Дело врачей
Леонид Иоффе, проф.,доктор мед.наук
Тема статьи, предлагаемой вниманию читателя, освещена в СМИ, казалось бы достаточно широко. Однако человеческая память избирательна. Кто-то запоминает лучше трагические события, другие помнят как вчера только хорошее, третьи вообще ничего не слышали о происшедшем. Но есть нечто , о чем просто нельзя забывать, о чем нужно напоминать постоянно. Тем более, что нас часто уговаривают, что мы жили в счастливое время. Если хотите – верьте. Но обязательно вносите поправочный коэффициент. Иначе „басманное“ правосудие станет нормой демократии.
Словосочетание, вынесенное в заголовок, в общем, достаточно забавно. Именно так отреагировала на него – молоденькая медсестра – моя хорошая знакомая. «По-моему, сказала она – все и так ясно! Профилактика, различные виды лечения, восстановление, а все остальное от лукавого или, проще говоря, словоблудие.» По большому счету девочка была права: медиком она была от Бога, умела думать и вкладывала в лечение душу. Но каково же было ее удивление, когда я ей рассказал о событиях более, чем полувековой давности. Ей стало понятно, что «дело врачей» включает в себя и иные, несколько страшноватые нюансы. Были периоды истории, во время которых можно было, если не лечить больных, то хотя бы калечить самих врачей (причем в государственных интересах!?). Начало событий было привычным и никого не удивило. 13 января 1953 г. «Правда» вышла с сообщением ТАСС о раскрытии органами госбезопасности группы врачей – агентов иностранных разведок, злобных националистов, заклятых врагов советской власти, власти рабочих и крестьян, власти трудящихся. В сообщении было перечислено чуть больше десятка человек. Но каких! Практически все они возглавляли крупные кафедры и клиники либо были консультантами Лечсанупра Кремля. Потом аресты нарастали, как снежный ком. Группу «злобных» врагов светлого будущего «разоблачила» Л.Тимашук, скромная сотрудница отделения функциональной диагностики Кремлевской больницы. В состряпанных ею доносах доказывалось, что светила игнорировали ее данные, свидетельствовавшие о серьезных нарушениях сердечной деятельности и высокопоставленные больные покидали наш грешный мир вместе с очевидными инфарктами.
Убитый за 5 лет до «дела врачей» в Минске Народный артист СССР С.Михоэлс уже через полгода был обвинен во всех смертных грехах. Он и его приспешники работали чуть ли не на весь западный империализм скопом. Дело Еврейского антифашистского комитета странным образом прошло мимо внимания голодного, нищего народа. Основной вопрос, который люди задавали друг другу был прост до наивности: «А как, собственно, артист попал ночью на заснеженную минскую улочку?» «Попал, да и все тут!»– другого ответа не было, хотя и этот ответ не ответ. Стало ясно, что для ВСЕНАРОДНОГО возмущения против «нетрудового» народа нужна более тщательно подготовленная антиеврейская провокация. Была объявлена борьба с космополитами, которыми оказались чуть ли не все евреи. Им стало труднее пробиться в ВУЗ,ы, чем верблюду пройти через игольное ушко. Появились специальности, где евреи не могли найти работу даже при наличии свободных мест. Короче, «200 лет вместе» оказались не столько «вместе», сколько «рядом».
А среди злобных нелюдей, о которых страна узнала из сообщения ТАСС были выдающиеся терапевты – братья М.Б. и Б.Б. Коганы, оказавшиеся агентами иностранных разведок, причем один почему-то английской, а второй – японской. Также на японцев работал начальник Лечсанупра Кремля проф. П.И.Егоров (видимо, соблазненный евреями). На академика В.Н.Виноградова указал самый грозный перст страны. В декабре он обследовал Сталина и пришел к заключению, что состояние здоровья великого вождя и учителя требует специального лечения и продолжительного отдыха от государственной деятельности. «В кандалы его, в кандалы» – кричал И.В. в безудержном гневе. Эту реакцию описал историк Я.Этингер (приемный сын одного из врачей-убийц), которому она известна со слов Г.М.Маленкова.
В высшей степени интересно, что среди «убийц» был высокий процент русских фамилий – кроме уже упомянутых еще один проф. Егоров Н.И, врач Майоров и вроде бы еще кто-то. Но последовавший поток состоял уже практически из одних евреев.
Всем «убийцам» инкриминировали выполнение директив шпионской организации «Джойнт» через главного врача Боткинской больницы Шимелиовича и уже упоминавшегося выше буржуазного националиста Михоэлса. Довольно быстро многие узнали, что «Джойнт» организация благотворительная. Но почему бы не объявить благотворителей шпионами? Особенно если нужно для дела и очень хочется.
Вспомнили и «злодейское» убийство А.Жданова. Его лечили от множества заболеваний, а он возьми да и умри от цирроза печени – спутника хронического алкоголизма, которым страдал верный ленинец.
Кстати, небезынтересно, что уже после того, как дело лопнуло и Л.Тимашук, лишенная ордена Ленина, покинула Кремлевскую больницу, она была награждена другим орденом помельче за... выслугу лет. Но до конца дней своих она боролась за восстановление ордена Ленина и доброго имени. Однако фальсификация остается фальсификацией даже при наличии добровольного (?) заблуждения. Правда, сравнительно недавно родственники Тимашук доказывали, что содеянное ею было совершено под давлением.
Что собирался сделать Сталин, если бы он успел закончить дело «убийц»? Акция «возмездия» так иначе, безусловно, коснулась бы подавляющего большинства евреев. Депортация в Сибирь, превращение в народ-изгой или еще что-нибудь похлеще? Вождь был горазд на выдумки, о чем хорошо знают российские немцы, кавказцы, да и многие другие. По мнению Я.Этингера (опять же со слов Г.Маленкова), евреев ждала Сибирь. Но Сталин оправдал прогноз Виноградова. Пятого марта 1953 г. его не стало. После недолгого замешательства «убийц» стали освобождать. Дело лопнуло, как мыльный пузырь. А один из его организаторов А.Рюмин, сделавший карьеру на разгроме Еврейского антифашистского комитета, был разжалован и расстрелян.
По делу никаких доследований не проводилось. Надуманность и нелепость обвинений была очевидна. Восстановление ошельмованных людей воспринималось, как нечто само собой разумеющееся. Не все арестованные перенесли следствие. Удивляться не приходилось. Таковы были издержки в борьбе за светлое будущее.
Я еще успею сделать обход
Одним из первых был освобожден академик В.Н.Виноградов. Его привезли на Лубянку к одному из заместителей министра. Там его ждала жена, тоже врач (профессор, зав.кафедрой). После того, как чиновник извинился за доставленные неудобства и пожелал доброго здоровья, супруга заторопила мужа: «Все, едем! Дома ждут». И ответ, достойный ВРАЧА: «Ничего, подождут еще немного. Я еще успею сделать обход. Уж очень долго ждал больных». Не знаю, как вам дорогой читатель, но мне и сейчас страшно. Невозможно понять, какими высшими интересами можно оправдать молотьбу по живому телу. По живым душам.
Легкая изящная репетиция
В 1950-51 гг в Пролетарском районе г. Москвы арестовали ряд врачей. Среди них были заведующий и ряд ведущих сотрудников райздравотдела, главные врачи больниц и поликлиник и др. В 65-й поликлинике, которую возглавляла моя мать, первой «повязали» ее зама М.Д.Кубанцеву (это псевдоним) - героиню гражданской войны, особо отличившуюся в крымском подполье. Но государственные интересы превыше всего. Человек исчез, будто его и не было. И пока все, знавшие Кубанцеву рассуждали, о том, что могло случиться с пламенной коммунисткой, тучи сгущались и над другими семьями. Глубокой ночью в нашей квартире загремел нагло-громкий звонок. Все, естественно, «встали» на ноги. А дальше обычное – мать увели сразу, начался шмон (о том, что это слово означает обыск, знали все), бессонная ночь, а утром - кто на работу, кто на учебу. И все в полной уверенности, что это ошибка, которая скоро будет исправлена. А до этого остаток ночи отец и я – 2 дурака, старый и молодой, -рассуждали о том, что Сталин ничего не знает о творящемся беспределе. Что виноват почему-то Маленков. Все-таки пропаганда в стране велась на высоком уровне.
Одну из комнат опечатали. Примерно через год туда вселили милиционера с женой и двумя детьми. В это время я закончил институт и уехал по распределению работать в Киргизию в полной уверенности, что страну ждет светлое будущее, а происшедшее не что иное, как издержки по ходу великого пути. Лишь спустя много лет я узнал, что подобные «издержки» были у многих моих однокурсников. А маму освободили не сразу. Она очень неохотно рассказывал о следствии (все-таки дала подписку о неразглашении). Тем не менее, по прошествии времени мама рассказала об очной ставке с ранее арестованным заведующим райздраотделом. В комнату «вошел» человек, которого мама не сразу узнала. Сникший, сгорбленный, с плохо припудренным подбитым глазом, он уже от дверей закричал – «Рахиль, во всем признавайся!». «Но в чем?»
И тут вмешался следователь – «Ну прямо Алла Тарасова, не знает в чем. В контрреволюционной деятельности!!!» Мать отбарабанила в ГУЛАГ,е 4 года. Начали раньше, зато кончили позже дела врачей. Отец поначалу получил на свое заявление изысканный ответ от компетентных органов – ОСНОВАНИЙ ДЛЯ ПЕРЕСМОТРА ДЕЛА НЕТ. И лишь осенью 1954 г. нам сообщили, что «приговор снят за недоказанностью обвинения».
Киргизия
Киргизия, замечательно красивая страна, которую так украшают горы, озера, леса, пастбища. Там живет гостеприимный народ. Не портили картину и приезжие – кавказцы, немцы, работяги-куркули и др. Меня оставили работать во Фрунзе (ныне Бишкек). Прошло совсем немного времени и мне как исполнявшему обязанности главного врача Республиканского врачебно-физкультурного диспансера пришлось провести собрание коллектива в связи с делом «врачей-убийц». Нетрудно представить, что я мямлил, когда одна из медсестер спросила меня, почему среди злодеев так много евреев. Но я лично знал двоих из пострадавших профессоров и нашел в себе силы сказать, что не верю в их виновность. Почему эти слова остались без последствий – не знаю до сих пор. Скорее всего – дуракам счастье. Как всегда было в СССР «озверевших» врагов искали и находили всюду. Во Фрунзе бдительные чекисты нашли молодого талантливого ученого Г.Любана. Диссертация была уже написана, и до защиты оставались считанные дни. Но ... удивительно обаятельному и остроумному Любану нашли другую более заметную роль. Вокруг него вилось большое количество молодежи (русские, киргизы, украинцы, евреи и др.). Несколько нехитрых арифметических упражнений и незадачливый аспирант был арестован. Его обвинили в объединении еврейской молодежи города и контрреволюционной деятельности. Любан не успел толком обдумать поставленные перед ним вопросы, как Сталин умер. Спустя короткое время аспиранта освободили в связи с отсутствием состава преступления. Он с блеском защитил кандидатскую диссертацию, через несколько лет «на ура» прошла докторская. Несостоявшийся кандидат во враги народа возглавил кафедру патофизиологии Новосибирского мединститута. Смею вас заверить, что это была хорошая кафедра.
А с уже немолодым профессором, зав.кафедрой Киргизского мединститута все закончилось трагично. Он узнал о предстоявшем аресте перед лекцией и в перерыве принял яд – настой иссыккульского корня. Кто знает, почему было принято столь радикальное решение?
До всех этих событий, еще в феврале 53-го года ко мне на работу заехал начальник Республиканского противобруцеллезного центра. Он был в командировке в Москве. И когда возвращался во Фрунзе, соседи по купе, узнав, что он врач, «ненавязчиво» уговорили его показать паспорт. «Что же ты сразу не сказал, что ты русский».
В лабораторию зашел морячок
Где-то в конце 60-х гг в одну из лаборатории Института нормальной и патологической физиологии АМН СССР зашел бравый капитан 2-го ранга. Весь в черном. При золотом кортике. История, рассказанная им, была до ужаса характерна для того времени. 13 января 1953 г. он с увесистым томом явился в Ученый совет одного из московских институтов. Апробация, прошедшая за полгода до визита, была удачной. Сердце пело и плясало. «Кирпич» являл собой итог 3-летнего обучения в аспирантуре. Он как-то не обратил внимания на некоторую напряженность девочек из ученой части. На улице он купил свежую газету и понял, что защита откладывается. Он пошел служить на Северный флот, где с медицинскими кадрами в ту пору была «напряженка». Грамотный, организованный И.Малкиман быстро продвинулся по служебной лестнице. Кавторанг – это вам не свиной хрящик. И вот спустя довольно много лет он навестил своего научного руководителя академика Е. Бабского. К обоюдному удовольствию они убедились, что работа диссертабельности не утратила. Что и подтвердила последовавшая через недолгое время защита.
На этом можно было бы поставить точку. Но представьте себе, что вождю мирового пролетариата хватило бы жизни еще на несколько лет или курс к светлому будущему не изменился! Сколько бы еще судеб было исковеркано, сколько бы семей стали несчастными? Не зря в народе говорят – НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ – НЕСЧАСТЬЕ ПОМОГЛО! Бывает все же, что провидение оказывается на стороне справедливости.
Вместо заключения
Эти фрагменты, естественно, не охватывают всю картину тех лиричных дней. А может, и не надо охватывать все? Пациенты, которые перестали ходить к врачам-евреям, после 4-го апреля 1953 г. сумели быстро забыть о жидовских кознях. В подмосковных электричках стала популярной новая поездная песня
Дорогой товарищ Коган,
Знаменитый врач,
Ты взволнован и растроган,
Но теперь не плачь!
Зря трепал свои ты нервы,
Кандидат наук,
Из-за суки, из-за стервы,
Подлой Тимашук!
Слух прошел во всем народе
Все это мура!
Пребывайте на свободе,
Наши доктора!
Песенка была существенно длиннее. Ее хватало на 2-3 перегона. Но и из этих строчек видно, что люди, еще недавно готовые растерзать «убийц», простили их не только быстро, но и охотно.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://berkovich-zametki.com/