§ 2. РЕАЛИЗАЦИЯ ИНДИВИДУАЛЬНОГО ПОДХОДА НА СТАДИИ ДОПРОСА

Второй этап индивидуального подхода состоит в практическом осуществлении следователем намеченного плана допроса.

Реализация плана зависит, с одной стороны, от личности следователя, с другой—от личности допрашиваемого, выступающих как элементы единой системы.

Закрепленные в процессуальном законе требования общества к следователю не всегда и не во всех случаях исчерпывающе определяют его деятельность. На его позицию, кроме объективных факторов (нормы закона, профессиональные знания, положения тактики допроса, организация работы следственного органа и т. п.), оказывают влияние одновременно и субъективные факторы, т. е. внутренние и личностные источники деятельности — психическое состояние, мотивы, цели, убеждения, идеалы, способности следователя.

Сообразно с этими субъективными факторами при одних и тех же объективных факторах позиции разных следователей оказываются неодинаковыми. Наши опыты показали, что каждый следователь по-своему воспринимает тактическую ситуацию и по-разному осуществляет индивидуальный подход. При этом природа и форма многих действий следователя зависит от установок и импульсов, которые он не всегда может сознавать и которыми не во всех случаях может управлять: они определяются привычными для него формами поведения и реагирования на поступки других людей. Потому он далеко не всегда и не сразу оказывается способным объяснить, почему так поступает. Следователь просто убежден или «чувствует», что именно это действие является более эффективным, оптимальным. Наконец, подход следователя нередко обусловливается его личными представлениями о свидетеле, потерпевшем, подозреваемом, обвиняемом, о целях допроса, о собственных возможностях и т. д.

Поэтому можно говорить о разных типичных ролевых позициях или профессиональных типах следователей. В этом плане заслуживает одобрения осуществляемый А. Р. Ратиновым поиск типов следователей. Необходимость подобных изысканий вызывается и испытываемым еще у нас недостатком квалифицированных следователей1. Эти исследования по мере их расширения и углубления позволят выяснить, каким образом общечеловеческие качества и типы характера отражаются на следственной работе, определить, в чем конкретно состоят и как проявляются специфические черты и способности следователя, сопоставить эффективность его работы с различными личностными свойствами. Несомненно, эти вопросы являются предметом самостоятельного исследования, и мы коснулись их лишь для того, чтобы показать, насколько сложен психологический аспект индивидуального подхода.

Анализируя процедуру принятия решения участниками допроса, мы выделяли три его аспекта: цели, которые ставят перед собой участники; методы достижения этих целей (образы действий); объективную тактическую обстановку, которая как поле их взаимодействия отражается в сознании каждого из них. Следователь, исходя из анализа этих аспектов, может судить о наличии или отсутствии психологического контакта.

Первоочередной задачей следователя на стадии практической реализации своего решения является проверка правильности предварительной диагностики личности допрашиваемого, сделанной в стадии подготовки, и тактической ситуации в ходе своего первичного общения с ним. Такая диагностика требует от следователя умения понимать внутренний мир человека. Психологическое проникновение следователя во время допроса—это познание им допрашиваемого на основе собранных сведений, толкование внешних проявлений внутреннего состояния лица, имитация его рассуждений. Только разобравшись в позиции и поведении допрашиваемого, следователь окончательно продумывает соответствующий индивидуальный подход.

В криминалистической литературе неоднократно указывалось, что, наблюдая за допрашиваемым во время допроса, следователь должен подмечать те или иные изменения в его поведении (грубость, резкость, предупредительность), настроении (угнетенное, радостное) и облике (побледнел, покраснел, волнуется) и, учитывая психологию допрашиваемого, находить им правильное объяснение, делая необходимые выводы и соответственно перестраивая тактику допроса в целях получения правдивых и правильных показаний. Все это и есть психологическое проникновение и управление поведением допрашиваемого. Оно достигается, как говорят кибернетики, благодаря действию механизма обратной связи, обеспечивающей следователя информацией о результатах своего воздействия, о тактической ситуации. Для следователя информирующая обратная связь имеет большое практическое значение. Он в соответствии с реакцией допрашиваемого на воздействия корректирует свое поведение. Если следователь пренебрежительно относится к обратной связи на допросе или неправильно ее понимает, то его управляющее воздействие может не достигнуть цели.

Сущность и роль управляющей деятельности следователя в процессе допроса станет более ясной, если мы попытаемся взглянуть на них с точки зрения кибернетики. О процессе взаимодействия людей Норберт Винер писал:

«Устанавливая связь с другим лицом, я сообщаю ему сигнал, а когда это лицо в свою очередь устанавливает связь со мной, оно возвращает подобный сигнал, содержащий информацию, первоначально доступную для него, а не для меня. Управляя действием другого лица, я сообщаю ему сигнал, и, хотя сигнал дан в императивной форме, техника коммуникации в данном случае не отличается от техники коммуникации при сообщении сигнала, факта. Более того, чтобы мое управление было действенным, я должен следить за любыми поступающими от него сигналами, которые могут указывать, что приказ понят и выполняется»2.

Стало быть, важным условием правильного управления поведением допрашиваемого является непрерывное получение следователем информации о различных сторонах своего взаимодействия с ним, о результатах примененных к нему тактических приемов.

Некоторые ученые рассматривают не весь объем информации, которой обмениваются следователь и допрашиваемый, и сводят ее только к тому, что участники вопроса передают друг другу посредством речи3. В действительности же информация, циркулирующая между ними, значительно шире. Так, информация, которую получает следователь во время допроса, слагается из:

информации, относящейся к личности допрашиваемого, переживаемому им психическому состоянию поведению;

информации, сообщаемой самим допрашиваемым относящейся к предмету допроса;

информации следователя о собственном поведении на допросе; информации о ходе допроса;

информации об общих результатах допроса. 

Весь этот комплекс информации по мере ее поступления следователем мысленно анализируется, оценивается и сопоставляется с ранее собранными сведениями по делу. Широта охвата следователем информации, полученной в процессе взаимодействия с допрашиваемым, отбор и использование одних сведений, полное или частичное игнорирование других зависят от их объективного значения, а также от умения следователя разбираться в психологии людей, от его профессионального опыта и знаний.

Обвиняемый, подозреваемый, потерпевший, свидетель в меру своих возможностей тоже истолковывает поведение следователя, имитирует его рассуждения про себя.

Для допрашиваемого, относящегося к числу добросовестных, информационную нагрузку будут нести внешность следователя, объективность, справедливость поступков, поведения и тому подобные факторы. Допрашиваемый, дающий ложные показания, старается убедить следователя в истинности того, о чем рассказывает. Для этого он заботится о том, чтобы его показания внешне выглядели убедительными и чтобы в них не было противоречий. Свой рассказ лгущий допрашиваемый сопровождает соответствующей мимикой, пантомимикой, вокальной мимикой, стараясь эмоционально воздействовать па следователя. Он интересуется тем, что известно следователю о предмете допроса и о нем самом, умеет ли следователь проявлять настойчивость, каковы слабые стороны его характера, используя которые можно скрыть важные для дела сведения. Поэтому в осуществлении индивидуального подхода большую роль играет психическое состояние самого следователя. При любых обстоятельствах допроса ему нельзя терять равновесия, выдержки. Отсутствие самообладания сыграет на руку недобросовестному свидетелю, потерпевшему, подозреваемому, обвиняемому которые могут использовать нервозность следователя в своих целях. Спокойная уравновешенность и волевое регулирование своего состояния являются благоприятной психологической предпосылкой индивидуального подхода. Надо учитывать также, что самодисциплина следователя делает его психологические наблюдения более глубокими и психологически тонкими.

Приступая к допросу, следователь обычно заранее знает, какой факт надо выяснить, и хотя сведения, которыми он располагает, дают основание для некоторых предположений, он не знает, какие показания даст допрашиваемый. Вопрос об искренности или неискренности допрашиваемого, правдивости или ложности его показаний предварительно решается в ходе допроса. С того момента, когда допрашиваемый входит в кабинет и садится, в форме его приветствия, в манере держаться, в выражении лица, в движениях следователь старается отыскать признаки, по которым можно было бы судить о том, что за человек к нему явился по вызову. каковы его намерения.

О внутренних процессах, управляющих людьми, можно судить по внешним проявлениям поведения свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого.

Нередко люди без слов, по глазам, по выражению лица «угадывают» мысли и внутреннее состояние собеседника. Однако во внешнем выражении настроений, чувств людей имеются значительные индивидуальные различия. У одних настроение, чувства быстро отражаются па лице, в голосе, в поведении, а у других они скрыты. Кроме того, одни и те же эмоциональные проявления могут вызываться разнородными переживаниями. Так, смех может быть не только от веселого настроения, по и от грустного («сквозь слезы»); утомление может выражаться у одних в заторможенной мимике, у других — в возбужденной.

Хотя проявления чувств чрезвычайно многообразны и динамичны, в целом они имеют типичный характер. Так, по мимике и позе допрашиваемого можно определить, как сосредоточил он свое внимание, чтобы припомнить забытое. Когда человек сосредоточенно думает, стараясь вспомнить то, что интересует следователя, мимика его будет характеризоваться разведением осей глаз («отсутствует взор»). Когда допрашиваемый чувствует напряженность в непривычной для него обстановке, то это проявляется в скованности позы и в своеобразной мимике. Напряженность может сопровождаться также вегетативными нарушениями: изменением цвета лица, наступлением потливости, дрожанием пальцев рук, суетливостью, заиканием, сбивчивостью речи и т. д.

Надо считаться и с тем, что заинтересованный свидетель, потерпевший и тем более подозреваемый, обвиняемый сознательно стараются маскировать свои намерения, переживаемые состояния. Допрашиваемый, давая ложные показания, пытается убедить следователя в истинности того, что говорит. Для этого он нередко пытается изобразить определенное психическое состояние, наигранность которого можно заметить. Одни допрашиваемые сопровождают свой рассказ соответствующими экспрессивными средствами речи; другие—проявляют скупость во внешнем выражении своих чувств; третьи — подчеркнуто любезны, вежливы, деликатны; четвертые—стараются вызвать жалость, сочувствие у следователя и т. д. Некоторые заинтересованные субъекты умышленно раздражают следователя, грубят с тем, чтобы вывести его из равновесия, сбить его с запланированного допроса и таким образом избавиться от ответов на нежелательные для них вопросы.

Однако в интерпретации внешних проявлений психического состояния и намерений допрашиваемого должна быть крайняя осторожность. А.Е.Брусиловский правильно отмечал, что «увлечение чтением иллюстрированных и выразительных жестов, мимики, движений может легко привести к неоправданной переоценке собственной проницательности, к беспочвенной уверенности в своем умении читать в душах»4.

Подобная тенденция для следователя опасна и чревата серьезными заблуждениями. Нельзя делать вывод о ложности и правдивости показаний только из оценки внешних реакций свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого. В. Гаккебуш и И. Залкинд правильно писали, что «замешательство допрашиваемого не всегда доказывает желание скрыть истину или боязнь быть изобличенным во лжи. Часто лжец стоит на своем, а говорящий правду под конец нередко начинает путаться и колебаться, смущенный возникшими сомнениями в правдивости его слов»5.

Представление о том, какое отношение может иметь лицо к исследуемому факту, можно составить, выясняя демографические показатели, взаимоотношения допрашиваемого с другими участниками процесса. Однако главным источником, по которому следователь судит о допрашиваемом, является рассказ последнего.

Установление и поддержание с допрашиваемым психологического контакта предполагает проявление со стороны следователя максимального такта по отношению к допрашиваемому с тем, чтобы он ощутил атмосферу доброжелательства и избавился от напряжения, стесненности, которые часто порождаются обстановкой допроса.

В криминалистической литературе понятие «такт» нередко сводят к рекомендациям, согласно которым допрос нужно производить уверенным спокойным тоном, не торопиться; внимательно и спокойно выслушивать рассказ допрашиваемого; не допускать высокомерности, враждебности или заискивания перед допрашиваемым. Все это верно, но такие рекомендации носят слишком общий характер; их в одинаковой степени можно было бы отнести к любому роду общественной или государственной деятельности. Следственный же такт имеет свою специфику и соответствующую ей психологическую основу, которая нуждается в специальном изучении.

По нашему мнению, проявление следственного такта в ходе допроса должно отвечать следующим требованиям: 

уважение достоинства допрашиваемого; 

чуткое и внимательное отношение к поведению допрашиваемого и проявлениям его психического состояния;

правильное определение собственной процессуальной позиции на допросе; 

тактически продуманная помощь в преодолении психологического барьера, умелое направление допрашиваемого к волевой и мыслительной активности во время допроса; 

спокойная уверенность и уравновешенность в обращении с допрашиваемым;

правомерное и тактически оправданное сочетание делового и эмоционального общения с допрашиваемым.

Из сказанного можно заключить, что следственный такт—это проявление профессиональной этики следователя, его подход к допрашиваемому с соблюдением нравственных правил и чувства меры. Иными словами, следственный такт—это этическая сторона индивидуального подхода следователя к допрашиваемому.

Следственный такт обязателен независимо от того, добросовестен или недобросовестен допрашиваемый, активно или пассивно настроен он во время допроса.

У каждого следователя стиль допроса, линия проявления следственного такта могут быть своеобразны, но несмотря на это, следователь на допросе всегда должен стремиться вести себя естественно, просто, демонстрируя спокойную уверенность.

Только искренний, серьезный, деловой тон способствует установлению и поддержанию с допрашиваемым психологического контакта. Сказанное, однако, не означает, что надо исключить и чисто внешнюю, тактически эффективную форму эмоционального общения. Сухость и холодная официальность следователя с допрашиваемым могут создать «натянутость» обстановки, затруднить тактически важный эмоциональный контакт.

В преодолении подобного барьера, в психологической адаптации к условиям допроса может помочь допрашиваемому следователь, который создаст соответствующий психологический климат, благотворно влияющий на процесс дачи показаний.

Индивидуальный подход при кооперативной ситуации

Когда допрашиваемый добровольно рассказывает обо всем, что ему известно, и оказывает содействие в выяснении обстоятельств дела, задача следователя значительно облегчается. Но и при этом следователю нельзя быть пассивным и видеть свою задачу только в процессуальном закреплении полученных сведений.

Вопрос о том, какой тактический прием, когда, к кому и с какой целью следует применить, решает в ходе допроса только следователь. Здесь умозрительные рассуждения бесполезны, а наши экспериментальные исследования показывают, что все тактические приемы, предназначенные для использования в бесконфликтных ситуациях, при оптимальном применении способны дать положительный эффект. На основе этих экспериментов мы можем сформулировать несколько наиболее общих тактических рекомендаций:

чтобы улучшить работу памяти допрашиваемого, целесообразно пользоваться тактическими приемами «смежность», «сходность», «контрастность», где средствами применения могут быть крупномасштабная карта, план, схема, метр и т. д.;

когда допрашиваемый неправильно описывает признаки предметов, явлений, следует прибегать к использованию в тех же тактических приемах в качестве средств воздействия на память сходных понятий, словарей, шкалы цветов, рисунков, фотоснимков, моделей, макетов или тактических приемов «перифраза», «дизассоциация»;

точности воспроизведения можно добиться, применяя вспомогательные методы фиксации показаний, предложив допрашиваемому изготовить рисунки или чертежи. Если, допустим, свидетель затрудняется словесно описать форму какого-либо предмета или его частей, охарактеризовать место происшествия, то, применяя тактический прием «наглядность», можно попросить его изобразить предмет на бумаге.

Большой эффект дает допрос свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого на месте происшествия. Выступая как разновидность тактического приема «наглядность», такой допрос оживляет в образной или эмоциональной памяти допрашиваемого воспоминания о том, что он делал, видел и слышал.

Поведение, действия следователя могут оказывать разное влияние на допрашиваемого в зависимости от того, как они воспринимаются и интерпретируются. Поэтому в кооперативных ситуациях допроса помощь следователя в воспроизведении информации и припоминании забытого не должна носить характера внушения.

Внушение—особая форма воздействия, заключающаяся в том, что у человека вызывается известное представление, идея и чувство не путем логического рассуждения, а исключительно путем указания на появление у него этого представления, чувства и т. д.6 При внушении активная роль субъекта отступает на второй план и воздействие воспринимается личностью без всякой критики. Если в конфликтных ситуациях внушение положительных представлений, мыслей, чувств допустимо и даже необходимо, то в кооперативных ситуациях внушать допрашиваемому мысли и чувства нет надобности, а внушение сведений даже недопустимо.

Вопрос о внушающем воздействии следователя на добросовестного допрашиваемого был предметом многочисленных исследований как за рубежом, так и у нас в стране. Эти исследования дали значительный материал, свидетельствующий о необходимости осторожного и вдумчивого подхода к добросовестному допрашиваемому при получении от него показаний7.

Внушению более подвержены люди впечатлительные, робкие, стеснительные, а также находящиеся в состоянии утомления. По этому поводу Б. Ф. Поршнев пишет:

«Некритическая внушаемость может быть подмечена у всех без исключения людей, но в очень разной степени: у детей много более, чем у взрослых; у людей утомленных и истощенных сильнее, чем при хорошем самочувствии; при сниженном тонусе коры мозга, при страхе, растерянности, неуверенности сильнее, чем в спокойном, бодром состоянии»8. Очевидно, что в подобных состояниях усиливается возможность внушающего воздействия следователя и, несомненно, снижается результативность допроса. Поэтому следователю важно следить за проявлением собственного поведения, эмоционального состояния и, когда это нужно, стараться быть непроницаемым.

При допросе нельзя не учитывать внушающего воздействия на допрашиваемого общественных настроений, различных толкований, которые ведутся вокруг расследуемого события, давления заинтересованных лиц, влияния газетных сообщений, если они тенденциозно освещают факты.

Внушение может происходить под влиянием неправильной постановки следователем вопросов допрашиваемому. Мы считаем, что вопросы следователя должны отвечать следующим требованиям: 1) предметность (допрашиваемый должен совершенно отчетливо представлять то, что конкретно следует раскрыть); 2) истинность; 3) ясность смысловой структуры; 4) лаконичность объема; 5) нейтральность (которая не сковывала бы свободу и самостоятельность отвечающего).

Прежде чем задать вопрос, следователь должен уяснить себе, что он желает выяснить у допрашиваемого, и выразить это ясно, четко, лаконично и понятно с тем, чтобы исключить превратное понимание сути вопроса. В формулировке вопроса не должна содержаться какая-либо информация, внушающе воздействующая на допрашиваемого. Вопрос должен быть поставлен так, чтобы, отвечая на него, допрашиваемый черпал материал только из фактически им воспринятого и сохраненного в памяти.

Индивидуальный подход при конфликтной ситуации допроса

Допрашиваемый, выступающий в системе допроса объектом управления, не всегда положительно реагирует на воздействия норм процессуального закона. При этом он, исходя из антиобщественных мотивов, проявляет отрицательную направленность воли (негативизм, упрямство, несамостоятельность) или действует по внушению. Внешне эти формы противодействия выражаются в бездействии (отказе от дачи показаний, умолчании каких-либо обстоятельств или несообщении запрашиваемых сведений) либо в активном противодействии (дача заведомо ложных показаний, обман, проявление грубости, инсценировка обморока).

Конфликтная ситуация предполагает особо высокие требования к индивидуальному подходу следователя. Сущность этого подхода заключается в выработке на основе следственного такта соответствующих управляющих воздействий для преодоления противодействия допрашиваемого.

Конфликтная ситуация обязывает следователя знать нелояльные приемы, которые могут использовать заинтересованные допрашиваемые, учитывать закономерности, определяющие поведение лица при конфликте, уметь управлять конфликтующим допрашиваемым, проявляя наибольшую тактическую гибкость и психологическую тонкость во взаимодействии с ним.

Конфликтная обстановка допроса, как и всякий конфликт, имеет две стороны — внешнюю и внутреннюю.

С внешней стороны конфликт во время допроса—это соперничество между допрашивающим и допрашиваемым, проявляющееся в противодействии их друг другу.

С внутренней стороны конфликтная обстановка допроса представляет собой, во-первых, соотношение различных информационных систем (определенную взаимосвязь допрашивающего и допрашиваемого), принимающих, сообщающих и использующих информацию друг о друге, а во-вторых, двустороннее решение направляющих ход допроса взаимосвязанных и взаимоопределяющих мыслительных задач, лежащих в основе поведения допрашивающего и допрашиваемого.

На практике мы видим преимущественно внешнее проявление конфликта и его результат. За этой внешней оболочкой конфликтной ситуации допроса скрываются вырабатываемые обеими сторонами цели, намерения и планы действий, а также представления друг о друге, о предмете допроса, о самом конфликте. Вторая сторона конфликта, развертываясь во внутреннем, мысленном плане, является основным его содержанием, и потому умение проникать в нее имеет исключительное практическое значение.

Проникновение в содержание помогает определить характер конфликта и в зависимости от этого выбрать эффективные способы его разрешения, наиболее оптимальные тактические приемы допроса.

В советском уголовном процессе основной формой воздействия является убеждение. Потому в ходе индивидуального подхода следует снять противодействие допрашиваемого путем использования тактических приемов, предназначенных для использования при конфликте с нестрогим соперничеством («беседа», «снятие напряжения», «настройка» и др.).

Лицо, которое на допросе исходит из своих эгоистических побуждений, не всегда считается с аргументированными доводами следователя. В этом случае применяются тактические приемы, предназначенные для использования в конфликтных ситуациях со строгим соперничеством, в частности «внезапность», «создание напряжения», «инерция» и др.

Мы не будем останавливаться на том, какие конкретные задачи может ставить перед собой следователь, оказывая воздействие на допрашиваемого, и в каких формах, вариантах они могут реализоваться. Это вопрос о целях и методах применения тактических приемов допроса, составляющий предмет криминалистики. Сейчас нас интересует другое: на чем основаны воздействия, которые побуждают конфликтующего свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого вступить в психологический контакт со следователем и дать правдивые показания.

Воздействие тактических приемов является не физическим, а психологическим. Это воздействие основано на побуждении и реализации определенных психологических сил у допрашиваемого: переживаний, мыслей, желаний, действий.

Вопрос о том, при каких условиях происходит возникновение таких психологических сил, нуждается в дальнейшем изучении. Пока что на основе использования результатов общепсихологических исследований9 и анализа применения на практике тактических приемов допроса мы можем выделить четыре типа условий, при которых тактические действия следователя приобретают силу и регулируют поведение допрашиваемого, который сначала не желал вступить в психологический контакт.

Первый тип условий—когда действия следователя выступают для заинтересованного допрашиваемого как выражение социальных сил и отношений.

Это сила властных полномочий следователя, требующего от допрашиваемого выполнения норм процессуального закона, сила права следователя на применение различных санкций. Здесь психологические силы, которые придают действиям следователя способность влиять на допрашиваемого, рождаются из отношения последнего к полномочиям следователя и нормам закона.

Второй тип условий — когда действия следователя имеют характер непосредственною воздействия на личность допрашиваемого. Такими прямыми личностными воздействиями является эмпатия, т. с. непосредственное заражение переживаниями, настроениями, прямое воздействие воли и мыслей следователя на поведение и убеждения допрашиваемого. В психологии такое явление прямого воздействия называют резонансом личностей. В основе его лежат такие механизмы, как подражание, Авторитет, вера и т.п.

Третий тип условий — когда действия следователя, осуществляющего индивидуальный подход, переживаются допрашиваемым как выражение опосредствованных личностных отношений. В этом случае субъект допроса сознательно реагирует на мотивы, цели, чувства, мысли, которые он усматривает в действиях следователя. Источником воздействия здесь выступает не личность и не поведение допрашивающего. Личностный резонанс вызывают цели, мотивы, чувства, мысли, которые следователь преподносит допрашиваемому, демонстрируя поведение других участников процесса (свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого). Такое отношение между личностями в психологии называется референтным отношением.

Четвертый тип условий — когда допрашиваемый реагирует на тактическую ситуацию, созданную следователем. В данном случае воздействие оказывает информация, которую создает воображение заинтересованного лица в процессе восприятия им тактической обстановки.

Описанные четыре типа условий тактических воздействий на допрашиваемого, по нашему мнению, имеют большое практическое значение. Учет их на практике поможет следственным работникам эффективней применять тактические приемы, добиваться общей результативности допроса.

Выбор тактического приема зависит от целого ряда условий. В частности, должны учитываться позиция допрашиваемого, его индивидуальные особенности, ситуация, которая создается в ходе допроса, предмет допроса, данные, которыми располагает следователь о предмете допроса, и т. д.

Применение тактических приемов в конфликтных ситуациях должно согласовываться с общим замыслом следователя. При этом важно соблюдать последовательность их воздействия, разумную логичность. Не следует необоснованно прерывать применяемый прием и заменять его другим. В этом заинтересованный допрашиваемый может усмотреть неподготовленность следователя к допросу, его нерешительность или незнание обстоятельств дела.

Сложность и трудность допроса недобросовестного свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого заключаются в том, что не всякое тактическое воздействие и не у каждого следователя достигает цели. Объясняется это, главным образом, незнанием следователем условий воздействия тактических приемов, неумением правильно, в соответствии с психологическими особенностями личности допрашиваемого, применить тактический прием, верно интерпретировать используемое средство. Некоторые следователи применяют по очереди все приемы, которыми они обладают, пока какой-нибудь из них не окажет на допрашиваемого нужного воздействия. Зачастую это не дает желаемых результатов и допрашивающий, разуверившись в возможности получения правильных показаний, ищет обходные пути и другие источники доказательств, но не всегда их находит. Иногда следователь, оказавшись неспособным обеспечить правильный индивидуальный подход к допрашиваемому, вступает с ним в конфликт. Тогда получение правдивых показаний затрудняется уже по вине самого допрашивающего.

Чтобы достигнуть результативности тактических приемов и допроса в целом, следователь к выбору индивидуального подхода должен подойти с точки зрения двух принципов: принципа гарантированного результата и принципа превосходства10.

Принцип гарантированного результата применительно к допросу означает, что следователь не должен действовать на авось. Какое бы решение ни принял недобросовестный допрашиваемый, как бы он ни ухищрялся, прием, который применяется следователем, должен дать определенный результат, поколебать позицию допрашиваемого, побудить его сообщить хотя бы минимум информации о скрываемом факте. Конечно, невозможно составить «рецепт», пригодный на все случаи. Каждое дело имеет свои особенности, связанные с характером совершенного преступления, кругом лиц, которым известны те или иные обстоятельства, и рядом других условий. Соответственно этому подход следователя к допрашиваемому должен быть строго индивидуален. Речь идет здесь о том, чтобы следователь из всех тактических рекомендаций и приемов умел выбрать и применить те, которые в аналогичных ситуациях окажутся наиболее продуктивными.

Сущность принципа превосходства заключается в том, что следователь должен превосходить (опережать) допрашиваемого в построении цепи рассуждений о конфликте и в программировании своего поведения, соотнося его с планом соперника. При этом мысль, пришедшая в голову допрашиваемому, должна отражаться, имитироваться следователем (конечно, с его точки зрения). В этом случае следователь может реализовать оптимальное решение, оперируя не только данными, которые у него уже имеются, но и теми картинами, которые отражаются в его голове при имитации рассуждений конфликтующего допрашиваемого. Стало быть, превосходство зависит от того, как рассуждают соперничающие стороны, т. е. следователь и допрашиваемый.

Если даже следователь не обладает достаточными сведениями об обстоятельствах расследуемого дела и его имитационные возможности не превышают имитационные способности допрашиваемого, то и тогда последний свою заранее заготовленную легенду вынужден подвергать корректировке, изменению, дополнению. Ложные показания, естественно, не могут состоять из одного вымысла и потому извращенные, не соответствующие действительности данные одной части обязательно будут противоречить другой, правдивой части показаний. Если следователь обладает более высоким рангом рефлексии (способностью отражать чужую мысль) и на его стороне преимущество в знании фактических обстоятельств дела, то он сможет вынудить недобросовестного допрашиваемого отказаться от запланированного решения и дать правдивые показания.

Иногда решение дать ложные показания возникает у потерпевшего, свидетеля, обвиняемого либо подозреваемого во время допроса. Но время между решением, обдумыванием ложных показаний и их изложением следователю предельно ограничено. Это затрудняет процесс формирования ложной информации. Дефицит времени, испытываемый допрашиваемым в этом случае, помогает следователю убедить допрашиваемого изменить позицию и дать правдивые показания.

Вступая во взаимодействие со следователем, лицо, сообщившее ложную информацию, неизбежно испытывает трудности. Допрашиваемый пытается синхронно имитировать логические умозаключения следователя и должен принять решение—как поступить дальше, какой ответ дать на вопрос следователя в каждом конкретном случае. От знаний, умения, опыта и мастерства допрашивающего зависит, в каком направлении пойдет мышление допрашиваемого, который дает ложные показания: будет ли он продолжать лгать либо примет решение говорить правду.

В правильном построении и применении тактических приемов немаловажную роль играет и интуиция следователя. Она при допросе проявляется в принятии правильного решения без длительного обдумывания и достаточной мотивировки11.

Нередко следователь при очень малом исходном материале, по ничтожным признакам поведения допрашиваемого строит правильный индивидуальный подход. Интуитивное решение вопросов достигается благодаря значительному жизненному опыту и профессиональному мастерству. Таким образом, в целом успех допроса в решающей мере зависит от правильного определения следователем индивидуального подхода к допрашиваемому на стадии подготовки к допросу и всесторонне продуманной его реализации в ходе допроса.

Подытоживая изложенное в книге, мы хотели бы еще раз отметить, что закономерности поведения свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого на допросе, механизмы тактических воздействий следователя на этих лиц весьма сложны. Вооружение практических работников научными психологическими знаниями, позволяющими самостоятельно разобраться в этих механизмах и закономерностях психики допрашиваемых, является одной из гарантий соблюдения законности, защиты прав и интересов граждан, участвующих в уголовном процессе.

Возрастание роли науки в деятельности органов расследования ставит перед судебной психологией много столь же теоретически интересных, сколь и практически важных проблем. Судебная психология, используя идеи кибернетики, может формировать новые взгляды на методы и задачи изучения допроса, стимулировать пересмотр уже накопленных в процессуальной науке и криминалистике фактов с целью их дальнейшего совершенствования. Такая перспектива не может не вдохновлять к дальнейшим научным поискам, которые приведут к новым более эффективным результатам.

1 Более 30% следователей прокуратуры составляют молодые специалисты, часть из которых не имеет достаточной квалификации («Соц законность», 1973, № 8, с 8)

2 Винер Н. Кибернетика и общество. М., ИЛ, 1958, с. 30.

3 Костров А И. Значение судебной психологии для определения тактики допроса свидетеля — Сб. «Использование научных методов и технических средств в борьбе с преступностью» Минск, 1965, с 60

4 Брусиловский А. Е. Судебно-психологическая экспертиза. Юриздат, НКЮ УССР, 1929, с. 21.

5 Гаккебуш В., Залкинд И. Курс судебной психопатологии. Юриздат НКЮ УССР, 1928, с. 385.

6 Бакеев В. А. Влияние мнения неорганизованной группы и сложившегося коллектива на проявление внушаемости личности. — «Вопросы психологии», 1971, № 4, с. 89.

7 Подробнее об этом см.: Доспулов Г. Г., Мажитов Ш. М. Психология показаний свидетелей и потерпевших. Алма-Ата, 1975, с. 173 и далее.

8 Поршнев Б. Ф, Социальная психология и история. М., 1964, с. 140, 141.

9 Ительсон Л Б Проблемы современной педагогической психологии М, 1970, с 40.

10 Исследование операций. М, 1972, с. 118.

11 Юровская М. А. Схема для изучения характеристики профессий.—Сб. «Интеллигентный труд». М., 1925, с. 81; Лернер А. Начала кибернетики. М., 1967, с. 291.