Глава 24 Формирование новой системы права

Основным источником права в период становления абсолютной монархии оставалось Соборное Уложение 1649 г., чья правовая сила неоднократно подтверждалась указами. В первой четверти XVIII в. круг источников существенно изменился: он пополнился манифестами, именными указами, уставами, регламентами, учреждениями, объявленными указами (устными актами), утвержденными докладами (резолюции монарха) и другими формами актов.

Большое число издаваемых актов требовало проведения систематизации    и    кодификации.  С 1649  по  1696  г.  (начала единоличного правления Петра I) было принято более полутора тысяч актов, имевших силу закона. За период правления Петра I было принято более трех тысяч правовых актов. Во второй четверти XVIII в. ежегодно издавалось в среднем около двухсот нормативных актов. Возникали серьезные трудности в обобщении и толковании этих  разнородных  и  часто  взаимоисключающих норм. Принцип законности в этой ситуации не мог проводиться последовательно.

Дополнительные   трудности   создавали   плохо   поставленная  информация   и   публикация   новых   актов.   Незнание   закона субъектами, в отношении которых он действовал, было обычным явлением. В целом публиковалось не более половины всех издаваемых актов, тираж был небольшим.

Уже в 20-х годах XVIII в. было издано несколько сводных хронологических собраний нормативных актов: указные книги за 1714— 1718 и 1719—1720 гг. Основная масса нормативных материалов    направлялась    в    соответствующие    учреждения, канцелярии и архивы. Весьма слабо была поставлена работа по обобщению судебной практики.  Первая попытка (после Соборного Уложения 1649 г.) системати­зации     правовых     норм     была     сделана     учрежденной     в 1700 г. Палатой об уложении.  Главной задачей органа стало приведение в соответствие с Судебниками и Соборным Уложением всего массива вновь принятых нормативных актов. Другая задача включалась в обновлении судебной и управленческой практики путем включения в нее новых норм права.

Работа Палаты продолжалась до 1703 г., когда в целом был за­кончен проект Новоуложенной книги. Проект сохранял структуру Соборного   Уложения    (двадцать   пять   глав),   но   его   нормы существенно обновились. В целом работа, проведенная Палатой об уложении была первым опытом по систематизации права.

Кодификационная работа началась позже. В 1714 г. готовиться пересмотр Соборного Уложения, судьям предписывается решать дела только на основе норм Уложения и не противоречащим ему указам. Специальной комиссии поручалось свести все последую­щие (после 1649 г.) указы и приговоры в сводные сборники. Работу должна была проводить канцелярия Сената.

В 1718 г. в докладе Юстиц-коллегии было предложено принять в качестве источника новых правовых норм шведские законы, включив в единый свод Соборное Уложение, новые указы и шведский кодекс.

В области поземельных отношений предлагалось использовать  лифляндские законы. Сенату было указано окончить кодификаци­онную работу (с учетом, иностранного законодательства) к концу 1720 г.

В   период  с   1720   по   1725   гг.   Уложенной   комиссией  было проведено более двухсот заседаний. Первоначально происходило параллельное слушание и разбор текстов Соборного Уложения 1649 г. и шведского уложения. В 1721 г. было составлено более двухсот новых статей: работа шла над статьями о государственных и частных (партикулярных) преступлениях, о судебном процессе по гражданским делам, об уголовных преступлениях, о наследо­вании, о благочинии и городском управлении.

В 1725 г. проект нового Уложения был закончен. Он включал четыре книги: 1) “0 процессе, то есть о суде, месте и о лицах, к суду принадлежащих“; 2) “О процессе в криминальных, розыскных и пыточных делах“; 3) “0 злодействах, какие штрафы и наказания следуют“; 4) “О цивильных или гражданских делах и о состоянии всякой экономии“ (о земле, торговле, опеке, брачном праве, наследовании). Всего было сто двадцать глав и две тысячи статей. 

Источниками этой кодификации были: Соборное Уложение 1649 г., Кормчая книга, указы, Военный и Морской уставы, шведские и датские законы. Большинство новых статей оказалось в разделах о земельном и вещном праве, в области уголовного права и судопроизводства осталось много старых норм. Главным направлением кодификационной работы в это время было выделение норм, направленных на укрепление и защиту государ­ственного интереса. Этой задаче были посвящены и подбор новых норм и изменение принципов толкования и применения закона.

Уже в 1726 г. (при Екатерине I) в состав комиссии были введены сословные представители (от духовенства, военных, гражданских, магистрата), слушание проекта предполагалось в Верховном Тайном совете. Начавшаяся после смерти Петра I дво­рянская реакция изменила отношение к кодификационной работе и ее целям: иностранным влияниям и волюнтаризму законодателя была противопоставлена идея правовой отечественной традиции. В плане юридической техники наметился поворот от кодификации (обновления) законодательства к его систематизации.

В 1728 г. Верховный Тайный совет указывает разобрать все законы "по-старому", т.е. по Соборному Уложению, дополнив их положениями Указа о единонаследии. В организации кодификационной   работы   принцип   дворянско-сословный   возобладал   над бюрократическим принципом.

В том же году была организована новая кодификационная комиссия Верховного Тайного совета, проработавшая до 1730 г.

В 1730 г. создается кодификационная комиссия Сената, в качестве основной своей задачи нормализацию судопроизводства и вотчинных отношений.

К концу 1731 г. был подготовлен раздел о вотчинах, составленный с учетом Устава о наследовании 1725 г. В 1737 г. комиссия подготовила проекты закона о частичной отмене пыток и нового Генерального регламента. Однако в 1744 г. комиссия прекратила свою деятельность.

Результатами кодификационной работы первой четверти XVIII в. стали:

а) утвержденные в 1714 г. и изданные в 1715 г. Воинские Артикулы, свод военно-уголовного законодательства, относящегося преимущественно к области материального, а не процессуального права. По своей структуре этот кодекс перенял родовую класси­фикацию правовых норм (по роду деяния) с внутренней иерархией по важности деяния. Каждый артикул описывал отдельный вид правонарушения и назначал определенную санкцию.

б) утвержденный в 1720 г. Генеральный регламент или Устав коллегиям, охватывавший всю сферу нового административного законодательства. При подготовке регламента была осуществлена рецепция иностранного права: в его основу был положен шведский Канцелярский устав 1661 г. Структура Регламента ориентировала на объекты регулирования: положения об обязанностях и должности коллегий и государственных учреждений вообще, определенные сферы и формы их деятельности, установление состава и категории служащих, норм административной ответственности;

в) кодификация норм частного права, почерпнутых из Указа о  единонаследии и последующих актов о наследовании.  Сводный  документ получил название Пункты о вотчинных делах (1725 г.). Пункты   были  обобщением   судебной   практики   и   толкованием закона по вариантам  правоприменения, они дополняли и изменяли предшествующее законодательство о наследовании.

Опыт кодификационной работы первой половины XVIII в. показал, что развитие права стремилось к созданию отраслевого деления, для чего и создавались отдельные своды норм. Своды строились на систематизации, рецепции и обобщении практики правоприменения.

Для законотворческой деятельности абсолютизма характерна весьма подробная, тщательная регламентация всех сторон общественной и частной жизни. Поэтому особое внимание уделялось формам правовых актов и правового регулирования. Наиболее распространенными формами в первой четверти XVIII в. были:

1) Регламенты. Всего в этот период было утверждено семь регламентов — Кригс-комиссариату (о выдаче жалованья в полках —1711 г.), Штатс-конторе (о государственных расходах — 1719 г.), Коммерц-коллегии (о торговле — 1719 г.), Камер-коллегии (о государственных доходах — 1719 г.), Генеральный регламент (о форме и деятельности коллегий — 1720 г.), Главному Магистрату (о городском устройстве — 1721 г.), Духовный регламент (о Синоде и церковном управлении — 1721 г.). Регламенты были актами, определяющими общую структуру, статус и направления деятельности отдельных  государственных учреждений.

2) Манифесты. Они издавались только монархом и за его подписью и были обращены ко всему населению и всем учреждениям. В форме манифестов объявлялось о вступлении монарха на престол, крупные политические события и акции, начало войны или подписание мира.

3) Именные указы. Также издавались и подписывались монархом. В них формулировались решения, относящиеся и адресованные к конкретным государственным учреждениям или должностным лицам: Сенату, коллегиям, губернаторам. Именные указы дополнялись уставами, учреждениями или регламентами.

4) Указы. Они могли издаваться монархом или от его имени  Сенатом,   и нацелены на решение конкретного дела или случая, введение или отмену конкретных учреждений, норм или принципов деятельности. В них содержались правовые нормы и административные предписания. Адресовались они определенному органу или лицу и были обязательны только для них. В форме указа выносились судебные решения Сената.

5)   Уставы.   Сборники,   содержавшие   нормы,   относящиеся   к определенной сфере государственной деятельности (1716 г. — Воинский устав,  1720 г. — Морской устав,  1729 г. — Вексельный устав).

Для системы правовых источников в целом в данный период было характерным очевидное преобладание законодательной формы над судебной практикой и, особенно, обычаем. Законода­тельная функция ассоциируется с волей монарха. Обилие норм требует серьезной работы по их систематизации и кодификации. В 1700—1703 гг. формируются Новоуказные книги, состоящие из актов, принятых после Новоуказных статей. Попытка синтезировать вновь принятые правовые нормы и нормы действующего Соборного Уложения осуществляется на протяжении 1714—1718 гг. Необходимость рецепции норм иностранного права, связанная с изменением геополитической ориентации страны потребовала значительной работы по освоению и переработке ино­странных (шведских, германских, французских, датских) кодексов  в 1719—1720 гг. Изменения, произошедшие в политической и госу­дарственной системе России при ее вступлении в период абсолютизма привели к изменениям в сфере уголовного права. В начале XVIII в. суды при разборе уголовных дел руководствовались Соборным Уложением 1649 г. и Новоуказными статьями. Первая петровская систематизация уголовно-правовых норм была произведена в 1715 г. при создании "Артикула воинского".

Воинские артикулы состоят из двадцати четырех глав и двухсот девяти статей и включены  в качестве части  второй  в  Воинский устав.

Артикулы содержат основные принципы уголовной ответственности, понятие преступления, вины, цели наказания, понятия необходимой обороны, крайней необходимости, перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств. Юридическая техника этого кодекса достаточно высокая: законодатель впервые стремиться использовать наиболее емкие и абстрактные юридические формулировки и отходит от традиционной для русского права казуальной системы. Чтобы отдельная норма могла вобрать в себя максимально большее число случаев, она дополняется особым толкованием. В "толке" дается либо конкретизация правовой ситуации, уточняются обстоятельства, приводятся примеры и т.п., либо указывается на открытый характер нормы, дается свобода судебного толкования.

Преступления подразделялись на умышленные, неосторожные и случайные. Законодатель обращал внимание на степень случайности — грань между неосторожным и случайным преступлениями была   весьма      тонкой. Выделив субъективную сторону преступления, законодатель все же не отказывался от принципа объективного     вменения:      нередко неосторожные     действия наказывались так же как и умышленные — для суда был важен результат действия, а не его мотив. Вместе с преступником несли ответственность   лица,   не   совершавшие   преступления   —   его родственники.    Ответственность    снималась    или    смягчалась    в зависимости от объективных обстоятельств. К смягчающим обстоятельствам закон относил состояние аффекта, малолетство преступника, "непривычку к службе" и служебное рвение, в пылу которого  было совершено преступление.

Характерно, что к отягчающим обстоятельствам закон впервые стал относить состояние опьянения, прежде всегда бывшее обстоятельством, смягчающим вину.

Законодатель вводил понятия крайней необходимости (например, кража от голода) и необходимой обороны. Для последней требовалось наличие ряда обстоятельств: важнейшим  была степень соответствия примененной защиты угрожающему нападению, факт наличия такого нападения и факт угрозы жизни защищающегося. Отсутствие одного из признаков могло повлечь для защищающегося наказание, пусть даже смягченное.

Преступление делилось на стадии: умысел, покушение на преступление и законченное преступление. В ряде случаев законодатель предусматривал наказание за один только умысел (в государственных преступлениях).

Покушение на преступление могло быть оконченным и неоконченным: закон предусматривал возможность добровольного отказа от совершения преступления (например, отказ от завершения дуэли, уже сошедшимся в бою дуэлянтам).

Институт   соучастия    в    преступлении    не    был    достаточно разработан: роли соучастников не дифференцировались законом. Однако     по   некоторым     видам     преступлений     пособники наказывались мягче,  чем исполнители преступления (например, пособник помогавший  составить     "пасквиль", пособники, поддержавшие  бунтовщиков   и  мятежников).   В  обоих  случаях присутствовал политический мотив: в одном следовало ужесточить репрессию к пособникам, "чтоб неповадно было", а в другом отделить их от главных исполнителей в интересах следствия.

В законе присутствует фактор повторности. Наиболее яркий пример  —  кража.  Первый раз это преступление наказывается шпицрутенами (прогон через строй шесть раз). Вторичная кража наказывается   удвоенной   мерой.   Третья   кража   наказывается урезанием носа, ушей и ссылкой в каторжные работы. Четверга кража наказывается смертной казнью.

Артикулы включали следующие виды преступлений:

1. Против религии. В эту группу входили: чародейство, идолопоклонство, которые наказывались смертной казнью (сожжением) при условии, что будет доказано сношение обвиняемого с дьяволом. В противном случае назначалось тюремное заключение и телесное наказание.

Богохульство наказывалось усечением языка, а особая хула девы Марии и святых — смертной казнью. При этом учитывался мотив злостности в богохульстве.

Несоблюдение церковных обрядов и непосещение богослужений, нахождение в церкви в пьяном виде наказывалось штрафом или тюремным заключением. Наказывалось и недоносительство в богохульстве.

"Совращение в раскол" наказывалось каторгой, конфискацией имущества, а для священников — колесованием.

Божба, т.е. произнесение "в суе" имени божьего наказывалось штрафом и церковным покаянием.

2. Государственные. Простой умысел убить или взять в плен царя наказывался четвертованием. Так же наказывалось вооруженное выступление против властей (в этом случае одинаковое наказание — четвертование — несли исполнители, пособники и подстрекатели).

Оскорбление словом монарха наказывалось отсечением головы.

"Бунт и возмущение", т.е. стихийное выступление без четко сформулированной политической цели, наказывались повешением.

Измена включала: тайную переписку и переговоры с неприятелем, сообщение ему пароля, военных сведений и распространение неприятельских воззваний. Смертной казнью наказывались за измену как исполнители, так и недоносители.

3. К должностным преступлениям Артикулы относили взяточничество, наказываемое смертной казнью, конфискацией имущества и телесными наказаниями.

4.  Преступления против порядка управления и суда.  К  ним относились:  срывание  и истребление  указов,  что  наказывалось смертной казнью (здесь проявилось особое отношение абсолютистской психологии к писаным нормативным текстам,  символам царской воли).

Фальшивомонетничество определялось в нескольких вариантах: использование чужого чекана для изготовления денег, смешение металлов при изготовлении монеты, уменьшение веса металла в монетах.   Сюда  же  относились  такие  действия,   как   подделка печатей, писем, актов и расходных ведомостей. За это полагались телесные   наказания   и   конфискация.   За   подделку   денег   — сожжение.

К преступлениям против суда относились: лжеприсяга, которая наказывалась отсечением двух пальцев (которыми присягали)  и ссылкой   на   каторгу,   лжесвидетельство,   наказываемое,    как   и лжеприсяга (кроме того,  назначалось церковное покаяние).

5. Преступление  против "благочиния", близко стоящие к предыдущей группе, но не имеющие прямой антигосударственной направленности. К ним относились: укрывательство преступников, каравшееся смертной казнью, содержание притонов, присвоение ложных имен и прозвищ с целью причинения вреда, распевание непристойных песен и произнесение нецензурных речей.

В дополняющих Артикулы указах предусматривались наказания за буйство, пьянство, игру в карты на деньги, драки и нецензурную брань в публичных местах.

К этой же группе относились, подделка мер и весов, обвешивание и обман покупателей.

6. Преступления против личности включали преступления против жизни, телесной неприкосновенности, чести.

В этой группе главное место занимало убийство. Артикулы различали умышленное (каравшееся отсечением головы),  неосторожное (наказываемое телесным заключением, штрафом, шпицрутенами), случайное (ненаказуемое).

К наиболее тяжким видам убийств законодатель относил: убийство по найму, отравление, убийство отца, матери, младенца или офицера. Особая этическая окраска этих составов очевидна, за этим следовал и особый вид наказания — колесование.

В разряд преступлений против жизни закон относил самоубийство. Если прежде самоубийца считался посягнувшим на божью волю, то в эпоху абсолютизма он посягает на государствен­ный интерес. Странной, на наш взгляд, была логика наказания в данном случае: неудачно покушавшийся на самоубийство после благополучного спасения, приговаривался к смертной казни.

Тот же мотив действовал в отношении дуэлянтов. Дуэль являлась самоуправством, игнорировавшим судебное (государственное) разбирательство спора. Оставшиеся в живых дуэлянты наказывались   повешением,   тела   погибших   на   дуэли   (как и самоубийц)     подвергались     надругательству.     Покушение на преступление (вызов на дуэль) наказывалось мягче — конфискацией имущества.

Ненаказуемым являлось убийство, совершенное караульным на посту   после   необходимого   предупреждения,   не   получившего ответа. Не наказывалось убийство арестованного, сопротивлявше­гося при аресте.  Не нес ответственности человек,  убивший в состоянии необходимой обороны.

Преступления против телесной неприкосновенности делились на увечья и побои. При нанесении увечья назначалось отсечение руки преступнику (действовал архаический принцип талиона).

Отсечение руки назначалось за удар тростью (состав, находящийся на грани между телесными повреждениями и оскорблением действием). Ударившего рукой, ударял публично по щеке профос (низший воинский чин, наблюдавший за чистотой отхожих мест. Близость с ним была унизительной).

Нанесение удара ножом (легкие телесные повреждения) наказывалось по сложной процедуре: виновного ставили под виселицу, прибивали ему руки тем же ножом на час к плахе, после чего наказывали шпицрутенами.

Преступления против чести ассоциировались с клеветой. Клевета могла быть устной или письменной. Устная клевета наказывалась заключением в тюрьму (на полгода). Письменная определялась как пасквиль, т.е. анонимное обвинение. Если оно было справедливым и факты, приведенные в пасквиле подтвержда­лись, его автор наказывался тюрьмой и каторгой (“ибо пошел не­истинным путем“ в своем обвинении). Если обвинение было заве­домо ложным, пасквилянт подвергался тому наказанию, которое было предусмотрено за преступление, в котором он обвинял свою жертву. Принцип талиона причудливо сочетался здесь с откро­венно абсолютистским подходом: обвинение может предъявить в  установленном порядке только компетентный орган государства.

За оскорбление словом,  виновный перед судом просил прощения у обвиненного. Если оскорбление было жестоким, то он дополнительно наказывался штрафом и краткосрочным тюремным заключением.

7. К имущественным преступлениям относились: кража, грабеж, поджог, истребление или повреждение чужого имущества.

Артикулы вводят имущественный (количественный) критерий для определения тяжести преступления — сумму в двадцать рублей. За кражу на сумму меньше установленной, в первый раз преступник наказывался шпицрутенами (шесть раз проходя через строй), во второй раз наказание удваивается, в третий раз ему урезали уши, нос и ссылали на каторгу. Укравшего имущество на сумму свыше двадцати рублей уже после первого раза казнили. Смертная казнь назначалась также лицам, укравшим в четвёртый раз, укравших во время пожара или наводнения, из государственного учреждения, у своего господина, у своего товарища, на месте, где он нес караул, из военного склада. Эти лица наказывались смертью через повешение.

Отсечением головы наказывалась кража людей. Кража церковного имущества и святынь наказывалась колесованием.

К краже примыкали другие виды хищений: утайка чужих вещей, растрата казенных денег, присвоение находки. Эти виды преступлений наказывались повешением.

Особо тяжкими видами имущественных преступлений были поджог или уничтожение чужого имущества путем поджога. В обо­их случаях виновный наказывался сожжением.

Грабеж подразделялся на совершенный с оружием (разбой) и без оружия. В первом случае грабитель наказывался колесованием, во втором — отсечением головы.

Наказание за кражу не применялось к лицам, совершившим ее в условиях крайней необходимости, малолетним и умалишенным.

8. К преступлениям против нравственности относили: изнаси­лование (факт которого, согласно закону, должен, быть кроме заявления, подтвержден данными экспертизы); мужеложество (наказываемое смертной казнью или ссылкой на галеры); скотоло­жество (за которым следовало тяжелое телесное наказание); "блуд", кровосмешение или связь между близкими родственни­ками; двоеженство; прелюбодеяние (наказываемое тюремным заключением и каторгой).

Основной  целью  наказания по Артикулам являлось устрашение, что явствовало из специальных оговорок типа: “дабы через то страх подать и  оных от таких непристойностей удержать“. Устрашение сочеталось с  публичностью наказаний. Казнь производилась в людном месте, о ней предварительно объявлялось. Процедура казни превращалась в особый спектакль, где каждому была отведена своя роль. Демонстративность казни характерна для эпохи абсолютизма: власть демонстрирует свое всесилие над индивидом, над его телом. Для верховной власти не существует автономной личности, для нее все люди делятся на подданных, солдат, преступников и т.п. Она стремиться все регламентировать, определить, "установить порядок". Исполнение наказания в данном случае только часть этих функций, часть ритуала по осуществлению власти.

Архаический элемент мести, возмездия становился дополнительным по отношению к устрашению. Преступнику отсекали тот орган, посредством которого он совершил преступные действия.

Изоляция, исключение из общества преступника, становится определенно выраженной целью наказания. При этом предотвращается повторное совершение преступлений данным лицом, его вредоносное влияние на окружающих, а сам он используется для участия в принудительных (каторжных работах). Труд преступников использовали при строительстве Санкт-Петербурга, гаваней, дорог, каналов, при работе в рудниках и мануфактурах.

Наказание и его применение характеризовались рядом особенностей:

а) отсутствием индивидуализации (когда вместе с преступни­ком или вместо него наказывались его родственники);

б) неопределенностью формулировок ("по суду наказан будет", "по обстоятельствам дела наказан будет") т.п. Неопределенность приговора усиливала общее состояние страха;

в)    отсутствием    формального   равенства   перед   законом (разная ответственность за одно и то же преступление предусматривалась   для   представителей   разных   сословий:   дворянина и крестьянина, офицера и солдата).

Смертная казнь по Артикулам была предусмотрена в ста двадцати двух случаях, причем в шестидесяти двух случаях — с обозначением вида. Она подразделялась на простую и квалифици­рованную.

К простой смертной казни относились: отсечение головы (упоминалось 8 раз), повешение (33 раза) и расстрел (аркебузирование — 7 раз).

К квалифицированным видам казни относились: четвертование (поочередно отсекались конечности, потом голова; иногда конечности отрывались щипцами; упоминалось 6 раз); колесование (по телу прокатывали окованное колесо, дробя тело; упоминалось в законе 5 раз); закапывание в землю заживо (зарывали до плеч, осужденный умирал от жажды и голода),  залитие горла металлом, сожжение (на костре или в срубе; упоминалось 3 раза); повешение за ребро на железном крюке.

Телесные наказания подразделялись на членовредительные, клеймение и болезненные.

К членовредительным относились: урезание языка или прожигание его каленым железом, отсечение руки, пальцев или суставов, отсечение носа и ушей, вырывание ноздрей.

Клеймение заключалось в наложении каленым железом особых знаков на тело преступника (лоб, щеки, руки, спину). Цель этого наказания — выделить преступника из общей массы, привлечь к нему внимание.

К болезненным наказаниям относились: битье кнутом (до 50 ударов и "нещадное"), батогами (прутьями, число ударов не регламентировалось приговором), плетью (число ударов также не регламентировалось),  кошками" (четыреххвостной плетью) линьками (на флоте, канат с узлами), шпицрутенами (толстыми прутьями при прогоне через строй три, шесть или двенадцать раз. Упоминалось в 39 случаях), розгами.

К болезненным вилам относились также: заковывание в железо, ношение на себе седла и ружья, посажение на деревянную (очень неудобную) лошадь, хождение босиком по деревянным кольям.

Каторжные работы назначались в виде ссылки на работу по строительству гаваней, крепостей, на работу в рудники и мануфактуры навечно или на определенный срок. К каторге приравнивалась ссылка на галеры гребцом.

Расширяется применение тюремного заключения, иногда сопровождающееся заковыванием в железо. Более мягкой формой заключения являлся арест у профоса (до двух недель).

Лишение    чести    и    достоинства    осуществлялось    в    виде позорящих наказаний и в виде особой процедуры — шельмования. К позорящим наказаниям относились: повешение за ноги после смерти,  удар профоса  по щеке,  прибитие  имени  на  виселице, раздевание женщин донага, положение тела на колесо.

Процедура шельмования включала следующие действия: имя преступника прибивалось к виселице, палач над коленопреклоненным преступником ломал шпагу и его объявляли вором (шельмой). Преступник предавался церковной анафеме и объявлялся вне закона, отлучался от церкви и ее обрядов, отлучался от таинств, брака и возможности принесения присяги. Он фактически исключался из общества. Это наказание предусматривалось в 11 случаях.

Близким к шельмованию видом наказания была политическая смерть, заключавшаяся в конфискации имущества, лишении чести, всех прав, состояния и службы.

К имущественным наказаниям относились: конфискация имущества (полная или частичная), штраф (в пользу государства или частных лиц), вычет из жалования.

Кроме перечисленных светских наказаний Артикулы предусматривали церковное покаяние.

Высшей судебной инстанцией был монарх. Его компетенция в сфере судопроизводства была неограниченной.

Следующей инстанцией был Сенат, подчинявший себе Юстиц-коллегию (в числе всех других) и всю систему судебных учреждений. Сенат являлся высшей апелляционной инстанцией и его решения были окончательными.

Судебными функциями (по делам своих чиновников) наделялись приказы и коллегии. Коммерц-коллегия рассматривала торговые и вексельные споры. Вотчинная коллегия рассматривала земельные споры. Мануфактур-коллегия разбирала дела членов цехов (мастеров, рабочих и учеников). Камер-коллегия рассматривала финансовые правонарушения. Юстиц-коллегия была апел­ляционной инстанцией для нижестоящих судов. Проводила для них работу по обобщению судебной практики и подбор кадров. Судебные органы были многообразными. В 1713 г. в губерниях учреждались ландрихтеры.

С 1719 г. страна была разделена на судебные округа, в которых учреждались надворные суды, состоявшие из президента, вице-президента и двух — шести членов суда. Надворный суд рассматривал дела по доносам фискалов, уголовные и гражданские дела города, где он учреждался. Он руководил и выступал в  качестве апелляционной инстанции к нижним судам.

В 1720 г. при надворных судах учреждались прокуроры. Надворному суду подчинялись нижние суды двух видов: колле­гиальные и единоличные. Их юрисдикция распространялась на дворянское сословие. Крестьян по малозначительным делам судили помещики. Горожане судились в магистратах. Духовенство в консистории при епархиальных архиереях, в духовных дел управлениях и в Синоде. Политические дела рассматривались в Преображенском приказе или в Тайной канцелярии.

В 1722 г. была проведена радикальная судебная реформа. Были упразднены нижние суды. В провинциях учреждались новые провинциальные  суды,  состоявшие  из  провинциального  воеводы  и асессоров.

В отдаленных от провинциального центра городах воевода назначал судебного комиссара, получавшего право рассматривать незначительные уголовные и гражданские дела.

В качестве апелляционной инстанции для провинциальных судов сохранялись надворные суды, исключительным правом которых являлось рассмотрение дел, по которым назначалась смертная казнь.

Параллельно с гражданской судебной системой образовывались военные суды. Высшей инстанцией в этой системе являлся генеральный кригсрехт, рассматривавший наиболее важные дела, связанные с государственными и воинскими преступлениями.

Нижней инстанцией стал полковой кригсрехт,  рассматривавший все остальные дела.

Военные суды также были коллегиальными, при каждом из них состоял аудитор, наблюдавший за законностью правосудия. Приговоры генерального  кригсрехта выносились на утверждение в военную коллегию.

Новыми чертами организационной судебной системы в первой четверти XVIII в. стали:

1) коллегиальное устройство судов;

2) попытки (правда, неудачные) отделить судебную организацию и функцию от административной;

3) учреждение контроля за деятельностью судов со стороны специально учрежденных органов (прокуроров, фискалов, аудиторов);

4) совмещение гражданской и военной юстиции (аналогичная ситуация складывалась в сфере местного управления, где наряду с гражданскими органами местного самоуправления действовали военные "полковые дворы").

Абсолютистское государство первой четверти XVIII в. называют “полицейским“.  Причина не только в дотошном вмешательстве государства во все сферы общественной и частной жизни, но и в том, что именно в этот период впервые были созданы профессио­нальные полицейские органы.

В конце XVIII в.  полицейско-карательные  функции осуществляли Разбойный и Земский приказы. Наиболее серьезные дела разбирались в Приказе тайных дел. Несколько позже политические процессы переходят в Преображенский приказ.

В 1718 г. была образована Тайная канцелярия, ликвидированная в 1726 г. В 1729 г. ликвидируется Преображенский приказ и розыскные функции передаются Верховному Тайному совету, а с 1731 г. — Канцелярии тайных розыскных дел.

Собственно полицейские органы первоначально создаются в Петербурге и Москве: в 1718 г. в Петербурге утверждается должность генерал-полицмейстера, в 1722 г. — должность обер-полицмейстера в Москве. В своей деятельности они опирались на канцелярии полицмейстерских дел, старост улиц и выборных десятских.

Уже в 1733 г. в двадцати трех городах существовали полицмейстерские конторы во главе с полицмейстером. Полиция имела вооруженные формирования.

В компетенцию полиции входило: охрана порядка, борьба с преступностью, городское благоустройство, противопожарные мероприятия. В следственном процессе полиция выполняла функции дознания.

И области судебного процесса уже с конца XVII в. господствуют принципы розыска, "инквизиционный" процесс. В 1697 г. принимается указ “Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску... “

Розыскные начала вводились также в гражданские споры. Регламентация этого вида процесса давалась в специальном “Кратком изображении процессов или судебных тяжб“.

Процесс делится на три части: первая начиналась формальным оповещением о начале процесса и продолжалась до получения показаний ответчика;

вторая или собственно разбирательство, длилась вплоть до вынесения приговора;

третья — от вынесения приговора до его исполнения.

Оповещение  о явке всех заинтересованных в деле лиц в суд делалось официально и в письменной форме. Претензии челобитчика и пояснения ответчика также были письменными и протоколировались.

В процессе не допускалось представительство. Исключение составляло представительство одной из сторон по причине болезни и невозможности откладывания слушания дела.

Закон допускал отвод судей при наличии на то особых оснований: нахождение судьи "в свойстве" с одной из сторон, наличия между судьей и стороной враждебных отношений или долговых обязательств.

Первая стадия заканчивалась на ответе ответчика. Такой ответ мог быть "повинным", ответчик мог "запереться" или признаться, но с указанием новых обстоятельств дела.

Вторая стадия процесса начиналась с анализа доказательств. Различались четыре вида доказательств: собственное признание, свидетельские показания, письменные доказательства, присяга.

"Царица доказательств"   —  собственное  признание.  Для  его получения могла  применяться пытка.  Пытка  не являлась вне процессуальной   мерой,   она   подвергалась   законом   тщательной регламентации: пытали соразмерно занимаемому чину и сословию (дворян как людей "деликатного сложения" пытать следовало не так жестоко, как крестьян), возрасту (лиц, старше семидесяти лет пытке не подвергали, так же как и недорослей, не достигших пятнадцатилетнего возраста), состоянию здоровья (нельзя было пытать беременных женщин). Пытать можно только определенное число раз, после каждой процедуры испытуемому давали возможность оправиться и подлечиться. Пытать могли и свидетелей.

Свидетельские показания не были равноценными. Прежде всего  существовала возможность вовсе отвести свидетеля, например по мотивам его родства с одной из сторон. Негодными свидетеля считались лица, не достигшие пятнадцатилетнего возраста клятвопреступники, признанные таковыми по суду, проклятые церковью, клейменные, шельмованные, судимые за разбой, воровство и убийство, прелюбодеи, иностранцы, о которых нет достаточных сведений.

Свидетелей допрашивал только судья и только в суде (знатным особам разрешалось давать показания на дому).

В     рассматриваемый     период     господствующей     становится  "формальная теория доказательств": ценность   каждого доказательства определялась  заранее и была неизменной.  Так, показания    мужчины    считались    более    основательными,    чем показания  женщин.   Показания  знатного  человека  оценивались выше, чем   показания   незнатного,    ученого — ценнее, чем неученого. Показания духовного лица — доверительнее показаний светского человека.

Дача ложных показаний наказывалась отсечением пальцев руки. К свидетелям мог применяться допрос "с пристрастием" (побоями) или пытка, если судья считал это необходимым дл» выяснения обстоятельств дела.

В состав письменных доказательств могли входить различные документы: заслуживающими наибольшего доверия считались записи в городовых и судейских книгах, записи в торговых книгах оценивались ниже (если там не было личной подписи должника). Учитывались долговые обязательства и деловые письма.

Нередко письменные доказательства нуждались в подкреплении присягой.

Очистительная присяга была, кроме того, специальным видом доказательства, применяемая в случаях, когда иным способом доказать обвинение было невозможно. Принесший присягу ответчик считался оправданным, отказавшийся принести присягу признавался виновным. И все же формальное дело в данном случае оставалось нерешенным, а его обстоятельства невыяснен­ными. Присяга как бы переводила процесс из области юридической в иные — этическую и религиозную.

После анализа доказательств суд переходил к "постановке приговора". Решение выносилось большинством голосов, при их равенстве перевешивал голос президента (председателя). При выяснении мнений опрос начинался с младшего члена суда.

Приговор составлялся в письменной форме и подписывался членами суда, президентом и аудитором. Секретарь в присутствии сторон публично зачитывал приговор. В нем должны были излагаться существо дела и основания для вынесения данного решения.

После вынесения приговора начиналась заключительная третья стадия процесса.

На приговор низшего суда можно было жаловаться только в высший суд: порядок пересмотра был апелляционным, высшая инстанция заново рассматривала дело.

Приговоры  по делам,   где  применялась  пытка,   утверждались высшим чиновником (фельдмаршалом или генералом), которые могли поменять меру наказания.

Затем приговор приводился в исполнение.

Гражданские дела рассматривались судами в ином порядке. В 1723 г. принимается Указ "О форме суда", наметившийся поворот в состязательной форме судебного процесса. Тяжеловесное и громоздкое письменное судопроизводство вновь заменялось устным судоговорением. Устанавливались сокращенные сроки явки сторон в суд.

Неявившегося ответчика разыскивали с барабанным боем, зачитывая указ. Если же по прошествии недели он в суд так и не являлся, его дело считалось проигранным. Уважительными при­чинами неявки считались: болезни, наводнение, пожар, разбойное нападение, смерть близких или умственное расстройство.

Жалоба излагалась челобитчиком по пунктам, ответчик отвечал на  каждый пункт по порядку.

Расширялось судебное представительство, которое могло применяться при разборе любых дел на основании доверенности или поручительства. Ответственность за действия представителя принимал на себя доверитель.

Хотя по указу "О форме суда" предполагалось рассматривать и уголовные   дела    (кроме   дел   об   убийстве,   разбое,   татьбе с поличным, расколе и богохульстве), практика пошла по пути применения этого акта главным образом в гражданском процессе. Уже в 1725 г. вновь был расширен круг дел, рассматриваемых на основе "Краткого изображения процессов". Главной тенденцией в развитии судебного процесса было усиление розыскных   "инквизиционных"  начал.   Состязательность  ограничивалась   и  отходила   на второй  план  и это было вполне логично при усилении  централизаторских, абсолютистских принципов петровской юстиции.

Гражданское право в первой четверти XVIII в. в значительной мере восприняло многие западноевропейские правовые традиции и институты. В этой связи начинает более определенно прослеживаться индивидуализация частных имущественных и обязательственных прав.

Закон как источник прав и обязанностей становится доминирующим, а традиционные и обычные нормы отходят на второй план.

Формальные моменты (форма сделки, регистрация) начинают превалировать над традиционными и архаическими процедурами, письменные и заверенные акты над свидетельскими показаниями.

Существенные преобразования произошли в области вещных прав. В положении Указа о единонаследии 1714 г. устанавливался единый правовой режим для разных форм землевладения (вотчин и поместий) и вводилось единое понятие "недвижимая собственность". Для сохранения комплектности дворянского земельного фонда затруднялся порядок отчуждения недвижимостей и запрещался ее заклад. Продажа осуществлялась лишь при наличии чрезвычайных обстоятельств ("по нужде") и с уплатой высокой пошлины.

Сохранялось право родового выкупа, срок которого был сокращен в 1737 г. с сорока до трех лет. Таким сокращением законодатель обеспечивал большую устойчивость земельной собственности, гарантируя по истечении достаточно короткого срока стабильность прав на приобретенное имущество.

Введение порядка единонаследия сокращало круг лиц, участвующих в выкупе проданного имущества, что также благоприятствовало приобретателю недвижимости.

Положение Указа о единонаследии, касающееся нераздельности имущества с вытекающими отсюда последствиями для оставшихся без земли дворян, стесняло свободу распоряжения недвижимостью. Чтобы преодолеть ограничения практика выработала ряд юридических фикций: введение подставных лиц, заключение дополнительных или незаконных сделок, и т.п. Под давлением политических обстоятельств в 1731 г. это положение Указа было отменено. Единственным ограничением для завещателя оставался запрет завещать недвижимость посторонним лицам.

Вместе с тем с развитием промышленности на земельную собственность начинают вводиться новые ограничения. С 1719 г. добыча полезных ископаемых, обнаруженных на частных землях, становится прерогативой государства. Собственник получал право на незначительную долю от промысла и преимущественное перед третьими лицами право открывать производство по добыче ископаемых и их обработке.

Такие же ограничения относились к порубке ценных сортов деревьев, произрастающих в частновладельческих угодьях.

Государство поощряло развитие частной промышленности, обеспечивая кредит, налоговые льготы и подбор рабочей силы. Вместе с тем государство явно претендовало на промышленную монополию, не ограничиваясь политикой протекционизма. Нахо­дившиеся в пользовании частных лиц промышленные предпри­ятия, считались собственностью государства. Гарантировалась только непрерывность наследственного владения предприятиями, распоряжение ими осуществляло государство через свои органы.

Государство являлось монополистом в приобретении у частных предприятий ряда продукции и добываемого сырья.

Экспорт этой продукции частными лицами также осуществлялся через берг- и мануфактур-коллегии.

Обеспечение предприятий рабочей силой регламентировалось указом "О покупке к заводам деревень" (1721 г.), существенно нарушившим дворянскую монополию на приобретение населенных земель. Право собственности приобретателей было и здесь ограни­чено: запрещалось закладывать эти деревни, а их приобретение разрешалось лишь с ведения высоких компетентных органов (берг-и мануфактур-коллегий). В целом же положения указа носили чрезвычайный характер и связывались с характером экономической политики государства. Их неустойчивость выявилась довольно скоро: в 1782 г. право промышленников, выходцев из мещан и крестьян, приобретать населенные деревни отменяется и вновь монопольным собственником населенных земель становится дворянство.

Столь же последовательным был процесс развития залогового нрава: до 1714 г. закон разрешал закладывать имущество (движимое и недвижимое), находящееся в собственности (но не в пользовании и владении). Указ о единонаследии с его жесткой политической ориентацией запретил заклад недвижимостью. Только с 1731 г. этот правовой институт (закона) восстанавливается в прежнем виде.

Новациями в области обязательственного права стали нормы, регламентирующие ранее неизвестные формы договорных отношений. Договор товарищества, вошедший в практику еще в 1698 г., получает широкое распространение. Организационные формы предпринимательской деятельности (компании, артели, то­варищества) поощрялись государством, контролирующим их через мануфактур- и коммерц-коллегии. Наиболее распространенными видами товарищеских объединений стали: простые товарищества, товарищества по вере. В акционерные компании российские предприниматели входили вместе с иностранными пайщиками. В законе начинает формироваться понятие юридического лица и корпоративной собственности.

Договор подряда, ранее уже известный русскому законодатель­ству,   в   условиях   государственного   промышленного   протекционизма, дополняется договором поставки, заказчиком в котором, как   правило,    являлось   государство,   его  органы   или   крупные частные и смешанные компании. Поставка, как и подряд, обеспе­чивались   неустойкой   или   поручительством.    При   нарушении обязательства    вместе    с    имущественными    санкциями    часто применялись уголовно-правовые и административные  (тюремное заключение, телесные наказания).

Договор личного найма, заключался для осуществления работ по дому, на земле, в промыслах, цехах, мануфактурах, заводах и торговых предприятиях. Свобода воли при заключении договора была в ряде случаев условной: несовершеннолетние дети и женщины  заключали его только с согласия мужа или отца.  Крепостные крестьяне,  с согласия помещика,  письменно определявшего,  на какой срок он разрешает заключение такого обязательства.

Круг лиц, вступающих в договор личного найма, был достаточно широким, но охватывал главным образом крепостных крестьян, ремесленников      (учеников,     подмастерьев)      и     относительно  небольшую  группу  вольнонаемных  работников.   Большая   масса приписных   крестьян    работала   в   промышленности   на   иных правовых основаниях.

Договор имущественного найма включал операции с движимым и недвижимым имуществом. Этот договор заключался крепостным порядком, в нотариальном свидетельстве указывались срок пользования и наемная плата, определяемые соглашением сторон.

Договор купли-продажи регулировал перемещение любых объектов собственности (движимой и недвижимой). Ограничения, налагаемые монополистической политикой государства, касались как предмета договора (запреты продавать родовую недвижимость некоторые виды полезных ископаемых), так и его условий (установленные сроки для выкупа родовых имуществ, ограничен и круга субъектов, приобретающих недвижимость и крестьян).

Форма договора может быть устной (мелкие сделки), простой письменной     и     крепостной     (нотариальной).     Обязательными условиями договора были: определенный предмет, цена, качество предмета. Обман, заблуждение и принуждение, допущенные при заключении договора, являлись основаниями для его аннулирова­ния. Кроме того, продавец должен был гарантировать покупателю защиту от притязаний на покупку со стороны третьих лиц.

Предусматривалась купля-продажа с рассрочкой платежа  ("в кредит")   выплатой  аванса  или  предоплаты   ("деньги  вперед").  Общие положения договора купли-продажи распространялись на договор поставки.

Договор поклажи на движимое имущество заключался любыми субъектами, кроме монахов, которым Духовный регламент запрещал брать на хранение деньги и вещи. Договор характеризуется как реальный, т.е. считался заключенным в момент передачи вещи на хранение. Только с этого момента возникала ответственность хранителя. С развитием торговых отношений договор получал все большее распространение: товары хранились на  складах, в портах и гаванях, биржах и лавках торговцев.

Договор займа с развитием денежной системы и корпуса ценных бумаг (закладных, акций, купчих, векселей и пр.) приобретает новые черты. Закон формально запрещал взимать проценты по займам, только в 1754 г. официально устанавливаются шесть процентов годовых. На практике же проценты взимались и раньше. Займ часто связывался с залогом, когда гарантией уплаты долга становился заклад земли или движимого имущества.

Неплатежеспособный должник мог быть подвергнут уголовному или административному наказанию, злостная неуплата долга приравнивалась к воровству. "Закон допускал отсрочку платежей в связи с чрезвычайными обстоятельствами (пожаром, грабежом, наводнением, разбойным нападением).

Создается кредитная (заемная) система учреждений во главе с темным банком. С 1729 г. развивается система частного кредита, купцы получили право обязываться векселями. Вексель (по Вексельному уставу) становился ценной бумагой на предъявителя, включающейся в денежный оборот.

Предметом договора могли быть любые действия лиц, не противоречащие закону. Самой распространенной формой договора стала письменная форма. Расторжение договора могло происходить только в случаях, предусмотренных законом. Определялась очевидная заинтересованность законодателя в устойчивости договорной системы: за неправомерное нарушение обязательства взыскивалась неустойка, применялись меры административного и уголовного воздействия. Использовали институт поручительства.

Из круга обязательственных отношений исключались: несовершеннолетние, умалишенные, находящиеся под опекой вследствие мотовства или лишенные этого права по суду. Вместо этих лиц договоры заключали опекуны.

Развитие договорных отношений стимулировало процесс перераспределения имущественных ценностей в обществе, формирования новых социальных групп, сосредоточивающих в своих руках богатство и капитал.

Другим средством для перераспределения имуществ в обществе являлись нормы наследственного права. Важнейшие изменения в эту область внес Указ о единонаследии 1714 г. (полное название: "О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах").

Различалось наследование по завещанию и по закону. Наследодатель мог завещать недвижимое имущество только одному сыну по выбору. Законодатель, ориентируясь на западный правовой опыт, пытался внедрить принцип майората, при котором наследовал старший сын. Русская традиция стояла на стороне младшего сына, по обычаю наследовавшего отцу. Практика избрала компромиссный путь (наследование одного сына по выбору завещателя). Остальные дети получали доли движимого имущества в рамках завещательного распоряжения.

Дочери наследовали недвижимость по завещанию и только при отсутствии сыновей.

При отсутствии детей вообще, недвижимое имущество по завещанию могло быть передано родичам (родственникам, носящим ту же фамилию, что и наследодатель, т.е. в прежней терминологии — "в род"). Движимое имущество в любых долях могло быть разделено между любыми претендентами, завещатель дает его "кому захочет". Индивидуальная свобода завещания заметно увеличилась по сравнению с порядком наследования в предыдущий период.

Закон по-прежнему допускал юридическую фикцию из эпохи поместных наследований. Для того чтобы недвижимость перешла к дочери, ее муж должен принять фамилию наследодателя, в противном случае недвижимость переходила государству (имущество считалось выморочным).

При отсутствии завещания в силу вступал законный порядок наследования и майоратный принцип здесь был непререкаем; недвижимость наследовал старший сын, а движимое имущество делилось поровну между остальными сыновьями.

В 1714—1 716 гг. принимается ряд актов, нормирующих законный и завещательный порядки наследования для всех сословий. Их введение показало серьезные противоречия в законо­дательстве. "Завещательное право передавать по наследству любые имущества сталкивалось с предписаниями передавать недвижимости только "в род".

В 1716 г. специальным актом регламентируются наследственные доли, которые получали вдовы, в 1725 г. закрепляется право наследования родственников по восходящей линии (матери, отца, деда, бабушки).

В 1731 г. главные положения Указа о единонаследии отменяются. С этого времени наследование по закону регламенти­руется следующим образом: недвижимость переходит ко всем сыновьям в равных долях, дочери получают одну четырнадцатую, а вдова — одну восьмую. Из движимого имущества дочерям выделяется одна восьмая, а вдове — одна четвертая доля. При этом родовое недвижимое имущество ("майоратное") переходит только к наследникам по закону.

В завещании наследодателю предоставлялась большая свобода распоряжения; кроме майоратных и заповедных имуществ, он мог перераспределять наследственную массу по своему усмотрению.

Указ о единонаследии внес изменения и в сферу семейного права. Был повышен брачный возраст для мужчин — до двадцати лет, для женщин — до семнадцати лет.

В брак запрещалось вступать близким родственникам и умали­шенным ("дуракам" по терминологии Указа 1722 г. "О свидетельствовании дураков в Сенате").

На вступление в брак требовалось согласие родителей брачующихся, согласие начальства для военнослужащих и знание арифметики и геометрии — для дворян. Крепостные вступали в брак с дозволения господ.

По закону требовалось свободное согласие брачующихся, что было подтверждено актом, запрещающим принудительные браки (1724 г.).

В 1702 г. был установлен общий порядок заключения браков. За шесть недель до венчания совершалось обручение. Жених мог потребовать расторжения обручения при условии, что он впервые увидел невесту только после обручения и она оказалась "безобразна, скорбна и нездорова". Других оснований отменять венчание закон не называл.

Признавался только церковный брак. С 1721 г. разрешено было заключать смешанные браки с христианами других концепций (католиками, протестантами), брак с иноверцами запрещался.

Поводы для расторжения брака предусматривались следующие: политическая смерть и ссылка на вечную каторгу, безвестное отсутствие одного из супругов в течение трех лет, поступление в монашество, прелюбодеяние одного из супругов (для мужа — если соответствующие действия были осуществлены в собственном доме, для жены — достаточно было действий, дающих основания предполагать прелюбодеяние), неизлечимая болезнь или импотенция, покушение одного из супругов на жизнь другого, недоносительство о готовящемся преступлении против монарха.

При несогласной жизни супругов практиковалось их временное разлучение, сопровождающееся отсылкой в монастырь.

Власть мужа декларировалась, он мог наказывать жену, она следовала за ним повсюду. В целом правовое положение жены определялось положением (статусом, чином, званием) мужа.

В 1753 г. специальным актом закрепляется раздельность обязательственных прав супругов, подчеркивается свобода одного из них от долгов и обязательств, принятых другим.

В отношении детей родители пользовались почти такой же властью,  как и раньше: их можно наказывать, отправлять в монастырь и отдавать в работу на срок по найму.

По закону отец должен был содержать своих незаконнорожден­ных детей и их мать, однако незаконнорожденные дети не имели имущественных прав — не могли претендовать на участие в наследовании по закону и на имущество их отца при его жизни.

Законнорожденные дети могли находиться в положении отделенных и неотделенных. Отделенные дети становились самостоятельными субъектами имущественных (вещных и обяза­тельственных) прав, неотделенные дети не имели таких прав и вступали в обязательства, только с согласия родителей.

По указу 1714 г. опекунство над малолетними членами семьи, возлагалось на наследника недвижимого имущества. Опека уста­навливалась над несовершеннолетними детьми и продолжалась до их совершеннолетия. Совершеннолетие наступало для наследников недвижимости в двадцать лет, для наследников движимого имущества — в восемнадцать лет (женщин в семнадцать).

Опекун распоряжался всем имуществом (движимым и недвижимым) опекаемых. Для недорослей в возрасте от семнадцати до двадцати одного года могло устанавливаться попечительство.

Попечительство распространялось только на распоряжение недвижимым имуществом, всем остальным мог распоряжаться сам подопечный. По акту 1724 г. опека устанавливалась магистратом.

Опека могла устанавливаться также над умалишенным и патологически жестокими помещиками.

В первой четверти XVIII в. формируется принцип законности. Место обычая и традиции окончательно занимает закон. Монарх, как носитель и центр государственного интереса, глава законода­тельной, исполнительной и судебной власти воплощает идею законности. Игнорирование и неуважение закона стали рассматри­ваться как преступления. Соблюдение государственных установлений объявлялось важнейшей задачей всех органов власти и управления, должностных и частных лиц. Принципы законности были сформулированы в Указах "О хранении прав гражданских" (1722 г.), "О соблюдении благочиния во всех судебных местах" (1724 г.) и "О важности государственных уставов" (1724 г.).