5rik.ru

1. Как читатель, без сомнения, заметил, наше обсуждение плана расходов индивида было неполным в одном весьма серьезном и важном отношении. Мы предполагали, что разница между суммой его доходов за любую неделю и его расходов за эту неделю погашается и должна погашаться за счет изменений в стоимости принадле­жащих ему ценных бумаг (иначе говоря, за счет креди­тования или заимствования). Хотя это предположение было до поры до времени вполне пригодным, оно сильно подвело бы нас в тех приложениях, которое мы собираем­ся привести ниже. Применение этого предположения не оправдано, за исключением весьма специальных вопросов.

Превышение доходов над расходами может быть ком­пенсировано как путем приобретения ценных бумаг, так и путем приобретения денег. Превышение же расходов над доходами может быть компенсировано как путем про­дажи ценных бумаг (включая выпуск данным лицом собственных ценных бумаг или долговых обязательств), так и путем расставания с деньгами. Вопрос о форме, ко­торую принимает уравновешивание доходов и расходов, весьма важен, мы должны в рамках формальной струк­туры нашей теории найти некий способ различать эти два способа.

Если бы можно было рассматривать деньги как опре­деленный вид потребительских товаров длительного поль­зования, то они могли бы быть «встроены» в наш преды­дущий анализ без всяких трудностей. Условие равнове­сия для индивида состоит в том, что предельная норма замещения любых товаров, приобретаемых им в данный момент времени, равна отношению дисконтированных цен этих товаров; данное правило точно так же можно ис­пользовать применительно к деньгам. Предельная норма замещения между деньгами и любым другим товаром в настоящий момент равняется текущей цене этого товара (по тому же правилу, которое мы выявили в статике для стандартного товара); предельная норма замещения меж­ду деньгами, получаемыми сейчас, и деньгами, получае­мыми в более поздний момент, будет равна норме дис­конта за период отсрочки. Это означает, что проценты, начисленные за некоторый период, будут измерять величину жертвы, связанной с откладыванием приобретения предельной единицы денег до конца периода; точно так же (риск изменения цен не учитывается) они измеряют величину жертвы, обусловленной откладыванием покуп­ки любого другого товара длительного пользования до конца периода. Другими словами, норма процента изме­ряет степень желания индивида обладать деньгами сейчас по сравнению с желанием обладать ими в будущем.

Как мы видели, повышение нормы процента (цены предполагаются постоянными) ведет к уменьшению спро­са на сегодняшние товары в целом; то же можно сказать в отношении любого конкретного сегодняшнего товара, пока не появятся причины предполагать, что этот товар и товар, покупки которого в будущем планируется увеличить, взаимодополняемы. То же самое относится к сегодняшнему спросу на деньги. Можно ожидать, что повы­шение нормы процента уменьшит на них спрос. И в этом случае общее повышение цен товаров (ожидается, что повышенные цены будут сохраняться постоянно или нет) эквивалентно уменьшению стоимости денег, выраженной этими товарами; в результате всего этого спрос на деньги должен возрасти.

Таковы те правила движения денег, которыми можно бы руководствоваться, если бы можно было рассматри­вать деньги лишь как определенную разновидность по­требительских товаров длительного пользования. Эти правила довольно обоснованны, и вряд ли более тщательный анализ истинной природы денег приведет к необходимо­сти существенно их изменить.

2. Деньги (по крайней мере современные) являются, как мы видели в ходе нашего предыдущего исследова­ния [См. гл. XIII.], не потребительским товаром длительного пользова­ния, а разновидностью ценных бумаг. Они являются объектом вожделения не сами по себе; точно так же люди желают обладать ценными бумагами, чтобы иметь возможность использовать их в качестве средства оплаты будущих расходов. Правильный способ анализа спроса на деньги состоит в том, чтобы относиться к нему не как к прочим расходам (что мы как раз делали выше), а как к спросу на ценные бумаги. Люди могут использовать текущие доходы для удовлетворения своих будущих желаний путем приобретения как ценных бумаг, так и денег. При подобном рассмотрении этого процесса мы сразу ощущаем необходимость задаться вопросом, поче­му оказывается возможным, что люди предпочитают хра­нить деньги, а не ценные бумаги, хотя ценные бумаги приносят процент, а деньги - нет? Мы видели, как сле­дует отвечать на этот вопрос. Даже самые безопасные и очень легко реализуемые ценные бумаги, не являющиеся деньгами, несут с собой для их держателей некоторый риск, а также издержки, связанные с их приобретением и расходованием, от чего свободны деньги. Только в том случае, когда можно ожидать (и ожидать с уверенно­стью), что данные средства не потребуются в течение хотя бы минимально продолжительного времени, ожидае­мый доход превысит соответствующие издержки и риск настолько, что окажется целесообразным держать сред­ства в форме, приносящей процент. В противном случае на практике лучше будет хранить средства в форме де­нег.

Мы уже рассматривали одно из наиболее важных следствий этого: тесную зависимость спроса на деньги от нормы процента (или, скорее, от системы процент­ных ставок). Нет нужды полагать, что деньги и ценные бумаги служат с точки зрения каждого ведущего торгов­лю индивида очень близкими заменителями; мы можем ожидать, кроме того, что найдется множество людей или концернов, для которых деньги и различные виды ценных бумаг действительно образуют цепочку очень близких за­менителей. Этого достаточно, чтобы и в масштабах всей экономики деньги и ценные бумаги вели себя как очень близкие заменители. Как мы видели, даже если рассмат­ривать деньги в качестве потребительского товара дли­тельного пользования, повышение нормы процента бу­дет, вероятнее всего, уменьшать спрос на деньги. Более правильное представление о природе денег в данном слу­чае лишь модифицирует изложенную выше теорию в том смысле, что подводит нас к необходимости сделать на этом воздействии акцент больший, чем мы были бы склонны сделать в ином случае [Анализ денег как разновидности пенных бумаг также вы­нуждает нас сделать несколько поправок к выводам предыдущей главы. Там мы предполагали, что средства, отнимаемые от теку­щих расходов в пользу расходов будущих, приносят процент; те­перь мы видим, что это может быть и не так. Некоторые средства будут храниться в денежной форме, но процента не принесут. При­давая рассуждениям возможную общность (раз уж зашла об этом речь), отметим, что одни средства могут храниться в форме, обес­печивающей низкий процент, другие - в формах, обеспечивающих высокий процент. Но все это, по всей видимости, существенно ни­чего не меняет. Мы уже видели, что изменение процентных ставок, на самом деле, влияет на дисконтированную стоимость лишь са­мых отдаленных из планируемых расходов; тот факт, что лишь не­которые (ближайшие по времени) расходы не должны дисконти­роваться вообще, вряд ли что-либо меняет. Связанные с этим поправки к теории просто не стоят того, чтобы рассматривать их в деталях.].

Если норма процента задана, то чем определяется распределение индивидом средств между деньгами и ценными бумагами? Это - главный вопрос, который остает­ся обсудить. Легче всего подойти к ответу па него, рас­смотрев несколько особых случаев.

3. Прежде всего, в качестве отправной точки попытаемся рассмотреть случай, когда спрос индивида на день­ги равен нулю - в этом случае он будет довольствоваться хранением всех своих средств в форме ценных бумаг. Предположим, он ожидает, что проценты на принадлежащие ему в день планирования ценные бумаги (кроме вся­ких других видов доходов, которые могут ему причитаться) будут обеспечивать постоянный поток доходов - одну и ту же сумму каждую неделю в будущем. Предпо­ложим, далее, что он планирует расходовать каждую бу­дущую неделю ровно столько, сколько будет получать, не больше и не меньше. Тогда, если индивид твердо уве­рен, что сможет выполнить свой план, его спрос на день­ги будет равен нулю. Все полученные им деньги будут сразу снова тратиться; ему не нужно держать от одной недели до другой какого-либо денежного остатка, чтобы финансировать свои операции.

Ситуация, подобная рассмотренной выше, практиче­ски никогда не наблюдается по двум различным причи­нам. Одна состоит в том, что практически никогда не достигается столь точное соответствие между доходами и расходами. Доходы не поступают точно в то время, когда необходимо производить расходы; доходы поступают довольно нерегулярно, а расходы производятся крайне нерегулярно. В рамках нашей модели лучшее приближе­ние к реальной ситуации достигается, если предположить, что доходы поступают не каждую неделю, а, например, каждую четвертую неделю. Тогда, даже если доходы и расходы уравновешиваются в среднем на протяжении че­тырех недель, денежный баланс может быть сведен к ну­лю только в той неделе, которая предшествует поступ­лению ежемесячных доходов. В другое время будет под­держиваться приемлемый уровень денежных остатков, поскольку вложение денег в ценные бумаги не окупится, если ожидается, что деньги понадобятся в течение одной-двух недель.

Таким образом, простая периодичность в реализации доходов и расходов обусловливает хранение определенно­го количества денег - в масштабах всего общества, веро­ятно, довольно постоянного количества, подверженного регулярным колебаниям в первые дни каждого кварта­ла [ Когда истекают сроки платежей. - Прим. перев.], на рождество и т. д. Если оставить в стороне подоб­ные регулярные колебания, то на размеры данной суммы денег должно влиять только изменение привычек людей относительно времени платежей или общее изменение объема расходов в денежном выражении. (Следует отме­тить, что данного вида спрос на деньги не может сильно зависеть от изменения процента.)

Есть, однако, и другая причина хранения денег даже в том случае, когда ожидается, что доходы и расходы в целом будут равными. План расходов индивида всегда не определен; всегда существует вероятность, что в лю­бой момент он может захотеть осуществить некоторые непредвиденные расходы. Издержки по реализации цен­ных бумаг, необходимой для осуществления этих расхо­дов, будут значительны, так что простой риск возникно­вения подобной необходимости с избытком перекроет умеренный выигрыш в процентных доходах. Поэтому не­которую часть вероятных (а не просто возможных) рас­ходов предполагается покрывать хранящимися деньгами; размер этой части зависит от отношения индивида к рис­ку и от размера выигрыша, который обеспечивают вло­жения в ценные бумаги. Тем самым данная часть спроса на деньги подвержена влиянию процентных ставок; этот спрос также весьма чувствителен к изменениям фактора риска. Помимо этого, он, видимо, довольно тесно связан с совокупным объемом расходов.

Одна из разновидностей возможных расходов, которые очень важны в этой связи, порождается прошлой задол­женностью. У каждого рыночного агента в любой момент времени есть определенное количество выданных им фи­нансовых обязательств, которые могут быть предъявлены к оплате в сроки, предсказать которые совершенно точно невозможно. Конечно, самый наглядный пример такого рода - банки, которые «живут» за счет подобных обяза­тельств и потому имеют их особенно много. И все-таки резервы наличности, которые банк держит соответственно своим обязательствам, есть просто особый случай хране­ния денег ради непредвиденных будущих расходов (по­добное хранение в той или иной мере практикуется всеми предпринимателями, равно как и частными индивидами).

4. Таковы основные причины хранения денег, кото­рые действовали бы даже в стационарных условиях, ког­да правилом является общий баланс доходов и расходов. Если условия нестационарны, то необходимо добавить две дополнительные причины. Они в определенном смыс­ле служат развитием уже упомянутых причин, но нам представляется, что лучше их выделить самостоятельно.

Если человек с определенностью планирует на бли­жайшее будущее некое существенное увеличение своих расходов, он, скорее всего, увеличит свой денежный ба­ланс, чтобы приготовиться к этому. Как правило, он не знает точно, в какой день придется израсходовать средст­ва, а если даже и знает, то сам процесс выплат вполне мо­жет занять некоторое время, и проще приготовиться к это­му путем перевода в денежную форму всех средств, кото­рые понадобятся, единой операцией. Соответственно мы можем считать достаточно общим правилом, что плани­руемое в недалеком будущем увеличение расходов обыч­но повышает сегодняшний спрос на деньги [См.: J. Кеуnes. The "Ex-ante" Theory of Interest. - Econo­mic Journal, 1937.].

Сказанное, очевидно, будет справедливо и для случая, если индивид расходует суммы, которые меньше его те­кущих доходов, чтобы иметь возможность в ближайшем будущем расходовать превышающие доходы суммы. (Этот случай на самом деле эквивалентен тому, что мы обсуж­дали в предыдущем разделе.) Кроме того, сказанное вы­ше может остаться справедливым (и это еще одно новое положение, которое мы должны учитывать в отношении нестационарных условий) в том случае, если индивид тратит меньше, чем получает, чтобы увеличить вложения в ценные бумаги (и таким образом получить возможность израсходовать больше, чем он получит в некоторый отдаленный и, видимо, неопределенный момент времени). Последнее возможно благодаря тому, что издержки инвести­рования в ценные бумаги становятся менее обремени­тельными, если их можно распределить на большие сум­мы. Конечной целью хранения наличности в этом случае служит не расходование денег в ближайшем будущем, а последующее их инвестирование в ценные бумаги. Налич­ность инвестируется не сразу, поскольку дешевле обра­щать сбережения нескольких недель в ценные, бумаги единовременно, вместо того чтобы инвестировать их не­делю за неделей по мере образования.

Таковы основные причины хранения денег. Они до­вольно разнородны, и их не так легко объединить в единой формулировке. Тем не менее нам для дальнейших ис­следований подобная формулировка необходима, посколь­ку мы не можем повторять весь содержащийся в данной главе анализ всякий раз, когда захотим его применить. Исключая последний пункт (накопление денег в процес­се сбережения), мы не совершим большой ошибки, утвер­ждая, что спрос на деньги зависит от нормы процента и от объема планируемых в ближайшем будущем расхо­дов (в денежном выражении); при этом следует учиты­вать, что не одинакова уверенность тех, кто ожидает осу­ществления именно этих, и никаких других, расходов. Сказанное охватывает все указанные причины хранения денег, за исключением последней. Мы можем рассмотреть и ее, если добавим, что спрос на деньги иногда возрастает не только из-за увеличения планируемых в ближайшем будущем расходов, но и из-за увеличения объема ценных бумаг, которые индивид планирует приобрести в ближай­шем будущем. Это исключение выглядит нечетко, но я не вижу какого-нибудь приемлемого способа переформу­лировать сделанный вывод.

5. Из примеров, которые мы привели, становится очевидно, что расходы, согласно приведенной выше форму­лировке, должны, по определению, включать расходы как на ресурсы, необходимые для продолжения или расшире­ния производственного процесса, так и на потребитель­ские товары. На самом деле мы перескочили (по причи­нам, которых было трудно избежать) от вопросов, свя­занных со сбытом ресурсов, принадлежащих индивиду, к вопросам, относящимся к проблеме как частного лица, так и фирмы. Будет полезно, если в заключение мы крат­ко остановимся на том, как это произошло.

Фирма, деятельность которой мы анализировали в гл. XV-XVII, рассматривалась как чисто производствен­ная единица; она использовала определенные ресурсы и продавала определенные продукты. Предполагалось, что ее чистые поступления (разность между стоимостью вы­пущенной продукции и стоимостью ресурсов, определяе­мая за каждую данную неделю, за вычетом всех фикси­рованных платежей) переводится на личный счет пред­принимателя. Если эти чистые поступления выражались положительной величиной, предприниматель мог их на­править, исходя из собственных возможностей, на личные расходы, на улучшение баланса наличности или на при­обретение ценных бумаг. Если же величина чистых по­ступлений была отрицательной, он был вынужден брать в долг (или продавать ценные бумаги) либо допускать уменьшение своего баланса наличности, чтобы иметь хоть что-то на личные расходы.

Тем самым было сделано предположение, что вся фи­нансовая сторона деятельности фирмы отражается на личном счете предпринимателя. Хотя такое предположе­ние создает, с теоретической точки зрения, определенные удобства, очевидно, что сам подобный подход крайне не­реалистичен. Даже предприниматель, занятый в частной фирме (когда он - реальный человек, а не юридическая фикция), обычно ведет счета двух видов. (Верно, в част­ной фирме такое разделение счетов весьма искусственно и очень спорно, так что вполне оправданно, видимо, пре­небрегать им в теоретических целях.) Но когда типичной фирмой становится акционерная компания, разделение счетов перестает быть искусственным. Разделительная черта между ними существует реально: финансовая сто­рона деятельности фирмы существует самостоятельно и четко отделена от личных счетов владельцев акций, при­чем это разделение поддерживается благодаря юридиче­скому принципу ограниченной ответственности.

Но хотя подобное разделение перестает быть искусст­венным, оно не перестает быть довольно спорным. Естественный подход к анализу данной ситуации состоит в том, чтобы рассматривать финансовый счет фирмы как специальный вид личного счета (нет никакой обязатель­ной причины, которая заставляет нас считать «частными индивидами» лишь отдельные человеческие личности); «доходы» по этому счету состоят из чистых доходов фир­мы, «расходы» - из выплачиваемых дивидендов. Такой счет будет вполне соответствовать рассуждениям настоя­щей главы (хотя мы должны отдавать себе отчет вот в чем: то, что мы теперь будем называть отрицательными доходами, может рассматриваться с точки зрения спроса на деньги как разновидность расходов; это будет сово­купный объем всех планируемых фирмой платежей, а не только планируемое распределение дивидендов, объем, который связан с величиной кассовых остатков фирмы). Все эти проблемы можно наилучшим образом решить, если финансовый счет фирмы рассматривать как неза­висимый «личный» счет. Но все-таки остается одна труд­ность.

Нет ясного принципа для определения размера диви­дендных платежей, т. е. принципа, позволяющего опреде­лить, сколько должно быть выплачено в виде дивидендов в текущем периоде и сколько - «вложено обратно в де­ло». Не видно и какого-либо теоретического инструмен­та, с помощью которого можно было бы устранить эту неопределенность; это - реальная неопределенность, ре­альная особенность деятельности акционерных компаний. Ее последствия весьма существенны, но мы не можем углубляться в них здесь. Единственное следствие в дан­ном случае с точки зрения общей теории динамики, к которой мы теперь приступаем, состоит в том, что мы должны быть готовы иногда рассматривать дивидендную политику как независимую переменную.