Мережковский Дмитрий Сергеевич
Мережковский Дмитрий Сергеевич - известный поэт, романист, критик и публицист. Родился в 1866 г. Отец его занимал видное место в дворцовом ведомстве. Окончил курс на историко-филологическом факультете Петербургского университета. В 1889 г. Мережковский женился на поэтессе Зинаиде Гиппиус. В 1892 г. вышел второй сборник стихов, под названием "Символы (Песни и поэмы)", в 1896 - третий, "Новые стихотворения. 1891 - 1895". Первое стихотворение этого сборника, "Дети ночи", воспринималось как манифест русского декадентства.
В 90-е годы Мережковский много путешествует по Средиземноморью; памятники искусства и культуры открывают ему очарование античного мира, его гармонию. Мережковский переводит произведения древнегреческих классиков - трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, "Дафниса и Хлою" Лонга.
В начале 1900-х годов Мережковские и Д.В. Философов создают свое религиозное "троебратство", исповедующее неохристианство. В их доме совершаются изобретенные ими богослужения ожидаемой Новой церкви.
Середина 1900-х годов - время окончания поэтического творчества Мережковского. Выходит итоговая книга: "Собрание стихов. 1883 - 1903" и ее дополненный вариант "Собрание стихов. 1883 - 1910". После этого Мережковский занимается в основном публицистикой и литературной критикой, пишет драмы и прозу. К выдающимся критическим работам Мережковского можно отнести очерки "Толстой и Достоевский" и "Чехов и Горький", публицистический очерк "Грядущий хам", очень точный в прогностическом отношении. В статье "Революция и религия" (1907) Мережковский изобличает русское самодержавие как порождение Антихриста, призывая соединить "нашего Бога с нашей свободой". В отличие от многих коллег-символистов, Мережковский считал, что литература должна помогать решать насущные проблемы общества; примерами могут служить Некрасов и Белинский (статья "Балаган и трагедия", 1910, лекция "Завет Белинского. Религиозность и общественность русской интеллигенции", книга "Две тайны русской поэзии. Некрасов и Тютчев" - 1915).
С 1906 по 1908 г. Мережковские были за границей, в Париже, где знакомилис с европейскими религиозными и общественными деятелями, а также с русскими эмигрантами - социалистами, революционерами (Савинков и др.). Мережковский написал ряд статей против русской монархии и церкви. По возвращении в Россию он становится одним из руководителей Религиозно-философского общества в Петербурге.
Февральскую революцию 1917 г. Мережковский встретил восторженно; но в победе большевиков увидел торжество Хама, предсказанного им. Ненависть к большевикам и Советской власти Мережковский сохранил до самой своей кончины в 1941 году. В конце 1919 г. он вместе с женой нелегально выехал из России, сначала в Варшаву (где они безуспешно пытались организовать военную интервенцию против России), а затем - в Париж, где их дом стал одним из культурных центров эмиграции. Там он написал несколько книг философской эссеистической прозы ("Тайна трех. Египет и Вавилон", "Тайна Запада. Атлантида - Европа", "Иисус Неизвестный" и др.). Продолжал он писать и романы - дилогию, состоящую из романов "Рождение богов. Тутанкамон на Крите" и "Мессия", посвященную зарождению "религии духа".
Умер 07.12.1941 г. в Париже.
Творчество
Очень много Мережковский, вначале своей деятельности, переводил с греческого и латинского; в "Вестнике Европы" (1890) напечатан ряд его переводов трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида. Отдельно вышел прозаический перевод "Дафниса и Хлои", Лонга (1896). Переводы трагиков изящны, но, очень рано Мережковский выступает и в качестве критика: в "Северном Вестнике" конца 1880-х годов, "Русском Обозрении", "Труде" и других изданиях были напечатаны его этюды о Пушкине, Достоевском, Гончарове, Майкове, Короленко, Плинии, Кальдероне, Сервантесе, Ибсене, французских неоромантиков и пр. Часть их вошла в сборник: "Вечные Спутники" (с 1897 г. 4 изд.). В 1893 г. издана им книга "О причинах упадка современной русской литературы". Крупнейшая из критических работ Мережковского (первоначально напечатана в органе новых литературно-художественных течений "Мир Искусства") - исследование "Толстой и Достоевский" (2 т., с 1901 г. 3 изд.). Из других критико-публицистических работ вышли отдельно: "Гоголь и Черт" (с 1906 г. 2 изд.), "М.Ю. Лермонтов, поэт сверхчеловечества" (1909 и 1911), книжка "Две тайны русской поэзии. Тютчев и Некрасов" (1915) и брошюра "Завет Белинского" (1915). В "Северном Вестнике" 1895 г. Мережковский дебютировал на поприще исторического романа "Отверженным", составляющим первую часть трилогии "Христос и Антихрист". Вторая часть - "Воскресшие боги. Леонардо да Винчи" - появилась в 1902 г., третья - "Антихрист. Петр и Алексей" - в 1905 г. В 1913 г. издан отдельно (печатался в "Русской Мысли") 2-томный роман "Александр I". В начале 1900-х годов Мережковский, изжив полосу ницшеанства, становится одним из главарей, так называемого "богоискательства" и "неохристианства", и вместе с З. Гиппиус, Розановым, Минским, Философовым и др. основывает "религиозно-философские собрания" и орган их - "Новый Путь". В связи с этим перестроем миросозерцания, получившим яркое выражение и в исследовании "Толстой и Достоевский", Мережковский пишет ряд отдельных статей по религиозным вопросам. С середины 1900-х годов Мережковский написал множество публицистических фельетонов в "Речи" и др. газетах, а в последние годы состоит постоянным сотрудником "Русского Слова". Религиозные и публицистические статьи Мережковского собраны в книгах: "Грядущий Хам" (1906), "В тихом омуте" (1908), "Не мир, но меч" (1908), "Больная Россия" (1910), "Было и будет. Дневник" (1915). В Париже Мережковский, совместно с З. Гиппиус и Д.В. Философовым, напечатал книгу "Le Tsar et la Revolution" (1907). В сотрудничестве с ними же написана драма из жизни революционеров: "Маков цвет" (1908). Драма Мережковского "Павел I" (1908) вызвала судебное преследование, но суд оправдал автора, и книга была освобождена от ареста. Первое собрание сочинений Мережковского издано товариществом М.О. Вольф (1911 - 13) в 17 т., второе - Д.И. Сытиным в 1914 г. в 24 т. (с библиографическим указателем, составленным О.Я. Лариным). Романы Мережковского и книга о Толстом и Достоевском переведены на многие языки и создали ему громкую известность в Западной Европе.
Направления в творчестве
В 1892 г. в Петербурге вышел сборник стихов Дмитрия Сергеевича Мережковского "Символы", давший имя зарождающемуся направлению русской поэзии. В том же году в лекции Мережковского "О причинах упадка и о новых течениях в современной русской литературе" символизм получил первое теоретическое обоснование. Отвергая позитивизм и натурализм в литературе, автор полагал, что ее обновит "мистическое содержание", язык символов и импрессионизм как "расширение художественной впечатлительности". С того времени Мережковский был признан одним из теоретиков и учителей русских символистов.
Писать стихи Мережковский начал в 13 лет. В "Автобиографии" он упоминает о том, как его отец, столоначальник в придворной конторе, привез пятнадцатилетнего гимназиста к Достоевскому, который нашел ученические стихи Мережковского плохими и слабыми: "Чтоб хорошо писать,- страдать надо, страдать!" Тогда же Мережковский познакомился с Надсоном и через него вошел в литературную среду, встречался с Плещеевым, Гончаровым, Майковым, Полонским. О Н. Михайловском и Г. Успенском он всегда говорил как о своих учителях. Благодаря Якубовичу в 16 лет опубликовал первое стихотворение, после чего стал печататься в "Отечественных записках". В 1888 г. женился на начинавшей тогда поэтессе 3. Гиппиус. К тому времени относится пережитый Мережковским религиозный переворот, давший новое направление его творчеству и литературно-общественной деятельности.
Брюсов связывал с именем Мережковского возникшее в русском общества начала 1900-х годов движение, суть которого "состояла в призыве к религиозному возрождению и в проповеди неохристианства", способного объединить евангельский идеал с полножизненным "языческим" началом, утвердив "равносвятость" духа и плоти. Теоретические концепции Мережковский развивал в книге статей "Вечные спутники" (1897), двухтомном сочинении "Лев Толстой и Достоевский" (1901-1902), а также в исторических романах и пьесах (трилогия "Христос и Антихрист", "Александр I", "Павел I" и др.). Вместе с 3. Гиппиус Мережковский был инициатором и активным участником Религиозно-философских собраний в Петербурге (1901-1903 и 1907-1917), журнала "Новый путь" (1903-1904). По его признанию, решающее значение для него имели события 1905 г., когда он безуспешно пытался заручиться поддержкой официальной церкви в борьбе против черносотенных погромов, а затем против измены царского правительства его собственному манифесту 17 октября. "Я понял... - писал он,- связь православия со старым порядком в России, понял также, что к новому пониманию христианства нельзя иначе подойти, как отрицая оба начала вместе" ("Автобиография"). 1905-1907 годы провел в Париже, позднее выступал по преимуществу как прозаик, публицист и критик. Октябрьской революции не принял, с 1920 г. в эмиграции. Отойдя от художественной прозы, писал историко-религиозные эссе.
Мережковский-поэт целиком принадлежит к поколению "старших символистов", начинавших с декларативных подражаний Надсону и активно использовавших клише народнической поэзии, а затем переживших определенный творческий кризис, закончившийся обновлением поэтических мотивов и средств. Сознание безысходного одиночества человека в мире, роковой раздвоенности и бессилия личности, проповедь красоты, "спасающей мир",- развивая эти общие для "старших символистов" мотивы, Мережковский не сумел преодолеть в стихах рассудочности и декларативности. Издав в 1896 г. "Новые стихотворения. 1891-1895", выступал как поэт все реже. В 1911 г. для последнего своего "Собрания стихов. 1883-1910" (СПб.) он отобрал те, которым сам "придавал значение",- 49 лирических пьес и 14 "легенд и поэм".
Первое стихотворение в сборнике "Отклик" (1881). В 1884 - 1888 гг. студент историко-филологического факультета Петербургского университета. Первая книга "Стихотворения" в 1888 г. Этапный сборник стихов "Символы" (1892). Европейскую известность принесла прозаическая трилогия "Христос и Антихрист" ("Смерть Богов. Юлиан Отступник", 1896; "Воскресшие Боги. Леонардо да Винчи", 1901; "Антихрист. Петр и Алексей", 1905).
Автор литературно-критических исследований "Л. Толстой и Достоевский" (1901 - 1902), "Гоголь и черт" (1906) и др., сборников философской и религиозной эссеистики "Вечные спутники" (1897), "Грядущий Хам" (1906), "Не мир, но меч" (1908), "В тихом омуте" (1908), "Больная Россия" (1910), переводов Эсхила, Еврипида, Софокла, Гёте, По.
В декабре 1919 г. с З. Н. Гиппиус, Д. В. Философовым и В. А. Злобиным под видом командировки для чтения лекций в красноармейских частях выбрался из Петрограда и пересек польско-большевистский фронт в окрестностях Жлобина. После нескольких дней в Бобруйске беглецы в середине января 1920 г. добрались до Минске, после выступлений в конце февраля прибыли в Вильно, откуда в первых числах марта уехали в Варшаву. Здесь Мережковский участвовал в газете "Свобода" до 20 октября, когда вместе с Гиппиус и Злобиным выехал в Париж.
Вслед за трилогией из русской жизни (пьеса "Павел I", романы "Александр I" и "14 декабря", 1918) своеобразные художественно-философские произведения "Рождение Богов (Тутанкамон на Крите)" (1924), "Мессия" (1925), "Наполеон" (1929), "Тайна Запада: Атлантида - Европа" (1931), "Иисус Неизвестный" (1932 - 33), "Павел и Августин" (1937), "Франциск Ассизский" (1938), "Данте" (1939). Участвовал в рижской газете "Сегодня" и варшавской "За свободу!", был парижским соредактором варшавского литературно-политического еженедельника "Меч" (1934 - 1939).
Отличительные черты творчества
Отличительные черты разнообразной деятельности Мережковского - преобладание головной надуманности над непосредственным чувством. Обладая обширным литературным образованием и усердно следя за европейским литературным движением, Мережковский почти всегда вдохновляется настроениями книжными. Менее всего Мережковский интересен как поэт. Стих его изящен, но образности и одушевления в нем мало, и, в общем, его поэзия не согревает читателя. Он часто впадает в ходульность и напыщенность. По содержанию своей поэзии Мережковский сначала всего теснее примыкал к Надсону. Не будучи "гражданским" поэтом в тесном смысле слова, он охотно разрабатывал такие мотивы, как верховное значение любви к ближнему ("Сакья-Муни"), прославлял готовность страдать за убеждения ("Аввакум") и т. п. На одно из произведений первого периода деятельности Мережковского - поэму "Вера" - выпал самый крупный успех его как поэта; живые картины духовной жизни молодежи начала 1880-х годов заканчивается призывом к работе на благо общества.
Мотивы символизма и ницшеанства в творчестве
С конца 1880-х годов Мережковского захватывает волна символизма и ницшеанства. Мистицизма или хотя бы романтизма в ясном до сухости писательском темпераменте Мережковского совершенно нет, почему и "символы" его переходят в ложный пафос и мертвую аллегорию. - Широко задумана "трилогия" Мережковского, долженствующая изобразить борьбу Христа и Антихриста во всемирной истории. Крайняя искусственность замысла, мало заметная в первом романе, ярко выступила на вид, когда трилогия была закончена. Если еще можно было усмотреть борьбу Христа с Антихристом в лице Юлиана отступника, то уже чисто внешний характер носит это сопоставление в применении к эпохе Ренессанса, когда с возрождением античного искусства якобы "воскресли боги" древности. В третьей части трилогии сопоставление держится исключительно на том, что раскольники усмотрели Антихриста в Петре. Самый замысел сопоставления Христа и Антихриста не выдерживает критики; с понятием о Христе связано нечто бесконечно-великое и вечное, с понятием об Антихристе - исключительно суеверие. То же самое можно сказать и о другом лейтмотиве трилогии - заимствованной у Ницше мысли, что психология переходных эпох содействует нарождению сильных характеров, приближающихся к типу "сверх-человека": представление о "переходных" эпохах противоречит идее непрерывности всемирной истории и постепенности исторической эволюции. Особенно очевидна искусственность этой идеи в применении к Петру; в исторической науке прочно установился взгляд, что Петровская реформа была лишь эффектным завершением задолго до того начавшегося усвоения европейской культуры. В чисто художественном отношении выше других первый роман. В нем много предвзятости, психология Юлиана-Отступника полна крупнейших противоречий, но отдельные подробности разработаны порой превосходно. Предприняв поездку в Грецию, тщательно ознакомившись с древней и новой литературой о Юлиане, автор проникся духом эллинизма и сумел передать не только внешний быт античности, но и самую ее сущность. В "Воскресших богах" Мережковский с особенным увлечением отдался той стороне ницшеанства, которая заменяет мораль преклонением перед силой и ставит искусство "по ту сторону добра и зла". Мережковский на всем протяжении романа подчеркивает полное нравственное безразличие великого художника, вносящего одно и то же воодушевление и в постройку храма, и в план особого типа домов терпимости, в придумывание разных полезных изобретений, и в устройство "уха тирана Дионисия", с помощью которого сыщики незаметно могут подслушивать. Вторая часть трилогии, как и третья - не вполне художественные произведения; не меньше половины занимают выписки из подлинных документов, дневников и т. п. Еще меньше можно причислить оба романа к подлинной истории. Благодаря, однако, хотя и тенденциозной, но яркой мысли, подкрепленной колоритными цитатами, "Воскрешение Боги" - одна из интереснейших книг по Ренессансу; это признано даже в богатой западноевропейской литературе. В третьей части трилогии Петр "Великий" в значительной степени меркнет, и на первый план выступает Петр более "Грозный", чем "Грозный" царь Иван. Перед нами проходят картины дикого распутства, безобразнейшего пьянства, грубейшего сквернословия и во всей этой азиатчине главную роль играет великий насадитель "европеизма". Мережковский сконцентрировал в одном фокусе все зверское в Петре. Новую серию исторических тем Мережковский начал драмой "Павел I" и большим романом "Александр I". Личность Павла и трагедия его смерти освещены автором самостоятельно, без принижения личности императора. Александровская эпоха разработана довольно поверхностно, а декабристское движение - даже легкомысленно. Стремясь отыскать в декабристах "человеческое, слишком человеческое", автор затушевал в них то несомненно-геройское, которое в них было. - В критических работах своих Мережковский отстаивает те же принципы, которых держится в творческой деятельности. В первых его статьях, например, о Короленке, еще чувствуется струя народничества начала 80-х годов, почти исчезающая в книжке "О причинах упадка современной литературы", а в позднейших статьях, уступающая место не только равнодушию к прежним идеалам, но даже какому-то вызывающему презрению к ним. В 1890-х годах мораль ницшевских "сверх-человеков" так увлекает Мережковского, что он готов отнести стремление к нравственному идеалу к числу мещанских условностей и шаблонов. В книжке "О причинах упадка современной русской литературы" не мало метких характеристик, но общая тенденция неясна; автор еще не решался вполне определенно поставить скрытый тезис своего этюда - целебную силу и утилитарной школы русской критики, но собственные его статьи очень тенденциозны. Так, поглощенный подготовительными работами для второго романа трилогии, он в блестящем, но крайне парадоксальном этюде о Пушкине находил в самом национальном русском поэте "флорентинское" настроение. В период увлечения религиозными проблемами Мережковский подходил к разбираемым произведениям по преимуществу с богословской точки зрения. Эта специальная точка зрения не помешала, однако, исследованию Мережковского о Толстом и Достоевском стать одним из самых оригинальных явлений русской критики. Сам художник, Мережковский тонко анализирует сущность художественной манеры Толстого, которого характеризует как ясновидца плоти, в противоположность ясновидцу духа - Достоевскому. Замечательно владея искусством перемешивать собственное изложение искусно подобранными цитатами, Мережковский сделал из своего исследования одну из увлекательнейших русских книг. Как в исследовании о Толстом и Достоевском, так и в других статьях попытки Мережковского обосновать новое религиозное миросозерцание сводятся к следующему. Мережковский исходит из старой теории дуализма. Человек состоит из духа и плоти. Язычество "утверждало плоть в ущерб духу", и в этом причина того, что оно рухнуло. Христианство церковное выдвинуло аскетический идеал "духа в ущерб плоти". В действительности же Христос "утверждает равноценность, равносвятость Духа и Плоти" и "Церковь грядущая есть церковь Плоти Святой и Духа Святого". Рядом с "историческим" и уже "пришедшим" христианством должна наступить очередь и для "апокалиптического Христа". В человечестве теперь обозначилось стремление к этому "второму Христу". Официальное, "историческое" христианство Мережковского называет "позитивным", т. е. успокоившимся, остывшим. Оно воздвигло перед человечеством прочную "стену" определенных, окаменевших истин и верований; оно не дает простора фантазии и живому чувству. В частности "историческое" христианство, преклоняющееся перед аскетическим идеалом, подвергло особенному гонению плотскую любовь. Для "апокалиптических" чаяний Мережковского вопрос пола есть по преимуществу "наш новый вопрос"; он говорит не только о "Святой Плоти", но и о "святом сладострастии". Этот довольно неожиданный переход от религиозных чаяний к сладострастию смущает и самого Мережковского. В ответ на обвинения духовных критиков он готов признать, что в его отношении к "историческому христианству" есть "опасность ереси, которую можно назвать, в противоположность аскетизму, ересью астартизма, т. е. кощунственного смешения и осквернения духа плотью". Несравненно ценнее другая сторона религиозных исканий Мережковского. Второй из его "двух главных вопросов, двух сомнений" - "более действенный, чем созерцательный вопрос о бессознательном подчинении исторического христианства языческому Imperium Romanum": об отношении церкви к государству. Став в начале 1900-х годов в главе "религиозно-философских" собраний, Мережковский подверг резкой критике всю нашу церковную систему, с ее полицейскими приемами насаждения благочестия. Эта критика, исходящая от кружка людей, заявлявших, что они не атеисты и не позитивисты, а искатели религии, в свое время произвела сильное впечатление. Как публицист, Мережковский слишком неустойчив в своих симпатиях и антипатиях, чтобы иметь серьезное влияние. Он выступал и как апологет самодержавия, и как защитник идей диаметрально-противоположных. Не всегда устойчив Мережковский и как практический деятель; в 1912 г. произвело очень неблагоприятное впечатление обнародование его странно-ласковой переписки с А.С. Сувориным.
Заключение
Мережковский вошел в историю русской и мировой литературы как один из самых ярких и последовательных представителей символизма. Его книги представляют большой интерес как опыт метафизического (эсхатологического) прочтения истории и религии, Евангелия и мифов, "расшифровки" личности Христа ("Иисус Неизвестный"), отцов церкви и знаменитых людей ("Павел и Августин", 1937, "Св. Франциск Ассизский" и "Жанна д'Арк…", 1938, и другие, более ранние сочинения). Его творчество - это талантливый синтез книжных знаний, всестороннее осмысление прошлого мировой культуры. Этим, вероятно, объясняется и тот факт, что у Мережковского было мало идейных последователей: человек книжный, он зачастую видел не реальных людей, а их метафизический образ, созданный собственным воображением (например, увлекался личностями Муссолини и Гитлера). Большой интерес представляют исследования Мережковского о писателях - Гоголе, Пушкине, Гончарове, Толстом и Достоевском, Флобере, Сервантесе, Руссо, Ибсене и др.
Список использованной литературы
1. Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. Ред. М.Гаспаров, И.Корецкая и др. Москва: Наука, 1993
2. Д.С. Мережковский. Собрание сочинений в 4-х т. Москва: Правда, 1990.
3. Глеб Струве. Русская литература в изгнании.
4. О. Михайлов – Венок Мережковскому
5. Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.