О НВКОТОРЫХ ВАЖНЕЙШИХ ИНСТИТУТАХ РИМСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

Римское гражданское право становилось в эпоху процветания республики в социальной атмосфере, характеризовавшейся отчетливо выраженной патриархальностью. Отец семейства (pater familias) был в ту пору единственным единовластным хозяином в своей семье, настоящим "самодержцем", который в любую минуту, когда ему заблагорассудится, мог даже убить своих собственных детей или продать их в рабство. До тех пор, пока сын безукоснительно подчинялся его диктату (patria potestas - отцовской власти), он был в правовом отношении полностью зависимым от отца, т. е. в юридическом отношении (sui juris) совершенно несамостоятельным субъектом. Видимо, могло случаться и такое, что разгневанный и разбушевавшийся за что-то на сына, например, занимавшего высокий пост консула, но пока еще юридически (sui juris) не утвержденного в этом ранге, отец забирал его прямо с Форума (религиозный и юридический центр Древнего Рима) и прямо за уши уводил домой. В рамках этой патриархальной структуры функционировала так называемая система клиентов, в соответствии с которой входившие в нее свободные граждане на совершенно добровольных началах подчинялись какой-либо одной сильной и могущественной во всех отношениях личности, которая, со своей стороны, также на добровольных началах обеспечивала своим клиентам политическое, юридическое и экономическое покровительство и защиту. Римская система клиентов сыграла роль фундамента для постепенного формирования будущей феодальной общественной структуры.

Римское гражданское право в том виде, в каком оно формировалось в рамках созданного преторами права (речь идет о праве, устанавливавшемся эдиктами магистратов - "законе чести ("jus honorarium")), разрабатывалось на основе императорского законодательства и римской правовой науки; в различные исторические периоды оно оказало настолько сильное влияние на развитие права во всей Европе, что об этом, пожалуй, будет уместно сказать несколько слов. Следует прежде всего коснуться вопроса о создании римлянами центральных институтов гражданского права.

Институт права владения собственностью находился под крышей сильной правовой защиты независимо от того, касалось ли это недвижимого имущества владельца собственности или относилось к его движимости. Какого-либо института защиты прав владельца на движимое имущество, приобретенное им у кого-либо на основе договоренности (доверия), тогда еще не существовало; в качестве защиты интере-

87

сов третьего лица в то время применялся только выработанный веками обычай (традиция). Здесь следует сказать о тех трудностях, которые возникали перед римским правом по вопросам, связанным с выяснением весьма обширного круга трудно разрешимых правовыми нормами проблем, возникавших, в частности, в таких случаях, когда, например, какое-либо физическое лицо на основании полного доверия предоставляло другому физическому лицу (например, в форме денежной ссуды, аренды, найма, сдачи на хранение или в какой-либо иной форме) какую-либо часть своего движимого имущества, а потом вдруг обнаруживалось, что это имущество или часть его оказывались проданными доверенным лицом. В Риме тех времен такого рода проблемы решались просто: лицо, продавшее доверенное ему имущество, считалось вором, а само деяние - кражей (furtum), и владелец имущества в этой ситуации мог вернуть украденное соответствующим, приемлемым для случаев кражи адекватным способом. Такие действия пострадавшего владельца собственности по отношению к незаконно завладевшему его собственностью лицу назывались "rei vindicatio" (восстановление собственности).

Возможность обеспечения правовой надежности в отношении защиты недвижимого имущества римские ученые-правоведы нашли в создании специального "института срока давности", т. е. правового основания, гарантировавшего возможность приобретения имущества в собственность на основании срока давности {"usucapio"), которое как раз и брало на себя защиту правовых интересов римских граждан, владевших недвижимостью (земельной собственностью), и которое, кроме этого, обеспечивало также полную гарантию в сохранении правовой надежности такой защиты. В законодательстве периода процветания принципата был создан еще один, дополнительный институт точно такого же типа - "praescriptio tongi temporis", но уже устанавливавший пределы сроков давности, предписания которого на этот раз распространялись и на недвижимое имущество граждан, проживавших в провинциях (fundi provinciates), а также на недвижимое имущество лиц, не имевших римского гражданства. Так же, как и в случае с движимостью {usucapio), в этом дополнительном варианте, связанном с недвижимым имуществом, требовались: possessio (владение собственностью), Justus titulus (правовое обоснование на собственность) и bona fides (добрая воля). Срок давности обладания имуществом по отношению к лицам, постоянно проживавшим в одной и той же коммуне (общине), составлял 10 лет, а для тех, кто проживал в ней непостоянно, - 20 лет. Кстати, действующий в Швеции в настоящее время аналогичный закон, охватывающий 20-летний "стаж"

Автор, видимо, оговорился, так как, судя по контексту, речь, скорее всего идет о втором, не третьем лице {прим пер.).

88

непрерывного проживания в одной и той же коммуне, в основе своей содержит положения этого римского права.

Следующим важным институтом римского гражданского права, также оказавшим огромное влияние на будущее европейское право, является институт ограничения права пользования недвижимым имуществом (сервитут). Исходя из основ более раннего права владения дорогами и водными источниками, римляне создали систему права, с одной стороны, распространявшуюся на сервитутное право, на недвижимое имущество, а с другой - на особое, так называемое частное право сервитута. Вторым из только что названных типов сервитутного права в данном случае вполне можно пренебречь, так как он лишь частично был принят в лоно европейского права. Что касается первого, т. е. сервитутного права, распространявшегося на недвижимое имущество, то здесь следует отметить, что наиболее отличительной его особенностью являлось то, что оно рассматривало недвижимое имущество в качестве конкретного объекта и только исключительно в этом качестве могло признавать его за таковое. В целях защиты сервитутного права (первого типа) была создана специальная формула (actio), представлявшая собой "actio confessoria" - иск, предъявлявшийся на основании признания своей вины. Типичным в последовательном развитии обвинительной системы было то, что эта формула первоначально могла применяться только владельцами, а не лицами, имевшими право пользования имуществом дргих лиц.

Классическим вкладом римского права в европейское право на компенсацию за нанесенный ущерб явился закон приблизительно от 286 г. до н. э., "lex Aquilia", названный так по имени предложившего его известного римского народного трибуна Аквилия. В его основу была заложена формула (actio), которая, благодаря преторскому праву, получила широкое распространение. Первоначально этот закон мог использоваться только для случаев ущерба или повреждения, наносившегося одним физическим телом (объектом) другому, следствием чего являлась неминуемая компенсация за причиненный ущерб, сумма которой должна была соответствовать фактической стоимости поврежденного физического объекта (имущества). Так, например, если стоявшее у причала судно попадало в открытый дрейф и тонуло в результате того, что кто-то во время стоянки судна у причала обрубил швартовы, то в этом случае компенсация за нанесенный ущерб могла определяться, только исходя из размера стоимости самих швартовых. Это уже позже, на основании формулы "actio utilis" (обоснованное действие, действие по необходимости) претор ввел право компенсации за само потерянное судно и за утраченную возможность получения прибыли, которую это судно могло принести своему владельцу. В качестве еще одного примера того, каким способом в ту древнюю

89

эпоху анализировались и юридически регулировались казуальные, т. е. причинные, связи между нанесенным ущербом и правом на его компенсацию, можно привести, скажем, такой факт: если кто-либо пугал животное, стоявшее у самого края пропасти, в результате чего оно срывалось вниз, то в этом случае претор назначал владельцу погибшего животного компенсацию в соответствии с формулой "actio in factum" (фактическое действие), причем в соответствии с этой формулой такую компенсацию мог получить кто-либо другой, а не сам владелец погибше* о животного, при условии, конечно, если этот другой обладал правом пользования собственностью другого лица.

Формула "actio legis Aquiliae" явилась отправной точкой для принятия всей европейской правовой системой в будущем общепризнанного обвинительного (culpa) права - права, которое не только нашло свое применение в профессиональных институтах права на компенсацию нанесенного ущерба, но и получило свое дальнейшее развитие, достигнув уровня всеобщей клаузулы.

К одному из важнейших разделов римского права относится, в частности, раздел, включающий различные типы договоров. В этой области римляне преподнесли богатое соцветие самых разнообразных правовых институтов, которые совершенно независимо от того, были ли это правовые нормы других высокоразвитых античных культур или правовые источники германской культуры, в эпоху Великого переселения народов и период Позднего средневековья начали широко внедряться в правовые системы этих культур. Однако здесь вполне уместно сделать допущение о том, что эллинистическое право (благодаря "проникающей" способности его формулы "actiones bonae fidei", а также за счет его воздействия на римское правоведение) оказало несомненное влияние на само материальное содержание договорных норм, формировавшихся этими правовыми институтами.

К тому периоду, когда римское право достигло более зрелого возраста, его система содержала, по всей вероятности, только две жестко связанные одна с другой договорные формы: "пехит" - ссуда и "mancipatio" - покупка за наличные. Сам принцип оформления как того, так и другого, был одинаков. Эта форма получила название "per aes et libram", т. е. договор с соблюдением всех формальностей (с использованием меди и весов) и осуществлялась так: покупатель клал на весы кусочек меди и торжественно заявлял, что с этого момента товар становился его собственностью. Само собой разумеется, что обе названные выше формы договоров (контрактов) не могли существовать длительное время, так как они в этом случае просто-напросто не успевали бы удовлетворять коммерческие потребности общества, возраставшие одновременно с развитием Римского государства, превращавшегося в мощную господствующую державу мира. Как раз именно в

90

этой области деловой жизни римское право характеризовалось бурным развитием своих правовых норм (в частности, обязательственного права). Лля того чтобы облегчить дальнейшее развитие коммерческой деятельности, увеличить оборот капитала в экономической жизни страны, в римское право было введено множество самых разнообразных типов договорных сделок. Одним из наиболее целесообразных отправных моментов при осуществлении классификации всех возникших в тот оживленный экономический период типов римских договорных обязательств (договоров) явилось прежде всего разделение всех существовавших тогда договоров на две основные группы: I - группу не по форме составленных контрактов и II - группу контрактов, составленных в полном соответствии с предусмотренной формой. В первую группу контрактов вошли так называемые реальные и кон-цессуальные договоры, представлявшие собой две разновидности договоров. Реальные договоры охватывали следующие четыре вида договоров:

1) mutuum - ссуда;             3) depositum - депозит;

2) commodatum - вещь взаймы; 4) pignus - вещь под за-

лог.

В любом случае решающим фактором для признания законности любого из перечисленных актов, представлявших собой реальные договоры, был выработанный веками обычай (традиция).

Договор в виде mutuum (ссуды) представлял собой обычный способ одалживания денег или каких-либо иных вещей, предметов природного происхождения, например, вина или урожая. Лицо, бравшее в долг деньги или, как в нашем случае, вино или урожай, обязано было вернуть долг владельцу в той же сумме (если это были деньги) и того же качества (если это было вино или урожай). Первое время существовала практика, при которой должник вообще не выплачивал никаких процентов за предоставлявшуюся ему ссуду даже в том случае, если он задерживал ее возвращение.

Особой формой договора о ссуде (mutuum) был договор типа "fenus nauticum" (судовая рента, на шведском юридическом языке называемая "ссудой под залог судна, груза"). Договор этого типа предполагал ссуду, предназначавшуюся для финансирования судоходства. Такого рода ссуда, конечно же, была связана с определенным риском, так как лицо, бравшее эту ссуду, даже не могло представить себе, какие требования мог предъявить к нему кредитор в случае гибели судна, например, в результате кораблекрушения.

В отличие от договора о ссуде (mutuum) договор о даче вещей взаймы (commodatum) означал, что только лишь право на временное использование взятой взаймы вещи могло предоставляться без всякого вознаграждения (например, взятой на время книги). После использования вещи она подлежала возврату ее владельцу. Движимое имущество, как

-           91

правило, было самым обычным объектом этой разновидности договора (commadatum). Если лицо, на время одолжившее у кого-либо какую-либо вещь, использовало ее для каких-либо иных целей, отличных от оговоренных в соответствии с договором, то в этом случае оно обвинялось в краже (fitrtum usus).

Depositum, или сдача денег на хранение, представляла собой договор о хранении денег. В соответствии с договором лицо, которому вверялся на хранение денежный вклад, принимало их без расчета на какое-либо вознаграждение в будущем и должно было бережно относиться к доверенной ему чужой собственности, т. е. точно так же, как если бы это была его собственность. В случае обмана или надувательства (dolus), или неполного возврата доверенной ему на хранение денежной суммы (culpa) это лицо несло ответственность перед законом. Депозитарий был обязан по требованию возвратить имущество на депонент. В случае использования имущества в личных целях депозитарий обвинялся в краже.

Четвертый вид договора (pignus) представлял собой договор о предоставлении какой-либо вещи или части имущества владельца под залог другому лицу. В соответствии с этим договором в качестве залога могла использоваться как движимая, так и недвижимая собственность (имущество). Согласно договору, кредитор после выплаты бравшихся у него под залог денег был обязан немедленно вернуть залог владельцу, а в случае реализации данного ему залога представить владельцу полный финансовый отчет об извлеченных от реализации доходах.

Упомянутая ранее по тексту первая важнейшая группа не по форме составленных контрактов, кроме "реальных договоров", включала также и "конценсуалъные договоры", которые имели полную силу закона только при составлении их на основе, заложенной в самих, не по форме составленных контрактах (nudus consensus - на "голом", т. е. на одном лишь согласии). Контракты этого типа были обычным явлением в деловой жизни римлян в связи с тем, что так называемые формулярные процессы в тот период уже вытеснили старую систему обвинительного права. Природу происхождения этих контрактов, по всей вероятности, следует искать в отправлении правосудия, выполнявшегося преторами, разбиравшими споры между иностранцами (praetor peregrinus).

Конценсуальные договоры охватывали следующие четыре вида договоров:

1) emptio et venditio - купля-продажа;

2) locatio conductio - найм;

3) mandatum - поручение без вознаграждения;

4) societas - товарищество.

1. Emptio et venditio. Такой конценсуальный договор возникал тогда, когда какое-либо лицо связывало себя обязательством продать (vendere), а другое - купить (етпеге) какую-либо

92

вещь за определенную цену. Договор приобретал законную силу сразу же после установления стоимости вещи в денежном выражении, независимо от того, совершалась ли эта сделка о купле-продаже упомянутой вещи на основе устной договоренности, т. е. традиционным способом, или она оформлялась в письменном виде. Предметом сделки могла служить как движимая, так и недвижимая собственность (имущество). Договор о продаже мог также относиться и к пока еще не существовавшей собственности, например, к будущему урожаю, который еще только предстояло собрать с поля (emptio rei speratae).

2. Locatio conductio. Этот процессуальный договор представлял собой договор о найме и охватывал три различные формы: locatio conductio rei (найм вообще), I.e. operarum (найм служащих или рабочей силы) и I.e. opens (работа по соглашению).

3. Mandatum. Процессуальный договор, в соответствии с которым какое-либо лицо брало на себя обязательство без какого-либо вознаграждения выполнить распоряжение другого лица, например, в области его коммерческой деятельности.

4. Societas (товарищество). Этот процессуальный договор означал, что, например, два или несколько человек договаривались о том, чтобы вложить деньги или какое-либо иное имущество (собственность) в какое-нибудь определенное дело, которое могло относиться к какому-либо общему для них мероприятию или, например, совместной поездке.

Помимо уже описанных нами разновидностей договоров, в римском праве существовала еще и иная разновидность, носившая название innominatskontrakten, которая также входила в первую группу не по форме составленных контрактов. Эти договоры начали действовать в постклассический период римского права, т. е. после III в. н. э. Одним из наиболее типичных примеров этой разновидности договоров был так называемый Permutatio - договор об обмене. Общая характерная особенность договоров этой разновидности заключалась в том, что моментом вступления договора в законную силу считалось начало выполнения договорных обязательств одной из договорившихся сторон. Сам термин "inno-minatskontrakt" означает "контракт без имени", т. е., "безымянный контракт". Этот термин явился творением более позднего периода и использовался специально для того, чтобы названные им контракты с самого начала носили безымянный характер.

Вторая группа контрактов, в которую, однако, входили контракты, составленные по соответствующей форме, охватывала уже не три, как первая группа, а две разновидности договоров, одна из которых получила название "verbalkont-rakten" (контракты, составлявшиеся в устной форме, так называемые "вербальные"), а вторая - "litteralkontrakten" (контракты, составлявшиеся в письменной форме, так называемые "лит-

93

теральные"). Наиболее обычным "вербальным контрактом" и, видимо, наиболее старым, а также самым важным римским правовым институтом, было так называемое формальное обязательство (stipulatio), принимавшееся в соответствии с предусмотренной законом формой. Суть формы договора выглядела в виде вопроса и ответа: "Обещаешь ли ты отдать мне своего раба Стиха? Я обещаю".

Этот вид договора мог использоваться во всех видах обязательств и обещаний, например, в обещании выплатить определенную сумму денег, в обещании поставить товар или сходить в замок за чем-либо и т. д. .Этот договор считался относящимся к международному праву (jus gentium) (общая для всех народов правовая традиция), что и объясняет нам то огромное значение этого права, которое оно имело в области создания правовых договоров. Что касается возможностей, относившихся к составлению договоров в соответствии с гражданским правом, то таковые были доступны только для римских граждан. Таким образом, формула "stipulatio" открывала широкую дорогу к составлению различного рода торговых договоров, обеспечивавших возможность торговли с иностранцами.

Литтеральные (письменные) контракты уже не имели того значения, которое было присуще вербальным (устным). Они, возможно, имели то преимущество перед вербальными контрактами, что при их оформлении присутствие должника было необязательным. Нормальное использование литте-рального контракта, как нам кажется, заключалось в обновлении уже существовавших долговых связей (novation).

Теперь нам совершенно ясно, что эти описанные нами выше институты, обеспечившие возможность формирования различных видов договоров в строгом соответствии с нормами римского права и отличавшиеся практическим подходом к формированию таких договоров, вне всякого сомнения, сыграли значительную роль в области дальнейшего развития торговых отношений в Римском государстве. Вот почему римское право не только оказало огромнейшее влияние на цивилизации эпохи Средневековья и Нового света, но и было целиком принято этими цивилизациями.

Об одном из представленных нами правовых институтов хотелось бы поговорить несколько подробнее; речь в данном случае идет о "товариществах" (Societas), относившихся к одной из разновидностей конценсуальных договоров первой, наиболее крупной группы не по форме составлявшихся контрактов. В великую эпоху Рима правовые институты представляли собой обычные рабочие органы для существовавшей тогда огромной финансовой системы в виде работорговцев, банкиров и крупных купцов. Этот институт своими корнями уходил в древнеримские, жесткой дисциплиной связанные друг с другом сообщества (consortium), но, тем не менее, очень рано развился в формулу конценсуального договора, отли-

94

чавшегося большими недоработками и поэтому имевшего хаотичный характер. Такие сообщества, или товарищества, однако, отличались от сегодняшних акционерных обществ и компаний. Это отличие состоит в том, что древние сообщества не представляли собой самостоятельных юридических лиц. Именно поэтому правовые нормы этого института касались в основном отношений между членами того или иного сообщества. Особенно важным с точки зрения будущего было положение одной из норм этого института, в соответствии с которой все имущество сообщества, или товарищества, являвшееся его собственностью (societas omnium Ъопопап), одновременно было и собственностью каждого члена этого сообщества. Основной фактор, который благодаря этой правовой норме обеспечивал практическую деятельность со-общестЕа в сфере экономики, заключался в том, что вклады входящих в сообщество членов могли вноситься в него как в виде конкретного денежного капитала, так и в форме собственного трудового участия. При этом в таком сообществе сохранялся принцип так называемой договорной свободы, или, если, например, в договоре не было соответствующей оговорки, то в этом случае весь доход сообщества распределялся между его членами поровну. Однако такой момент, несмотря на принцип договорной свободы, все же имел некоторый предел. Так, например, в договоре ничего не говорилось о том, что член сообщества не имел права на получение своей доли прибыли, но зато подчеркивалось, что он должен нести свою долю расходов в убытках сообщества. Такого рода сообщества сами римляне шутливо называли "societas leonina", т. е. "львиным сообществом", имея в виду сообщество, от которого одна сторона получала все выгоды, а другая - несла свои тяготы, точь в точь как в одной греческой басне, где лев, корова, овца и коза вступили в сообщество, чтобы совместными усилиями добывать себе на прокорм. Лев, естественно, всех съел. Название такого сообщества, шутливо присвоенное ему римлянами, в какой-то мере иллюстрирует нам греческое влияние на правовое мировоззрение древних римлян, влияние, которое во многих случаях распространялось также и на материальные правовые нормы.

Ярким примером греческого влияния на римское договорное право является принятие римским правом греческой системы задатков при совершении покупок (arrha). Римляне, однако, первоначально восприняли факт получения задатка как свидетельство, подтверждавшее свершение сделки, в то же время греки рассматривали задаток в качестве акта, свидетельствовавшего лишь о самом начале сделки и, таким образом, обязывавшего купца и покупателя к ее продолжению. Эта строгая греческая норма позднее полностью перешла в римское право, затем, пережив эпоху Средневековья, в различных формах прочно утвердилась в европейском коммерческом праве.

."}. лтхр< .                95

I

fj

В качестве другого примера можно привести институт римского права, имевший прямое отношение к кораблекрушениям и содержавший правила в виде формулы "locatio-conductio". Римляне, конечно, назвали эти правила по-своему, и у них эти правила звучали уже как "lex Rhodia de jactu" ("родос-ский закон о сбрасывании", т. е. сбрасывании имущества за борт с терпящего бедствие судна). Родос долгое время был важнейшим центром торговли на восточном побережье Средиземного моря. Однако, по всей вероятности, этот институт относился к сформировавшемуся на общих традициях средиземноморского судоходства морскому праву. В соответствии с родосским законом, если какое-либо судно потерпело в море кораблекрушение, например, в результате его посадки на мель, и для его спасения было необходимо выбросить в воду находившиеся на его борту товары, все, кому удалось спасти свои товары, обязаны были поделиться ими с остальными, т. е. пожертвовать частью своего спасенного имущества в пользу других. С юридико-техничехкой точки зрения этот факт характеризовался тем, что он определялся в качестве договора о фрахте, т. е. формулой "locatio-conductio opens" (работа по соглашению), при этом капитан судна рассматривался в качестве лица, отвечавшего за выполнение такого соглашения. В этом случае пожертвовавшие в пользу других частью своего имущества пассажиры судна, т. е. владельцы этого имущества, выступали по отношению к капитану судна в качестве арендаторов (actio locati), в то время как капитан по отношению к тем, чье имущество оказалось спасенным, выступал в качестве "actio conducti". Римские правила о кораблекрушениях до сих пор являются основой соответствующих норм как международного, так и национального морского права.

Ранее уже говорилось о том, каким образом претор, используя формулу "actiones fictitiae" (фиктивные действия), мог обновлять и совершенствовать гражданское право (jus civile) путем технических операций в рамках формулы; и в этом смысле он по-прежнему в принципе мог использовать те же методы и применительно к морскому праву, несмотря на то, что на практике правовые нормы обрели уже новое материальное содержание. Другой технический метод заключался в том, что претор просто-напросто мог изменить само название формулы. Именно благодаря этому и было создано два института: институт полномочий и институт передачи прав без согласия должника. Институт полномочий возник в связи с необходимостью предоставления капитану судна возможности, например, при ремонте судна заключать соответствующий договор с судоторговцем, у которого, в свою очередь, были соответствующие обязательства перед владельцем судна. Первоначально судоторговец должен был обратиться к капитану (часто вольноотпущеннику без больших

96

доходов). Формула в этом случае выглядела следующим образом:

Судьей назначен Гай.

Если ты, судья, считаешь, что NN (капитан судна), который получил от АА (судоторговца) предметы первой необходимости для своего судна на общую стоимость в 50 000 сестерций и должен уплатить АА 50 000 сестерций, то ты, судья, должен присудить NN выплату этих 50 000 сестерций; если ты так не считаешь, то ты должен освободить NN (от притязаний АА). Претор изменил заключительную часть формулы (соп-demnatio - обвинение), в результате чего она получила совершенно иное звучание:

- то ты, судья, должен присудить Титию (судовладельцу) выплатить... - и т. л.

Аналогичным образом поступал претор и в части, касавшейся передачи прав без согласия должника.

То, что мы здесь рассказали о нормах римского материального права, представляет собой лишь один из многочисленных примеров высокого уровня развития юридической техники и богатого разнообразия новых материальных юридических конструкций, которых римляне достигли в технике обвинительного права.

Между тем, однако, следует сказать и о том, что в некоторых областях юриспруденции римлянам все-таки не удалось создать сколько-нибудь удовлетворительно функционировавших юридических структур, хотя сам этот факт в общем-то следует отнести к разряду исключения. Одним из наиболее слабых звеньев коммерческой деятельности в римском обществе, в рамках которой римлянам так и не удалось сколько-нибудь удачно приспособить свои правовые нормы к требованиям кредитно-финансовой системы той эпохи, оказалось залоговое право в отношении недвижимого имущества. ,В этой области римляне так и не сумели развить и усовершенствовать институт закладного права, ограничиваемого недвижимой собственностью, а по-прежнему продолжали оперировать на базе правового института общей залоговой недвижимости, в рамках которого залоговое право распространялось абсолютно на все то, собственником чего был залогодатель, или на то, что им было отдано на хранение другому лицу; в том числе распространялось оно и на движимое имущество. Подобного рода договоры, т. е. залоговые договоры, как та, так и другая сторона составляли, не придерживаясь соответствующей формы, и поэтому эти договоры носили некий бесформенный характер. Какого-либо ранее составленного каталога, или реестра с соответствующими замечаниями не существовало вообще. В силу изложенного упомянутый выше залоговый институт, имевший самый общий характер, представлял собой правовое учреждение с весьма слабо развитой гарантией надежности функционирования римской

4 Э. Аннерс                       < 9 7

кредитной системы, а что касается залогового права в области недвижимого имущества, то оно, естественно, так и не смогло занять должного места в кредитной системе. Все это вместе взятое, в свою очередь, стало тормозом в дальнейшем развитии экономической жизни римского государства.

Римское семейное право также сыграло огромную роль в развитии общеевропейской правовой системы. Первоначально оно было связано массой суровых формальностей. Соответствующее римскому семейному праву супружество (iustum matrimonium) могло состояться следующими тремя способами:

1) самым торжественным и священным бракосочетанием

патрициев (confarreatio), представлявшим собой религиозную церемонию, во время которой мужчина и женщина съедали жертвенную лепешку в присутствии верховного жреца, понтифика (pontifex maximus) и определенного числа человек (10);

2) бракосочетанием, сопровождавшимся выкупом невесты

(coemptio) и

3) бракосочетанием, совершавшимся в случае, когда жен-

щина, пожелавшая сочетаться узами брака с мужчиной, приходила к нему в дом и жила там не менее одного года (usucapio).

В результате того, что плебеи в соответствии с одним из законов V в. до н. э. получили право вступать в брак с патрициями, в Риме стали развиваться свободные, неоформленные браки. Это имело большое значение для патрицианской прослойки римского общества, а также для "всадников" -представителей торгово-ростовщического капитала (equites), что, в общем, отвечало интересам аристократического класса римского общества. Свободная брачная связь давала женщине прочное правовое положение в обществе. Семейное право в соответствии со Сводом римского гражданского права (Corpus Juris Civilis) строилось на компромиссах между, с одной стороны, классическим римским правом и исходившими от христианства принципами, с другой. Для создания семьи на базе прочной правовой основы достаточно было взаимного согласия жениха и невесты (consensus matrimonium facit). Таким же образом, т. е. на взаимном согласии, производился и развод неудавшейся супружеской пары (divortium). Аля оформления развода супружеской паре было достаточно в присутствии свидетелей составить письменный контракт о расторжении брака.

В области римского семейного права функционировало два правовых института, имевших материальную природу: приданое невесты (dos) и подарок (propter nuptia), так называе-

Этим термином обозначалась в римском праве также вдовья часть (прим. ред.).          - ,■

98

«.«А

мый "утренний подарок", который муж приносил жене на следующее утро после свадьбы.

Приданое невесты, которое давалось ей ее отцом от имени всей семьи, было своего рода компенсацией за полагавшееся ей наследство, которого она лишалась в связи с выходом замуж. Это приданое в течение супружеской жизни являлось как бы собственностью мужа, но если семья распадалась, оно немедленно переходило в собственность жены. В постклассический период (период правления императора Юстиниана) женщина получила f свое распоряжение целый ряд правовых инструментов для возврата своего приданого, в частности, ей было предоставлено преимущественное право перед всеми кредиторами мужа в случае его банкротства. Институт приданого и сегодня продолжает играть существенную семейно-правовую роль в таких странах, как Франция, Италия, Испания, Португалия и Греция. В некоторых из перечисленных стран перспективы женщины, собиравшейся выйти замуж, во многом зависели от приданого, которое она собиралась получить от своей семьи.

Послесвадебный подарок мужа давал женщине возможность в будущем обеспечить свое существование в том случае, если бы она пережила своего мужа. Лаже этот правовой институт дожил до наших дней и продолжает существовать по-прежнему.

Следующим семейно-правовым институтом, который возник в глубокой древности и который также является неоспоримой частью классического римского права, был так называемый институт опеки (tutela impuberum). Непременные условия опекунского права заключались в том, чтобы возраст опекаемого не превышал 14 лет, чтобы у него было собственное имущество и, наконец, чтобы он не находился под чьей-нибудь властью. Однако на практике возраст опекаемого иногда мог доходить до 25 лет, если такая опека вызывалась соответствующими обстоятельствами (curaminorurn).

Существовало три принципа назначения опекуна, а именно: по завещанию; по родственным связям; по решению судьи.

В Риме существовал также институт преимущественного права защиты находившихся под опекой несовершеннолетних лиц, который опеспечивал возможность восстановления их прежних прав (restitutio in integrum). Практически это означало, что если права такого лица при назначении опекунства были для него невыгодны по сравнению с теми, какие он имел до опеки, то в этом случае названный институт соответствующим предписанием аннулировал такие права и восстанавливал прежние.

Однако, с точки зрения юридического и экономического воздействия, важнейшим институтом римского семейного права было завещание. Институт завещательного права в римской правовой системе представлял собой уникальнейшее

4*                        99

явление всего античного мира. Все известные до настоящего времени научные теории о происхождении этого института несколько отличаются одна от другой. Тем не менее, наиболее отчетливо выраженная черта римского института завещательного права заключалась в его религиозном характере, проявлявшемся прежде всего в том, что член семьи, получавший завещание, был обязан сначала выполнить семейный культовый обряд (sacra) и таким образом продолжить уже устоявшийся в ту эпоху семейный обычай. Собственно конституционная часть завещания относилась к тому его разделу, который касался непосредственно самого наследства (institutio heredis - институт наследственного права) и который удостоверял (certus - удостоверять, подтверждать) имя наследника. В эпоху республики такое завещание отличалось двумя характерными особенностями, которые, кстати, также характерны и для современного завещательного права. Первая особенность заключалась в том, что такое завещание представляло собой частный акт, а вторая - в возможности его (завещания) отзыва. Процедура составления завещания состояла в том, что завещатель с помощью адвоката выражал свою последнюю волю в виде распоряжения, которое он записывал на нескольких покрытых слоем воска дощечках. В целях придания завещанию статуса, имеющего правовую силу документа по обычаю той эпохи, проводилась торжественно обставленная церемония, завершавшаяся тем, что завещатель в присутствии свидетелей торжественно объявлял о том, что содержание нанесенного на восковые дощечки завещательного распоряжения полностью соответствовало его последней воле.

В послеклассический период завещательное право во многих отношениях отличалось определенной сложностью и неясностью, в результате чего можно было, например, проигнорировать обязательное присутствие свидетелей, прибегнув к регистрации завещания в соответствующем учреждении, представлявшем орган власти.

Поскольку римский институт завещательного права реализовался в правовых рамках католической церкви -каноническое право - он в послеантичную эпоху и в период Средневековья получил довольно широкое распространение. Католическая церковь использовала завещания в качестве инструмента, который обеспечивал ей сбор пожертвований завещавшейся собственности в свою пользу. Это, безусловно, затрагивало кровные интересы как самой семьи, так и ее родственников, которые выступали с протестами против такого порядка. Следствием этого в конечном счете явилось то, что вопрос о суверенитете завещания, равно как и целый ряд других вопросов, относившихся непосредственно к самой структуре института завещательного права, например, вопрос о возможности отзыва один раз составленного завещания,

100

заняли центральное место среди спорных вопросов в области политики и права.