Правовая система.

Жизнь сообща, в обществе - единственная доступная людям форма существования. Право - одно из обязательных условий совместного существования людей. Воплощением этого условия является правовая система, существующая, действующая в конкретном обществе и состоящая из её конкретных элементов -норм. Для того, чтобы правовая система действительно работала, элементы общества - люди должны соблюдать элементы правовой системы - нормы. Люди, по большей части, так и поступают. Почему же они это делают? Почему подавляющее большинство людей в подавляющем количестве действий, имеющих правовой характер, не нарушают законов (норм)?

Первая, очевидная причина - людей заставляют так поступать. Заставляют очень разными способами. Прежде всего, заставляет государство. У государства на этот случай имеются специальные "силовые" структуры, одной из задач которых как раз и является принуждение к исполнению норм и наказание за их неисполнение.

Общественное мнение обычно порицает нарушение отдельным человеком законов. Люди как существа общественные в подавляющем большинстве с трудом могут переносить такое порицание. Для них очень важно положительное или, как минимум, нейтральное отношение общественного мнения, которое таким способом заставляет их поступать в соответствии с принятыми законами. Кстати, в случае, когда само общественное мнение не считает какие-то нормы справедливыми и не принуждает людей к их соблюдению, затрудняется исполнение своих функций и силовыми структурами государства.

Для людей религиозных существует дополнительный источник принуждения -церковь и её служители. Чаще церковь одобряет и поддерживает существующую правовую систему и, тем самым, заставляет соблюдать, исполнять её нормы, но иногда, значительно реже, и не поддерживает.

Итак, очевидной причиной, по которой люди соблюдают законы, является принуждение. Очевидной, но не единственной. У каждого в личном опыте найдётся немало примеров, когда он без какого-либо принуждения исполнял требования того или иного закона. Следовательно, мы - люди - исполняем законы не только по принуждению, но и добровольно. Эта важная мысль достойна того, чтобы быть зафиксированной в

Аксиоме 21.

Законы    (нормы)    соблюдаются    людьми    либо    по    принуждению,    либо

добровольно.

Имеет ли для нас - людей - какое-либо значение, по какой причине большинство из нас соблюдает законы - только по принуждению или и добровольно? Существует мнение, бесстрашно заявленное П.Сорокиным: "По каким мотивам обязанное лицо исполняет свою (юридическую) обязанность - из страха ли наказания, из корысти или из чистого сознания долга - это имеет второстепенное значение, сплошь и рядом ничтожное" [77, с.20]. Так ли это? Давайте задумаемся, действительно ли нам совершенно безразлично в каком обществе жить, - в таком, в котором законы (нормы) соблюдаются людьми только из-под палки, по принуждению, в результате действия "энергии, которую создает штык, постоянно уставленный в грудь каждому гражданину" [21, с.46] или в таком, в котором законы (нормы) соблюдаются людьми добровольно и только иногда - по принуждению, в котором "каждый гражданин по призыву законов встанет под знамя правопорядка и воспримет попытку нарушить порядок в обществе как нарушение его личных интересов" [21, с.47]? Ответ очевиден -

Аксиома 22.

Добровольное соблюдение людьми законов (норм) предпочтительно.

94

 

Это было понятно еще Цицерону два тысячелетия назад: "То, что совершается должным образом, справедливо только при условии, что оно добровольно" [106, с.306]. Какой же правовой смысл мы можем извлечь из этих двух аксиом? Может быть, нам нужно разрешить государству заставлять всех нас соблюдать законы добровольно? Или, может быть, нам нужно договориться и поклясться друг другу в том, что каждый будет соблюдать законы добровольно: "Ребята, давайте жить дружно!"? Конечно же, это не решит проблему!

Если мы хотим, чтобы "люди" исполняли "законы" добровольно, то в этой паре элементов мы можем оперировать только "законами", причём только в их совокупности, в совокупности всех правовых норм, которую мы назвали правовой системой.

Следствие 19.

Правовая система должна создаваться так и такой, чтобы побуждать человека

к добровольному соблюдению законов (норм).

Прежде всего, важно то, кто и как законы принимает. Далеко не каждый человек будет читать все законы, вникать в их содержание. Тем более, до тех пор, пока не встанет вопрос об исполнении лично им какого-либо конкретного закона. Однако, каждый человек должен быть уверен, что все законы приняты "законно". Такую уверенность ему может дать наличие именно его представителя в тех органах, которые законы принимают. Это возможно только тогда, когда правовая система гарантирует безусловное выполнение Следствия 17 о равных правах на управление государством и Следствия 18 о гарантиях направления в любой законодательный орган именно своего представителя. Причем каждый гражданин имеет возможность на выборах регулярно убеждаться в реальности обретения им именно своего представителя. Тогда каждый гражданин может быть уверен, что его представитель:

П прочитает каждый проект принимаемого закона;

П оценит его с позиции интересов представляемых им граждан;

П в процессе обсуждения проекта доведёт эту оценку до сведения других представителей;

П в случае необходимости, сделает всё возможное для достижения компромисса между интересами представляемых им и всех других граждан;

П проследит, чтобы в процессе принятия закона процедура была полностью соблюдена;

П проголосует по проекту закона, исходя из интересов представляемых им граждан;

D доведёт до сведения представляемых всю объективную информацию, связанную с законом.

Эта уверенность сама по себе уже может породить у многих людей ощущение справедливости правовой системы и подвигнуть их к добровольному соблюдению законов, исходя именно из этого ощущения. "Законам люди подчиняются..., потому что верят, правильно или неправильно, в то, что последствия этого послушания в целом лучше, чем последствия непослушания" [24, с.341]. Но это - только совершенно необходимый минимум, способный повлиять только на тех людей (сегодня их, к сожалению, большинство), кто не готов приложить усилия к тому, чтобы попытаться самому разобраться в качестве правовой системы. Однако, даже эти люди, периодически сталкиваясь в жизни с теми или иными нормами, имеют возможность "на собственной шкуре" ощутить их справедливость или несправедливость. При этом, каждое такое столкновение даёт им информацию не только о справедливости правовой системы, но и о качестве работы их представителя.

Тем не менее, справедливость самих законов (норм) для тех людей, кто готов дать себе труд разбираться в их качестве, ещё более важна. И, если в процессе

95

 

такого изучения человек убедится в том, что законы всем людям предоставляют равные и максимальные права на внешнюю свободу, не допускают использование человека против его воли в качестве чьего-либо средства, ограничивают его внешнюю свободу только с целью обеспечения внешней свободы других людей, гарантирует ему максимально возможную безопасность - у этого человека не будет оснований считать такую правовую систему несправедливой. У него не будет оснований даже внутренне сопротивляться соблюдению законов, её составляющих. Человек будет готов к добровольному соблюдению таких законов (норм). Ни у общества, ни у государства не будет необходимости принуждать его к их соблюдению. "Желать свободы - значит желать условий, при которых она может быть обеспечена" [73, с. 157].

Если же какой-либо человек сочтёт, что его права на внешнюю свободу больше, чем у других граждан, сочтёт себя вправе использовать кого-нибудь без его на то согласия для достижения своих личных целей, сочтёт свою безопасность более важной, чем безопасность других граждан, а главное - станет действовать в соответствии с таким мнением, не соблюдая при этом законов, которые он сочтёт несправедливыми, первое же подобное действие должно быть пресечено. Он должен быть принуждён к соблюдению законов и наказан за их нарушение. А главное, все люди должны знать, и жизнь должна постоянно укреплять их в уверенности, что эти последствия наступят неизбежно, неотвратимо, так как правовая система сконструирована таким образом, что иначе быть не может.

Такого пока еще нигде и никогда не было. Может быть, кто-то скажет, что такое и невозможно, такого никогда не будет. На это я могу лишь повторить вслед за Джефферсоном: "Люди, находясь в нестесненных и благоприятных обстоятельствах,..., способны жить совершенно нормально при правительстве, власть которого основывается не на страхе и человеческой тупости, но на разуме и сознательности человека, на преобладании у него социальных побуждений над антисоциальными, что люди способны жить при правлении настолько свободном, что оно не стесняет их ни в каком их моральном праве, но достаточно твердом, чтобы охранять их от всего морально неправого, которое, говоря короче, сохраняет за человеком все его естественные права" [21, с.169]. Нестесненные и благоприятные обстоятельства, о которых говорит Джефферсон, может создать только правовая система при условии, что те, кто её разрабатывает, поставили себе такую задачу. Именно этот императив заключен в Следствии 19. Именно на это в части должного направлена излагаемая аксиоматическая система. Именно это может служить критерием оценки её качества.

Люди способны жить совершенно нормально - так, как описывает Джефферсон, но пока они не были способны создать такую правовую систему, которая дала бы им такую возможность.

Мы уже говорили в нашей Аксиоме 7, что внешняя свобода человека может ограничиваться только требованиями обеспечения внешней свободы других людей. Такие ограничения возможны как путём запрета совершать какие-либо действия, так и путём обязывания совершения каких-либо действий.

Что касается запрета на совершение действий наша теория уже дала ответ на вопрос о том, какие действия могут быть запрещены: запрещаются любые действия, ограничивающие провозглашённую равную для всех людей внешнюю свободу человека. Такое обязывайте бездействия, в частности, вытекает из нашего Следствия 4, которое говорит, что все обязаны не нарушать чужие права, т.е. не действовать нарушающим их способом.

Вопрос с связыванием совершения действий несколько сложнее. Наше Следствие 3 запрещает использовать человека против его воли в качестве средства для достижения чужой цели. Следовательно, наша правовая система не может обязывать каждого человека кинуться в пожар для спасения других людей и, соответственно, наказывать его если он так не поступит. Мы можем наградить человека за совершение такого героического поступка или презирать его, если он такого поступка не совершит. Однако, требовать совершения героического

96

 

поступка мы не можем. Не можем ограничивать внешнюю свободу человека, заставляя его действовать даже в случае необходимости обеспечения такого очевидного элемента внешней свободы другого человека, как право на жизнь.

Означает ли это, что наша правовая система не может требовать от человека никаких действий? Нет, не означает. Опасность пожара не предотвращается ни правовой системой, ни, как ни печально, даже правилами пожарной безопасности. Когда пожар возник, кто-то должен его тушить. Это - пожарный. Тушение пожара -добровольно избранный им род занятий, за который он получает вознаграждение, следовательно, пожарный является договаривающейся стороной и обязуется (берет обязательство) в числе прочего и рисковать своей жизнью. К этому его обязывает договор. А договор - это область частного права.

Основополагающим принципом частного права является принцип свободы договора, согласно которому, стороны свободны в процессе заключения договора (гражданско-правового, трудового, брачного и т.п.), в процессе принятия на себя взаимных обязательств. Однако, с того момента, когда договор заключён, стороны уже не свободны, они стеснены взятыми на себя обязательствами. Вместе с тем, та склонность, о которой мы говорим в Аксиоме 8, проявляется и в этих отношениях. Обычно, договор обязывает стороны совершать какие-то действия.

Должна ли правовая система предусматривать использование нашего инструмента сосуществования в случаях, когда одна из сторон отказывается от выполнения действий, совершить которые она обязалась в процессе заключения договора? Или правовая система должна оставить такой конфликт частным и с олимпийским спокойствием наблюдать, как частные лица разбираются между собой сами? Вот уже несколько тысячелетий, как юридическая практика разрешила этот вопрос совершенно однозначно в пользу предоставления возможности участникам договора обратиться к государству за содействием в понуждении другого участника договора к исполнению его обязательств. Последние годы в нашей стране ярко продемонстрировали нам, что получается, когда государство оказывается не в состоянии эффективно исполнять эту функцию.

Правовая система, как мы говорили в предыдущей главе, это часть инструмента нашего общего сосуществования. Если этот инструмент не будет эффективно функционировать, наше нормальное сосуществование станет невозможным. Следовательно, мы все вместе и каждый в отдельности жизненно заинтересованы в эффективном функционировании государства. А для этого нужны финансовые средства. Государству их негде взять, как только у нас, и наша правовая система может (должна) обязывать всех нас (с учетом всех ранее принятых Аксиом и Следствий) совершать определённые действия - снабжать государство средствами для его эффективного функционирования.

Возможно, кроме двух приведённых случаев правомерного обязывания человека к совершению каких-либо действий, кто-то захочет добавить и третий, и четвертый случай... Однако, мы уже связаны предыдущими Аксиомами и Следствиями, которые не позволяют нам расширять этот список.

Следствие 20.

Законы (нормы) вправе требовать от человека воздержания от неправомерных действий и не вправе требовать от него каких-либо действий, за исключением требования платить налоги, а также исполнять то, что он сам добровольно обязался исполнить.

Для того, чтобы правовая система государства могла предоставить каждому гражданину максимум внешней свободы, совместимый с таким же максимумом каждого другого (а предоставить - значит в том числе и обеспечить (Определение 17), она должна соответствовать целому ряду условий.

Правовая система, как и любая система (целое, составленное из частей) должна иметь структуру. Природа правовой системы такова, что она может быть только

97

 

иерархической. На вершине этой пирамиды располагается Основной Закон -Конституция.

Согласно Следствию 13, политическая власть должна быть разделена по уровням. Как мы говорили в предыдущей главе, таких уровней для России должно быть не менее трёх - государственная власть Российской Федерации, государственная власть субъектов Российской Федерации, местное самоуправление. Разделение власти по уровням означает распределение по этим уровням элементов внешней свободы с предоставлением (вменением) каждому уровню права-обязанности самостоятельно предоставлять-ограничивать эти элементы внешней свободы. Такое разделение должно быть произведено на самом верхнем уровне правовой системы - в Конституции. Причём, с соблюдением Аксиомы 13, т.е. так, чтобы, по возможности, исключить споры между уровнями, а в случае возникновения такого спора предусмотреть механизм его разрешения.

Итак, первый уровень иерархической правовой системы составляет Конституция, содержащая предметное распределение сфер правового регулирования. Внутри каждой такой ссреры, соответствующей определённому уровню политической власти, должна существовать строгая иерархическая подчинённость всех издаваемых на данном уровне правовых актов.

Определение 34.

Правовой акт - письменный документ, содержащий повеление.

Определение 35.

Нормативный правовой акт - правовой акт, содержащий норму.

Причём, эта иерархическая подчинённость и сама должна подчиняться определённому принципу. При формулировании такого принципа нам уже есть на что опереться. Прежде всего, это Следствие 8, которое определяет народ в качестве единственного источника политической власти. Следовательно, сам народ, собравшийся на референдум, всегда будет на вершине такой иерархической системы. Далее, согласно Определению 30 о политической власти, только закон может выступать в качестве основания для любых иных повелений. Таким образом, любые иные правовые акты могут последовать за законом, а не наоборот, и значит следующим за решением референдума уровнем в иерархии правовых актов может быть только закон.

Определение 36.

Закон -  нормативный  правовой  акт,  принятый  законодательным  органом

политической власти определённого уровня.

Всякий правовой акт всегда направлен на ограничение-предоставление внешней свободы. Издание правового акта - действие, а согласно Аксиоме 11, любое действие, не предусмотренное какой-либо нормой, недопустимо. Согласно Следствию 9, всякая политическая власть, т.е. право предоставлять и ограничивать внешнюю свободу, должна быть предоставлена законом. Таким образом, любой иной правовой акт, кроме решения референдума, может быть издан только на основании и во исполнение закона. И, значит, все иные нормативные правовые акты могут иметь уровень только ниже закона.

Следствие 21.

Система нормативных правовых актов каждого уровня политической власти должна иметь иерархическую структуру: Конституция, решение референдума, закон, иные правовые акты.

98

 

Помня нашу Аксиому 15 о составе субъектов политической власти, Аксиому 8 о человеческой склонности, а также отдавая себе отчёт в том, что даже добросовестные люди не могут избежать ошибок в процессе своей деятельности, мы должны констатировать, что правовая система может содержать ошибки, например, как частный случай, противоречащие друг другу нормы и, как крайний случай такого противоречия, нормы взаимоисключающие. Это вполне реальная, жизненная ситуация, и мы должны предусмотреть её в

Аксиоме 23.

Правовая система не должна содержать взаимно противоречивых (взаимно

исключающих) норм.

Когда мы говорим о противоречивости правовых норм, естественно речь идёт о нормах одного уровня! Если противоречат друг другу нормы разного уровня, то речь может идти только о несоответствии нормы более низкого уровня норме более высокого уровня. В таком случае норма более низкого уровня просто не применяется, а в отношении органа, издавшего несоответствующую норму, должен ставиться вопрос о применении к нему санкций.

Словосочетание "не должна содержать" требует некоторого пояснения.

Во-первых, если в процессе обсуждения проекта правового акта выясняется, что содержащаяся в нём норма противоречит какой-либо уже существующей норме, содержащейся в другом, действующем правовом акте, обсуждаемый проект не можен быть принят без устранения выявленного противоречия. Устранение противоречия возможно как путём редактирования проекта, так и путём (одновременного с принятием данного проекта) внесения соответствующего изменения в существующий правовой акт, противоречащий обсуждаемому проекту.

Во-вторых, если в процессе правоприменения выяснится, что какие-то уже действующие нормы противоречат друг другу, принявший эти нормы орган должен незамедлительно, в первоочередном порядке устранить такое противоречие. Соответствующее право-обязанность (полномочие) должно быть зафиксировано в перечне прав-обязанностей любого органа, наделённого правами-обязанностями по созданию норм и для первого, и для второго случая.

Состоящая из огромного числа норм правовая система нужна не сама по себе, а для её постоянного применения. Используя на практике нормы правовой системы, применяющие их лица и органы, в частности, суды нередко сталкиваются с ситуацией, когда рассматриваемое правоотношение по-разному регулируется в разных правовых актах, т.е. предоставление и ограничение конкретного элемента внешней свободы описывается в разных правовых актах по-разному, противоречиво. К сожалению, ни в одном государстве, в том числе и в Российской Федерации, никогда не существовало и не существует сейчас какого-либо документа, представляющего правовую систему как совокупность норм. Причем не только в том единственно правильном виде, когда каждая норма связана с конкретным элементом внешней свободы, с конкретным правом, предоставить и ограничить которое зафиксированным в ней повелением она и предназначена. Но, даже, хотя бы в привычном виде правил поведения. Даже если государство и проводит систематизацию правовой системы, то систематизируются всегда правовые акты, а не нормы, хотя бы и понимаемые как правила поведения. Если бы систематизация правовой системы или хотя бы её изложение когда-нибудь были проведены по правовым нормам, а не по правовым актам, положительные результаты такой систематизации значительно превысили бы возможности изредка проводимых инкорпорации, консолидации и кодификации вместе взятых.

Это и не удивительно, поскольку взгляд на правовую систему как на совокупность норм - это взгляд на её содержание, не замутненное формой правовых актов. Однако, как бы мы ни вглядывались в правовую систему, изложенную в виде совокупности правовых актов, мы никогда не сможем разглядеть в ней совокупность норм. Для того, чтобы её разглядеть, правовую систему нужно соответствующим

99

 

образом изложить. Описывая Аксиому 13, мы уже говорили о том, что элементы конкретной нормы очень часто рассредоточены по разным статьям правового акта, а то и по разным правовым актам. Изложение правовой системы в виде совокупности норм как раз и заключается в том, чтобы собрать воедино рассредоточенные по разным правовым актам, по разным их статьям элементы нормы - её гипотезу, диспозицию и санкцию или, возможно даже, их части, когда и они оказываются рассредоточенными.

Восстановленная таким образом норма сразу же и наглядно продемонстрирует все недостатки ее отражения в правовых актах, если они есть, исходя из принятой в данной теории права аксиоматической системы.

Одного взгляда на восстановленную таким образом норму будет достаточно, чтобы заметить отсутствие какого-либо ее элемента - гипотезы, диспозиции или санкции. Со второго взгляда будет заметно в какой степени при изложении нормы в правовых актах выдержана или нарушена Аксиома 13, т.е. возможно ли неверное или неоднозначное понимание каждого элемента нормы не только по причине плохого их словесного изложения, но также и по причине противоречий или нестыковок между различными частями каждого элемента нормы, рассредоточенными по разным местам, может быть, даже разных правовых актов. Но это только технические достижения. Главное, чего позволил бы достичь такой способ изложения - это содержательного анализа нормы, т.е., еще раз напомним, словесного выражения предоставления и ограничения внешней свободы. Содержательный анализ ее диспозиции на соответствие требованиям аксиоматической системы. В нашем случае, исходя из нашей аксиоматической системы, можно и нужно было бы проверить:

D равные ли права на внешнюю свободу предоставляет эта норма;

D не ограничивает ли эта норма внешнюю свободу человека чем-нибудь, кроме требований обеспечения внешней свободы других людей;

П не пытается ли эта норма использовать кого-либо против его воли для достижения чужой цели;

П не принуждает ли эта норма кого-либо воспользоваться каким-либо его правом;

П действительно ли эта норма предоставляет каждому человеку максимально возможный объем данного элемента внешней свободы;

П не требует ли эта норма от человека каких-либо действий сверх допустимого исчерпывающим перечнем (Следствие 20) и т.п.

Провести такую содержательную проверку практически невозможно до тех пор, пока вся норма во всех ее проявлениях в правовой системе не сосредоточена перед глазами, в одном месте. Трудно представить себе человека, способного своим внутренним взором объять всю правовую систему, мысленно выделить в ней все элементы, относящиеся именно к одной, конкретной норме и, тем более, проделать в уме ту работу, о которой мы сказали чуть выше. Если же две первые части такой работы проделать не мысленно (не только мысленно), а зафиксировав ее результаты на бумаге, это как раз и будет требуемым восстановлением нормы. Тогда и содержательный анализ нормы без труда можно будет проделать на бумаге.

Если мы хотим иметь качественную правовую систему, т.е. полностью соответствующую требованиям нашей аксиоматики, то изложение ее в виде совокупности норм является безусловно полезным. Однако, это не значит, что в практической деятельности мы сможем пользоваться правовой системой, изложенной таким образом. Для практического использования изложенная в таком виде правовая система вряд ли удобна. Проверив каждую норму правовой системы изложенным выше способом, нам придется, в случае необходимости, откорректировать те правовые акты, которые содержат дефектные элементы данной нормы и их части, но пользоваться все-таки правовой системой, изложенной привычным способом, поскольку она структурирована по правоприменителям, а это для правоприменителей, конечно же, более удобно.

100

 

Однако, такая работа пока не проделана, противоречивые правовые акты встречаются довольно часто, и в таких случаях перед нами встаёт вопрос - какой из таких противоречащих друг другу правовых актов нужно применить? Мы не можем оставить этот важный вопрос на собственное усмотрение правоприменителей и должны вооружить их соответствующим принципом, алгоритмом разрешения спорной ситуации. Очевидно, это надо сделать до того, как соответствующие органы приведут в порядок дефектную часть правовой системы. Это необходимо потому, что жизнь не может стоять на месте в ожидании устранения дефектов правовой системы, поскольку первична жизнь, наше сосуществование, а не правовая система. Иными словами - правовая система для сосуществования, а не наоборот.

Алгоритм разрешения спора о применении правового акта должен состоять из трёх стадий.

На первой стадии необходимо проверить, относятся ли органы, издавшие

вступившие в противоречие правовые акты, к разным уровням власти. Если это так,

то подлежащим применению признаётся правовой акт, изданный на том уровне, к

компетенции которого Конституцией          отнесено право-обязанность по

предоставлению-ограничению элемента внешней свободы, являющегося его (акта)

содержанием. Если органы, издавшие конкурирующие правовые акты, относятся к

одному уровню власти, переходим к следующей стадии проверки.

На второй стадии необходимо проверить, относятся ли противоречивые правовые акты к разным уровням иерархии правовой системы. Если это так, то подлежащим применению признаётся правовой акт, более высокий по своей иерархии (Следствие 21). Если конкурирующие правовые акты относятся к одному уровню иерархии, переходим к следующей стадии проверки.

На третьей стадии проверки необходимо проверить, к какому времени относятся противоречивые правовые акты. Подлежащим применению признаётся правовой акт, изданный позже других. Поскольку один и тот же орган не может издать несколько актов одномоментно, мы всегда сможем точно определить, какой из конкурирующих правовых актов подлежит применению.

Следствие 22.

Из двух или более правовых актов, регулирующих одно и то же правоотношение, применяется (в порядке убывания значимости) правовой акт, либо изданный на том уровне, к компетенции которого Конституцией отнесено право-обязанность по предоставлению-ограничению элемента внешней свободы, являющегося содержанием правового акта, либо правовой акт, более высокий по своей иерархии, либо изданный позже других.

Итак, у нас есть уже некоторое представление о том, что такое правовая система.

Определение 37.

Правовая    система    государства    -    совокупность    норм,    изложенная    в

иерархической системе нормативных правовых актов, принятых политической

властью.

Как следует из вышеизложенного, норма почти всегда рассредоточена по разным частям разных правовых актов. Норму нельзя рассматривать в качестве "голого нормативного положения" [2, с.97]. Каждая норма, как словесное выражение предоставления и ограничения внешней свободы, всегда сложный регулирующий комплекс, причем, сложный сразу в нескольких смыслах. Во-первых, комплекс, всегда состоящий их трех элементов - гипотезы, диспозиции и санкции. Во-вторых, комплекс, состоящий из частей, как предоставляющих, так и ограничивающих внешнюю свободу. В-третьих, комплекс, регулирующий отношения трех групп

101

 

субъектов - наделяемых субъектов, обязываемых субъектов и обеспечивающих субъектов.

Сложная, комплексная структура каждой нормы накладывает отпечаток и на структуру правовой системы.

Правовая система, в отличие от системы правовых актов, не является строго иерархической. Нет такого элемента права, аналогичного Конституции в системе правовых актов, который можно было бы назвать главным, таким, что все остальные элементы права, а, следовательно, и соответствующие им нормы, можно было бы назвать подчиненными по отношению к нему, вытекающими из него. Право на жизнь, право на свободу, право на собственность (право иметь собственность) -"равноправны", имеют один уровень иерархии, не выводятся один из другого. С другой стороны, есть элементы права, имеющие явно соподчиненный характер, т.к. первое является необходимым элементом по обеспечению второго. Права на хранение и ношение оружия, например, соподчинены праву на жизнь, права истребовать и предоставлять доказательства соподчинены праву на судебную защиту и т.п. Таким образом, правовая система представляет собой многовершинную иерархическую структуру.

Диспозиция каждой нормы уникальна. Именно диспозиция и делает одну норму отличной от другой. Гипотезы и/или санкции в разных нормах могут повторяться. Так, например, у всех основных прав гипотеза одинакова - [всегда и все люди] имеют право на жизнь, имеют право на свободу... Санкции в разных нормах также могут совпадать довольно часто.

Более подробное изучение структуры правовой системы и структуры системы нормативных правовых актов, взаимодействия этих двух структур имеет важное, но самостоятельное значение, поскольку вряд ли оно сможет повлиять на изложенные аксиоматические основы.

Однако, уже сейчас можно сказать, что такие способы структурирования, как:

П структурирование по функциям права на регулятивные и охранительные;

П структурирование по методу регулирования на императивные, диапозитивные, поощрительные, рекомендательные;

D структурирование по содержанию на управомочивающие, обязывающие, запрещающие,

вряд ли найдут применение при таком понимании правовой системы.

Основное сомнение, которое чаще других звучало в разных аудиториях при обсуждении предлагаемой аксиоматической системы - столь строгая система не может быть реализована на практике. Не может быть разработана система нормативных правовых актов, которая не противоречила бы ни одной Аксиоме (Следствию) предлагаемой системы. А раз так, предлагаемая работа сугубо академична, не имеет и не может иметь никакого отношения к реальности и, следовательно, не нужна.

В качестве иллюстрации возможности применения на практике предлагаемой аксиоматической системы ниже изложена самая вершина системы нормативных правовых актов Российской Федерации - основы ее конституционного строя, нашедшие отражение в преамбуле и первой главе нашей Конституции. Вниманию читателей предлагается вариант их новой редакции в сравнении с действующей Конституцией и его обоснование с позиций изложенной аксиоматической системы.

«все книги     «к разделу      «содержание      Глав: 25      Главы: <   11.  12.  13.  14.  15.  16.  17.  18.  19.  20.  21. >