9.6.2. Изучение истории экономической теории отечественными учеными
Одна из научных заслуг украинских ученых заключалась в содержательном и оригинальном исследовании истории политической экономии. В основу его положили изменение взглядов основных представителей экономических учений на объективные (по тогдашней терминологии, природные) экономические законы и деятельность государства. Во второй половине XIX - начале XX в. эти взгляды преломлялись путем трактовки содержания соотношение двух частей экономической науки - чистой (теоретической) и прикладной (практической) или экономической политики. Профессор Г.Ф. Симоненко исследовал развитие и эволюцию взглядов известных ученых в методологическом и временном разрезах. Отдельные методологические положения экономической науки о соотношении двух указанных выше частей служили ученому решающим критерием при исследовании истории политической економии.Исходным теоретико-методологическим положением для ученого стал тезис о необходимости преодоления ошибочных взглядов на значение в народном хозяйстве нематериальных сфер деятельности, главным образом государственной работы. Оно росло по мере социально-экономического развития и укрепления государства. Эта тенденция не была должным образом оценена первыми представителями экономической науки. их общий подход к этому вопросу, по мнению Г.Ф. Симоненко, характеризовался двумя крайностями. Нематериальной труда предоставлялась или слишком мизерная роль в развитии народного хозяйства или, наоборот, слишком велика. Однако, как правильно отмечал ученый, в обоих случаях это не давало возможности основательно выяснить формы проявления экономических законов в различных сферах народной деятельности. Вследствие обеих крайностей подхода продуктивное значение нематериальной деятельности становилось неясным и это приводило даже к прямому отрицанию ее в произведениях многих экономистов, исключение ими из сферы народного хозяйства всех видов нематериального труда. При таких обстоятельствах трудно было не пойти к преувеличению при оценке влияния государственной деятельности на народное хозяйство. Действительно, имели место преувеличения двоякого рода. Государственное вмешательство в экономические отношения или полностью отрицалось в принципе, или, наоборот, государственная сфера труда поднималась на недосягаемую высоту по сравнению с остальными видами народной деятельности. "Эти крайности, - писал Г.Ф. Симоненко, - главным образом происходили вследствие отрицания хозяйственной природы государственной деятельности".
Предоставляя правильном решению вопроса, а следовательно, и преодолению указанных крайностей, исключительное значение, даже термины "экономия", "хозяйство", "политическая экономия" ученый рассматривал под углом зрения того, охватывают они все виды народной деятельности, как материальной, так и нематериальной, а касаются только непосредственно производства и удовлетворения материальных потребностей. "И то, и другое значение слова" экономия "или" хозяйство "получило право гражданства в экономической науке и держится в ней до настоящего времени, - справедливо заключил Г.Ф. Симоненко. - Одни экономисты принимают это слово в первом значении, другие - во втором, и соответственно этому, одни ограничивают область политической экономии только материальным богатством, а другие включают в нее и любого рода нематериальные услуги, предоставляемые различными классами общества друг другу "3. Согласно ученый выделил политическую экономию, или науку о народном хозяйстве, в широком и узком смыслах с точки зрения включения невключения объект и круга ее вопросов нематериального производства. Правда, это несколько затрудняло понимание сути дела, поскольку наряду с этим уже существовал выдвинут Ф. Энгельсом разделение единой политической экономии как науки на политэкономию в широком и узком смыслах с точки зрения широты охвата ими хозяйственной деятельности в историческом аспекте (изменения способов производства в пространстве и времени , за марксистской терминологии).
Г.Ф. Симоненко проделал значительную работу по выявлению сторонников персонификации двух различных подходов и выяснения характерных черт и особенностей их взглядов. Политэкономию в узком смысле (учение исключительно о вещное богатство наций) он спориднив с именами А. Смита, Дж.С. Милля (Англия), К. Pay, Л. Штейна (Германия), А.Ж.Л. Бодрильяр (Франция), Л. Косса (Италия) и др.. По политэкономии в широком смысле, то к представителям ее наш соотечественник справедливо отнес таких известных ученых-экономистов как Ф. Лист, В. Рошер, К. Книс, А. Шеффле (Германия), Ж. Гарнье, Г. де Моллинари, Ф. Бастиа (Франция), Бианкини (Италия), Г.Ч. Кэри (США) и ин.
Ученый характеризовал систему меркантилистов скорее как систему экономической политики и финансов, т.е. как прикладную (практическую) часть экономической мысли, а не как изложение законов чистой (теоретической) ее части. В дальнейшем именно такая характеристика меркантилистской системы стала типичной. Так, М.И. Туган-Барановский метко назвал ее системой способов достижения основной цели - привлечение в страну звонкой монеты - и сделал вывод о том, что меркантилизм был не столько теорией, сколько системой практической политики своего часу1. Позже И.А. Шумпетер писал, что меркантилизм составляет не столько научное направление, сколько практическую политику, и порожденная им литература, будучи вторичным явлением, содержит в общем и целом только зачатки науки. Впоследствии ученик Н.И. Туган-Барановского, выдающийся русский ученый Д. Кондратьев также отмечал: система меркантилистов, по сути, была системой практической политики, системой, которая в основном отвечала на вопрос, каким должно быть народное хозяйство и как должна себя вести по отношению к нему государственная власть. Это в принципе правильное понимание сути учения меркантилизма основывалось на том, что главной его целью, по мнению Г.Ф. Симоненко, было определение правительственных мероприятий, способствующих обогащению как всей нации, так и главным образом казны. Обогащение трактовалось прежде всего как денежное накопление золота и серебра. По экономических законов чистой части учения, то в то время они не были еще выяснены. Правительства осознавали лишь, что могущество национальных государств зависит от процветания народного хозяйства. Поэтому они и брали на себя заботу о развитии национальной экономики, не допуская существование каких-то внутренних естественных законов развития. Меркантилистская система пришла на помощь стремлению экономической политики к обогащению. Экономические законы не имели в ней самостоятельного значения и народное хозяйство ставилось в полную зависимость от держави.
Г.Ф. Симоненко придавал этому признаку такого принципиального значения, что даже считал вмешательство государства в народную жизнь более общим, первоочередной принципу сравнению с принципом достижения активного торгового балансу.
С точки зрения выяснения соотношения прикладной и теоретической частей экономической науки Г.Ф. Симоненко рассматривал также систему физиократов. Ученый совершенно правильно считал, что только в ней законы чистой части экономического учения впервые получили истинное должное значение. "Физиократы открывают естественные законы международного развития, отказываясь считать их делом произвольного усмотрения государственной власти, - подчеркивал Г.Ф. Симоненко. - Это открытие заставляет их все правительственные меры, направленные на содействие народному процветанию, ставить в прямую зависимость от признания этих естественных законов" .
Согласно такой теоретико-методологической позиции физиократов потерпели существенных изменений и взгляды на научные основы прежней системы управления. Меркантилисты признавали всестороннее вмешательство государства в народную жизнь лучшим средством к обогащению наций и наполнение государственной казны. В противоположность этому в учении физиократов полное невмешательство государства в экономику считалось лучшим и надежным средством содействия как народному благосостоянию, так и могущества политической власти. Соответственно под этим углом зрения они критиковали меркантилизм, отвергая государственное регулирование и контроль, подносили политику "laissez faire" и свободной торговли как абсолютные нормы политической мудрости.
Однако в отличие от многих своих современников, в частности М.И. Туган-Бараовського, В.Ф. Левитского, О.М. Миклашевского и других выдающихся украинских ученых, Г.Ф. Симоненко довольно сдержанно относился к научным заслугам физиократии. "Несмотря на открытие физиократами существования в народных организмах начал, которыми они управляются сами собой, вне всякой искусственной организацией, - писал ученый, - изложение этих начал не составляло для них еще самостоятельной цели научных исследований. Они указывают на них только как на доказательство справедливости своих требований, предъявляемых ими к администрации во имя этих принципов ". Отсюда следовал вывод ученого о том, что система физиократов сохраняла, подобно учения меркантилистов, главным образом характер управленческой науки.
Очевидно, большинство ученых XX в. не разделяют такой точки зрения. Но И.А. Шумпетер по исследованиям основоположника физиократии Ф.Кенэ констатировал: его аналитическая работа не была в достаточной степени осмыслена, поэтому следующие экономисты действительно были обязаны ему не так много, как можно было бы подумать. Карл Маркс был единственным первоклассным экономистом, который отдал должное Ф. Кене.
На этом фоне подавляющее большинство ученых-экономистов оттеняла действительно большие заслуги А. Смита в области политической экономии. По мнению Г.Ф. Симоненко, первое вполне самостоятельное изложение естественные законы чистой части экономического учения получили в Л. Смита. Научное исследование их стало самостоятельной целью великого шотландского ученого. Г.Ф. Симоненко правильно констатировал: именно в труде "Богатство народов" (1776) экономическая наука получила первую более или менее научную, систематическую обработку. Поэтому А. Смит вполне справедливо признается ее создателем. Все, что было сделано следующим деятелями в области экономической науки, всего лишь дополняло и несколько видоизменяло теорию Смита, но не поколебало ее первоосновы. Несмотря на определенные оговорки, такую высокую оценку научных достижений А. Смита и его влияния на дальнейшее развитие науки можно считать типичной в экономической литературе XIX-XX ст.
Последовательно придерживаясь методологических принципов и плана своего исследования, Г.Ф. Симоненко удачно раскрыл постановку и решение А. Смитом вопрос о соотношении чистой и прикладной частей экономической науки. Как и в предыдущих системах, у А. Смита учение об экономической политике еще не отделено от экономической теории. Но это не вредит лучшему ее выяснению. Кроме того, отмечал Г.Ф. Симоненко, учению об управлении в широком смысле А. Смит посвятил последнюю часть "Богатства народов" в непосредственной связи с учением о финанси.
Время Г.Ф. Симоненко уместно акцентировал внимание на значении в учении А. Смита экономических законов как стержневой связующее звено всех частей экономической науки и народного хозяйства. В исследовании А. Смита, отмечал ученый, экономика во всех своих составляющих перестает опираться на произвольные, зависящие только от усмотрения политической власти начала.
Одним из главных исходных пунктов разногласий среди ученых при оценке различных школ и направлений экономической мысли был вопрос о характере и суть экономических законов. Под этим углом зрения Г.Ф. Симоненко рассмотрел общее и отличное миме классической политэкономии и старой исторической школой. Как отметил ученый, они были единственными в признании объективного характера экономических законов. В то же время существенное отличие между классической политэкономии и староисторичною школой Г.Ф. Симоненко видел в дополнении последней учение об экономических законах учением об условиях действия их. Староисторична школа признала государством возможность сильного влияния на народное хозяйство путем изменения этих умов2. По мнению представителей старо-исторической школы, государство бессильна отменить естественные экономические законы, но она далеко не бессильна изменить результаты действия этих законов, поставив их в благоприятные для роста народного благосостояния условия. Для этого государству необходимо знать как экономические законы, так и разнообразные условия, при которых они могут действовать благоприятно вредно для общества, чтобы успешно развивать первого рода условия и устранять-второго. "Задача политической экономии, под этим углом зрения, - считал Ф. Симоненко, - заключается в продолжении дела А. Смита путем дальнейшего выяснения естественных законов народного хозяйства и дополнения его исследованием тех разнообразных условий, при которых в разные эпохи культурного развития человечества эти законы действовали, обеспечивая следовательно обществам и разный уровень благосостояния ".
Освещая историю политической экономии, отечественные ученые большое внимание уделяли анализу взглядов представителей различных теоретических систем на экономическую роль государства. При этом большинство исследователей выступали сторонниками вмешательства государства в экономическую жизнь, раскрывали его преимущества и недостатки. Под этим углом зрения они давали оценку теоретическим концепциям прошлого и тогочасности.
Однако важно сделать ряд существенных оговорок. Во-первых, то, что без государства капиталистическая рыночная экономика не существовала никогда, - факт, не подлежащий сомнению. И это было хорошо раскрыто в историко-экономических исследованиях наших соотечественников последней трети XIX в. Дискуссионными были (и до сих пор остаются) характер, масштабы, цели и средства государственного вмешательства в экономику. Во-вторых, в теории и практике государственное регулирование возникает и становится впоследствии самостоятельным особым предметом исследования в связи с мировым кризисом капиталистической экономики 30-х годов XX в. и возникновением кейнсианской экономической теории. В-третьих, в условиях рыночной трансформации 90-х годов XX в. и связанного с ней перехода от планового к рыночному хозяйству в постсоциалистических странах вновь проявились, по сути, две старые крайности во взглядах на экономическую роль государства - отрицание объективной необходимости государственного регулирования экономики, с одной стороны, и всестороннего вмешательства государства в экономику - с другой стороны. Но в обоих случаях не учитываются новые функции государства, связанные с формированием и дальнейшим функционированием социального рыночного хозяйства в постсоциалистических краинах.
Большое внимание отечественные экономисты уделили трактовкой вопросам стоимости (ценности). Это отражало ситуацию в западноевропейской литературе. Происходили сложные, противоречивые процессы, которые не получили однозначной оценки ни в прошлом, ни в настоящем. Однако можно отметить наиболее характерные особенности в рассмотрении украинскими исследователями теорий ценности. Во-первых, они отходят на второй план по сравнению с прошлыми классическими традициями. Во-вторых, отмечаются плюрализмом и борьбой. В-третьих, оставалось мало экономистов, откровенно выступали сторонниками трудовой теории стоимости и бескомпромиссно отстаивали ее (М.И. Зибер, М.М. Коссовский). Ряд экономистов той или иной степени отдавали дань субъективно-психологической школе маржинализма. При этом одни вполне стояли на позициях данной школы (PM Орженцкий, Е.Е. Слуцкий, А.Д. Билимович), вторые - откровенно заявляли о необходимости синтеза трудовой теории стоимости и психологической теории ценности (М.И. Туган-Барановский, В . Я. Железнов, В.К. Дмитриев и др.)., третьи не провозглашали открыто свою принадлежность к психологической школы, но фактически разделяли ее исходные позиции (Х. Бунге, Д.И. Пихно, П.Б. Струве и др..).
. В полемике вокруг вопросов различных теорий стоимости (ценности) среди отечественных и российских экономистов четко определились два терминологически-категориальных ряда. Первый составлял перевод ключевых марксовой сроков Werth, Gebrauchswerth, Tauschwerth, Mehrwerth как "стоимость", "потребительная стоимость", "меновая стоимость", "прибавочная стоимость". Они употреблялись в переводе на русский язык "Капитала" К. Маркса (1907-1909), "Финансового капитала" (1912) Р. Гильфердинга и в "Курсе политической экономии" (1910) А. Богданова и И. Скворцова-Степанова. Второй ряд выстроен на основе понятий "ценность", "потребительная ценность", "меновая ценность", "дополнительная ценность". Сторонники его считали, что употребление других терминов первого ряда может привести к недоразумениям. Такого мнения придерживался, например, М.И. Туган-Барановский в специальном обзоре русских переводов "Капитала". Он считал достоинством нового перевода П.Б. Струве максимальное приближение к оригиналу и терминологический ряд, в котором фигурирует понятие "ценность". В.И. Ульянов (Ленин) заметил, что он не оказывает принципиального значения этим терминологическим различиям, но предпочитает применению категорий "стоимость", "потребительная стоимость" и т.д.
Специфику своей позиции и одновременно свое видение перспектив дальнейшего развития экономической науки М.И. Туган-Барановский раскрыл в предисловии к "Основ политической экономии". Он писал: "... не будучи правомерным учеником ни Госсена, ни Маркса, я нахожу много ценного и правильного во взглядах того и другого. В этом курсе я хотел бы показать возможность третьего направления в экономической теории, который не совпадает ни с маржинализмом, ни со школой предельной полезности, а есть, до некоторой степени, синтезом их обоих ".
Итак, отличие подхода ученого к вопросу распределения заключалась в его попытке рассматривать проблемы распределения отдельно, вне связи с любой теорией ценности. По мнению М.И.
| 9.6.1. Вопросы методологии истории политической экономии в работах украинских ученых | РАЗДЕЛ 10 РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ В Киевском университете ( XIX - начало XX вв.) |