24. ФОРМИРОВАНИЕ НОВОЙ СИСТЕМЫ ПРАВА

Основным источником права в период становления абсолют­ной монархии оставалось Соборное Уложение 1649 г., чья правовая сила неоднократно подтверждалась указами. В пер­вой четверти XVIII в. круг источников существенно изменил­ся: пополнился манифестами, именными указами, уставами, регламентами, учреждениями, объявленными указами (уст­ными актами), утвержденными докладами (резолюции мо­нарха) и другими формами актов.

В восьмидесятых годах XVII в. делались неоднократные попытки привести в систему и в соответствие с Соборным Уложением ряд «новоуказных статей». Давались указания по составлению проектов новых законов по делам, не урегулиро­ванным в действующем законодательстве.

153

Государство и право Российской империи в период абсолютизма

Частичная систематизация отраслевых норм проводилась еще ранее: в 1667 г. утверждается Новоторговый устав, в 1669 г. — Новоуказные статьи о разбойных, татебных делах и убийствах, в 1676 г. — Новоуказные статьи о поместьях, в 1680 г. — Новоуказные статьи о вотчинах, в 1681 г. — о вотчин­ных и поместных делах. В 1682 г. было принято Соборное деяние об отмене местничества — принципиально важный акт, изменивший систему формирования органов государст­венного управления.

В первой четверти XVIII в. можно отметить новые черты, свойственные законодательству, — оно становится более чет­ким по форме и менее казуальным, усиливаются черты юри­дического формализма и абстрактности. Письменное офор­мление законов и их публикация становятся обязательными. Впервые появляется указание на то, что закон обратной силы не имеет, подчеркивается неукоснительность его исполне­ния. В отдельных указах определялся порядок систематиза­ции (инкорпорации) нормативного материала.

Законодательная инициатива, принадлежавшая прежде всего монарху, постепенно (в первой четверти XVIII в.) рас­пространилась на центральные государственные учреждения и специальные комиссии. В составлении Табели о рангах 1722 г. приняли участие наряду с монархом Военная, Адмиралтей­ская и Иностранная коллегии и аппарат Сената. При состав­лении Устава воинского 1716 г. использовался целый ряд предварительно подготовленных актов: строевой устав пехо­ты (1700 г.), «Уложение Шереметьева» (1702 г.), «Краткий ар­тикул Меншикова» (военно-уголовный закон 1706 г.), с 1712 г. сам Петр I принял активное участие в разработке военно-уго­ловного законодательства.

Публикация и толкование законов возлагались на Сенат. Последний предлагал свое толкование императору, прини­мавшему окончательное решение по существу.

Большое число издаваемых актов требовало проведения систематизации и кодификации. С 1649 по 1696 г. было при­нято более полутора тысяч актов, имевших силу закона. За период правления Петра I было принято более трех тысяч правовых актов. Во второй четверти XVIII в. ежегодно в сред­нем издавалось около двухсот нормативных актов. Возникали серьезные трудности в обобщении и толковании этих разно-

154

родных и часто взаимоисключающих норм. Принцип закон­ности в этой ситуации не мог проводиться последовательно. Дополнительные трудности создавали недостаточная инфор­мация о новых актах, несвоевременная их публикация. Не­знание закона субъектами, в отношении которых он действо­вал, было обычным явлением. В целом публиковалось не более половины всех издаваемых актов, тираж был неболь­шим.

Монополия приказных людей на знание законов затрудня­ла процесс правоприменения. С конца XVII в. делаются по­пытки расширить круг лиц, знакомых с законодательством, составляется академический проект обучения «основам пра­восудия». Петровские преобразования потребовали более ре­шительного формирования корпуса правоведов — при этом был заимствован западный путь их подготовки: не через прак­тику и опыт правоприменительной работы, а через обучение теоретическим основам юриспруденции. Уже с конца XVII в. принимается ряд энергичных мер как для упорядочения зако­нодательства, так и для развития теоретической юриспруден­ции.

Уже в 20-х гг. XVIII в. было издано несколько сводных хронологических собраний нормативных актов: указные книги за 1714-1718 и 1719-1720 гг. Основная масса норматив­ных материалов направлялась в соответствующие учрежде­ния, канцелярии и архивы. Весьма слабо была поставлена работа по обобщению судебной практики.

Первая попытка (после Соборного Уложения 1649 г.) сис­тематизации правовых норм была сделана учрежденной в 1700 г. Палатой об уложении. Главной задачей органа стало приведение в соответствие с Судебниками и Соборным Уло­жением всего массива вновь принятых нормативных актов. Другая задача заключалась в обновлении судебной и управ­ленческой практики путем включения в нее новых норм права.

Работа Палаты продолжалась до 1703 г., когда в целом был закончен проект Новоуложенной книги. Проект сохранял структуру Соборного Уложения (двадцать пять глав), но его нормы существенно обновились. В целом работа, проведен­ная Палатой об уложении, была первым опытом по система­тизации права.

ТЬсударство и право Российской империи в период абсолютизма           155

Кодификационная работа началась позже. В 1714 г. гото­вится пересмотр Соборного Уложения, судьям предписыва­ется решать дела только на основе норм Уложения и не про­тиворечащих ему указов. Специальной комиссии поручалось свести все последующие (после 1649 г.) указы и приговоры в сводные сборники. Работу должна была проводить канцеля­рия Сената

В 1718 г. в докладе Юстиц-коллегии было предложено при­нять в качестве источника новых правовых норм шведские законы, включив в единый свод Соборное Уложение, новые указы и шведский кодекс. В области поземельных отношений предлагалось использовать лифляндские законы. Сенату было указано окончить кодификационную работу (с учетом иностранного законодательства) к концу 1720 г.

Источниками этой кодификации были Соборное Уложе­ние 1649 г, Кормчая книга, указы, Военный и Морской уста­вы, шведские и датские законы. Большинство новых статей оказалось в разделах о земельном и вещном праве, в разделах уголовного права и судопроизводства осталось много старых норм Главным направлением кодификационной работы в это время было выделение норм, направленных на укрепле­ние и защиту государственного интереса. Этой задаче были посвящены и подбор новых норм, и изменение принципов толкования и применения закона.

С 1720 по 1725 г Уложенной комиссией было проведено более двухсот заседаний Первоначально происходили парал­лельное слушание и разбор текстов Соборного Уложения 1649 г и шведского уложения. В 1721 г было составлено более двухсот новых статей: о государственных и частных (партику­лярных) преступлениях, о судебном процессе по граждан­ским делам, об уголовных преступлениях, о наследовании, о благочинии и городском управлении. В 1725 г. проект нового Уложения был закончен. Он включал четыре книги: «О про­цессе, то есть о суде, месте и о лицах, к суду принадлежащих»;

«О процессе в криминальных, розыскных и пыточных делах»; «О злодействах, какие штрафы и наказания следуют»;

«О цивильных или гражданских делах и о состоянии всякой экономии»(о земле, торговле, опеке, брачном праве, наследо^ вании). Всего было сто двадцать глав и две тысячи статей. Уже в 1726 г. (при Екатерине I) в состав комиссии были

156   V.

введены сословные представители (от духовенства, военных, гражданских, магистрата), слушание проекта предполагалось в Верховном Тайном совете. Начавшаяся после смерти Петра I дворянская реакция изменила отношение к кодификацион­ной работе и ее целям: иностранным влияниям и волюнта­ризму законодателя была противопоставлена идея правовой отечественной традиции. В плане юридической техники на­метился поворот от кодификации (обновления) законода­тельства к его систематизации.

В 1728 г. Верховный Тайный совет указывает разобрать все законы «по-старому», т.е. по Соборному Удожению, до­полнив их положениями Указа о единонаследии. В организа­ции кодификационной работы принцип дворянско-сослов-ный возобладал над бюрократическим. В том же году была организована новая кодификационная комиссия Верховного Тайного совета, проработавшая до 1730 г.

В 1730 г. создается кодификационная комиссия Сената, считавшая основной своей задачей нормализацию судопрои­зводства и вотчинных отношений. К концу 1731 г. был подго­товлен раздел о вотчинах, составленный с учетом Устава о наследовании 1725 г. В 1737 г. комиссия подготовила проекты закона о частичной отмене пыток и нового Генерального регламента. Однако в 1744 г. комиссия прекратила свою дея­тельность.

Результатами кодификационной работы первой четверти XVIII в. стали:

1. Утвержденные в 1714 г. и изданные в 1715 г. Воинские Артикулы, свод военно-уголовного законодательства, относя­щегося преимущественно к области материального, а не про­цессуального права. По своей структуре этот кодекс перенял родовую классификацию правовых норм (по роду деяния) с внутренней иерархией по важности деяния. Каждый артикул описывал отдельный вид правонарушения и назначал опреде­ленную санкцию.

2. Утвержденный в 1720 г. Генеральный регламент, или Устав коллегиям, охватывал всю сферу нового администра­тивного законодательства. При подготовке регламента была осуществлена рецепция иностранного права: в его основу был положен шведский Канцелярский устав 1661 г. Структура регламента ориентировала на объекты регулирования: поло-

Государство и право Российской империи в период абсолютизма           157

жения об обязанностях и должностях коллегий и государст­венных учреждений вообще, определенные сферы и формы их деятельности, установление состава и категории служа­щих, норм административной ответственности;

3. Кодификация норм частного права, почерпнутых из Указа о единонаследии и последующих актов о наследовании. Сводный документ, получивший название Пункты о вотчин­ных делах (1725 г.), был обобщением судебной практики и толкованием закона по вариантам правоприменения, допол­нявшим и изменявшим предшествующее законодательство о наследовании.

Опыт кодификационной работы первой половины XVIII в. показал, что развитие права стремилось к созданию отраслевого деления, для чего и создавались отдельные своды норм. Своды строились на систематизации, рецепции и обобщении практики правоприменения.

Время вступления нормативного акта в силу, как правило, не устанавливалось. В некоторых актах определялись про­странство действия закона и круг лиц, на которых распро­странялось его действие. Сфера действия правового акта за­висела от его формы. Уставы издавались для определенного ведомства (Воинский, Морской) или для регулирования оп­ределенной отрасли права (Устав о векселях, Воинский, Краткое изображение процессов или судебных тяжб).

Регламенты (акты учредительного характера) определяли состав, организацию, компетенцию и порядок делопроизвод­ства органов управления (Генеральный регламент 1720 г.. Ду­ховный регламент 1721 г.).

Указами оформлялось учреждение новых государствен­ных органов и должностей (указ об учреждении губерний 1708 г., указ о фискалах 1714 г.), введение в действие актов отраслевого законодательства (указ о форме суда 1723 г.), на­значение на должности (указ о назначении Позднякова обер-секретарем Сената 1721 г.). Петром I была сделана попытка разделить указы на временные и постоянные (присоединив последние к уставам и регламентам).

В петровский период в среднем в год издавалось около ста шестидесяти указов. Огромное число нормативных актов, регламентировавших все сферы жизни, нуждалось в система­тизации. В 1695 г. всем приказам было поручено составить

V.

выписки из статей, дополнявших Уложение и новоуказные статьи. В 1700 г. издается указ о составлении нового Уложе­ния. В 1714 г. распоряжение повторяется, однако без резуль­татов. Новые правовые акты дополняли Уложение 1649 г. и регламенты, в случае разногласий предпочтение отдавалось новым актам. Кодификационные работы вновь активизиру­ются в 1720—1725 гг. За этот период были подготовлены про­екты частей Уложения о суде, о процессе в криминальных, розыскных и пыточных делах, о наказаниях и о рассмотре­нии гражданских дел.

В начале царствования Елизаветы создается комиссия для пересмотра всего комплекса ранее изданных указов. В 1754 г. образуются центральная комиссия и подчиненные ей ведом­ственные и губернские комиссии для составления Уложения. Был подготовлен план Уложения, включающий четыре части — о судоустройстве и судопроизводстве, о сословных правах, о вещных и обязательственных правах, о розыске и уголовных наказаниях.

С 1761 г. к работе над Уложением подключаются выбор­ные от дворян и купцов. Были подготовлены части Уложения о суде, о розыскных делах и о состояниях подданных вообще.

Манифестом Екатерины II в декабре 1766 г. создается новая комиссия для составления нового Уложения, состояв­шая из представителей разных сословий (общее число 573 человека), которая должна была начать работу в 1767 году.

«Новоуказные статьи»к концу XVII в. составили полторы тысячи актов, часто зафиксированных лишь в одном списке и не опубликованных. Об их существовании знали только чиновники-приказные. Содержание и форма новоуказных статей оставались архаичными, на уровне юридической тех­ники, свойственной судебникам и Соборному Уложению. Рас­пространенными приемами оставались: дополнение старой нормы новым положением, замена отдельных терминов и фраз в правовом тексте, группировка норм по хронологичес­кому принципу. В «новоуказных статьях»нормы гражданско­го права оставались неотдифференцированными от норм уголовного права.

В 1728 и в 1730 гг. одна за одной создаются комиссии по систематизации законодательства. В ноябре 1731 г. учрежда­ется Сухопутный Шляхетский кадетский корпус, в котором

йсударство и право Российской империи в период абсолютизма              159

среди прочего преподавалось законоведение. В 1737 г. недо­росли-дворяне распределялись между Сенатом, коллегиями и канцеляриями Санкт-Петербурга для прохождения управлен­ческой практики и изучения законов. Это направление подго­товки правоведческих кадров существенно расширяется во второй половине XVIII в. в связи с образованием Московско­го университета.

Для законотворческой деятельности абсолютизма харак­терна весьма подробная, тщательная регламентация всех сто­рон общественной и частной жизни. Поэтому особое внима­ние уделялось формам правовых актов и правового регулиро­вания. Наиболее распространенными формами в первой чет­верти XVIII в. были:

Регламенты. Всего в этот период было утверждено семь регламентов — Кригс-комиссариату (о выдаче жалованья в полках, 1711г.), Штате-конторе (о государственных расходах, 1719 г.), Коммерц-коллегии (о торговле, 1719 г.). Камер-колле­гии (о государственных доходах, 1719 г.), Генеральный регла­мент (о форме и деятельности коллегий, 1720 г.). Главному Магистрату (о городском устройстве, 1721 г.). Духовный рег­ламент (о Синоде и церковном управлении, 1721 г.). Регла­менты были актами, определяющими общую структуру, ста­тус и направления деятельности отдельных государственных учреждений.

Манифесты. Издавались только монархом и за его подпи­сью и были обращены ко всему населению и всем учреждени­ям. В форме манифестов объявлялось о вступлении монарха на престол, крупных политических событиях и акциях, нача­ле войны или подписании мира.

Именные указы. Также издавались и подписывались монар­хом. В них формулировались решения, относящиеся и адре­сованные к конкретным государственным учреждениям или должностным лицам. Сенату, коллегиям, губернаторам. Именные указы дополнялись уставами, учреждениями или регламентами.

Указы. Могли издаваться монархом или от его имени Сена­том и были нацелены на решение конкретного дела или слу­чая, введение или отмену конкретных учреждений, норм или принципов деятельности. В них содержались правовые нормы и административные предписания. Адресовывались

160

они определенному органу или лицу и были обязательны только для них. В форме указа выносились судебные решения

Сената.

Уставы. Сборники, содержавшие нормы, относящиеся к определенной сфере государственной деятельности (1716 г — Воинский устав, 1720 г.-Морской устав, 1729 г.-Вексельный

устав).

Для системы правовых источников, в целом, в данный период было характерным очевидное преобладание законо­дательной формы над судебной практикой и особенно обыча­ем. Законодательная функция ассоциируется с волей монар­ха. Обилие норм требует серьезной работы по их системати­зации и кодификации. В 1700-1703 гг. формируются Новоу­казные книги, состоящие из актов, принятых после Новоуказ­ных статей. Попытка синтезировать вновь принятые право­вые нормы и нормы действующего Соборного Уложения осу­ществлялась на протяжении 1714—1718 гг. Необходимость ре­цепции норм иностранного права, связанная с изменением геополитической ориентации страны, потребовала значи­тельной работы по освоению и переработке иностранных (шведских, германских, французских, датских) кодексов в 1719—1720 гг. Изменения, произошедшие в политической и государственной системе России при ее вступлении в период абсолютизма, привели к изменениям в сфере уголовного права В начале XVIII в суды при разборе уголовных дел руко­водствовались Соборным Уложением 1649 г. и Новоуказными статьями. Первая петровская систематизация уголовно-пра-вовых норм была произведена в 1715 г. при создании «Арти­кула воинского».

Воинские артикулы состояли из двадцати четырех глав и двухсот девяти статей и были включены в качестве части второй в Воинский устав.

Артикулы содержали основные принципы уголовной от­ветственности, понятия преступления, вины, цели наказа­ния, необходимой обороны, крайней необходимости, пере­чень смягчающих и отягчающих обстоятельств. Юридичес­кая техника этого кодекса достаточно высокая: законодатель впервые стремится использовать наиболее емкие и абстракт­ные юридические формулировки и отходит от традиционной для русского права казуальной системы. Чтобы отдельная

161

Государство и право Российской империи в период абсолютизма

норма могла вобрать в себя максимально больше случаев, она дополняется особым толкованием. В «толке» либо конкрети­зируются правовые ситуации, уточняются обстоятельства, приводятся примеры и т.п. либо указывается на открытый характер нормы, дается свобода судебного толкования.

В декабрьском указе 1714 г. подчеркивался материальный характер преступного деяния: не только неисполнение воли государя, но наличие вреда для государства. В одном из при­ложений к Воинским артикулам отмечалось, что суды могут устанавливать наказания, применяя принцип аналогии. Ме­няется терминологическое определение преступного дея­ния: под ним стали понимать не «воровство», как ранее, а «злодейство», «проступок», «преступление». В Уставе Благо­чиния (1762 г.) впервые проводится разграничение между проступком и преступлением. В Манифесте 1763 г. подчерки­вается характер преступления как деяния, запрещенного за­коном.

В 1682 г. именным указом усиливалась ответственность за преступный умысел, в Воинских артикулах по некоторым видам преступлений (квалифицированное убийство, поджог) умысел наказывался наравне с законченным преступлением.

Преступления подразделялись на умышленные, неосторож­ные и случайные. Законодатель обращал внимание на сте­пень случайности — грань между неосторожным и случайным преступлением была весьма тонкой. Выделив субъективную сторону преступления, законодатель все же не отказывался от принципа объективного вменения — нередко неосторож­ные действия наказывались так же, как и умышленные: для суда был важен результат действия, а не его мотив. Вместе с преступником несли ответственность лица, не совершавшие преступления, — его родственники. Ответственность снима­лась или смягчалась в зависимости от объективных обстоя­тельств. К смягчающим обстоятельствам закон относил со­стояние аффекта, малолетство преступника, «непривычку к службе»и служебное рвение, в пылу которого было соверше­но преступление, а также неведение и давность.

Характерно, что к отягчающим обстоятельствам закон впервые стал относить состояние опьянения (прежде всегда бывшее обстоятельством, смягчающим вину).

Законодатель вводил понятия крайней необходимости

6-607

162

(например, кража от голода) и необходимой обороны. Для последней требовалось наличие ряда обстоятельств: степень соответствия примененной защиты угрожающему нападе­нию, факт наличия такого нападения и факт угрозы жизни защищающегося. Отсутствие одного из признаков могло по­влечь для защищающегося наказание, пусть даже смягченное. Понятия о превышении пределов необходимой обороны еще не существовало.

Преступление делилось на стадии: умысел, покушение на преступление и законченное преступление. В ряде случаев законодатель предусматривал наказание за один только умы­сел (в государственных преступлениях). Покушение на пре­ступление могло быть оконченным и неоконченным: закон Предусматривал возможность добровольного отказа от совер­шения преступления (например, отказ от завершения дуэли уже сошедшимися к барьеру дуэлянтами).

Институт соучастия в преступлении не был достаточно разработан: роли соучастников не дифференцировались за­коном. Однако по некоторым видам преступлений пособни­ки наказывались мягче, чем исполнители преступления (на­пример, пособник, помогавший составить «пасквиль», посо­бники, поддержавшие бунтовщиков и мятежников). В обоих случаях присутствовал политический мотив: в одном следова­ло ужесточить репрессию к пособникам, «чтоб неповадно было», а в другом — отделить их от главных исполнителей в интересах следствия.

В законе присутствует фактор повторности. Наиболее яркий пример — кража. Первая кража наказывается шпицру­тенами (прогон через строй шесть раз), вторая — удвоенной мерой, третья — урезанием носа, ушей и ссылкой в каторжные работы, четвертая — смертной казнью.

Артикулы включали следующие виды преступлений:

Против религии. В эту группу входили чародейство, идоло­поклонство, которые наказывались смертной казнью (сожже­нием) при условии, что будет доказано сношение обвиняемо­го с дьяволом. В противном случае назначались тюремное заключение и телесное наказание.

Собор 1681 г. передал светским судам дела о всех ослушни­ках церкви, вольномыслящих, еретиках, а также о привлечен­ных за волшебство, чародейство и суеверие. В 1689 г. прошел

163

Государство и право Российской империи в период абсолютизма

большой процесс над волхвами и чародеями, которые под­верглись сожжению. С 1772 г. дела о волшебстве были отнесе­ны к ведению полиции, что было подтверждено указами 1774 и 1775 гг.

С 1722 г. смертная казнь за «ложные чудеса»заменялась ссылкой на галеры, с 1754 г. — кнутом и плетьми.

Богохульство наказывалось усечением языка, а особая хула девы Марии и святых — смертной казнью. При этом учитывались мотив злостности в богохульстве и субъект пре­ступления (раскольник, иноверец и т.п.). Предполагалось различение богохульства устного и письменного (с 1754 г.), а также его отграничение от поругания православной веры, за которое подвергались церковному суду.

Несоблюдение церковных обрядов и непосещение бого­служений, нахождение в церкви в пьяном виде наказывались штрафом или тюремным заключением. Наказывалось и недо­носительство в богохульстве.

Большой Московский собор 1666—1687 гг. включил в поня­тие святотатства кражу священных реликвий, указом 1683 г. за святотатство устанавливалась смертная казнь.

Под церковным мятежом понимались появление в церкви в пьяном виде, ссоры в церкви, обнажение оружия, нанесе­ние побоев и оскорблений. Наказания предполагались стро­же — от тюремного заключения до каторги, перерыв церков­ной литургии — смертной казнью.

Наказывались неявка к причастию и на молитву, несоблю-|   дение поста, уклонение от исповеди. За разрытие могилы полагалась смертная казнь, в 1772 г. заменена торговой каз­нью и каторгой.

.      «Совращение в раскол» наказывалось каторгой, конфис-;   кацией имущества, а для священников — колесованием. Под-•   вергались наказаниям совращение в басурманскую веру — ма-:   гометанство, иудаизм и идолопоклонство, а с 1722 г. — и рас-|   кольничество. По Наказу 1686 г. иностранцам, проживающим '.   в России, предоставлялась свобода отправлять свои культы. |   Указами 1762 г. было положено начало прощать раскольни­ков, в 1765 г. они уравнивались с православными в рекрутской ;   повинности, а в 1782 г. — в податном обложении.

Божба, т.е. произнесение «всуе»имени божьего, наказыва­лась штрафом и церковным покаянием.

164

V.

Государственные. Простой умысел убить или взять в плен царя наказывался четвертованием. Так же наказывалось во­оруженное выступление против властей (одинаковое наказа­ние — четвертование — несли исполнители, пособники и под­стрекатели).

Оскорбление словом монарха наказывалось отсечением головы.

«Бунт и возмущение», т.е. стихийное выступление без четко сформулированной политической цели, наказывались повешением.

За измену, включающую тайную переписку и переговоры с неприятелем, сообщение ему пароля, военных сведений и распространение неприятельских воззваний, полагалась смертная казнь как исполнителю, так и недоносителю.

Смертной казни подлежали недоносители, знавшие о го­товящемся государственном преступлении, о подметных письмах, об издании «воровских книг».

Все государственные преступления разбирались в Тайной канцелярии и Преображенском приказе. Формула «слово и дело» означала присутствие государственного интереса в деле, по которому делался донос. Истинность доноса прове­рялась пыткой (1730 г.) или арестом ( 1762 г.). С 1762 г. запре­щалось произносить эту формулу вовсе.

К должностным преступлениям относили взяточничество, наказываемое смертной казнью, конфискацией имущества и телесными наказаниями.

Изменилось отношение законодателя к «посулам» (вреш-кам) — они из группы преступлений против судопроизводства выделяются в особый состав. Субъектами взяточничества становились также посредники и недоносители, должност­ные лица при зачислении на службу знакомились с соответст­вующими указами, карающими лихоимство. Закон различал три отдельных вида данного преступного деяния: врешка, нарушение служебного долга за врешку, совершение преступ­ления за врешку. К врешкам приравнивались различного рода поборы.

Особый состав должностных преступлений составило каз­нокрадство. В него входили разного рода (таможенные, ка­бацкие) недоборы, утайка подушного населения при обложе­нии налогами и рекрутов при наборе. Уклонение от уплаты

1осударство и право Российской империи в период абсолютизма            165

пошлин или поставка недоброкачественных товаров, за­вышение цен на экспортные товары или по поставкам для армии — все эти виды также включались в состав казнокрадст­ва. Указом 1715 г. предписывалось доносить в соответствую­щие инстанции о хищениях из казны.

Неплатежи налогов (в силу объективной невозможности) наказывались с начала XVIII в. не «правежом», как ранее, а принудительными работами. Уже в грамоте 1697 г. указыва­лось на такое специфическое правонарушение, как расточи­тельность: запрещалось служилым и посадским людям носить слишком дорогие вещи (золото, серебро, меха), а указом 1717 г. этот запрет подтверждался под угрозой штрафов.

К должностным преступлениям относились и попусти­тельство преступникам, небрежное отношение к службе и нарушение порядка работы административных и судебных органов.

Наказание грозило не только служилым людям, не пой­мавшим убийцу, которого можно было поймать, но и выбор­ным людям, по недосмотру которых в их поместьях появля­лись разбойники и воры.

Еще строже наказывались воинские чины (к ним приме­нялся принцип «талиона», они наказывались как непойман­ный ими преступник должен был бы быть наказан). Злостное нарушение судебного и розыскного делопроизводства (изъ-яние документов, несообщение сведений, неисполнение указа, выдача служебной тайны и т.п.), несвоевременное озна­комление заинтересованных лиц с законодательным матери­алом влекло за собой строгие наказания.

В группу должностных преступлений с конца XVII в. стали включаться местнические споры — запрет вступать в них в сложных для страны политических ситуациях прямо закреп­лялся в указах 1649 и 1653 гг. Соборное деяние 1682 г., запре­тившее местничество, дополнялось указом, регламентиро­вавшим уголовные санкции за употребление отмененного принципа.

На защиту новой бюрократии были направлены акты 1684 и 1686 гг., устанавливавшие уголовное наказание за посяга­тельство на жизнь и действия, препятствующие работе меже­вщиков и писцов. За побои посыльных и служащих людей, за сопротивление должностным лицам при исполнении ими

166

служебных обязанностей, караульных стрельцов устанавли­вались торговая казнь и штрафы.

Воинские преступления, включенные в Артикулы, про­должали действовать до XIX в. Наиболее тяжелым преступле­нием была измена (помощь неприятелю, самовольные пере­говоры и капитуляция, переписка с врагом, сообщение ему паролей и секретных сведений, распространение паники в войсках).

Уклонение от воинской службы с начала XVIII в. стало наказываться изъятием у виновных поместий. Возвращением бежавших со службы и привлечением неявившихся с 1700 г. стал руководить генерал-комиссар, которому с. 1711 г. стали подчиняться судебные и полицейские чины армии (генерал-аудитор, аудиторы, фискалы).

Преступления против порядка управления и суда. К ним отно­сились срывание и истребление указов, что наказывалось смертной казнью (здесь проявилось особое отношение абсо­лютистской психологии к писаным нормативным текстам, символам царской воли).

Инструкцией 1719 г. формируется новый состав — подлог, термин, позже использованный в Наказе земским дьякам (1720 г.) и Генеральном регламенте. Воинские артикулы включают в этот состав подлог с целью утайки казенных денег. Особое место занимала подделка частных актов: заем­ных писем, отпускных грамот, закладных, доверенностей,

векселей.

Фальшивомонетничество определялось в нескольких ва­риантах — использование чужого чекана для изготовления денег, смешение металлов при изготовлении монеты, умень­шение веса металла в монетах. Сюда же относились такие действия, как подделка печатей, писем, актов и расходных ведомостей, за что полагались телесные наказания и конфис­кация. За подделку денег — сожжение.

Указом 1725 г. к фальшивомонетчикам приравнивались подделыватели гербовой бумаги, позже — подделыватели ас­сигнаций и казначейских билетов. В 1695 г. при Приказе Большой казны была разрешена Еримочная палата для при­ема незаконно ввезенных в Россию денег. Таможенное зако­нодательство 1699 г. устанавливало уголовную ответствен­ность за прием русскими фальшивых денег у иностранцев,

167

Государство и право Российской империи в период абсолютизма

-для последних по указу 1735 г. устанавливалось телесное нака­зание.

С середины XVIII в. вводятся строгие меры наказания за вывоз за границу русских денег. Следствие по делам о фальши­вомонетничестве с 1711 г. осуществлялось на денежных се­ребряных дворах, в 1720 г. эту функцию принимает на себя Берг-Коллегия, в 1742 г. — монетная канцелярия.

К преступлениям против суда относились лжеприсяга, ко­торая наказывалась отсечением двух пальцев (которыми при­сягали) и ссылкой на каторгу, лжесвидетельство, наказывае­мое, как и лжеприсяга (кроме того, назначалось церковное покаяние). Лица, уличенные в этом более никогда не допуска­лись ни к должностям, ни в свидетели.

Преступления против «благочиния», близко стоят к предыду­щей группе, но не имеют прямой антигосударственной на­правленности. К ним относили: укрывательство преступни­ков, каравшееся смертной казнью, содержание притонов, присвоение ложных имен и прозвищ с целью причинения вреда, распевание непристойных песен и произнесение не­цензурных речей.

Еще указы 1682 г. запрещали носить оружие всем лицам, кроме воинских чинов, и устанавливали ответственность за участие в ссорах и поединках, а также за нецензурную брань. Браниться запрещалось в публичных местах, в присутствии благородных людей и женщин. В 1763 г. было запрещено упот­реблять бранные слова в указах и распоряжениях должност­ных лиц.

Наказанию подвергались лица, нарушающие порядок в церкви, во время крестного хода, открывающие в неуроч­ное время (до окончания обедни) кабаки, игрища, нару­шающие цензуру (без ведома Управы благочиния делающие объявления), снимающие распоряжения, вывешенные Уп­равой, самовольно организующие товарищества, общества, братства.

Закон запрещал азартные игры, с середины XVIII в. уста­навливаются практика конфискации всех денег, задейство­ванных в игре, и наложение штрафов на игроков. Наказыва­лись также содержатели игорных домов, кредиторы игроков и организаторы игры.

Уголовное наказание стало применяться за пьянство — в

168

зависимости от его преступных последствий устанавливалась и мера наказания (от штрафа до смертной казни). Запреща­лось нищенство — нищие посылались в монастыри, солдаты или на поруки (а затем на фабрики и заводы). Характерно, что даже подающие милостыню подвергались штрафу.

В дополняющих Артикулы указах предусматривались на­казания за буйство, пьянство, игру в карты на деньги, драки и нецензурную брань в публичных местах.

К этой же группе относились подделка мер и весов, обве­шивание и обман покупателей.

Преступления против личности включали преступления против жизни, телесной неприкосновенности, чести.

В этой группе главное место занимало убийство. Артикулы различали умышленное (каравшееся отсечением головы), не­осторожное (наказываемое тюремным заключением, штра­фом, шпицрутенами), случайное (ненаказуемое). К наиболее тяжким видам убийств законодатель относил убийство по найму, отравление, убийство отца, матери, младенца или офи­цера. Особая этическая окраска этих составов очевидна, за этим следовал и особый вид наказания — колесование.

Уклонявшиеся от службы или вербовки наказывались тор­говой казнью и ссылкой на галеры или на каторгу, их укрыва­тели — конфискацией имущества, которое могло передавать­ся доносчикам.

Дезертирство было предусмотрено еще в указе 1700 г., который в качестве санкции установил смертную казнь. В 1705 г. эта мера применялась к одному из трех преступников, позже — к одному из десяти. В Артикулах к дезертирству стали относить бегство с поля боя, дезертирство из гарнизона, ла­геря или похода (вторичный случай наказывался смертной казнью). Сдача крепости или отказ вступать в бой влекли для командиров смертную казнь, для рядовых — таковую для каж­дого десятого. Беглых ссылали на галеры, перебежчиков и невозвращенцев из плена подвергали смертной казни.

Неподчинение воинской дисциплине могло принимать разные формы: вооруженное нападение нижестоящего на вышестоящего по чину, избиение, грабеж, причинение вреда, оскорбление начальника, нанесение побоев, неподчи­нение, пропиленное в боевой обстановке.

11;г.^1.ч|,1|. 1;ик-ь неисполнение приказа, неуважительное от-

169

Государство и право Российской империи в период абсолютизма

ношение к указам, судьям, провиантским служителям и экзе­куторам и воспрепятствование исполнению их распоряже­ний. Одновременно с этим Артикулы предоставляли возмож­ность солдату не исполнять приказы начальника в случаях, когда они противоречили смыслу воинской службы и интере­сам государства (об этом следовало доложить вышестоящему начальнику).

К этой группе примыкали воинские должностные пре­ступления: отказ от исполнения работ в крепостях, лагерях или на кораблях, уход с работы или прогул. Вместе с тем офицерам под угрозой наказания запрещалось использовать солдат и матросов на работах, не относящихся к их службе. Специальный нормой Артикулов предусматривалась ответст­венность офицеров за превышение власти (оскорбление или побои солдата) или за злоупотребления, связанные со снаб­жением частей довольствием, жалованьем или обмундирова­нием.

Воинские преступления, совершаемые в районе боевых действий включали различные виды уклонений от службы (опоздание с явкой в полк, оставление места в строю, отказ исполнять приказ во время боя, оставление крепости, отказ воинской части вступать в бой, ее побег с места сражения). Сюда же относились разновидности мародерства: воровство или грабеж по отношению к мирным жителям, которые воз­мещались военным начальством (на нем лежала обязанность предотвращения этих преступлений); самовольное занятие квартир, несоблюдение правил общежития в лагерях.

Артикулы провозглашали право военных на разграбление имущества в захваченном пункте, но регламентировали поря­док пользования добычей и обращения с пленными. Запреща­лось разрушать строения общественного пользования (цер­кви, госпитали, школы), убийство стариков, детей и священ­ников, захват военной добычи до момента дачи на это разре­шения и нарушение правил дележа добычи. Устанавливалась ответственность за убийство пленных, которым была обеща­на свобода, за отобрание пленных у другого военного, за не­сдачу захваченных знамен и штандартов.

В разряд преступлений против жизни закон относил само­убийство. Если прежде самоубийца считался посягнувшим на божью волю, то в эпоху абсолютизма он посягал на государст-

170

венный интерес. Странной, на наш взгляд, была логика нака­зания в данном случае: неудачно покушавшийся на самоубий­ство после благополучного спасения, приговаривался к смертной казни.

Тот же мотив действовал в отношении дуэлянтов. Дуэль являлась самоуправством, игнорировавшим судебное (госу­дарственное) разбирательство спора. Оставшиеся в живых дуэлянты наказывались повешением, тела погибших на дуэли (как и самоубийц) подвергались надругательству. Покушение на преступление (вызов на дуэль) наказывалось мягче — кон­фискацией имущества.

Дуэль, как состав преступления, впервые упоминается в Праве военного поведения 1702 г. и может быть отнесена к преступлениям против порядка управления. Наказывался по­единок, замаскированный под драку, и дуэлянты, доброволь­но отказавшиеся от дуэли. Проект Уложения 1754 г. ограни­чил круг наказуемых инициаторами дуэли. Манифест 1787 г. предусматривал наказание не за действия, составляющие сам поединок, а за его последствия. По-прежнему наказывались секунданты и зрители дуэли. К началу XIX в. наказание за дуэль фактически перестали применять.

Ненаказуемым являлось убийство, совершенное карауль­ным на посту после необходимого предупреждения, не полу­чившего ответа. Не наказывалось убийство арестованного, сопротивлявшегося при аресте. Не нес ответственности че­ловек, убивший в состоянии необходимой обороны.

Воинские артикулы устанавливали смертную казнь за убийство жены и детей (по этим составам санкции Соборного Уложения были мягче), в проекте Уложения 1754 г. наказание ужесточалось (колесование).

Неумышленное убийство могло быть неосторожным или случайным (последнее оставалось ненаказуемым).

Неосторожное убийство не отграничивалось от умышлен­ного (по указу 1686 г. врач, неосторожно умертвивший боль­ного, подвергался смертной казни). Попытки дифференци­ровать стадии обдуманности убийств делались еще в Новоу­казных статьях, но тяжесть наказания чаще всего связыва­лась с материальным результатом деяния.

Преступления против телесной неприкосновенности де­лились на увечья и побои. При нанесении увечья назначалось

171

Государство и право Российской империи в период абсолютизма

отсечение руки преступнику (действовал архаический прин­цип «талиона»).

Отсечение руки назначалось за удар тростью (состав, на­ходящийся на грани между телесными повреждениями и ос­корблением действием). Ударившего рукой ударял публично по щеке профос (низший воинский чин, наблюдавший за чис­тотой отхожих мест, близость с ним была унизительной).

Нанесение удара ножом (легкие телесные повреждения) наказывалось по сложной процедуре: виновного ставили под виселицу, прибивали ему руки тем же ножом на час к плахе, после чего наказывали шпицрутенами.

Преступления против чести ассоциировались с клеветой. Клевета могла быть устной или письменной. Устная клевета наказывалась заключением в тюрьму (на полгода). Письмен­ная определялась как пасквиль, т.е. анонимное обвинение. Если оно было справедливым и факты, приведенные в пас­квиле, подтверждались, его автор наказывался тюрьмой и каторгой («ибо пошел неистинным путем»в своем обвине­нии). Если обвинение было заведомо ложным, пасквилянт подвергался тому наказанию, которое было предусмотрено за преступление, в котором он обвинял свою жертву. Принцип «талиона» причудливо сочетался здесь с откровенно абсолю­тистским подходом: обвинение может предъявить в установ­ленном порядке только компетентный орган государства.

Оскорбление словом должно было содержать элементы поношения, наказывалось как очное, так и заочное оскорбле­ние. Определение оскорблению было дано лишь в Манифес­те 1787 г. — в него включались словесные формы, действия, жесты, тон. Оскорбление женщины по Городовому положе­нию 1785 г. наказывалось вдвое строже, чем оскорбление муж­чины. Наказание за оскорбление должностных лиц возраста­ло пропорционально повышению их ранга.

За оскорбление словом виновный перед судом просил прощения у обвиненного. Если оскорбление было жестоким, то он дополнительно наказывался штрафом и краткосроч­ным тюремным заключением.

К имущественным преступлениям относили кражу, грабеж, поджог, истребление или повреждение чужого имущества. К квалифицированным видам кражи относилась кража из

172

V.

церкви, человека с целью его продажи, у господина или това­рища, во время стихийных бедствий, казенного имущества, караульным, в четвертый раз, с судов, потерпевших круше­ние, из разрытых могил, на сумму свыше 20 рублей.

Артикулы предусматривали наказание за покушение на кражу, за утаивание вещей, взятых на сохранение, присвое­ние находки или части краденых денег.

К смягчающим обстоятельствам кражи (уже указом 1669 г.) относились голод, малолетство и умопомешательст­во.

Наказание за кражу не применялось к лицам, совершив­шим ее в условиях крайней необходимости, малолетним и

умалишенным.

К краже близко примыкает мошенничество, включавшее прежде всего обмер и обвес. Указом 1781 г. подобные дей­ствия влекли за собой запрет дальнейшей продажи, конфис­кацию товара и штраф. Мошенниками указ 1755 г. называет карманников. Распространенными видами мошенничества были: подмена вещей, присвоение имущества, взятого на продажу, подлог частноимущественных документов и пр. Обобщенное определение мошенничества дается в Указе 1781 г.

Артикулы рассматривали различные способы уничтоже­ния чужого имущества. Санкции за порубку лесов предусмат­ривались еще в указах 80-х гг. XVII в., указами 1678 и 1703 гг. устанавливалась смертная казнь нарушителям. В 1712 г. она заменяется каторгой. В 1732 г. смертная казнь установлена для виновных в поджоге строевых лесов. С 1781 г. все без исключения леса, произрастающие в поместных землях, переходили в собственность владельцев, что подтверждалось в Жалованной грамоте дворянству 1785 г. Однако с 1798 г. большая часть лесов вновь становится казенной собственнос­тью, а меры по защите лесов снова ужесточаются.

Артикулы вводят имущественный (количественный) кри­терий для определения тяжести преступления — сумму в двад­цать рублей. За кражу на сумму меньше установленной в пер­вый раз преступник наказывался шпицрутенами (шесть раз проходя через строй), во второй раз наказание удваивалось, в третий раз ему урезали уши, нос и ссылали на каторгу. Украв-

17»

В>сударство и право Российской империи в период абсолютизма

шего имущество на сумму свыше двадцати рублей уже после первого раза казнили.

Смертная казнь назначалась также лицам, укравшим в чет­вертый раз, укравшим во время пожара или наводнения, из государственного учреждения, у своего господина, у своего товарища, на месте, где он нес караул, из военного склада. Эти лица наказывались смертью через повешение.

Отсечением головы наказывалась кража людей. Кража церковного имущества и святынь наказывалась колесова­нием.

Особо тяжкими видами имущественных преступлений были поджог или уничтожение чужого имущества путем под­жога. В обоих случаях виновный наказывался сожжением. Наказывались угроза поджога и покушение на поджог.

Наиболее тяжелым преступлением был разбой, участни­ками этого преступления были как сами разбойники, так и укрыватели, попустители, пристанодержатели, недоносите­ли и т.д. Со второй половины XVIII в. к разбойникам стали приравниваться пристанодержатели и становщики — по указу 1797 г. они рассматривались наравне со смертоубийцами и возмутителями покоя.

В отличие от разбоя грабеж включал вымогательства раз­ного рода, самовольный захват имущества в результате зе­мельных споров и пр. К концу 80-х гг. XVIII в. грабеж оконча­тельно отделяется от разбоя, связанного с опасностью для жизни потерпевших.

Грабеж подразделялся на совершенный с оружием (раз­бой) и без оружия. В первом случае грабитель наказывался колесованием, во втором — отсечением головы.

К преступлениям против нравственности относили изнаси­лование (факт которого, согласно закону, должен быть, кроме заявления, подтвержден данными экспертизы), муже-ложество (наказываемое смертной казнью или ссылкой на галеры), скотоложество (за которым следовало тяжелое те­лесное наказание), «блуд», кровосмешение или связь между близкими родственниками, двоеженство, прелюбодеяние (наказываемое тюремным заключением и каторгой).

По проекту Уложения 1754 г. монастырское заключение для совершивших прелюбодеяние дифференцировалось в за-

174

висимости от субъекта: замужние между собой или замужние с холостыми совершали преступление.

Уже с конца XVII в. устанавливалась ответственность за незаконное прижитие детей. По этим делам, переданным в светские суды, сохранились телесные наказания. Для неза­коннорожденных детей при церквах создавались специаль­ные госпитали, в 1763 г. в Москве учреждается Воспитатель­ный дом. В 1764 г. отменялось церковное наказание для жен­щин за прелюбодеяние. В 1787 г. этот состав фактически утра­чивает свой преступный характер.

В XVII в. под прелюбодеянием понимали также двоежен­ство, наказываемое по церковным законам. К нему приравни­валось заключение третьего или четвертого браков. Во избе­жание многоженства пленным иноземцам в 1741 г. было за­прещено вступать в брак в России. Отягчающими обстоятель­ствами преступления были вступление в брак с нехристиана­ми, раскольниками и кровесмешение.

Артикулы впервые вводят понятие проституции, проек­том Уложения 1754 г. и Уставом благочиния 1762 г. предусмат­ривалась ответственность за открытие и посещение публич­ных домов (плеть и штраф).

Еще Соборное Уложение 1649 г. предусматривало смерт­ную казнь за изнасилование, совершенное военным на служ­бе. Смягчающим обстоятельством (по проекту Уложения 1754 г.) являлось согласие потерпевшей выйти замуж за ви-Г новного. Отягчающим обстоятельством являлся тайный увоз с последующим изнасилованием. Близко к изнасилованию стояли увоз женщин для совершения развратных действий и сводничество.

Основной целью наказания по Артикулам являлось устра­шение, что явствовало из специальных оговорок типа «дабы через то страх подать и оных от таких непристойностей удер­жать».

Устрашение сочеталось с публичностью наказаний. Казнь производилась в людном месте, о ней предварительно объяв­лялось. Процедура казни превращалась в особый спектакль, где каждому была отведена своя роль.

Демонстративность — черта эпохи абсолютизма: власть демонстрирует свое всесилие над индивидом, над его телом. Для верховной власти не существует автономной личности,

Г75

Государство и право Российской империи в период абсолютизма

для нее все люди делятся на подданных, солдат, преступников и т. п. Она стремится все регламентировать, определить, «ус­тановить порядок». Исполнение наказания в данном случае только часть этих функций, часть ритуала по осуществлению власти.

Архаический элемент мести, возмездия становился допол­нительным по отношению к устрашению. Преступнику отсе­кали тот орган, посредством которого он совершил преступ­ные действия.

Изоляция, исключение из общества преступника, стано­вится определенно выраженной целью наказания. При этом предотвращается повторное совершение преступлений дан­ным лицом, его вредоносное влияние на окружающих, а сам он используется для участия в принудительных (каторжных) работах. Труд преступников использовали при строительстве Санкт-Петербурга, гаваней, дорог, каналов, при работе в руд­никах и на мануфактурах.

Наказание и его применение характеризовались рядом особенностей:

а) отсутствием индивидуализации: когда вместе с преступ­ником или вместо него наказывались его родственники;

б) неопределенностью формулировок («по суду наказан будет», «по обстоятельствам дела наказан будет»и т.п. — неоп­ределенность приговора усиливала общее состояние страха);

в) отсутствием формального равенства перед законом:

разная ответственность за одно и то же преступление предус­матривалась для представителей разных сословий — дворяни-яа и крестьянина, офицера и солдата.

Смертная казнь по Артикулам была предусмотрена в 122 случаях, причем в 62 случаях — с обозначением вида. Она подразделялась на простую и квалифицированную.

К простой смертной казни относились отсечение головы (упоминалось 8 раз), повешение (33 раза) и расстрел (аркебу-зирование — 7 раз).

К квалифицированным видам казни относили четвертова­ние (поочередно отсекались конечности, потом голова; иног­да конечности отрывались щипцами, упоминалось 6 раз), ко­лесование (по телу прокатывали окованное колесо, дробя его, упоминалось 5 раз), закапывание в землю заживо (зары­вали до плеч, осужденный умирал от жажды и голода), зали-

176   V.

тие горла металлом, сожжение (на костре или в срубе, упоми­налось 3 раза), повешение за ребро на железном крюке.

Телесные наказания подразделялись на членовредитель-ные, клеймение и болезненные.

К членовредительным относили урезание языка или пр®-жигание его каленым железом, отсечение руки, пальцев или суставов, отсечение носа и ушей, вырывание ноздрей.

Клеймение заключалось в наложении каленым железом особых знаков на тело преступника (лоб, щеки, руки, спину). Цель этого наказания — выделить преступника из общей массы, привлечь к нему внимание.

К болезненным наказаниям относили битье кнутом (до 50 ударов и «нещадное»), батогами (прутьями, число ударов не регламентировалось приговором), плетью (число ударов также не регламентировалось), «кошками» (четыреххвост-ной плетью), линьками (на флоте, канат с узлами), шпицру­тенами (толстыми прутьями при прогоне через строй три, шесть или двенадцать раз; упоминалось в 39 случаях), роз­гами.

К болезненным видам относили также заковывание в же­лезо, ношение на себе седла и ружья, посажение на деревян"-ную (очень неудобную) лошадь, хождение босиком по дере­вянным кольям.

Каторжные работы назначались в виде ссылки на работу по строительству гаваней, крепостей, на работу в рудники и на мануфактуры, навечно или на определенный срок. К ка­торге приравнивалась ссылка на галеры гребцом.

Расширяется применение тюремного заключения, иногда сопровождающееся заковыванием в железо. Более мягкой формой заключения являлся арест у профоса (до двух не­дель).

Лишение чести и достоинства осуществлялось в виде по­зорящих наказаний и особой процедуры — шельмования. К позорящим наказаниям относились: повешение за ноги после смерти, удар, нанесенный профосом по щеке, прибитие имени на виселице, раздевание женщин донага, положение тела на колесо.

Процедура шельмования включала следующие действия:

имя преступника прибивалось к виселице, палач над колено­преклоненным преступником ломал шпагу, и его объявляли

Государство и право Российской империи в период абсолютизма           177

вором (шельмой). Преступник предавался церковной анафе­ме и объявлялся вне закона, отлучался от церкви и ее обря­дов, от таинств, брака и возможности принесения присяги. Он, фактически, исключался из общества. Это наказание предусматривалось в 11 случаях.

Близким к шельмованию видом наказания была полити­ческая смерть, заключавшаяся в конфискации имущества, ли­шении чести, всех прав, состояния и службы.

К имущественным наказаниям относили конфискацию имущества (полную или частичную), штраф (в пользу государ­ства или частных лиц), вычет из жалованья.

Кроме перечисленных светских наказаний, Артикулы предусматривали церковное покаяние.

Высшей судебной инстанцией был монарх. Его компетен­ция в сфере судопроизводства была неограниченной.

Следующей инстанцией был Сенат, подчинявший себе Юстиц-коллегию (в числе всех других) и всю систему судеб­ных учреждений. Сенат являлся высшей апелляционной ин­станцией, и его решения были окончательными.

Судебными функциями (по делам своих чиновников) на­делялись приказы и коллегии. Коммерц-коллегия рассматри­вала торговые и вексельные споры. Вотчинная коллегия — земельные споры. Мануфактур-коллегия — дела членов цехов (мастеров, рабочих и учеников). Камер-коллегия — финансо­вые правонарушения. Юстиц-коллегия была апелляционной инстанцией для нижестоящих судов, проводила для них рабо­ту по обобщению судебной практики и подбор кадров.

Судебные органы были многообразными. В 1713 г. в губер­ниях учреждались ландрихтеры (местные судьи).

С 1719 г. страна была разделена на судебные округа, в которых учреждались надворные суды, состоявшие из пре­зидента, вице-президента и двух—шести членов суда. Надво­рный суд рассматривал дела по доносам фискалов, уголовные и гражданские дела города, где он учреждался, руководил и выступал в качестве апелляционной инстанции к нижним судам.

В 1720 г. при надворных судах учреждались прокуроры, следившие за правильностью судопроизводства.

Надворному суду подчинялись нижние суды двух видов:

коллегиальные и единоличные. Их юрисдикция распростра-

иге

V.

нялась на дворянское сословие. Крестьян по малозначитель­ным делам судили помещики. Горожане судились в магистра­тах, духовенство — в консистории при епархиальных архие­реях, в духовных дел управлениях и в Синоде. Политические дела рассматривались в Преображенском приказе или в Тай­ной канцелярии.

В 1722 г. была проведена радикальная судебная реформа. Были упразднены нижние суды. В провинциях учреждались новые провинциальные суды, состоявшие из провинциально­го воеводы и асессоров.

В отдаленных от провинциального центра городах воево­да назначал судебного комиссара, получавшего право рас­сматривать незначительные уголовные и гражданские дела.

В качестве апелляционной инстанции для провинциаль­ных судов сохранялись надворные суды, исключительным правом которых являлось рассмотрение дел, по которым на­значалась смертная казнь.

Параллельно с гражданской судебной системой образовы­вались военные суды. Высшей инстанцией в этой системе являлся генеральный кригсрехт, рассматривавший наиболее важные дела, связанные с государственными и воинскими преступлениями. Нижней инстанцией стал полковой кригс­рехт, рассматривавший все остальные дела. Военные суды также были коллегиальными, при каждом из них состоял ау­дитор, наблюдавший за законностью правосудия. Приговоры генерального кригсрехта выносились на утверждение в воен­ную коллегию.

Новыми чертами организационной судебной системы в первой четверти XVIII в. стали:

коллегиальное устройство судов;

попытки (правда, неудачные) отделить судебную органи­зацию и функцию от административной;

учреждение контроля за деятельностью судов со стороны специально учрежденных органов (прокуроров, фискалов, аудиторов);

совмещение гражданской и военной юстиции (аналогич­ная ситуация складывалась в сфере местного управления, где наряду с гражданскими органами местного самоуправления действовали военные «полковые дворы»).

Абсолютистское государство первой четверти XVIII в. на-

Государство и право Российской империи в период абсолютизма           179

зывают полицейским. Причина не только в дотошном вмеша­тельстве государства во все сферы общественной и частной жизни, но и в том, что именно в этот период впервые были созданы профессиональные полицейские органы.

В конце XVII в. полицейско-карательные функции осу­ществляли Разбойный и Земский приказы. Наиболее серьез­ные дела разбирались в Приказе тайных дел. Несколько позже политические процессы переходят в Преображенский приказ.

В 1718 г. была образована Тайная канцелярия, ликвидиро­ванная в 1726 г. В 1729 г. ликвидируется Преображенский приказ, и розыскные функции передаются Верховному Тай­ному совету, а с 1731 г. — Канцелярии тайных розыскных дел.

Собственно, полицейские органы первоначально созда­ются в Петербурге и Москве: в 1718 г. в Петербурге утвержда­ется должность генерал-полицмейстера, в 1722 г. — должность обер-полицмейстера в Москве. В своей деятельности они опирались на канцелярии полицмейстерских дел, старост улиц и выборных десятских.

Уже в 1733 г. в 23 городах существовали полицмейстерские конторы во главе с полицмейстером. Полиция имела воору­женные формирования. В компетенцию полиции входили охрана порядка, борьба с преступностью, городское благоу­стройство, противопожарные мероприятия. В следственном процессе полиция выполняла функции дознания.

В области судебного процесса уже с конца XVII в. господ­ствуют принципы розыска, «инквизиционный»процесс. В 1697 г. принимается указ «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску...»

Розыскные начала вводились также в гражданские споры. Регламентация этого вида процесса давалась в специальном «Кратком изображении процессов или судебных тяжб».

Процесс делится на три части: первая начиналась фор­мальным оповещением о начале процесса и продолжалась до получения показаний ответчика; вторая — собственно, разби­рательство — длилась вплоть до вынесения приговора; тре­тья — от вынесения приговора до его исполнения.

Оповещение о явке всех заинтересованных в деле лиц в суд делалось официально и в письменной форме. Претензии

180

челобитчика и пояснения ответчика также были письменны­ми и протоколировались.

В процессе не допускалось представительство. Исключе­ние составляло представительство одной из сторон по причи­не болезни и невозможности откладывания слушания дела.

Закон допускал отвод судей при наличии на то особых оснований: нахождение судьи «в свойстве»с одной из сторон, наличие между судьей и стороной враждебных отношений или долговых обязательств.

Первая стадия заканчивалась на ответе ответчика. Такой ответ мог быть «повинным», ответчик мог «запереться»или признаться, но с указанием новых обстоятельств дела.

Вторая стадия процесса начиналась с анализа доказа­тельств. Различались четыре вида доказательств — собствен­ное признание, свидетельские показания, письменные дока­зательства, присяга.

«Царица доказательств» — собственное признание. Для его получения могла применяться пытка. Пытка не являлась внепроцессуальной мерой, она подвергалась законом тща­тельной регламентации: пытали соразмерно занимаемому чину и сословию (дворян как людей «деликатного сложе-ния»пытать следовало не так жестоко, как крестьян), возрас­ту (лиц старше семидесяти лет пытке не подвергали, так же как и недорослей, не достигших пятадцатилетнего возраста), состоянию здоровья (нельзя было пытать беременных жен­щин). Пытать можно только определенное число раз, после каждой процедуры испытуемому давали возможность опра­виться и подлечиться. Пытать могли и свидетелей.

Свидетельские показания не были равноценными. Преж­де всего, существовала возможность вовсе отвести свидетеля, например, по мотивам его родства с одной из сторон. Негод­ными свидетелями считались лица, не достигшие пятнадца­тилетнего возраста, и клятвопреступники, признанные тако­выми по суду, проклятые церковью, клейменые, шельмован­ные, судимые за разбой, воровство и убийство, прелюбодеи, иностранцы, о которых нет достаточных сведений.

Свидетелей допрашивал только судья и только в суде (знатным особам разрешалось давать показания на дому).

В рассматриваемый период господствующей становится

Государство и право Российской империи в период абсолютизма           181

«формальная теория доказательств»: ценность каждого дока­зательства определялась заранее и была неизменной. Так, по­казания мужчины считались более основательными, чем по­казания женщин, показания знатного человека оценивались выше, чем показания незнатного, ученого — ценнее, чем не­ученого, показания духовного лица — доверительнее показа­ний светского человека.

Дача ложных показаний наказывалась отсечением паль­цев руки. К свидетелям мог применяться допрос «с пристрас­тием» (побоями) или пытка, если судья считал это необходи­мым для выяснения обстоятельств дела.

В состав письменных доказательств могли входить раз­личные документы. Заслуживающими наибольшего доверия считались записи в городовых и судейских книгах, записи в торговых книгах оценивались ниже (если там не было лич­ной подписи должника), учитывались долговые обязательст­ва и деловые письма. Нередко письменные доказательства нуждались в подкреплении присягой.

Очистительная присяга была, кроме того, специальным видом доказательства, применяемом в случаях, когда иным способом доказать обвинение было невозможно. Принесший присягу ответчик считался оправданным, отказавшийся при­нести присягу признавался виновным. И все же, формально, дело в данном случае оставалось нерешенным, а его обстоя­тельства невыясненными. Присяга как бы переводила про­цесс из области юридической в иные — этическую и религи­озную.

После анализа доказательств суд переходил к «постановке приговора». Решение выносилось большинством голосов, при их равенстве перевешивал голос президента (председате­ля). При выяснении мнений опрос начинался с младшего члена суда.

Приговор составлялся в письменной форме и подписы­вался членами суда, президентом и аудитором. Секретарь в присутствии сторон публично зачитывал приговор. В нем должны были излагаться существо дела и основания для выне­сения данного решения.

Приговоры по делам, где применялась пытка, утвержда­лись высшим чиновником (фельдмаршалом или генералом), которые могли поменять меру наказания.

1в2   ,„, . у.

После вынесения приговора начиналась заключительная, третья стадия процесса.

На приговор низшего суда можно было жаловаться только в высший суд: порядок пересмотра был апелляционным, выс­шая инстанция заново рассматривала дело.

Затем приговор приводился в исполнение.

Гражданские дела рассматривались судами в ином поряд­ке. В 1723 г. принимается указ «О форме суда», наметивший поворот к состязательной форме судебного процесса. Тяже­ловесное и громоздкое письменное судопроизводство вновь заменялось устным судоговорением. Устанавливались сокра­щенные сроки явки сторон в суд. Неявившегося ответчика разыскивали с барабанным боем, зачитывая указ. Если же по прошествии недели он в суд так и не являлся, его дело счита­лось проигранным. Уважительными причинами неявки счи­тали болезни, наводнение, пожар, разбойное нападение, смерть близких или умственное расстройство.

Жалоба излагалась челобитчиком по пунктам, ответчик отвечал на каждый пункт по порядку.

Расширялось судебное представительство, которое могло применяться при разборе любых дел на основании доверен­ности или поручительства. Ответственность за действия представителя принимал на себя доверитель.

Хотя по указу «О форме суда»предполагалось рассматри­вать и уголовные дела (кроме дел об убийстве, разбое, татьбе с поличным, расколе и богохульстве), практика пошла по пути применения этого акта главным образом в гражданском процессе. Уже в 1725 г. вновь был расширен круг дел, рассмат­риваемых на основе «Краткого изображения процессов».

Главной тенденцией в развитии судебного процесса было усиление розыскных «инквизиционных»начал. Состязатель­ность ограничивалась и отходила на второй план, и это было вполне логично при усилении централизаторских, абсолю­тистских принципов петровской юстиции.

Гражданское право в первой четверти XVIII в. в значи­тельной мере восприняло многие западноевропейские пра­вовые традиции и институты. Поэтому начинает более опре­деленно прослеживаться индивидуализация частных имуще­ственных и обязательственных прав. Закон как источник

Государство и право Российской империи в период абсолютизма

прав и обязанностей становится доминирующим, а традици­онные и обычные нормы отходят на второй план. Формаль­ные моменты (форма сделки, регистрация) превалируют над традиционными и архаическими процедурами, письменные и заверенные акты — над свидетельскими показаниями.

Существенные преобразования произошли в области вещ­ных прав. В положении Указа о единонаследии 1714 г. уста­навливался единый правовой режим для разных форм земле­владения (вотчин и поместий) и вводилось единое понятие «недвижимость». Для сохранения комплектности дворянско­го земельного фонда затруднялся порядок отчуждения недви­жимости и запрещался ее заклад. Продажа осуществлялась лишь при наличии чрезвычайных обстоятельств («по нужде») и с уплатой высокой пошлины.

Сохранялось право родового выкупа, срок которого был сокращен в 1737 г. с сорока до трех лет. Таким сокращением законодатель обеспечивал большую устойчивость земельной собственности, гарантируя по истечении достаточно корот­кого срока стабильность прав на приобретенное имущество.

Введение порядка единонаследия сокращало круг лиц, участвующих в выкупе проданного имущества, что также бла­гоприятствовало приобретателю недвижимости.

Положение Указа о единонаследии, касающееся нераз­дельности имущества с вытекающими отсюда последствиями для оставшихся без земли дворян, стесняло свободу распоря­жения недвижимостью. Чтобы преодолеть ограничения, практика выработала ряд юридических фикций: введение подставных лиц, заключение дополнительных или незакон­ных сделок и т.п. Под давлением политических обстоятельств в 1731 г. это положение указа было отменено. Единственным ограничением для завещателя оставался запрет завещать не­движимость посторонним лицам.

Вместе с развитием промышленности на земельную собст­венность начинают вводиться новые ограничения. С 1719 г. добыча полезных ископаемых, обнаруженных на частных землях, становится прерогативой государства. Собственник получал право на незначительную долю от промысла и пре­имущественное право перед третьими лицами открывать производство по добыче ископаемых и их обработке. Такие

184

же ограничения относились к порубке ценных сортов дере­вьев, произрастающих в частновладельческих угодьях.

Государство поощряло развитие промышленности част­ными предпринимателями, обеспечивая кредит, налоговые льготы и подбор рабочей силы. Вместе с тем государство явно претендовало на промышленную монополию, не ограничива­ясь политикой протекционизма. Находившиеся в пользова­нии частных лиц промышленные предприятия считались собственностью государства. Гарантировалась только непре­рывность наследственного владения предприятиями, распо­ряжение ими осуществляло государство через свои органы. Государство являлось монополистом в приобретении у част­ных предприятий ряда продукции и добываемого сырья. Экс­порт этой продукции частными лицами также осуществлялся через Берг- и Мануфактур-коллегии.

Обеспечение предприятий рабочей силой регламентиро­валось указом «О покупке к заводам деревень» (1721 г.), суще­ственно нарушившим дворянскую монополию на приобрете­ние населенных земель. Право собственности приобретате­лей было и здесь ограничено: запрещалось закладывать эти деревни, а их приобретение разрешалось лишь с ведения вы­соких компетентных органов (Берг- и Мануфактур-коллегий). В целом же положения указа носили чрезвычайный характер и связывались с характером экономической политики госу­дарства. Их неустойчивость выявилась довольно скоро: в 1782 г. право промышленников, выходцев из мещан и крес­тьян, приобретать населенные деревни отменяется, и вновь монопольным собственником населенных земель становится дворянство.

Закон 1714г. разрешал закладывать имущество (движимое и недвижимое), находящееся в собственности (но не в поль­зовании и владении). Указ о единонаследии с его жесткой политической ориентацией запретил заклад недвижимос­тью. Только с 1731 г. этот правовой институт (закон) восста­навливается в прежнем виде.

Новациями в области обязательственного права стали нормы, регламентирующие ранее неизвестные формы дого­ворных отношений. Договор товарищества, вошедший в практику еще в 1698 г., получает широкое распространение. Организационные формы предпринимательской деятель-

Государство и право Российской империи в период абсолютизма           185

ности (компании, артели, товарищества) поощрялись госу­дарством, контролирующим их через Мануфактур- и Ком-мерц-коллегии. Наиболее распространенными видами това­рищеских объединений стали простые товарищества, това­рищества на вере. В акционерные компании российские предприниматели входили вместе с иностранными пайщика­ми. Б законе начинают формироваться понятия юридическо­го лица и корпоративной собственности.

Договор подряда, ранее уже известный русскому законода­тельству, в условиях государственного промышленного про­текционизма дополняется договором поставки, заказчиком в котором, как правило, являлись государство, его органы или крупные частные и смешанные компании. Поставка, как и подряд, обеспечивалась неустойкой или поручительством. При нарушении обязательства вместе с имущественными сан­кциями часто применялись уголовно-правовые и администра­тивные (тюремное заключение, телесные наказания).

Договор личного найма заключался для выполнения работ по дому, на земле, в промыслах, цехах, на мануфактурах, заво­дах и в торговых предприятиях. Свобода воли при заключе­нии договора была в ряде случаев условной: несовершенно­летние дети и женщины заключали его только с согласия мужа или отца, крепостные крестьяне — с согласия помещика, письменно определявшего, на какой срок он разрешает за­ключение такого обязательства. Круг лиц, вступающих в дого­вор личного найма, был достаточно широким, но охватывал главным образом крепостных крестьян, ремесленников (уче­ников, подмастерьев) и относительно небольшую группу вольнонаемных работников. Большая часть приписных крес­тьян работала в промышленности на иных правовых основа­ниях.

Договор имущественного найма, включающий операции с движимым и недвижимым имуществом, заключался крепост­ным (нотариальным) порядком: в свидетельстве указывались срок пользования и наемная плата, определяемые соглашени­ем сторон.

Договор купли-продажи регулировал перемещение любых объектов собственности (движимой и недвижимой). Ограни­чения, налагаемые монополистической политикой государ­ства, касались как предмета договора (запреты продавать ро-

-Ю6  V.

довую недвижимость, некоторые виды полезных ископае­мых), так и его условий (установленные сроки для выкупа родовых имуществ, ограничение круга субъектов, приобрета­ющих недвижимость и крестьян). Форма договора могла быть устной (мелкие сделки), простой письменной и крепост­ной. Обязательными условиями договора были определен­ный предмет, цена, качество предмета. Обман, заблуждение и принуждение, допущенные при заключении договора, явля­лись основаниями для его аннулирования. Кроме того, прода­вец должен был гарантировать покупателю защиту от притя­заний на покупку со стороны третьих лиц. Предусматрива­лась купля-продажа с рассрочкой платежа («в кредит»), вы­платой аванса или предоплаты («деньги вперед»). Общие по­ложения договора купли-продажи распространялись на дого­вор поставки.

Договор поклажи на движимое имущество заключался лю­быми субъектами, кроме монахов, которым Духовный регла­мент запрещал брать на хранение деньги и вещи. Договор характеризуется как реальный, т.е. считался заключенным в момент передачи вещи на хранение. Только с этого момента возникала ответственность хранителя. С развитием торго­вых отношений договор получал все большее распростране­ние: товары хранились на складах, в портах и гаванях, лавках торговцев и на биржах.

Договор займа с развитием денежной системы и корпуса ценных бумаг (закладных, акций, купчих, векселей и пр.) при­обретает новые черты. Закон формально запрещал взимать проценты по займам, только в 1754 г. официально устанавли­ваются шесть процентов годовых. На практике же проценты взимались и раньше. Заем часто связывался с залогом, когда гарантией уплаты долга становился заклад земли или движи­мого имущества.

Неплатежеспособный должник мог быть подвергнут уго­ловному или административному наказанию, злостная неуп­лата долга приравнивалась к воровству. Закон допускал от­срочку платежей в связи с чрезвычайными обстоятельствами (пожаром, грабежом, наводнением, разбойным нападением).

Создается кредитная (заемная) система учреждений во главе с заемным банком. С 1729 г. развивается система частно­го кредита, купцы получили право обязываться векселями.

1осударство и право Российской империи в период абсолютизма            1в7

Вексель (по Вексельному уставу) становился ценной бумагой на предъявителя, включающейся в денежный оборот.

Предметом договора могли быть любые действия лиц, не противоречащие закону. Самой распространенной стала письменная форма договора. Расторжение договора могло происходить только в случаях, предусмотренных законом. Определилась очевидная заинтересованность законодателя в устойчивости договорной системы: за неправомерное нару­шение обязательства взыскивалась неустойка, применялись меры административного и уголовного воздействия. Исполь­зовался институт поручительства.

Из круга обязательственных отношений исключались не­совершеннолетние, умалишенные, находящиеся под опекой вследствие мотовства или лишенные этого права по суду. Вместо этих лиц договоры заключали опекуны.

Развитие договорных отношений стимулировало процесс перераспределения имущественных ценностей в обществе, формирования новых социальных групп, сосредоточиваю­щих в своих руках богатство и капитал.

Другим средством для перераспределения имуществен­ных ценностей в обществе являлись нормы наследственного права. Важнейшие изменения в эту область внес Указ о едино­наследии 1714 г. («О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах»)

Различалось наследование по завещанию и по закону. На-следодатель мог завещать недвижимое имущество только одному сыну по выбору. Законодатель, ориентируясь на за­падный правовой опыт, пытался внедрить принцип майора­та, при котором наследовал старший сын. Русская традиция стояла на стороне младшего сына, по обычаю наследовавше­го отцу. Практика избрала компромиссный путь — наследова­ние одного сына по выбору завещателя. Остальные дети полу­чали доли движимого имущества в рамках завещательного распоряжения.

Дочери наследовали недвижимость по завещанию только при отсутствии сыновей.

При отсутствии детей недвижимое имущество по завеща­нию могло быть передано родичам (родственникам, нося­щим ту же фамилию, что и наследодатель, т.е. в прежней терминологии — «в род»). Движимое имущество в любых

188

долях могло быть разделено между любыми претендентами, завещатель дает его, «кому захочет». Индивидуальная свобо­да завещания заметно увеличилась по сравнению с порядком наследования в предыдущий период.

Закон по-прежнему допускал юридическую фикцию из эпохи поместных наследований. Для того чтобы недвижи­мость перешла к дочери, ее муж должен принять фамилию наследодателя, в противном случае недвижимость переходи­ла государству (имущество считалось выморочным).

При отсутствии завещания в силу вступал законный поря­док наследования, и майоратный принцип здесь был непре­рекаем: недвижимость наследовал старший сын, а движимое имущество делилось поровну между остальными сыновьями.

В 1714—1716 гг. принимается ряд актов, нормирующих за­конный и завещательный порядки наследования для всех со­словий. Их введение показало серьезные противоречия в за­конодательстве. Завещательное право передавать по наслед­ству любое имущество сталкивалось с предписаниями переда­вать недвижимость только «в род».

В 1716 г. специальным актом регламентируются наследст­венные доли, которые получали вдовы, в 1725 г. закрепляется право наследования родственников по восходящей линии (матери, отца, деда, бабушки).

В 1731 г. главные положения Указа о единонаследии отме­няются. С этого времени наследование по закону регламенти­руется следующим образом: недвижимость переходит ко всем сыновьям в равных долях, дочери получают одну четырнадца­тую, а вдова — одну восьмую, из движимого имущества доче­рям выделяется одна восьмая, а бдог,! — одна четвертая доля. При этом родовое недвижимое имущество (майоратное) переходит только к наследникам по закону.

В завещании наследодателю предоставлялась большая свобода распоряжения: кроме майоратных и заповедных иму-ществ, он мог перераспределять наследственную массу по своему усмотрению.

Указ о единонаследии внес изменения и в сферу семейно­го права. Был повышен брачный возраст для мужчин — до двадцати лет, для женщин — до семнадцати лет.

В брак запрещалось вступать близким родственникам и

189

Государство и право Российской империи в период абсолютизма

умалишенным («дуракам», по терминологии указа 1722 г. «О свидетельствовании дураков в Сенате»).

На вступление в брак требовалось согласие родителей врачующихся и начальства для военнослужащих, а также зна-яие арифметики и геометрии — для дворян. Крепостные всту­пали в брак с дозволения господ.

По закону требовалось свободное согласие брачующихся, что было подтверждено актом, запрещающим принудитель­ные браки (1724 г.).

В 1702 г. был установлен общий порядок заключения бра­ков. За шесть недель до венчания совершалось обручение. Жених мог потребовать расторжения обручения при усло­вии, что он впервые увидел невесту только после обручения и она оказалась «безобразна, скорбна и нездорова». Других оснований отменять венчание закон не называл.

Признавался только церковный брак. С 1721 г. разрешено было заключать смешанные браки с христианами других кон­фессий (католиками, протестантами), брак с иноверцами за­прещался.

Поводы для расторжения брака предусматривались сле­дующие: политическая смерть и ссылка на вечную каторгу, безвестное отсутствие одного из супругов в течение трех лет, поступление в монашество, прелюбодеяние одного из супру­гов (для мужа, если соответствующие действия были осущест­влены в собственном доме, для жены достаточно было дейст­вий, дающих основания предполагать прелюбодеяние), неиз­лечимая болезнь или импотенция, покушение одного из суп­ругов на жизнь другого, недоносительство о готовящемся преступлении против монарха.

При несогласной жизни супругов практиковалось их вре­менное разлучение, сопровождающееся отсылкой в монас­тырь.

Власть мужа декларировалась, он мог наказывать жену, она следовала за ним повсюду. В целом правовое положение жены определялось положением (статусом, чином, званием) мужа.

В 1753 г. специальным актом закрепляется раздельность обязательственных прав супругов, подчеркивается свобода одного из них от долгов и обязательств, принятых другим.

В отношении детей родители пользовались почти такой

190   V.

же властью, как и раньше: их можно было наказывать, отправ­лять в монастырь и отдавать в работу на срок по найму.

По закону отец должен был 'содержать своих незаконно­рожденных детей и их мать, однако незаконнорожденные дети не имели имущественных прав — не могли претендовать на участие в наследовании по закону и на имущество их отца при его жизни.

Законнорожденные дети могли находиться в положении отделенных и неотделенных. Отделенные дети становились самостоятельными субъектами имущественных (вещных и обязательственных) прав, неотделенные дети не имели таких прав и вступали в обязательства только с согласия родителей.

По указу 1714 г. опекунство над малолетними членами семьи возлагалось на наследника недвижимого имущества. Опека устанавливалась над несовершеннолетними детьми и продолжалась до их совершеннолетия. Совершеннолетие на­ступало для наследников недвижимости в двадцать лет, для наследников движимого имущества — в восемнадцать лет (женщин в семнадцать). Опекун распоряжался всем имущест­вом (движимым и недвижимым) опекаемых.

Для недорослей в возрасте от семнадцати до двадцати одного года могло устанавливаться попечительство. Попечи­тельство распространялось только на распоряжение недви­жимым имуществом, всем остальным мог распоряжаться сам подопечный.

По акту 1724 г. опека устанавливалась магистратом. Опека могла устанавливаться также над умалишенными и патологи­чески жестокими помещиками.

В первой четверти XVIII в. формируется принцип закон­ности. Место обычая и традиции окончательно занимает закон. Монарх как носитель и центр государственного инте­реса, глава законодательной, исполнительной и судебной власти воплощает идею законности. Игнорирование и неува­жение закона стали рассматриваться как преступления. Со­блюдение государственных установлений объявлялось важ­нейшей задачей всех органов власти и управления, должност­ных и частных лиц. Принципы законности были сформули­рованы в Указах «О хранении прав гражданских» (1722 г.), «О соблюдении благочиния во всех судебных местах» (1724 г.) и «О важности государственных уставов» (1724 г.).

Государство и право Российской империи в период абсолютизма