ГЛАВА 9. Судебно-психологическая экспертиза свидетелей.

Ч. 3 ст,79 УПК предусматривает обязательное проведение эксперти­зы для определения психического или физического состояния потер­певшего или свидетеля в случаях, когда возникает сомнение в их спо­собности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания.

Почвой для сомнений подобного рода чаще всего служат данные о малолетнем возрасте, низком уровне интеллектуального развития, не­достаточном овладении активной речью интересующего правоохрани­тельные органы лица. Сомнения в способности свидетеля правильно воспринимать важные для дела обстоятельства могут быть основаны также на оценке условий восприятия (быстротечность событий, множе­ство одновременно воздействовавших на человека раздражителей, экс­тремальность ситуации и др.); внутреннего состояния воспринимавшего события лица (например, эмоциональной напряженности, аффекта, рас­терянности и др.); сведений о возможном влиянии на свидетеля или по­терпевшего лиц, заинтересованных в исходе дела; противоречивости показаний, данных в разное время; принципиальном несовпадении со­держания показаний с другими материалами дела; особом содержании воспринимаемых событий (например, способность дошкольника, быв­шего очевидцем убийства, понимать смысл, содержание ситуации, то есть то, что произошло именно убийство).

Судебно-психологическая экспертиза устанавливает новые фактиче­ские данные о психологических особенностях лиц, дающих показания; комплекс психических свойств человека, достаточный (или недостаточ­ный) для полного и адекватного (правильного) отражения конкретных материальных или идеальных явлений. Они могут быть использованы в числе прочих доказательств при оценке достоверности показаний.

Можно выделить три основных типа задач судебно-психологической экспертизы этого вида: 1) установление способности правильно воспри­нимать отдельные факты или внешнюю сторону событий; 2) установле­ние способности правильно воспринимать внутреннее содержание со­бытий или действий, то есть понимать их; 3) установление влияния ус­ловий восприятия на способность правильно воспринимать важные для дела обстоятельства.

В решении задач первого типа главная роль принадлежит исследова­нию особенностей чувственной стороны познавательных процессов ис­пытуемого. Второй тип задач предполагает получение данных об уровне развития и о качествах мышления испытуемого, его памяти, индивиду-

109

альном жизненном опыте, запасе знаний, интересах, некоторых лично­стных особенностях. Наконец, для решения задач третьего типа требует­ся не только исследование психологических свойств испытуемого, но и получение данных, характеризующих разнообразные явления, состав­ляющие условия восприятия предметов или событий.

Общим требованием к решению задач всех трех типов является ис­следование психического состояния испытуемого в момент восприятия и мотивационных компонентов процесса восприятия, в частности, лич­ностного смысла воспринимаемых обстоятельств. При установлении способности давать правильные показания необходимо учитывать, что не все, правильно воспринимаемое, может быть в дальнейшем правиль­но воспроизведено и сообщено.

В процессе сохранения воспринятой информации, особенно лично-стно значимой, происходит ее переработка, в результате которой при воспроизведении воспоминаний они соответствуют содержанию памяти, но не всегда адекватны первоначально воспринятой информации. В этой связи большое значение имеет установление таких психологических особенностей испытуемого, как повышенная внушаемость, склонность к фантазированию, склонность заполнять пробелы памяти образами вооб­ражения, эмоциональная неустойчивость и пр. Важны для оценки досто­верности показаний следствием и судом выявленные в специальном психологическом исследовании индивидуальные признаки памяти.

Показания свидетелей облечены в словесную форму, поэтому одним из важнейших признаков способности давать правильные показания является достаточный для полного и точного изложения воспринятой и сохраненной информации уровень владения речью.

В некоторых достаточно редких случаях возникает необходимость в оценке показаний свидетеля с точки зрения их «психологической досто­верности», которая определяется: а) способностью свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания; б) желанием и стремлением давать правди­вые показания; в) отсутствием ситуации неумышленного случайного введения следствия в заблуждение. Оценка показаний свидетеля психо­логом с этих позиций не означает, что он решает вопрос об их достовер­ности в правовом смысле. Это - компетенция следствия и суда.

В качестве примера приведем судебно-психологическую экспертизу, проведенную по делу об убийстве Г.

12 июля 1986г. в окрестностях пионерского лагеря «Звездный» на территории Одинцовского района Московской области был обнаружен труп несовершеннолетнего Г. с отчлененной головой. В ходе следствия

110

неоднократно допрашивался несовершеннолетний В. На первом допро­се он утверждал, что ничего не знает, а на втором - заявил, что явля­ется очевидцем преступления (потерпевший и свидетель отдыхали в этом пионерском лагере). Однако показания В., которого в процессе расследования допрашивали более 10 раз, были непоследовательными и противоречивыми. В конце концов он заявил (через три месяца после начала расследования), что все его предыдущие показания, кроме дан­ных на первом допросе, являются вымышленными. Он пояснил, что да­вал ложные показания под давлением работников милиции из страха, что его заподозрят в причастности кубийству.

Для решения вопроса о «психологической достоверности» свиде­тельских показаний орган расследования счел необходимым применить специальные научные знания в области психологии и назначил СПЭ.

В рамках экспертизы было изучено II томов уголовного дела, проведен психологический анализ показаний В., включающий изучение всех протоко­лов его допроса относительно совокупности обстоятельств преступления. Выяснялось, идентичны ли в целом показания в отношении отдельных групп обстоятельств, предшествующих преступлению и самого преступ­ления на различных допросах, какова степень совпадения в описании дета­лей и ситуации в целом.

Для решения вопроса о способности свидетеля правильно восприни­мать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них по­казания было проведено психологическое обследование В.: анализ его наблюдательности, памяти, интеллекта и способности к умозаключе­ниям относительно обстоятельств, существенных для предмета дока­зывания, изучены материалы дела

Специально анализировался вопрос, в какой степени изменения пока­заний В. связаны с забыванием, а в какой - являются следствием заве­домой лжи.

Известно, что существуют закономерности изменений показаний во времени, обусловленные процессом забывания событий, при этом подростковому возрасту свойственно заполнение провалов памяти вы­мыслом. При таком непроизвольном изменении показаний, обусловлен­ном забыванием, как правило, изменениям подвергается то, что отно­сится к второстепенным обстоятельствам, например, описанию под­робностей местности, деталей одежды, движений, которые не имели существенного значения. В то же время, суть происшествия излагает­ся однотипно.

В этих случаях свидетель нередко вносит «поправки» в свои показа­ния, новые детали при рассказе о второстепенных событиях. Таким

111

образом, быстрее забываются несущественные детали, по сравнению с личностно значимыми и более яркими. Воспоминания обедняются де­талями при одновременном качественном усилении особо запомнив­шихся впечатлений (опасность превращается в огромную опасность, высокий рост - в гигантский и пр.).

При изменении показаний от допроса к допросу в результате вымыс­ла свидетель изображает по новому целые эпизоды. Количество под­робностей даже увеличивается, а не уменьшается (в том числе мелких и незначительных). Для ложных показаний характерно специфическое поведение свидетеля, который при предъявлении доказательств, ули­чающих его в противоречиях, высказывании сомнений в правдивости показаний, легко и быстро с этим соглашается и меняет показания. Дача показаний нередко сопровождается утрированной демонстраци­ей переживаний, чувств, в то время как при описании реальных собы­тий, которые в действительности наблюдал свидетель, сохраняю тся лишь легкие признаки эмоционального состояния, пережитого в мо­мент наблюдения преступления.

Анализ показаний В. в качестве «очевидца» преступления позволил эксперту с большой степенью вероятности утверждать, что они не­достоверны, ложны. Это не исключает возможности умалчивания или сокрытия действительно известных ему фактов.

Психологический анализ показаний В. позволил вместе с тем выделить наиболее устойчивую часть сообщенной им на допросах информации. Она связана со знакомством с неизвестным мужчиной накануне убийства по инициативе и в присутствии потерпевшего. Во всех протоколах допросов по этим обстоятельствам отражены единая схема изложения, ряд не­противоречивых деталей в сообщениях о последовательности событий, ситуации встречи и разговора, а также примет мужчины. Это позволило предположить, что в этой части В. воспроизвел информацию о фактах, которые он действительно воспринимал.

Эксперт счел допустимым высказать мотивированное мнение о возможных мотивах дачи ложных показаний. Расследование убийства создало специфическую ситуацию в пионерском лагере: происшествие вызвало бурную эмоциональную реакцию детей и взрослых, большой интерес, страх перед преступником. В этих условиях В., как вероят­ный свидетель оказался в центре внимания и, стремясь сохранить это, фантазировал, рассказывая об убийстве в качестве «очевидца». После того как об этих рассказах стало известно органу расследования и В. был вызван в качестве свидетеля, он из соображений престижа не мог отказаться от своих рассказов. Справедливость этого вывода под-

112

тверждается и тем, что была установлена склонность В. к тому, чтобы «приврать», пофантазировать, рассказывать неправдоподоб­ные истории и пр.

Против достоверности показаний о том, что В. являлся очевидцем убийства также могло свидетельствовать и то, что он никому, вклю­чая друзей, мать, брата не рассказывал о происшедшем в первые дни. В деле отсутствуют также сведения о «необычном поведении» В. 10 и 11 июля 1986г., что невозможно объяснить в случае, ели он действи­тельно являлся очевидцем жестокого преступления.

Заключение экспертизы было использовано следствием при даль­нейшем расследовании уголовного дела.

Необходимо отметить, что в подавляющем большинстве случаев этот вид экспертизы проводится в отношении детей дошкольного и младше­го школьного возраста. На практике заметно проявляются две крайности при подходе к показаниям детей: либо переоценка их реальных возмож­ностей, либо полное отрицание способности детей правильно воспри­нимать события и сообщать о них. Однако, представляется, что при пра­вильной организации и квалифицированном проведении допросов детей возможно получение достаточно полных, надежных и объективных по­казаний, даже об относительно сложных фактах, в том числе о событи­ях, понимание которых представляет для ребенка большую сложность.

Несмотря на принципиальную важность экспертизы свидетельских показаний детей, мы не будем специально останавливаться на ее специ­фике, так как это направление разработано в литературе и на практике достаточно полно (Коченов М.М., Осипова Н-Р. и др.). Мы же, как уже указывалось, ставим перед собой задачу в этой работе делать акцент на новые подходы и на новые направления СПЭ.

Основные вопросы, решаемые данным видом экспертизы:

L Каковы индивидуальные особенности познавательной деятельно­сти свидетеля (потерпевшего)?

Имеются ли у свидетеля (потерпевшего) психологические особен­

ности (например, повышенная внушаемость, склонность к фантазирова­

нию и др.), снижающие способность правильно воспринимать события

или предметы (указать какие) и давать о них правильные показания?

Каково было психическое состояние свидетеля (потерпевшего) в

момент восприятия событий или предметов (указать каких)?

Учитывая психологические особенности, психическое состояние

свидетеля (потерпевшего) и условия, в которых воспринимались собы­

тия или предметы (указать какие), мог ли испытуемый их правильно

воспринимать?

ИЗ

Учитывая психологические особенности свидетеля (потерпев­

шего), может ли он давать правильные показания о важных для дела

обстоятельствах?

Учитывая уровень психического развития свидетеля (потерпевше­

го) и его психологические особенности, мог ли он понимать внутреннее

содержание (какое именно) событий (указать каких)?