§ 1. Становление американской политико-правовой мысли

В социально-политической истории английских поселенческих колоний в Северной Америке выделяются два характерных периода, которые в известной мере разграничивают и ход идейной полемики по вопросам права, общественного и политического устройства. Первый период приходится на начало XVII в. и простирается до середины XVIII в., а второй охватывает период войны за независимость, выработки конституции и первых шагов по ее реализации в жизни независимого государства (вторая половина XVIII в.).

Колонизация Северной Америки англичанами осуществлялась в обстановке военного соперничества с Голландией, Францией и отчасти с Испанией. Она сопровождалась самоотверженной борьбой с угрозой голодной смерти и болезнями, а также неудачными попытками обратить в рабство индейцев. В числе первых поселенцев наряду с крестьянской и ремесленной беднотой находились предприимчивые торговцы и предприниматели-авантюристы, мечтавшие найти новые источники дохода в виде месторождений или скоплений золота, как это было у испанцев. При всем несовпадении интересов и статуса колонистов-поселенцев их во многом объединяло желание обрести здесь «землю обетованную», т.е. такое место, где можно было бы жить в полном согласии с заповедями первых христиан– иметь чистую совесть, питаться плодами собственного труда и т.д. Однако под влиянием социального неравенства и конфликтов эти устремления получили самые различные истолкования и формы реальной трансформации.

Одним из источников напряженности стал идейный и политико-организационный конфликт между англиканской церковью и протестантскими общинами, который был завезен из метрополии наиболее радикальными представителями последних. Протестанты-пуритане (от лат. и англ. – «чистый», «истинный») обвиняли англиканскую церковь в том, что она все еще не избавилась от многих пороков римско-католической церкви. Протестанты считали себя истинными реформаторами церкви и церковных дел и требовали дальнейшего ее очищения от пороков или излишеств. Они оправдывали свое название общей

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 370

отрицательной позицией к показной роскоши в быту и церковных обрядах, их отличало скрупулезное соблюдение заповедей бережливости и воздержанности. Однако самыми волнующими пунктами разногласий были не вопросы вероучения, а различия в церковных обрядах, расходах на содержание церковного храма и его служителей.

Часть пуритан, происходивших из привилегированных и зажиточных семей, претендовали в своих общинах на руководящую роль и соответствующие должности, а после «очищения» англиканской церкви и пересмотра ее политического статуса – на аналогичную роль в делах по управлению колонией. Они отстаивали, в частности, более широкое социально-политическое назначение церковной организации. В этом случае все основные проблемы религиозной жизни тесно переплетались с проблемами политико-управленческими, которые тем самым становились предметом заботы пасторов и пресвитеров. Пресвитеры (выбранные из мирян старосты общины) охотно поддерживали единообразие культовых обрядов и ревниво относились к полномочиям таких коллективных собраний, как местные и общие съезды (синоды) представителей общин.

Более радикальные пуританские секты считали англиканскую церковь испорченной безнадежно, а кальвинистские принципы пресвитерианской церковной организации (пресвитеры, синоды) противоречащими источнику и «закону законов» веры – Священному Писанию. Для них общность веры некоторого числа людей, как правило живущих по соседству,– самое важное основание для объединения в церковную общину, где единственным духовным руководителем должен быть сам Иисус Христос. Вступление в такую церковную общину (конгрегацию) добровольно– достаточно заявить о желании стать ее членами и признать взаимное соглашение о вере (ковенант). Пастор (проповедник), староста и дьякон избирались конгрегацией большинством голосов.

Если умеренные пуритане (просвитериане) различали вслед за Кальвином два разряда верующих (избранных к спасению и остальных, осужденных на божью кару), то радикалы исходили из того, что сама принадлежность к церкви является своего рода предопределением к спасению, во всяком случае ступенью к «очищению» и превращению в праведников («святых»). Приверженцы радикального пуританизма получили название «сепаратистов», «индепендентов» (независимых), «диссидентов» (отщепенцев, раскольников), «конгрегационалистов» и др.

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 371

Наибольшим гонениям со стороны королевской власти и англиканской церкви подвергались местные сепаратисты, а в меньшей мере преследовались умеренные пуритане, так называемые конформисты (от англ.– «соглашаться», «подчиняться»). Нелояльных священников-англикан отстраняли от должности. Многие общины сепаратистов были вынуждены скрывать свои взгляды и обычаи либо эмигрировать в Голландию и колонии. Так, группа английских эмигрантов-пуритан из Голландии вошла в историю под именем «отцов-пилигримов», которые искали и нашли в Америке свою землю обетованную. Еще до того, как сойти с корабля на берег, они составили Соглашение, в котором было зафиксировано намерение «торжественно и взаимно» объединиться в «гражданский и политический организм для поддержания среди нас лучшего порядка и безопасности, а также для достижения вышеуказанных целей;

а в силу этого мы создадим и введем такие справедливые и одинаковые для всех законы, ордонансы, акты, установления и административные учреждения, которые в то или иное время будут считаться наиболее подходящими и соответствующими всеобщему благу колонии и которым мы обещаем следовать и подчиняться».

Первое публичное издание текста Соглашения было подготовлено и выпущено в годы войны США за независимость, а после принятия Конституции страны американские историки стали обращаться к Соглашению как важному первоисточнику американской конституционной истории, как первому в истории опыту и образцу составления общественного договора об образовании государства, его организации и деятельности. Однако подобное истолкование корней американского конституционализма не лишено известных натяжек и противоречий. Дело в том, что «святые» лейденской сепаратистской общины совсем не помышляли отвергать власть английского короля или объявлять о своей независимости по отношению к метрополии или лондонским купцам, с помощью которых они смогли покинуть Европу. В самом Соглашении цель путешествия связывалась с основанием колонии в северной части Виргинии «во славу Божию – для распространения христианской веры и славы нашего короля и отечества». День высадки пилигримов торжественно отмечается в США ежегодно 22 декабря и носит название «День отцовпилигримов».

Характерным примером «земли призвания»стала колония конгрегационалистов в Массачусетсом заливе с центром в

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 372

Бостоне, который называли Новым Иерусалимом Нового Израиля, оправдывая претензию местных поселенцев на создание новой церкви и нового общества с опорой на «истинную веру» и «праведную жизнь». Видный представитель «пуританской утопии» (выражение американского историка В. Паррингтона) умеренный пуританин Джон Уинтроп предпринял усилия к тому, чтобы социальная и административно-судебная политика руководителей общины колонистов проводилась в духе строгих догматов пуританской теократии. Возглавив эту церковь-государство в 1630 г., он в течение 20 лет ополчался на безудержное расточительство, излишества, иные пороки и часто сетовал на то, что «источники знания и веры столь загрязнены, что люди, оцеживая комара, проглатывают верблюда». Нападая на демократические идеи и проекты реформ, он утверждал, что опасно передавать государственные дела и правосудие народным коллегиальным органам, поскольку «лучшие всегда в меньшинстве, а среди этих лучших в меньшинстве рассудительные».

Административные и судебные функции осуществлялись совместными усилиями магистратов (чиновников) и священников, причем их контроль распространялся на все стороны жизни колонистов. Идейной основой для соучастия священников в делах по управлению колонией послужили слова пророка из Ветхого Завета: «...Господь судия нам, Господь законодатель наш, Господь царь наш; Он спасет нас». Пуританская теократия быстро выродилась в авторитаризм губернатора и олигархию магистратов и священников. Эти перемены вызвали сильное сопротивление фрименов (свободных колонистов-арендаторов), которые воспользовались своими правами участников собрания колонистов с тем, чтобы ограничить власть магистратов, сделать людей, занимающих чиновные должности, подконтрольными, сменяемыми и в некоторых случаях избираемыми тайным голосованием. Таким образом, принципы пресвитерианской организации общины столкнулись здесь с принципами конгрегационалистской общины, для которой характерны три принципа:

право каждого члена общины на участие в управлении; автономия местной церкви; независимость общины от высшего церковного авторитета. Священнослужители здесь выбирались членами общины путем свободного голосования.

Идеям и практике олигархии священников и магистратов противостояло также учение индепендентов о священстве всех верующих и о республике как общей заботе о благе всех и

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 373

каждого, но без предоставления кому бы то ни было особых прав и привилегий. В организации и деятельности самой общины характерным стало широкое использование института проповедников (новшество пуритан, вознамерившихся преодолеть несамостоятельность и безынициативность «бессловесных священников») использование принципа веротерпимости, допускающего инакомыслие и свободный поиск истины, а также представления о государстве как о корпорации, призванной обслуживать интересы общества и ответственной во всех своих действиях перед волей большинства. Эти неординарные положения доктрины индепендентов распространялись в Америке талантливыми проповедниками и мыслителями – Т. Хукером из Хартверда (первая половина XVII в.) и Р. Уильямсом из Сейлема (середина XVII в.).

Хукер зарекомендовал себя гибким прагматиком. Он критиковал цензовые ограничения в избирательных правах и своеволие местной теократии с позиций «здравого смысла всего народа» либо идеи народного суверенитета, извлекаемой из библейских текстов.

Роджер Уильямс (1603–1689) прошел долгий и трудный путь духовных исканий. Он начал его членом англиканской общины, затем становился попеременно сепаратистом, баптистом и непредубежденным «искателем». Он говорил о себе в конце жизни, что все еще не нашел удовлетворительного ответа на вопрос, что есть истинная церковь. Эта позиция роднит его с реформаторами-пуританами периода английской революции, такими как О. Кромвель и Дж. Мильтон. Трансцедентный мистический характер его философских воззрений уживался в нем с пытливостью экспериментатора и с надеждой на то, что непредубежденный подход к новым идеям поведет к созданию более свободного общества, что дух христианской любви уравнивает самых ничтожных и самых великих и что дух доброй воли способен направить деятельность государства во имя демократически толкуемого общественного интереса (республики).

Уильямс вслед за апостолом Павлом рассматривал государство и его власть как божественное установление, имеющее целью охранять спокойствие народа во всем, что касается жизни и имущества граждан. Но этим его назначение не ограничивается. Каждый законно избранный либо законно принявший должность государственный служитель является одновременно служителем божиим и служителем народным. При этом неважно, к какому народу он принадлежит. Отсюда следовало, что

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 374

всякий магистрат, вмешивающийся в дела, которые ему не могут быть доверены народом, превышает свои полномочия. Учреждение власти производится на основе согласия подданных и подразумевает их равенство перед законом. Уильямс допускал возможность изменения такого договора под влиянием разногласий и необходимости примирить конфликтующие требования, а также в силу необходимости согласования принципов общественной жизни с требованиями природы, разума, справедливости и целесообразности.

Много внимания он уделил проповеди терпимости к вероучениям и к вероисповеданию отдельного человека. Государственные религии в его представлении – это своеобразные политические установления, целью которых следует считать укрепление государственной власти. Государство само наделяется властью принуждать лишь под тем непременным условием, что таким путем обеспечивается справедливость. Правительство, применяющее власть, удерживает свои полномочия не насилием, а единственно путем компромисса и посредничества, а также апелляции к здравому смыслу граждан. Государство в трактовке Уильямса походит на огромную корпорацию, призванную служить всему обществу. Наиболее предпочтительной формой правления для него является та, при которой будет сброшено железное ярмо хищных епископов-англикан с их папистскими обрядами и будут разбиты цепи, выкованные пресвитерианскими тиранами, отменена церковная десятина и существуют многие другие аналогичные «привилегии», входящие в состав «сладкого напитка свободы».

Идеи Уильямса предвосхитили в ряде важных положений доктрину радикальных республиканцев периода американской революции, в частности по таким вопросам, как осуществление народного суверенитета, истолкование смысла общественного договора, необходимость периодического уточнения конституции и др.

Идеи пуританских политических философов о народном суверенитете и демократическом республиканизме нашли свое практическое воплощение в ходе создания конституционных учреждений. Этот процесс отмечен таким памятным событием, как принятие Соглашения на корабле «Мэйфлауэр» (майский цветок, боярышник) в 1621 г. отцами-пилигримами, и обеспечивался вначале совместными усилиями метрополии, губернаторов колоний и собраниями представителей поселенцев. Наиболее значительными конституционными установлениями этого

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 375

периода стали «Основные уложения», провозглашенные в Коннектикуте в 1639 г., и особенно так называемая Массачусетская хартия вольностей (1641 и 1648 гг.). В 1641 г. в Массачусетсе при участии Натаниэля Уорда, большого знатока английского права, был составлен Свод свобод, в котором были зафиксированы многие свободы, известные английской конституционной практике со времен Великой хартии вольностей и более поздним актам и прецедентам. Среди них упоминались равенство перед законом, право на справедливое разбирательство судом присяжных, принцип состязательности в суде, право на свободу передвижения, право на адвокатскую защиту, гарантия права апелляции. Здесь же была предусмотрена гарантия от жестоких и варварских наказаний, которая стала нормой права в Соединенном королевстве только после принятия Билля о правах 1689 г.

После того как правящая пресвитерианская верхушка продемонстрировала свой «сверхалчный дух произвольной власти» и практически отказалась соблюдать Свод свобод, фримены обратились к губернатору с петицией, где содержалось требование соблюдать права англичан, и добились выработки и принятия нового, дополненного и более детализированного свода под названием «Законы и свободы» (1648 г.). Этот свод послужил образцом для составителей законов в других колониях. Историки склонны считать его первым современным кодексом всего западного мира. Принцип ограничения произвола законодателей или чиновников путем гарантированного обеспечения прав и свобод граждан стал концептуально ясным в конституционной теории конца XVIII в. К этому же времени в самом Массачусетсе появляется конституция (1780 г.), в которой со всей определенностью провозглашается один из принципов организации правового государства– «правление законов, а не людей» (в ее составлении принял участие Дж. Адаме).

Вторая половина XVIII в. отмечена обострением конфликтов метрополии и колоний, переименовавших себя в штаты (т.е. государства), на почве налогообложения. После окончания Семилетней войны в 1763 г. Англия прибегла к прямому налогообложению североамериканских колоний, которые воспротивились этому и выдвинули ряд аргументов конституционно-правового характера. Наиболее очевидным было возражение со ссылкой на опыт британской конституционной практики, в соответствии с которой введение налогов недопустимо без согласия представителей налогоплательщиков в парламенте. Некоторые

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 376

публицисты использовали в обоснование прав и свобод американцев естественно-правовые идеи С. Пуфендорфа и Дж. Локка. Первым, кто выдвинул аргумент о том, что жители колоний как свободные подданные короны наделены всеми «врожденными правами и свободами англичан» и потому вправе иметь своих представителей в законодательных собраниях (к таковым он относил колониальные ассамблеи), стал Джон Дикинсон (позднее эти идеи наиболее успешно развил Т. Джефферсон). Своеобразную позицию занял Б. Франклин, который с 1766 г. развивал концепцию гомруля (самоуправления) и доказывал, что эмиграция англичан в Америку означала их полный разрыв с законами и Конституцией Англии. По этой логике колонисты уже не могли считаться британскими подданными в силу самого факта переселения в Новый Свет и потому не должны подчиняться решениям британского парламента.

Естественно-правовая аргументация, т.е. апелляция к «естественным и неотчуждаемым правам человека» вне зависимости от его государственной принадлежности, усилилась в Америке с 1744 г., когда стало очевидным нежелание английского парламента пойти на уступки. В политических памфлетах Джона Адамса, Томаса Джефферсона и Александра Гамильтона политические требования поселенцев-колонистов получили главным образом естественно-правовое обоснование. Незадолго до торжественного объявления Декларации независимости США (4 июля 1776 г.) мысль о неотчуждаемых и естественных правах получила признание не только в публицистике, но также и в политических и конституционных документах. В Декларации прав Виргинии от 12 июня 1776 г., написанной Джорджем Мейсоном и отредактированной Джеймсом Мэдисоном, впервые было официально закреплено, что все люди от природы свободны, независимы и обладают некоторыми неотчуждаемыми правами, от которых они не могут отречься, вступая в общество, и которых они не могут лишить свое потомство, а именно – правами на жизнь и свободу, а также на стремление к достижению счастья и безопасности (ст. 1). Далее говорилось о том, что народ имеет право сменять такое правительство, которое не отвечает своему назначению – обеспечивать достижение всеобщего блага и безопасности.

Декларация независимости, написанная Т. Джефферсоном при участии Б. Франклина и Дж. Адамса и принятая единогласно всеми 13 штатами, воспроизводит логику и аргументацию естественных и неотчуждаемых прав человека. Она начиналась

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 377

обоснованием причин и правовых оснований для обособления колоний и смены формы правительственной власти. «Когда по ходу человеческих событий одному народу становится необходимым расторгнуть политические узы, связывающие его с другим народом, и занять среди держав мира обособленное и равное положение, на которое он имеет право согласно законам природы и ее Творца, то общепринятое уважение к мнению человечества требует изложения причин, побуждающих его к отделению». Далее шло перечисление «неотчуждаемых прав», в котором «собственность» из локковской триады естественных прав – «жизнь, свобода, собственность» – заменена на «право стать счастливым». Это, с одной стороны, соответствовало аристотелевскому пониманию одной из важнейших целей объединения и общения людей в государстве и вместе с тем было в духе просветительского понимания значения свободы для самосовершенствования человека и полного развития его способностей. Известно также, что Джефферсон не советовал своему другу генералу Лафайету включать право собственности во французскую Декларацию прав человека и гражданина 1789 г.

В редакции Джефферсона обоснование неотчуждаемых прав бьыо дано в следующем виде (в скобках изложены места, снятые при внесении правки Б.Франклином и Дж-Адамсом): «Мы считаем самоочевидными следующие истины: все люди созданы равными; они наделены их Творцом определенными (прирожденными) неотчуждаемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, свободу и стремление к счастью; для обеспечения этих прав люди создают правительства, берущие на себя отправление справедливой власти с согласия управляемых; если какая-либо форма правления разрушает эти принципы, то право народа состоит в том, чтобы изменить или упразднить ее и установить новую правительственную власть, закладывающую в свое основание такие принципы и организующую свои полномочия в такой форме, какие, по мнению народа, кажутся более всего подходящими для обеспечения его безопасности и счастья». Далее говорилось о том, что благоразумие подсказывает не менять существующих форм правления «вследствие маловажных и преходящих причин». Кроме того, опыт прошлого также свидетельствует о том, что «люди скорее претерпят зло, пока оно терпимо, нежели станут исправляться при помощи отмены привычных для себя форм». Однако потребность в смене правительственной власти становится необходимой и неотложной с того момента, когда власть обнаруживает

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 378

свое намерение подчинить народ своему произвольному или абсолютному деспотизму. «Но когда длинный ряд злоупотреблений и узурпации (начатых в известный период), неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает намерение подчинить народ абсолютному деспотизму, народ вправе, это его обязанность свергнуть такую правительственную власть и во имя будущей безопасности обеспечить себя новыми стражами».

На основе такого толкования идей естественно-правовой теории был сформулирован и провозглашен конституционный принцип народного суверенитета и права народа на политическое самоопределение и независимое существование.

Другим важным итогом теоретических новаций середины 70-х гг. стало уточнение и перетолкование принципа разделения властей. В 1776 г. Джон Адамс в памфлете «Мысли о правительственной власти» наряду с аргументацией в пользу достоинств двухпалатной легислатуры выдвинул ряд предложений в пользу дополнения идеи обособления властей идеей системы сдержек и противовесов, согласно которой во имя достижения равновесия между соперничающими или конфликтующими властями желательно не только обособление, но также и частичное совмещение тех или иных полномочий, подлежащих и обособлению, и уравновешиванию. Так, например, если исполнительная власть будет полностью отстранена от осуществления законодательной функции, то, по вполне реалистичному и точному суждению Адамса, возникнет противостояние с легислатурой и распри не закончатся только соперничеством, поскольку вся власть, законодательная и исполнительная, может быть узурпирована сильнейшим в конфликте. Судебная власть в этом случае не сможет выполнять роль посредника и тем более поддерживать результативное равновесие между соперничающими властями и неизбежно будет стеснена одной из этих властей.

Период борьбы за независимость (1775–1783 гг.) ознаменовался созданием Конфедерации штатов, однако с окончанием войны возникла потребность укрепить союз штатов и создать более эффективное федеральное правительство Для реализации этой новой задачи в мае 1787 г. был создан конституционный Конвент Он выработал проект федеральной Конституции, которая закрепила республиканский строй, ликвидировала все сословные привилегии, отменила дворянские титулы и звания, включила в себя систему обеспечения равновесия обособленных и взаимодействующих властей – законодательной, исполнительной и судебной. После того как Верховный суд закрепил за

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 379

собой в 1803 г право конституционного надзора, все основные стадии американской революции (война за независимость, выработка исходных начал нового государственного устройства и претворение их в жизнь) получили свое логическое завершение.

Следующие важные новации в политической жизни связаны с идейно-политической борьбой периода гражданской войны 1861–1865 гг., а также с общим ходом социальной эволюции от аграрного общества к индустриальному, а затем и к постиндустриальному обществу.

XIX в. насыщен особенно крупными политическими конфликтами и переменами в жизни американской нации– угроза развала федерального союза на восьмом десятке независимого существования, отмена рабства, неравномерное и конфликтное развитие аграрного и индустриального секторов экономики, имперские амбиции и политика аннексий. Перемены и новации в области политической и правовой мысли были менее значительными. Общее направление перемен в этой области можно сформулировать как переход от идей локковского индивидуализма и пуританского республиканизма к либеральному прагматизму в области юриспруденции и политической науки.