Глава 13 СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО И ПРАВО В ПЕРИОД НЭПА (1921-конец 20-х гг.)

К весне 1921 г., когда окончились гражданская война и военная интервенция, политика военного коммунизма перестала быть терпимой для большей части крестьянства, разоренного войнами и истощенного неурожаем. Крестьяне начали выступать против Советской власти. Естественным ответом на отсутствие рынка, изъятие излишков через продразверстку было сокращение крестьянами площади посевов. Они производили столько, сколько было необходимо для пропитания семьи. В 1920 г. сельское хозяйство давало около половины довоенной Продукции.

Положение промышленности было еще хуже. В 1920 г. продукция тяжелой промышленности составляла около 1/7 довоенного уровня. Рабочий класс также пострадал от хозяйственной разрухи. Многие фабрики и заводы стояли. Рабочие голодали и уходили в деревню, становились кустарями, мешочниками. Шел процесс деклассирования пролетариата. Голод и усталость явились причиной недовольства части рабочих.

Основой экономики и главным источником ресурсов для развития страны в целом было сельское хозяйство. После чрезвычайного периода военного коммунизма государство должно было выбрать какой-то вариант аграрной политики. Потрясения войны, нарушившей привычные связи, позволяли ставить вопрос о вариантах политики. Двум наиболее авторитетным экономистам-аграрникам России Л.Н.Литошенко и А.В.Чаянову было поручено подготовить два альтернативных программных доклада. Л.Н. Литошенко рассмотрел возможности продолжения в новых условиях т.н. “реформы Столыпина” создания фермерства с крупными земельными участками и наемным трудом. А.В.Чаянов исходил из развития трудовых крестьянских хозяйств без наемного труда с их постепенной кооперацией. Доклады в июне 1920 г. обсуждались на комиссии ГОЭЛРО (это был прообраз планового органа) и в Наркомате земледелия. В основу государственной политики была положена концепция А.В.Чаянова. На фоне реформ нашего времени надо отдать должное ответственному подходу Советского правительства в 1920 г. При выборе аграрной политики не было места ни доктринерству, ни риторике.

Х съезд РКП(б) в марте 1921 г. принял решение о переходе от продразверстки к продналогу. Началась новая экономическая политика (НЭП). Судя по документам той эпохи, речь шла не о продолжении курса 1918 г., а именно о новой политике, выработанной на новом уровне понимания происходящих в стране процессов. Иного и не могло быть после такого колоссального урока как гражданская война. Это надо отметить, поскольку дата начала НЭПа вызывает споры среди ученых. Некоторые считают, что политика типа НЭП начала проводиться сразу после Октября, но была временно заменена вынужденной политикой военного коммунизма. Выяснение сути НЭПа породило в партии острые дискуссии. Его называли “отступлением”, “крестьянским Брестом”. Ленин же подчеркивал, что в России “смычка с крестьянской экономикой” (главный смысл НЭПа) - фундаментальное условие построения социализма. Иными; словами, НЭП был вызван не конъюнктурой, а всем типом; России как крестьянской страны.

Размышления о НЭПе незаметно отодвинули на второй план постулат марксизма о мировой пролетарской революции как условии социализма. Все внимание стало приковано к внутренним делам России, из чего позже выросла концепция “построения социализма в одной стране”. Вообще главный вопрос НЭПа-отношения Советского государства и крестьянства, в 20-е годы выражался в спорах по внешне совсем далеким проблемам. Например, в дискуссии о литературе сильное давление Пролеткульта объясняли ссылками на НЭП*1*. Похожим образом отстаивали в острых спорах и комсомол, который стал преимущественно крестьянской организацией: если сельские жители, в основном интеллигенция, составляли лишь 1/5 состава партии, то в комсомоле 59% были крестьяне, причем главным образом середняки (доля батраков была 5-8%). По сути, это был вопрос о выборе цивилизационного пути, который даже после победы в гражданской войне не был “снят”.

*1* Докладчик по этому вопросу М.В. Фрунзе говорил, что “необходимость допущения в известных пределах капиталистическою накопления в деревне” предполагает терпимость и к непролетарским элементам в литературе.

В то время в России было 5 общественно-экономических укладов: социалистический, капиталистический, мелкотоварное производство (большинство крестьянских хозяйств, продававших излишки хлеба), госкапитализм, патриархальное хозяйство (не связанное с рынком). Основными укладами являлись социалистический, капиталистический и мелкотоварное производство. Госкапитализм в сильный экономический уклад развить не удалось. Патриархальное хозяйство, как считалось, не имело общеэкономического значения для государства. Недооценка и непонимание нерыночных типов хозяйства (патриархального в деревне, домашнего в городе), составляющего огромную, хотя и “невидимую” часть народного хозяйства, была большим изъяном политэкономии, в том числе марксистской. Он начинает преодолеваться только сегодня. Для России эта слепота политэкономии сыграла особенно роковую роль как во время коллективизации, так и в конце советского периода.

В конце 20-х гг.НЭП стал сворачиваться -хозяйство встало на путь форсированной индустриализации. Усилились административные методы руководства экономикой, действие рыночных механизмов ограничивалось и подавлялось планом. В годы перестройки многие авторы представляли это следствием субъективных и ошибочных воззрений Сталина, “нарушением объективных экономических законов”. Однако никаких альтернатив, которые бы показали реальную возможность иным способом осуществить за 10 лет индустриализацию России для выведения ее оборонного потенциала на необходимый для противостояния угрозе мировой войны уровень они не дали. А без этого критика “волюнтаризма” политики индустриализации СССР в рамках плановой системы, а не НЭПа, остается чисто идеологической риторикой. На деле моделирование варианта НЭПа в 1989 г. показало, что в этом случае не только не было возможности поднять обороноспособность страны, но и годовой прирост валового продукта опустился бы ниже прироста населения- страна неуклонно шла к социальному взрыву.

Вслед за Х съездом партии ВЦИК издал декрет от 21 марта 1921 г. “О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом”. Размеры налога были почти в два раза меньше продразверстки - 240 млн. пудов зерновых вместо 423 млн. по разверстке 1920 г., из которых реально было собрано около 300 млн.; еще предполагалось получить около 160 млн. пудов через торговлю. Крестьянин мог свободно распоряжаться оставшимся после сдачи налога урожаем. Декрет был опубликован до начала посевных работ, что стимулировало крестьян увеличивать посевы.

Первый год НЭПа сопровождался катастрофической засухой.(из 38 млн. десятин земли, засеянных в Европейской России, урожай погиб полностью на 14 млн., так что продналога было собрано лишь 150 млн. пудов). Была проведена эвакуация жителей пораженных районов в Сибирь, масса людей (около 1,3 млн. человек) шла самостоятельно на Украину и в Сибирь. Официальная цифра пострадавших от голода составляла 22 млн. человек. Из-за границы, в основном из США, была получена помощь в размере 1,6 млн. пудов зерна и 780 тыс. пудов другого продовольствия. Шок от неурожая послужил тому, что сельхозработы 1922 г. были объявлены общегосударственным и общепартийным делом.

НЭП восстановил порядок в народном хозяйстве. В 1925 г. посевная площадь достигла довоенного уровня. Выйдя на эти показатели, главная отрасль экономики, сельское хозяйство стабилизировалась. Валовая продукция крупной промышленности составила 3/4 от довоенной. Производство электроэнергии превзошло довоенный уровень в 1,5 раза.

Международная обстановка благоприятствовала осуществлению НЭПа. Подписывались торговые соглашения с европейскими странами. В 1922 г. РСФСР и Германия возобновили дипломатические отношения. В 1924 г. дипломатические отношения были установлены со всеми ведущими странами, кроме США.