Глава тридцатая Буржуазные демократии в период между двумя мировыми войнами

     Недолгий двадцатилетний период истории буржуазного государства и права между двумя мировыми войнами заслуживает особого изучения.

     Оглядываясь на это двадцатилетие теперь, опуская разного рода частности, мы отчетливо различаем две группы буржуазных государств. Они объединяются по тому типу, к которому принадлежат, но весьма отличаются по характеру политических режимов, по формам правления.

     Это, с одной стороны, государства, где удерживается режим буржуазной демократии. Это, с другой стороны, государства фашистские, полуфашистские, военные диктатуры.

     К первым относятся Соединенные Штаты, Великобритания, Франция, Веймарская Германия (до 1933 г.), Бельгия, Голландия, Скандинавские страны и некоторые другие.

     Государств второй группы не меньше. Это раньше всего Италия (где фашистский режим утвердился вскоре после окончания первой мировой войны) и Германия (начиная с 1933 г.). В разное время и каждый раз в особой форме фашистские и профашистские режимы устанавливаются в Болгарии, Румынии, Венгрии, гоминдановском Китае, Испании, Южно-Африканском союзе.

     Но отказ от демократии, отрицание ее характеризуют не только фашистские или полуфашистские режимы. Действие этой тенденции захватило, хотя и в разной мере, страны традиционной буржуазной демократии.

     В течение долгого времени буржуазная юриспруденция уверяла, что единственным государством, достойным человеческого существования, является государство "правовое". Его непременными атрибутами считались: разделение властей и основанная на этом подзаконность правительственной и судебной власти, права личности, их неприкосновенность.

     Что же стало со всем этим? Что стало с теми тенденциями, о которых мы говорили, касаясь эволюции государственных институтов в течение XIX столетия?

     Обозревая юридическую литературу межвоенного времени, видим, как буржуазное правоведение шаг за шагом вынуждено констатировать падение роли парламента, перерождение принципа политической ответственности правительства, необеспеченность и неопределенность прав граждан, все более откровенное вмешательство чиновников правительства в дела судебного ведомства. Стало признаваться, что как законодательная инициатива правительства, так и законодательство, которое правительство осуществляет в силу присвоенных ему полномочий (так называемое делегированное законодательство), являются чем-то неизбежным и даже рациональным: составленный из "любителей" парламент не может конкурировать со специалистами ни в том, что касается информации о положении дел в стране, ни в отделении методов политики и управления.

     Английский юрист Аллен справедливо констатирует, что период между двумя мировыми войнами был периодом необыкновенного распространения делегированного законодательства. Этот процесс, пишет он, был ускорен созданием новых учреждений с очень широкой компетенцией. В ряде случаев правительство обнаруживало упрямство, которое может быть характеризовано как ликвидация юстиции.

     Аплен понимает, конечно, в чем состоят те преимущества, которые дают правительству парламентские акты, составленные в самых общих выражениях, - акты-скелеты, как их называют, - с тем чтобы они могли обрасти плотью в правительственных (министерских и департаментских) канцеляриях. Тенденция к изданию актов-скелетов, пишет он, появилась в последние годы, и само их название не является хорошим предзнаменованием для конституционных принципов... ибо скелет - символ смерти.

     Можно вполне довериться известному английскому политическому деятелю первой половины XX века Лойд-Джорджу, когда он - неоднократный премьер и министр - пишет: "Парламент не обладает контролем над исполнительными органами, это чистейшая фикция". Действительностью является как раз обратное: "При помощи партийной машины правительство контролирует палату общин" (Дженнингс). Эти слова справедливы не только для Англии.

     А. Соединенные Штаты Америки

     1. Уже перед войной 1914-1918 гг. Соединенные Штаты занимали первое место в мировой экономической системе. Война сделала их еще могущественнее. Она наполнила грудами золота американские банки. Страны-кредиторы (Англия и Франция) сделались должниками американских банков.

     Промышленные компании Соединенных Штатов сосредоточили в своих руках 50% всей мировой добычи каменного угля, 66% мировой добычи нефти, 60% мирового производства меди, 85% мирового производства автомобилей и пр.

     Нигде, ни в одной стране мира, концентрация капитала, выделение немногих богатейших промышленно-финансовых фамилий и компаний не происходило столь интенсивно, как в Соединенных Штатах. В отчаянной конкурентной борьбе, допускавшей все средства - законные и незаконные - выживали немногие. Из 100 промышленных компаний, занимавших первое место по богатству в 1908 году, едва 30 удалось сохранить свое положение после первой мировой войны. Но и среди этих 30 выделялись 8-10 фамилий - финансово-промышленные группы Моргана, Рокфеллера, Дюпона, Меллона, Калифорнийская и пр., равных которым по богатству не знала история.

     Разного рода фирм, корпораций и предприятий существовало множество (десятки и даже сотни тысяч), но только немногие из них имели действительное значение. Половина всех активов (акций) находилась в руках 250-300 крупнейших компаний, составлявших, может быть, двадцатую долю процента от общего числа корпораций.

     Большая часть рабочего класса страны трудилась на крупных и крупнейших промышленных предприятиях (1000 и более работающих).

     Высокий уровень промышленного производства и производительности труда, беспощадная эксплуатация отсталых районов мира позволили господствующему классу Соединенных Штатов обеспечить значительной массе населения более высокий жизненный уровень по сравнению с тем, какой существовал в странах буржуазной Европы. Тем не менее большая часть национального дохода США присваивалась не народом, а буржуазией (с 46% в 1923 году до 60% в 1955 году).

     2. Принеся сравнительно небольшие жертвы для разгрома кайзеровской Германии (56 тыс. человек убитыми), Соединенные Штаты с тем большей активностью включились в интервенцию против Советской России. Крупные американские десанты высадились в Архангельске и Владивостоке. Будучи быстро и решительно изгнанными на Севере, американцы последними ушли на Востоке (1920 г.).

     Соединенные Штаты не находились (юридически) в состоянии войны с Советской Россией, и потому пребывание американских войск на нашей земле и их помощь белогвардейцам, а тем более участие в военных действиях были грубейшим нарушением конституции США.

     Свои основные надеизды правительство Соединенных Штатов возлагало на победу Колчака. Вмешаться в гражданскую войну более крупными сипами президенту США Вильсону мешали, во-первых, справедливые опасения, что "британские и американские войска откажутся воевать с большевиками" (заявление самого Вильсона), и, во-вторых, компания протеста против войны в самих Штатах.

     Крах Колчака означал крупнейшее поражение американской внешней политики. Интервенция против России была одной из причин политического поражения демократической партии (которую представлял Вильсон) на президентских выборы 1920 года.

     Реакционная внешняя политика сочеталась с преследованием демократии внутри страны, что всегда неотделимо одно от другого. "Великий красный страх", охвативший американскую реакцию под влиянием побед Красной Армии, революционного подъема в Европе, массового забастовочного движения в самих Штатах, дошел До настоящей паники, когда возникла коммунистическая партия США и "компетентные" эксперты подсчитали, что общее число коммунистов достигает будто бы 600 тыс. человек.

     Вызванная "красным страхом" реакция была невиданной за всю историю Соединенных Штатов. Коммунистическая партия была запрещена. Коммунистов, объявленных "иностранными шпионами", массами отправляли в тюрьмы. "Нежелательные иностранцы" должны были покинуть страну. Сенат США создал специальную комиссию для борьбы с коммунизмом и ассигновал первые миллионы долларов на эти цели. Аресты и облавы (весьма нередко без законного основания) стали обычным явлением. Виднейшие деятели американской юстиции включились в поход против свободы слова и печати ("свободное выражение мнений опасно для американских учреждений", говорил генеральный прокурор США).

     В разгар этой истерической кампании были схвачены два итальянских революционера-иммигранта Н. Сакко и В. Ванцетти (1920 г.). Им приписали сфабрикованное полицией обвинение в уголовном убийстве, и, несмотря на то, что судебным следствием была установлена невиновность обоих -и тот и другой были в момент убийства далеко от того места, где оно произошло, - присяжные признали их виновными. Семь лет Сакко и Ванцетти ожидали казни. Через все континенты и страны прокатилась волна возмущения американской юстицией. Но ничто не помогло. В 1927 году Сакко и Ванцетти умерли на электрическом стуле. Их действительная вина заключалась в их революционности, и судили их за то, что они посмели разоблачить министерство юстиции США в незаконных репрессиях, в нарушении конституционных гарантий.

     Прокуроры и судьи внесли, может быть, самый крупный вклад в антикоммунистический поход 1920 года. Недаром председатель Верховного суда США Юз говорил впоследствии о "возбуждении предрассудков районными прокурорами и запугивании свидетелей судьями". Американская юстиция выдвигалась в первый ряд врагов демократии.

     На тот же период приходятся возрождение антинегритянской реакционной организации Ку-клукс-клан и массовые преследования негров. Со всей ясностью определилась тенденция политической реакции.

     В противовес ей рабочий класс Соединенных Штатов, прогрессивные и демократические деятели науки и культуры, широкие слои населения вообще требовали возврата к конституционным гарантиям.

     Реакция должна была отступить. Компартия была легализована (1923 г.). Но то было временное отступление. Существование могущественных, щедро финансируемых темных сил ощущалось повседневно. Чуть только поутихла антикоммунистическая истерия, на смену ей пришла антидарвинистская. В центре шумной пропагандистской кампании оказалась на сей раз защита Библии и христианства от эволюционистской теории происхождения человека. Казалось, что речь идет о частном мировоззренческом вопросе. На самом деле было не так. На самом деле был все тот же бой за и против прогресса, за и против демократии.

     Расисты Юга не могли допустить самой мысли о происхождении "белого человека" от заросшей шерстью африканской обезьяны. Они видели в этом злонамеренную попытку приравнять их к неграм.

     За словами последовали дела. Законодательные собрания штатов приняли законы, угрожавшие уголовным наказанием за преподавание эволюционистской теории происхождения человека.

     В 1925 году внимание всего мира было привлечено к маленькому американскому городу Дейтону, где судили учителя биологии Скоупса, осмелившегося вступиться за свободу мысли и преподавания. Скоупса судили напоказ, чтобы не было повадно отступать от Библии. Присяжные признали Скоупса виновным.

     3. В октябре 1929 года Соединенные Штаты были потрясены катастрофическим падением курса акций на бирже. Биржевая паника, подобно водовороту, увлекла в бездонную пропасть многочисленные состояния. Убытки составили колоссальную сумму (около 50 млрд. долларов).

     Наступил кризис перепроизводства. В течение 35-40 месяцев остановилась половина заводов и фабрик. Около 17 млн. человек оказались безработными.

     Месячное производство стали составило в наихудшем 1932 году около 800 тыс. тонн вместо 5 млн. тонн в 1929 году. Выпуск автомобилей сократился в 12 раз.

     Катастрофически низкие цены на сельскохозяйственную продукцию, вызванные падением спроса (массовая безработица), разорили сотни тысяч фермеров.

     И работавшие и безработные объединялись в манифестациях, стачках, вооруженных столкновениях с полицией и войсками.

     Профсоюзные лидеры заявляли конгрессу и правительству, что они "снимают с себя всякую ответственность за могущие возникнуть беспорядки", что имеются все объективные условия для открытого мятежа. Деловые люди, бизнесмены предупреждали: "Не проходит дня без мятежных выступлений против властей. Постановления судов постоянно наталкиваются на физическое сопротивление. Фермеры готовы защищать свои фермы, даже если их заставят прибегнуть к насилию. Скорее всего милиция штатов откажется стрелять..."

     "Капитализм подвергается суровому испытанию", "не останавливаться перед внедрением "плановой экономики", "век бесконтрольного индивидуализма окончился", "экономика США выживает лишь в условиях системы, контролируемой и регулируемой сверху правительством" - таковы были почти единодушные высказывания финансистов, промышленников, политиков, в растерянности и ужасе наблюдавших развитие событий.

     Отчаявшись в ожидании нового "процветания", обманутые республиканскими лидерами в правительстве и вне его, трудящиеся массы Соединенных Штатов переходили на сторону демократической партии, обещавшей государственну1о помощь безработным, повышение цен на сельскохозяйственные продукты, наконец, регулирование экономики, могущее покончить с кризисом в данное время и предотвратить его повторение в будущем.

     Идеологом государственного вмешательства в экономические отношения и одновременно с тем лицом, которое бралось осуществить его на практике, стал Франклин Рузвельт, избранный президентом США на выборах 1932 года.

     Критикуя своего предшественника Гувера, Рузвепьт, буржуа по происхождению и воспитанию, должен был сделать некоторые важные признания. "Две трети всей американской промышленности, - говорил он в одном из предвыборных выступлений, - сконцентрировано в нескольких сотнях корпораций и управляется фактически не более чем пятью лицами. Мы видим, что большая часть нашего трудящегося населения не имеет возможности существовать иначе, как милостью этой концентрированной индустриальной машины".

     Ф. Рузвельт окончил Гарвардский университет, а после того учился в высшей юридической школе нью-йоркского Колумбийского университета. С 1907 по 1910 годы занимался адвокатской практикой. Специально изучал морское право. До избрания президентом США занимал один из самых видных постов - мэра г. Нью-Йорка.

     4. Совокупность мер, направленных на государственное регулирование американской экономики, предложенных Рузвельтом и его советниками ("мозговым трестом"), получила название "нового курса" (точно: "новой сдачи карт").

     В "новом курсе" - и в этом его главное значение - прошли своеобразную экспериментальную проверку политика и практика государственного вмешательства в частноэкономические отношения.

     "Новый курс" не был продуманной, сформулированной и осуществленной системой. Он сложился из разного рода общих мер и мер чрезвычайных, законов конгресса и распоряжений Президента, проектов и экспериментов.

     Проект закона о банках был поставлен на обсуждение конгресса в первый же день работы специальной сессии. Обсуждение заняло всего только 40 минут. А между тем закон наделял правительство США такой властью в области финансов и денежного обращения, которая была не только беспрецедентной, но и очень уязвимой с точки зрения конституционных традиций.

     Но в то время было не до того. Самый важный закон, относящийся к мерам "нового курса", - о восстановлении промышленности - был принят 16 июня 1933 года, через три месяца после вступления Рузвельта в должность президента. То был скорее экспромт, чем результат зрелого обдумывания.

     "Основная масса законов и постановлений начального периода "нового курса" была принята в чрезвычайной спешке за первые три месяца пребывания правительства Рузвельта у власти. Зачастую законодатели... не имели времени ознакомиться с существом многих предложений"^ Самое важное свелось к следующему.

     а) Огромный золотой запас Соединенных Штатов был передан в государственное казначейство.

     Правительство получило возможность выпускать доллары, не обеспеченные золотом; обмен бумажных денег на золото был воспрещен; граждане США должны были сдавать имеющееся на руках золото в банки; золотое содержание доллара было сокращено почти наполовину; министерство финансов могло прекращать на время банковские операции.

     Эти меры прекратили панику в банках, вызванную стремлением вкладчиков реализовать свои сбережения. С помощью более дешевых денег хотели поднять цены на товары и тем самым искусственно подстегнуть товарооборот.

     б) Стремясь разрешить проблему "удовлетворительного планирования производства и распределения применительно к экономической системе Соединенных Штатов" (Рузвельт), правительство США создает специальную государственную федеральную организацию под названием Национальной администрации по оздоровлению промышленности (НИРА); главным ее делом стало насаждение "кодексов честной конкуренции".

     Составленные для целой отрасли промышленности "кодексы честной конкуренции" должны были смягчить конкурентную борьбу между компаниями. Они содержали нормы, устанавливающие одинаковый для всей данной отрасли промышленности уровень заработной платы определенных категорий работников, одинаковую продолжительность рабочего времени, общий объем разрешенной тому или иному предприятию продукции и проч. Кодексы вырабатывались не правительством, а самими предпринимателями. Они были для них добровольными соглашениями.

     Однако, как только кодексы скреплялись подписью президента США, они приобретали для данной отрасли промышленности силу закона.

     Правительство выработало типовой проект кодекса, его образец. Им предлагалась 35-часовая рабочая неделя и минимальная заработная плата рабочих -от 30 до 40 центов в час.

     К середине 1934 года было введено в действие не менее 500 "кодексов честной конкуренции".

     Правительство поощряло составление кодексов уже одним тем, что после их введения соответствующие предприятия и компании освобождались от действия антитрестовских законов (главным образом закона Шермана).

     в)-Законом 1933 года устанавливалась некоторая компенсация для тех фермеров, которые соглашались сократить посевную площадь под пшеницей, кукурузой, хлопком и т.п., что должно было - по теоретическим расчетам - поднять цены на продукты сельского хозяйства и тем самым спасти фермеров от разорения.

     Одновременно с тем поощрялось уничтожение части уже полученного урожая. За это давали премию. Делалось все это в период, когда миллионы безработных голодали или находились на грани голода.

     г) Некоторая, впрочем, незначительная, часть безработных нашла себе временное занятие на общественных работах, финансируемых правительством.

     Нетрудно видеть, что за исключением мер временного характера (вроде общественных работ) или таких, которые не заключают в себе ничего принципиально нового (вроде девальвации доллара), существенное значение для характеристики "нового курса" принадлежит "кодексам честной конкуренции". Именно они должны были открыть новую эру.

     Разного рода мерами правительству удалось склонить к составлению кодексов подавляющее большинство предпринимателей. И это дало свои результаты. Как это констатировал известный экономист Кейнс, частнокапиталистическое рыночное хозяйство утратило способность стихийного приспособления к потребностям производства, а значит, становится неизбежным государственное вмешательство в рыночные отношения. "Новый курс" был этому подтверждением.

     Тем не менее кодексы и вся та система контроля, которую практиковало правительство через НИРА, стесняли монополии. Кризисные явления стали проходить, безработица рассасываться. Истекал двухлетний экспериментальный срок действия НИРА. Ни в правительстве, ни в НИРА не было сколько-нибудь определенного намерения сохранить на будущее "сотрудничество государства и хозяйства". Политика регулирования не отбрасывалась как негодная, но ее требовали "изменить".

     Тогда Верховный суд, выполняя наказ банкиров и промышленников, признал, что существование и деятельность НИРА противоречат конституции Соединенных Штатов, воспрещающей федеральному правительству вмешательство в экономические отношения частных лиц (1935 г.).

     "Новый курс" перестал существовать. Но он не прошел бесследно. Рузвельт и его администрация сделали важный шаг в сторону приспособления государственного аппарата большой капиталистической страны к политике регулирования экономики и трудовых отношений, к внедрению некоторых элементов планирования. Эта политика была вызвана к жизни не только интересами монополий, но и обострением классовой борьбы рабочего класса, фермеров, безработных. И хотя реформы проводились к выгоде монополий и служили их спасению и обогащению, трудящиеся массы США не без оснований связывали с ними некоторые гарантии против превратностей экономической системы капитализма. Рабочим многих отраслей промышленности, где 65-часовая рабочая неделя была не редкостью. "Новый курс" принес сокращение рабочего дня; были легализированы профсоюзы, коллективные договоры, минимальная заработная плата.

     В противовес решению Верховного суда, Рузвельт провел через конгресс так называемый закон Вагнера (1935 г.), который возвратил рабочему классу его завоевания, по Новому курсу - и даже расширил их.

     5. Конституционная история рассматриваемого периода бедна событиями. Среди четырех внесенных в конституцию поправок только одна имела действительно важное значение: о предоставлении избирательных прав женщинам (1920 г.).

     Это достижение значительно умалялось существованием цензов, распространявшихся как на мужчин, так и на женщин: имущественного (уплата налога), грамотности, умения читать и писать, толковать конституцию, добропорядочного поведения и пр. В каждом штате существовал свой вариант избирательного ценза, а почти повсеместным явлением было устранение от выборов негров (не только на Юге, что само собой разумеется).

     Конституция оставалась в общем неизменной, но все более очевидной становилась зависимость правительства от банков и крупных промышленных компаний. Президенты, нередко сами весьма богатые (например, Гувер), были,, как правило, ставленниками тех или иных финансовых групп: Моргана (Вильсон), Рокфеллера (Кулидж) и т.д. Та же картина наблюдалась при замещении всех высших постов, включая министерские.

     Неофициальными, но самыми авторитетными советниками правительства становятся Торговая палата Соединенных Штатов и Национальная ассоциация промышленников.

     Идеологами "нового курса" были Руэвепьт и его "мозговой трест", использование и отмена "нового курса"были делом Торговой палаты и других деловых ассоциаций.

     В момент введения "кодексов честной конкуренции" глава Торговой палаты Гарриман разъяснял: закон об "оздоровлении промышленности" - это раньше всего отмена ограничений, установленных антитрестовскими законами, он не предписывает промышленности, что должно быть сделано. "Он обязывает деловых людей самих привести свой дом в порядок". Это было очень вольное - с правовой точки зрения - истолкование закона, но именно в этом духе он был осуществлен.

     Сигнал для отмены "нового курса" был подан тем же Гарриманом. За три недели до решения Верховного суда председатель Торговой палаты заявил: "Чрезвычайная обстановка требовала сотрудничества государства и хозяйства, но ни в "коем случав не предполагалось, что правительство будет постоянно вторгаться в дела промышленности".

     Помимо того, каждая отдельная корпорация банкиров и промышленников, каждая крупная компания стремятся оказывать свое собственное влияние на конгресс. Делается это через так называемую лобби, специальных агентов - "толкачей".

     В точном переводе "лобби" значит прихожая, в данном случае прихожая конгресса, где толпятся агенты корпораций. По тому значению, которое приобрела лобби, ее называют "третьей палатой" конгресса.

     Число агентов неопределенно, но быстро растет. В 1924 году их было менее 150: через 40 лет их стало около 10 тыс.

     Считается, что лоббисты как бы консультируют конгрессменов (и тем самым полезны), но все знают, что они не избегают и более эффективных средств в осуществлении своих интересов.

     Опережая рост населения, увеличивался в численности государственный аппарат США - федеральный и штатов. За 10 лет - с 1930 по 1940 годы - федеральный аппарат почти удвоился (с 600 тыс. до 1 млн.).

     Отношения между центральным (федеральным) правительством и штатами утрачивали свой первоначальный характер. Все более обнаруживалось стремление Вашингтона вмешиваться в дела, которые до того времени считались компетенцией штатов.

     Одним из наиболее эффективных способов, с помощью которого правительство научилось вскрывать "раковины" штатов, явились финансовые субсидии. Их стали выдавать начиная с 1916 года. В 1935 году общая сумма субсидий превысила 2 миллиарда долларов.

     Предоставляя субсидии, правительство выговаривает себе право контролировать их расходование и тем самым контролирует действия местных властей вообще.

     Б. Великобритания

     . Первая мировая война принесла правящим классам Великобритании политический триумф, новое расширение и без того колоссальной империи, репарации.

     Англия удерживает положение второй промышленной и финансовой державы капиталистического мира, играет соответствующую роль в мировой политике.

     При всем том темпы экономического развития оставались низкими, кризисы и застой сделались обыкновенным явлением.

     Еще в 1924 году уровень промышленного производства Англии был на 10% ниже довоенного и только в 1929 году приблизился к уровню 1913 года. Намного сократился экспорт.

     Трудными и сложными оказались первые послевоенные годы. Попытки правительства переложить тяжесть восстановления промышленности на плечи рабочих и массовая безработица, усиленная демобилизацией, вызвали небывалый рост стачек и забастовок.

     35 млн. потерянных рабочих дней в 1919 году вместо 2,5 млн. в 1917 г. Пользуясь падением политического престижа правящих партий, английская лейбористская партия намного увеличивает число своих представителей в парламенте. Старая двухпартийная система обнаруживает признаки неминуемого краха.

     Выборы 1921 года дали следующие результаты: консерваторы - 344 места, либералы - 118, лейбористы - 142, коммунисты - 2. Еще более разительный результат принесли внеочередные выборы 1923 года, на которых консерваторы рассчитывали получить большинство голосов избирателей. Голосовало окало 15 млн. человек (75% избирателей). Консерваторы получили 258 мест, лейбористы - 191, либералы - 159. Коммунисты получили на 30 тыс. голосов больше, но потеряли оба мандата: таковы правила мажоритарной системы голосования.

     Поскольку ни одна из партий не получила на выборах 1923 года абсолютного большинства, вопрос о том, кто должен формировать правительство, приобрел значительную остроту. Консерваторы потеряли 86 мандатов и потому должны были перейти в оппозицию. Либералы оставались третьей партией. Согласно английским парламентским традициям правительственная власть переходила в руки лейбористов. То было первое в истории Англии однопартийное "социалистическое" правительство.

     Конечно, консервативно-либеральное большинство могло бы устранить лейбористов созданием коалиционного правительства. Но подобная практика - большая редкость в политической истории Англии. Считается, что коалиционное правительство противоречит традиции.

     Не имея большинства в парламенте, лейбористское правительство могло держаться милостью своих противников, то есть до тех пор, пока они сочтут это необходимым.

     Кстати сказать, именно консерваторы дали совет королю поручить составление кабинета лидеру Рабочей (лейбористской) партии. Глава консерваторов, небезызвестный в свое время С. Болдуин, не скрывал своих планов: в стране огромная безработица: справиться с ней консерваторы не могут; пусть этим займутся лейбористы. Но они только скомпрометируют себя. И тогда, говорил Болдуин, "мы выйдем... способными одержать победу как раз к тому моменту, когда... мы могли бы ожидать только поражения". Так оно и случилось.

     Идя на выборы, лейбористы обещали рабочему классу борьбу с безработицей, но ничего существенного не сделали. Лейбористы спекулировали на своем желании признать Советское государство и установить с ним дипломатические отношения. Но только прямая угроза Лондонского совета тред-юнионов вывести на улицу миллион демонстрантов вынудила правительство выполнить обещание. Безжалостно подавляя национально-освободительное движение в Ираке, Индии и Египте, лейбористы показали себя не худшими колонизаторами, чем их противники.

     В ноябре 1924 года, воспользовавшись первым же случаем, лейбористский глава кабинета (Макдональд) подал в отставку и

     тем увлек за собой весь кабинет.

     Причиной отставки было так называемое дело Кембелла. В одном из военных центров Англии были найдены листовки, призывающие солдат к тому, чтобы они отказывались от участия в расправах с забастовщиками. Виновным был признан коммунист Кембелл. Консерваторы (и вся буржуазная Англия) потребовали суда. Премьер Макдональд отдал соответствующее распоряжение. Но тем самым лейбористы, используя власть, обрекали на длительное тюремное заключение коммуниста. Подобная акция вызвала возмущение не только в рабочей среде, но даже у членов лейбористской парламентской фракции. Макдональд пытался замять дело. Консерваторы потребовали отставки кабинета. Либералы (от которых все зависело) предложили создать парламентскую следственную комиссию. Макдональд счел это "оскорблением" и заявил об отставке.

     "Мы были в правительстве, но не у власти", - оправдывали лейбористские лидеры свою бездеятельность. Но широкие массы избирателей не скрывали разочарования. На выборах 1924 года консерваторы вернули себе власть. Они получили абсолютное большинство в палате (413 мандатов).

     2. Архиреакционное правительство консерваторов, возглавленное Болдуином, продержалось пять лет. На этот период приходится крупнейшая в истории Англии (и Европы) всеобщая забастовка рабочих 1926 года.

     Началось с конфликта в угольной промышленности: шахтовладельцы требовали сокращения зарплаты на 10%, добивались увеличения рабочего времени; горняки и поддерживавшие их железнодорожники вынесли решение о всеобщей стачке.

     Правительство решило вмешаться. Была предложена денежная дотация, компенсировавшая снижение заработной платы. Ее должно было хватить на 9 месяцев.

     Это был срок, в котором нуждалось правительство, чтобы должным образом подготовиться. Вся Англия была негласно разбита на 14 районов, во главе с ответственными членами кабинета. К их услугам создавался особый аппарат. Организация штрейкбрехеров, состоящая из буржуазных сынков, обучала своих членов работе на транспорте, в снабжении и пр. Не была забыта и компартия. 12 ее руководителей были безо всяких оснований отправлены за решетку.

     Сделав все это, правительство намеренно провоцировало конфликт. Всеобщая стачка сделалась неизбежной. В начале мая забастовало 3 млн. рабочих. К ним присоединилось еще столько же.

     Руководивший стачкой Генеральный совет профсоюзов настаивал на ее чисто экономическом характере. Но помимо его воли, по самой логике событий всеобщая английская стачка перерастала в политическую акцию, направленную против существующего общественного строя.

     Чем дольше длилась генеральная стачка, тем все большим становилось значение местных стачечных комитетов. В их руках сосредоточились дела, хотя и порожденные стачкой, но не относящиеся к ней непосредственно: снабжение бастующих, медицинская помощь, служба порядка и пр. Шофера автомашин хотели, чтобы на их кузовах имелось объявление: "По разрешению стачечного комитета".

     Семь долгих месяцев английские шахты пустовали, и только голод заставил рабочих капитулировать.

     Трудящиеся многих стран пришли на помощь горнякам. Советские профсоюзы собрали по подписке 20 млн. рублей.

     Правительство хорошо воспользовалось поражением рабочих. Законом 1927 года всеобщая стачка была запрещена на будущее под угрозой уголовного преследования. Точно так же запрещались забастовки солидарности и массовое пикетирование.

     Ненависть и страх толкнули правящие классы Англии на меру, бесчестную для любой системы нравственности: членам профсоюза было разрешено требовать от последнего возмещения убытков, причиненных забастовкой (начатой по решению профсоюза). Рабочий против рабочего - такова была цель.

     В припадке антикоммунистической истерии правительство Болдуина разрывает дипломатические отношения с СССР, аннулирует англо-советское торговое соглашение, предпринимает попытку объединить против СССР в едином блоке буржуазные государства Запада (пакт Локарно).

     Много шуму наделал в 1927 году напет полиции на советское торговое представительство в Лондоне: искали документы, которые могли бы доказать "козни Москвы". Это была месть за ту поддержку, которую трудящиеся нашей страны оказали бастующим горнякам Англии.

     В 1929 году вследствие поражения консерваторов на выборах лейбористы - приблизительно в той же ситуации - составили второе однородное правительство. Столь же бездеятельное, оно оставалось у власти до 1931 года, когда соглашательская политика Макдональда, расколов партию, возвратила правительственную власть консерваторам.

     Умиротворяя гитлеровскую Германию и поощряя ее на агрессию против СССР, правительство консерваторов прямым ходом привело Англию, а вместе с ней все человечество, ко второй мировой войне.

     3. В том, что касается эволюции государственного строя Англии, нельзя не видеть борьбы двух тенденций: тенденции пересмотра конституции в антидемократическом духе; тенденции к дальнейшему расширению и упрочению демократических свобод.

     Выразителем первой тенденции является империалистическая буржуазия, представленная партией консерваторов, носителем второй - рабочий класс Англии, прогрессивная интеллигенция, так называемые средние слои.

     Что касается методов эволюции государственного строя, их тоже два. На первом плане находятся законодательные изменения как они время от времени имели место. На втором (чаще всего малодоступном для непосредственного наблюдения) - изменения, которые совершаются не по закону, а фактически, с помощью обстоятельств, этому благоприятствующих.

     Преобразования, носящие демократический характер, совершаются открыто, парламентскими (реже правительственными) актами.

     Среди них заслуживают внимания английские избирательные реформы 1918 и 1928 гг. О первой, введшей всеобщее мужское избирательное право и частично женское, мы уже говорили.

     Реформа 1928 года была продолжением первой. Женское избирательное право перестало отличаться от мужского.

     Предоставляя избирательное право женщинам, консерваторы рассчитывали на их голоса. Рассуждали так: женщина набожна, она послушается священника, священник, по традиции, - тори. Расчет не оправдался. Большая часть новых голосов была подана за лейбористов.

     Единственный ценз, сохранившийся после реформы 1928 года, - ценз оседлости (три месяца). Число новых голосов составило 4 млн. На выборах 1929 года голосовало 26 млн. избирателей. Избирательное право стало всеобщим.

     Поводом для издания закона послужили забастовки 1920 г. и предшествующих лет. По своим формулировкам закон имеет в виду пресечение забастовок, но нарочитая неопределенность редакции открывает более широкие возможности.

     Закон предоставляет правительству право объявлять чрезвычайное положение, с чем связывается: право ареста, игнорируя обычные ограничения; внесудебные расправы; произвольные обыски; предварительная цензура и пр. Закон был впервые применен в 1921 году, но особенно во время забастовки шахтеров 1926 года.

     Во всем этом была еще одна сторона: правительство (в лице министра внутренних дел) присвоило себе функции, которые, по традиции, принадлежали мировым судьям.

     Судьи между тем не проявили ни малейшего недовольства ростом дискреционной власти министров. Они и сами содействовали ей. Благодаря судьям английская полиция приобрела новые полномочия для расправы с демократическим движением. Из них отметим судебное решение 1933 года (по делу Elias v. Pasmore), расширившее право полиции на производство обысков, и два решения 1935 года: одним из них полиция наделялась правом разгонять любой политической митинг, другим - вторгаться в частные жилища под предлогом предотвращения "беспорядков" и пр.

     5. Важнейшей среди подспудно совершившихся перемен было падение роли парламента и возвышение правительства. В том, что касается законодательства, следует выделить две главных перемены. Первая из них: законодательная инициатива на 99% принадлежит правительству.

     Законопроект, исходящий от депутата или группы депутатов, не имеет ни малейших шансов сделаться законом, если не будет иметь поддержки правительства. Но и такие законопроекты стали редкостью.

     Вторая, может быть, еще более важная перемена заключается в необыкновенном распространении "делегированного законодательства".

     Как уже говорилось, под "делегированным законом" понимают правительственный (непарламентский) акт, изданный по поручению (делегации) парламента. С формальной точки зрения он только развивает положения закона. На самом же деле это, как правило, новый и особый закон. Только он носит название правительственного указа или министерской инструкции.

     Представляя и редактируя законопроект, правительство намеренно делает так, чтобы оставить себе возможно большую свободу рук. То, что считается неудобным для публикации (по политическим или иным мотивам), то обычно загоняется в инструкцию, предназначенную для чиновников. Впрочем, во всем, что касается делегированного законодательства, Англия не является исключением.

     Соотношение законов и правительственных актов таково, что на один принятый парламентом акт приходится 15-20 правительственных распоряжений. В 1931-1932 годах право на издание делегированных актов получило даже финансовое ведомство, причем в вопросах налоговых и денежного обращения.

     Значительно убавилось и от былой способности английского парламента контролировать действия правительства. Подчиняясь давлению партийной машины, помня о своих собственных интересах, депутат парламентского большинства ни в каком случае не посмеет изменить своим лидерам в правительстве. Какова бы ни была его собственная точка зрения, он без колебаний проголосует за то, что соответствует курсу правительства.

     За последние 50 лет английской парламентской истории не было ни единого случая, чтобы правительство было смещено вотумом недоверия, нежелательным голосованием вообще, наоборот, досрочный роспуск парламента, осуществленный по инициативе правительства,-дело обычное.

     Таким образом, не меняя конституции (пусть даже такой, какая есть), правительство Англии присоединило к своей исполнительной власти власть законодательную, как это может быть констатировано и для всех других правительств Европы и Америки. Что же в таком случае осталось от "разделения властей", в котором английская политическая теория видела главный оплот индивидуальной свободы?

     Приобретая новые полномочия, кабинет не расстался ни с одним старым: формирование правительства остается по-прежнему делом первого министра (и узкого круга его советников), назначения на ответственные посты исходят от кабинета и т. д. Кабинет сохранил за собой право заключения тайных международных соглашений и во многих отношениях научился обходить бюджетные ограничения.

     Процесс переплетения государственного аппарата с монополиями отмечен в Англии некоторыми специфическими чертами.

     Консервативная партия приобрела себе новую базу: она сделалась партией промышленной и банковской плутократии.

     Почти 80% ее депутатов в нижней палате составляли предприниматели. Крупного землевладельца, каким чаще всего был министр прошлого столетия, сменил министр-капиталист. Такими были упоминавшиеся выше Болдуин (металлургия), Н.Чемберлен (тяжелая промышленность) и др.

     Значительно обновился (что очень важно для английской системы управления) состав ведущих чиновников. Теперь уже нельзя считать их, как век назад, представителями земельной аристократии. Важное место заняли в государственном аппарате выходцы из буржуазии. Но по-прежнему сохраняется традиция, согласно которой преимущество при замещении важных дипломатических, военных и некоторых других постов отдается питомцам так называемых публичных школ и привилегированных университетов (Оксфорд, Кембридж).

     Публичными школами называются закрытые учебные заведения для мальчиков в возрасте от 13 до 18 лет. Обучение платное и очень дорогое. Здесь не только учат, но и соответственно воспитывают. Выпускникам публичных школ прививают "качества руководителя", чувства "избранности", превосходства, обязательные для удачной служебной карьеры. Главный предмет (в рассматриваемое время) обучения - гуманитарные науки, особенно история и языки.

     В составе высших должностных лиц министерства иностранных дел, казначейства, в судебном аппарате, на высших государственных постах вообще две трети мест (от 75% до 80%) принадлежали питомцам привилегированных учебных заведений. Около 70% офицеров армии и флота прошли через публичные школы.

     7. Существенно новыми чертами отмечены отношения, установившиеся в рассматриваемый период между Великобританией и ее доминионами - Канадой, Австралией, Южно-Африканским союзом, Новой Зеландией.

     Изданный по настоятельному желанию доминионов так называемый Вестминстерский статут 1931 года завершил процесс государственного обособления доминионов от Англии.

     Согласно статуту, генерал-губернатор доминиона стал назначаться из местных уроженцев и, хотя назначение исходило от короля, последний должен был держаться рекомендации правительства доминиона.

     Будучи номинальным главой доминиона, генерал-губернатор имел в нем те же функции, какие король в Англии, то есть в общем незначительные.

     Очень важным было признание законодательного верховенства доминиона: при несоответствии законов доминиона законам метрополии действовал закон доминиона (на территории последнего, разумеется). Объединенные "общим подданством короне", но автономные в своих внутренних делах, доминионы и метрополия составляли союз, получивший название Британского содружества наций (это наименование употреблялось, впрочем, и ранее 1931 года).

     Особую позицию в системе английских доминионов занимала Ирландия, приобретшая указанный статут в 1921 году.

     По договору 1921 года Англия признавала государственную самостоятельность Ирландии в рамках Соединенного Королевства. При этом Север Ирландии (приблизительно 1/6 территории) был отделен и оставлен за Англией. Это - Ольстер.

     "Союз" Ирландии  и ее былой угнетательницы был вынужденным и непрочным. В 1937 году Ирландия (официальное название - Эйре) отказалась от статута доминиона. Новая конституция провозгласила ее республикой.

     В. Франция

     1. Победа в первой мировой войне стоила Франции многих жертв. Но она возвратила себе промышленные Эльзас и Лотарингию, несправедливо отторгнутые Германией в 1871 году, получила львиную долю бывших германских колоний, захватила Сирию и Ливан на Ближнем Востоке, вознаградила себя репарациями в разного рода ценностях, промышленных товарах, кораблях и проч.

     Французская буржуазия во всяком случае оказалась в огромном выигрыше, особенно те пресловутые 200 семейств, которые распоряжались Французским банком и через него французской экономикой и политикой.

     О всесилии финансовой олигархии Франции, о том, как она ставит и свергает правительства этой страны, красноречиво и убедительно свидетельствует в своих мемуарах неоднократный премьер и министр Эдуард Эррио, деятельность которого приходится главным образом на период между двумя мировыми войнами.

     Война способствовала некоторому развитию французской промышленности, дальнейшей ее концентрации, новому усилению банковских групп. Вместе с тем большая половина населения была по-прежнему занята в сельском хозяйстве (еще в 1930 г. доля последнего составляла более 40% от общего объема производства), а огромные массы капитала уходили за границу в виде займов и разного рода инвестиций вообще.

     Вместе с Англией и Соединенными Штатами Франция активно участвует в антисоветской интервенции, пока восстание военных моряков на Черном море и отказ нескольких полков следовать на фронт, поддержанные мощными забастовками и демонстрациями, не вынудили правительство к отступлению.

     2. В государственном строе Франции в период между двумя мировыми войнами мало что изменилось, во всяком случае внешне.

     Мы видим здесь те же процессы: усиление кабинета и в особенности власти главы кабинета; делегированное законодательство; укоренение монополий в государственном аппарате и все возрастающее влияние нескольких мощных финансовых групп на политику правительства.

     Относительно быстрые темпы послевоенного экономического восстановления, руководящая роль на Версальской мирной конференции усиливали правые партии Франции, позволяли им оказывать гнетущее влияние на политическую историю межвоенных лет.

     В некотором смысле именно Франция дает классический пример постоянной смены ориентаций как метода политики, перехода "справа" "налево", от либерализма к реакции и обратно.

     В 1919 году патриотический угар, вызванный победой в войне, способствует победе правового блока во главе с реакционером и милитаристом Пуанкарэ. В 1924 году побеждает "левый картель", образованный радикалами и социалистами. Происходит весьма ощутимый сдвиг влево: Франция признает Советский Союз, правительство обещает придерживаться закона о 8-часовом рабочем дне и т. д.

     В 1925 году правительство "левого картеля" свергается сенатом. Его место занимает в конце концов тот же Пуанкарэ, возвратившийся к преследованию коммунистической партии, с одной стороны, и насаждению церковных организаций - с другой. Экономический кризис 1929 года, усилив недовольство в стране, снова привел к власти радикалов.

     Как ни сильны были порой стремления к демократическим переменам, последнее слово почти всегда оставалось за реакционными силами.

     В 1919 году нижняя палата принимает законопроект о введении женского избирательного права. В 1922 году - после преднамеренной затяжки обсуждения - сенат отвергает его.

     В 1919 году проходит закон о введении элементов пропорционального представительства.

     Список кандидатов той или иной партии, получившей более половины голосов, проходил полностью: если этого не было, депутатские места распределялись между партиями в некоторой зависимости от количества собранных каждой данной партией голосов.

     В 1927 году пропорциональное представительство было отменено, и Франция возвратилась к привычному, испытанному мажоритарному голосованию.

     Партий во Франции множество, а следовательно, каждый раз выставлялось множество кандидатов. Голоса разбивались, и потому редкий кандидат получал абсолютное большинство в первом туре голосования. Большая часть депутатов парламента выбиралась во втором туре.

     Здесь открывались бесконечные возможности для разного рода соглашений между идейно близкими партиями. Радикалы обязывались поддерживать социалистов в одном округе с тем, чтобы социалисты поддержали радикалов в другом, и т. д.

     Только коммунистам не с кем было блокироваться. Они боролись одни и лишь редко получали больше голосов, чем кандидаты других партий, вместе взятых.

     Компартия, остроумно заметил как-то Марсель Кашен, един из ее основателей, имела, как говорится в Евангелии, много званых (общее количество поданных за компартию голосов было значительным), но мало избранных (в каждом отдельном округе голосов было недостаточно для победы).

     3. Особое место в политической и государственно-правовой истории Франции занимает Народный фронт. Под этим названием объединились на выборах 1936 года три партии: коммунистическая, социалистическая и радикалов. Получив абсолютное большинство депутатских мандатов (одна компартия завоевала 72 места в парламенте), партия Народного фронта создала правительство, возглавленное социалистом Леоном Блюмом.

     Непосредственной причиной того, что как социалисты, так и радикалы приняли - после стольких лет бойкота - предложение компартии о Народном фронте, послужила угроза фашизма во Франции. Она была всегда, но особенно страшной сделалась после прихода к власти Гитлера (1933 г.).

     Фашистский переворот во Франции готовили многие и разные силы. Откровенно фашистская партия, носившая название "Боевых крестов", не скрывала своих целей. Манифестация в пользу государственного переворота, организованная в Париже 6 февраля 1934 года, была главным образом делом "Боевых крестов". В этот день 20 тыс. фашистов пытались разогнать парламент.

     Отмену конституции 1875 года и установление авторитарной власти во Франции предлагал и премьер-министр Думерг.

     Инициатором Народного фронта и его организатором была коммунистическая партия.

     Благодаря ей была ликвидирована попытка фашистских организаций захватить власть 6 февраля 1934 года; она подняла 4,5 млн. рабочих на грандиозную антифашистскую демонстрацию 9 февраля и всеобщую политическую забастовку 12 февраля.

     Коммунистическая партия со всей очевидностью сыграла первостепенную роль в выработке программы Фронта. Учитывая общие и специальные интересы разнообразных групп трудящегося населения Франции, она сделала возможным объединение рабочих, крестьян (интересы последних представляли главным образом радикалы), мелкой буржуазии (социалисты).

     Выборы 1936 года имели принципиальное значение. Дело не только в том, что они принесли Народному фронту 5,6 млн. голосов из 9,8 млн. Выборы показали, что объединение левых сил действительно способно привести их к власти.

     Произошло непростое сложение голосов, поданных за три партии. К новой коалиции примкнули многие из тех, кто в прежнее время голосовал за другие партии или не принимал участия в выборах вообще. Народный фронт поднял к политической активности глубинные слои населения. Здесь имел место не арифметический, но именно политический эффект.

     Народный фронт был, конечно, огромным успехом компартии. Но и социалистическая партия много выиграла от него. Достаточно сказать, что именно ее лидер впервые в истории Франции возглавил правительство.

     Стремясь к укреплению Народного фронта, коммунистическая партия считала для себя несвоевременным непосредственное участие в правительстве. Министерские посты распределили между собой социалисты и радикалы.

     Правительство Народного фронта осуществило следующие меры: а) фашистские "Боевые кресты" были распущены, их военные склады ликвидированы (как потом оказалось, только отчасти);

     б) некоторые отрасли военной промышленности были переданы в собственность государства.

     Эта мера должна была ослабить давление военных концернов на правительство и тем самым ослабить военные приготовления, а значит, опасность войны вообще;

     в) узаконена 40-часовая рабочая неделя; повышена заработная плата рабочих (на 7-15%), введены оплачиваемые отпуска (двухнедельные);

     г) коллективные договоры, легализованные ^законом 1919 года, но едва терпимые, были признаны государством и предпринимателями, порядок их заключения демократизирован; одновременно с тем были признаны рабочие комитеты на предприятиях;

     д) производились массовые закупки сельскохозяйственных продуктов по твердым ценам; ремесленники, жестоко страдавшие от кризиса, получили дешевый кредит.

     Правительство Народного фронта оказалось в тогдашних политических условиях недолговечным. Столкнувшись с сопротивлением банков и трестов, с явной оппозицией в сенате, не решаясь прибегнуть к решительным мерам, которые могли бы это сопротивление преодолеть, оно сочло за лучшее подать в отставку (1937 г.).

     Французский капитал прибег к искусственному вздорожанию цен на товары, к массовому вывозу зелота и ценностей за границу, чем подрывался франк.

     Компартия предлагала ответить на все это введением прогрессивного налога, одна угроза которого могла бы оказать сдерживающее влияние на предпринимателей. Компартия добивалась созыва общенационального съезда организаций Народного фронта, избрания единых органов фронта, организационного закрепления победы. Но ни радикалы, ни социалисты (их руководящие центры) не хотели этого.

     После некоторых непродолжительных маневров правительственная власть была передана радикалам и правым партиям. С Народным фронтом было покончено. Вместе с тем было покончено с его завоеваниями.

     Стремясь направить военную машину гитлеровской Германии "на восток", новое французское правительство (Даладье) осуществляло политику уступок Германии.

     Одной из них было позорное Мюнхенское соглашение, которым отторгалась от Чехословакии и передавалась гитлеровскому рейху Судетская область.

     Казалось, что предана одна Чехословакия - старый, надежный союзник Франции. На самом деле был предан мир, и раньше многих других за все это пришлось расплачиваться французскому народу.