II. Виды, уровни и роль правосознания в жизни общества

Вопрос о видах и уровнях правосознания конкретизирует проблему его структуры, нацеливая познание на иные критерии анализа данного сложного явления. Виды правосознания определяются его субъектами, носителями и творцами различных форм осознания правовой действительности. В этой связи выделяются три основных вида правосознания: общественное, групповое и индивидуальное. Подобное деление основывается на признаке различной степени социальной общности.

Общественное, или массовое, правосознание представляет собой наиболее абстрактное выражение правосознания вообще. Это исторически сложившаяся на основе общности культурно-национальных особенностей развития система правовых идей, взглядов, теорий, чувств, эмоций, настроений и переживаний, характерных для данного общества в целом. Это своеобразный симбиоз рационально-психологических воззрений и оценок права, свойственных данному народу, сформировавшихся во временных и государственных границах его конкретной истории. Очевидно, что показателями общественного правосознания являются: исторически сложившийся настрой данного общества по отношению к праву; национально-культурные оценки, в том числе «максимы, мифы и предрассудки» в воззрениях на право; культивируемая в обществе система правовых ценностей; характерные для данного общества правовые принципы и идеи, воплотившиеся в основных его учреждениях и институтах и т. д.

Несмотря на свой абстрактный характер, общественное правосознание всегда «заземлено» и генетически привязано к национально-историческим особенностям культуры, религии и социальной структуры конкретного государства и общества. И это позволяет нам говорить о российском правосознании, американском, немецком и т. д. И следовательно, каждый государственно-организованный народ имеет свое социально неповторимое общественное правосознание. Применительно к российскому общественному правосознанию можно, например, говорить о таких его основных чертах, как многонациональ-

15

ныи характер; исторически сложившаяся идея ориентации на благо социальных общностей и отсутствие личностной сувере-низации; критически недоверчивое отношение к праву и его роли в жизни общества; ассимиляция в правовой системе западных и восточных идей при преобладающем тяготении к ценностям континентальной системы права и т. д.1 Вопрос этот крайне сложен и нуждается в самостоятельном научном исследовании. Но здесь следует возразить против одного из культивируемых в отечественной литературе «мифов» о несформиро-ванности российского правосознания и якобы наиболее яркой характерной его черте, выражающейся в господстве идеи правового нигилизма.

Истоки этих воззрений уходят своими корнями в дореволюционную российскую литературу, в частности в работы П.И. Новгородцева, Б.А. Кистяковского, B.C. Соловьева. В современных условиях эта тенденция прослеживается в работах В.А. Туманова и других авторов. Думается, что мысль о несформиро-ванности российского правосознания и правовом нигилизме в качестве его ведущей черты воспринята и воспроизводится без достаточной критической оценки. Подобные представления отчасти являются продуктом художественной сатирической литературы (А.И. Герцен, М.Е. Салтыков-Щедрин, АП. Чехов и др.), а с другой стороны, отражают либеральную и революционно-демократическую тенденцию российской интеллигенции, которая всегда была в оппозиции царскому правительству, административно-командной системе советской России, да и в значительной мере и сегодняшнему политическому режиму. Идеологическое противостояние в общественном сознании России между «западниками и славянофилами» также стимулировало популярность концепции об ущербности отечественного правосознания. Отсюда и живучесть подобных представлений.

Вместе с тем известно, что российская общественно-политическая и правовая мысль породила так называемую «государственную» (или юридическую) школу в историографии (Б.Н. Чичерин, АД. Градовский, К.Д. Кавелин), подчеркивавшую особую роль государства в формировании источников русского права. Широта научных воззрений, оригинальность в трак-

16

товке проблем теории права в дореволюционной научной литературе России и сегодняшнее состояние отечественной научной мысли не дают оснований говорить об ущербности российского правосознания.

Групповое правосознание представлено в макро- и микрогруппах, составляющих национальную, классовую, социокуль-турную, производственную структуру общества. Эта система правовых идей, теорий, взглядов, чувств и настроений, являющихся характерными для данных социальных общностей, выражающих их преимущественный настрой по отношению к праву, его коллективные оценки. Такое значение имеют правовые воззрения классов, наций, народностей, трудовых и даже временных коллективов, в которых сложилась некая психологическая общность оценок правовой действительности. Здесь следует подчеркнуть особую роль классового правосознания, представленного в виде правосознания рабочего класса, крестьянства, буржуазии и т. д. В истории общественного развития эти виды коллективного правосознания часто служили идеологическими источниками революционной ломки и реформ национальных правовых систем.

Не менее важную роль в жизни общества играет правосознание малых групп: трудовых коллективов, общественных организаций, учебных групп, пенсионеров и т. д. Оно представляет собой своеобразный идейно-психологический «срез» индивидуального и общественного правосознания в коллективной жизнедеятельности людей. Это сложившиеся на основе групповой сплоченности и общности интересов правовые взгляды и оценки правопорядка, законности, правосудия, правовых институтов и учреждений общества, культивируемые в данной группе. Из этого объективно сложившегося или сознательно сформированного комплекса правовых воззрений и оценок члены группы черпают свои представления о праве, к этому «усредненному» правосознанию они прибегают для аргументации мотивов своего отношения к праву и своего поведения. Важными показателями группового правосознания являются микроклимат законности, установки правомерного поведения, образы и стандарты типичного поведения членов группы2. Следовательно, групповое сознание выглядит как своеобразное звено, опосредствующее индивидуальное и общественное пра-

17

восознание. При помощи его осуществляется социализация индивидуальных правосознании, формируется определенное отношение индивидов к законодательству и правовой действительности3.

Индивидуальное правосознание, с одной стороны, есть конкретизированное выражение общественного и группового правосознания в мировоззрении отдельной личности, а с другой стороны, является индивидуально неповторимой, усвоенной индивидом суммой правовых знаний, идей и концепций, а также соответствующих правовых чувств, настроений и ориентации, определяющих отношение конкретного человека к праву и правовой действительности. Существование индивидуального правосознания в советский период отечественной истории отрицалось практически до середины 60-х годов. Так, И.Е. Фарбер, несомненной заслугой которого является выделение и обоснование в структуре правосознания наряду с правовой идеологией также и правовой психологии, писал, что: «Нельзя согласиться с мнением, будто существует так называемое индивидуальное правосознание»4. Очевидно, что это результат господствующей в то время официальной идеологической установки на примат общества над личностью, общественного над индивидуальным. Между тем «общественное сознание не витает где-то в заоблачных высотах, оно существует не вне и помимо индивидуального сознания, а в головах отдельных людей. Индивиды — носители индивидуального и общественного сознания»5.

Индивидуальное правосознание, безусловно, несет в себе общественное содержание, поскольку оно формировалось на основе общественного бытия и в определенной правовой атмосфере, создаваемой общественным сознанием и правовой жизнью эпохи6. Вместе с тем в нем проявляются особенности воспитания и образования личности, индивидуальной и коллективной, опыт ее поведения в правовой сфере, субъективно сформировавшиеся взгляды, оценки и ориентации. Оно может быть масштабным и ограниченным, компетентным и обыденным, пробельным и деформированным, демонстрируя тем самым индивидуально неповторимый мир правовых ценностей отдельно взятой личности. Вот почему особо остро и актуально звучит проблема профессионального образования и воспита-

18

ния студентов — будущих юристов. Субъективно усвоенный ими «багаж» правовых знаний должен быть сориентирован на вечные и общечеловеческие идеалы, ценности и представления о гражданском и профессиональном долге.

Если общественное, групповое и индивидуальное правосознание характеризуют его виды, то обыденное, профессиональное и теоретическое раскрывают уровни формирования и функционирования. Виды правосознания, таким образом, определяются субъектами, составляющими социальную структуру общества, в то время как уровни показывают степень и качество его сформированное™. Точнее говоря, уровень правосознания определяется глубиной, полнотой и способом отражения правовой жизни в общественном сознании.

Обыденное правосознание представляет собой такую совокупность правовых взглядов и соответствующих им психологических форм, которые непосредственно на базе повседневного опыта людей отражают общественное бытие и правовые явления7. Основными его чертами являются: массовость, эмпирический характер и не всегда достаточная компетентность. Обыденное правосознание означает повседневное познание правовой действительности самыми широкими народными массами, коллективами и конкретными людьми. Это наиболее распространенные и первичные правовые воззрения людей на состояние законодательства, правосудия, законности и выражающие их оценочное отношение к правовой сфере общества. В этих представлениях о праве содержится как непосредственный правовой опыт народа, так и его иллюзии (мифы, легенды, предрассудки), и следовательно, наблюдается переплетение рациональных и психологических компонентов правосознания при преобладании роли последних. Именно здесь складываются и приобретают свою живучесть народные пословицы, выражающие повседневное отношение людей к праву. Художественное и народное творчество в обыденном правосознании может демонстрировать как меткость и глубину народного прозрения, так и ограниченность и некомпетентность суждений по вопросам правовой жизни: «Если бы люди были справедливы, судьи ушли бы на отдых»; «Не принимай решения, выслушав только одну сторону»; «Людской суд — самый правый»; «Око за око, зуб за зуб»; «Закон — для богача, а наказа-

19

ние — для бедняка»; «Деньгам законы нипочем»; «Где права сила, там бессильно право» и др. Являясь выражением первичного эмпирического уровня отражения правовой действительности, обыденное правосознание выступает своеобразной идейно-психологической почвой, предпосылкой для формирования правосознания теоретического и профессионального. Исторически оно предшествует юридически грамотному, компетентному анализу правовой действительности и является для него питательной средой и одним из важнейших источников.

Теоретическое правосознание есть систематизированное концептуальное отражение закономерностей правовой жизни общества в форме научных понятий и категорий. Это гносеологически более высокий уровень отражения в сознании людей правовой сферы, состоящий в стремлении не ограничиваться анализом и оценкой правовых явлений, а вскрыть их сущность. Отсюда теоретическое правосознание представлено правовой наукой и идеологией. Теоретическое осмысление права и его явлений выражается в системном характере научных знаний, в глубоком проникновении познания в сущность закономерных связей правовой жизни и стремлении вскрыть истину объекта исследования. Теория — это инструмент науки и, одновременно, довольно часто — служанка идеологии. Это средство придания авторитетности, убедительности формы научного познания и, вместе с тем, показатель высокого уровня идеологии. Теоретические знания о праве претендуют на истинность и, будучи составной частью идеологии, защищают и обосновывают классово-политические интересы в сфере правового регулирования. Теоретическое правосознание является продуктом научного поиска и характеризуется преобладающей ролью рациональных элементов над психическими. Его содержание, представленное в виде идей, понятий, научных конструкций, входит составным элементом в духовную культуру общества и наиболее ярко характеризует интеллектуальный мир правовой культуры.

С теоретическим правосознанием тесно связано, взаимодействует и взаимопересекается, но не совпадает правосознание профессиональное. Его можно определить как одну из коллективных форм правового сознания общества, выступающую в виде системы правовых взглядов, чувств, ценностных ориен-

20

таций и других структурных образований правового сознания общности людей, профессионально занимающихся юридической деятельностью, которая требует специальной образовательной или практической подготовки8. Проблема профессионального правосознания является сравнительно новой для российской юридической науки. Тем не менее она за последние годы получила значительную исследовательскую разработку как в плане общей теории права (В.Н. Кудрявцев, Н.Я. Соколов, П.П. Баранов, В.П. Сальников), так и в отраслевой, преимущественно уголовно-правовой литературе (И.Л. Петрухин, Т.Г. Морщако-ва, Ю.М. Грошевой, Н.Л. Гранат, Ф.В. Глазырин и др.).

В научной литературе отмечаются такие черты профессионального правосознания, как компетентность, ориентированность на реализацию правовых норм, связь с идеями справедливости и законности, политическая зрелость, чувство профессионального долга и т. д.9 Знания о праве, навыки и умения юридической деятельности составляют основу правосознания юристов. Это профессиональная компетентность в сфере действующего законодательства и практики его реализации, выраженная в достаточно глубоких и, главное, профессионально необходимых знаниях о праве и закономерностях его бытия, позволяющих заниматься юридической деятельностью. Знания юристов в области права значительно полнее и детальнее, чем у других граждан, и достигают экспертного уровня. Следовательно, юрист — это эксперт в сфере правовой действительности и ему свойственно профессиональное умение выражать потребности правового развития общества в юридических понятиях и категориях, оценивать те или иные факты общественной жизни, поведения людей с точки зрения действующего законодательства10. Носителями такого правосознания, то есть реальными субъектами, выступают следователи, судьи, адвокаты, прокуроры, юрисконсульты и другие представители юридической специальности. Оно формируется в процессах обучения и воспитания студентов юридических учебных заведений. И это означает, что сам учебный и воспитательный процесс в вузе, по сути, означает целенаправленное формирование профессионального правосознания будущих юристов-профессионалов.

Профессиональное правосознание юристов качественно отличается от правосознания других групп населения по объе-

21

му и глубине политике-правовых знаний, навыкам и умениям анализировать правовые проблемы, решать поставленные жизнью юридические задачи. Однако внутренне его можно дифференцировать на отдельные разновидности, представленные в качестве правосознания следователей, судей, прокурорских работников и т. д. Такое видовое разделение определяется особенностями ролевого поведения работников различных юридических служб, то есть спецификой выполняемых служебных функций и сложившимися в этой связи стереотипами в оценках правовой действительности и методах и способах деятельности.

Профессиональное правосознание, таким образом, можно определить как обусловленную спецификой социальной роли и юридической деятельности профессионально формируемую систему правовых идей, взглядов, чувств, ценностных ориентации, определяющих образ жизни и мотивы поведения в служебной сфере представителей юридической профессии11. Известно, например, что в мышлении и деятельности следователей часто преобладает обвинительный уклон, а сознание адвоката ориентировано на защиту интересов клиента, поиск ошибок и просчетов в деятельности государственных служащих с целью отстаивания своей позиции по юридическому делу. Думается, что видовые различия профессионального правосознания характеризуются особенностями сложившихся правовых установок у представителей типичных юридических профессий.

Правовая установка в этой связи есть деонтический стереотип психологической структуры личности, определяющий ее готовность к деятельности и выступающий как своеобразная «настройка» всех структурных элементов правосознания действовать в соответствии с требованиями правовой нормы12.

Очевидно также, что специфика ролевых правовых установок определяется не только настроем правомерного поведения, своеобразной профессиональной законопослушностью, но и, главным образом, типичностью сформированных в процессе жизнедеятельности оценок правовой действительности, однородным характером способов юридической деятельности, специализацией работников в области отраслевого законодательства (уголовного и уголовно-процессуального, например, у следователей), ориентацией на особые цели деятельности

22

(охрана правопорядка, защита прав и интересов граждан, обеспечение экономических интересов фирм и т. д.). Все это позволяет видеть и выделить в структуре профессионального правосознания не только позитивные, но и негативные элементы.

К позитивным элементам правосознания юриста относятся те идейно-психологические явления его мировоззрения, которые способствуют грамотному, высокопрофессиональному осуществлению его служебных функций. Это субъективно усвоенные правовые ценности личности, определяющие ее мо-тивационную сферу. К ним можно отнести: идеи законности, справедливости, гуманизма, чувство профессионального долга, ориентация на поиски истины и другие положительные качества профессиограммы юриста. Будучи системно взаимосвязанными, они в совокупности составляют блок профессионально необходимых качеств личности должностного лица, характеризующих особое состояние его правосознания, которое условно можно назвать «нормальным».

Понятие «нормы» правосознания в юридической литературе не получило достаточно глубокого исследования, наоборот, встречаются довольно осторожные высказывания о невозможности ее установления13. Действительно, способность и пригодность человека к какой-либо деятельности познается через конкретные результаты его работы, не противоречащие нормативно выраженным социальным ожиданиям. И общество оценивает состояние сознания (правосознания) личности как «нормальное», видя соответствующий представлениям о норме характер ее вербального и практического поведения. О соответствии некой профессиональной норме правосознания юриста свидетельствует не только диплом о высшем юридическом образовании (что, к сожалению, довольно распространено), но и реальное состояние его сознания, воли, ценностно-правовых ориентации и, главное, объективированные в конкретных результатах работы умения и навыки выполнения служебных обязанностей.

И все-таки понятие «нормального правосознания» является условным, ибо, с одной стороны, оно выражает лишь потенциальные возможности лица выполнять определенную юридическую работу, а с другой — не позволяет количественно и качественно измерить, дать безупречные параметры со-

23

стояния идеологии и психологии профессионального работника. Оно лишь подчеркивает общий доминирующий настрой всех элементов идейно-психологической структуры личности. Как отмечал еще российский дореволюционный философ И.А. Ильин, нормальное правосознание «есть прежде всего воля к цели права, а потому и воля к праву; а отсюда, проистекает для него и необходимость жизненно осуществлять его, то есть бороться за право»14. Поэтому профессиональное правосознание «в норме» характеризуется, по крайней мере, ориентацией на законность, то есть законопослушностью и социально-правовой активностью. Именно эти качества выражают его профессиональный настрой, ориентацию в правореализационных процессах. Разумеется, что эти качества психологической структуры личности основываются на глубоких профессиональных знаниях права и способов юридической деятельности и, следовательно, правовая информированность составляет интеллектуальный фундамент профессионального правосознания.

Отсюда, в самом обобщенном виде «нормальное» правосознание юриста предполагает наличие профессиональных знаний, законопослушность и психологический настрой активного поведения в сфере права.

Думается, что выделять более конкретные показатели нормального правосознания юриста или называть их большее количество весьма рискованно. Дело в том, что сам характер служебных задач, решаемых, например, адвокатом, судьей или юрисконсультом, существенно разнится, как различается и однородный характер деятельности данных должностных лиц. Для юрисконсульта преимущественное значение имеют обширные и глубокие знания в сферах трудового, гражданского, коммерческого права; профессионализм же судьи определяется не только его эрудицией в области законодательства, но главным образом приверженностью к поискам истины по юридическим делам, умением совмещать в своих решениях требования законности и справедливости. В свою очередь образ преуспевающего адвоката в общественном сознании связывается с его умением максимально защищать интересы клиента, выигрывать при этом юридические дела. Все это наводит на мысль о том, что «нормальное правосознание» юриста определяется его соответствием выполняемой служебной роли. Именно ролевое

24

поведение юриста в качестве следователя, судьи, адвоката, прокурора формирует набор профессиональных требований к кандидатам на эти должности. С точки зрения социологии исполнение роли состоит в необходимости лица соответствовать и удовлетворять требования, содержащиеся в социальных ожиданиях. Делать эти социальные ожидания официальными, то есть возводить их в ранг юридических велений надо чрезвычайно осторожно. Одно дело, когда от кандидата на должность пра-воприменителя требуется наличие юридического образования, и совсем другое, если на официальном уровне потребовать организаторских способностей, аккуратности, целеустремленности, наблюдательности и прочих идейно-психологических качеств, в принципе, необходимых для юридической профессии. Не являются непогрешимыми и результаты многочисленных тестовых испытаний по определению профессиональной пригодности студентов юридических вузов при их поступлении на учебу. К тому же «нормальное правосознание» юриста формируется в процессе достаточно длительного периода учебно-воспитательной работы в вузе, стажировки, практики, повышения квалификации и т. д., и заранее предрекать его «нормальность» или «ненормальность» было бы излишне категоричным и недемократичным. Поэтому представление о существовании некой нормы профессионального сознания юриста основывается на идеальном образе, своеобразном наборе нравственных, политических, психологических и интеллектуальных качеств, позволяющих успешно выполнять служебные задачи.

Теоретике-практическое значение понятия «нормальное правосознание» юриста определяется тем, что наряду с позитивными элементами структуры профессионального сознания, в нем обнаруживаются и проявляются элементы негативные. И это позволяет сформулировать понятие профессиональной деформации юриста. Сам термин «деформация» в переводе с латыни означает «искажение» или «изменение» чего-либо. В сфере естественных наук данным понятием обозначается изменение размеров и формы тела под действием внешней силы15. В юриспруденции данный термин применяется для характеристики тех устойчивых изменений психики субъектов, которые определяют его негативное отношение к праву и причины неправомерного поведения16. Деформация правосознания высту-

25

пает в виде искажения идейно-психологической структуры личности, определяющей ее негативный настрой в сфере права и конкретные акты неправомерного поведения. Один из специалистов этой проблемы П.П. Баранов отмечает, что деформация правового сознания предполагает некоторый изначальный запас правовых по своей природе взглядов, знаний, установок, которые в силу различных причин превратились в какие-то неправовые конструкции или остались правовыми лишь номинально или частично17.

О понятии деформации правосознания можно говорить только при наличии теоретических представлений о правосознании в состоянии «нормы», «нормальном» правосознании. Это означает, что сама деформация выглядит как отклонение от некой нормы. И хотя, как это выше показано, абсолютно надежных и формализованных критериев определения «нормальности» правосознания нет, презумпция существования такого правосознания основывается на выявленных наукой и практикой фактах правового нигилизма, инфантилизма, пробельнос-ти, искаженности познавательной, мотивационной и поведенческой сферы личности. Отсюда можно заключить, что понятия «норма» и «деформация» правосознания можно рассматривать в качестве парных категорий юридической науки. Явление деформации свидетельствует о наличии нормы, а сама норма подчеркивает возможность существования ее деформации.

Деформация выглядит в виде достаточно сложного социального и идейно-психологического явления правовой жизни общества. Она затрагивает все уровни и виды правосознания, то есть может проявляться в индивидуальном, групповом и общественном правосознании, присутствовать в обыденной, теоретической и профессиональной его разновидностях, поражать сферы идеологии и психологии. В науке принято выделять такие ее черты, как негативность, массовость, способность оказывать воздействие на сопредельные сферы жизни общества, способность к развитию и динамизм, а также социальная вредность18.

Действительно, деформация правосознания есть негативное искажение идейно-психологической сферы личности или общества, способное причинить вред правовому регулированию общественных отношений и проявляющее себя как в области сознания так и юридической практики.

26

Наиболее ярко деформация прослеживается в сфере профессионального правосознания юристов. Исследователи этой проблемы отмечают, что правосознание следователей, судей, прокуроров, адвокатов и других представителей юридической профессии, будучи специализированным, довольно часто поражается своеобразными «метастазами» деформации19. Это могут быть как общесоциальные негативные качества психики должностного лица в виде невоспитанности, недостатков личной культуры, равнодушия к людям, черствости, формализма, высокомерия, педантизма и т. д., так и черты нравственно-правового и политического характера. Например, А.А. Закатов отмечает, что профессиональная деформация следователя может выражаться в равнодушии, властолюбии, подозрительности, скептицизме и правовом нигилизме, схематизме и пр.20 Однако нетрудно заметить, что в этом перечне в один ряд поставлены как просто отрицательные качества индивидуальной психики личности, то есть возможные свойства ее характера, так и негативно-правовые явления психологической структуры должностного лица. Последние представляют собой явления достаточно сложные, формирующиеся на основе как общесоциальных качеств идейно-психологической сферы личности, так и индивидуально усвоенных и воспитанных чертах характера в процессах правового обучения и юридической деятельности.

Профессиональная деформация юриста — это своеобразный негативно-правовой стиль его мышления, отношения и поведения в практической деятельности.

Классификация основных видов профессиональной деформации юриста в правовой науке в полной мере еще не сложилась. Поэтому на сегодняшний день представляется возможным выделить следующие ее разновидности: правовой нигилизм, правовой инфантилизм, или пробельность правосознания, негативно-правовой радикализм, спекулятивно-правовой популизм и нравственно-правовой конформизм21. Общая схема видов профессиональной деформации выглядит следующим образом.

27

Рис. 1. Схема видов профессиональной деформации

Правовой нигилизм представляет собой явление, уже давно выявленное в общественном сознании и сравнительно изученное правовой наукой22. Он выражается в неуважительном отношении к праву, в неверии в его общеполезную роль в социальной жизни и отрицании ценности правового регулирования. Как отмечает Н.И. Матузов, одним из ключевых моментов здесь выступает высокомерно-пренебрежительное, снисходительно-скептическое восприятие права, оценка его не как базовой, основополагающей идеи, а как второстепенного явления в общей шкале человеческих ценностей23. Данное замечание особенно удачно подходит к характеристике правового нигилизма в качестве проявления профессиональной деформации правосознания юриста.

Разочарование в правовых идеалах, утрата веры в абсолютную ценность идеи законности и справедливости, своеобразная установка на выход из правового поля деятельности и стремление противопоставить идее права иные ценности неправового характера — таковы основные черты правового нигилизма должностного лица. Отсюда, в сознании «деформированного юриста» место идей следования профессиональному долгу, законности начинают занимать соображения о вредности и излишнем формализме правового регулирования, представления о возможности поставить на место права принуждение, целесообразность, принцип пользы и т. д. Отличительная черта подобного нигилизма в его внутренней субъективной аргументированности.

28

Профессиональный «юрист-нигилист» рассуждает по формуле: «Я не верю в право и его спасительные для общества возможности потому, что я знаю, что такое право, насмотрелся и разочаровался в нем». Высокомерное отношение, пренебрежение, скепсис, соединенный с жизненной усталостью и разочарованностью, определяют черты профессионального правового нигилизма. Очевидно, что в его основе лежат утраченные юридические идеалы, растраченные иллюзии, на смену которым пришел скепсис и прагматизм.

Сложность и одновременно значимость профессионально-правового нигилизма состоит в том, что он способен вплетаться в иные виды профессиональной деформации и составлять их идейно-психологическую основу. Неуважение к праву и неверие в него зачастую может привести к радикализму в профессиональной деятельности, вылиться в спекулятивно-попу-листические акции либо закрепиться в виде конформистски настроенной жизненной позиции.

Научные исследования этой проблемы в современной России отмечают такие черты правового нигилизма, как подчеркнуто демонстративный и конфронтационно-агрессивный характер, массовое распространение, многообразие форм проявления, слитность с политическим, нравственным, духовным и экономическим нигилизмом, разрушительный характер24.

Проведенное недавно диссертационное исследование профессиональной деформации следователей органов внутренних дел констатирует у этих работников отсутствие позитивных социально-правовых установок на соблюдение законности, равнодушие к правам и свободам личности, неуважение к принципу презумпции невиновности, заниженная оценка собственной правовой защищенности25. Очевидно, что подобные явления характерны и для представителей других юридических профессий, ибо они являются отражением переживаемого современной Россией периода общего кризиса законности.

Правовой инфантилизм представляет собой достаточно известную и традиционную разновидность профессиональной деформации. В его основе лежит пробельность и невоспитанность правового сознания, определяемые недостаточными для успешной профессиональной деятельности юридическими знаниями и навыками выполнения служебных функций. Правовой

29

инфантилизм — это юридическое бескультурье, безграмотность и непрофессионализм, выражающийся в «зияющих» пробелах правового образования, в несформированности личности как профессионального работника. Он может объясняться как психологической и интеллектуальной неспособностью личности к восприятию правовых знаний (слабость памяти, рассеянность внимания, пассивность воображения, узость личных интересов и т. д.), так и быть результатом постепенной деградации личности. Это не только правосознание бывшего «троечника» в вузе, ибо говорят, что из «троечников» вырастают генералы, но и возможность индивидуального угасания под влиянием жизненных условий, интеллектуальных и творческих качеств личности. Показателями подобного правосознания являются отсутствие целостности и системности правовых знаний, узкий горизонт профессиональных возможностей деятельности, своеобразное ремесленничество в практической работе, нетворческий характер и неряшливость в решении служебных задач.

Одним из важнейших требований, предъявляемых к профессии юриста, является необходимость постоянной и систематической работы над собой в виде самостоятельного изучения нового законодательства и научной литературы по специальности. Между тем, как свидетельствует практика, для многих специалистов окончание учебы в вузе становится окончанием формирования профессионального интеллекта. Навыки практической деятельности, почерпнутые из сомнительных с точки зрения законности источников (например, в виде «опыта дяди Вани»), могут отрицательно сказываться, разрушать и без того хрупкий каркас правовой информированности, приобретенной в вузе. Личность специалиста останавливается в своем развитии и даже может деградировать в интеллектуальном отношении. Этому способствуют чрезмерная служебная загруженность, специализация по рассмотрению однообразных юридических дел, накопление жизненной усталости, влияние социальной среды и т. д.

Результатом правового инфантилизма являются ошибки, неряшливость и брак в работе, а иногда даже должностной произвол, основанный на незнании действующего законодательства и представлениях о своей служебной несвязанности правом. Отсюда и возникает довольно актуальный и практичес-

30

ки важный вопрос об ответственности должностного лица за незнание права и неумение правильного применения его норм и принципов на практике. Ошибочность и произвол в работе следователя, судьи, прокурора сродни браку в работе врача. И в том и в другом случае последствием безграмотности может быть искалеченная судьба человека. Профессиональный инфантилизм, следовательно, не так уж безобиден. А это означает необходимость создания и деятельности особых квалификационных комиссий для определения мер ответственности за брак в работе, наступивший вследствие незнания своей профессии.

Негативно-правовой радикализм в качестве особой разновидности профессиональной деформации правосознания не получил еще серьезной научной разработки.

Данным понятием охватывается особое состояние профессионального правосознания, характеризующееся своеобразным «перерождением» идейно-психологической структуры личности и ее настроем, готовностью к решительным противоправным действиям. Правовые знания и навыки деятельности здесь приносятся в жертву преступным целям. Искажение познавательной, мотивационной и поведенческой сфер личности достигает такого уровня, который сообщает правосознанию аномальный характер, ориентирует его на достижение преступных намерений. Это, как отмечается в науке, наиболее опасная, точнее социально-вредная форма профессиональной деформации26. Неуважение к праву у негативных радикалов трансформируется в противоправный умысел использовать должностное положение в личных корыстных, карьерных и иных антисоциальных целях.

Негативно-правовой радикализм, в сущности, представляет собой внутренне сформировавшееся противоправно ориентированное сознание должностного лица, которое использует профессиональные знания и навыки в личных целях. Он выражается в состоянии маргинальное™ повседневного поведения и всего образа жизни. Подобный радикал рассуждает и живет по формуле: «Не я существую для права, а право существует для того, чтобы я хорошо жил». Отсюда, взяточничество, мошенничество, должностной подлог и весь «букет» прочих злоупотреблений властным положением.

31

Возникает закономерный вопрос: откуда берется, как формируется негативно-правовой радикализм? Думается, можно выделить два фактора, управляющих его формированием. Это, во-первых, изначально сложившаяся «доюридическая» антисоциальная жизненная позиция как результат личного жизненного опыта. И, во-вторых, влияние на личность неблагополучной социальной микросреды, из которой она черпала негативный заряд знаний и практики. Одиозность негативно-правового радикализма требует от него постоянного лавирования, маскировки, ибо его антиправовая сущность очевидна и свидетельствует о необходимости устранения из сферы публичной деятельности. И это подчеркивает важность и необходимость постоянной контрольно-надзорной и воспитательной работы в юридических организациях.

Спекулятивно-правовой популизм как особая разновидность профессиональной деформации выражается в субъективном настрое должностного лица на внешнюю аффектацию своей личности и результатов деятельности, на подчеркивание исключительной значимости своего отношения к делу и стремления на этой основе укрепить свой социальный и служебный статус. Это идейно-психологическая готовность «работать на публику», искусственно рассчитывая на популярность собственных правовых воззрений и практических действий и выигрыш в мнениях и оценках других людей.

Сам термин «популизм» понимается как ориентация субъектов политики е своей деятельности на идеи и интересы народных масс, испытывающих неудовлетворенность условиями социальной жизни.

Спекулятивный популизм рассматривается в виде тактики заигрывания с народом, спекулирования на его потребностях с целью приобретения авторитета и в конечном счете личных благ, выгоды от подобной политики. Аналогичные черты спекулятивного популизма иногда наблюдаются в правотвор-ческой деятельности. Это может быть как искусственная «игра» на отстаивании ведомственных, корпоративных интересов и связанных с ними льгот, прав и привилегий. В этом случае спекулятивно-правовой популизм выглядит как одно из проявлений стремления к бюрократической неуязвимости. Аналогичное значение имеет и так называемый «ведомственный патриотизм» в виде искусственного подчеркивания и раздувания зна-

32

чимости сугубо ведомственных интересов и противопоставление их интересам общегосударственным. Такова сегодняшняя практика правотворческого закрепления льгот и привилегий за сотрудниками отдельных ведомств, подрывающая государственный бюджет. Но наиболее часто спекулятивно-правовой популизм является выражением карьеристских устремлений отдельных должностных лиц, паразитирующих на демократических и правовых ценностях, стремящихся изобразить из себя «своего в доску» и перед начальством, и перед сослуживцами. Личные эгоистические интересы, таким образом, маскируются борьбой за общечеловеческие и правовые идеалы, демагогическими рассуждениями о высших или корпоративных ценностях. Разумеется, что спекулятивный популизм менее вреден, чем негативный радикализм, однако он подменяет интересы дела эгоистическими личными или корпоративными интересами, и это требует своевременного его угадывания и устранения.

Нравственно-правовой конформизм характеризует правосознание должностного лица, ориентирующегося в своей деятельности на образцы и стандарты ролевого поведения, культивируемого в данной социальной среде.

Термин «конформный» понимается как соглашательский, стремящийся к сглаживанию различий. Конформист в трудовом коллективе — это соглашатель и подражатель в осуществлении служебных функций. Он рассуждает и живет по формуле: «Я поступаю так потому, что и другие ведут себя так же». Микросреда для него представляет ту питательную почву, из которой он черпает свои собственные взгляды и убеждения. Пассивность и безынициативность — главные черты конформизма.

Нравственно-правовой конформизм в качестве деформации профессионального сознания юриста характеризуется пассивным восприятием правовой действительности, подлажива-нием под сложившиеся стандарты нравственно-правового поведения, стремлением угодить коллегам по работе и начальству, некритическим отношением к маргинальным требованиям и актам практической деятельности. Это пассивная жизненная позиция в расчете на понимание и покровительство в трудовом коллективе.

Подобный конформизм может совмещать в себе черты правового инфантилизма и спекулятивного популизма, ибо

33

безынициативность должностного лица иногда основывается на недостаточных профессиональных знаниях или выражается в «игре» на публику, в удовлетворении социальных ожиданий ближайшей и такой же пассивной социальной среды. В литературе подчеркивается такая особенность нравственно-правового конформизма, как податливость, стремление угодить давлению вышестоящих инстанций и требованиям влиятельных лиц27. А это, как известно, ведет к злоупотреблению служебным положением. Социальная вредность данной разновидности профессиональной деформации объясняется также игнорированием проблемы борьбы за права и свободы личности, уходом от других актуальных вопросов активной правовой жизни общества. Отсюда вытекает потребность систематической воспитательной работы с субъектами — носителями подобного правосознания.

В научной литературе наряду с рассматриваемыми видами профессиональной деформации выделяются и некоторые другие, например «правовой идеализм» (Н.И. Матузов), «состояние фрустрации» (Д.П. Котов и Г.Г. Шиханцов), «перерождение» (П.П. Баранов) и т. д. Однако думается, обоснование их самостоятельности нуждается в дополнительной аргументации.

Рассмотренные негативные черты профессионального правосознания, тем не менее, не дают оснований делать вывод о каком-то общем отрицательном и дестабилизирующем его характере. Наоборот, профессиональное правосознание юриста в целом и в большинстве конкретных проявлений выступает «нормальным», объединяющим и корректирующим фактором для всех иных видов осознания правовой действительности. Оно ведет их за собой в практической и духовной жизни, повышая интеллектуальный уровень и нацеливая на грамотное решение юридических задач. Правосознание юриста играет исключительно важную роль в современном обществе. Будучи по своему содержанию компетентным и авторитетным носителем знаний и оценок правовой действительности, оно оказывает существенное воздействие на общую правовую политику, практику пра-вотворчества и правореализации. Это, можно заметить, наиболее практически работающий и эффективно влияющий на все сферы политике-правовой жизни общества «пласт» идей, взглядов, теорий, чувств и ориентации в системе общественного правосознания.

34

Правосознание вообще как явление общественной жизни играет весьма важную роль в жизни общества. Это можно проследить через призму выполняемых им функций.

Функции правосознания представляют собой основные направления его воздействия на социальную жизнь, в которых проявляется его сущность и социальное назначение. В науке этот вопрос не получил однозначного решения. В различных литературных источниках называются следующие функции: познавательная, воспитательная, идеологическая, гносеологическая, прогностическая, моделирующая, регулирующая, оценочная и т. д.28 Такая многозначная оценка роли правосознания не случайна. И.А. Ильин, например, через правосознание рассмотрел вообще все основные сферы политике-правовой жизни общества: положительное и естественное право, уголовную вину, сущность и форму государства, аксиомы правосознания и ряд других вопросов, продемонстрировав, таким образом, гносеологическую и практическую значимость правосознания для государства и права29. Учитывая слитность и своеобразную нерасчлененность политического и правового сознания, подобный подход, безусловно, имеет право на существование. Однако, исходя из практической институциональной обособленности государства и права в жизни общества, целесообразно все же выделить правосознанческий аспект бытия права и, следовательно, особые функции правосознания. К числу таких функций, на наш взгляд, следует отнести: познавательную, оценочную, регулятивную и воспитательную.

Познавательная функция правосознания выражается в том, что оно служит объективным средством, исключительным инструментом отражения и осознания явлений правовой действительности. Через правосознание осуществляется повседневный (обыденный), профессиональный и научный анализ закономерностей правовой жизни общества во всех ее проявлениях, познается истинность самого права и способов правового регулирования, формулируются научно-практические знания о праве. Реальными инструментами познания мира правовых явлений выступают правовые идеи, понятия, гипотезы, теории, посредством которых осуществляется анализ юридической сферы, накапливаются и уточняются правовые знания. На основе правового познания происходит совершенствование действую-

35

щего законодательства, властное регулирование общественных отношений в рамках правоприменительной деятельности, а также саморегулирование гражданами своего поведения.

Процесс познавательной деятельности в сфере права позволяет субъектам одновременно формулировать свое оценочное отношение к действующему законодательству и практике его правотворчества и реализации. Отсюда, познавательная функция правосознания тесно связана с оценочной.

Оценочная функция правосознания выражается в его способности служить средством определения степени полезности правовых явлений для практической жизнедеятельности людей. Оценочный процесс осуществляется параллельно с познавательным и выглядит как измерение права и юридической деятельности через призму категорий правомерного и неправомерного, законного и незаконного, справедливого и несправедливого. Оценочная деятельность как бы придает законченный характер познанию права, нацеливает юридические знания на решение практических задач в соответствии с осознанными человеческими интересами. Исключительно важное значение имеет правосознание, сориентированное на идеалы добра, справедливости, гуманизма, права и свободы граждан. Оно побуждает субъектов юридической деятельности рассматривать правовое регулирование через призму правовых ценностей, ориентироваться на достижение высших правовых идеалов.

Оценочный характер правосознания проявляется в эмоциональной окрашенности идей, взглядов, теорий, в формировании чувств удовлетворенности либо, наоборот, неудовлетворенности правовой действительностью. Ценным в правовой сфере признается то, что соответствует человеческим желаниям и внутренне усвоенным идеалам.

Правосознание, как отмечается в литературе, способствует формированию следующих основных видов оценочных отношений: а) к праву в целом (его принципам, нормам, институтам); б) к правовому поведению окружающих и к объектам деятельности (преступности, преступлениям, преступникам); в) к правоохранительным органам (прокуратуре, адвокатуре, суду, юстиции и т. д.); г) к своему собственному поведению (самооценка)30. Оценить право или нормативную ситуацию означает соотнести их со своими желаниями и настроениями,

36

измерить собственным жизненным опытом и сформировать свое субъективное отношение. Результатом этого является формирование ценностно-ориентационного отношения в сфере права, что позволяет данную функцию правосознания иногда называть ценностно-ориентационной.

Регулятивная функция правосознания является логическим продолжением и конкретизацией ценностно-ориентационного отношения субъекта к явлениям правовой деятельности. Ее содержанием выступает осознанное поведение личности в виде саморегулирования собственных поступков и совершения актов юридически значимой деятельности. Правосознание как одно из социально-правовых явлений обладает безусловным нормативным характером. Это означает, что правовые взгляды, идеи, чувства и ориентации, составляющие его содержание, обладают типичностью, всеобщностью, повторяемостью, упорядоченностью воздействия в человеческом сознании и поведении и, таким образом, управляют деятельностью людей. Сами нормы права предстают пред нами как особого рода правовые взгляды, обладающие специфически юридической структурой и особым, государственно-во левым, содержанием31. Отсюда, правосознание, будучи идейно-психологической основой правовых норм, через познавательную и оценочную сферы личности управляет ее деятельностью. Оно, как маяк, освещает правомерное и противоправное поведение, внутренне аргументирует избирательные акты человеческого поведения32.

Разумеется, что регулятивный характер правосознания не тождествен регулятивности правовых норм. Последние являются продуктом государственной воли, являются обеспеченными средствами государственного принуждения и формально-определенными регуляторами общественных отношений. Правосознание же действует на поведение людей через знания о праве, правовые ориентации и установки. Это своеобразное «пре-дофициальное», или «доофициальное», регулирование человеческого поведения на основе информации об идейно-психологическом содержании права. Правосознание регулирует, но регулирует незаметно, вплетаясь в сознательно-волевую деятельность людей и управляя ею.

Воспитательная, или идеологическая, функция правосознания проявляется в том, что оно выступает элементом духов-

37

ной культуры общества и личности, служит идейно-психологическим средством воспитания сознательного и ответственного отношения людей к жизни. Правосознание в различных его видах (индивидуальное, групповое, массовое) аккумулирует в себе идеи, взгляды, теории о политике-правовой действительности, пропагандирует правовые знания, а также может целенаправленно агитировать за определенные юридические ценности и стандарты поведения. Бесспорна и значима его роль в качестве средства сдерживания человеческого эгоизма и пропаганды правомерного образа жизни. Предупреждая о грядущих последствиях неправомерного поведения угрозой наказания, позволяя распознавать образ законного и незаконного, справедливого и несправедливого в сфере права, правосознание «подсказывает» и учит образцам и вариантам законопослушной деятельности. Оно — объективно удобное средство воспитания уважительного отношения людей к действующему законодательству. И вся система правового воспитания общества нацелена на формирование позитивных элементов индивидуального и общественного правосознания.

Все функции правосознания (познавательная, оценочная, регулятивная и воспитательная) проявляют себя в нерасторжимом единстве: их нельзя ни отрывать друг от друга, ни противопоставлять. Они представляют собой взаимосвязанные основные способы его формирования и реализации.

Действительная же роль правосознания в жизни общества выходит за рамки четырех рассмотренных его основных функций и проявляется также в правотворчестве, правовом прогнозировании, моделировании правовых ситуаций и т. д. И это еще убедительно подтверждает ту мысль, что правосознание является одной из важнейших сфер бытия права.