§ 2. Квалификация и объективная истина

1. Деятельность следственных и .прокурорских органов и суда при расследовании и разрешении уголовиого дела .предполагает установление объективной истины; .без этого (невозможно осуществить цели социалистического правосудия. Однако ■сводится ли установление истины лишь к выяснению фактических обстоятельств дела .или оно охватывает и травильную квалификацию содеянного? Устанавливается ли ори квалификации преступления объективная истина?

С точки эр ели я диалектического материализма, истина—это соответствие наших представлений, «наших восприятий с предметной природой воспринимаемых вещей»1. Понятие 'истины относится ко всем областям человеческих знаний, распространяется на представления о любых явлениях природы и общества. Основой для такого понимания истины является практика. «Господство над природой, проявляющее себя в практике человечества,—писал В. И. Ленин,—есть результат объектив'но-вериого отражения в голове человека явлений и процессов природы»2.

Эти положения, не встречают возражений в советской правовой литературе. Вместе с тем существуют расхождения по вопросу о том, что входит в понятие истины, устанавливаемой по уголовному делу.

«Понятие материальной истины,— писал М. С. Стро-тович,— относится к установлению фактов, обстоятельств

1  К.   Маркс,   Ф.   Энгельс, Избранные произведения,   т.   И, М., 1955, стр. 91, см. также В. И. Ленин,   Поли. собр. соч., т. 18, стр. 110—111; 123—125.

2  В. И. Л е н и н, Поли. собр. соч., т. 18, стр. 198.

5Q

>>>51>>>

уголовного дела, «о не к юридической (уголовно-правовой) оценке, квалификации этих фактов... Юридическая оценка факта и «ера назначенного судом наказания зависит от действующего в данное время закона, от отношения судей ,к рассматриваемому ими деянию '.и от ряда других обстоятельств. Само же деяние, событие преступления и вина совершившего его лица ни в какой мере не зависят от судей, являются для них объективным фактом, который судьи должны установить, познать таким, каковым юн имел место в действителыности»1. Аналогичные взгляды высказывали и некоторые другие авторы2.

С такой точкой зрения трудно согласиться. Представляется, что в действительности установление истины по уголовному делу включает и решение вопроса о квалификации содеянного.

Прежде всего следует уяснить, что именно познает юрист, применяющий уголовный закон. Если не иметь в виду данные.-неО'бходвмые для назначения наказания, то с уголовно-правовой точки зрания знания и представления следователя, прокурора ,и судьи, которые можно оценивать с позиций истинности или ложности, складываются из трех элементов: а) представления о фактических обстоятельствах дела; б) представления о содержании уголовно-правовой нормы и в) представления об отношении 'между фактическими признаками деяния и признаками, предусмотренными в уголовно-правовой норме.

Элементы «а» и «б» отражают необходимые предпосылки для квалификации преступления. Не вызывает сомнения, что закон не может быть применен правильно, если факты по делу не установлены или установлены неверно. Вывод юриста о фактических обстоятельствах дела является истинным, если он точно отражает объективно происходившие -события. Этот вывод обычно выража-

1  М. С.  С т р о г о в и ч, Материальная истина и судебные  доказательства в советском    уголовном    процессе, М.,  1955, стр. 64—65.

2  См., например, М. А. Ч е л ьц о в,    Советский уголовный процесс, М., 1962; М. Л. Ш и ф м а н,   Основные вопросы теории советского доказательственного права, М.,  1956, и др. Из последних работ можно назвать Г. М. Р е з н и к,  Оценка доказательств по внутреннему  убеждению  в советском уголовном   процессе,   автореферат канд. дисс, М., 1969.

4*                                                                                                          51

>>>52>>>

ется в описательном, так называемом дескриптивном1 высказывании, например: «А. умышленно лишил жизни человека, выстрелив в него из ружья». Дескриптивные высказывания «истинны, поскольку, они описывают и поскольку дадаемые ими описания соответствуют действительности»2.

В таких же логических формах отображаются представления юриста о содержании уголовно-правовой нормы. При этом не следует смешивать саму норму и представление о ней. Норма, в том числе уголовно-правовая, также выражается в виде логического высказывания, но это высказывание большей частью не дескриптивное, а так называемое нормативное. Об его истинности можно говорить лишь в определенном условном смысле3, и, видимо, отсюда и проистекают те сомнения, которые существуют у некоторых авторов по поводу применимости категории истинности к правовым категориям.

Однако, какой бы ни была норма с точки зрения категорий логики, в данном случае нас интересует не истинность самой нормы, а истинность понимания юристом ее содержания. Надо различать4: а) высказывание, являющееся содержанием нормы, например: «умышленное убийство наказывается так-то», и б) высказывание, отражающее представления юриста о содержании этой нормы, например: «данная статья уголовного закона признает умышленное противоправное лишение жизни другого человека — убийством». Если это последнее высказывание соответствует действительному содержанию нормы, то оно истинно — юрист понял требования закона правильно, в соответствии с его содержанием. Нетрудно заметить, что это высказывание также является дескриптивным и на него в полной  мере распространя-

1  «Высказывание  является дескриптивным, если   оно  используется для целей описания или сообщения информации» (А. А. И в и н, Основания логики  оценок, М.,  1970, стр. 45).

2  Т а м   же,   стр. 45.

3  В том смысле, что в содержании  всякой нормы находят отражение социально значимые интересы, закономерные для данной социальной группы или для общества в целом; следовательно, норма опосредствованно отражает  (правильньо  или   неправильно)   объективную действительность.

4  В  книге   «Теоретические   основы  квалификации  преступлений» мы не проводили этого различия достаточно четко.

52

>>>53>>>

ются те положения об истинности и ложности, которые мы привели выше.

Но и уяснение содержания нормы еще не есть квалификация, а только вторая ее предпосылка. Квалификация выражается в представлениях юриста о характере связи между фактическими обстоятельствами и уголовно-правовой нормой. В философском смысле эта связь есть не что иное, как отношение между единичным и общим. Подведение конкретного события под общую норму означает признание совпадения признаков, имеющихся как в этой норме, так и в .конкретном событии. «Мышление, если оно не делает промахов,— писал Ф. Энгельс,— может объединить элементы сознания в некоторое единство лишь в том случае, если в них или в их реальных прообразах это единство уже до этого суще-ствовйло»1. Вот почему высказывание о том, что данное конкретное деяние подпадает (или не подпадает) под какую-то уголовно-правовую норму, имеет истинностный характер, т. е. может быть (Истинным или ложным.

Если отношение между деянием и нормой познано правильно, мы можем заключить, что при квалификации установлена объективная истина, если же нет, то вывод о квалификации будет ложным. Обращая внимание на это обстоятельство, А. И. Трусов пишет: «Поскольку данная оценочная норма или критерий существуют объективно, то в случае правильного приложения этого «масштаба» к оцениваемым фактам (которые тоже существуют объективно), результат должен получиться объективным, независимым от оценивающего объекта»2.

В юридическом смысле связь между деянием и нормой отражает уголовное правоотношение, возникшее тогда, когда субъект совершил уголовно-противоправное деяние. Представление юриста об этом отношении выражается в дескриптивном высказывании (умозаключении), например: «А. умышленно противоправно лишил жизни Б.— другого человека, следовательно, он совершил убийство, предусмотренное такой-то статьей УК»- На это высказывание, как говорилось выше, в полной мере распространяются категории истинности и ложности.

1  К. Маркс,   Ф. Энгельс,   Соч., т. 20,   стр. 41.   См. также В. И. Л е н и н, Поли. собр. соч., т. 29, стр. 160—161.

2  А. И. Трусов,   Основы теории судебных доказательств, М., 1960, стр. 25.

53

>>>54>>>

На рис. 2 схематически изображено содержание этих представлений юриста, применяющего уголовный закон.

2. То обстоятельство, что в содержание истины по делу входит не только установление фактов, но и квалификация содеянного (отношение деяния и нормы), имеет важное практическое значение. Для интересов правосудия невозможно ограничиться установлением физических свойств событий, игнорируя их социальную сущность. П. Е. Недбайло справедливо заметил, что

Рис.   2.   Установление   фактов, уяснение закона  и  квалификация  преступления

истина в юридической области включает, в частности, такие свойства поступков людей, как их правомерность или неправомерность. «Но без обращения к закону этого нельзя установить»1. Поэтому, пишет автор, «без юридической оценки (квалификации) исследуемых фактов, исходящей из требований закона, нельзя добыть той суммы знаний, которая составляет объективную истину в практике применения правовых норм, так как без этого нельзя раскрыть связь фактов с законом, их юридическую значимость и сущность»2.

Мнение о том, что установление петиты по делу распространяется не только на анализ фактических обстоятельств, но и на квалификацию преступления, поддерживается многими теоретиками права, криминалистами и процессуалистами3.

1  П.  Е.   Недбайло,   Применение  советских  правовых   норм, стр. 229.

2  Там  же, стр. 228. См. также «Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть Общая», М.,  1966, стр. 71.

3  См. П. Е. Недбайло, Применение советских правовых норм, стр. 226 и след.; А. И. Трусов,   Основы теории судебных доказательств, стр. 24 и след; А. С. Шляпочников,  Толкование советского уголовного закона, М.,  1960, стр. 50 и    след.; П. Ф. Пашкевич, Опознании истины в судебной деятельности, «Вопросы философии» 1957 г. № 1, стр. 205, и др.

54

>>>55>>>

А. С. Шляпочников правильно указывал, что отрицание истинности в квалификации «приводит к искусственному разрыву процесса установления судом факта и процесса применения права, которые тесно между собой связаны»1. Но дело не только в этом. Если считать, что на квалификацию не распространяется понятие объективной истины и она зависит, как утверждает М. С. Строгович, «от отношения судей к рассматриваемому ими деянию»2, то это значит, что квалификация может быть произвольна: одно и то же деяние может быть квалифицировано двумя судьями по-разному, и оба решения будут правильными.

Естественно, что такого рада выводы не соответствуют задачам укрепления социалистической законности. Как справедливо указывал А. И. Трусов, если бы понятие объективной истины не распространялось на квалификацию, «каждый судья смог бы мерить «та свой аршин» ,и его выводы нельзя было бы ни проверить, ни поправить»3.

В действительности дело обстоит иначе. В каждом уголовном деле возможно только одно единственно правильное решение вопроса о квалификации содеянного, соответствующее закону; все же иные решения могут быть только ошибочными.

Это положение не может быть поколеблено тем, что уголовно-правовые 'нормы изменяются, издаются новые законы, а прежние утрачивают силу. Оценка совершенного преступления всегда должна производиться в соответствии с законам, действовавшим во время совершения преступления (ст. 6 Основ уголовного законодательства). Истина исторически конкретша.

Иногда говорят, что поскольку при изменении закона может происходить переквалификация содеянного, то это свидетельствует о невозможности установления истины в данном случае. Но конкретный характер истины, устанавливаемой при квалификации, не только не нару-

1  А. С. Шляпочников, Толкование советского уголовного закона, стр. 55.

2  М. С. Строгович,  Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе, стр. 65.

3  А. И. Трусов,    Основы    теории    судебных    доказательств, стр. 27.                                   -.

в

>>>56>>>

шается, но даже .подтверждается таким соображением. В самом деле, если, например, до принятия УК I960 года кража была правильно квалифицирована по ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», а потом тоже правильно была переквалифицирована на ст. 89 УК, то следует оказать, что суд в обоих случаях установил истину, верно охарактеризовал отношение между фактами и нормой. Истина эта состоит в том, что лицо совершило преступление, которое по советскому законодательству расценивается как кража, предусматривавшаяся до 1 января 1961 г. ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г., а после этой даты —ст. 89 УК РСФСР. Стало быть, вывод суда в связи с изменением закона приобрел более сложный характер, но суть вопроса от этого не изменилась.

Авторы, возражающие против включения квалификации в содержание истины, устанавливаемой по уголовщо-му делу, привадят еще один аргумент. Они утверждают, что правовая норма включает оценочные понятия («злостное» хулиганство; «крупный» размер похищенного и т. д.), а к этим понятиям категория истинности неприменима1.

Эти соображения неосновательны. Во-первых, на оценочные понятия при определенных условиях распространяются положения об истине (об этом см. в гл. IV). Во-вторых, элементы оценок содержатся не только в нормативных, но и в дескриптивных высказываниях. Строго говоря, при установлении фактических данных мы также пользуемся теми ил,и иными оценочными понятиями и отнюдь не только правового характера. Так, констатируя факт нанесения потерпевшему удара топором, мы не даем никакой правовой оценки, оставаясь в рамках одних только фактических данных. Однако нетрудно видеть1, что при этом мы неизбежно используем различные понятия: «топор», «удар» и др., которые предполагают оценку содеянного хотя бы с точки зрения языка: что понимается под ударом; был ли этот предмет топором и пр. Это происходит в любом процессе познания, а не только в юридической деятельности. Разница лишь в том, что язы-

1 См., например, Г. М. Резник,   указ. автореферат, стр. 6. 66

>>>57>>>

ковые нормы не обладают обязательной силой и не столь определенны, как правовые.

Признание правомерности распространения на квалификацию всех требований, связанных с достижением истины, приводит некоторых авторов к другой крайности: к мысли о том, что установление фактов и квалификация всегда нераздельны. Так, по мнению И. С. Самощеико, истинность выводов по делу выступает «не как результат отделыного и изолированного исследования фактической и юридической стороны дела о нарушении законности и ■сложения двух истин, а как результат исследования фактов действительности в их неразрывной свяаи с позицией закона по отношению к такого рода фактам»1.

Представляется, что в этом отношении реалыная картина может быть достаточно разнообразной. Часто процесс установления фактов и их юридической оценки действительно совпадает. Например, постепенно устанавливая в ходе расследования, что субъект тайно похитил чужую вещь, мы «автоматически» констатируем, что им совершена кража. В более же сложных случаях может быть больший или меньший логический и временной разрыв между установлением фактических обстоятельств дела и их правовой оценкой (например, при расследовании дела о превышении пределов необходимой обороны).

3. Марксистско-ленинская философия различает понятия абсолютной и относительной истины. Как с этой точки зрения следует оценить ту истину, которая устанавливается при травильной квалификации преступления? Какой является она: абсолютной или относительной?

Под абсолютной истиной понимается полное и всестороннее познание объективной действительности. В. И. Ленин указывал, что «человеческое мышление по природе своей способно давать и дает нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин. Каждая ступень в развитии науки прибавляет новые зерна в эту сумму абсолютной истины, но пределы истины каждого научного положения относительны, будучи то раздвигаемы, то суживаемы дальнейшим ростом

1  И. С. С а м о щ е н к о,   Охрана режима законности Советским государством, М., 1960,  стр.   101.

2  В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 18, стр. 137.

57

>>>58>>>

При изучении обстоятельств конкретного уголовного дела и решении вопроса о квалификации содеянного также происходит познание действительности. Однако оно ограничено определенными рамками: для того чтобы квалифицировать преступление, необходимо установить некоторый минимум фактов, а именно лишь те обстоятельства, признаки которых образуют в своей совокупности состав преступления.

Отсюда видно, что для решения вопроса о том, какой является истина, достигаемая в процессе квалификации: абсолютной или относительной, необходимо ясно определить, о чем идет речь: об установлении фактов в определенных рамках, в пределах состава преступления, или о познании явления в целом, с исчерпывающей полнотой и глубиной.

Если иметь в виду только установление тех фактов, которые соответствуют .признакам состава преступления и сопоставление их с содержанием правовой нормы (а именно это и происходит при квалификации), то достигаемая при этом истина может и должна быть (в этих пределах) абсолютной. При этом она относится к числу «не исчерпывающих, но неопровержимых результатов познания отдельных сторон изучаемых объектов или классов, принимаемых вид констатации или описаний»1. Это те «плоские истины», о которых Ф- Энгельс писал, что их можно считать окончательными и вечными, если «применять большие слова к весьма простым вещам»2.

Например, когда мы правильно решаем, что впервые совершенное лицом открытое похищение чужого чемодана без применения насилия подпадает под признаки грабежа (ч. 1 ст. 145 УК), мы тем самым устанавливаем точное соответствие конкретного .преступления данной уголовно-правовой норме. В этом вопросе дальнейшие уточнения невозможны, так как он исчерпан.

Положение о том, что квалификация преступления может и должна представлять собою в указанном смыс-

1  И. С. Нарский, Диалектическое противоречие и логика познания, М., 1969, стр. 186.

2  К. М а р к с,   Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 88. По мнению некоторых авторов, истина приговоров относится к группе истин с более «широким  содержанием»   (см. «Теория    доказательств  в «овет-ско.м уголовном процессе. Часть Общая», М., 1966, стр. 104).

58

>>>59>>>

ле абсолютную истину, имеет немаловажное практическое значение. Оно предостерегает от агностицизма, от пренебрежительного отношения к закону. В этом смысле М. С. Строгович правильно писал, что «советское социалистическое правосудие удовлетворяется лишь достижением объективной, абсолютной истины»1. Как отмечалось и в философской литературе, «абсолютная полнота знаний недостижима, но абсолютно истинная концепция юридически значимых фактов... должна быть непременным условием строгого соблюдения законности»2.

Теперь рассмотрим другую сторону вопроса об абсолютной и относительной истине.

Познание фактов объективной действительности при квалификации преступления ограничено. Оно очерчено рамками состава преступления. Между тем за пределами его находится множество конкретных жизненных обстоятельств, немаловажных не только с точки зрения углубленного познания явлений вообще, но и с точки зрения правильного разрешения данного уголовного дела. Предположим, что похищение чемодана, о котором говорилось выше, было совершено впервые в силу случайного стечения тяжелых личных' обстоятельств молодым человеком, работающим в рыболовецкой артели, имеющим на иждивении малолетнюю сестру и старую мать. Эти факты выходят за рамки признаков состава, выяснение которых необходимо для правильной квалификации. Вместе с тем они имеют значение как для решения вопроса о привлечении виновного к уголовной ответственности или применения к нему мер общественного воздействия, так и для правильного определения меры наказания.

Отсюда следует, что та истина, которую мы установили, признав, что совершен грабеж, подпадающий под признаки ч. 1 ст. 145 УК РСФСР, не слишком богата. Эта истина, если рассматривать совершенное деяние в целом, не ограничиваясь квалификацией, лишь относительная, ибо она не вскрывает всех сторон совершенного

1  М. С. С т р о г о в и ч, Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе, стр. 79.

2  И.   С.   Напеки й,     Диалектическое   противоречие    и    логика, познания, стр.   183. Ом.   также  «Теория доказательств    в советском уголовном процессе. Часть Общая», М., 1966, стр. 104 и след.

59

>>>60>>>

преступления. И это вполне естественно. Как уже отмечалось выше, любое применение общего правила к конкретному явлению связано с отбрасыванием ряда его признаков, не имеющих в данном отношении существенного значения. Общее, как указывал В. И. Ленин, «мертво, оно нечисто, неполно etc., etc., но оно только и есть ступень к познанию конкретного, ибо мы никогда не познаем конкретного полностью. Бесконечная сумма общих понятий, законов etc. дает конкретное в его полноте»1.

Выходит, что истина, достигаемая при квалификации преступления, одновременно является и абсолютной, и относительной. Здесь нет никакого противоречия, ибо она рассмотрена в разных отношениях. Относительные истины включают в себя частицы абсолютной истины, а сама абсолютная истина складывается из сумм относительных истин2. В. И. Ленин указывал, что «для диалектического материализма не существует неперехадимой грани между относительной ,и абсолютной истиной»3.

Указание на то, что квалификация преступления, поскольку она является лишь частью решения вопроса о том, что совершено и каковы должны быть правовые последствия содеянного, представляет собою только относительную истину, предостерегает нас от переоценки значения квалификации. Мало подвести содеянное под признаки уголовно-правовой нормы, необходимо еще индивидуализировать ответственность, установить смягчающие и отягчающие обстоятельства, выявить причины и условия, способствующие преступлению. Только при таком подходе к расследованию и разрешению уголовного дела мы можем быть гарантированы от формализма в применении уголовного закона.

Учитывая «двойственный» характер истины при квалификации, а также неполноту признаков, устанавливаемых по уголовному делу, по сравнению с неисчерпаемой глубиной объективной действительности, нередко избегают применять к процессу квалификации термин «истин-

1  В И. Леиин, Поли. собр. соч., т. 29, стр. 252.

2  Поэтому  следует  признать неточным  утверждение, что  «объективная  истина и есть абсолютная истина»   (М. С.  Строгович. Материальная истина и судебные   доказательства в советском уголовном процессе, стр. 71).

3  В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 18, стр. 138.

60

>>>61>>>

ность», а используют другой, менее обязывающий —■ «правильность». Такое словоупотребление не может вызывать существенных возражений, если под этим понимается, что при применении закона всегда должно быть достигнуто наиболее полное соответствие наших представлений объективной действительности.