5rik.ru

1. При приближении к завершению той задачи, кото­рую мы поставили, возникает искушение оглянуться на­зад и начать общие рассуждения о состоянии вещей в делом. Более того, разум наполовину даже убеждает нас в том, что сделать это необходимо: экономические взгля­ды, на которых мы в большинстве воспитывались, были основаны на теории статики, так что теперь, когда у нас в руках схема теории динамики, обязательно нужно вы­яснить, как она меняет общие взгляды. Рано или поздно необходимо предпринять попытку оценить это изменение и проанализировать практические последствия перехода па новую точку зрения. Некоторые попытки такого рода были предприняты г-ном Кейнсом и его последователями, но нам не кажется очевидным, что мы должны во всем за ними следовать, поскольку присутствующий в их работах взгляд на капитализм содержит не только такие элементы, которые с необходимостью вытекают из перехода к динамическому теоретическому базису. Что требуется, так это формулировка минимально необходимых измене­ний во взглядах; хотя я и стремился приводить в книге соображения, на основе которых такие выводы можно сформулировать, не думаю, что я должен решиться привести их здесь.

Тому есть несколько причин. Одна из них заключается просто в том, что настоящая книга уже изрядно раз­бухла; потребовалось немало времени на ее написание, и потребуется (как я опасаюсь) немалое время на про­чтение, так что я не надеюсь на то, что и впредь могу рассчитывать на терпение читателей. Другая причина связана с особенностями использовавшихся нами анали­тических методов, столь отличных от тех, которые обычно применяются современными экономистами, и особенно отличных от тех, которые используются в городе Кем­бридж, где эта книга была написана. Для меня сделалось нереальным выносить на суд окружающих данную работу «маленькими порциями», несмотря на превосходную воз­можность получать критические замечания, которая, ка­залось, была под рукой. Критика обязательно появится не до, а лишь после публикации, и я хотел бы использо­вать эти замечания прежде, чем выражу свои взгляды по более широким вопросам.

Наконец, я не думаю, что можно сформулировать не­обходимое Weltanschauung [Weltanschauung-мировоззрение (нем.) - Прим. перев.] лишь на основе одной тео­рии. В частности, необходимо сопоставить нашу теорию динамического процесса с нашим историческим знанием относительно развития капитализма, прежде чем ока­жется возможным приблизиться к экономической фило­софии, уровнем которой, как можно надеяться, мы будем удовлетворены. Очевидно, это нельзя сделать в кратком изложении или без введения целого ряда новых сообра­жений, которые оказались бы неуместными в такого рода работе, которую я пытался создать.

Поэтому я удовлетворюсь лишь несколькими предвари­тельными рассуждениями.

2. На читателя, вероятно, произвело впечатление (так, во всяком случае, было со мной во время работы над книгой) тесное соответствие между феноменом процесса накопления капитала (в том виде, в каком мы его ана­лизировали в последних главах) и феноменом, который мы наблюдаем в действительности во время торгово-промышленных бумов. В рамках нашей теории процесс на­копления капитала совсем не обязательно должен прохо­дить одни и те же стадии; точно так же мы не наблюдаем полностью идентичных в развитии, повторяющихся торго­во-промышленных бумов. Но общее соответствие здесь настолько велико, что нас, видимо, можно будет оправ­дать, если мы скажем, что торгово-промышленный бум есть не что иное, как период интенсивного накопления капитала.

Если происходит нечто, стимулирующее предприни­мателей к увеличению интенсивности накопления (на некоторое время мы оставляем в стороне вопрос о том, чем это «нечто» может быть), то мы уже видели, какого развития событий следует ожидать. Прежде всего начнется период «подготовки», единственными видимыми последствиями которого станут (вероятно) небольшое увеличение спроса на факторы производства и (вероят­но) небольшое увеличение спроса на деньги. Если (как это обычно случается в начале бума) к этому времени наблюдается значительный избыток незанятого труда и значительный избыток неиспользуемых денег, данное рас­ширение спроса практически не окажет воздействия на общий уровень цен и практически не скажется на уровне процентных ставок. Единственными ценами, которые, ви­димо, изменятся, будут цены, непосредственно отражаю­щие изменения в ожиданиях самых «чувствительных» рыночных агентов, например цены обыкновенных ак­ций.

На второй стадии процесса, когда начинается физи­ческое создание капитальных благ, значительно возра­стает спрос на факторы производства. Это ведет понача­лу к уменьшению безработицы. В то же самое время на­чинает действовать тенденция к росту цен наиболее «чувствительных» товаров. Далее, можно предположить, что у отдельных промышленников к этой стадии есть до­статочно времени для формирования эластичных ожида­ний (по крайней мере на такой период, который в основ­ном соответствует продолжительности тех производственных процессов, в которых эти промышленники участ­вуют); Это повлечет за собой существенное вторичное сокращение безработицы в результате повышения цено­вых ожиданий.

Итак, бум начинает развиваться, но с этого момента определяются несколько путей его развития. Прежде все­го, возможно, что будет наблюдаться переход к третьей фазе процесса, которая характеризуется не чем иным, как постепенным распространением эластичных ожиданий, Оптимизм сам распространяет себя в обществе, с течением времени все больше и больше цеповых ожиданий становятся эластичными, процессы все новых типов воз­никают и продолжают развиваться. Безработица сокра­щается еще больше, но после того, как ожидания полу­чателей заработной платы (или по крайней мере их профсоюзных представителей) также становятся эластичными, заработки начинают увеличиваться. Бум нарастает бы­стро и неудержимо. Но есть несколько факторов, кото­рые могут привести к возникновению затруднений.

Так, подобная возрастающая активность влечет за со­бой расширение спроса на деньги. До определенного мо­мента такой спрос может удовлетворяться без какого бы то ни было напряжения, но если бум продолжает разви­ваться неконтролируемым образом, этот момент непре­менно рано или поздно окажется пройденным. Финансо­вые власти тогда должны будут решить, готовы ли они к тому, чтобы бесконечно расширять кредит; если они на­ложат хотя бы малейшие ограничения на расширение предложения денег, ставки процента начнут повышаться. Вероятно даже, что долгосрочные ставки процента нач­нут расти до того, как финансовые власти предпримут какие-либо действия; поскольку долгосрочная ставка про­цента отражает процентные ожидания, простое допуще­ние возможности подобных действий со стороны финан­совых властей приведет к повышению долгосрочной став­ки процента [Это повышение может быть вызвано действием многих дру­гих причин. См. сноску в гл XXII.]. Тем не менее представляется маловероятным, что повышение долгосрочной ставки вследствие формирования подобных предположений существенно сдер­жит подъем, если к этому моменту бум не начнет ослабе­вать по другим причинам.

В число этих «других» причин нам следует включать простое ощущение, возникающее у части бизнесменов, что бум уже продолжается столько, сколько бумы обыч­но продолжаются; так что уже простое течение времени сдвигает их ожидания вниз. Впрочем, даже в очень оза­боченном проблемой циклов мире этому фактору вряд ли можно придавать очень большое значение. Важнее та возможность, что ожидания, формируемые в некоторых важных частях рынка, все-таки окажутся неэластичны­ми, так что спрос на товары в целом будет расти не так быстро, как того ожидают более «чувствительные» лично­сти. Это может заставить последних спустя известное время пересмотреть свои ожидания в сторону уменьше­ния; если же (как это бывало обычно во время локаль­ных или специфических бумов XIII и XIX веков) разде­ление между «чувствительными» и «нечувствительными» личностями более или менее точно соответствует разде­лению между людьми, использующими разные банков­ские системы (или, другими словами, разные виды денег), то торможение развития, возникающее по этой причине, может перейти в его сдерживание путем кредитных рестрикций, осуществляемых с целью поддержания покупательной способности денег различных видов.

Самым важным (в частности, из-за радикальных от­личий от других тормозящих развитие бума факторов, которые мы перечислили) является сдерживающий фак­тор, обусловленный просто завершением производствен­ных процессов, реализацией процесса накопления капи­тала, планировавшегося на первой стадии и теперь окон­чившегося. В предыдущей главе мы видели: что это поч­ти наверняка окажет на систему депрессивное влияние (хотя, конечно, на любой конкретной стадии процесса этот фактор борется с другими, действующими в пользу подъема). Насколько сильно будет действовать данный фактор, зависит от характера накопления капитала и осо­бенно от «чувствительности» рынков, на которые оказы­вает давление возросшее предложение (или сократив­шийся спрос).

3. Существуют по крайней мере два различных пути, следуя которыми общий бум может прийти к заверше­нию: он может быть убит кредитными рестрикциями или может умереть, иссякнув сам по себе. Должно быть, мож­но провести грубую классификацию зарегистрированных бумов в соответствии с причиной их «смерти», но нам следует быть готовыми к тому, что подобная задача клас­сификации окажется совсем не простой и что, вероятно, в большинстве случаев существенной была не одна при­чина. Тем не менее весьма важно определить, какая из причин преобладает. Это имеет важное значение в пер­вую очередь для анализа различий в протекании следующего за бумом спада.

Основной чертой спада является не денакопление ве­щественного капитала (хотя в некоторой степени подоб­ное денакопление обычно происходит в основном за счет сокращения запасов) - спад является просто приоста­новкой накопления. Этого самого по себе достаточно, что­бы приводить к возникновению типичных феноменов спада - пересмотру ожиданий в сторону понижения, пе­ресмотру, немедленно ведущему к падению курсов обык­новенных акций; уменьшению спроса на товары и фак­торы производства и увеличению спроса на деньги и цен­ные бумаги с фиксированной ставкой процента, что вызывает падение цен, повышение безработицы и (после начального периода нехватки денег, обусловленного вы­нужденным заимствованием) падению процентных ста­вок. Если бы гибкость всех цен была одинаковой, как и гибкость всех ценовых ожиданий, то простой приоста­новки накопления оказалось бы достаточно, чтобы при­вести к возникновению спада, не имеющего дна - неста­бильность капитализма проявилась бы в полном крушении.

Этого не происходит лишь благодаря жесткости цен, а в конечном итоге (если выйти за рамки ценовой жест­кости) благодаря присущему людям чувству нормальных цен. Если ставки заработной платы на последних ста­диях бума резко возрастают, они могут очень быстро сно­ва упасть, но это не обязательно означает, что ожидания получателей заработной платы стали перманентно эла­стичными, это может означать всего лишь рецидив старой идеи нормальных цен. Как только соответствующие нор­мы восстанавливаются, устанавливается предел падению заработной платы, т. е. определяется точка, в которой зафиксируется заработная плата. Аналогично после того, как цены несколько упадут, появятся какие-то предпри­ниматели (те, чьи ожидания менее эластичны), которые начнут думать, что цены, которые установились к этому моменту, являются ненормально низкими, и которые поэто­му начнут составлять производственные планы, исходя из вероятного повышения цен в будущем. Именно эти процессы останавливают спад, препятствуют немедленному превращению депрессии в крах.

Важность этого трудно переоценить, но все-таки необ­ходимо соблюдать осторожность и не доверять чрезмерно стабилизирующим факторам, предполагая, что они всегда могут спасти положение. Все, что они в состоянии обес­печить, - это небольшая передышка. Если же возникает нечто новое, превращающее эту передышку в оживление, тогда все прекрасно, но если не возникает ничего, обес­печивающего восстановление первоначального процесса накопления, то с течением времени действие стабилизи­рующих факторов будет становиться все слабее. Длитель­ное существование низких цен поколеблет действующие нормы и приведет к дальнейшему пересмотру ожиданий в сторону их понижения. Возникнет вторичный спад, на­много более опасный, чем первичный, поскольку будет отсутствовать сопротивление коллапсу.

Именно поэтому так важна причина «смерти» всяко­го предшествующего бума. Убитый кредитными рестрикциями, он, видимо, не исчерпывает инвестиционных воз­можностей, на которых вскормлен; остаются еще возмож­ности, которые можно бы использовать при условии, что бум продолжает развиваться, и которые необходимо бы отложить на время кризисного периода, однако эти воз­можности могут снова стать доступными в относительно спокойные времена передышки. Их использование превра­тило бы передышку в оживление, и наш цикл оказался бы завершенным.

Если же предшествующий бум «умер» естественной смертью, то ситуация становится гораздо более опасной. В этом случае требуется действие каких-то совершенно новых факторов, чтобы депрессия превратилась в ожив­ление и тем самым появилась возможность избежать вторичной депрессии. Так какие же новые факторы мо­гут вероятно действовать?

4. Единственный способ придать смысл теории торго­во-промышленного цикла, к которой мы в итоге пришли, и примирить ее с наиболее очевидными фактами исто­рии - это сделать главный акцент на предложении инве­стиционных возможностей, которое обеспечивается изо­бретениями и инновациями. Я использую эти термины в очень широком смысле, включая сюда но только изо­бретение новых методов производства уже известных товаров и изобретения новых товаров, но и те изменения потребительских вкусов, которые, исходя из наших целей, могут рассматриваться как изменения автономные (хотя зачастую достаточно легко проследить их источники за пределами экономической сферы - в политике, образо­вании или динамике народонаселения). Любые такие изменения могут обеспечить такого рода стимулы, кото­рые нам и требуются. Например, смещение спроса (даже если это просто смещение в смысле уменьшения спроса на один потребительский товар Х и увеличения спроса на другой потребительский товар Y) будет достаточно, чтобы обеспечить временные стимулы к расширению спроса на факторы производства, при том лишь условии, что это смещение, как ожидается, более или менее по­стоянно. При этом, конечно, непосредственный спрос па труд и сырые материалы со стороны отрасли, где произ­водится товар X, сокращается, а этот спрос может проти­востоять (и даже быть относительно больше увеличения спроса со стороны отрасли, где производится товар Y). В этом случае стимулы отсутствуют. Но одновременно со стороны отрасли товара Y существует спрос на производ­ственное оборудование и маловероятно, чтобы на нем сказалось любое ощутимое сокращение спроса на про­изводственное оборудование со стороны отрасли товара X. Отрасль товара Х уже обладает оборудованием длительно­го пользования, и (при предположении, что перед этим его объем не увеличивался) единственный вид спроса, ко­торый может быть уменьшен, - это замещающий спрос, даже если последний будет сведен к нулю, это сокраще­ние не превзойдет повышения спроса со стороны отрас­ли товара Y. Тем самым в целом возникают временные стимулы к росту такого спроса на факторы производст­ва, который мы ищем.

Поэтому, видимо, можно представить себе капитали­стическую экономику, в которой инновации возникают настолько равномерно, что вся система оказывается сво­бодной от видимых колебаний. Это, видимо, возможно, но свобода системы от колебаний была бы очень ненадеж­ной. Нет причин на самом деле предполагать, что темпы инноваций постоянны, а если они не постоянны, то это само по себе достаточная причина возникновения цик­ла - даже довольно регулярных циклов. Дело в том, что, как мы уже видели, первичная экспансия, вызванная повы­шенными по сравнению со средними темпами иннова­ций, ведет к вторичному подъему. При этом темпы авто­номных инноваций на некоторое время перестают быть основным определяющим фактором деловой активности. Иначе говоря, как только начинается бум, становится трудно провести различие (даже теоретически) между теми изменениями, которые в других условиях мы, безу­словно, определили бы как инновации, и теми изменения­ми, которые вызваны бумом. Бум сам по себе может воздействовать на темпы инноваций; в тепличной атмо­сфере присущего буму оптимизма могут осуществляться инновации, которые в ином случае вообще никогда не были бы возможны, инновации могут внедряться раньше, чем это было бы при естественном развитии событий. Именно по последней причине спад, даже когда он дости­гает стадии передышки, может характеризоваться ненор­мально малыми инвестиционными возможностями. А мы видели, как опасен может быть недостаток инвестицион­ных возможностей на этой стадии цикла.

Тем самым, даже если нет длительных изменений в динамике инноваций, умеренной степени нерегулярности будет достаточно, чтобы генерировать цикл. И конечно, подобная нерегулярность не должна нас удивлять - го­раздо удивительнее было бы, когда бы она не наблюда­лась. Итак, когда эта нерегулярность служит единствен­ным источником «неприятностей», становится очевид­ным, что целью разумной экономической политики долж­но быть простое уменьшение (любым возможным спосо­бом) силы колебаний, вызываемых данной причиной. Есть два основных способа достижения такой цели. С одной стороны, исторически мы уже достигли того, что предло­жение инвестиционных возможностей может вполне есте­ственно до некоторой степени контролироваться общест­вом (или может быть легко поставлено под такой кон­троль) - это с необходимостью должно происходить по мере возрастания экономических функций государства. Флуктуации в этом случае Могут быть смягчены путем корректировки времени осуществления общественных ка­питаловложений [См., например: U. К. Hicks. The Finance of British Govern­ment, ch. VII, XIII. ]. С другой стороны, возможен некото­рый контроль посредством денежной политики. Это го­раздо менее эффективный способ контроля над циклом в целом, поскольку эффективность его намного выше, если его применяют для сдерживания бума, а не для сдерживания спада. Тем самым подобный контроль мень­ше всего эффективен именно тогда, когда он больше все­го необходим. И все-таки я не думаю, что необходимо поддерживать полный отказ от такого оружия, как денеж­ная политика. Есть два основания, на которых может базироваться целесообразность использования этого сред­ства для сдерживания бумов. Одно из них связано с пред­отвращением процесса «поедания» предложения инвести­ционных возможностей в ходе бума, а другое состоит в том, чтобы предотвращать слишком большие возмуще­ния в системе цен, - возмущения, которые могут разру­шить представления людей о нормальном уровне цен и тем самым ослабить действие стабилизирующего факто­ра, который позднее призван сыграть жизненно важную роль [ Я очень хорошо сознаю, что, если бы финансовые власти должны были полностью воздерживаться от использования процента в качестве тормоза, могло бы в конце концов наступить па­дение долгосрочной ставки процента до уровня, значительно более низкого, чем это имело бы место в обратном случае. Но я испыты­ваю большие сомнения относительно того, можно ли (даже в период передышки) рассчитывать на такую степень уверенности, которой будет достаточно, чтобы сделать различие между низкими ж очень низкими долгосрочными ставками процента фактором, достаточно серьезным для обеспечения оживления. Если это так, то политика полного воздержания от использования процента при всех обстоятельствах будет означать, что чувство нормальных цен под­вергнется риску «в обмен» на весьма отдаленные во времени в весьма сомнительные выигрыши.].

5. Все сказанное, впрочем, предполагает, что нет по­водов для неудовлетворенности средними темпами инноваций в длительном периоде, так что вся проблема сводится к сглаживанию колебаний в темпах инноваций (или, скорее, к сглаживанию тех значительных колеба­ний рыночной активности, которые вызываются этими первопричинами). Если это и есть вся проблема, то что же может быть лучше? Однако ни в малейшей степени не ясно, вся ли проблема сводится к этому. Мы также должны рассмотреть возможности долгосрочных измене­ний в темпах инноваций. Это может поставить нас перед еще более неприятными перспективами, но вместе с тем мы не можем закрывать на их существование глаза.

Если средние темпы инноваций в ходе длительного периода начинают снижаться, следует ожидать, что пер­вым изменением станет возникновение тенденции к более частому «умиранию» бумов по неким внутренним причи­нам, к тому же спады будут чаще растягиваться до опас­ной продолжительности. Надо ожидать, кроме того, что бумы начнут приносить разочарование, а спады станут «плохими», так что средний уровень занятости в ходе цикла окажется низким. Если было бы совершенно ясно, что обусловленная всем этим безработица носит характер длительной безработицы, можно было бы применить раз­ные способы решения этой проблемы. Можно, напри­мер, сократить продолжительность работы или же посред­ством налогообложения и государственных расходов рас­ширить спрос на потребительские товары путем переме­щения части доходов от тех слоев, которые сравнитель­но мало склонны к расходам, к тем слоям, которые склонны к расходам в большей степени. Но длительную безработицу опознать трудно; даже если инновации ха­рактеризуются понижательным движением, они не будут сокращаться регулярно, так что наступление разрушительных кризисов в этих условиях окажется весьма веро­ятным. Я не думаю, что можно рассчитывать на долго­срочное выживание какой-либо системы вроде капитали­стической (этот термин используется для обозначения системы свободного предпринимательства, включая сво­бодное кредитование и заимствование) [Причины, которые многих привели к предположению, будто подобная угроза актуальна для двадцатого века, состоят, конечно, в практической приостановке географических открытий и прибли­жающемся сокращении численности населения. Это весомые при­чины, однако тренд инноваций в будущем, в соответствии с самой его природой, столь трудно прогнозировать, что мы не можем вы­водить грозящую опасность только из действия названных причин. Тем не менее трудно подавить рождение мысли о том, что, быть может, вся промышленная революция последних двухсот лет была не чем иным, как гигантским длительным бумом, во многом вы­званным беспрецедентным ростом населения. Если это так, то появляется возможность объяснить, почему ото был, как считают муд­рейшие, столь прискорбный эпизод в истории человечества.].

Мы начали исследование динамической экономики с отказа от концепции стационарного состояния как анали­тического инструмента. Мы отказались от нее, поскольку она представлялась нам не более чем специальным слу­чаем, который не дает каких-либо возможностей для обобщений. В конце концов мы пришли к тому, что ста­вим под сомнение возможность трактовки стационарного даже как специального случая, и к подозрению, что си­стема экономических отношений, которую мы изучали, есть не более чем одна из форм прогрессирующей эконо­мики.