ТЕМА 3. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ И ПРАВО РУСИ В ПЕРИОД ПОЛИТИЧЕСКОЙ РАЗДРОБЛЕННОСТИ (УДЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД) – XII – XIV вв.

Вопросы:

1. Особенности политического развития Руси в XII–XIV вв.. Владимиро-Суздальское н Галицко-Волынское княжества.

2. Государственное и общественное устройство Великого Новгорода.

3. Псковская и Новгородская судные грамоты – главные источники изучения права в удельном периоде.

4. Дальнейшее развитие гражданского права.

5. Уголовное право.

6. Суд и процесс в Новгородско-Псковской республике.

Со второй четверти XII в., а точнее, с 1132 г. от Р. X., смерти Мстислава Великого, сумевшего ещё некоторое время после смерти своего отца, Владимира Мономаха, удерживать целостность Киевской Руси, государство это было разделено между его сыновьями и внуками и перестало существовать как единая держава Рюриковичей. Из него выделились и обособились и ранее тяготевшие к самостоятельности отдельные земли – княжества: Новгородское, Галицкое, Волынское, Турово-Пинское, Черниговское, Ростово-Суздальское, Полоцкое, Смоленское. Эти княжества, в свою очередь, дробились на уделы, управлявшиеся ближайшими родственниками сидевших в столичных городах князей.

В процессе разрастания княжеских семей процесс дробления становился все интенсивнее. И если в середине XII в. можно было насчитать 15 княжеств, то в начале XIII в. – около 50, а в начале XIV – около 250. Отсюда и ироничная поговорка: «В Ростовской земле князь в каждом селе»; «В Ростовской земле у семи князей один воин».

Однако было бы ошибочным считать эти мелкие княжения новыми государственными образованиями. Дробление внутри отдельных земель привело лишь к смене посадников членами одной линии княжеского рода, группировавшимися вокруг главного центра. Внутреннее единство отдельных земель сохранялось, что прослеживается, прежде всего, в их внешнеполитической деятельности. Па внешнеполитической арене выступают не отдельные мелкие князья, а именно отдельные русские земли, которые соперничают друг с другом: Галицкая, Киевская, Черниговская и др. Более того, с конца XII в. соседние земли начинают группироваться в более крупные государственные единицы: северо-восточную, в центре которой оказалась Суздальская земля, юго-западную, в центре которой была Галицкая земля, северную – с центром в Новгороде. По-прежнему сохранялось и общее языковое и культурное пространство Древней Руси.

Цель сегодняшней лекции – разобраться с особенностями политического и общественного устройства трех указанных крупных государственных образований. Начнем с Северо-Восточной Руси, с земель, располагавшихся в междуречье Волги и Оки, где ранее, во времена «Повести Временных лет», обитали племена вятичей, кривичей, частично ильменских словен, а также племена угров – меря, веси, муромы. Именно эти народы приняли участие в формировании великорусского этноса.

Ранее эти земли составляли дальнюю периферию киевской держаны, периферию достаточно автономную, центром которой был город Ростов. В этой земле в 1147 г. на исторической арене появилась Москва, здесь с середины XII в. формировалось Владимиро-Суздальское княжество, ставшее затем, в XIV в., ядром будущего единого государства.

Расцвет новой столицы княжества – города Владимира – начался при Юрии Долгоруком и его сыне Андрее Боголюбском. Великий князь Юрий, младший сын Владимира Мономаха, пытаясь продолжить политику отца, дважды захватывал киевский престол. Но возродить могущество Киева, где в 1169 г. он был отравлен, не смог. Андрей Юрьевич, не оставляя своих устремлений к киевскому престолу, перенес столицу во Владимир, вывезя из Киева знаменитую икону Богоматери, написанную, по преданию, апостолом Лукой. Но могущества Владимиро-Суздальское княжество достигло при его брате Всеволоде Юрьевиче (Большое Гнездо) (1176 – 1212 гг.), одном из крупнейших строителей российского государства, после смерти которого оно превратилось в яблоко раздора и было поделено между его многочисленными наследниками. Это обстоятельство способствовало монголо-татарскому завоеванию и установлению власти татаро-монгольских ханов над русскими землями.

Со временем, к началу XIV в., в ходе расширения территорий Великого княжества Владимирского, самостоятельность удельных князей усиливалась, некоторые так окрепли, что сами стали претендовать на звание «великих» (рязанские, тверские, переяславские, ярославские, московские и пр.). Но носителем верховной власти оставался великий князь Владимирский. Он рассматривался как верховный собственник земли, верховный сюзерен государственной территории. Ему принадлежала законодательная, исполнительная, судебная, военная и даже церковная власть, ибо именно его ставленники занимали епископские должности.

Сохранились здесь и все другие институты государственной власти: совет при князе, вече, феодальные съезды. Правда, вече при сильных позициях, которые занимали князья, быстро утратило свою роль и после мон-голо-татарского завоевания перестало созываться. Феодальные же съезды действовали, они собирались по инициативе князей для решения вопросов чрезвычайных и сыграли определенную роль в их борьбе против родовитого ростово-суздальского боярства.

Система управления Владимирской земли дублировала старую дворцово-вотчинную систему, которая получает свое дальнейшее развитие. На местах действуют наместники и волостели – представители великокняжеской власти и их тиуны. Главным источником доходов становится «корм» – сборы с местного населения. Княжеская дружина и феодальное ополчение князей-вассалов, бояр и прочих слуг составляют военную организацию земли.

Из особенностей, которые отличали общественно-экономическое и политическое развитие Северо-Восточной Руси, можно выделить следующие.

Во-первых, здесь, на периферии, феодальные отношения складывались медленнее, чем в Киевской земле, и ко времени распада древнерусского государства сильное местное боярство сложиться не успело (за исключением города Ростова). Класс феодалов складывался, главным образом, из княжеских дружинников и слуг и в целом поддерживал князей в их организаторской деятельности. Князья же, в свою очередь, создав из завоеванных и колонизированных земель крупный домен, делились с ними частью этих земель, превращая их в служилых бояр. Кроме бояр, феодальной верхушки, источники называют слуг вольных, составлявших основную массу землевладельцев-вассалов, несших военную службу, детей боярских – потомков оскудевших боярских родов. Появляется и категория дворян, которая формируется из бывших княжеских тиунов и слуг «двора», как, правило, холопов, получавших землю за свою беспорочную службу князю. Эта низшая категория феодалов не обладала правом перехода от одного князя к другому, как бояре или «слуги вольные».

Аналогичных вассалов имело во Владимирской земле и высшее духовенство в лице митрополитов и епископов, игравших в условиях формирования крупного церковного и монастырского землевладения важную роль в политической и экономической жизни государства.

Ещё одну особенность жизни Северо-Восточной Руси составлял достаточно быстрый рост новых городов (Владимира, Ярославля, Москвы, Дмитрова, Звенигорода и др.), которые успешно соперничали со старыми (Ростовом и Суздалем) и стали опорой княжеской власти. Не случайно объединительные тенденции в XIV в. стали реализовывать именно владимирские князья.

Сельское население, как свободное, зависимое или полузависимое, получило здесь название крестьян (от «христиан»). Их отношения с феодалами регулировались нормами Русской Правды, которая применялась во Владимиро-Суздальском княжестве более длительное время, чем в других русских землях. Большинство списков Русской Правды обнаружено именно в юридических сборниках и Кормчих книгах, возникших в этом княжестве. Часть норм Русской Правды вошла в «Правосудие митрополичье» – юридический памятник конца XIII – начала XIV вв., составленный здесь же. Здесь поднялась и возвысилась Москва, сделав Владимиро-Суздальскую землю основой единого централизованного русского государства.

Второе крупное образование на территории Киевской Руси Галицко-Волынское княжество (Червонная Русь). Оно объединяло земли, населенные славянскими племенами уличей, тиверцев, дулебов и, отчасти, хорватов, и располагалось в юго-западной части Руси. В конце XII в. внуку Мономаха, владимиро-волынскому князю Роману Мстиславичу удалось присоединить к своему княжеству древний Галич и создать единое Галицко-Волынское княжество. В начале XIII в. Роман Мстиславич принял активное участие в борьбе за киевский престол, которая в 1203 г. увенчалась успехом. Его сын Даниил (1238 – 1264 гг.), однако, занялся обустройством собственного княжения, которое при нем достигло особого расцвета и могущества. Он успешно отражал все притязания на русские земли литовцев, венгров и поляков. Но после его смерти начался упадок Галицко-Волынской земли, и к середине XIV в. она, уже обложенная данью в пользу монголо-татар, была захвачена Польшей. Под властью польско-литовского государства Галицко-Волынская земля и находилась вплоть до 1772 г., первого раздела Полыни (кроме Чернигова и Смоленска, отошедших к Москве ранее).

Главной особенностью общественного устройства Юго-Западной Руси было многочисленное и сильное боярство, выросшее из местной родоплеменной знати и имевшее в своих руках уже ко времени распада Киевской Руси крупные земельные владения, населенные зависимыми от них крестьянами. При малочисленности городов (кроме Галича и Владимира, можно назвать Львов, Перемышль, Берестье) и свободного городского населения, которое могло бы составить опору великого князя, последний испытывал серьезные трудности в борьбе с сепаратизмом галицко-волынских бояр.

Галицкое боярство – мужи галицкие – имело свой самостоятельный орган власти – боярский совет, противопоставив его княжеской власти. Совет играл важную роль как во внутриполитической жизни, так и на внешней арене, приглашал и изгонял неугодных ему князей. Власть великого князя не могла быть здесь сильной и прочной. Ввиду малочисленности городского населения не играло заметной политической роли и вече.

В Галицко-Волынской земле раньше, чем в других княжествах, сложилась дворцово-вотчинная система управления. Здешние летописи знают дворских и печатников (канцлеров), стольников и тысяцких, воевод (сам термин «воевода» пошел, очевидно, отсюда, ибо Галицко-Волынская земля издавна делилась на воеводства). Дружина здесь не была большой, составляя лишь личную гвардию князя, основное войско формировалось из ополченцев – смердов и горожан.

Опорой галицких князей в единоборстве с крупной феодальной знатью являлись служилые феодалы, источниками земельных владений которых были княжеские пожалования. Князья, одерживая победы над боярами, прибегали к конфискации и перераспределению земель, формируя служилое войско. Именно служилые феодалы поставляли князю пехоту, состоявшую из смердов-пешцев. В остальном, что касается прерогатив великокняжеской власти, системы права и др., здесь действовали общие для всех русских земель порядки и правила, а затем и польско-литовское право.

Гораздо больше отличий и новаций имело государственное и правовое устройство Новгорода и Пскова.

Великий Новгород играл видную роль уже в киевский период истории Руси. На него с большой охотой опирались князья, борясь за киевский престол. Но сам по себе Новгород не привлекал князей, они рассматривали его как своего рода плацдарм для последующего продвижения в Киев. Связывая свою судьбу с Киевом, князья не стремились к образованию своего домена в Новгородской земле. Здесь издревле землей владели не князья и княжеские дружинники, а местная родоплеменная и общинная знать. В крупного землевладельца выросла в Новгороде и церковь: Софийский архиепископский дом, церкви и монастыри. Когда же роль Киева сошла на нет, и князья обратили свой взор на Великий Новгород, было уже поздно. К этому времени он превратился в город – Господин Великий Новгород, с мощным, богатым и сплоченным боярством, с развитой системой демократического государственного устройства. После изгнания из Новгорода князя Всеволода Мстиславича, внука Мономаха, обвиненного в измене, новгородская аристократия вернулась к древней традиции приглашения князей на княжение. Князь из наследственного властителя превратился в выборное должностное лицо, полномочия которого определялись договором.

В XIII–XIV вв. Новгородская земля стала одним из крупнейших и богатейших государств Европы. Владения Великого Новгорода простирались от берегов Балтики до реки Оби (новгородцы ходили за Утру – Уральские горы), от побережья Ледовитого океана до границ Московского княжества на юге. Великий Новгород принимал активное участие в дипломатической и торговой жизни Европы, входя с систему немецкой Ганзы.

Младший брат Новгорода – Псков – долгое время оставался новгородским пригородом (не в прямом значении, а в значении подчинения). Однако с ростом экономического влияния росло и стремление к политической самостоятельности. Сначала Псков добился от Новгорода права принимать угодных себе наместников, в том числе из собственных бояр, а с 1348 г. приобрёл политическую самостоятельность и независимость от него.

Итак, исследователи отмечают такие важные черты общественного устройства Великого Новгорода. Первое – это отсутствие княжеского домена и сильное местное светское и церковное землевладение. Второе – превращение местного боярства в крупных торговцев и банкиров, сосредоточение всех нитей экономики в одних руках – руках крупных землевладельцев. Третье – более высокий уровень ремесла и торговли, обусловленный природно-климатическими и географическими условиями: зона рискованного земледелия, близость Запада и др.

Население. Господствующее положение в Новгороде занимали бояре – владельцы крупных вотчин и торгово-ремесленных предприятий. Они входили в Совет – Осподу, который фактически управлял государством. Из их числа избирались все высшие начальствующие лица: посадник, архиепископ (владыка), тысяцкий, сотские и др. Второй слой правящего класса – житьи люди – средние феодалы, активно занимавшиеся также торговлей и ростовщичеством и замещавшие средние административные должности, судебные и дипломатические. Третий слой составляли своеземцы – особая категория, промежуточная между феодалами и крестьянами. Они имели землю, владели ею на праве собственности, самостоятельно вели свое небольшое хозяйство, сдавая часть своих земель крестьянам в аренду (кортому). В Пскове это были земцы, имевшие земельные держания на условиях военной службы.

Как уже сказано, в Новгороде важную роль играло духовенство. Владыка, к примеру, считался кроме всего прочего хранителем государственной казны, верховным церковным судьей, ведал эталонами мер и весов и т.д.

Имело свои земельные владения и новгородское купечество, которое вело крупную транзитную торговлю. Оно организовывалось в сотни по специализации: кожевников, суконщиков, мясников и пр. Была в Новгороде и организация заморских купцов, большой торговый двор с церковью (Немецкий или Готский), пользовавшийся правом экстерриториальности.

Остальное городское население делилось на старейших и молодших или чёрных, мелких ремесленников и розничных торговцев. Сельское население, как и в других землях, было представлено смердами, как свободными, так и феодально-зависимыми. Среди последних источники знают закладчиков – людей, порвавших с общиной и перешедших в юрисдикцию боярина; половников – людей, не имевших собственной земли и орудий и сидевших на земле феодала за половину дохода от нее. Половники, в свою очередь, делились на изорников (пахарей – от слова «орать» – пахать), огородников и кочетников (рыболовов – от слова «кочь» – лодка). Феодально-зависимые люди имели, однако, право ухода от своих хозяев, погасив долг. Временем выхода считалось Филиппово Заговенье – 14 ноября ст. ст. Есть мнение, что главная направленность этого законоположения – ограждение смерда от произвола господ, которые могли требовать ухода половника с земли только в этот срок, иначе несли убытки. В домашнем хозяйстве свободных людей широко применялся и труд холопов, домашних слуг. Но это холопство отличается от древнерусского рабства, ибо имеет под собой экономическую основу. Это прототип будущего кабального холопства.

Основные черты республиканского строя Великого Новгорода

Главная особенность заключалась в положении князя. Его функция сводилась к вооруженной защите и организации обороны республики. С князем заключался договор, определявший его права и обязанности. Окончательно кандидатуру приглашаемого князя утверждало вече. Известно около 30 таких договоров (от середины XIII до конца XIV вв.) с тверскими, литовскими и московскими князьями. Князь целовал крест (приносил клятву) «держати Новгород по пошлине» (по обычаю, ставшему нормой – как «пошло»). Права князя при этом оговариваются в договорах нечетко, можно думать, что князь участвовал в управлении вместе с посадником, архиепископом и др.

Более подробно регламентируются обязанности и то, что князь не должен делать: творить суд единолично, а только вместе с посадником, раздавать новгородские земли своим вассалам и слугам, ставить слободы, раздавать государственные грамоты, «без вины» лишать новгородца «волости», облагать население податями. Даже охотиться и ловить рыбу князь мог только в отведённых для этого местах. Не разрешалась ему и торговля с иноземцами без новгородских посредников. В договорах определялись даже размеры пошлин на содержание княжеского двора и дружины. Как считал с свое время Г.Ф. Миллер, написавший первый научный труд по истории Великого Новгорода, положение князей в нём было аналогично положению «комендантов городского войска» в XVIII в.

Такой же статус имел и князь во Пскове, хотя близость города к границе и постоянные пограничные конфликты и стычки псковичан вынуждали их дружить с великокняжеской властью.

Главным законодательным органом республиканского Новгорода было вече. Структура же вечевых органов определялась административным устройством города. Новгород делился на 5 концов, а концы на сотни и улицы, во главе которых стояли выборные кончанские. и улицкие старосты, сотники. Здесь действовали местные кончанские и улицкие вечевые собрания. Вечевые собрания действовали и в пятинах, т.е. административных округах, на которые делилась Новгородская земля (их было 5). Но высшим органом власти было городское вече, на котором принимались чаконы, утверждались международные договоры, решались вопросы войны и мира, выбора князей, высших должностных лиц. В вечевых собраниях участвовали только взрослые свободные мужчины.

Источники, однако, не позволяют с большей определенностью раскрыть все нюансы в деятельности вече. Так, считалось, что вече собиралось по звону вечевого колокола на Ярославовом дворище, однако раскопки показали, что там могло поместиться всего несколько сот человек, но никак не все жители Новгорода. Да и трудно представить, чтобы можно было решить какие-то вопросы на сборище в несколько тысяч человек. В.О. Ключевский не зря предполагал, что в работе вече было много анархии, шума, крика, усобиц и драк.

В советское время превалировала точка зрения, согласно которой только «имущие» слои населения могли принимать участие в вечевых собраниях. Однако Новгородскую судную грамоту, как это видно из преамбулы к ней, принимали на вече не только бояре, но и житьи люди, купцы и черные люди, а Псковскую судную грамоту – «весь Псков». Возможно, что вече собирало лишь известную часть горожан, элитарную или наиболее почитаемую (тех же улицких и кончанских старост, сотников). Известно также предположение В.Л. Янина об избирательном бюллетене (берестяная грамота с именами четырех человек), с помощью которого, возможно, проводились на вече выборы должностных лиц.

Как бы то ни было, вечевое устройство Новгорода отразилось даже в его гербе. В нем центральное место занимала трибуна («степень») – кресло, с которого новгородский посадник управлял вечем. У веча существовало свое делопроизводство, свой архив, свои исполнительные органы.

Высшие исполнительные органы Великого Новгорода – это посадник, архиепископ и тысяцкий. Архиепископ возглавлял Совет знати «Осподу», определял идеологию городской жизни. Посадник – степенной, т.е. посаженный на «степень» или действующий и посадник старый, переизбранный, но не потерявший свой авторитет, как и тысяцкий – помощник посадника – избирались вечем. В их руках находились все управленческие функции как в области финансов, суда, так и в области торговли и дипломатии. Выборность должностных лиц Великого Новгорода и Пскова является ярчайшим свидетельством демократизма и правового характера государственности в этих республиках.

Республиканская государственность в Новгороде не была застывшей, она развивалась, эволюционируя в сторону угасания роли вече и усиления значения боярского Совета, который подготавливал решения вече. Власть великого князя, в особенности с 1370-х гг., когда на эту должность стали избираться московские князья, жившие в своей «отчине» и лишь эпизодически наезжавшие в Новгород, стала номинальной.

В XV в. Новгород попытался окончательно высвободиться из-под влияния московских великих князей, но это ему не удалось. В 1456 г. под Ругой, а затем в 1471 г. в битве при Шелони Великий Новгород, имея огромное численное преимущество в военной силе, потерпел сокрушительное поражение от Москвы. Новгород пал, а великий князь московский Иван Васильевич III конфисковал земли у оппозиционных новгородских бояр и житьих людей, тяготевших к польско-литовскому государству и намеревавшихся, как считал Великий князь, вместе с предводительницей Марфою Борецкой, матерью посадника, «отпасть в латынство». Новгородские феодалы были выселены в пограничные земли Московской Руси, а на их землях Иван III, создавая себе опору на новгородской территории, «испоместил» около 2 тысяч служилых московских людей. Поход Ивана III на Новгород в 1478 г. поставил окончательную точку в этой борьбе. Новгородский вечевой колокол, символ вольности и республиканского строя, по звону которого собиралось вече, был вывезен в Москву и повешен на одной из кремлевских башен как обычный благовест. Ещё ранее, в 1462 г., Москве подчинился и Псков.

Однако, как считал А.И. Герцен, республиканская государственность Новгорода и Пскова была столь значительной и реально значимой демократической традицией России, что ещё в начале XVI в. не было ясно, какой из принципов возьмет верх: «князь или община, Москва или Новгород».

Право Новгорода и Пскова

О праве, его дальнейшем развитии будем говорить лишь применительно к Новгороду и Пскову. Из Галицко-Волынского княжества не сохранилось ничего из источников права, в дальнейшем здесь господствовало право польско-литовское. К праву Московской Руси мы обратимся чуть позже. От Новгорода и Пскова до нас дошли источники права, свидетельствующие о том, что наряду с Русской Правдой, применявшейся здесь, в этих землях шла интенсивная законотворческая деятельность. Сохранились уже упомянутые договоры о найме князей Великим Новгородом, договоры его с Ганзой и «Гоцким берегом» (остров Готланд в Балтийском море, которым владели шведы), Ригой, регулировавшие торговые и дипломатические отношения республики с соседями. Наконец, сохранились памятники права, собравшие воедино разрозненное законодательство Пскова и Новгорода в XIV–XV вв. – Судные Грамоты.

Новгородская Судная Грамота, составленная в середине XV в. «всеми пятью концами, всем государем Великим Новгородом на вече, на Ярославле дворе», дошла до нас лишь в отрывке (42 статьи начальной части), где дается только характеристика судоустройства и частично судопроизводства. Но в ней отсутствует материальное право.

Псковская Судная Грамота сохранилась лучше, хотя и в единственном списке, списке XVI в., который был открыт (обнаружен) в 1847 г. в библиотеке графа Воронцова в Одессе проф. Мурзакевичем. С того времени ПСГ много раз издавалась. Как и НСГ, она была принята на вече «по благословлению попов всех 5 соборов». Поскольку 5-й собор установлен в Пскове в 1462 г., в литературе утвердилось мнение, впервые обоснованное ещё В.Ф. Владимирским-Будановым, что ПСГ как единый памятник возникла не ранее середины XV в., вобрав в себя памятники более раннего происхождения. К ним относятся первая редакция грамоты 1397 г., принятая после обретения Псковом независимости от Новгорода, грамота князя Константина (начала XV в.) и др. Среди источников обеих грамот необходимо назвать также вечевые постановления, договоры с князьями, княжеские уставы, нормы обычного права (как говорится в ПСГ – «приписки псковских пошлин», т.е. то, что «пошло» по «старине»). Именно ИСТ и дает нам возможность судить о дальнейшем развитии норм права на Руси.

Первое, что необходимо отметить, по равноправие правоспособного населения Новгородско-Псковской республики к возможности защищать свои личные и имущественные права. Памятники права не выделяют ни одной категории населения в качестве привилегированной. Убийство боярина, важного чиновника, или посягательство на его честь особо не оговариваются. И это следует признать ещё одним свидетельством демократизма республиканских порядков, который диктовал равное положение всех свободных сословий в суде. Более того, даже зависимый человек (изорник, огородник или кочетник) мог судиться со своим господином и предъявлять иски по поводу имущества. Как видим, зависимость осуществлялась на сугубо экономической основе.

Все зависимые от феодалов люди сохраняли свою правоспособность при заключении сделок и оформлении обязательств. Все собственники имели одинаковые права на имущество, в том числе на землю, могли ее продавать, дарить, менять и закладывать. Денежный штраф в НСГ напрямую зависел от состояния оштрафованного: чем оно больше, тем штраф выше. За дискредитацию суда, к примеру, боярин уплачивал 50 руб., житьий человек – 20, а молодший – 10 руб.

Итак, какие новеллы появляются в гражданском праве по сравнению с Русской Правдой. 1. Развивается далее право собственности, и теперь среди объектов этого права мы видим не только движимые вещи («живот» – скот, «незрячее имущество», т.е. все остальное), но и недвижимости. Недвижимость определяется в ПСГ термином отчина, а виды «отчины» – это земля, вода (рыболовные угодья) и борти – пчельники (лесные угодья). В отличие от Русской Правды 11СГ четко определяет способы установления собственности, в том числе переход от владения к собственности: наследование, договор, истечение срока давности. Ст. 9 устанавливает для всех объектов, независимо от того, земля это или вода, срок давности в 4 или 5 лет (если человек владеет ими 4 или .5 лет). Это владение должно быть «непрерывным» и «спокойным», т.е. «в эти лета никто на землю не наступал и не судился». И третье условие: если имело место воздействие владельца на вещь или его труд на земле («а будет на той земле двор или нивы розсрадни», т.е. постройки или обработанные поля, «и человек владеет и страждет тою землю»). Мы видим, что то, о чем шла речь лишь предположительно в отношении более раннего периода, существует в полном своем виде теперь.

2. Столь же обстоятельно разработано в ПСГ и залоговое право. Его нормы также свидетельствуют о полной защите законом имущественных прав собственника. Так, заем серебра па сумму свыше 1 рубля требовал заклада имущества. Но если ранее заложенная вещь переходила во владение и пользование залогопринимателя с правом распоряжаться ею, то в ПСГ появляется новая форма залога. Имущество не переходит ни в пользование, ни во владение кредитора, он получает лишь акт, документ на это имущество. Но этот акт лишает собственника возможности отчуждать его или заложить другому.

Такая прогрессивная форма залога, распространявшаяся поначалу на недвижимое имущество, главным образом, землю, была известна и в других русских землях. Но и движимое имущество кредитор, согласно ст. 107 ПСГ, обязан был вернуть в том виде, в каком получил (т.е. и здесь нет права пользования). Невозврат вещи в прежнем виде давал право собственнику вещи судиться с залогопринимателем и требовать возмещения убытка (вплоть до поля – «на поле лезет»). Единственное, что принимает во внимание закон, – это гибель вещи естественным путем (животное умерло) или путем кражи. В таких случаях залогодатель мог обойтись и уменьшенным вознаграждением.

3. Гораздо более развита в ПСГ и система договоров (обязательственное право). Мы находим в ней, во-первых, богатое видовое разнообразие договоров. Кроме известных нам мены, купли-продажи, личного найма, займа, появляются дарение, наем помещений, изорничесгво (приходит на смену закупничеству). Во-вторых, меняется форма заключения договора, на смену устной форме приходит письменная.

Письменная грамота оформляется при купле-продаже, мене, поклаже, займе и других видах договоров. Разве что дарение, чтобы быть действительным, достаточно было засвидетельствовать перед попом или другими «сторонними» людьми. Причем для ряда договоров грамоту нужно было писать обязательно на пергамене или бумаге, а не на диске (поклажи, займа на сумму свыше 1 рубля, доски признавались недействительными). Интересно отметить, что ПСГ признает недействительными договоры купли-продажи или мены, если они заключены в пьяном виде («во время пирушки») и если последовал протест одной из сторон.

4. В Пскове гораздо жестче закон о росте (процентах) на заем. ПСГ называет его гостинцем. Взыскание гостинца допускается лишь тогда, когда требование уплаты долга предъявлено в срок, а не по истечении срока. Не уплачиваются проценты и при требовании долга до окончания срока. А вот должник, предложивший уплату денег до срока, получает право на снижение процентов, он платит их по расчету времени (ст. ст. 73–74). Эти статьи ограничивали самоуправство ростовщиков-банкиров.

5. Две статьи (40 и 41) ПСГ посвящены яичному найму. Первая разрешает дворному наймиту уйти от своего государя до срока, установленного договором (урока), при этом государь вправе заплатить ему заработанное лишь за последний год. Все остальные не в счет, даже если их было 5 или 10. Но не это главное. Главное, что наймит имеет право оформить такой иск, а следовательно, наем не ведет к холопству. А вот плотник (ст. 41), нанявшийся на работу, обязан завершить свой «урок» (ибо у него есть конец, тогда как дворовое дело бесконечно), причем и в том случае, если нет письменного договора. Чтобы плотник доделал свое дело, «государю» достаточно поцеловать крест.

6. В ПСГ, регулирующей отношения в крупном торговом центре, появляется договор найма помещений (аренды) – складов, амбаров, квартир и пр. Для обозначения нанимателя используется термин подсуседник (ст. 103).

Наследственное право развивается в направлении включения в число законных наследников боковых родичей. Кроме сыновей в наследовании участвуют братья, сестры и другие родственники «ближнего племени» (племянники). Это первое упоминание в законе обычая, идущего от века: боковые наследуют за неимением нисходящих. Второе: ПСГ знает оба вида наследования, известные нам ещё по Русской Правде: по завещанию и по закону. Завещание (приказное) пишется обязательно в письменной форме и посему называется рукописанием. Наследование по закону называется отморщиной (т.е. после умершего) и вступает в силу, если человек умрет «без рукописания». Завещание подлежало утверждению и сдаче «в ларь», т.е. в государственный архив при Троицком соборе Пскова.

В-третьих, к наследованию по закону кроме прямых и боковых родичей привлекался переживший супруг, а не только жена. Но как и ранее, переживший супруг владел имуществом умершего только до своей смерти. Однако оба супруга могли посредством завещания назначить наследником и любое другое лицо. Так, ст. 88 говорит: «У кого умрет жена без рукописания, а у ней останется вотчина, то мужу владеть тою вотчиною до своего живота», то есть до смерти, но при одном условии: если «не оженится». А «оженится, ино кормли ему нет». То же положение касается жены (ст. 89). Налицо право пожизненного владения пережившего супруга или кормля. Кормля неприкосновенна, из нее нельзя ничего продать: ни земли, ни сада; если продал – выкупи и отдай наследникам. При вступлении в новый брак можешь претендовать лишь на платье (одежду) и украшения.

Дочери-наследницы в ПСГ не упомянуты. Очевидно, принцип «сестра при братьях не наследница» сохраняется. Можно думать, что древнее право незамужних сестер на приданое сохраняется. Оно в обычае, потому и не оговаривается.

И последнее – о наследниках-сыновьях. Как и в Русской Правде, у них равные права на равную долю наследства. Как и ранее, предпочтение отдается тем, кто остался в доме. Но управление имуществом принадлежит старшему брату. Если у умершего остались долги, он рассчитывается с ними из общего имущества, а не. из своей доли.

Уголовное право

ПСГ делает шаг вперед в определении понятия «преступление». Это не только нанесение материального, морального и физического ущерба частным лицам, как в Русской Правде, но и причинение вреда государству и его органам. Государственное преступление это перевет – измена, которая карается смертной казнью. К перевету приравнено действие гак называемого кромского татя (или «кримского»), т.е. вора, совершившего кражу в кремле, где хранилась государственная казна, акты и прочие ценности. Другое толкование – хромовый вор. Смертной казнью карается в ПСГ и зажигальник (поджигатель), под которым также понимается государственный преступник. К числу преступлений против государства относятся тайный посул судье, насильственное вторжение в зал суда («судебницу»), нанесение ударов судебно-административному лицу – подвернику (очевидно, привратнику).

В ПСГ развита система имущественных преступлений и способы защиты имущества и охраны собственности, что свидетельствует о более высокой степени правовых отношений. Кража (татьба) подразделяется теперь на простую и квалифицированную. К последней относится кража церковного имущества, конокрадство, кража в третий раз, наказывающиеся смертью. ПСГ отличает от татьбы разбой, наход и грабеж. Под находом понимают вооруженное нападение на чужую землю с целью ее захвата (присвоения). Это свидетельство существования достаточно хорошо развитой земельной собственности.

Преступления против личности – убийства, каравшиеся штрафом в 1 рубль (это 200 грамм серебра, что равноценно целому стаду овец), оскорбление – публичное избиение («бой»), приравненное к убийству. Неуплата штрафа влекла за собой выдачу преступника «головой» потерпевшему. Особенно серьезным преступлением, связанным с оскорблением, считалось вырывание бороды, предмета особой национальной гордости русича. За него полагался штраф в 2 рубля.

В отличие от Русской Правды ПСГ не знает членовредительства. Вероятно, членовредительские наказания осуществлялись по нормам самой Русской Правды, которая применялась и в Новгородско-Псковском судопроизводстве.

В остальном система наказаний в ПСГ более продумана. В неё входит смертная казнь, денежный штраф (продажа, а не «вира»), как правило, в размере 1 рубля. Дополнительные штрафы за некоторые преступления идут князю и посаднику. Имеют место и взыскания в пользу потерпевшего. Естественно предположить, что несостоятельные штрафники поступали в зависимость к пострадавшему и оправданному в суде. Определяет ПСГ и размеры пошлин в адрес разного рода судебных лиц.

Суд и процесс

Судебные органы те же, что и во времена Русской Правды: князь, вече, посадник, старосты и др. Судебными полномочиями обладал и «владычен наместник», т.е. наместник новгородского архиепископа. Появляется новый вид суда – братнина, прообраз сословного суда горожан. Первоначально братчина возникла как своеобразное общество для увеселений и пиршеств (клуб), а затем превратилось в союз граждан по профессиям, наподобие будущих купеческих гильдий. По ПСГ братчина могла судить своих сочленов.

Кроме судей ПСГ знает судебных чиновников, дьяков, писцов, приставов, межников, в пользу которых идут судебные пошлины. Так, ст. 82 гласит: «А княжой писец имеет писати судницу о земли, ино ему от судницы взяты 5 денег, а от позовницы – деньга, а от печати – деньга, а от безсудной и от приставной – деньга». Здесь мы видим названия документов, фигурировавших в процессе судебного разбирательства. Судница – судебное решение, позовница – вызов в суд, безсудная – оправдательная грамота, приставная – удостоверение прав пристава. Все документы запечатывались печатью, которой ведал особый судебный чиновник.

Процесс носил состязательный характер, как и в эпоху Русской Правды. Но система судопроизводства уже более отчетлива: после подачи жалобы вызов ответчика в суд осуществляет судебный орган; неявка в суд влечет за собой ряд невыгодных для ответчика последствий, в том числе и привод силой. Известен институт судебного представительства, так называемых пособников, своеобразных адвокатов. Первоначально пособников было разрешено иметь женщинам, малолетним, монахам, глубоким старцам и глухим, затем это право получили все.

Одно из главных достоинств ПСГ заключается в том, что она донесла до нас постановления о судебном поединке – поле, который имел место на Руси наряду с другими доказательствами: сводом, послухами, свидетельскими показаниями, присягой. В ПСГ появляются и письменные доказательства: записи и доски. Они не представляются только при иске посредством заклича.

Что же касается «поля», то оно подключалось в качестве доказательства при отсутствии в споре у сторон других убедительных доказательств. Выйти на судебный поединок по решению суда могла одна из сторон. Малолетние, больные, престарелые и увечные, а также монахи и священнослужители могли выставить за себя наемного бойца. Женщина могла выставить наймита в тяжбе с мужчиной. Победивший на судебном поединке как доказавший свою правоту судом Божиим, выигрывал тяжбу, а сверх того имел право снять с побежденного «доспех», т.е. оружие, с которым тот вышел на бой.

Итак, существенное отличие судебного процесса в Новгороде и Пскове по времена ПСГ заключается, во-первых, в замене публичности (на княжем дворе) канцелярским процессом, закрытым для публики. Устное делопроизводство в суде заменяется письменным. Письменные доказательства преобладают над устными. Огромную роль играет поле. Появляется апелляционная инстанция под именем суда докладчиков, состоявшая из выборных бояр и житьих людей. В целом наблюдается заметное уточнение и расширение норм права, зафиксированных в Русской Правде, приспособление их к новым историческим условиям, к особенностям общественного и политического строя Новгородско-Псковской республики.