Дж. Р. Хикс. "Стоимость и капитал" > Часть I. Теория субъективной стоимости - Глава I. Полезность и предпочтение
Ведь разум - это тот же вольный выбор.
Дж. Мильтон. Потерянный рай
1. Чистой теории потребительского спроса, преимущественно занимавшей умы Маршалла и его современников, в нынешнем столетии уделялось куда меньше внимания, чем прежде. Что касается книг, изданных на английском языке, книга III «Принципов...» Маршалла до сих пор остается последним словом науки в этой области. Сегодня теория спроса Маршалла, несомненно, вызывает восхищение [Я убедился в том, что по мере продолжения исследований в этой области мое восхищение теорией Маршалла лишь увеличивалось; надеюсь, что читатель со мной согласится. ], но нельзя не удивляться тому, что она столь долго удерживает непререкаемое лидерство. Это можно считать объяснимым, если бы по данному вопросу действительно нечего было добавить или если бы на каждом этапе анализ Маршалла оставался бесспорным. Однако очевидно, что дело обстоит не так: у некоторых исследователей, полагавшихся на его теорию, не сходились концы с концами [См., например: Wicksteed. Common Sense of Political Economy, ch. 1-3; Bobbins. Nature and Significance of Economic Science, ch. 6. ]; это ведь первый шаг теории, от которого зависят и все другие, и он является самым сомнительным.
Восстановим прежде всего в памяти логику важнейших рассуждений Маршалла [А. Маршалл. Принципы политической экономии т I. V, § 2.].
С одной стороны, есть потребитель, имеющий определенный денежный доход, с другой - рынок потребительских товаров, цены на которые уже установились; возникает вопрос: каким образом потребитель распределит свои затраты между различными товарами? Для удобства изложения предполагается, что товары могут делиться на очень мелкие единицы [Конечно, удобное предположение о неограниченной делимости всегда так или иначе (а иногда и слишком) фальсифицирует действительность, поскольку речь идет об индивидуальном потребителе. Однако если изучение поведения индивидуального потребителя представляет собой лишь шаг на пути к анализу поведения группы потребителей на рынке, то эта фальсификация, можно полагать, не имеет значения, поскольку спрос отдельных индивидов объединяется.]. Предполагается, далее, что потребитель извлекает из покупаемых товаров столько-то полезности (при этом общая величина полезности служит функцией от количества приобретенных товаров) и что он так потратит свой доход, что получит максимально возможное количество полезности. Но полезность будет максимизирована при условии, что предельная единица каждого вида расходов обеспечивает одинаковый прирост полезности. Ведь в этом случае при изменении направления в расходовании средств на различные товары потеря в полезности товара, затраты на покупку которого сократились, будет превышать выигрыш в полезности товара, затраты на покупку которого возросли (если исходить из принципа убывающей предельной полезности). Так что, как бы ни изменялись направления расходования средств, совокупная полезность должна уменьшиться. Поскольку при условии существования мелких единиц товара различием между полезностями двух его следующих одна за другой единиц можно пренебречь, полученное заключение сформулируем следующим образом: предельные полезности различных купленных товаров должны быть пропорциональны их ценам.
Таким образом, в своих рассуждениях Маршалл отталкивается от положения о максимизации совокупной полезности и, опираясь на закон убывающей предельной полезности, приходит к выводу, что предельные полезности товаров должны быть пропорциональны их ценам.
Но встает вопрос: что представляет собой та «полезность», которую максимизирует потребитель? И каково точное основание закона убывающей предельной полезности? Маршалл оставляет эти вопросы без удовлетворительного ответа. Однако они получили дальнейшее освещение в работах Парето.
2. Паретовский «Manuel d'economic politique» (1909) признан классическим исследованием теории потребительcкого спроса, - исследованием, от которого ведут начало все современные разработки. В целом книга Парето совершенно несравнима с трудом Маршалла. Содержание «Manuel..» претендует на своего рода обобщение идей, содержащихся в «Принципах...», однако большинства проблем он касается довольно поверхностно, в то же время знаменитая теория общего равновесия выглядит здесь лишь как сравнительно элегантное повторение доктрин Вальраса. Однако в таком отдельном вопросе, как теория полезности, Парето был специалистом, и его исследования, безусловно, заслуживают внимания. Поскольку они плохо знакомы английским читателям, я постараюсь с возможной точностью кратко изложить рассуждения Парето.
Парето совершенно независимо от других исследователей начал с той же теории полезности, что и Маршалл; положения, которые мы только что приводили, можно было бы вполне отнести к теории Маршалла на первой стадии развития. Но вместо того, чтобы пойти дальше, как это сделал Маршалл, обратясь к проблеме спроса на единичный товар (и тем самым исследовав отношение между кривой убывающей предельной полезности и кривой спроса), Парето направил внимание на проблему взаимосвязанных - взаимодополняемых и конкурирующих - товаров. В этой области ему удалось расширить прежние представления; более того, дело началось с расширения представлений, закончилось же революционным переворотом в этих представлениях.
Проблему взаимосвязанных товаров Парето изучал с помощью графического метода Эджуорта [Edgeworth. Mathematical Psychics, p. 21-22.], а именно с помощью кривых безразличия. Рассматривая, подобно Маршаллу, лишь один товар, мы можем изобразить кривую совокупной полезности, откладывая количества этого товара по одной оси, а величины совокупной полезности, извлекаемой из данных количеств товара, - по другой. Точно так же, когда нас интересуют два товара, мы можем построить поверхность полезности. Откладывая количества двух товаров Х и Y по двум горизонтальным осям, мы получим график, любая точка Р которого обозначает некий набор определенных количеств (РМ и PN) наших двух товаров. Из любой такой точки мы можем, перейдя к трехмерному изображению, провести ординату; длина ее будет представлять величину полезности, обеспечиваемой этим конкретным набором товаров. Соединив вершины ординат мы получим «поверхность полезности» (см. рис. 1).
В принципе все это достаточно просто, однако с графиками в трехмерном пространстве неудобно работать. К счастью, единожды забравшись в третье измерение, мы не обязаны там задерживаться. Мы можем не считаться с третьим измерением и вернуться к двум.
Вместо того чтобы использовать трехмерную модель, мы можем прибегнуть к изображению на плоскости (см. рис. 2). По-прежнему отмечая количества двух товаров Х и У по двум осям, мы можем нанести на график проекцию поверхности полезности (см. пунктирную линию на рис. 1). Это и есть кривые безразличия. Они соединяют все точки, соответствующие одинаковой высоте в третьем измерении, то есть одинаковой совокупной полезности. Если точки Р и Р' находятся на одной и той же кривой безразличия, то совокупная полезность для обладателя набора товаров РМ и PN равна совокупной полезности для обладателя набора товаров P'М' и P'N'. Если Р" находится на более высокой кривой безразличия, чем Р (кривые придется пронумеровать, чтобы отличать высокие от низких), то наборы Р"М" и P"N" обеспечат большую совокупную полезность, чем наборы РМ и PN.
Какой будет форма этих кривых безразличия? Поскольку предельная полезность каждого товара положительна, кривые безразличия должны отлого понижаться вправо. Ведь если предельная полезность товара Х выражается положительной величиной, то увеличение количества этого товара, не сопровождаемое каким-либо изменением количества товара У (что соответствует простому перемещению по графику вправо), несомненно, означает рост совокупной полезности, а следовательно, переносит нас на более высокую кривую безразличия. Аналогичным образом и простое перемещение вверх по графику должно приводить нас на более высокую кривую безразличия. Потребитель может «остаться» на прежней кривой безразличия лишь в том случае, если изменения в количестве товаров компенсируются: количество товара Х растет, а количество товара Y уменьшается, или наоборот. Следовательно, кривые должны отлого понижаться вправо.
Значение наклона кривой, проходящей через некоторую точку Р, на самом деле весьма определенно и весьма важно. Он обозначает количество товара У, необходимое, чтобы компенсировать индивиду потерю наименьшей единицы товара X. Получается, что выигрыш в полезности, обеспечиваемый приобретением определенного количества товара У, равняется количеству приобретенного товара У, помноженному на предельную полезность товара У; потеря в полезности, связанная с утратой соответствующего количества товара Х, равна количеству утраченных товаров X, помноженному на предельную полезность товара Х (при условии, что эти величины малы). Тогда, поскольку выигрыш и потеря равны, наклон кривой выражается так:
Наклон кривой, проходящий через точку Р, показывает отношение предельной полезности товара Х к предельной полезности товара Y в случае, когда индивид обладает количеством РМ товара Х и количеством PN товара У.
Что еще можно сказать о форме наших кривых? Казалось бы, должен существовать какой-то способ графического отображения убывания предельной полезности. На первый взгляд представляется, что это возможно. Двигаясь по кривой безразличия, мы получаем все большее количество товара Х и все меньшее - товара Y. Рост количества товара Х приводит к уменьшению его предельной полезности, а сокращение количества товара Y - к возрастанию его предельной полезности. По обеим причинам, следовательно, наклон кривых должен уменьшиться. Понижающиеся кривые, наклон которых уменьшается по мере нашего «продвижения» вправо, будут выпуклы, как это показано на рисунке (см. рис. 2).
Всегда ли будет справедливым такой вывод? Да, в тех случаях, когда речь идет о рассмотренных выше прямых зависимостях, но существуют и другие, косвенные зависимости, которые также должны быть приняты во внимание. Увеличение количества товара Х может повлиять не только на предельную полезность этого товара, но и на предельную полезность товара Y. Применительно к таким взаимосвязанным товарам сделанный вывод не обязательно окажется верным. Предположим, увеличение количества товара Х приводит к снижению предельной полезности товара Y, а уменьшение количества товара Y - к возрастанию предельной полезности товара X; причем эти перекрестные взаимодействия существенны. Тогда перекрестные эффекты на деле могут оказаться гораздо сильнее прямых, а наклон кривой будет возрастать по мере продвижения вправо по кривой. Безусловно, этот случай необычен, но он не противоречит принципу убывающей предельной полезности. Убывающая предельная полезность и вогнутость кривых безразличия - это не одно и то же.
3. Теперь мы перейдем к рассмотрению действительно замечательного свойства кривых безразличия; открытие этого свойства направило развитие теории Парето в иное по сравнению с теорией Маршалла русло и открыло возможность получить результаты большой теоретической важности.
Предположим, что есть один-единственный потребитель с определенным денежным доходом и что он расходует весь свой доход на приобретение двух товаров - Х и Y. Предположим, что рыночные цены этих товаров заданы. Тогда о том, сколько товаров потребитель приобретает, мы сможем узнать непосредственно из карты безразличия для него, даже если нам ничего не известно о величине полезностей, извлекаемых им из этих товаров.
Отметим на оси Х отрезок OL (см. рис. 3), обозначающий количество товара X, которое потребитель мог бы приобрести, потратив весь свой доход на этот товар: отметим также отрезок ОМ на оси У, обозначающий количество товара Y, которое потребитель мог бы приобрести, потратив весь свой доход на этот товар; затем соединим точки L и М. Тогда любая точка на прямой LM будет соответствовать определенному набору двух товаров, который потребитель мог бы приобрести, потратив свой доход. Если потребитель «движется» по LM от точки L, то для приобретения какого-то количества товара Y ему придется отказаться от приобретения определенного количества товара X, которое зависит от соотношения цен этих двух товаров, а последнее определяется углом наклона прямой LM.
Кривая безразличия может проходить через любую точку прямой LM, но, как правило, LM будет ее пересекать. При этом точка пересечения не может являться одной из точек равновесия. Ведь двигаясь по прямой LM в ту или иную сторону, потребитель всегда сможет попасть на более высокую кривую безразличия, что обеспечит ему большую полезность. Иначе говоря, в этой данной точке полезность для потребителя не максимальна.
Только в том случае, когда LM имеет точку касания с кривой безразличия, полезность будет максимальной - дело в том, что из точки касания потребитель может попасть лишь на расположенную ниже кривую безразличия, в каком бы направлении он ни смещался вдоль прямой.
Касание линии цены и кривой безразличия выражает пропорциональность значений предельной полезности и цены.
4. Итак, мы можем изложить теорию предельной полезности на языке кривых безразличия: сделав это, мы совершаем, однако, нечто более замечательное, чем просто перевод на другой язык. Мы имеем в виду, что при этом некоторые исходные предпосылки оказались отброшенными и все же мы получили нужный результат.
Согласно теории Маршалла, для определения количества товаров, приобретаемых индивидом по заданным ценам, мы должны знать, какова его поверхность полезности; теория же Парето предполагает только, что мы должны знать, какова его карта безразличия. А последняя по сравнению с поверхностью полезности несет информации меньше. Она сообщает лишь то, что индивид предпочитает один конкретный набор товаров другому; в отличие от поверхности полезности она не претендует на то, чтобы определять. на сколько именно первый набор предпочтительнее второго.
Порядковые номера, которые мы присваиваем кривым безразличия, в сущности, совершенно произвольны: удобнее, если они возрастают при переходе к более высоким кривым; сами же номера могут быть такими: 1, 2, 3, 4, 7,.... или: 1, 2, 7, 10,... и т. п. (как нам понравится).
Итак, применение Парето в небольшой степени графических методов анализа позволило ему сделать важный вывод методологического характера. Всякая теория стоимости должна включать в себя объяснение того, что имеется в виду под «данными потребностями» или «данными вкусами». В теории Маршалла (как и в теориях Джевонса, Вальраса или представителей австрийской школы) понятие «данные потребности» толкуется как обозначение данной функции полезности, данной интенсивности стремления к обладанию каким-то определенным набором товаров. Такая интерпретация многих поставила перед затруднением, из работы же Парето выяснилось, что она вовсе не обязательна. «Данные потребности» могут быть вполне адекватно определены как данная шкала предпочтений; нам нужно только предположить, что потребитель предпочитает один набор товаров другому, а не доказывать, что его желание иметь один набор на 5% сильнее, чем желание иметь другой, и т. п.
Конечно, это не означает, что если у кого-то есть некоторые основания предполагать существование какого-либо приемлемого измерителя количества полезности, или степени удовлетворения, или интенсивности желания, то сказанное выше можно так или иначе обратить против него. Если человек - утилитарист по своему мировоззрению, он имеет полное право быть утилитаристом и в экономической теории. Если же нет (в наши дни утилитаристов не так уж много), он имеет полное право на экономические взгляды, свободные от утилитаристских предположений.
С этой точки зрения вывод Парето лишь открывает дверь, в которую мы можем, по собственному усмотрению, входить или не входить. Однако с точки зрения техники экономического анализа есть серьезные основания считать, что в нее войти следует. Для объяснения рыночных явлений не обязательно привлекать количественную концепцию полезности. Тем самым, следуя принципу бритвы Оккама, лучше бы обойтись без нее. В действительности ведь нам совсем не безразлично, содержит теория ненужные элементы или нет. Присутствие в теории элементов, не имеющих отношения к интересующей нас проблеме, вполне способно исказить представление о ней. В том, как это важно, можно удостовериться только на опыте; надеюсь, что мне удастся убедить читателя в существенном значении этого положения применительно к данному случаю.
5. Действуя по указанному принципу, мы должны, далее, задаться вопросом: нельзя ли, исходя из предположения о существовании шкалы предпочтений, построить общую теорию потребительского спроса, идущую хотя бы столь же далеко, как и теория Маршалла? При разработке такой теории нам придется всякий раз отбрасывать любые положения, связанные сколько-нибудь с количественным измерением полезности, поскольку подобные положения нельзя выводить исключительно из анализа карт безразличия. Мы же начинаем исследование с рассмотрения только карты безразличия, и ничто более не должно привлекаться к анализу.
Предпринимая пересмотр теории потребительского спроса, мы теряем возможность опираться на Парето - ведь даже после того, как Парето сделал свое замечательное заключение, он продолжал пользоваться концепциями, почерпнутыми из прежней системы взглядов. Причина этого заключалась, вероятно, в том, что Парето не взял на себя труд переработать прежние выводы в свете положения, выдвинутого им же на позднейшем этапе теоретической деятельности [Кроме того, значительная часть его усилий, связанных с работой в этой области, была направлена на «охоту за призраками». Когда число потребляемых товаров больше двух, может случиться, что дифференциальное уравнение, описывающее систему предпочтений, не решается. Такая ситуация интригует математиков, но вряд ли имеет какое-то значение с точки зрения экономической теории, поскольку все вопросы, хотя бы в малейшей степени связанные с ней, могут гораздо успешнее анализироваться другими методами. См.: Рагеtо. Manuel..., р. 546-547; Economic mathematique. Encyclopedic des Sciences mathematiques, 1911, p. 597, 614. Сравнительно недавно проблема нерешаемости уравнений получила освещение в статье: N. Georgescu-Rоеgеn. The Pure Theory of Consumer-Behaviour. - Q. J. Е., August, 1936. ]. Как бы то ни было, эта возможность была Парето упущена.
Первым, кто воспользовался подобной возможностью, был русский экономист и статистик Слуцкий, опубликовавший в 1915 г. статью [Е. Slutsky. Sulla teoria del consumatore. - G. d. Е., July 1915. См. также статью: В. G. D. Alien. Professor Slutsky's Theory of Consumer Choice. - Review of Economic Studies, 1936. ]в итальянском журнале Giornale degli Economisti. Теория, которая будет изложена в этой и двух последующих главах, принадлежит, по существу, Слуцкому, с той лишь оговоркой, что я совершенно не был знаком с его работой ни во время завершения своего собственного исследования, ни даже некоторое время после опубликования содержания этих глав в журнале Economica Р. Г. Д. Алленом и мной [J. Hiсks. A Reconsideration of the Theory of Value. - Economica, 1934.]. Работа Слуцкого сильно математизирована, в ней мало рассуждений о важности его теории. Все это (а также время, когда была опубликована работа), возможно, и объясняет, что столь долгое время она не оказывала влияния на развитие экономической мысли и пришлось открыть ее заново. Настоящий труд представляет собой, первое систематическое исследование «территории», впервые открытой Слуцким.
6. Теперь нам предстоит осуществить «чистку» теории, отбрасывая все концепции, зараженные идеей количественного измерения полезности, и заменяя их, если в этом есть необходимость, концепциями, свободными от такого предположения.
Первой жертвой должна, очевидно, стать сама теория предельной полезности. Если уж совокупная полезность суть величина произвольная, то тем более это относится к предельной полезности. И все же мы в состоянии достаточно точно установить отношение двух предельных полезностей, если количества обоих товаров, имеющихся в распоряжении индивида, известны [В то же время бессмысленно определять соотношение предельных полезностей товаров Х и У, если при определении предельной полезности товара Х индивид обладает одним набором товаров, а при определении предельной полезности товара Y - другим.]. Ведь это отношение выражается наклоном кривой безразличия и тем самым не связано с отмеченной произвольностью в измерении полезности.
Во избежание ложных ассоциаций дадим величине данного отношения новое обозначение и назовем ее предельной нормой замещения двух товаров. Предельную норму замещения товара У товаром Х можно определить как количество товара Y, достаточное, чтобы компенсировать потребителю потерю предельной единицы товара X. Полученное определение совершенно не связано с количественным измерением полезности этих товаров.
Как очевидно, для того чтобы между индивидом и системой рыночных цен сложилось равновесие, предельная норма замещения любой пары товаров для него должна равняться отношению их цен. В противном случае индивид, без сомнения, сочтет выгодным заменить некоторое количество одного товара равным (по рыночной стоимости) количеством другого. Найдена, следовательно, форма, которую мы должны теперь использовать для того, чтобы записать условие рыночного равновесия.
Легко заметить, что в этой формулировке мы недалеко еще ушли от Маршалла. Предельная норма замещения товара Y товаром Х - это то, что Маршалл назвал бы предельной полезностью товара X, выраженной посредством товара Y. При желании мы можем перефразировать Маршалла, говоря, что цена товара равна предельной норме замещения этого товара деньгами.
7. Следующей жертвой (на сей раз более серьезной) должен стать принцип убывающей предельной полезности. Если понятие предельной полезности не имеет точного значения, то и понятие убывающей предельной полез-кости, конечно, его иметь не может. Но чем нам заменить его?
Заменой может послужить правило, согласно которому кривые безразличия должны быть выпуклыми по отношению к осям координат. Пользуясь принятой здесь терминологией, его можно назвать правилом убывания предельной нормы замещения [Здесь я должен извиниться перед читателем за утомительную замену терминов. В работе "A Reconsideration..." я рассматривал эту замену с противоположной точки зрения и писал соответственно о возрастающей предельной норме замещения, тогда как здесь пишу об убывающей норме. Нетрудно будет понять, почему такой подход показался мне на первый взгляд более удобным. Однако теперь я считаю, что выгоды от максимально возможного приближения моей терминологии к знакомой читателю терминологии Маршалла перевешивают этот небольшой выигрыш в удобстве. ]. Поясним сказанное. Предположим, что анализ начинается с рассмотрения определенного количества двух товаров; далее количество товара Х и количество товара У соответственно увеличивается и уменьшается так, что в результате потребитель ничего не теряет и не выигрывает. Тогда сокращение количества товара У, необходимое, чтобы «уравновесить» вторую добавочную единицу товара X, будет меньше, чем сокращение, необходимое, чтобы «уравновесить» первую единицу товара X. Иными словами, чем больше товар Х заменяет товар У, тем меньше предельная норма замещения товара У товаром X.
Однако почему, собственно, мы должны заменить принцип убывающей предельной полезности именно этим принципом - принципом убывающей предельной нормы замещения? Как мы уже видели [См. выше], это не совсем одно и то же. Следовательно, подобную замену нельзя считать чисто терминологической; она выражает основательное изменение теории и поэтому требует четкого обоснования.
Обоснование же таково. Принцип убывающей предельной нормы замещения необходим нам ради той же цели, ради которой Маршаллу требовался принцип убывающей предельной полезности. До тех пор, пока в точке равновесия предельная норма замещения не убывает, равновесие не будет устойчивым. Даже если предельная норма замещения равна отношению цен товаров (из чего следует, что приобретение единицы товара Х не приносит какой-либо ощутимой выгоды) и даже если при этом она возрастает, то приобретение большего количества товаров оказалось бы выгодным. Представляется полезным изобразить этот случай на графике (см. рис. 4).
В точке Q предельная норма замещения равна отношению цен товаров, поэтому в этой точке линия цен касается кривой безразличия. Однако предельная норма замещения возрастает (ведь кривая безразличия вогнута по отношению к осям координат), так что любое перемещение из точки Q вдоль прямой LM приведет нас на более высокую кривую безразличия. Поэтому точка Q является точкой минимальной, а не максимальной полезности и не может быть точкой равновесия.
Ясно, таким образом, что какая-либо точка может быть точкой равновесия лишь при условии, что предельная норма замещения в этой точке убывает. Поскольку из опыта мы знаем, что па картах безразличия практически для всех покупателей действительно обнаруживаются точки, в которых возможно равновесие (иначе говоря, покупатели решаются-таки купить столько-то и столько-то товара, а не остаются в нерешительности, подобно Буриданову ослу), постольку принцип убывающей предельной нормы замещения должен в некоторых случаях действовать.
Однако с точки зрения развития экономической теории нам недостаточно знать, что указанный принцип действует в некоторых случаях, - нам нужно, чтобы его справедливость сохранялась гораздо чаще. Закон убывающей предельной полезности обычно считался применимым всегда (разве что за редкими исключениями), и на этой его всеобщей применимости базировались важнейшие экономические положения. Нам придется теперь заново проверить все эти положения; однако, чтобы сохранить хоть малейшую основательность, они должны опираться на какое-то свойство карты безразличия, характерное далеко не для некоторых случаев.
Чем же на самом деле было среди экономистов принято обосновывать принцип убывающей предельной полезности? Обыкновенно обращением к опыту, хотя опыт этот, к сожалению, носит настолько неопределенный характер, что практически исключает всякую возможность проверки. Критики не могли удерживаться от того, чтобы не отметить, что этот подход не слишком-то научен, а тень сомнения, брошенная на четкость концепции «убывающей предельной полезности» настоящим исследованием, может лишь укрепить позиции противников этого традиционного инструментария. Однако, если мы отбросим принцип «убывающей предельной полезности» как безусловно сомнительный и теперь, очевидно, неподходящий, то сможем ли мы использовать подобный же «опыт» для обоснования общего принципа убывающей предельной нормы замещения? Думаю, что мы опять-таки могли бы уйти от этого вопроса, не вызывая возражений, но желательно все-таки иметь более убедительное обоснование применяемого здесь принципа.
8. Мы можем, думаю, получить это более убедительное обоснование, если поймем, для какой цели нужен подобный принцип. Мы хотим вывести из него законы рыночного поведения, т. е. законы, управляющие реакцией потребителя на изменение рыночных условий. При изменении рыночных условий потребитель перемещается от одной точки равновесия к другой; для каждого из этих положений должно выполняться условие убывающей предельной нормы замещения, иначе он просто не мог бы занять этого положения. Все сказанное ясно без доказательств, но, чтобы перейти от этого к закону убывающей предельной нормы замещения, необходимому нам для развития экономической теории, требуется сделать некоторое предположение. Мы должны допустить, что условие убывающей предельной нормы замещения выполняется в каждой из промежуточных точек, так что между двумя равновесными положениями потребителя на кривых нельзя обнаружить точек излома. (Существование таких точек позволяет сделать любопытные выводы, например о неспособности потребителя при некоторых системах цен выбрать один из двух возможных способов расходования дохода.) Общий принцип убывающей предельной нормы замещения лишь исключает эти несуразности; используя этот принцип, мы выбираем простейший из различных доступных вариантов.
По ходу рассуждений мы обнаружим, что большую часть «законов» чистой экономической теории следует понимать именно таким образом. Чистая экономическая теория дает замечательную способность извлекать из шляпы кроликов - очевидные априорные положения, которые имеют очевидное отношение к действительности. Пытаться выяснить, каким образом кролики попали в шляпу, - занятие увлекательное: ведь те из нас, кто не верит в чудеса, должны быть убеждены, что каким-то образом они туда попали. Я лично пришел к убеждению, что кролики попадают в шляпу двумя путями. Один - предположение, предваряющее всякие теоретические рассуждения о том. что речь идет о вещах, которые только и имеют значение при решении какого-либо практического вопроса. (Такое предположение всегда опасно и почти всегда более или менее ошибочно; вот почему применение экономической теории на практике является столь непростым делом.) Это существенная часть ответа на вопрос, но не весь ответ. Второй путь-как раз то предположение, которое мы только что выделили, а именно предположение, согласно которому на изломы кривой можно не обращать внимания и что система потребностей (а также, как мы увидим ниже, производственная система) обладает достаточной степенью упорядоченности, чтобы какой-нибудь набор величин, близких к тем, которые мы рассматриваем, при определенной системе цен мог обозначать положение равновесия. Конечно, это предположение может быть ошибочным, однако, являясь простейшим из возможных предположений. оно хорошо подходит для того, чтобы начать исследование, да и на деле его соответствие опытным данным представляется вполне удовлетворительным.
Теперь открывающийся перед нами путь становится различимым. Если найдено верное обоснование принципа убывающей предельной нормы замещения потребительских товаров, можно обнаружить и другие принципы, обоснование которых будет совершенно таким же. Можно перечислить эти принципы, а также выяснить, к чему приводит их действие. Некоторые из них касаются производства и будут рассмотрены ниже, в гл. VI; другие же представляют собой результат применения к тем или иным взаимосвязям принципа, установленного в настоящей главе. Возможностей такого применения обнаружится очень много, как только мы примем во внимание, насколько велико для человека разнообразие вариантов выбора, которые можно учесть при помощи паретовской шкалы предпочтений. То, что вначале выглядит как анализ выбора покупателем потребительских товаров, в конечном счете оказывается теорией экономического выбора вообще. Перед нами вырисовывается обобщающий принцип всей экономической теории.
9. Но это еще впереди. Прежде чем мы сможем продвинуться так далеко, необходимо провести большое подготовительное исследование. Один из его необходимых разделов может послужить заключением настоящей главы.
В только что приведенных рассуждениях мы в основном чрезвычайно упрощали дело, исходя из ограничения потребительского выбора двумя видами товаров. Пришло время отказаться от этого упрощения - будь применение нашей теории ограничено этим простым случаем, мало что можно было бы сказать в ее пользу. Один из важнейших недостатков метода, предполагающего использование кривых безразличия, на деле как раз и заключается в том, что он приводит к сосредоточению внимания на этом простейшем случае, - сосредоточению, которое легко может оказаться рискованным.
При условии, что затраты потребителя распределены между двумя и более видами товаров, характер кривой безразличия становится не таким простым; если же приобретаются товары трех видов, нужны три измерения, а если видов товаров еще больше, то геометрия вообще бессильна. Однако принципы, рассмотренные нами в этой главе, по существу, сохраняют свою силу. Предельную норму замещения можно определять, как мы определяли прежде, но с той оговоркой, что количество всех прочих приобретаемых товаров должно оставаться неизменным. Потребитель находится в положении равновесия лишь при условии, что предельная норма замещения каких-либо двух товаров равна отношению их цен. Что же касается принципа убывающей предельной нормы замещения, то здесь потребуется небольшое уточнение.
При распределении потребителем расходов между многими товарами равновесие окажется устойчивым, если ни один из возможных вариантов взаимного замещения товаров равной рыночной стоимости не обеспечивает потребителю предпочтительной позиции на рынке. Это означает не только, что предельная норма замещения должна убывать применительно к каждой паре товаров, но и что более сложные варианты замещения (определенным количеством товара Х определенных количеств товаров У и Z) должны быть точно так же исключены. Мы можем сформулировать это и так: предельная норма замещения должна убывать, в каком бы направлении ни осуществлялось замещение. Это трудно выполнимо, однако, как окажется, оно непосредственно позволяет сделать очень важные выводы.
Исходя из тех же предпосылок, что и прежде, теперь предположим, что предельная норма замещения убывает в любом направлении и в любой рассматриваемой нами точке. Не думаю, чтобы это положение можно вывести интроспективно или из «опыта», но его можно обосновать так же, как мы только что поступили с более простыми условиями. Во всяком случае, теперь становится ясно, что только весьма смелая гипотеза дает нам возможность двигаться дальше и именно благодаря ей мы можем надеяться получить какие-то весомые результаты.