5rik.ru

Было в Китае два больших города Чин и Чан. Великолепный канал соединял их. Император нашел нужным уничтожить его и велел завалить громадными обломками скал.

Видя это, Куанг, первый мандарин, сказал ему:

— Сын неба, вы ошибаетесь.

На это император отвечал:

— Куанг, ты говоришь глупости.

Само собой разумеется, что я привожу здесь только сущность этого разговора.

Через три месяца небесный император призвал к себе мандарина и сказал ему:

— Куанг, смотри!

И Куанг, открыв глаза, посмотрел и увидел, как на некотором расстоянии от канала работало множество народа. Одни вскапывали землю, другие насыпали ее, третьи ровняли, четвертые мостили и пр., и вот мандарин — он был очень учен — подумал: это строят дорогу.

Еще через три месяца император опять зовет к себе Куанга и говорит ему:

— Смотри!

Куанг посмотрел и увидел, что по дороге на некотором расстоянии друг от друга построились гостиницы. Масса пешеходов, повозок и паланкинов двигалась взад и вперед, и бесчисленное множество китайцев, еле передвигавших ноги от усталости, таскали большие тяжести из Чина в Чан и из Чана в Чин. И Куанг подумал: ведь это уничтожение канала дало столько работы бедным людям! Но ему тогда и в голову не пришло, что этот труд был отвлечен от других занятий.

Прошло еще три месяца, и император опять сказал Куангу:

— Смотри!

И Куанг увидел, что гостиницы были переполнены путешественниками, и так как они хотели есть, то кругом открылись мясные лавки, пекарни, колбасни и продажа "ласточкиных гнезд", а так как этот честный ремесленный люд не мог же ходить раздетым, то завелись портные, сапожники, продавцы зонтов и вееров; и так как обыкновенно не спят же под открытым небом даже и в небесной империи, то набежали плотники, каменщики и кровельщики. За ними явились полиция, мировые судьи, факиры — одним словом, кругом каждой гостиницы образовался целый город со своими предместьями.

И император спросил Куанга:

— Как тебе это нравится?

И Куанг отвечал:

— Я никогда не поверил бы, что уничтожение канала может создать для народа столько работы.

Но ему тогда и в голову не пришло, что это труд не вновь созданный, а отвлеченный от других занятий, что путешественники ели и пили и прежде, когда ездили по каналу, точно так же, как должны есть и пить теперь, когда их заставили ездить по дороге.

Но вот, к великому удивлению китайцев, император скончался и был предан земле.

Преемник его позвал к себе Куанга и сказал ему:

— Велите расчистить канал.

И Куанг сказал новому императору:

— Сын неба, вы ошибаетесь.

И император отвечал:

— Куанг, ты говоришь глупости.

Но Куанг, настаивая на своем, сказал:

— Ваше величество, какова ваша цель?

— Моя цель, — сказал император, — облегчить сообщение между жителями Чина и Чана и удешевить провоз товаров, дабы народ мог иметь дешевый чай и дешевую одежду...

Но Куанг наперед знал, что отвечать. Накануне получил он несколько номеров китайской газеты Промышленный вестник. Вытвердив свой урок, он просил позволения отвечать, получив его, ударился 9 раз лбом о паркет и сказал:

— Вы желаете, ваше величество, посредством облегчения провоза сбавить цену на предметы потребления, сделать их доступными для народа и ради этого начинаете с того, что уничтожаете весь труд, вызванный закрытием канала. Ваше величество! В политической экономии абсолютная дешевизна...

— Но император перебил его:

— Мне кажется, что ты говоришь заученный урок.

Куанг:

— Да, это правда; для меня было бы удобнее прочесть то, что я хочу сказать.

И, развернув Общественный дух (Esprit public), он прочел: "В политической экономии абсолютная дешевизна предметов потребления есть второстепенный вопрос. Вся задача заключается в равновесии между ценой труда и ценами на предметы первой необходимости. Обилие труда составляет богатство народов, и наилучшая экономическая система та, которая доставляет наибольшее количество всевозможной работы. Не спрашивайте, лучше ли заплатить за чашку чая 4 или 8 кашей, заплатить за рубашку 5 или 10 таэл; все это ребячество, недостойное серьезного человека. Никто не оспаривает вашего предложения. Но вопрос заключается в том, лучше ли платить за предметы потребления дороже и благодаря обилию работ и высокой цене на труд иметь более средств к их приобретению, чем исчерпать источники труда, уменьшить массу народонаселения, перевезти с помощью дорог предметы потребления в другое место, правда, за более дешевую цену, но в то же время отнять у некоторых наших рабочих возможность купить их даже за их уменьшенную цену".

Эти доводы не убедили императора, и Куанг сказал ему:

— Государь, соизвольте подождать; я должен прочитать еще заметку из Промышленного вестника.

Но император сказал:

— Я не нуждаюсь в ваших китайских газетах, я и без них понимаю, что создавать препятствия значит вызывать труд в этом направлении. Но не в этом мое призвание. Ступайте, расчистите канал, а потом мы преобразуем и нашу таможню.

И Куанг пошел, рвал себе бороду и восклицал:

— О Фо-о-о! О Пе-е-е! О Ли-и-и!

Взывал он ко всем богам Китая:

— Сжальтесь над своим народом; к нам пришел император английской школы, и я предвижу, что мы скоро лишимся всего, потому что нам придется больше ничего не делать.