3. Регламентация участия вооруженных сил в подавлении конфликтов гражданского характера

Конституции европейских государств разрешают использование вооруженных сил и военнослужащих не только для отражения агрессии извне и ведения боевых действий против иностранного государства.

Действующая Конституция Дании воспроизводит норму, впервые закрепленную Конституцией Датского Королевства 1915 г. (ст. 87) и разрешающую применение военной силы для подавления конфликтов гражданского характера. Такое применение возможно при двух условиях: во-первых, конфликт должен иметь основания классифицироваться как "восстание" (в другом переводе - "мятеж")*(221) и, во-вторых, к "толпе" было трижды обращено требование: "именем Короля и закона" - разойтись, но это требование не возымело действия.

В связи с особой значимостью рассматриваемой конституционной нормы приведем ее целиком: "В случае восстаний вооруженные силы, если только они не были подвергнуты нападению, могут применить силу только при условии, если трижды выдвигались именем Короля и закона требования разойтись, но толпа этим требованиям не подчинилась" (ст. 80). Оговорка "если они не были подвергнуты нападению" означает, что в случае "нападения" на вооруженные силы требование о троекратном призыве "разойтись" оказывается излишним.

Конституция Португалии также разрешает использование Вооруженных сил "согласно закону в решении задач, связанных с удовлетворением основных потребностей и улучшением качества жизни населения" (ч. 6 ст. 275). По сути это означает возможность использования Вооруженных сил для разрешения чрезвычайных ситуаций природного или техногенного характера.

Источниками британского права, регламентирующими основания (и, в меньшей степени, порядок) привлечения вооруженных сил к решению конфликтов, не носящих сугубо военного характера, являются два нормативных акта - законы о чрезвычайных полномочиях 1920 и 1964 гг., а также общая "королевская прерогатива", подтвержденная некоторыми судебными прецедентами и возлагающая на власти обязанность по обеспечению мира и публичного порядка в обществе, в том числе при помощи военной силы*(222).

Закон о чрезвычайных полномочиях 1964 г. (равно как и предшествовавшее ему Постановление об обороне (вооруженные силы) N 6 1939 г.) не наделяет исполнительную власть правом при чрезвычайных обстоятельствах реквизировать движимую или недвижимую собственность. Таким образом, военнослужащие, занятые на гражданских работах, могут рассчитывать лишь на табельные транспортные и технические средства вооруженных сил Великобритании либо на оборудование, добровольно переданное его владельцами.

Однако сам вопрос о привлечении воинских подразделений (пусть и санитарных) к разрешению трудовых конфликтов до сих пор остается одним из самых дебатируемых в британском Парламенте.

Действительно, в отличие от Закона о чрезвычайном положении 1920 г. (или Постановления об обороне (вооруженные силы) N 6, утвержденного Парламентом и применявшегося лишь в ограниченный период действия королевской прокламации (о чрезвычайном положении)), Закон о чрезвычайных полномочиях 1964 г. разрешает использование вооруженных сил даже в тех случаях, когда чрезвычайное положение в стране официально не объявлено. Тем самым он позволяет крайне узкому кругу лиц - членов Совета обороны, образованного в соответствии с Законом об обороне 1964 г. взамен Адмиралтейства, Совета сухопутных войск и Совета военно-воздушных сил, принимать решение об использовании личного состава вооруженных сил Великобритании по собственному усмотрению и без санкции Парламента.

Круг таких лиц предельно ограничен. В состав Совета обороны входят председатель Совета, которым является государственный секретарь обороны (член Кабинета министров), и 12 членов: государственный министр обороны (член правительства), три парламентских секретаря (члены правительства), начальник штаба обороны, начальники штабов ВМФ (первый морской лорд), ВВС и армии, начальник личного состава и материально-технического обеспечения вооруженных сил, главный научный советник госсекретаря обороны, глава системы оборонного производства и постоянный заместитель госминистра обороны, непосредственно руководящий деятельностью аппарата министерства и сохраняющий свой пост при смене правительства*(223).

Если же учесть, что Закон об обороне 1964 г. содержит норму, согласно которой для принятия Советом обороны какого-либо решения достаточно, чтобы за него проголосовал председатель, одновременно являющийся членом Кабинета, и всего один член Совета (ст. 1 (6)), то становится очевидным, что Совет обороны по сути является орудием в руках британского Кабинета министров.

Более того, согласно так называемому Королевскому уставу сухопутных сил 1975 г. (Queen's Regulations for the Army, 1975; ранее - Устав территориальной армии (Regulations for the Territorial Army)), в случае "внезапного возникновения исключительно серьезной чрезвычайной ситуации" (grave and sudden emergencies), которая, по мнению командующего (выделено мною. - А.Д.), потребует его немедленного вмешательства для защиты жизни и имущества" граждан, командующий может действовать по собственному усмотрению и "под свою ответственность" (J.11.002)*(224). Несмотря на то что данное положение армейского устава нельзя считать собственно правовой нормой - формальным назначением Королевского устава и иных подобных ему документов является всего лишь объяснение военнослужащим их прав и обязанностей, - оно может служить обоснованием (и оправданием) использования воинских подразделений в локальных гражданских конфликтах.

И хотя правоприменительная практика Великобритании пока не знала случаев, когда бы военные власти принимали самостоятельные решения об участии в конфликтах невоенного характера "вопреки" решениям гражданских властей*(225), после всего сказанного нельзя не согласиться с выводом британского правоведа Кристофера Дж. Уэлана из Центра социально-правовых исследований оксфордского Вулфсон Колледжа (Wolfson College, Oxford). По его мнению, "последствия привлечения вооруженных сил в трудовых спорах, увеличение роли военных в гражданской сфере общества и неадекватность правового и парламентского контроля, - все это указывает на необходимость публичной переоценки использования военных в промышленных спорах"*(226).