Оценка роли личности в истории
Оценка роли личности в истории относится к категории наиболее трудно и неоднозначно решаемых философских проблем, несмотря на то, что она занимала и занимает по сей день многие выдающиеся умы.
Как образно выразился Л.Е. Гринин (1998), проблема эта из категории “вечных”, и неоднозначность ее решения неразрывно связана во многом с существующими различиями в подходах к самой сути исторического процесса. И спектр мнений, соответственно, весьма широк, но в целом все вращается вокруг двух полярных идей. Либо то, что исторические законы (словами К. Маркса) “с железной необходимостью” пробиваются сквозь препятствия, и это естественно ведет к представлению, что в будущем все заранее предопределено. Либо то, что случайность всегда может переменить ход истории, и тогда, следовательно, ни о каких законах говорить не имеет смысла. Поэтому имеются и попытки крайнего преувеличения роли личности и, напротив, уверения, что иные, чем были, деятели и не могли появиться. Средние взгляды в конечном счете все же обычно склоняются к той или другой крайности. И сегодня еще, как и сто лет назад, “столкновение этих двух взглядов принимает вид антиномии, первым членом которой являлись общественные законы, вторым - деятельность личностей. С точки зрения второго члена антиномии история представлялась простым сцеплением случайностей; с точки зрения первого ее члена казалось, что действием общих причин были обусловлены даже индивидуальные черты исторических событий” (Плеханов, “К вопросу о роли личности в истории”).
Цель данной работы - осветить современное состояние в развитии представлений по проблеме роли личности в истории с учетом тех сдвигов в нашем общественном сознании, которые произошли в последнее десятилетие.
РАЗДЕЛ 1. ЧТО ТАКОЕ ЛИЧНОСТЬ? ЛИЧНОСТЬ И ОБЩЕСТВО
Рассмотрение проблемы роли личности в истории требует сперва определить само понятие “личность” в его социологическом аспекте и проанализировать современные трактовки вопроса, каким образом соотносятся между собой личность и общество.
Личность - это единичный человек как система устойчивых качеств, свойств, реализуемых в социальных связях, социальных институтах, культуре, более широко - в социальной жизни. Такой подход обеспечивает то, что ничто человеческое (за исключением немного, сугубо инстинктивного, чисто биологического) в том числе темперамент, эмоции, присущие данному человеку, не исчезают в личности. Вместе с тем, в личности они представлены лишь в тех проявлениях, которые значимы для социальной жизни. Индивид, соответственно, - это единичный человек как биосоциальное существо, особь. Индивидуальность - это характеристика уникальности, неповторимости, присущей данной личности (Эфендиев, 1993).
Следовательно: а) личность - это любой человек (а не только яркий, исключительный), рассмотренный в его социальности как ответственный и сознательный субъект (деятель) социальной жизни; б) индивидуальность может быть присуща каждой личности, а не только наиболее талантливым людям.
Проблема “личность и общество” рассматривается (Сорокин, 1992; Эфендиев, 1993) в двух основных относительно независимых, но тесно взаимосвязанных ракурсах:
а) Первый нацелен на осмысление того, каким образом устроена социальная жизнь, как социальные институты, общности, общество в целом соотносятся с потребностями единичной личности; насколько первые должны и могут выражать ее интересы или они независимы от нее, подчиняются исключительно собственной логике развития.
Являясь единственным реальным участником социальной жизни, личность так или иначе организует свои изобретения, творения (имеется в виду социальные институты, социальные общности, общество в целом) как явления в конечном счете производные от ее собственных потребностей. Каждый социальный институт выражает личные интересы и обслуживает их. Вместе с тем, приобретает определенную и довольно ощутимую независимость, обладает собственной логикой развития, которая несводима к логике элементарных связей между людьми.
Выделяется как бы два “этажа” социальных процессов.
Первый - глубинный, проявляющий свою определяющую в истории человечества роль в конечном счете. Эти глубинные процессы выходят на поверхность в периоды кардинальных структурных изменений, реформ, революций и т.д., когда сами люди стремятся по-новому обустроить свои отношения, социальные институты, культуру с тем, чтобы найти эффективные, с точки зрения личных потребностей, формы организации социальных связей. В глубинах социальной жизни идет поиск более рациональных форм самоорганизации, в том числе самоограничения человека ради самого человека. Результатом таких исторических сдвигов явилось гражданское общество, идея и практика приоритета личности, воплощенная во Всеобщей декларации прав человека. Результатом таких исторических сдвигов явилось гражданское общество, идея и практика приоритета личности, воплощенная во Всеобщей декларации прав человека, в жизни развиты демократий и т.д.
На втором этаже реализуются относительно спокойные, стабильные процессы социальной жизни. Здесь достаточно отчетливо проявляется независимость социальных институтов, общества от личности; прежде всего бросается в глаза тот факт, что индивид застает как готовые устойчиво функционирующие социальные связи, институты и не вправе их переустраивать, изменять по своему разумению. По своей длительности, исторической протяженности эти периоды стабильности занимают большую (подавляюще большую) часть человеческого общества.
б) Второй ракурс проблемы “личность и общество”: как личность взаимодействует с другими в конкретном социуме, насколько способна проявить свою независимость, автономность; или общество, общественные связи, институты достаточно жестко программируют ценности, их иерархию, жизненный путь личности, ее взлеты и падения.
В последние годы все явственнее обнаруживает себя то обстоятельство, что не получили столь же убедительного ответа проблемы автономии и неповторимости, уникальности конкретной личности. И это стало серьезным моментом, сдерживающим развитие как социологических, так и философских знаний.
Главные трудности, с которыми столкнулись, например, социологи при описании личности, связаны не только и не столько с тем, что социологическая и другие науки долгие годы не обращала внимания на проблемы автономии личности, ее индивидуальности. Объяснение этих трудностей лежит гораздо глубже - в рамках подхода, избранного в свое время социологией, проблемы автономии и индивидуальности возникали как случайные, несущественные, а может быть даже как помехи, но не как изначальные и во многом решающие моменты.
Значительное большинство моделей личности (Лабриола, 1960; Самореализация..., 1979 и др.) рассматривают ее как совокупность общественных отношений, социальных ролей; она скорее напоминает сколок общества, его индивидуальную проекцию. Активность личности, ее автономия, воображение, предпочтения в этом случае - явления производные, вторичные, полностью определяемые средой, ее культурой и т.д. Это активность адаптации, приспособления, заимствования, подражания. Функции, роли личности, их типичное для данной исторической среды, социальной группы и т.д., содержание во многом “продавливает” в духовных структурах человека определенные типологические свойства.
Сейчас же (Сорокин, 1992; Эфендиев, 1993; Карсавин, 1993; Гринин, 1998 и др.) взаимодействие личности и социальной среды в самом общем виде понимается как деятельность удовлетворяющего свои потребности, преследующего свои цели в конкретных социальных связях и взаимодействиях индивида. Иначе говоря, речь идет об активном утверждении личностью своих потребностей, о ее самостоянии, где адаптация, приспособление к среде всего лишь момент, подчиненный задачам самореализации личности.
В той мере, в какой любое явление зависит от условий своего существования, в той мере и личность естественно зависит от внешних условий, обстоятельств своей жизни.
Взаимоотношения личности и социальной среды скорее можно описать по формуле: поиск (личности) - предложения (общества) - выбор (личность из предложенного обществом). Автономия, а значит и ответственность личности проявляется как в процессе восприятия осмысления ею предложений, условий, требований, предъявляемых обществом (ведь каждый эти требования понимает по своему, избирательно, в соответствии со своими представлениями о должном, благе, ценном), так и в процессе осуществления ею своих социальных ролей.
РАЗДЕЛ 2. РОЛЬ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ
2.1. Актуальность проблемы
Сложность и неоднозначность понимания проблемы роли личности в истории видна на примере того же марксизма, несмотря на то, что в нем, как известно, наиболее последовательно отстаивается главенство общественных законов над другими факторами исторического развития.
Наиболее системно высказал марксистские взгляды на эту проблему Плеханов в работе “К вопросу о роли личности в истории”. Тем не менее, у современных исследователей (Лукач, 1991; Арон, 1993; Карсавин, 1993; Гринин, 1998 и др.) некоторые моменты ее вызывают вполне резонную критику. Например, то что автор говорит почти только о великих и прогрессивных деятелях, в то время как гораздо больше было ничтожных, реакционных, кровожадных, безумных и т.п., которые играли часто весьма большую роль. Однако, главная ошибка в том, что он пытается видеть общественные законы неумолимыми, вечными, неизменными, отсюда принижение роли личности. Признавая развитие производительных сил главной, наиболее общей исторической причиной, он пишет: “Рядом с этой общей причиной действуют особенные причины, т.е. историческая обстановка, при которой совершается развитие производительных сил данного народа и которая сама создана в последней инстанции развитием тех же сил у других народов, т.е. той же общей причиной”. “Наконец,влияние особенных причин дополняется действием причин единичных, т.е. личных особенностей общественных деятелей и их “случайностей”, благодаря которым события получают, наконец, свою индивидуальную физиономию”. “Единичные причины не могут произвести коренных изменений в действии общих и особенных причин, которыми к тому же обуславливаются направление и пределы влияния единичных причин”.
Создается впечатление, что Плеханов представляет себе историю как заранее написанный спектакль, в котором режиссер может заменить актера, но все равно будет делать то, что указано в сценарии. Автор невольно исходит из идеи существования смысла истории ранее, чем совершились события.
Если же отказаться от такого подхода, то (Гринин, 1998) совсем непросто ответить на бесконечные вопросы, возникающие, едва углубишься в историю любой страны. Почему порой играют такую огромную роль ничтожные личности, а великие герои терпят неудачу? В чем причина демонического успеха узурпаторов и тиранов (Иван Грозный, Сталин, Гитлер и др.), порабощающих общество, и почему нередко реформаторы (Борис Годунов, Александр II, Хрущев и др.), пытающиеся его освободить, лишаются жизни или свергаются?
Почему одни тираны спокойно кончают свой век, а против других поднимаются восстания? Почему некоторые идеи так легко воспринимаются и становятся, по выражению К. Маркса, “материальной силой”, а другие, казалось бы весьма актуальные, - натыкаются на стену непонимания? Как деятельность тех или иных личностей сказалась на стране и на всем мире, и что было бы в случае смерти этого лидера. Как сказались особенности характера, окружения? И т.д.
Ответы, даются разные, в них переплетены истинные и ошибочные положения. “Роль личности определяется организацией общества”, - верно пишет Плеханов. Но тогда почему в его теории ей отводится такая малая роль? Ведь если характер общества таков, что позволяет управлять по произволу, то с приходом к власти новой личности историческая канва может стать зависимой уже не от характера общества, а от желаний и личных качеств правителя, который станет привлекать для их удовлетворения общественные силы. А в момент решающей битвы за первенство двух ведущих мировых держав, когда исход может зависеть главным образом от удачи и таланта полководцев, всегда ли скажется заметно характер общества?
“Не идея, не мечта, но таинственно великий человек стоит здесь, как и везде на поворотном пункте истории”, - пишет один из сторонников преувеличенной роли личности А. Юлихер (Ясперс, 1994, С. 176.). Это тоже верно, но возникает сложнейший вопрос: вызван ли этот “таинственно великий человек” эпохой или, напротив, сам ее создал (арабский ли народ, ищущий новую идею, вызвал Магомета, или последний сам вывел арабов из исторического небытия?).
Итак, способна ли какая-либо личность стать важнейшим самостоятельным фактором, меняющим общество (эпоху, господствующие взгляды) в зависимости от своего понимания дела, или она только реализует заложенное предшествующим развитием и неизбежно должное проявиться? Другими словами, изменился бы ход истории в некоторых случаях, не будь той или иной личности, или, напротив, появись в нужный момент нужный деятель? Для Плеханова положение о том, что роль личности определяется организацией общества, служит лишь способом доказать торжество жестких неумолимых марксистских законов над волей человека. Современные же исследователи (Лукач, 1991; Арон, 1993; Карсавин, 1993; Гринин, 1998 и др.) отмечают, что в рамках указанной Плехановым антиномии (см. введение), вопрос не решить, поскольку правота есть и том, и в другом подходе. Тем более, что, как показано в предыдущем разделе, личность не является простым “слепком” с общества, а обладает все-таки вполне определенной по отношению к нему при их активном взаимовлиянии друг на друга.
2.2. Современные представления о роли личности
Как известно, проявление любых, даже самых общих, законов истории многообразно и многовариантно. Роль самой выдающейся личности всегда есть сплав предшествующего развития, массы случайных и неслучайных событий и ее собственных особенностей. Способов организации общества много, а следовательно, много будет и вариантов проявления личности, причем их амплитуда может быть огромной. Следовательно, в зависимости от самых разных условий и обстоятельств, с учетом особенностей исследуемого места, времени и индивидуальных черт личности ее историческая роль может колебаться от самой незаметной до громаднейшей.
Иногда личность играет решающую роль. Но невозможно и не заметить, что в некоторые эпохи и самые выдающиеся люди оказываются бессильными перед обстоятельствами. Несомненно также и то, что роль личности зависит от множества разных причин и только “кажется, что герои творят сами из себя и что их действия создали такое состояние и такие отношения в мире, которые являются их делом и сознанием” (Гегель). Но с другой стороны, именно действия лидеров (а иногда и рядовых людей) определяют исход противоборства и судьбу разных тенденций. Нельзя забывать и о различиях в проявлениях законов и случайностей для отдельного общества и человечества. Благотворная или роковая роль личности для первого, обычно для второго будет существенно иной (кроме предельных случаев). Но и сегодня, в условиях тесного сближения человечества, опасность неконтролируемых действий со стороны одного человека имеет самый серьезный характер.
В самом обобщенном виде речь идет о том, что, благодаря своим личным особенностям, или случаю, или общественному положению, или специфике времени и т.п., какой-либо человек может оказать самим фактом своего существования, своими идеями, действиями или бездействием, прямо или косвенно, в период его жизни или даже после смерти такое воздействие на свое или чужие общества, которые можно признать важными, поскольку они оставили заметный след в истории и дальнейшем развитии обществ (положительный, отрицательный или какой-то еще).
2.2.1. Факторы, определяющие историческую роль личности
Воздействие всех типичных причин определяющих роль личности, можно обозначить одним термином - “фактор ситуации”. Он складывается: а) из особенностей среды, в которой действует личность (общественный строй, традиции, задачи и т.п.; б) состояния, в котором находится в определенный момент общество (устойчивое, неустойчивое, идет на подъем, под уклон и т.п.); в) особенностей окружающих обществ; г) особенностей формационного времени (т.е. общей характеристики периода исторического процесса, включая степень интегрированности обществ, темп развития и пр.); д) близость общества к “генеральной линии” истории, что увеличивает или уменьшает возможность влиять на многие общества и исторический процесс в целом; е) благоприятности момента для действий; ж) особенностей самой личности и потребности момента и обстановки именно в таких качествах; з) наличия конкурентных деятелей; и) других.
Сила факторов в разных случаях может быть неодинаковой. Если рассматривать влияние личности на все человечество, то здесь будут важны пункты “в”, “г”, “д”; если причины - неудачи реформ, то “а”, “б”, “ж”, “з”. И т.п. В целом же чем больше из указанного благоприятствует личности, тем может быть важнее ее роль.
Анализ с позиции фактора ситуации позволяет не только объединить разные точки зрения, но и локализовать их, определив сферу действия, “урезать” их претензии. Кроме того, такой подход облегчает изучение конкретного случая (поскольку очерчивает круг вопросов, дает направление поиска и т.п.), нисколько не предопределяя результата.
Надо сказать, что, хотя в целом фактор ситуации учитывается недостаточно, один его момент - положение внутри общества - ряд исследователей выделяет. Правда, большей частью это носит характер попутных и порой нечетких замечаний, однако так или иначе они отмечают два главных состояния: 1) стабильности и прочности; 2) нестабильности, хаоса, революций, кризисов и т.п. При этом чем менее прочно и устойчиво общество, чем больше там разрушены старые конструкции, тем большее влияние может оказать отдельная личность на него. Другими словами, роль личности обратно пропорциональна стабильности и прочности общества.
2.2.2. Роль личности в динамике изменений общественного устройства
Однако, и стабильность, и особенно нестабильность имеют много вариантов, каждый из которых обладает очень существенными особенностями (плюс, конечно, конкретные вещи). Так застой отличается от прочности в условиях нормального территориального или экономического роста; и тем более от условий быстрого роста. Устойчивость может быть и при медленной деградации или упадке. Даже при стабильности многое зависит от того, насколько общественный строй “зарегулирован” на одну личность. Варианты общественной ломки тоже многообразны: реформа отличается от революции, мирная революция отличается от гражданской войны и т.п.
Поэтому исключительно важными оказываются представления об изменениях в обществе как о процессе смены его состояний (фаз). Далее для примера будет показана одна из ряда моделей такого процесса, состоящего из 4 фаз: стабильное общество типа монархии; общественный предреволюционный кризис; революция, создание нового порядка.
В истории обществ, возможно, основную часть времени занимают спокойные эпохи. Если это монархия, то государи приходят и уходят, каждый в меру своих сил управляя, если не случиться что-то из ряда вон выходящее (роковое поражение, смерть наследника и т.п.). Другие формы правления могут быть лучше или хуже монархии, но важно отметить: чем больше в системе “сдержек и противовесов”, чем правильнее проведено разделение властей, тем больше застраховано общество от того, что его руководители подорвут его устойчивость. В любом государстве всегда очень многое зависит от конкретной личности, но в целом такие спокойные, “малые” эпохи гораздо меньше подвержены тому, чтобы отдельная личность стала ее “творцом”, благодетелем или демоном.
Раньше или позже, но строй начинает клониться к закату (прежде всего в обществах, где нет “встроенных регуляторов”, позволяющих на сравнительно ранних стадиях выявлять назревающие проблемы и решать их). Противоречия внутри него, особенно подогретые заимствованиями техники и технологии, передовых отношений и законов в отдельных областях, обостряются. Благо, если в это время находится лидер, способный повести общество по пути мирного развития. В монархиях таким обычно может быть только самодержец. В России 1861 г. такой царь (Александр II) явился и провел ряд преобразований. В России 1905 и 1917 гг. Подобного не оказалось. Абсолютный правитель нередко выступает в большой мере как автономная, независимая сила: и в охране старого, вопреки здравому смыслу (таков был Николай I), и в плане реформирования отжившего, вопреки сопротивлению (таков во многом был Александр II). Автономия такого правителя подтверждается и тем, что очень часто изменения начинаются только со смертью (свержением) его (монарха, диктатора), поскольку при жизни это было невозможно.
Если же решение неудобных для высших слоев проблем оттягивается, то возникает идея насильственного разрешения их (переворота, революции), а вместе с ними и различные концепции, схемы переустройств мира, страны, устранения несправедливости и т.п. Тут появляется много личностей, стремящихся так или иначе преобразовать систему. Они представляют различные общественные и политические направления. Различные возможности (тенденции и направления) развития общества получают здесь не только более ясное классово-групповое выражение, но и находят своих апологетов, лидеров, провозвестников и т.п. Очень красноречива в этом смысле ситуация, сложившаяся в эпоху правления Николая II, в течение которой в России произошли три революции.
В такую эпоху яркие личности более характерны для стороны разрушительной, которая чувствует за собой историческую и моральную правоту, когда эпоха приоткрывает поры и щели для того, чтобы некоторое количество талантливых людей заявило о себе. Однако нередко это однобокие, непримиримые, порой фанатично настроенные люди. Но могут выплыть таланты и на стороне консервативной (вспомним, хотя бы, П.А. Столыпина). Удача, если такому лидеру удается “выпустить пар” и мирно изменить страну, разрядить ситуацию. Однако так бывает далеко не всегда. Кризисы потому и являются кризисами, что ограниченные и упрямые люди доводят положение до такой крайности, когда из нее уже практически не выбраться (как, собственно, и произошло в случае П.А. Столыпина, которому такие люди и не позволили довести реформы до конца; не в этом ли корень революций 1917 г.). Ответственность монарха, если он доводит общество до взрыва, в большей мере измеряется тем, насколько такая революция повредила или, напротив, сказалась положительно на дальнейшей судьбе державы.
Итак, мы видим две ситуации, находящиеся, говоря математическим языком, в разных (под углом 90о) фазах. Эпоху спокойную, устойчивую, консервативную, в которой роль политиков обычно сравнительно невелика. Ситуация вторая, когда страна стоит на пороге социально-политического взрыва. Произойдет он или нет, зависит от многих факторов, в т.ч. и от силы личностей с одной и с другой стороны. Заметим, что никакие личности не способны создать великие эпохи, если для этого нет в обществе накопившихся условий. Не забудем, что личность всегда проявляется в конкретной обстановке и действует прежде всего в рамках наличных задач и условий для себя и тех групп, с которыми себя отождествляет. Важно помнить, что личности действуют не в вакууме, а застают готовые отношения и формируются в определенной среде. И эта данность предшествующего, преломившись в человеке, потом сама становиться важным условием его будущего воздействия на общество.
Однако если уже есть объективные предпосылки для перемен, то личность способна ускорить или отдалить решение проблемы, придать этому решению особые черты, талантливо или бездарно использовать предоставленные возможности. При на место Петра I иной, “спокойный” государь, эпоха реформ в России отложилась бы, затем могла запоздать, как в Турции, в результате чего страна стала бы играть совсем иную (малую, подчиненную) в Европе роль и мире. А вот после Петра I правили часто не совсем талантливые люди, но фаза общества после петровских реформ и побед была уже иная, более спокойная. Даже время Екатерины II при всех ее выдающихся способностях менее велико, чем эпоха Петра I. Там ставились русская государственность и общественное устройство, здесь - лишь совершенствовалась.
Поэтому на вопрос о границах роли личности в истории можно ответить и так: если какая-то личность сумела сделать нечто, что кажется удивительным (все равно в данном случае, было ли это прогрессивно или наоборот), значит, потенциальные условия для этого были. Но далеко не всегда история преподносит деятелю стопроцентные шансы. Очень часто они неопределенны, нечетки, спорны, порой - ничтожны.
Сказанное объясняет и роль благоприятного момента: ведь поскольку история не запрограммирована и в каждый момент времени из ряда потенций реализуется одна, то в определенных ситуациях шансы слабых тенденций возрастают и вообще возможность выбора увеличивается. Найдутся ли деятели, способные воспользоваться случаем, и кто они будут? Иногда говорят, что, не будь одной личности, ее заменила бы другая. В принципе это было бы так, если ситуация могла ждать долго. Но дело-то в том, найдется ли нужный человек в наиболее благоприятный момент (когда, по известному выражению Ленина, сегодня - рано, а послезавтра - поздно). Стоит упустить случай, и потом уже в десять раз более одаренная личность ничего не сможет сделать. А поскольку темп истории возрастает, времени на эксперименты у обществ становится меньше, чем раньше, когда история могла переигрываться, разрушая и вновь создавая цивилизации. Общий уровень перерастает определенную ступень, и затем уже общество должно догонять других, используяне собственную, а чужие модели.
Следовательно, при оценке значения какого-то деятеля встает вопрос о то, мог ли кто-то другой сделать то же при наличных условиях? Нередко мы можем констатировать, что нет, не мог. То, что сделал этот человек (хорошего или плохого): сумел сконцентрировать силы нации, использовать крошечный шанс, проявил небывалую жестокость и т.д. - это выше сил не просто обычного, но и человека много выше (ниже) нормы. Не этим ли также объясняется притягательность образов Александра Македонского, Цезаря, Наполеона и др.?
Разрешая глобальные противоречия, накопившиеся внутри старой системы, общество никогда не имеет перед собой однозначного решения. Это невозможно по многим причинам, потому уже, что каждые класс, группа, партия и т.п. имеют свой вариант решения проблемы, а борьба партий личностей и идей лишь усиливает такое множество. Разумеется, к этому моменту тенденции имеют более или менее предпочтительные шансы на успех. В то же время политические или иные силы нельзя зафиксировать в каких-то единицах, это очень подвижные и изменчивые факторы (например, настроения масс), а осуществляют изменения именно они. Сила личностей проявляется часто не сама по себе, а по способности представить определенные слои и группы, что не отменяет того факта, что способ и “качество” решения наболевшей проблемы сильно окрашивается личными данными деятеля.
Поскольку же политические силы отнюдь не безлики (а для некоторых случаев и должны быть выражены в личности конкретного человека, например, истинного, законного царя), от руководителей и видных сторонников этих сил во многом и зависит победа той или иной группы, направления. Между лидерами существует острое соперничество, что способствует быстрому выдвижению часто весьма талантливых в том или ином отношении людей. Каждый из них может претендовать на единоличное решение проблемы. Какая из сил победит, определяется многими факторами, в т.ч. более удачливым или волевым руководителем, случаем и умением им воспользоваться и т.п.
Конечно, говорить о том, что великие эпохи рождают великих людей в смысле того, что они приходят, как по заказу, неверно. Трагедией многих эпох явилось несоответствие лидеров задачам, которые время ставило, и напротив, появление человека, сумевшего воспользоваться обстоятельствами, чтобы увести общество в сторону от наиболее правильного пути, становилось их проклятием. Таким образом, наличие более или менее соответствующей личности общественным задачам является случаем, хотя и достаточно вероятным.
В такие переломные периоды лидеры иногда могут играть роль как бы гирек, способных перетянуть чашу исторических весов. Нет сомнения, что исключительная воля Ленина, Троцкого и других сыграла выдающуюся роль в плане завоевания и удержания власти большевиками. Окажись более влиятельными Каменев и Зиновьев с их неуверенностью, и нет сомнения, что судьба России была бы более благополучной.
Это похоже на влияние резонанса в физике. И когда частота колебаний общественных возможностей (в самом различном виде, например, в желаниях масс или армии) совпадает с колебаниями личности, когда в ней как бы аккумулируется гигантская воля общественной силы, роль ее увеличивается тысячекратно. Поэтому побеждает не просто более мощная общественная сила, но сама мощь этой силы во многом зависит от того, кто ее возглавляет. Это почти подобно результату сражения, когда вдруг со сравнительно малыми силами удачливый полководец побеждает более крупные. Следовательно, в определенные моменты сила личностей, их личные качества, соответствие своей роли и другое имеет огромное, часто определяющее или завершающее значение. Это волевой, нередко иррациональный и подверженный случаю фактор может быть и благотворен и опасен, поэтому гораздо надежнее, если у общества есть ограничители таких влияний.
После победы какой-либо силы наступает третья фаза. Но эту победу нужно еще отстоять в тяжелой борьбе. И под воздействием множества нужд создаютсянередко такие общественные формы, которые никто не планировал и не мог планировать.
И эти, по сути дела, случайные вещи затем становятся уже данностью, которая начнет определять будущее устройство обновленного общества. Мы видим здесь, что в наиболее переломные эпохи роль личности огромна, но в то же время обычно совсем иная, чем она сама предполагала. А дальнейшие последствия и вовсе не ясны. Мы видим также, что во время таких переломов происходит масса изменений, выявляется много вариантов, “мутаций” различных общественных институтов и отношений, которые могут быть как вредны, так и благотворны. Это уже определит конкретный расклад сил и случай. Такие взрывы дают много возможностей для различных эволюционных вариантов развития. Беда только в том, что метод проб и ошибок истории требует (как это имело место в XX в. у нас в России) миллионов жертв и загубленных поколений тех, кто попал под несчастливый Случай. В этом отношении революционеры подобны игрокам: они уверяют, что можно легко выиграть крупное состояние, но нередко проигрываются вчистую.
Итак, общество ослабло, скрепляющие его связи распались, жесткие конструкции разрушились. По сути, перед нами весьма аморфный, а потому очень податливый к силовым воздействиям социальный организм. В такие периоды роль личностей может носить неконтролируемый, непрогнозируемый характер и для неокрепшего общества быть и формообразующей силой.
Бывает и так, что, получив влияние на общество, лидер вовсе не заводит его (под воздействием самых разнообразных личных и общих причин) туда, куда никто не мог и помыслить, “изобретает” новые методы управления или даже общественную конструкцию (хотя и определенную географическими, социальными, идеологическими и иными предпосылками, поскольку с некоторыми силами не считаться никто не может).
Затем (иногда довольно быстро) наступает новая - четвертая фаза. После укрепления у власти какой-либо политической силы борьба может идти внутри нее самой. Какие-то новые экономические, политические и идеологические отношения стали оформляться, но еще в весьма общем виде, между тем борьба в стане победителей связана как с взаимоотношениями лидеров, так и выбором дальнейшего пути развития. Роль личности здесь также исключительно велика: ведь общество еще не застыло, а новое может связываться именно с этим человеком, пророком, вождем и пр. После крутой смены общественных порядков (особенно революции, гражданской или крестьянской войны, в которых общество заметно поляризуется) популярная личность, например, вождь восстания или глава победившей партии, начинает играть роль своего рода знамени. Чтобы окончательно утвердиться у власти, нужно расправиться с оставшимися политическими соперниками и не допустить роста конкурентов со стороны соратников. От того, каков лидер, на чем внутри движения базировался его авторитет, зависит очень многое. (Пример с Лениным говорит о том, что он, вероятно, мог обойтись без больших и кровавых репрессий в партии и в значительной степени в обществе.) Смерть этого человека до крайности обостряет борьбу в стане победителей.
Нередко при идеологизированном движении (религиозном, революционном и др.) лидер победителей должен выглядеть безгрешным, а потому всякий спорящий с ним выступает как покусившийся на святое. Борьба с соперниками окончательно закрепляет какой-то вариант нового в рамках победившего направления (например, все отступления от определенных догматов веры объявляются ересью, в компартии - правым или левым уклоном и т.п.). Эта продолжающаяся борьба (длительность которой зависит от многих причин) окончательно придает облик обществу.
Понятно, что такие переходные эпохи часто завершаются личной диктатурой, в которой сливаются и устремления самого лидера, и олицетворение различных “успехов” в нем, и слабость общества и т.д. Итак, облик новой системы сильно зависит от особенностей их лидеров, перипетий борьбы и прочих, порой случайных, вещей. Это причина того, что всегда в результате крутых перемен получается не то общество, которое планировалось. Следовательно, в нормально функционирующем государстве должны быть механизмы, которые, во-первых, не доводят дело до взрыва, во-вторых, сильно ограничивают роль личности как плохо контролируемой в некоторых ситуациях силы. Это, с одной стороны, дает гораздо больше возможности проявиться, с другой - уменьшает зависимость развития от личности - “благодетеля”, гарантирует от чрезмерно вредного влияния. Подобная ситуация отразилась, например, в мировоззрении основателей США, считавших, что всякое правительство - неизбежное зло, но плохое зло нестерпимое.
Постепенно рассматриваемое гипотетическое общество взрослеет, формируется, приобретает жесткость и собственные законы. Теперь оно уже во многом оно определяет лидеров. Один из мыслителей прошлого очень верно выразил такой процесс в афоризме: “Когда общества рождаются, именно лидеры создают институты республики. Позднее институты производят лидеров”. Пока строй достаточно крепок, а тем более, если он хотя бы частично прогрессирует, изменить его не так-то просто, часто невозможно. Если общество, вступившее в фазу устойчивости, не сумело приобрести регуляторы бескризисного развития, то цикл с известными изменениями может повториться вновь, или на новом этапе наступят благотворные преобразования.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Современными исследователями личность рассматривается не просто как “слепок” с общества, т.е. совокупность общественных отношений, социальных ролей или чистый продукт развития общественного устройства. Взаимодействие личности и общества понимается сейчас как деятельность удовлетворяющего свои потребности, преследующего свои цели в конкретных социальных связях и взаимодействиях индивида, когда его адаптация к требованиям среды (общества) представляет собой лишь момент, подчиненный задачам самореализации личности.
Неоднозначность и многогранность проблемы роли личности в истории требует адекватного, многостороннего подхода к ее решению с учетом как можно большего количества причин, определяющих место и роль личности в том или ином моменте исторического развития. Совокупность этих причин называется фактором ситуации, анализ которого позволяет не только объединять разные точки зрения, локализовав их и “урезав” их претензии, но и облегчает методически изучение конкретного случая, никак не предопределяя результат исследования.
Многообразие вариантов динамики исторического развития общества вынуждает исследователей переходить к представлениям об изменениях в обществе, на фоне которых проявляется личность, как о процессе смены его состояний (или фаз). Применение динамических моделей показывает, что влияние личности на состояние общества в разные фазы исторического развития варьирует от минимального в эпохи стабильности и прочности общества до ключевого в эпохи коренной ломки общественных устоев.
При этом личность способна ускорить или отдалить решение назревших проблем, придать решению особые черты, талантливо или бездарно использовать предоставленные возможности. Если некая личность сумела сделать нечто, значит для этого в недра общества были уже имелись потенциальные возможности. Никакие личности не способны создать великие эпохи, если в обществе нет накопившихся условий. Причем наличие более или менее соответствующей личности общественным задачам является чем-то предопределенным, скорее случайным, хотя и достаточно вероятным.
Следовательно, в нормально функционирующем государстве должны быть механизмы, которые не доводят дело до социального взрыва и, кроме того, сильно ограничивают роль личности как плохо контролируемой иногда силы. Это, с одной стороны, дает гораздо большие возможности проявиться, а с другой - уменьшает зависимость развития общества от личности-“благодетеля”, гарантирует от чрезмерно вредного влияния.