые ограничиваются исходным идеалистическим постулатом о первичности и безусловности мира моральных ценностей. Напротив, с точки зрения научной методологии исторического материализма социальное - это не аспект, сторона, внешнее условие, свойство и т. д. морали, а ее суть, подлинная и единственная природа. Иной природы, иного источника у нее нет. Искать тайну нравственности вне общественно-исторической практики, будь то вымышленные миры теологов и идеалистов или вполне реальные биологические основы человеческого существования, является абсолютно бесперспективным. Всякие попытки выйти для объяснения нравственности за социальные границы бесплодны в теоретическом отношении. Кстати, это один из тех пунктов, в котором позиции марксистско-ленинской этики и идеалистических концепций нравственности диаметрально противоположны. Конечно, далеко не со всеми положениями теории марксизма можно согласиться, однако мысль о признании коренных интересов общества (классов) в качестве масштаба нравственного действия, существенного содержания морального долженствования, - представляется весьма логичной.
Конкретизируя вопрос о социальной природе нравственности, марксистская этика в соответствии с историко-материалистической теорией общественно-экономических формаций рассматривает ее в качестве формы общественного сознания. Наряду с другими формами ей свойственны следующие признаки. Нравственность уходит своими корнями в обьективно-экономические отношения. Ф. Энгельс писал, что "люди, сознательно или бессознательно, черпают свои нравственные воззрения в последнем счете из практических отношений, на которых основано их классовое положение, т.е. из экономических отношений, в которых совершается производство и обмен" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т.20, с. 95).
В обществе, которое основано на классовых противоположностях, мораль всегда носит классовый характер, она или оправдывает господство и привилегии эксплуататорских классов, или является средством выражения интересов угнетенных. " Вот почему мы говорим: для нас нравственность, взятая вне человеческого общества, не существует; это обман." (В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 310). Нравственность по своему существу есть явление историческое, она коренным образом меняется от эпохи к эпохе. " Не подлежит сомнению, что при этом в морали, как и во всех других отраслях человеческого познания, в общем и целом наблюдается прогресс" ( К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т.3, с. 25). Однако, будучи явлением вторичным, производным, нравственность в то же время обладает относительной самостоятельностью, в частности, она имеет свою логику исторического движения, оказывает обратное воздействие на развитие экономического базиса, играет социально-активную роль в обществе.
Словом, тайна нравственности заключена не в индивиде и не в ней самой; как явление вторичное, надстроечное, она уходит своими истоками и целями в материально-экономические потребности и ее содержание, как уже отмечалось, не может быть чем-либо иным, как осознанным общественным бытием. (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, с. 25).
Чтобы выявить специфику нравственности, ее внутренние качественные границы, необходимо определить ее своеобразие в рамках самого общественного сознания. Формы общественного сознания принято различать между собой по следующим критериям: а) роли в обществе; б) способу отражения; в) социальному источнику. Имеет смысл рассмотреть особенности нравственности в свете этих критериев.
Нравственность является одним из основных типов социальной регуляции, своеобразным способом организации реального процесса человеческой жизнедеятельности. Объективные потребности общества, фиксируясь в нравственности, принимают форму оценок, общих правил и практических предписаний. Материальные отношения отражаются в ней под углом зрения того, как они могут и должны реализоваться в непосредственной деятельности отдельных индивидов и групп. Фиксируя те требования, которые общественное бытие предъявляет к сознательно действующим индивидам, нравственность выступает как способ практического ориентирования людей в общественной жизни. Она по своей роли в обществе однопорядкова с правом, обычаями и т.д. Мораль согласно понятию "практически-духовного освоения мира" К. Маркса (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, с.728) - это форма духовного отношения к миру, но такая, которая практически ориентирована, и ее непосредственная задача состоит в организации реального общения между людьми.
Для понимания регулятивной природы нравственности представляются существенными, по крайней мере, четыре момента:
а) она представляет собой определенное ценностное отношение к миру, - точнее - субьективно-заинтересованное. Она рассматривает мир, отдельные социальные явления и акты (действия индивидов и групп, социальные институты, их решения и т. д.) не сами по себе, а с точки зрения их значения для общества (класса). Многообразие эмпирических событий она классифицирует или как положительные, или как отрицательные, или как нейтральные. Мир воспринимается в черно-белом изображении.
б) нравственность является выражением активности человеческого сознания, - ценностное отношение к миру есть в то же время отношение деятельное. Характеризуя нечто как добро или зло, нравственность одновременно подразумевает, что к первому надо стремиться, а второго избегать. В.И. Ленин в конспекте "Науки логики" Гегеля делает такую заметку: "...переход идеи истины в идею добра, теории в практику и vice versa" (В.И. Ленин. Полн. собр.соч., т. 29, с.198). Движение от истины к добру есть движение в направлении от теории к практике. Здесь подчеркнута практическая нацеленность нравственных понятии.
в) нравственные взгляды и представления даны в единстве с практическими отношениями, - особенность нравственного сознания, рассмотренного в целом, состоит в том, что оно является нормативно-предписательным, нацеленным на определенные действия, поэтому моральные взгляды и представления надо брать в единстве с реальными нравственными отношениями. Это верно и тогда, когда речь идет об отдельных индивидах и тогда, когда речь идет о большой группе людей. Типичным заблуждением идеалистических этических учений как в прошлом, так и в настоящем является то, что они суживают содержание нравственности, односторонне сводят его к сфере внутриличностной мотивации. Известный позитивист Виктор Крафт в своей книге "Рациональное обоснование нравственности" пишет, что специфика "морали в отличие от всех регуляторов состоит в том, что последние касаются только внешнего поведения, в то время как предметом морали является убеждение, желание". Но из этого вовсе не вытекает, что внутренняя мотивация являетсяединственным предметом или, что право и иные социальные регуляторы совершенно равнодушны к субъективным основаниям действия. Таким образом, точка зрения идеалистов дает искаженное изображение, обедняет нравственность, смазывает ее основную общественную функцию, социально-организующую роль.
г) основным средством освоения действительности является нравственное требование, - понятие нравственного требование здесь имеет смысл употребить не в узком значении (требование как один из структурных элементов в отличие от принципов, норм и т. д.)6 а в широком, понимая под ним некий общий знаменатель нравственных принципов, норм, качеств, понятий, идеалов, а также реальных нравов. Понятие нравственного требования концентрированно фиксирует тот факт, что нравственность является способом регламентирования человеческой деятельности.
Таким образом, основной мыслью всех предыдущих рассуждения является то, что социальная сущность нравственности находит свое концентрированное выражение в регулятивной функции.

3 . СТРУКТУРА МОРАЛИ

3.1 КЛАССИФИКАЦИЯ МОРАЛИ С ИСТОРИКО-ФОРМАЦИОННЫХ ПОЗИЦИИ

В силу наличия нескольких основных общественных формаций имеет смысл говорить о структуре морали с позиции наличия соответствующих исторических форм нравственности.
3.1.1 ДОКЛАССОВАЯ МОРАЛЬ
Доклассовая мораль характеризуется относительной простотой, неполной отвлеченностью от архаических обычаев, неразвитостью общих принципов и связана с не вполне еще самостоятельным положением индивида в общественно-родовом обществе." племя оставалось для человека границей как по отношению к иноплеменнику, так и по отношению к самому себе... Люди этой эпохи... не оторвались еще... от пуповины первобытной общности". (Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т.21, с.99). Равенство индивидов предполагается само собой, но именно поэтому оно еще не выступает в качестве особого требования уважения равных прав каждой личности. Требование справедливости относилось ко всем членам коллектива и предусматривало различные права и обязанности индивида перед родовым целым. В этот период формировались простейшие моральные требования к человеку как члену рода, производителю и воину (уважение к обычаям рода,
выносливость, смелость, почитание старших, чувство равенства в дележе добычи), тогда как многие формы личных взаимоотношений в брачно-семейных и других сферах регулировались в основном еще иными способами (обычаями, ритуалами и церемониалами, религиозно-мифическими представлениями).
3.1.2 МОРАЛЬ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
В доклассовом и раннеклассовом обществе впервые осознается неполное соответствие и даже противоположность требований морали общепринятой практике обычного поведения. Наступившая эпоха социального неравенства, частнособственнических интересов и конкуренции индивидов, классового угнетения и неравноправного положения трудящихся способствует формированию в широких массах сознания несправедливости существующих порядков, деградации нравов по сравнению с прошлым, "...которые прямо представляются нам упадком, грехопадением по сравнению с высоким нравственным уровнем старого родового общества" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 99). Эти мотивы нравственного осуждения пороков существующего общества и устремления к полному осуществлению основных требований морали красной нитью проходят через всю историю классовой борьбы и являются одной из сторон формирования революционной морали угнетенных классов, принимая всякий раз особую форму.
Каждая из господствовавших систем нравственности также обладает своими особенностями. В морали античного общества производительный труд не выступал как дело, достойное свободного человека. Раб обычно исключался из сферы действия морали и считался, с одной стороны, существом к которому нельзя предъявлять никаких требований добродетели, а с другой - объектом отношения, не подпадавшим под критерии нравственности. В феодальном обществе, напротив, труд выступает уже как обязанность человека (крепостного, свободного крестьянина или ремесленника), получая одновременно и религиозную санкцию. В рыцарско-феодальном сословии добродетелями считались в основном лишь воинские доблести, чувство дворянской чести. В европейско-феодальном обществе христианская мораль, наиболее общий синтез и санкцая данного строя, по характеристике Энгельса (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т.7, с. 361), делала особый упор на смирение, укрощение плоти и "гордыни" в противовес культу разума, воли или чувственности человека в античности. Раннехристианская заповедь "любви к ближнему" в средневековье раннего и среднего периодов почти не затрагивала обычных межчеловеческих отношений (массовое сознание рыцарского и крестьянского сословий в основном остается еще языческим); в позднее же средневековье эта заповедь приобрела отвлеченно-религиозный смысл служения людям (милости, сострадания) как "сынам бога", что не касалось существа господствующих отношений между классами. Укреплению существующих порядков служит характерное для феодализма разграничение обязанностей и добродетелей привилегированных и угнетаемых слоев населения.
Нарождающаяся буржуазная мораль выступила с признанием равенства всех людей, но лишь в качестве "равенства возможностей" для индивидов как потенциальных свободных предпринимателей (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20, с. 106-107). По существу это означало равенство лишь частных собственников. В борьбе с феодально-христианской моралью буржуазная мораль первоначально выступила под знаком "разумного эгоизма" и "взаимного использования", т.е. основывалась на той иллюзии, что любой человек, добиваясь только собственных "разумных" целей, тем самым способствует благу других и общества в целом. В классическом буржуазном представлении мораль в целом сводилась к способу достижения индивидом жизненного успеха и счастья. Особенно это характерно для морали эпохи первоначального накопления, где принципом добродетели считался аскетизм усердия и скопидомства и откладывания на будущее наслаждений и наград. Впоследствии этот принцип воздержания проповедовался рабочему классу как путь обретения жизненного благополучия. Однако для рабочего, по словам Ф. Энгельса, "...честность, трудолюбие, бережливость и все прочие добродетели, рекомендуемые ему мудрой буржуазией...", вовсе не являются гарантией того, что они "...действительно приведут его к счастью" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т.2, с. 265). В рамках буржуазной морали находят, конечно, выражение и некоторые общечеловеческие нравственные нормы, но они толкуются, как правило, ограниченно, применительно к условиям господства капиталистических отношений, и практикуются лишь до тех пор, пока не вступают в противоречие с классовыми интересами буржуазии. Действительное состояние нравов буржуазии и особенно тех ее групп, которые связаны с большим бизнесом и государственной политикой, всегда было весьма далеко от требований общечеловеческой нравственности и противоречило даже тем принципам, которые исповедовались буржуазным моральным сознанием. Это противоречие особенно характерно для эпохи монополистического капитализма и политики империализма, когда в государственных масштабах совершаются преступления против других народов, процветают коррупция и взаимное попустительство в рамках экономических, политических корпораций. Для буржуазного сознания типичны непримиримые конфликты между требованиями морали и политики, правилами практического благоразумия, жизненного успеха и соображениям честности, гуманности и справедливости.
В противовес буржуазии, рабочий класс уже в капиталистическом обществе вырабатывает свою мораль, осознавая свою миссию как противоположную господствующему строю. так возникла революционно-пролетарская мораль, основным требованием которой является уничтожение эксплуатации и социального неравенства, всеобщая обязательность труда, солидарность трудящихся в борьбе с капиталом. Эта мораль "...подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата...", по словам В.И. Ленина (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 41, с. 309); в борьбе за свои права "...рабочий класс поднимается вместе с тем и морально.." (там же, т. 21, с. 319), проявляет по выражению Ф. Энгельса, "... свои самые привлекательные, самые благородные, самые человечные черты" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд.,т. 2, с. 438). Эта мораль становится впоследствии краеугольным камнем социалистической и коммунистической нравственности, которые концентрируют в себе в наиболее полном выражении все нормы общечеловеческой морали. По мере утверждения социалистических отношений эта мораль становится регулятором повсеместных взаимоотношений между людьми, постепенно проникая во все сферы общественной жизни и формируя сознание, быт и нравы миллионов людей (известный впоследствии феномен "Homo Soveticus"). Для коммунистической нравственности характерны последовательное осуществление принципа равенства и сотрудничества между людьми и народами, коллективизм, уважение к человеку во всех сферах его общественных и личных проявлений на основе того принципа, что "...свободное развитие каждого является условием свободного развития всех" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4, с. 447). Поскольку коммунистической морали чуждо рассмотрение общества и индивидуальной жизни как внешних средств одного по отношению к другому, а то и другое выступает в нерасторжимом единстве, постольку для нее неприемлемы характерные для буржуазной морали жертвы одним нравственным принципом ради другого (например, жертва честностью ради выгоды, достижение целей одних ценой ущемления интересов других, компромиссы политики и совести).
Однако рассуждая о пролетарской морали Маркс и Энгельс, а позднее В.И. Ленин неоднократно указывали, что сами по себе чувства и устремления трудящихся масс, их нравственное негодование и идеалы не являются доказательством правильности их социально-исторической теории. " Эта апелляция к морали и праву в научном отношении нисколько не подвигает нас вперед; в нравственном негодовании, как бы оно ни было справедливо, экономическая наука (можно расширить-общественно-историческая наука в целом, - О.Д.) может усматривать не доказательство, а только симптом" (К.Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т.20, с.153),(далее Энгельс сам поясняет что значит нравственное негодование масс для науки является симптомом, - когда говорит, что точка зрения морали применительно к истории неправомерна в "формальном смысле", так как "Если нравственное сознание массы объявляет какой-либо экономический факт несправедливым, как в свое время рабство или барщину, то это есть доказательство того, что этот факт сам пережил себя, что появились другие экономические факты, в силу которых он стал невыносимым и несохранимым"). Далее Ф.Энгельс пишет: " Когда... мы говорим это несправедливо, этого не должно быть, - то до этого политической экономии (общественной науке вообще) непосредственно нет никакого дела. Мы говорим лишь, что этот экономический факи противоречит нашему нравственному чувству. Поэтому Маркс никогда не обосновывал свои коммунистические требования такими доводами, а основывался на неизбежном... крушении капиталистического способа производства..."(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 184). Таким образом, марксизм принципиально враждебен всякому наивному морализированию, в котором достоверный анализ действительности подменяется выбором предпочитательного, желательного, рассуждения о том, что "лучше" и что "хуже". Именно это имели ввиду Маркс и Энгельс, когда противопоставляли свое мировоззрение утопическим программам: "Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние. Условия этого движения порождены имеющейся теперь налицо предпосылкой". (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,т. 3, с.34)
3.2 СТРУКТУРА МОРАЛИ КАК ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ ИНДИВИДУАЛЬНОГО И СОЦИАЛЬНОГО
Сфера деятельности морали широка, но тем не менее богатство человеческих отношений можно свести к отношениям: а) индивида и общества; б) индивида и коллектива; в) коллектива и общества; г) коллектива и коллектива; д) человека и человека; е) человека к самому себе. Таким образом, в решении вопросов морали правомочно не только, коллективное, но и индивидуальное сознание: нравственный авторитет кого-либо зависит от того, насколько правильно он осознает общие моральные принципы и идеалы общества и отраженную в них историческую необходимость. Объективность основания как раз и позволяет личности самостоятельно , в меру собственной сознательности, воспринимать и реализовывать общественные требования, принимать решения, вырабатывать для себя правила жизни и оценивать происходящее. Здесь встает проблема соотношения свободы и необходимости. Правильное определение общего основания морали еще не означает однозначного выведения из него конкретных нравственных норм и принципов или непосредственного следования индивида "исторической тенденции". нравственная деятельность включает не только исполнение, но и творчество новых норм и принципов, нахождение наиболее отвечающих современности идеалов и путей их осуществления.
3.3 КЛАССИФИКАЦИЯ МОРАЛИ ПО СФЕРАМ ПРИМЕНЕНИЯ
Во всяком обществе действия громадного множества людей должны быть согласованы в совокупную массовую деятельность, при всем своем разнообразии подчиняться определенным общесоциальным законам. Функцию такого согласования и выполняет мораль наряду с другими формами общественной дисциплины, тесно переплетаясь с ними и вместе с тем представляя собой нечто специфическое. Мораль регулирует поведение человека во всех без исключения сферах его общественной жизни - в труде и в быту, в политике и науке, в семье и общественных местах, хотя и играет неодинаковую роль. Неслучайно в этике используют такие понятия как труда нравственность, профессиональная этика, быта нравственность, брачно-семейная мораль.
Труда нравственность - одна из важнейших сфер морали, охватывающая все области общественно полезной деятельности человека (в первую очередь материально - производительный труд, а также научную и культурно-просветительную деятельность, художественное творчество, деятельность государственного и общественного управления, обслуживания и т. п., поскольку все они также являются отраслями общественного труда). Понятие труда нравственности включает две основные стороны - отношение к труду и нормы взаимоотношений между участниками совместной деятельности. Наряду с общими вопросами трудовой морали существуют также специфические проблемы нравственности, связанные с профессиональными особенностями различных отраслей труда (профессиональная этика). Нравственную сторону труда определяет прежде всего то, что он есть основное условие человеческого существования. Общественная полезность труда - главный показатель его моральной ценности и источник нравственных отношений, складывающихся в процессе труда. Труда нравственность - имея исторический характер, обладает рядом общих черт в условиях различных общественно-экономических формаций. При первобытнообщинном строе трудовые взаимоотношения складываются в основном по принципам простой кооперации (объединение членов рода для выполнения одной операции, например на охоте) и разделения труда между полами и возрастными группами. В этих условиях в отношениях между членами рода решающее значение имеет слаженность усилий, полное подчинение правилам совместной деятельности, указаниям старейшин, жесткое ограничение свободы действий и потребностей индивида. Необходимость повседневно бороться с силами природы и постоянные лишения диктуют людям потребность в воспитании физической выносливости, стойкости, смелости и дисциплинированности. С разложением родового строя, в условиях натурального и мелкотоварного хозяйства трудовое сотрудничество ограничивается в основном рамками отдельной семьи. По мере развития промышленного производства и обобществлению труда возникает необходимость в тесном сотрудничестве большого количества работников. Сам характер промышленного труда порождает потребность в установлении отношений трудовой солидарности между рабочими. Труд на благо общества формирует в людях высокие нравственные качества - трудолюбие, бережливость, самоотверженность. К сожалению, с изменением курса экономической ориентации страны перестало уделяться должного внимания формированию отношений взаимопомощи, трудовому воспитанию, воспитанию чувства необходимости труда посредством различных общественных организаций.
Профессиональная этика (или профессиональная мораль) - так принято называть кодексы поведения, обеспечивающие нравственный характер тех взаимоотношений между людьми, которые вытекают из профессиональной деятельности. Несмотря на всеобщий характер моральных всеобщий требований (равенство), и наличие единой трудовой морали класса или общества (труда нравственность), существуют еще и специфические нормы поведения для определенных видов профессиональной деятельности. Возникновение и развитие таких кодексов представляет собой одну из линий нравственного прогресса человечества, поскольку они отражают возрастание ценности личности и утверждают гуманность в межличностных отношениях. Так, например, в основе управленчески-административной этики лежит требование безусловного уважения к человеку, к личности., в основе врачебной этики лежат традиционные представления о гуманном назначении труда медика, который должен руководствоваться в своих действиях соображениями телесного и духовного здоровья больного, не считаясь при этом с трудностями, а в исключительных обстоятельствах - и собственной безопасностью. От представителей права профессиональная этика требует неподкупности, верности духу и букве закона, соблюдения равенства всех перед законом. Одним из гуманистических принципов права является "презумпция невиновности" - требование считать обвиняемого невиновным до тех пор, пока его вина не доказана. Гуманистическими аспектами насыщена и педагогическая этика. Она так регулирует , например, поведение учителя, чтобы оно укрепляло его авторитет, обеспечивало единство усилий педагогического коллектива. Вместе с тем она реализует принцип единства уважения к личности ученика и требовательности к нему, ставит вопрос о моральном доверии общества к учителю. В сфере науки профессиональна этика требует отстаивать истину и добиваться использования научных достижений в интересах человечества. Она формирует готовность правильно воспринимать критику, способность сочетать научную добросовестность с личной честностью исследователя, осуждает конъюнктурщину, начетничество, стремление приспосабливать результаты лабораторных исследований, приукрашивать факты для доказательства того или иного теоретического положения, плагиат - присвоение и использование чужих открытий и научных идей в качестве своих собственных, попытки создания монополии той или иной научной школы, подкрепляет систему правил ведения дискуссий, способов закрепления научного приоритета, форм выражения признательности коллегам и др. Профессиональная этика журналиста, писателя, художника, композитора, деятеля театра, кино, телевидения и радио требует от работников культуры беззаветного служения народу, гражданской страстности и принципиальности, этико-философской образованности, позволяющей выносить точные и обоснованные оценки изображаемым явлениям, высокого творческого подъема, мастерства и вкуса в художественном отражении действительности. Профессиональная этика работников сферы обслуживания (сервиса) связана в первую очередь с культурой общения, с необходимостью обеспечить удовлетворение растущих запросов и потребностей человека. Особые моральные кодексы складываются и в тех видах деятельности, которые связаны с использованием каких-либо специфических общественных функций ( например, в воинской и милицейской службе, в области спорта и др.).
Быта нравственность - сфера действия морали, распространяющаяся на всю область жизнедеятельности человека вне его производственной, политической, научной и всякой другой служебной и добровольно-общественной деятельности (труда нравственность, профессиональная этика). В первую очередь сюда относятся брачно-семейные отношения (брачно-семейная мораль), личные взаимоотношения людей вне работы, поведение человека в общественных местах, удовлетворение личных потребностей, проведение отдыха. Большинству этик чуждо противопоставление области быта и общественно полезной деятельности человека. В сфере быта человек восстанавливает силы, развивает свои потребности и способности, усваивая содержание общественной культуры; воспитание подрастающих поколений, подготовка их к будущей общественной деятельности осуществляется в значительной мере в семье. Поэтому в своем быту человек, точно так же как и в общественно полезной деятельности, выступает в качестве социального существа, члена общества, подчиняется тем же самым социально-историческим законам и требованиям нравственности, хотя это и происходит в иной форме. Так быта нравственность призвана разрешить вопрос раздвоения личности - когда, например, частный предприниматель выступает как бы в двух противоположных обликах: в деловых операциях поневоле в виде эгоиста, а в быту нередко в роли частного благотворителя по отношению к "ближним" (альтруизм). Служащий и администратор - это "должностное лицо", исполнитель заданной функции на работе и просто человек, "свободная личность" в частной жизни. В настоящее время общественно полезный труд становится собственно человеческим призванием, а быт - столь же общественной по своему значению жизнедеятельностью. Господствующие ныне принципы нравственности основываются на том, что формирование нравственного отношения происходит не только в процессе труда и общественной деятельности, но и в быту, в каждодневном общении вне работы, в зависимости от характера досуга, семейной обстановки и способа удовлетворения личных потребностей. Ее требования - уважение к людям, скромность, непримиримость к злу, честность, взаимопомощь и многое другое - в равной степени относится и к быту. Однако, не могу согласиться с положением недавно господствующей социалистической морали о требовании, что быт человека должен подвергаться каждодневному публичному контролю, общественной регламентации, всеобщей гласности в той же мере, как трудовая и политическая деятельность.
Брачно-семейная мораль представляет собой одну из важнейших сфер деятельности морали, выступающей наряду, с правом в качестве основного регулятора взаимоотношений между супругами, родителями и детьми (и другими родственниками, поскольку между ними поддерживаются семейные связи). Роль брака и семьи в жизни общества, их исторические формы и соответствующие им нравственные требования к человеку определяются экономическим строем общества, всей системой общественных отношений, а также уровнем развития человеческой цивилизации и культуры в целом. В историческом развитии брачно-семейной морали отчетливо прослеживается ход общего социального и морального прогресса человечества, в котором можно установить следующие определенные закономерности:
1.Вытесняя различные формы многобрачия (полигамии), все более прочно утверждается связь мужчины и женщины. В раннем первобытнообщинном обществе брак регулировался преимущественно обычным правом, которое непосредственно исходило из интересов консолидации сначала первобытного стада, затем рода как производственно-трудовых ячеек. Это был период, когда формирующиеся нравственные нормы были еще непосредственно вплетены в процессы производства предметов потребления и самого человека. В становлении рабовладельческой, феодальной и буржуазной форм моногамии преобладающую роль играли экономические факторы: подчиненность женщин и их экономическая зависимость от "сильного пола", материальный расчет, функционирование семей крестьян и ремесленников одновременно в качестве производственных ячеек общества. Вместе с тем моногамия явилась ответом и на развивающиеся нравственные потребности людей. Прогресс в области брачно-семейных отношений выражается в стремлении к добровольности и равноправию брачного союза, к его свободе от утилитарно-экономических соображений, богатству духовно-нравственной жизни семьи, гармоничности интересов семьи и всего общества, к усилению роли и значения воспитательной деятельности семьи, а следовательно к повышению ее гражданской и моральной ответственности.
2.На основе утверждения моногамии в отношении полов и социально-культурного развития общества любовь превращается из простого естественного влечения в специфически человеческое чувство: в любви сексуальная потребность проявляется как потребность в общении, охватывающем собой все богатство личности каждого из супругов. Всестороннее развитие человека, все большая утонченность его интеллектуальных и эмоциональных запросов превращает любовь из простой потребности природы в момент прежде всего духовного единения мужчины и женщины.
3. С установлением подлинной моногамии, основанной на взаимной склонности супругов, половая любовь из силы, "стремящейся к разрушению брака", превращается в силу, "которая должна стать его основой" (Маркс К., Энгельс Ф.,т.21, с.80). Поскольку же в любви участвуют двое, а возникает третья, новая жизнь, в отношениях полов, как отмечал В.И. Ленин, кроется общественный интерес: возникает долг по отношению к обществу. Это единство любви и долга составляет основу современного брака, является реальным воплощением нравственной свободы личности в брачно-семейных отношениях. При этом забота о воспитании детей является не только нравственной, но и конституционной обязанностью.
4. По мере укрепления подлинной моногамии и органического слияния моральных требований в области семейно-брачных отношений и внутренних потребностей личности возрастает способность супругов и членов семьи самостоятельно регулировать свои взаимоотношения, без повседневного внешнего контроля со стороны общества.
3.4 КАТЕГОРИИ МОРАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ОТНОШЕНИЙ И СОЗНАНИЯКАК СОСТАВЛЯЮЩИЕ МОРАЛИ
В системе категорий современной этики воссоздается структура морали как целостного общественного образования, обладающего множеством сторон и моментов. Основу такой системы составляют категории моральной деятельности, нравственных отношений и морального сознания, которые отражают три основные стороны морали - содержание предписываемых и оцениваемых нравственностью действий и их нравственных мотиваций; способ регуляции этой деятельности моралью, выражающийся в совокупности общественных связей, направляющих и контролирующих индивидуальное и коллективное поведение; наконец, идеальное отражение деятельности и отношений морали в сознании и их специфическое нравственное обоснование. Категория нравственной деятельности включает следующие моменты: структура отдельного поступка и составляющие его элементы (мотив, побуждение, намерение, выбор, решение, деяние, цели и средства, последствия), общая линия поведения индивида (в том числе нравственные привычки, навыки, склонности, убеждения, чувства); нормы поведения и нравы общества, составляющие в совокупности его нравственный образ жизни в целом. Анализ структуры нравственных отношений и нравственного сознания позволяет установить соотношение таких категорий, как нравственное требование, обязанность, долг, ответственность, достоинство личности, совесть, отражающих различные формы отношения личности к обществу, а также взаимосвязь таких категорий, как норма, моральное качество, оценка, нравственный принцип, общественные и нравственные идеалы, добро и зло, справедливость, смысл жизни, назначение и счастье человека, составляющие логический каркас всякой системы морали и наполняющие каждый раз иным содержанием.
Моральное сознание как система оценок со знаками плюс или минус, отражает действительность сквозь призму одобрений и осуждений, через противоположность добра и зла, отношение и деятельность, намерения - эти категории в опросах этики первостепенное значение. Аристотель, впервые в европейской этике всесторонне рассмотрел понятие "намерение", понимал его именно как основание добродетели и сознательно противопоставлял, отличал от воли и представления ("Никомахова этика", книга III, гл.4, 5, 6, 7). Намерение не имеет дело с тем, что невозможно осуществить, а направлено на то, что во власти человека, оно касается средств достижения цели (нельзя сказать: я намереваюсь быть блаженным) в отличие от воли вообще, которая может иметь дело с невозможным (желание бессмертия, например), и направлять на то, что вне нашей власти (желание победы тому или иному атлету в соревновании), касается целей человека. Рациональное зерно мысли Аристотеля, согласно которой намерение касается средств, а воля - целей человеческой деятельности, состоит в том, что содержанием намерения могут быть, как правило, цели осуществимые, реальные, взятые в единстве со средствами их достижения. Намерение также не есть представление. Первое всегда практически ориентировано, выделяет в мире только то, что во властичеловека, второе простирается на все: и на вечное, и на невозможное; первое различается добром излом, второе - истинностью и ложностью; первое есть указание к действию, говорит о том, чего добиваться и чего избегать, что делать с предметом; второе анализирует, что такое сам предмет и чем он полезен; первое хвалят, когда оно сообразуется с долгом, второе - когда оно истинно; первое касается того, что известно, второе того, что нам неизвестно. К тому же, завершает свою сравнительную характеристику Аристотель, лучшие намерения и лучшие представления встречаются не у одних и тех же людей. Собственный существенный признак намерения Аристотель усматривает в том, что ему предшествует предварительный выбор, взвешивание мотивов, под которыми он прежде всего понимает различную побуждающую роль разума и удовольствий: " Оно есть нечто, что избирается преимущественно перед другими".
Понятие намерения фиксирует в себе отмеченные нами выше особенности, своеобразие функционирования нравственного требования в отдельном индивиде. Оно есть такое идеальное побуждение к действию, которое включает в себя в качестве собственных моментов и волеизъявление и целеполагание, но само является более богатым и конкретным по содержанию. Если воля выражает наше личностное отношение к миру, субъективную заинтересованность и для воли существенно, что она моя воля, а для целеполагания, наоборот, характерно рассмотрение предметов в их собственных объективных соотношениях, как они существуют сами по себе, и для цели существенно, что она объективна, то намерение есть единство того и другого. Для него существенно, что оно есть мое стремление к объективно необходимому.
Действие, поскольку оно управляемо, соотнесено с намерением, выступает как нравственный поступок. Невинность, замечает Гегель, не есть добродетель. Добро полагает себя не случайно, а необходимо как добро. Оно сознательно мыслит свое содержание через активное противостояние злу. И нравственный поступок в этом смысле есть поступок, который совершен потому, что он нравственный. Это предполагает, что поступок, или собственно действие, надо соотносить не только с предыдущей, но и с последующей моральной рефлексией индивида, ибо знание того, что нравственно вообще, не гарантирует правильного решения, что нравственно в каждом отдельном случае, и часто только по последующей реакции на действие можно судить о первоначальном намерении. Поскольку объективно возможны несовпадения между непосредственным побуждением и действительным значением поступка, то важно знать, как этот поступок ложится в ряд других поступков данного индивида, насколько он для него типичен. Поэтому нравственный поступок иначе еще можно определить как поступок нравственного человека. Объясняя смысл этой тавтологии, какой она на первый взгляд кажется мы хотим еще раз с благодарностью процитировать великого Аристотеля: " итак, действия называются тогда справедливыми и умеренными, когда они таковые, какие мог бы совершить справедливый и умеренный человек; справедливый же и умеренный человек не тот, кто поступает так (ибо он мог поступить так и случайно), но тот, кто поступает так, как справедливые и умеренные".

4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализируя сферу деятельности этики, как науки о морали, необходимо отметить прежде всего огромное практическое значение этики для решения социальных проблем современной эпохи и, в частности, проблемы формирования всесторонне развитой личности. Однако, благополучное разрешение этой задачи возможно только в тесном взаимодействии с другими науками - социологией, психологией, теорией общественного воспитания, педагогикой, а также эстетикой, с которыми этика имеет ряд пограничных проблем.

1. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
2. Дробницкий О.Г. Мир оживших предметов Издательство политической литературы, Москва, 1967г.
3. Мораль Большая советскаяэнциклопедия т. 16,с.559-561 третье издание, Москва, издательство "Советская энциклопедия", 1974г.
4. Этика Большая советская энциклопедия т.30, с 291-293 третье издание, Москва, издательство "Советская энциклопедия", 1974г.
5. Словарь по этике, под редакцией И.С. Кона - 5-е изд.- М.: Политиздат, 1983.
6. Войтыла К. Основания этики.// Вопросы философии. 1991,N 1 с.28-60
7. Кропоткин П. Этика. М.,1991г.
8. Гусейнов А.А. Социальная природа нравственности , Издательство Московского университета, 1974г.