_ 2. Значение направленности как основного системного фактора

Свойства общественных отношений, влияющие на нормативное регулирование, разнообразны. Существует четкая "иерархия" системных признаков, которая предопределяется степенью их влияния на элементы правового механизма.

Содержание договора (права и обязанности его участников) является наиболее существенным элементом обязательства*(108). При этом главную роль играют права и обязанности, отражающие цель правоотношения, интересы его участников (передача имущества в собственность, во временное пользование, выполнение работы, оказание услуги и т.д.). Направленность обязательства предопределяет такие права и обязанности, которые являются общими для всех договоров, характеризующихся этим признаком, независимо от наличия других нормообразующих факторов.

Поскольку экономический и юридический результат, к которому стремятся стороны, обусловливает наиболее существенные элементы правового механизма, можно сделать вывод о том, что признак направленности является основным системным фактором.

В юридической науке вопрос о приоритетности признака направленности не всегда был бесспорным. В литературе высказывалась точка зрения о том, что ссуда (безвозмездное пользование) является разновидностью дарения*(109). Это означало, что фактору безвозмездности придавалось приоритетное нормообразующее значение по сравнению с признаком направленности обязательства (передача имущества в собственность или в пользование).

Критикуя данную позицию, О.С. Иоффе писал: "Действительно, не только при дарении, но и при ссуде одно лицо получает имущественные выгоды за счет другого, ибо вещь в процессе ее использования изнашивается, а этот износ целиком относится на счет ссудодателя, не получающего какой-либо денежной компенсации от второго контрагента. Однако отмеченное сходство не должно скрывать весьма существенного отличия дарения от ссуды: в порядке дарения имущество переходит в собственность одаряемого, в то время как ссуда влечет лишь временный переход права пользования к ссудополучателю. Вследствие такого различия договор дарения тяготеет к обязательствам по реализации имущества, а договор ссуды - к обязательствам по передаче имущества в пользование"*(110). Однако несмотря на это справедливое замечание, О.С. Иоффе, учитывая значительную экономическую близость дарения и ссуды, выражающуюся в безвозмездном характере данных отношений, объединил их в одном разделе, посвященном обязательствам по безвозмездной передаче имущества в собственность или в пользование*(111).

Необходимо, правда, отметить, что на законодательном уровне фактору возмездности (безвозмездности) при формировании нормативного материала практически всегда отводилась подчиненная роль (относительно признака направленности).

Закономерности взаимодействия признака направленности с остальными системными факторами и, соответственно, сочетания норм, обусловленных направленностью, с нормами, обусловленными иными признаками, подтверждают тезис о приоритетности фактора направленности.

Во-первых, направленность обязательства имеет самостоятельное значение. В частности, отношения, направленные на передачу имущества в собственность или на выполнение работы, могут существовать независимо от иных нормообразующих признаков. Последние же, напротив, в отрыве от направленности обязательства не существуют. К примеру, не бывает абстрактно возмездных или безвозмездных отношений. Возмездными или безвозмездными могут быть только отношения определенной направленности. Так, дарение является главным образом безвозмездным антиподом купли-продажи, оба эти договора направлены на передачу имущества в собственность. Договор ссуды представляет собой безвозмездную противоположность аренды (направленность на передачу имущества во временное пользование). Не существует абстрактных отношений по поводу недвижимости. Недвижимость в любом случае выступает предметом обязательства какой-либо направленности. Иными словами, вторичные системные признаки существуют только "в среде" определенной направленности правоотношения.

Следствием этого является то, что содержание норм, обусловленных вторичными системными факторами, как правило, зависит от того, в рамках какого (по признаку направленности) обязательства они действуют. Например, нормы, отражающие особенности недвижимости как предмета договора, существенно различаются в институтах купли-продажи и аренды.

Не менее показателен в этом аспекте анализ взаимодействия признаков направленности и возмездности (безвозмездности) обязательства. Бесспорно то, что некоторые черты безвозмездных отношений предопределяются только их безвозмездностью. Поэтому признак безвозмездности требует формирования ряда положений, являющихся общими для всех или большинства безвозмездных обязательств независимо от специфики других нормообразующих факторов, в том числе и направленности правоотношения. Вместе с тем возможность и необходимость формирования ряда унифицированных правил, отражающих безвозмездный характер обязательств независимо от их направленности, не дает достаточных оснований для того, чтобы говорить о безвозмездности как о системном признаке, имеющем в каком-либо договоре приоритетное значение по сравнению с признаком направленности. Различия в экономическом и юридическом результатах, к которым стремятся стороны, порождают принципиальные различия в правовом регулировании. Поэтому если на различные основы правового регулирования накладывается один и тот же признак (безвозмездность), требующий применения некоторых одинаковых правил, это позволяет говорить лишь о косвенной общности данных договорных институтов, но не о том, что этот общий признак стал основным системным фактором.

Во-вторых, направленность обязательства обусловливает принципы правового регулирования, общие для всех договоров, характеризующихся одинаковой направленностью. Поэтому даже в тех случаях, когда специфика вторичных нормообразующих факторов требует кардинального изменения норм, обусловленных целевым признаком, тем не менее сохраняются общие подходы правового регулирования (если цель договора - передача имущества в собственность, то применимая к нему правовая база регламентирует условия, порядок и последствия такой передачи; если цель договора - передача имущества во временное пользование, то какие бы особенности ни накладывали отпечаток на данные правоотношения, правовое регулирование всегда основывается именно на такой передаче; и т.д.). В любом случае нормообразующее значение вторичных факторов "привязано" к направленности обязательства.

Показательно в этом аспекте формирование группы договоров, направленных на передачу в пользование объектов гражданских прав. В прежнем гражданском законодательстве традиционно выделялась группа договоров, направленных на передачу во временное пользование имущества. В новом ГК впервые появился договор коммерческой концессии (гл. 54), сущность которого выражается в предоставлении во временное пользование не имущества, а комплекса исключительных прав (права на фирменное наименование, коммерческое обозначение, охраняемую коммерческую информацию, товарный знак, знак обслуживания и т.д.). Естественно, возник вопрос: можно ли объединить в одной группе по признаку направленности договоры, направленные на передачу в пользование имущества, и договоры, направленные на передачу в пользование объектов исключительных прав? Ответ на этот вопрос имеет принципиальное значение. Если исходить из того, что указанные договоры имеют различную направленность, они будут разведены по разным классификационным группам, что сделает неактуальным формирование для них унифицированных норм и принципов правового регулирования. Напротив, если опираться на единство направленности, это создает основу для формирования общих подходов регулирования договоров, направленных на передачу в пользование имущества, и коммерческой концессии как договора, направленного на передачу в пользование объектов исключительных прав. Если вспомнить характеристику признака направленности, о которой говорилось выше, то необходимо сделать вывод о том, что договоры, направленные на передачу в пользование имущества, и договоры, направленные на передачу в пользование объектов исключительных прав, имеют единую направленность. Отличаются они друг от друга не по направленности, а по предметному признаку (в ст. 128 ГК имущество и исключительные права определены как различные виды объектов гражданских прав). Предметный признак является вторичным нормообразующим фактором. Поэтому если бы мы в основной классификации развели рассматриваемые обязательства по разным группам, это означало бы придание приоритетного значения при формировании системы договоров не признаку направленности, а предметному признаку, что являлось бы в принципе неверным. Анализ ГК показывает, что законодатель исходит из единой направленности данных договоров. Эта абсолютно правильная теоретическая посылка послужила основой для выработки унифицированных подходов и принципов законодательного регулирования договоров, направленных на передачу в пользование имущества, и договора коммерческой концессии. Можно только заметить, что система договоров, направленных на передачу в пользование объектов гражданских прав, выглядела бы более последовательной, если бы институт коммерческой концессии в ГК располагался не в гл. 54, а рядом с договорами, имеющими ту же родовую направленность (аренда, наем жилого помещения, безвозмездное пользование).

В-третьих, направленность является основой для выработки унифицированных правовых норм. Вторичные системные признаки, как правило, лишь уточняют базовое правовое регулирование, обусловленное направленностью. Такое уточнение может быть сделано как путем непосредственного изменения базовых норм, так и путем формулирования дополнительных положений.

Например, все договоры купли-продажи имеют общий фундамент правового регулирования, обусловленный направленностью на передачу имущества в собственность. Остальные признаки (предпринимательский или потребительский характер отношений, участие в договоре производителя сельскохозяйственной продукции, особенности недвижимости как предмета договора и т.д.) имеют лишь уточняющее нормообразующее значение. Поэтому в _ 1 гл. 30 ГК собраны нормы, применимые к любым отношениям купли-продажи (что зафиксировано в п. 5 ст. 454 ГК), а в следующих параграфах, посвященных отдельным видам купли-продажи, содержатся положения, обусловленные вторичными системными факторами.

В-четвертых, в ряде случаев именно признак направленности предопределяет возможность применения норм, отражающих вторичный фактор, к обязательствам с одной направленностью, и невозможность их применения к договорам, имеющим иную направленность. Например, такая черта правоотношения, как систематичность оказываемых услуг и их неопределенное количество, имеет нормообразующее значение только для договоров, направленных на оказание посреднических услуг. Поэтому в гл. 52 ГК, посвященной агентированию, собраны нормы, отражающие влияние данного вторичного фактора на посреднические договоры. ГК не распространяет его действие на обязательства иной направленности.

Таким образом, приоритетное значение признака направленности выражается в том, что он, предопределяя наиболее существенные элементы договора, суть его содержания, позволяет выработать единую (в той или иной степени) основу правового регулирования для всех правоотношений, характеризующихся одинаковой направленностью. Как следствие, практически все гражданские договоры могут быть классифицированы по этому основанию. Иные нормообразующие признаки действуют внутри той или иной направленности. Это выражается в том, что они, как правило, лишь уточняют правовое регулирование, обусловленное направленностью обязательства. Классификация, проведенная по иному системному признаку, является вторичной относительно деления договоров по их направленности.

Тезис о ведущей роли признака направленности в построении системы договоров последовательно реализован в ГК. Во второй части ГК все договоры разделены на группы прежде всего с учетом их направленности. И это деление отнюдь не является сугубо теоретическим. Для каждой группы договоров предусмотрены единые подходы правового регулирования и (или) унифицированные нормы.

К примеру, в группу договоров, направленных на передачу имущества в собственность, входят купля-продажа (гл. 30 ГК), мена (гл. 31 ГК), дарение (гл. 32 ГК), рента и пожизненное содержание с иждивением (гл. 33 ГК). Эти договоры отличаются друг от друга по разным вторичным признаками: мена отражает особенности соединения в одном правоотношении двух встречных обязательств купли-продажи, дарение - безвозмездность договора, особенности ренты и пожизненного содержания с иждивением обусловлены неопределенным объемом встречного предоставления. Отношения купли-продажи также неоднородны. Специфической регламентации потребовали особый субъектный состав участников (розничная купля-продажа, поставка, поставка товаров для государственных нужд, контрактация), особенности предмета договора (контрактация, продажа недвижимости, продажа предприятия) и т.д. Однако несмотря на это, для всех перечисленных обязательств, которые входят в группу договоров, направленных на передачу имущества в собственность, законодатель предусмотрел унифицированную (в той или иной степени) правовую базу. В гл. 30 ГК в отдельный параграф выделены общие положения о купле-продаже, применимые к любым ее видам, если иное не предусмотрено специальными правилами о них. В ст. 567 ГК сказано, что к договору мены применяются соответствующие правила о купле-продажи, если это не противоречит правилам главы о мене и ее существу. В ст. 585 ГК содержится диспозитивное положение о применении к ренте и пожизненному содержанию с иждивением норм о купле-продаже и дарении. Сравнение купли-продажи и дарения обнаруживает некоторые общие подходы в правовом регулировании данных типов договоров.

Аналогично построена и группа договоров, направленных на передачу в пользование объектов гражданских прав, которую составляют аренда (гл. 34 ГК), наем жилого помещения (гл. 35 ГК), безвозмездное пользование (гл. 36 ГК) и коммерческая концессия (гл. 54 ГК). Внутри этой группы обязательства выделены по разным нормообразующим признакам. Но все они объединяются единой направленностью и, соответственно, имеют унифицированную регламентацию. В ст. 625 ГК сказано, что если в законе не предусмотрено иное, к отдельным видам договора аренды и договорам аренды отдельных видов имущества применяются общие положения об аренде, содержащиеся в _ 1 гл. 34. В ст. 689 ГК говорится о применении к договору безвозмездного пользования конкретных арендных правил. Единые с арендой подходы и принципы правового регулирования использованы законодателем при создании институтов найма жилого помещения и коммерческой концессии.

По таким же принципам сформированы и иные группы договоров, выделенные в соответствии с их направленностью.

Анализ ГК с точки зрения того, насколько глубоко унифицирован правовой материал, обусловленный фактором направленности, безусловно, свидетельствует о возможности совершенствования закона в этом отношении. Но тем не менее следует отметить, что в целом системный подход, основанный на приоритете признака направленности, выдержан законодателем весьма последовательно.

Лишь в некоторых случаях вторичным различиям между правоотношениями, имеющими одинаковую направленность, придается первостепенное значение, в результате чего менее значимые признаки, на наш взгляд, становятся искусственным препятствием для применения норм и принципов регулирования, обусловленных общей направленностью.

Данная проблема отчетливо проявляется при исследовании вопроса о том, любая ли деятельность, направленная на обеспечение сохранности имущества, подпадает под регламентацию норм института хранения.

В юридической литературе было высказано мнение о том, что недвижимое имущество не может быть передано на хранение, а его сохранность обеспечивается иными способами, в частности, трудовыми отношениями или договором возмездного оказания услуг (гл. 39 ГК)*(112). При этом подчеркивается, что "оба договора направлены, в сущности, на достижение одной и той же цели, а именно, на обеспечение сохранности имущества. Но эта цель достигается в них разными средствами: при хранении имущество передается для этого во владение хранителя, а при осуществлении сторожевой охраны оно не выходит из обладания собственника..., который лишь привлекает для осуществления функций охраны специализированную организацию"*(113). Аналогичная мысль высказывалась и в дореволюционной отечественной литературе*(114). На основании этой посылки делается вывод о том, что "предметом хранения являются вещи, позволяющие по своим физическим свойствам перемещать их, т.е. движимые"*(115).

В то же время нельзя не учитывать, что институт хранения направлен на оказание услуг по обеспечению сохранности договорного объекта. Цель обязательства, выражающаяся в обеспечении сохранности имущества, представляет собой наиболее характерную особенность рассматриваемых правоотношений. Эта особенность предопределяет суть их правового регулирования. Она позволяет выработать унифицированные правила, регламентирующие любые отношения, направленные на оказание данных услуг. Вторичные системные признаки, в том числе фактор передачи вещи во владение хранителю, признак недвижимости не являются препятствием для выработки унифицированных норм, отражающих характер деятельности по обеспечению сохранности имущества как таковой. Анализ гл. 47 ГК показывает, что в ней содержится немало таких положений.

Поэтому, квалифицируя, в частности, отношения по обеспечению сохранности недвижимого имущества, мы прежде всего должны ответить на вопрос о направленности данного обязательства. Можно ли его отнести к группе договоров, направленных на обеспечение сохранности имущества? Если нет, то к какой группе обязательств по признаку направленности оно относится? Анализ данных правоотношений показывает, что они имеют общую направленность со всеми обязательствами хранения. Это значит, что нормы, регламентирующие хранение, приспособлены для регулирования рассматриваемых обязательств в большей степени, чем нормы любого другого договорного института, выделенного по признаку направленности. Поэтому выведение правоотношений, направленных на обеспечение сохранности недвижимости, за рамки института хранения обедняет их правовое регулирование. Безусловно, такой договор имеет свои особенности, требующие правового закрепления. Однако они не перечеркивают общности признака направленности обязательства. Эти особенности являются вторичными и потому могут быть лишь критерием для формирования соответствующего вида договора хранения.

Общность направленности договоров хранения и охраны и, соответственно, возможность применения к ним унифицированного правового регулирования подтверждается тем, что в ГК в качестве специального вида хранения выделено хранение ценностей в индивидуальном банковском сейфе, выражающееся в предоставлении клиенту сейфа в пользование и обеспечении внешней сохранности сейфа (в недопущении проникновения в него других лиц). Кроме того, единство направленности договоров, предусматривающих оказание услуг по обеспечению сохранности движимого и недвижимого имущества, подтверждается тем, что предметом одного из видов договора хранения (секвестра) могут быть как движимые, так и недвижимые вещи (п. 3 ст. 926 ГК).

Нормами какого договорного института должны регламентироваться отношения охраны до тех пор, пока не будет законодательно сформулирован соответствующий вид договора хранения? На наш взгляд, к ним следует применять положения о хранении, не противоречащие специфике охранных отношений.

Практическое значение направленности как основного системного признака выражается в том, что квалификация любого договора должна начинаться с его квалификации по признаку направленности. Другие системные факторы могут иметь значение лишь после установления принадлежности обязательства к определенной группе по указанному признаку. В принципе неверно, не определив направленности договора, квалифицировать его по иным системным признакам. Это приводит к тому, что главные особенности правоотношения (и, соответственно, правовые элементы, их отражающие) необоснованно вытесняются второстепенными, вторичные признаки становятся искусственным препятствием для применения правовых принципов и норм, обусловленных общей направленностью, что неминуемо влечет за собой снижение эффективности правового регулирования как на законотворческом, так и на правоприменительном уровне.

Правильное определение направленности договора нередко имеет первостепенное значение для решения вопроса о его действительности.

Между банком и страховым обществом был заключен договор, в соответствии с которым стороны обязались объединить свои усилия в страховании жизни и здоровья вкладчиков банка. Банк обязался в качестве предварительного консолидированного платежа передать в собственность обществу здание, а общество обязалось провести комплекс мероприятий, связанных со страхованием указанных банком лиц. После передачи здания в собственность обществу на основании заявлений вкладчиков банка о перечислении банком сумм их вкладов в уплату страхования жизни и здоровья страховому обществу между последним и вкладчиками были заключены договоры страхования, в дальнейшем досрочно расторгнутые по заявлению граждан. Страховое общество выплатило им суммы взносов.

Банк обратился в арбитражный суд с иском о признании недействительным договора, заключенного между ним и обществом. Исковые требования были мотивированы, в частности, тем, что сделка противоречит законодательству о страховании и о банковской деятельности.

Суд отказал в удовлетворении иска, обоснованно указав следующее. Фактические обстоятельства свидетельствуют о том, что целью заключения договора являлось осуществление банком расчетов со своими вкладчиками. Не имея свободных денежных средств для выплаты вкладов, банк продал недвижимость ответчику, который в счет оплаты по сделке рассчитался с вкладчиками банка, т.е. исполнил обязательства банка перед его кредиторами в порядке ст. 312 ГК. При таких обстоятельствах договор о страховании представляет собой притворную сделку, совершенную с целью прикрытия договора купли-продажи недвижимости. В соответствии с п. 2 ст. 170 ГК к сделке, которую стороны действительно имели в виду, применяются относящиеся к ней правила. Поскольку действительным намерением сторон являлось заключение договора купли-продажи здания, условия которого не противоречат закону, оснований для удовлетворения исковых требований не имеется*(116).