5rik.ru

Т. Харди. Династы

1. Итак, мы завершили разработку нашей теории по­требительского спроса. Что же, если взглянуть на дело с самых общих позиций, нам удалось сделать? Прежде всего, мы установили точный смысл предположения о том, что «желания» потребителя заданы; это должно означать, что потребитель имеет заданную шкалу предпочтений. Затем, мы исследовали вопрос о том, каким образом индивид, имеющий заданную шкалу предпочте­ний и заданное количество товаров для предложения на рынке, будет стремиться обменять эти товары на другие при условии, что цены обоих наборов товаров (тех, от ко­торых он отказывается, и тех, которые приобретает) из­вестны. Далее, мы исследовали, каким образом колеба­ния цен будут воздействовать на решение индивида о по­купке и продаже (соответственно на спрос и предложе­ние). И наконец, мы так обобщили эти законы спроса и предложения, что их можно применять к поведению групп людей, а не отдельных индивидов. Мы установили, каким образом совокупный спрос и совокупное предло­жение со стороны нескольких индивидов будут вести себя при изменении цен, если предположить, что шкала предпочтений каждого члена группы остается неизменной.

В ходе обсуждения мы по большей части подразуме­вали, что результаты нашего анализа можно, всего очевиднее, применять к обыкновенному потребителю, тратя­щему свой доход ради удовлетворения сиюминутных лич­ных потребностей. Конечно, это как раз тот случай, который Маршалл, столь часто нами упоминавшийся, поч­ти всегда имел в виду. Однако это не единственный слу­чай, когда можно применить результаты нашего анализа. (Я в действительности не думаю, что в противном случае нам стоило бы доводить его до столь высокой степени совершенства.)

Продаваемые и покупаемые блага не обязательно должны быть потребительскими товарами, точнее, они не обязательно должны быть только потребительскими товарами; необходимо лишь, чтобы это были объекты желаний, которые можно покупать и продавать и которые можно расположить в порядке предпочтения (получается систе­ма безразличия), который сам по себе не зависит от цен.

Результаты нашего анализа можно применять к исследованию как спроса на потребительские товары, так и предложения услуг труда. Мы уже видели, что пове­дение получателя заработной платы (или жалованья) вполне можно трактовать как выбор им одной из двух возможностей зарабатывания дохода, поскольку доходу, получаемому за счет выполнения определенного объема работы, он предпочитает доход другой величины, полу­чаемый за счет выполнения иного объема работы [Вопрос об измерении объема «работы» я оставляю в стороне.] . Наша выводы можно применять (и это хорошо показано в кни­ге Уикстида [Common Sense of Political Economy, ch. 5.]) при анализе покупки и продажи товаров с целью удовлетворения потребностей не самого индивида, а других людей или с целью удовлетворения потребностей, которые представляются индивиду таковыми. Но этим еще не исчерпываются возможности расширить при­менение наших выводов, что выясняется при рассмотре­нии вопроса о том, что же исключается при нашем подходе.

Исключается один случай, касающийся как раз рынка потребительских товаров. Это - вебленовский пример, излюбленный авторами учебных курсов: спрос на товар, предназначенный для демонстративного потребления (бриллианты), может уменьшиться вследствие падения его цены, так как стремление обладать бриллиантами (выражаемое предельной нормой замещения денег дан­ным количеством бриллиантов) зависит от их цены и уменьшается в случае снижения цены. Но это лишь ме­лочь по сравнению с более важными исключениями.

Одно из них связано со спросом на товары и предложением товаров со стороны производителей. Для производителя фактор производства обычно не представляет собой чего-то такого, что занимает место на его собствен­ной шкале предпочтений. Его спрос на фактор производства - спрос производный, зависящий от цены продукта производства. Он намеревается продать продукт, а затем удовлетворить свои потребности за счет поступлений от продажи; без всякой информации о цене продукта он не может сказать, сколько ему стоит заплатить за единицу производственного фактора. Это - часть проблемы эко­номического выбора, совершенно оставленной нами без внимания в предшествующих рассуждениях. Мы уделим ей внимание в последующих главах этой части.

Другое исключение касается спекулятивного спроса. Это - еще один знакомый нам по учебникам вопрос о том, что падение цены может не вызвать расширения спроса, а может вызвать его сокращение, поскольку со­здает ожидания дальнейшего снижения цен. При этом предельная норма замещения товаром денег начинает зависеть от цен благодаря влиянию ожиданий. Позднее (см. часть IV) мы увидим, насколько важной может быть роль ожиданий.

Здесь же позволительно привести лишь один пример. Спрос на деньги [Впредь спрос на деньги не следует понимать так, как мы понимали его до сих пор, т. е. в особой трактовке Маршалла.] сам по себе с необходимостью и всегда является в широком смысле слова спекулятивным. Не су­ществует спроса на деньги ради них самих, существует только спрос на деньги как на средство совершения по­купок в будущем. Поэтому он всегда подвержен воздей­ствию со стороны ожиданий. Всякой теории денег всегда приходится так или иначе учитывать этот факт.

Эти два исключения - производство и спекуляция - очень важны. Они будут занимать наше внимание на протяжении многих последующих глав.

Однако заметьте, что они существуют лишь постоль­ку, поскольку затрагивают воздействие цен на измене­ние шкалы предпочтений индивида. Всякую проблему, не связанную с подобным воздействием, можно исследо­вать при помощи изложенного нами метода.

2. Учитывая сказанное, мы можем теперь взять на себя смелость Перейти от нашей теории потребительского выбора к предварительному, во всяком случае, но прак­тически полезному рассмотрению теории обмена.

Представим себе, что мы живем в мире, где единственными предметами обмена являются личные услуги. Спрос на эти услуги будет подчиняться законам, выве­денным нами в предшествующих главах; то же самое можно сказать и в отношении предложения. Всех услож­нений, связанных с производством и спекуляцией, не су­ществует. Если нам удастся получить ясное представ­ление о такой экономической системе, мы будем все-таки еще далеки от реалистичной модели действительного ми­ра, но мы получим основание для дальнейших построе­ний, - основание, которое, кроме того, может оказаться само по себе полезным в деле решения некоторых опре­деленных задач.

Решившись рассмотреть общую теорию обмена преж­де, чем будут затронуты вопросы производства, мы сле­дуем примеру скорее Вальраса, чем Маршалла. Именно Вальрас создал теорию общего равновесия обмена в том виде, в каком она до сих пор известна [Elements d'economie politique pure, 1874, lecons 5-15.]. Совершенно так же, как нам приходилось кратко излагать достижения Парето в области теории стоимости, прежде чем предпри­нять ее дальнейшее развитие, необходимо теперь вкратце рассмотреть некоторые выводы Вальраса.

Начнем с элементарного случая, когда существует все­го два вида услуг - всего два рода товаров, подлежащих обмену. Тогда всякий индивид является либо просто по­купателем товара Х и продавцом товара У, либо просто покупателем товара У и продавцом товара X. Поскольку мы предполагаем условия совершенной конкуренции, этот случай не вызывает каких-либо затруднений. Всего одно ценовое соотношение требуется установить - ценовое соотношение между товарами Х и У. Всего одно условие должно выполняться для решения этой задачи - условие равенства между спросом на товар Х и его предложением. (Если спрос на товар Х равен предложению этого товара, то отсюда, по правилам арифметики, следует, что спрос на товар У также равен предложению этого товара.) На­ше предыдущее исследование показало, каким образом спрос и предложение товара Х будут изменяться в зави­симости от заданного соотношения цен. Для того чтобы рынок находился в равновесии, нужно только, чтобы соотношение цен зафиксировалось на уровне, обеспечиваю­щем выравнивание спроса и предложения [Рынок с точки зрения статики находится в состоянии равно­весия, когда каждый субъект действует так, что стремится достичь наиболее предпочитаемого им положения (с учетом своих возможностей). Тем самым подразумевается, что действия различных торгующих субъектов не должны быть противоположными по харак­теру. Дальнейшее обсуждение концепции равновесия -см. ниже, гл. X.].

Это - общеизвестные положения, но если мы попы­таемся распространить наши рассуждения на случаи, когда товаров больше двух, появятся некоторые новые вопросы, ответы на которые несколько менее очевидны. Например, цены какого количества товаров требуется определить? Применительно к обмену двух товаров нам следует определить цену одного, аналогичным образом применительно к обмену трех товаров - двух и т. д., всег­да на единицу меньше всего количества товаров. Это сразу становится очевидным, если только выбрать один из n товаров в качестве масштаба стоимости; тогда (n-1) цен суть цены остальных (n-1) товаров, выраженные через стандартный товар. Конечно, последние могут уча­ствовать в торговле и путем прямого товарообмена, без использования стандартного товара; однако в состоянии равновесия пропорция обмена любых двух товаров всегда должна равняться соотношению их цен, выраженных стандартным товаром. В противном случае либо одна, либо другая сторона обязательно будет иметь возмож­ность получить выгоду, отказавшись от прямого обмена и разделив сделку на две части: сначала обмен одного из товаров на стандартный товар, а затем обмен стандарт­ного товара на другой товар.

При исследовании множественного обмена нам будет удобно всякий раз принимать какой-то определенный то­вар за масштаб стоимости [ Вальрас называл такой товар «Numeraire».]. Таким образом, этому товару приданы некоторые свойства денег. Однако не обязатель­но предполагать, что наши торговцы действительно ис­пользуют стандартный товар в качестве денег; они могут так поступать, а могут и не поступать. Но если с некото­рой целью мы все-таки решаем отождествить стандарт­ный товар с деньгами, то следует ясно представлять себе, что этот товар еще не обладает какими-либо свойствами денег, не считая следующих свойств: он является объектом желаний и используется в качестве меры стоимости. В дальнейшем мы сможем наделить наш стандартный товар и другими свойствами, так что действительно будем применять его как оружие анализа сугубо денежных проблем; пока же речь может идти лишь о слабом подо­бии денег. Однако мы еще увидим, что на начальных этапах нашего исследования гораздо полезнее пользо­ваться хотя бы слабым подобием денег, чем не иметь такого понятия вовсе, - благодаря ему мы сможем сразу сделать выводы, которые, хотя и не являются всеобъем­лющими, дают хорошие основания для того, чтобы при­менить их в анализе денежного хозяйства.

Итак, для начала предположим, что наш стандартный товар представляет собой реальный товар, как и всякий другой товар, занимающий обычное место на шкале пред­почтений обычного индивида. Люди, приходящие на ры­нок с запасами стандартного товара, не обязательно собираются израсходовать все свои запасы. Они могут при­нять решение сохранить частично свои товары, если цены на рынке благоприятствуют такому образу действий.

3. Если только задан определенный набор цен, мы знаем, как определить самое предпочтительное положе­ние на рынке любого индивида. Мы получаем возмож­ность выяснить, на какое количество отсутствующих у него товаров он предъявит спрос, а также какое количе­ство товаров у него есть, чтобы предложить в обмен. Про­стым сложением мы в состоянии затем определить объем спроса и объем предложения для каждого товара. Если система цен такова, что обеспечивается равенство спроса и предложения для всех товаров, то налицо состояние равновесия. Если же нет, то цены по крайней мере неко­торых товаров будут повышаться или понижаться.

Вальрас показал, что правильность такого подхода гарантирована равенством между количеством уравнений и количеством неизвестных. При обмене товарами и видами нам придется определять цены (n-1) товара. На первый взгляд может показаться, что для этого потре­буется n уравнений спроса и предложения для рынка n товаров. Однако это не так. Не надо забывать, что для двух товаров нам нужно было только одно уравнение спроса и предложения. Как бы много товаров мы ни рас­сматривали, количество уравнений всегда будет на еди­ницу меньше количества товаров. Это объясняется тем, что уравнение спроса и предложения для рынка стан­дартного товара выводится из остальных уравнений. Как только всякий конкретный индивид решил для себя, ка­кое количество каждого нестандартного товара он будет продавать или покупать, он автоматически уже решил, какое количество стандартного товара он будет покупать или продавать [При этом кредитование либо не принимается во внимание, либо включается в анализ, при этом ценные бумаги считаются од­ним из видов товаров. См. ниже, гл. XII.]. Итак:

Спрос на стандартный товар = поступления от прода­жи других товаров - затраты на приобретение других товаров или

Спрос на стандартный товар = затраты на приобрете­ние других товаров - поступления от продажи других товаров

Поэтому для всего рынка в целом справедливо:

Спрос на стандартный товар - предложение стандарт­ного товара = совокупные поступления от продажи других това­ров - совокупные затраты на приобретение других то­варов

(А если спрос на каждый нестандартный товар равен его предложению, то результат должен равняться нулю.)

Таким образом мы получаем n-1 независимое урав­нение для нахождения независимых цен n-1 товара.

4. До сих пор все выглядело достаточно убедительно. Но какое же все это имеет значение? Некоторым людям (включая, несомненно, самого Вальраса) система уравне­ний, определяющих всю систему цен, представляется исключительно важной. Они получают глубокое интел­лектуальное удовлетворение, размышляя о такой системе тонко взаимосвязанных цен; и чем дальше им удается продвинуться в своем анализе (а они в действительности могут продвинуться довольно далеко), включая в него не только теорию обмена, но и теорию производства, тем больше они радуются и тем глубже, как им представ­ляется, становится их понимание механизма действия конкурентной экономической системы. Я и сам очень приветствую такую точку зрения. Я полагаю, что мы можем весьма существенно приблизиться к сути дела, всего лишь расширяя вальрасовские системы уравнений; я верю в это настолько, что буду следовать вальрасовским методам анализа в значительной части этой книги, и я надеюсь показать, что существуют некоторые новые области, в которых они могут применяться с таким же или, возможно, даже с большим успехом, чем в старых. Изображение механизма взаимосвязи рынков, даже такое схематичное, представляется огромным достижением, и целый ряд принципиальных вопросов нельзя решить удовлетворительным образом, пока мы не встанем снова на позиции Вальраса и не взглянем на систему цен в целом.

И тем не менее при всех этих достоинствах очевидно, что многие экономисты (может быть, даже большинство из тех, кто серьезно занимался изучением работ Вальраса) в конце концов ощутили некоторую бесплодность его подхода. Действительно, сказали бы они, Вальрас предло­жил нам картину системы в целом; но это весьма общая картина, и вряд ли она дает что-либо, кроме уверенности в том, что все как-нибудь само собой образуется, хотя и не совсем ясно, каким образом все образуется само собой. Другие экономисты менее честолюбивы в теоретическом отношении, но они по крайней мере предлагают нам вы­воды, применимые к решению реальных проблем.

Между тем мне кажется, что причина этой бесплод­ности системы Вальраса в значительной мере связана с тем, что автор не дошел до разработки законов измене­ния своей системы Общего Равновесия. Он знал, каким условиям должны удовлетворять цены, устанавливаю­щиеся при заданных ресурсах и заданных предпочтениях, но он не мог объяснить, что случилось бы, если бы во вкусах потребителей или в объеме ресурсов произошли изменения.

Нельзя отрицать, что для простого случая с двумя то­варами он действительно полностью проработал все во­просы, проведя, по существу, такой же анализ, как Мар­шалл провел ради одного практического применения этого случая (в работе «Pure Theory of Foreign Trade, 1879» [Теория Маршалла, кроме того, излагается, хотя и не более доходчиво, в приложении к работе "Money Credit and Commercy".]). Но он не выполнил аналогичного исследования для общего случая.

Я убежден, что благодаря полученному теперь в на­ше распоряжение методу мы можем провести соответст­вующее исследование для общего случая и получить хоть какие-то результаты. Если нам это удастся, то метод об­щего равновесия будет огражден от многих упреков в бесплодности. Ведь даже не выходя за границы теории обмена, мы получили систему, применимую к общей тео­рии международной торговли (по крайней мере настоль­ко, насколько Маршалл применял свою систему к особому случаю торговли двумя товарами). Ее можно будет так­же применять при решении других особых проблем. А когда в расчет будут приняты производство и спекуля­ция, перед нами откроются еще более широкие возмож­ности.