§ 2. Уголовный закон — источник советского уголовного права

I. Термин «источник права» имеет в советской юридической науке двоякое значение. В более широком смысле слова источником права является государственная воля советского народа, руководимого Коммунистической партией Советского Союза, и выражающая политику партии.

В более узком смысле слова источником права являются те нормативные акты, в которых воплощена эта воля и которые содержат поэтому обязательные юридические правила поведения. В этом смысле нередко в нашей правовой литературе говорится о специальном источнике права. В этом втором смысле слова специальным источником советского уголовного права является советский уголовный закон,

Только в уголовном законе содержатся нормы, определяющие преступность и наказуемость деяний по советскому праву.

В первые годы Советской власти, до издания уголовных кодексов, уголовные законы, конечно, не могли быть

39

полными. Поэтому при решении вопросов о преступности деяний и тем более при назначении наказания суды непосредственно руководствовались советскими уголовными законами в отношении части преступлений, дела о которых они рассматривали.

В Программе партии, принятой в марте 1919 г. VIII Съездом РКП (б), указывалось: «Отменив законы свергнутых правительств, Советская власть поручила выбираемым Советами судьям осуществлять волю пролетариата, применяя его декреты, а в случае отсутствия таковых или неполноты их, руководствоваться социалистическим правосознанием»1.

Ст. 22 Положения о народном суде РСФСР от 30 ноября 1918 г.2 гласила: «При рассмотрении всех дел народный суд применяет декреты Рабоче-крестьянского правительства, а в случае отсутствия соответствующего декрета или неполноты такового — руководствуется социалистическим правосознанием».

В примечании к этой статье воспрещались ссылки в приговорах и решениях на законы свергнутых правительств.

Постановление ВЦИК от 24 мая 1922 г. «О введении в действие Уголовного кодекса РСФСР»3 установило, что Уголовный кодекс является единственным источником уголовного права, применяемым судами. Ст. 2 этого постановления гласила: «С момента вступления уголовного кодекса в силу отпадает действие всех иных норм, устанавливающих до момента его введения основания и размер уголовных наказаний».

Через несколько месяцев в дополнение к названному закону декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 9 октября 1922 г. «О порядке включения уголовных санкций и проекты узаконений»4 было установлено, что во всех проектах узаконений, вносимых народными комиссариатами и приравненными к ним органами, если в проектах указывается уголовная ответственность за нарушение узаконений, должны быть сделаны точные ссылки на статьи уголовного кодекса, по которым должны привле-

1 «КПСС в резолюциях и решениях...», ч. I, стр. 419.

2 СУ РСФСР 1918 г. № 85, ст. 889.

3 СУ РСФСР 1922 г. № 15, ст. 153

4 СУ РСФСР 1922 г. № 63, ст. 809.

40

каться к судебной ответственности лица, нарушающие узаконения.

Если будет признано Народным комиссариатом юстиции или Советом Народных Комиссаров, что правонарушения, упоминаемые в законопроекте, не подходят ни под одну из статей УК, то надо дополнить законопроект текстом новой статьи УК, которая бы точно предусматривала основания и размер уголовного наказания.

В этом случае, т. е. когда необходимо было дополнить УК новой статьей, законопроект представлялся на утверждение ВЦИК. В преамбуле закона от 9 октября 1922 г. указывалось, что изложенные в нем правила о включении уголовных санкций в проекты узаконений устанавливаются в дополнение к постановлению от 24 мая 1922 г. о введении в действие УК РСФСР «в целях объединения всех законоположений, устанавливающих основания и размер уголовных наказаний».

Следовательно, этот декрет подтвердил, что лишь уголовный кодекс определяет основания и размер наказания, и создал твердые правила для практического осуществления этого положения.

Закон о введении в действие УК Украинской ССР от 23 августа 1922 г.' отменил действие всех ранее действовавших уголовноправовых норм, за исключением 11 законов. Однако содержание этих законов было включено в Особенную часть УК Украинской ССР в виде самостоятельных статей с особой нумерацией. Таким образом, эти 11 законов, как включенные в УК, по существу утратили самостоятельное действие и действовал лишь УК Украинской ССР.

II. С изданием советских уголовных кодексов преступность и наказуемость общественно опасных деяний определялась, как правило, статьями Особенной части уголовных кодексов, прямо предусматривающими эти деяния и в виде исключения по аналогии, но также в пределах, установленных статьей УК, применяемой по аналогии. С отменой аналогии Основами 1958 г. гражданин может быть признан совершившим преступление и подвергнут уголовному наказанию только тогда, когда его деяние предусмотрено уголовным законом, и именно

1 СУ Украинской ССР 1922 г. № 36, ст. 553.

41

статьей Особенной части, и за него в этом законе установлено уголовное наказание.

Ст. 10 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. (ст. 16 УПК РСФСР) гласит: «При осуществлении правосудия по уголовным делам судьи и народные заседатели независимы и подчиняются только закону. Судьи и народные заседатели разрешают уголовные дела на основе закона, в соответствии с социалистическим правосознанием, в условиях, исключающих постороннее воздействие на судей».

В ст. 3 Основ уголовного законодательства 1958 г., определяющей основания уголовной ответственности, указывается, что уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, «совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние.

Уголовное наказание применяется только по приговору суда».

В соответствии со ст. 32 Основ (ст. 37 УК РСФСР) суд назначает наказание в пределах, установленных статьей Особенной части уголовного закона, предусматривающей ответственность за совершенное преступление.

Таким образом, и в уголовном, и уголовно-процессу-альном законодательстве говорится только об уголовном законе как источнике.уголовного права.

М. Д. Шаргородский утверждает, что уголовный закон содержит в себе основные нормы, регулирующие охрану социалистического государства от преступлений путем применения к виновным наказания1,- и считает, что нормы уголовного права содержатся также и в подзаконных актах, издаваемых органами государственной власти и органами управления.

Так, он пишет, что ограниченное право издавать общеобязательные нормы имеет Совет Министров, но уголовную санкцию Совет Министров, по его мнению, может устанавливать лишь в определенных пределах — в пределах бланкетных санкций закона или путем ссылки на соответствующие положения уголовного закона, либо путем введения общей фразы об уголовной ответственности по действующим законам или же, наконец,

1 См. М. Д. Шаргородский. Уголовный закон, стр. 29, 30.

путем ссылки на ответственность за определенное, предусмотренное законом преступление1.

С этим нельзя согласиться. Постановления Совета Министров СССР и Советов Министров союзных республик не определяют новых видов преступлений и не устанавливают наказания за них. Нельзя считать нормами уголовного закона, например, правила о борьбе с лесонарушениями, о порядке промысловой рыбной ловли, об охране труда и т. п. В этих правилах конкретизируются бланкетные диспозиции уголовного закона. Это относится, разумеется, и к правилам, издаваемым местными органами власти2.

Ссылки же на действующие статьи уголовных законов нельзя признать источником уголовного права. Без подобного указания в подзаконном нормативном акте деяние также подлежит квалификации по данной статье уголовного закона, если оно содержит соответствующий состав преступления.

Общая ссылка в подзаконном акте на то, что данное нарушение влечет уголовную ответственность, имеет лишь инструктивный характер. Уголовная же ответственность сейчас, с отменой аналогии, возможна только тогда, когда данное деяние точно предусмотрено уголовным законом.

Таким образом, подзаконные акты не являются источниками уголовного права, но зачастую имеют очень большое значение для правильного понимания и применения уголовного закона 3.

1 См. М. Д. Шаргородский. Уголовный закон, стр. 30, 34, 36.

2 По делу Ефимова Президиум Верховного Суда РСФСР отметил, что правила, изданные Исполкомом Ленинградского горсовета, не могли устанавливать уголовной ответственности за невозвращение вещей, взятых напрокат, так как издание норм, устанавливающих уголовную ответственность, входит в компетенцию высших органов власти РСФСР («Бюллетень Верховного Суда РСФСР», 1964, № 4, стр. 44—45).

3 А С. Шляпочников считает подзаконные акты источниками толкования уголовного закона, а не источником самого уголовного закона (см. А. С. Шляпочников Толкование советского уголовного закона. М, Госюриздат, 1960, стр. 24). Значение подзаконных актов не сводится только к толкованию законов, оно гораздо шире. В частности, конкретное содержание бланкетных диспозиций определено часто в этих актах.

43

III. Спорен в советской юридической литературе вопрос о юридической природе руководящих разъяснений пленумов Верховного Суда СССР и верховных судов союзных республик—являются ли они источниками права, в частности уголовного права, или нет. В отношении всех остальных видов судебных документов сам вопрос о их значении как источника права не возникает, поскольку советское право отвергает роль судебного прецедента как источника права.

М М Исаев утверждал, что руководящие указания Пленума Верховного Суда СССР являются одним из источников советского права. Такие постановления, по его мнению, являются подзаконными актами и могут восполнять пробелы нашего законодательства1.

Сходно мнение М. Д. Шаргородского, утверждавшего, что руководящие указания Пленума Верховного Суда СССР обязательны для судебных органов и являются, таким образом, источником права2.

Авторы редакционной статьи в журнале «Советское государство и право» считают3, что руководящие указания Пленума Верховного Суда СССР—это подзаконный нормативный акт, который нельзя не признать одним из источников советского права, и в этом акте содержатся новые нормы права.

В статьях Л. С. Галесника «Теоретические вопросы кодификации советского законодательства»4, П. С. Ромашкина и И. Клячко «Актуальные вопросы юридической науки»5, в книге А. С. Шляпочникова «Толкование советского уголовного права» и некоторых других работах утверждается, что судебная практика, включая и руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда, не может быть источником права. П. С. Ромашкин и И. Клячко подчеркивают, что в функции Пленумов Верховных Судов СССР и союзных республик не входит издание новых нормативных актов.

1 См. М.М. Исаев. Вопросы уголовного права и уголовного процесса в судебной практике Верховного Суда СССР. М,, Юриздат, 1948, стр 31.

2 См М Д Шаргородский Вопросы Общей части уголовного права. Изд-во ЛГУ, 1958, стр 5.

3 «Советское государство и право», 1956, № 8.

4 Сб. «Вопросы кодификации  советского  законодательства». Свердловск, 1957, стр 12

5 «Правда», 8 марта 1957 г.

Л. С. Галесник и А. С. Шляпочников1 пишут, что не следует некритически относиться к прежней практике Верховного Суда СССР, которая действительно создала в свое время ряд новых норм. Закон не наделяет Верховный Суд правотворческой деятельностью.

Законы, определяющие компетенцию Верховного Суда СССР, ограничивают его функции разъяснением действующих законов.

Так, Положение о Верховном Суде Союза ССР и Прокуратуре Верховного Суда Союза ССР, утвержденное постановлением ЦИК СССР от 24 июля 1929 г.2, установило, что в области судебного надзора Пленуму Верховного Суда СССР принадлежит дача верховным судам союзных республик руководящих разъяснений и толкований общесоюзного законодательства по вопросам, возникающим в судебной практике.

Таким образом, компетенция Пленума Верховного Суда ограничивалась разъяснением и толкованием действующих общесоюзных законов и лишь по вопросам, возникающим в практике.

Закон о судоустройстве СССР, союзных и автономных республик 1938 г. установил, что Пленум Верховного Суда СССР дает руководящие указания, на основе обобщения судебной практики. Термин «указания» и послужил поводом для ряда авторов признать, что Пленум Верховного Суда СССР имеет правотворческие функции.

Однако законодатель не вкладывал такого содержания в термин «указание». Положение о Верховном Суде СССР, утвержденное Верховным Советом СССР 12 февраля 1957 г.3, установило, что Пленум Верховного Суда СССР рассматривает материалы обобщения судебной практики и статистики и дает руководящие разъяснения судам по вопросам применения законодательства при рассмотрении судебных дел (п. «в» ст. 10).

Законы о судоустройстве союзных республик, изданные в 1959—1961 гг., предоставили такое же право пленумам верховных судов союзных республик в отношении республиканского законодательства (ст. 57 Закона о су-

1 См. А. С. Шляпочников. Толкование советского уголовного закона, стр. 33.

2 СЗ СССР 1929 г. № 50, ст. 445.

3 «Ведомости Верховною Совета СССР», 1957, № 4.

доустройстве РСФСР от 27 октября 1960 г., ст. 49 Закона о судоустройстве Казахской ССР от 22 июля 1959 г.). Разъяснение действующих законов означает раскрытие их содержания без добавления какой-либо новой нормы.

В своих руководящих разъяснениях Верховный Суд СССР и верховные суды союзных республик дают такое понимание действующих законов, которое в принципе должно быть дано в практике и без такого разъяснения, если бы все суды правильно понимали данный закон.

Необходимость в разъяснении по общему правилу возникает тогда, когда то или иное положение закона неодинаково понимается и применяется судами и, следовательно, отдельными судами допускаются ошибки.

Анализ руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР по вопросам уголовного права, которые даны после издания Положения о Верховном Суде СССР 1957 г., показывает, что эти разъяснения раскрывают содержание уголовных законов, дают правильное его понимание, но новых норм уголовного права они не создают.

Например, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 июня 1960 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве»1 даны разъяснения о том, чтобы в качестве исполнителей считать не только лиц, действие которых непосредственно причинило смерть, но и тех, кто умышленно участвовал в самом процессе исполнения преступления своими действиями, направленными на достижение указанной цели, что вытекает из принципов ответственности соучастников, определенных ст. 17 Основ.

В точном соответствии с законом разъясняется различие между умышленным убийством и умышленным причинением тяжкого телесного повреждения, следствием которого была смерть потерпевшего (п. 8), разъясняется возможность в виде исключения применения смертной казни за покушение на убийство при отягчающих обстоятельствах (п. 10), что вытекает из ст. 15 Основ (ст. 15 УК РСФСР).

Таким образом, толкование, разъяснение уголовного закона не является источником уголовного права, хотя,

 1 «Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924—1963 гг.», стр. 263 и сл.

46

конечно, имеет огромное значение для правильного понимания и применения уголовного закона.

IV. Обычай не являлся и не является источником советского уголовного права. В двадцатых годах, когда в течение нескольких лет допускалась в очень ограниченных пределах деятельность шариатских и адатских судов, в их компетенцию не входило рассмотрение дел о преступлениях и применение наказания. Нормы шариата и адата не- могли являться основой признания деяния общественно опасным и уголовно противоправным.

Не могут быть признаны источником советского уголовного права и новые обычаи, соответствующие коммунистической морали и социалистическому правосознанию. Социалистическая законность предполагает в качестве необходимого условия уголовной ответственности наличие в действиях лица состава преступлений, но состав может быть точно определен только в нормативном акте, а не обычаем, который по самой своей природе не может отличаться определенностью и четкостью норм. Признание обычая источником уголовного права в эксплуататорских государствах ведет к насаждению произвола, так как судьи и другие должностные лица имеют возможность по своему усмотрению со ссылкой на неопределенный обычай признавать те или иные поступки преступлениями и назначать за них наказания.

Так, политика царизма, направленная к тому, чтобы держать коренное население окраин в рабстве и невежестве, находила выражение, в частности, и в создании на этих окраинах специальных судов и признании крайне неопределенных норм адата и шариата источником уголовного права. Различные суды, нередко издевательски называвшиеся «народными», состоявшие из местных эксплуататоров или их ставленников, действовавшие под контролем или при непосредственном участии царских чиновников, могли на основе неписаных неопределенных и противоречивых норм приговаривать к тюремному заключению.

Огромная роль судебного прецедента в Англии как источника уголовного права по существу означает действие своеобразного судебно-обычного права1, столь же

1Н. Н. Полянский. Уголовное право и уголовный суд в Англии. М., Юриздат, 1937, стр. 12.

47

неопределенного и также санкционирующего произвол в определении преступления и наказания, как и всякое . обычное право.

В уголовном праве США, особенно в уголовном праве штатов, обычай в непосредственном смысле слова и судебный прецедент являются одним из важнейших источников уголовного права1, что предоставляет полиции и судьям больший простор для произвола.

V. Некоторые советские авторы признают в известной мере источником советского уголовного права международные соглашения  в которых участвует Союз ССР, предусматривающие усыновление уголовной ответственности за те или иные деяния

Участие Советскою Союза в международных конвенциях, предусматривающих установление уголовной ответственности за преступления против мира и человечности и также за некоторые другие преступления, является одним из проявлений принципа мирного сосуществования социалистических и капиталистических государств. В ряде статей общесоюзных уголовных законов и уголовных кодексов союзных республик отражены эти международные соглашения.

Так, в ст. 24 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления 1958 г. (ст. 87 УК РСФСР), предусматривающей ответственность за изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг, отражена конвенция о борьбе с подделкой денежных знаков, подписанная СССР 20 апреля 1929 г. и ратифицированная 16 мая 1931 г. Эта конвенция предусматривает введение в национальное уголовное право стран— участников конвенции — ответственности за подделку и сбыт также и иностранных денежных знаков.

В Законе об уголовной ответственности за воинские преступления 1958 г. отражены Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях, об обращении с военнопленными, о защите гражданского населения во время войны (ст.ст. 31, 32).

Конвенции отражены в ряде статей УК союзных республик. Так, например, ст. 129 УК РСФСР устанавли-

1 См. Б. С. Никифоров. Юридические источники уголовного права Соединенных Штатов Америки, «Советское государство и право», 1947, № 3.

48

вает ответственность за неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие, ст. 159—за подделку знаков почтовой оплаты, ст. 164—за незаконный промысел котиков и морских бобров, ст. 202—за незаконное пользование знаками Красного Креста и Красного Полумесяца, ст. 204—за неоказание помощи при столкновении судов или несообщение названия судна, ст. 205 — за повреждение морского телеграфного кабеля, ст. 225— за изготовление или сбыт ядовитых или наркотических веществ и т. д.

Уголовнопоавовые нормы содержат не конвенции, а уголовные законы в которых они отражены. Текст конвенции может в некоторых случаях послужить для уяснения содержания соответствующей статьи уголовного закона.

VI. Особый характер и значение имеют общепризнанные международноправовые акты и основанные на них нормы международного права, касающиеся наказания нацистских преступников, виновных в преступлениях против мира и человечности и военных преступлениях. Эти преступники совершили чудовищные злодеяния. Десятки миллионов ни в чем неповинных людей, в том числе детей, женщин, стариков, были зверски убиты, замучены в лагерях смерти, задушены в газовых камерах. Немецко-фашистские захватчики виновны в массовом угоне в рабство гражданского населения, в бесчеловечном обращении с военнопленными, варварском разрушении тысяч городов и сел, уничтожении бесценных памятников культуры.

Эти чудовищные, неслыханные злодеяния, как справедливо отмечается в Заявлении Советского правительства1, нельзя приравнять к обычным уголовным преступлениям. Это пытаются сделать официальные круги в ФРГ, намереваясь амнистировать этих тягчайших преступников путем применения к ним норм о давности, установленных в отношении обычных уголовных преступлений, что нельзя расценить иначе, как глумление над памятью миллионов жертв кровавых преступлений гитлеризма в годы минувшей войны, как попытку поощрить те силы, которые вынашивают планы реваншизма.

1«Правда», 24 декабря 1964 г.

49

«Разумеется,—говорится в Заявлении,—не может быть поставлен знак равенства между этими (обычными уголовными.—Н. Д.) преступлениями и ни с чем не сравнимыми злодеяниями фашистских убийц, стремившихся уничтожить целые народы».

Еще в ходе второй мировой войны правительства стран антигитлеровской коалиции несколько раз торжественно заявляли о своей твердой решимости разыскать и наказать всех виновников злодеяний. В частности, это было выражено в «Декларации о наказании за преступления, совершенные во время войны» от 13 января 1942 г., в «Декларации об ответственности . гитлеровцев за совершаемые зверства» от 30 октября 1943 г. После победы над гитлеровской Германией это было установлено в Уставе Международного военного трибунала, в Законе № 10 Контрольного совета в Германии и других актах.

Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 13 февраля 1946 г. и 31 октября 1947 г. подтвердили принцип обязательного наказания нацистских военных преступников. Таким образом, эти положения стали общепризнанными нормами современного международного права, которое не знает института давности и обязывает государства преследовать в уголовном порядке и наказывать лиц, совершивших преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности, независимо от того, сколько времени истекло с момента совершения преступления1.

В Заявлении Советского правительства, опубликованном 24 декабря 1964 г., справедливо указывается:

«Нацистские преступники — виновники чудовищных злодеяний ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не должны избежать справедливого возмездия. Перед этой нормой международного права должны отступить не согласующиеся с ней нормы внутреннего права любого государства, в том числе, разумеется, и ФРГ».

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 марта 1965 г. «О наказании лиц, виновных в преступлениях против мира и человечности и военных преступлениях, независимо от времени совершения преступле

1 «Обращение Комитета Парламентской Группы СССР к пар' ламентским группам всех стран». «Известия», 2 марта 1965 г.

 50

ния»1 подтвердил, что Советское государство неизменно исходит из общепризнанных норм международного права о необходимости наказания гитлеровских преступников, где бы и как долго они ни скрывались от правосудия.

Учитывая, что совесть и правосознание народов не могут мириться с безнаказанностью фашистских преступников, совершивших тягчайшие злодеяния в период второй мировой войны, признавая, что эти лица не могут рассчитывать на прощение и забвение их преступлений, Президиум Верховного Совета СССР в соответствии с общепризнанными принципами международного права, нашедшими свое выражение в Уставе Между народного военного трибунала и в резолюциях Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, постановил, что нацистские преступники, виновные в тягчайших злодеяниях против мира и человечности и военных преступлениях, подлежат суду и наказанию, независимо от времени, истекшего после совершения преступления.

Постановлением от 3 сентября 1965 г. Президиум Верховного Совета СССР разъяснил, что действие Указа от 4 марта 1965 г. в части неприменения давности и назначения наказания вплоть до смертной казни (в виде исключения из ст. 41 Основ) распространяется и на тех советских граждан, которые в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. проводили активную карательную деятельность, принимали личное участие в убийствах и истязаниях советских людей 2.

VII. Социалистическое правосознание в первые годы Советской власти являлось источником уголовного права, о чем говорилось в Программе Российской Коммунистической партии (большевиков), принятой в 1919 г., и в ряде законодательных актов, принятых в первые четыре года существования Советского государства.

С развитием же советского законодательства, пишет Н. Г. Александров, социалистическое правосознание является основой для правильного применения норм пра-

1 «Известия», 4 марта 1965 г.

2 «Ведомости Верховного Совета СССР», 1965, № 30.

51

ветственности за хулиганство» указывает, что при издании Указа были учтены многочисленные пожелания граждан и предложения общественных организаций об усилении ответственности за хулиганство.

VIII. Советские законы, в том числе и уголовные, не только совпадают по содержанию с социалистическим правосознанием, но и активно воздействуют на дальнейшее его развитие и укрепление. В Законах о введении в действие УК РСФСР 1922 г. от 24 мая 1922 г. и о введении в действие УК Украинской ССР от 19 августа 1922 г. указывалось, что эти кодексы вводятся в действие в целях ограждения рабоче-крестьянского государства и революционного правопорядка от его нарушителей и общественно опасных элементов и установления твердых основ революционного правосознания.

Решениями партии и государства от 23 июля 1966 г. рекомендовано местной и центральной печати публиковать материалы, широко разъясняющие действующее советское законодательство, права и обязанности граждан в охране правопорядка, роль и значение органов суда, прокуратуры и милиции в деле защиты интересов государства и граждан от преступных посягательств, а также информировать читателей о наиболее важных, имеющих воспитательное значение процессах.

Систематическая публикация таких материалов несомненно будет эффективно способствовать достижению целей предупреждения преступлений, воспитания нетерпимости к преступлениям и активности в борьбе с ними, дальнейшего укрепления социалистического правосознания.

В период коммунистического строительства, в условиях морально-политического единства всех народов великого социалистического содружества, громадная работа по коммунистическому воспитанию все более укрепляет социалистическое правосознание всего советского народа, как часть социалистического сознания.

Социалистическое правосознание дает ключ к правильному пониманию советских законов, в том числе и уголовных законов и правильному их применению на практике.

Ст. 32 Основ 1958 г., устанавливающая общие начала назначения наказания, гласит, что при назначении наказания суд, руководствуясь социалисти-

34

ческим правосознанием, учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность.

При отправлении правосудия суд, руководствуясь социалистическим правосознанием, строго соблюдает закон, но не вносит, разумеется, никаких коррективов в-законодательство. Эти коррективы могут внести только-законодательные органы1.

Закон наполнен тем содержанием, которое вложил в него советский законодатель. Социалистическое правосознание дает возможность суду глубоко и точно раскрывать это содержание, но отнюдь не наполнять закон новым содержанием.

IX. Правила социалистического общежития, поскольку они не представляют собой норм уголовного закона, не являются источником уголовного права, но они имеют существенное значение для понимания многих норм советского уголовного закона. Например, правильно применять ст. 9 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г (ст. 206 УК РСФСР), которая определяет хулиганство как умышленное деяние, грубо нарушающее общественный порядок и выражающее явное неуважение к обществу, возможно лишь руководствуясь неписанными по общему правилу, но общепринятыми правилами социалистического общежития. Программа КПСС указывает, что «товарищеское осуждение антиобщественных поступков постепенно станет главным средством искоренения проявлений буржуазных взглядов, нравов и обычаев»2. В процессе возрастания роли общественности в борьбе с антиобщественными поступками будет происходить и частью уже осуществляется сближение норм уголовного права, предусматривающих ответственность за преступления, не пред-

1 Ошибочным и вредным являлось утверждение А. Я. Вышинского, что правосознание судьи якобы корректирует применение закона Такая «концепция» низводит закон до положения необязательного акта и означает насаждение произвола. Отдельные авторы, некритически следуя за Вышинским, писали, что социалистическое правосознание вносит существенные коррективы в законодательство

2 «Материалы XXII съезда КПСС», стр. 412.

55.

ставляющие значительной общественной опасности, и правил социалистического общежития.

В уголовных законах СССР и союзных республик, изданных в последние годы, в отношении ряда малозначительных преступлений и некоторых других преступлений, не представляющих большой общественной опасности, наряду с мерами государственного принуждения предусмотрено альтернативно применение мер общественного воздействия.

В решениях партии и государства, принятых в июле 1966 г., указывается на необходимость разумно сочетать в судебно-прокурорской практике предусмотренные законом суровые меры наказания относительно опасных преступников с мерами общественного воздействия и воспитания лиц, впервые допустивших малозначительные правонарушения и способных исправиться без изоляции от общества.

X. Таким образом единственным источником уголовного права является уголовный закон.

Признание совершенного человеком деяния преступным и тем более применение к виновному уголовного наказания может быть осуществлено только в случае, определенном законом, а не каким-либо другим нормативным актом и тем более не на основании судебного прецедента или по усмотрению суда.

Такое ограничение источников уголовного права установлено в интересах всего советского общества и всех граждан, в интересах всемерной охраны прав и свобод советских людей.