5rik.ru

1. Наконец-то я собираюсь дать определение экономи­ческой динамики - этого весьма спорного понятия. Экономической Статикой я называю такой раздел экономической теории, где предполагается, что исследователя не беспокоит вопрос об указании времени. Экономической Дина­микой - такие разделы, в которых всякое количество должно быть отнесено к определенному времени. Так, например, находясь в области экономической статики, мы, полагаем, что предприниматель применяет столько-то и столько-то факторов производства, изготавливая с их помощью столько-то и столько-то продуктов. Мы, однако, не задаемся вопросом, когда применяются эти факторы и когда завершается изготовление продукции? Находясь же в области экономической динамики, мы такими вопросами задаемся; мы даже обращаем особое внимание на то, ка­ким образом изменения в этой временной определенности сказываются на взаимодействии факторов и продуктов [Вообще говоря, нельзя сказать, что различие между экономической статикой и экономической динамикой, о котором здесь идет речь, имеет много общего с различием между статикой и динамикой в естественных науках. Обстоятельство, оправдывающее использование данных понятий, заключается в том, что они зани­мают четко определенное место среди экономических терминов; если же эти понятия и не получили еще точного толкования, им можно придать по крайней мере несколько значений, что, как пред­ставляется, приводит к известным полезным результатам.].

До сих пор мы, следовательно, имели дело (причем ис­ключительно) с экономической статикой-ведь мы следовали тому твердому правилу, что не допускается какое бы то ни было упоминание о временной определенности. В большинстве случаев экономисты, занимавшиеся подобными проблемами, не связывали себя столь жесткими огра­ничениями; в данном же случае дело заключается в том, что я разрабатывал динамическую теорию, потому-то и теория статики получилась столь статичной. Постараюсь по­казать, что при таких обстоятельствах наш подход отли­чается значительными преимуществами. Верно, если при­нять обычный для экономистов прошлых времен (по крайней мере для большинства этих экономистов) подход, немного приправив статическую теорию известной дина­мичностью, то такую теорию, как может показаться, будет гораздо проще применить к исследованию реальной дейст­вительности. Она может содержать практически все «ос­новные продукты питания» традиционной экономической теории - от теории ренты и теории сравнительных издер­жек до теории монополистической эксплуатации, - и все они могут разрабатываться без малейшей ссылки на фак­тор времени. Эту теорию можно украшать иллюстрациями и рассчитанными на популярность оговорками, до тех пор пока ее каркас не обрастет привычными формами. Однако при этом все-таки будет несколько затруднительно с ее помощью надлежащим образом решать проблемы, связан­ные с капиталом или процентом, колебаниями хозяйствен­ной активности или даже деньгами, - проблемы, предпо­лагающие в первую очередь временную определенность экономических величин Конечно, довольствоваться статическими методами анализа сделалось привычным только потому, что исследователи не подозревали об ограниченности этих методов. Так, в свои статические теории они нередко вводили понятие капитала как «фактора производства» и процента как «цены капитала», полагая, что капитал можно причислить к статическим факторам. (Можно вспомнить «свободный капитал» Дж. Б. Кларка и «используемый капитал» Касселя.) Никто и не думал отрицать, что при этом допускается известная ошибка; однако без общей динамической теории, пред­полагающей, что всем количествам должным образом придается временная определенность, было бы нелегко понять, как велика эта ошибка.] .

Если же, напротив, теория экономической статики из­лагается в простейшей, самой явной, форме (как мы ее и представили), то дело складывается таким образом, будто проблема динамики бросает на эту теорию тень сомнения. Тогда экономическую систему следует понимать не просто как систему взаимозависимых рынков, а как процесс, протекающий во времени. Возможно ли, находясь в мире ди­намики, использовать прежние методы анализа? Или нам следует искать выход в совершенно иных методах? Нельзя считать очевидным, будто подойдет нечто вроде старых методов. И тем не менее, как станет ясно из последующего изложения, существует способ обойти проблему динамики, используя такие понятия, которые позволят сделать эту проблему формально идентичной проблеме статики. Тем самым выводы из статической теории могут быть, в конце концов, использованы (хотя почти все они потребуют совершенно иной интерпретации).

2. Когда экономисты только взялись за проблемы дина­мики, было естественным, с их точки зрения, сначала пред­принять совсем незначительную теоретическую перестрой­ку. Это было достигнуто следующим образом. Согласно статической теории, система цен определяется предпочте­ниями индивидов, образующих данную экономику, произ­водственными ресурсами (или факторами), которые находятся под контролем этих индивидов, и уровнем развития техники (отражаемыми производственными функциями). Теперь мы могли бы применять статические методы анали­за, максимально используя их преимущества, если, как только дело дойдет до отнесения событий к определенному моменту времени, можно будет рассматривать все назван­ные факторы в один и тот же момент времени, а также если можно будет утверждать, что система цен, существующая в некоторый данный момент, определяется предпочтения­ми индивидов и количеством производственных ресурсов, имеющихся в тот же момент, а не чем-нибудь еще. Та­кого же, как очевидно, быть не может (во всяком случае, в том смысле, в котором это должно подразумеваться). Но разве не существует пути, следуя по которому можно по­казать, что подобная ситуация возможна?

Такого не может быть в основном по той причине, что все способствующие установлению равновесия процессы требуют времени. Рост цены некоторого товара немедлен­но оказывает на предложение этого товара лишь незначи­тельное влияние. Однако он заставляет предпринимателей гадать: будет ли цена по-прежнему расти? В случае, если они решат, что цена будет, вероятно, по-прежнему расти, они, возможно, предпримут расширение производства, позволяющее значительно увеличить предложение товара в будущем. Подобное решение скажется на текущем спросе предпринимателей на факторы производства, и, таким образом, положение на рынках производственных факто­ров будет определяться тем, как предприниматели отне­сутся к росту цен на данный продукт.

Точно так же текущее предложение какого-либо товара зависит не столько от его текущей цены, сколько от той его цены, которую предприниматели ожидали в прошлом. Именно эти прошлые ожидания, верные или ложные, ре­гулируют в основном текущее производство, тогда как фактическая текущая цена товара имеет в этом смысле сравнительно небольшое значение.

Это первое главное затруднение, с которым сталкива­ется динамическая теория; оно свидетельствует о первом же размежевании путей исследования. Мы должны либо быть готовыми к тому, чтобы справиться с этим затруднением (поэтому необходимо сознавать, что предложение, как в конечном счете и спрос, зависит от ожидаемых цен в совершенно такой же степени, как и от текущих), либо уклониться от решения вопроса, сосредоточив внимание на исследовании случая, когда подобные сложности минимальны. Первый метод принадлежит Маршаллу, второй (в широком смысле слова) использовался австрийцами [Классическим изложением теории капитала австрийцев служит, разумеется, книга Бем-Баверка "Positive Theory of Capital". Однако еще более тонкое разъяснение той же, по существу, теории можно отыскать в первом томе "Lectures" Викселля. (В исследовании стоимости Викселль был последователем Вальраса; в исследовании капитала он принадлежал к австрийской школе.)]. Отличительная черта последнего метода проявляется в том, что его сторонники сосредоточены на исследовании Стационарного Состояния.

Я твердо убежден в том, что понятие стационарного состояния дает возможность в конечном счете сделать не что иное, как уклониться от исследования, но тем не ме­нее это понятие продолжает играть в современной экономической мысли столь большую роль, что необходимо уделить ему некоторое внимание. Стационарное состояние есть тот Особый случай динамической системы, когда вкусы людей, уровень развития техники и количество ресур­сов остаются неизменными во времени. Мы можем с пол­ным основанием предположить, что предприниматели, привыкнув к этим неизменным условиям, должны ожи­дать, что они сохранятся и в дальнейшем; таким образом, нет необходимости проводить различие между ожидаемым и текущим уровнем цен - они совершенно одинаковы. Как мы можем, кроме того, полагать, предприниматели вчера ожидали, что цены будут такими, какими они и оказались сегодня; таким образом, предложение товаров полностью соответствует их ценам. При таких предполо­жениях можно показать, что система цен, сформировав­шаяся в подобном стационарном состоянии, по существу, идентична статической системе цен, характеристики ко­торой нам уже известны.

Убедиться в этом можно следующим образом. Верно, что производственные факторы применяются при осуще­ствлении процессов, которые завершаются выпуском про­дукции лишь в будущем, и что стимулирует применение данных факторов именно ожидание будущих продаж. Однако же, когда речь идет о стационарном состоянии, представляется, что применяемые в данный момент фак­торы создают данную продукцию - ведь благодаря им де­лается возможным производить эту продукцию (при усло­вии, что запаса промежуточных продуктов, в целом со­ставляющего основной и оборотный капитал, хватит на известный период времени). Запас промежуточных про­дуктов, если следовать известному примеру проф. Пигу, есть «водоем», питающийся поступающими в него услу­гами факторов и осушаемый посредством выпуска готовой продукции. Хотя уровень воды в этом водоеме и остается в общем определенное время неизменным, при принятии условия, согласно которому совокупный объем воды в во­доеме должен поддерживаться на одном и том же уровне, возникает непосредственная связь между поступающими в данный момент ресурсами и текущим выпуском продук­ции. Поскольку же мы делаем стационарного характера предположение, будто объем капитала остается без изме­нений, производственная функция выражается отноше­нием между текущим поступлением ресурсов и текущим выпуском, мы вновь оказываемся в «статичном» мире.

Одно лишь, однако, становится очевидным, когда мы рассматриваем подобную стационарную экономику (это не было явным при анализе с точки зрения статической тео­рии, когда фактор времени совершенно не принимался нами во внимание): зависимость отношения затраты - выпуск (производственной функции) от количества промежуточных продуктов, входящих в систему. Как опре­деляется количество промежуточных продуктов - объем капитала?

Выходит, это количество нужно определять с помощью процентной ставки. Понижение процентной ставки должно содействовать удлинению производственных процессов, что предполагает использование (во всякий момент вре­мени) больших количеств промежуточных продуктов. Однако пока мы исследуем стационарное состояние, запас капитала не может характеризоваться тенденцией к воз­растанию или к убыванию; таким образом, из факта неиз­менности запаса капитала мы уже в состоянии вывести зависимость между размером этого запаса и процентной ставкой. Кроме того, если предприниматели не желают увеличивать или уменьшать запас капитала, объем их займов равняется нулю. Если при этом спрос на ссуды и их предложение совпадают, чистые сбережения также должны быть равны нулю. Тем самым процентная ставка неизбежно остановится на таком уровне, что у предпринимателей не возникнет стимулов ни осуществлять чистые сбережения, ни расходовать средства. Какой будет при этом ставка процента, зависит частично от склонности составляющих общество индивидов к сбережению, а частично - от их реальных доходов; последние же опреде­ляются опять-таки величиной запаса промежуточных про­дуктов. Таким образом, мы можем построить два уравне­ния, позволяющие выразить запас капитальных благ и ставку процента, т. е. обе эти величины определимы.

Рассмотренная вкратце теория в итоге есть отражаю­щая действительность теория стационарного состояния, и, к сожалению, это всего лишь теория стационарного со­стояния. Обе величины - и сбережения, и инвестиции - равны нулю для каждой хозяйственной единицы только в весьма особых условиях; и единственно по этой причине мы можем построить отдельные уравнения для капитала и для процента, полагая, что остальные элементы системы цен определяются как статические. Как только мы отвле­чемся от данного особого случая, потребуется обсудить множество новых, усложняющих анализ обстоятельств, которые для условий стационарной экономики просто не принимаются во внимание. И именно по той причине, что чрезмерное увлечение стационарными условиями привело исследователей к игнорированию упомянутых усложняю­щих обстоятельств (хотя многие из них в высшей степени важны для исследования), оно оказало столь губительное воздействие на умы экономистов.

Только для стационарного состояния фактические цены не обязательно отличать от ожидаемых, доход - от продукта, денежные ставки процента - от реальных ста­вок, а ставки процента в один период времени - от ста­вок в другой период. Концепция стационарного состояния определенно ускорила развитие теории процента, посколь­ку оставила без внимания так много важнейших аспектов исследования. Далее, хотя во всех случаях следует признавать, что в действительности экономика не бывает ста­ционарной, сторонники теории стационарного состояния, естественно, изображали стационарную экономику так, будто она «стремится» к стационарности. Существование же подобной тенденции более чем спорно. Разумеется, сама по себе теория стационарного состояния не содержит указаний на то, что действительная экономика стремится к движению в каком-то определенном направлении. Со­гласно этой теории, если уж мы рассматриваем стационарное состояние, то (при прочих равных условиях) долж­ны твердо придерживаться принципов данной теории; тео­рия стационарного состояния, однако, не дает нам каких-либо указаний насчет того, нужно ли в действительности занять подобную позицию, так как она совсем ничего не говорит нам о сколько-нибудь реальном положении дел.

3. Нам же необходимо избрать совершенно иной под­ход к проблеме динамики. Он должен иметь много общего с методом Маршалла, хотя в соответствующем разделе своего труда (имеется в виду значительная по объему книга V - Общие отношения спроса, предложения и стои­мости) он исследует определение стоимости только одного товара, рассматриваемого по возможности независимо от других товаров, в то время как нас интересует определе­ние целой системы стоимостей; поэтому-то мы и не мо­жем следовать Маршаллу во всех отношениях [Хотя Маршалл и ставит (по меньшей мере частично) общую проблему динамики, любопытно отметить, как не расположен он к тому, чтобы освободиться от статических предположений даже в своем анализе, носящем динамический характер. В работе Маршал­ла статика и динамика почти нераздельны; динамика у него не становится выраженной более четко благодаря использованию весьма статичного понятия «равновесия», а также благодаря тому, что его теория в своей основной части требует введения этой «знаменитой фикции» - стационарного состояния.].

Анализ Маршалла имеет отправной точкой некий оп­ределенный день (назовем его День I). Маршалл не де­лает того нереалистического «стационарного» предположения, согласно которому предприниматели предвидели когда-то условия спроса и предложения, действительно существующие в День I. Вместо этого Маршалл заходит так далеко, что полагает, будто конечный спрос, опреде­ляющий уровень продаж в День I, целиком зависит oт прошлых ожиданий и что он уже поэтому есть величина данная, которую в настоящий момент ничто уже не спо­собно изменить. Однако спрос покупателей (как, быть мо­жет, и заранее определенный спрос продавцов) будет определяться теми предпочтениями потребителей и уровнем их доходов, которые действительно характерны для Дня I; на величине упомянутого спроса могут также сказаться ожидания, сформировавшиеся в День I (особенно в тех случаях, когда речь идет о товарах длительного пользова­ния, и отдельные лица ожидают в будущем увеличения спроса или, соответственно, сокращения предложения).

С какой точностью можно определить цену, которая устанавливается на продукцию в День I? Очевидно, что нельзя сказать с определенностью, какова будет цена в момент начала торговли - ведь торговцы не знают точно ни того, каким окажется в данный день объем предложе­ния, ни того, каким в этот день будет спрос покупателей. Они вынуждены поначалу устанавливать цену методом проб и ошибок (хотя, разумеется, чем меньше фактиче­ские условия рынка отличаются от ожидаемых, тем легче привести предложение в соответствие со спросом). Мар­шалл же выдвигает остроумные доводы, с помощью кото­рых стремится показать, что цену, устанавливаемую в тот момент, когда рынок перестает функционировать, все-таки можно определить; в этот момент спрос и предложение должны уравняться в том смысле, что покупатели приоб­ретают товары, которые и желали бы купить в День I по рыночной цене, установленной в День I, а продавцы про­дают то, что и хотели бы продать. К этим доводам Мар­шалла мы вернемся ниже [См. по этому поводу: А. Маршалл. Принципы политиче­ской экономии, т. V, гл.5].

Затем Маршалл переходит к периоду «День II» (этот период наступает, вероятно, несколько «дней» спустя). Через известный промежуток времени предложение товар­ной продукции перестает определяться исключительно теми решениями, которые были приняты перед наступлением Дня I; цена, установившаяся в День I, начинает определять предложение. Но это влияние цены будет зависеть от того, с точки зрения каких периодов - «корот­ких» или «долгих» - мы ведем исследование. «В течение коротких периодов предложение квалифицированного тру­да и таланта, соответствующих машин и другого вещест­венного капитала и надлежащей организации производства не укладывается в период времени, необходимый, чтобы полностью приспособиться к спросу. Но производи­телям приходится максимально приспосабливать предло­жение к спросу, используя уже имеющееся в их распо­ряжении оборудование» [Там же]. «С другой стороны, на протя­жении долгих периодов имеется достаточно много времени, чтобы все вложения капитала и усилий в вещественное оборудование и в организацию предприятия, в приобре­тение технических знаний и овладение специализирован­ными способностями можно было приспособить к ожидае­мым от указанных вложений доходам» [Там же]. Как станет ясно впоследствии, понятие «долгие периоды» в строгом смыс­ле слова (в том смысле, что предложение «полностью приспосабливается» к спросу) не является понятием, ко­торое бы совершенно соответствовало общей теории динамики; однако следует обратить внимание на суть извест­ного разграничения между периодами, проведенного Мар­шаллом.

Если мы предположим, будто ожидания производите­лей относительно будущих цен формируются на основании уровня цен, действительно установленных в День I (Маршалл, как представляется в целом, делает именно такое предположение), то можно утверждать, что, как только цена, установившаяся в День I, превысит определенный уровень (это будет «нормальная цена предложения для короткого периода»), производители начнут планировать на ближайшее будущее, охватываемое коротким периодом, расширенный выпуск продукции по сравнению с тем вы­пуском, который планировался для продажи в День I. Если же цена, установившаяся в День I, превышает «нор­мальную цену предложения для долгого периода», произ­водители будут стремиться увеличить количество своего оборудования и начнут в соответствии с этим планировать расширенный выпуск продукции.

Если рассуждать строго, мы можем начать анализ со Дня I и поставить вопрос: сколько продукции производители будут планировать к выпуску в День N, если спра­ведливо предположение, что цена в День N окажется та­кой-то и такой-то? Затем мы можем построить кривую, показывающую, каким будет планируемое количество про­дукции для каждого возможного значения ожидаемой це­ны. Такую кривую можно изобразить для любого опреде­ленного момента времени в будущем; кривые, которые Маршалл строил для коротких и долгих периодов, пред­ставляют собой образцы подобных кривых; в принципе их может быть очень много [Следует заметить, что такие кривые заданы только в том случае, когда что-либо известно о ценах, предполагаемых не только в День N, но и в другие дни; при разработке целостной теории подобное соображение необходимо принимать во внимание.] .

4. Методы, которыми пользуется для развития своей теории Маршалл, оказываются, на наш взгляд, знакомы­ми; приведенных выше кратких выводов из этой теории, видимо, достаточно, чтобы привлечь внимание читателя к тем аспектам теории Маршалла, которые представляют, с нашей точки зрения, наибольший интерес. Все, что нам необходимо здесь сделать, это обобщить идеи Маршалла, чтобы их можно было применять для анализа всей эконо­мической системы.

Прежде всего, модель Маршалла содержит некоторые элементы такого рода, что нам не имеет особого смысла сохранять их в своем анализе. К числу таких самых важ­ных элементов относится жесткое разделение Временного Равновесия на три вида: равновесие, которое устанавли­вается в первый «День», равновесие, характерное для Ко­роткого и для Долгого периодов. Такие понятия вполне соответствуют рассмотрению Маршаллом изолированного рынка, но вряд ли их можно применить к исследованию экономической системы как единого целого. Трудно отыс­кать столь короткий период времени, чтобы в ходе его наблюдалось временное равновесие (в том смысле, какой придавал этому понятию Маршалл) спроса и предложения всех товаров - практически, в любом случае можно будет указать на товары, предложение которых в течение дан­ного периода поддается расширению. Вряд ли возможен и столь продолжительный, поддающийся описанию период времени, чтобы в течение его предложение всех товаров могло «полностью приспособиться» к спросу. Более того, продление данного продолжительного периода, с той целью, чтобы он включал в себя установление совершен­ного равновесия во всей экономике, легко может натолк­нуть нас на вопрос: не стремится ли экономика к стационарному равновесию? Таким образом, я не намерен пользоваться Маршалловой «тройственной» классификацией, хотя полагаю, что следует четко осознавать воплощенный в ней разумный смысл (согласно которому приведение спроса в соответствие с предложением требует времени).

Даже если принять решение, согласно которому на протяжении выбранного нами кратчайшего периода вре­мени допускаются некоторые небольшие колебания в вы­пуске продукции, все же необходимо понятие этого кратчайшего периода (я назову его «Неделя», чтобы отличать от Маршаллова «Дня») четко осознать и четко определить. Я определяю неделю как такой период времени, в течение которого изменениями цен можно пренебречь. С теорети­ческой точки зрения это означает, что цены, как предполагается, будут изменяться, но не постоянно, а через короткие интервалы времени. Конечно, календарная неделя - период весьма произвольной продолжительности; полагая, что это очень короткий период, мы в подобной теоретической схеме сможем учитывать (настолько, насколько захотим этого) те непрерывные колебания, которые характеризуют движение цен на определенных рын­ках. Однако, как я думаю, мы убедимся в том, что, если считать неделю очень коротким периодом, наша теория станет весьма неинформативной; я полагаю, что лучше считать неделю периодом весьма продолжительным, хотя это и означает, что мы должны довольствоваться совершенно неточным приближением к действительности.

Чтобы нарисовать в воображении картину, основанную на предположении о неизменности цен в течение недели, есть смысл допустить, что рынки функционируют только один день в неделю (скажем, в Понедельник), так что контракты могут заключаться только по Понедельникам. Эти контракты, разумеется, могут выполняться в течение всей недели (скажем, могут доставляться товары и т. п.), однако всякий раз до Понедельника, нельзя заключать новых контрактов. Таким образом, установившиеся в понедельник цены будут держаться всю неделю, регулируя в течение недели распределение ресурсов.

Теперь нетрудно видеть, что всю неделю цены не из­менятся, так как рынки будут закрыты, и тем самым не появится возможности изменить цены. Однако нам также следовало бы заставить себя выдвинуть предположение о том, что в Понедельник, когда функционируют рынки, изменениями цен можно пренебречь - в эти дни рынки от­крыты, а дилеры, торгующие и заключающие сделки, действуя методом проб и ошибок, должны зафиксировать рыночные цены. Все это подразумевает, что на рынке (а в действительности на всех рынках) быстро и незамет­но складывается состояние временного равновесия (в том смысле, в каком употреблял это понятие Маршалл). Маршалл опирался на определенные основания, выдвигая предположение о том, что в рамках его модели подобные допущения обоснованны. В примечаниях к настоящей гла­ве рассматривается вопрос о том, в какой мере мы можем пользоваться этими предположениями. Здесь же я должен предложить читателю расценивать допущение, согласно которому на рынке легко устанавливается временное рав­новесие, как своего рода свидетельство «совершенного» ха­рактера, предполагаемого в отношении условий рывка (точно так же мы предположим одновременно, что возмож­но совершенное знание: каждый осведомлен об уровне текущих цен на всех рынках, с которыми связан). Насколь­ко я могу судить, подобные упрощения не искажают сколь­ко-нибудь тех результатов, которые мы рассчитываем по­лучить с помощью своего исследования.

5. Вторая характеристика недельного периода обуслов­лена первой, точнее тем способом, который мы применяли для интерпретации первой характеристики. Мы предпола­гаем, что неделя - это период, служащий основой плани­рования; иначе говоря, все решения, касающиеся будущего распределения ресурсов, принимаются по Понедельни­кам. Поскольку практически все вновь принимаемые ре­шения должны подразумевать заключение новых контрак­тов, а новые контракты заключаются только по Понедель­никам, мы имеем достаточные основания к тому, чтобы предположить, что каждый Понедельник - также день, когда принимаются плановые решения.

Существенно важно понимать, что решения предпри­нимателей о купле и продаже (как и в известной степени соответствующие решения частных лиц) почти всегда от­носятся к числу тех решений, которые принимаются не только с учетом настоящих условий, но в той или иной мере ориентированы на будущие события. Текущая деятельность любой фирмы частично планируется, и такое планирование учитывает не только решения, связанные с закупками и сбытом в каждый данный период времени, но также и намерения предпринимателей относительно продаж (предположения об объеме продаж они строят в любом случае; обычно также планируют и закупки мате­риалов) в более или менее отдаленном будущем.

Несомненно, реалистичное описание экономической деятельности показало бы нам, что фирмы составляют планы, охватывающие неодинаковые промежутки времени. В течение периода, который должен пройти, разделяя дни принятия плановых решений, намеченный план выполня­ется, так или иначе соответствуя последним решениям; при этом подразделения фирмы наделяются известными пол­номочиями предпринимать незначительные изменения в этом плане. Наступление следующего дня принятия пла­новых решений означает, что положение дел пересматри­вается с точки зрения новой информации, и составляется новый план.

Вопрос о том, насколько часто следует оценивать си­туацию на рынке с точки зрения необходимости внести в план значительные изменения, является, по-видимому, одним из самых важных вопросов управления производст­вом. Готовность существенно изменить план - один из важнейших признаков первоклассного промышленного предприятия; неумелые же руководители фирм строят большие планы лишь в редких по возможности случаях, а всё их планирование сводится к незначительным по­правкам в деталях плана, когда в расчет принимаются только отдельные изменения в положении дел и не тре­буется много раздумывать. Несмотря на важность этого различия между фирмами, мы не будем здесь обращать на него особого внимания. Предположим, что все фирмы каждый Понедельник так или иначе пересматривают по­ложение дел на рынке (хотя это означает, что мы стре­мимся приписать экономической системе более высокую эффективность, чем та, которой она в действительности, видимо, характеризуется). И все-таки, как я думаю, все эти различия не имеют большого значения - ведь позднее в наших рассуждениях будет легко сделать скидку на инерцию предпринимателей.

Предположим теперь, что фирмы (и частные лица) по Понедельникам пересматривают или изменяют свои планы с точки зрения складывающейся на рынке ситуации и что всеми незначительными поправками, вносимыми в эти планы, можно пренебречь. Следовательно (принимая во внимание наши прочие предположения), можно утвер­ждать, что закрывающиеся по вечерам каждый Понедель­ник рынки достигают состояния самого полного равнове­сия, какое только в такой день возможно; при этом оказы­вается, что не только стабилизировались цены, но и что каждый хозяйственный агент совершил такие покупки или продажи, которые представляются ему выгодными при данном уровне цен. Осуществление подобных покупок или продаж свидетельствует о том, что планы приведены в соответствие с этими ценами, или (если мы пожелаем рас­суждать с точки зрения эффективности) о том, что эти планы приводятся в соответствие с ценами и в такой же мере сообразуются с несовершенной эффективностью пла­нирования.

6. Планы, которые принимаются в каждую данную не­делю, зависят не только от текущих цен, но и от ожиданий будущих цен. Эти ожидания мы будем толковать, как правило, однозначно и жестко, полагая, что у каждого индивида складываются определенные представления о том, какой будет, по его мнению, цена того или иного ин­тересующего его товара в ту или иную неделю. Разумеет­ся, такое предположение чрезмерно жестко. Оно, в дей­ствительности, неправомерно по двум причинам. Первое. Ожидания людей зачастую суть не ожидания, связанные с уровнем цен, задаваемых, с их точки зрения, извне, а ожидания, связанные с условиями рынка (например, с движением спроса). Это может быть также до известной степени справедливым для условий монополии, так что предположение о существовании точных ценовых ожиданий служит в действительности частичным выражением посылки о совершенной конкуренции, которой мы придерживались в ходе всего исследования, и будем придержи­ваться впредь.

Второе. Что еще важнее, у людей вряд ли вообще могут сформироваться точные ожидания. Они не предполага­ют, что цена, по которой можно будет продать определен­ную продукцию на той или иной неделе в будущем, ока­жется так-то и так-то высока; они считают, что установит­ся, вероятнее всего, определенная цена (или несколько цен), но что в той или иной степени возможны отклонения в ту или другую сторону от этого самого вероятного значения цены. Здесь перед нами затруднение, которое требует очень серьезного внимания.

В некоторых случаях (например, когда речь идет об оценке Капитальной стоимости активов того или иного человека, т. е., как мы увидим, о его Доходе) бывает до­статочно сосредоточить внимание на самом вероятном зна­чении цены, оставив в стороне прочие ее вероятностные значения. Однако во многих случаях частотное распреде­ление этих значений имеет очень большое значение.

При обсуждении вопроса о том, чем определяется при­нимаемый в конечном счете план, нам следует вообразить, будто данный индивид выбирает между различными ли­ниями поведения, которые приводят к определенному ре­зультату с неодинаковой вероятностью. Если даже самая вероятная из ожидаемых в какой-либо день в будущем цена сохраняется неизменной, готовность индивида принять план, согласно которому в этот день должна быть совершена продажа или покупка, может оказаться поко­лебленной - он, например, потеряет уверенность в том, что цена-таки установится на предполагаемом уровне, если увеличится разброс ее возможных значений [Если уж быть точным, также следует обратить некоторое внимание на характер данного распределения. (См. по этому поводу мою статью в журнале Econometrics, 1934, р. 195.)]. Вооб­ще говоря, можно полагать, что увеличение этого раз­броса приведет к уменьшению готовности индивида раз­рабатывать планы, в соответствии с которыми в опреде­ленный день должны совершиться продажи или покупки.

Если это так, то увеличение разброса в значениях це­ны приведет к таким же последствиям, что и снижение ожидаемой цены в случаях, когда индивид планирует про­дажу, или повышение ожидаемой цены в случаях, когда индивид собирается покупать. При необходимости, обсуж­дая все эти проблемы, связанные с факторами, определя­ющими планы, допустить неопределенность ожиданий мы должны считать самое вероятное значение цены не репре­зентативной ожидаемой ценой, а суммой наиболее вероят­ных цен +- поправка на неопределенность ожиданий (или, иначе говоря, поправка на риск).

Таким образом, последующий анализ, в ходе которого мы предполагаем, что у индивидов формируются точные ценовые ожидания, не является в целом непригодным для исследования мира, где риск служит чрезвычайно важным фактором. Когда же мы обращаемся к вопросу об уточнении планов, то должны исходить из того, что в ожиданиях предпринимателей учитывается элемент риска. Это не самый лучший способ исследовать проблему риска. Сам я считаю, что необходима Экономическая Теория Риска, не зависящая от Теории Экономической Динами­ки, которую здесь нам предстоит разработать, однако вполне достаточно показать, что анализ, который мы должны начать, преследует также практические цели.

Важно понимать, что поправка на риск (т. е. процентная величина, показывающая, насколько репрезентативная ожидаемая цена меньше или больше самого вероятно­го значения цены) не определяется исключительно пред­ставлениями составляющего план предпринимателя о степени хозяйственной неопределенности - она зависит также от его готовности идти на риск, т. е. от фактора, который в конечном счете определяется шкалой предпоч­тений предпринимателя. Таким образом, о возрастании готовности идти на риск в нашем исследовании будет сви­детельствовать изменение ожидаемой цены, благоприятное для разрабатывающего план предпринимателя.

Далее (здесь мы отметим самую большую слабость на­шего подхода), на готовности предпринимателя идти в той или иной мере на риск (выражающейся в составлении им плана покупать или продавать в некоторый определенный день в будущем, для которого ожидаемые значения цен неопределенны, а также в действиях, соответствующих этому плану) должна ощутимо сказываться степень риска в действиях предпринимателя, соответствующих другим частям плана. При наших методах исследования с этим мало что можно поделать, хотя время от времени мы будем сталкиваться с некоторыми проявлениями по­добного соотношения элементов риска.

Таким образом, предположим формально, что люди ожидают установления тех или иных точных цен, т. е. что у них формируются определенные ценовые ожидания. Но будем готовыми к тому, чтобы интерпретировать эти опре­деленные ожидания как особые величины, которые наи­лучшим образом отражают условия неопределенности дей­ствительных ожиданий [Какой план решает принять фирма, зависит не только от ее ценовых ожиданий, но также от ее производственных ожиданий (например, ожиданий, связанных с величиной урожая зерна). В обычных случаях мы будем полагать, что эти ожидания столь же определенны и обладают теми же характеристиками, что и ценовые.].

7. С точки зрения исследования, которое мы предпри­няли, эти три понятия - неделя, план, определенные ожидания - носят фундаментальный характер. Применяя их, мы в известной степени извращаем явления действитель­ного мира, однако не настолько, чтобы это переходило границы необходимого, если перед нами стоит задача развивать теорию динамики. Я сделал попытку показать, что излишняя жесткость нашей модели не обязательно долж­на повлечь за собой необходимость очень серьезных вы­водов.

Используя понятие недели, мы получаем возможность трактовать процесс изменений как процесс, состоящий из серии состояний временного равновесия, и это позволяет тем не менее применить анализ равновесия к динамическим процессам. Используя же понятие плана, мы оказываемся в состоянии выявить связи между действиями, направленными на достижение непосредственных целей, и действиями, направленными в будущее. Предполагая, что планы развертываются в течение недельного периода, мы получаем возможность установить, что ситуация на рынке в конце недели отлична от соответствующей ситуации в начале периода; тем самым новое состояние временного равновесия получается отличным от того, которое устанав­ливалось в первую неделю. Рассуждая и дальше подобным образом, мы получим изображение процесса в дви­жении.

С помощью понятия определенных ожиданий мы те­перь можем продолжать анализ так же, как проводили его для условий статики, чтобы исследовать состояние равно­весия для отдельного индивида и для фирмы, определить, как планы предпринимателей зависят от текущих цен и от ожидаемых цен. Учитывая все сказанное, а также то, что мы сохранили приверженность концепции рыночного равновесия, можно считать, что мы по-прежнему можем опираться на основные элементы статического анализа.

Итак, не придавая нашей модели статичности, мы сохранили, по сути дела, инструментарий статического анализа. В дальнейшем мы увидим, как все это «работает».