Боярская дума
Наименование: "боярская дума" не встречается в древних памятниках и образовано искусственно на основании сходных терминов ("бояре думающие"). Боярскою думою назывался постоянный совет лучших людей (бояр) каждой земли, решавший (вместе с князем) высшие земские вопросы. Такой совет мог быть только в одном старшем городе земли. Советы старейших были и в пригородах, но они пользовались не политическою, но лишь судебною и административною властью. Совокупность лиц, составлявших совет, называется нередко в летописях дружиною (по отношению к князю). При киевском князе в конце Х в. встречаем правительственный класс, или круг людей, которые служат ближайшими правительственными сотрудниками князя. Эти люди наз. то боярами, то дружиной князя и составляют его обычный совет, с которым он думает о разных делах, об устроении земли. Владимир Мономах поучает детей каждый день ходить утром в церковь, затем "седше думати с дружиною, или люди оправливати" (судить). Эта боярская, или дружинная, дума была обычным, постоянным советом князя по делам военного и земского управления. Со времени принятия христианства подле князя являются новые советники, епископы. Рядом с боярами и епископами в составе думы Владимира замечается еще третий элемент. Он появляется в рассказе начальной летописи раньше принятия христианства князем. Когда возникал вопрос, выходивший из ряда обычных дел княжеского управления, советниками князя вместе с боярами являлись еще старцы градские. Так, в 987 г. Владимир созвал "бояры своя и старцы градские", чтобы посоветоваться о мерах, которые предлагали ему разные иноземные миссионеры. До Владимира летопись не говорит и о совете бояр, как о постоянном правительственном учреждении, каким она изображает совещания этого князя со своей дружиной. Однако, в этой же летописи остались следы, указывающие на то, что совет бояр был таким учреждением и до Владимира: начальная летопись не помнила отчетливо событий того далекого времени. Другое значение имеет ее молчание об участи городских старцев в совете бояр после Владимира, во времена к ней близкие и ей хорошо известные: это значит, что тогда старцев уже не призывали в думу киевского князя, или иначе — присутствие старцев в боярской думе не началось, а кончилось при Владимире.
Состав думы был очень определенный; именно, первоначальный состав думы (X в.) двойственный. В нее входят: бояре — высшие служилые люди. Всякий боярин был непременным членом думы, и именно в этом состояло его боярское отличие; летопись, рассказывая о потерях, понесенных русскими в войне Половецкой, восклицает: "Где бояре думающие? Где мужи храборьствующие?". Князь не мог, взамен бояр, пригласить других лиц — не бояр. Старцы, или старейшины составляют вторую половину древнейшей думы — это земские бояре; по поводу вопроса о принятии новой веры Владимир "созва бояры своя и старцы градские... И решили бояре и старцы: веси, княже, яко своего никтоже не хулить, но хвалить...". Кроме этого постоянного состава думы, в ней участвовали (не всегда) высшие духовные сановники: епископы и игумены (главнейших монастырей): епископы советуют Владимиру Св. казнить разбойников; они же вместе с боярами дают потом противоположный совет. Особенно важное значение в совете киевского князя занимал митрополит (по тому влиянию, какое он мог проявить на другие русские земли). При общем решении какого-либо вопроса князьями двух или нескольких земель, происходили соединенные заседания и советов их. С высшим земским советом нельзя смешивать фактов совещаний князя временных и случайных, напр. военных советов во время похода, не только со своими военачальниками, но с союзниками и даже варварами. Число имеющих право участвовать в думе равняется числу бояр известной земли; обыкновенный же состав думы равняется числу бояр, находящихся в данную минуту в месте совещания и нарочно вызванных из пригородов. При издании законов Русской Правды Ярославичами участвовали 5 советников (см. Ак. сп. Р. Пр., ст. 18); при дополнении ее Владимиром Мономахом — 6 (см. Р. Пр. Кар. 66). С течением времени во многих землях число думцев возрастало (в В. Новгороде дошло до 300 — приблизительно).
Из поучения Мономаха видно, что заседание совета происходило постоянно (каждодневно). Но обыкновенно решения высших земских дел совершались не каждодневно, а по мере возникновения их. Обыкновенные заседания происходили во дворце князя. Дума составляет необходимый составной элемент власти в каждой земле. Боярская дума была не личным советом князя, который мог обратиться к нему или нет по произволу, — напротив, факты указывают на обязательность для князя совещаний с боярами, — обязательность, утвердившуюся обычаем (который тогда заменял закон). Тесная связь боярской думы с князем сохранилась лишь до тех пор, пока дума состояла главным образом из дружинников (дворян) князя, переезжавших с ним из одной земли в другую. С усилением в думе земского элемента, совет бояр получает все большую самостоятельность и становится ближе к вечу, чем к князю.
Права думы уясняются фактами участия думы в решении государственных дел. А именно: дума участвует в решении религиозных вопросов (ею при Владимире решено введение человеческих жертв, вопрос о посылке для исследования веры, вопрос о принятии христианства греческого исповедания). Она участвует в решении законодательных вопросов: Владимир рассуждал с дружиною о "строе и уставе земленем"; восстановление вир и отмена казни при Владимире совершены по совету бояр. Дума участвует в решении вопросов внутреннего государственного устройства, бояре участвуют в решении вопросов о распределении столов между князьями. Боярской думе принадлежит (вместе с вечем) право приглашать князя и рядиться с ним. Дума по преимуществу участвует в решении вопросов внешней политики, войны и мира: договоры заключаются от имени князя и его "светлых бояр". Думе (иногда вместе с вечем) предоставляется высший суд над князьями и членами их семейств, образцом чего может служить суд над Рогнедою, женою Владимира Св. за покушение на убийство мужа.
Под влиянием перемен, испытанных обоими господствующими классами в XI и XII вв. (старейшинами и княжими мужами-боярами) отношения между ними облеклись в своеобразные политические формы, которые существенно изменили состав правительственной думы при князе и самое ее значение. В Киеве, стольном городе великого князя, и в областных городах, где сидели его младшие родичи, при преемниках Ярослава, как и при его предках, князь с советом своих бояр стоял во главе управления. Но прежде этот совет был единственным высшим правительственным учреждением; теперь он должен был считаться с вечем, сходкой стольного города, деятельность которой до XI в. не оставила заметных следов в уцелевших памятниках нашей истории.
Дума и вече представляли собою не параллельные государственные институты и не разные правительственные инстанции, а два общественных класса, две различные политические силы, друг с другом соперничавшие. Эти учреждения различались между собою не столько правительственными функциями, сколько социально-политическими интересами. Отношения между обоими классами, интересы которых находили себе выражение в думе и на вече, в ХП в. основывались на взаимном соглашении, на договоре, или "ряде". Князь, садясь на какой-либо стол, должен был прежде всего "утверждаться с людьми" обоюдным крестоцелованием. По понятиям веча, все отношения князя должны были держаться на крестном целовании, на договоре с политическими силами времени, среди которых он вращался. К числу этих сил принадлежали и старшие стольные города: князь должен был "взять ряд" с горожанами, чтобы укрепить свой стол за собою. Необходимость этого вытекала из положения, какое занимали тогда обе стороны, старшие города и князья со своими дружинами. Первый опыт политического объединения русской земли был делом дружных усилий торгового населения больших городов и военного класса, созданного в его среде внешними опасностями русской торговле IX в. Но это объединение разъединило прежних союзников и поставило их друг против друга. Указанная перемена тотчас отразилась на составе правительственного совета при князе; представителей торговой знати, в Х в. сидевших в думе рядом с боярами, не видим там в XI и XII в. Но политическая роль этой знати не пала, а только переместилась на другую сцену: перестав давать князю советников из своей среды, она стала заправительницей городского веча. При таком положении обеих соперничавших сил договор, "ряд", оставался единственным средством поддержания разрушившихся земских связей. Так, правительственный совет при князе стал чисто боярским, служилым. Общественное мнение тогдашней Руси давало большую политическую цену боярскому совету и считало его необходимым условием хорошего княжеского управления. Если князь не советовался с своими боярами, если он "думы не любяшет с мужми своими", летописец XII в. отмечал это, как признак недоброго князя. Советоваться с боярами было для князя не столько формальной обязанностью, сколько практической необходимостью. Боярин был не столько слуга, сколько правительственный сотрудник князя, ответственный свидетель и участник его политических дум и предприятий. Князь должен был "являть" ему свою думу; в каждом важном деле предварительное соглашение князя с боярами предполагалось само собою. Бояре считали себя вправе отказать князю в своем содействии, если дело задумано без их ведома, а князя, действовавшего без бояр, общество встречало с недоверием. Князю принадлежал выбор советников; он мог изменять состав своего совета, но не считал возможным остаться совсем без советников, он мог разойтись с лицами, но не мог обойтись без учреждения. Трудно сказать, каково было административное положение членов думы, занимали ли все они какие-либо должности вне думы или правительственное значение некоторых ограничивалось званием княжих советников. В думе князя XII и XIII вв. занимали важнейшие места должностные лица, служившие органами княжеского центрального и дворцового управления, а именно: дворецкий, печатник, стольник, меченоша, главный мечник и казначей.
По актам XIV и XV в. легко заметить сходство галицкой думы с польско-литовской радой и боярским советом господарства молдавского, куда из Галиции проникало русское влияние, не прекратившееся и после падения княжества Даниила Романовича. Там и здесь в госуд. совете присутствуют должностные лица, напоминающие советников древних киевских и галицких князей значением и даже иногда названиями своих должностей. Но в польско-литовской раде, как обозначается ее обычный состав в актах XV в., преобладали областные управители, воеводы, наместники и старосты, иногда соединявшие с этими должностями и придворные звания. Среди "жупанов", составлявших совет молдавского господаря XV в., самым значительным элементом был сложный штат собственно-дворцовых сановников. Тот же элемент получает решительное преобладание в боярской думе Северной Руси XIV и XV в. Следовательно, не столько иноземное влияние, сколько постепенное изменение княжеского хозяйства и связанного с ним управления действовало на состав боярской думы в старых княжествах Юго-западной Руси. На верхней Волге XIV и XV вв. как и на Пруте, и нижнем Дунае тех же веков, склад боярского совета был развитием того, что завязывалось в области среднего Днепра и верхнего Днестра XII вв. Уже при дворе Владимира Мономаха, как видим из его Поучения, существовали эти "наряды": ловчий, сокольничий и др., из которых состоял дворцовый штат московского князя удельного времени.
Боярскую думу в Киевской Руси XI — XIII вв. надо отличать от двух других правительственных форм, в которых проявлялась политическая деятельность разных классов общества, от совещания князя со всей дружиной и от городового веча, на котором иногда также появлялся князь со своей дружиной. Б. дума была третьей формой, отличавшейся от двух других тем, что она была учреждением постоянным, действовавшим ежедневно. В обычном своем составе она была односословным советом, состоявшим из людей верхнего дружинного слоя, из бояр. Но в особых случаях в нее приглашались представители духовенства. Совещание с боярами были не политическим правом бояр или обязанностью князя, а практическим удобством для обеих сторон, не условием взаимного уговора, а средством его исполнения.
Наши привычные понятия о центральном и местном управлении мало приложимы к административному устройству удела. В нем действовали рядом два порядка учреждений, между которыми существовало отношение, совсем непохожее на то, какое мы привыкли представлять между органами центрального и местного управления. Один из этих порядков, который можно назвать центральным управлением, составляло дворцовое ведомство; другим была администрация наместников и волостелей, которая по своему отношению к правительственному центру далеко не походила на нынешнее областное управление. Но между этими обоими порядками существовал еще третий, посредствующий и смешанный, который не имеет ничего себе подобного в нынешнем управлении: это администрация частных привилегированных вотчинников. Указанные три ряда учреждений соответствовали трем разрядам, на которые делились земли в удельном княжестве по своему отношению к владельцу удела: первый ряд ведал земли дворцовые, второй черные, третий — земли служилые.
Средоточием первого порядка удельных учреждений был дворец князя в широком смысле этого слова: это было обширное хозяйственное ведомство, в котором предметами управления были, во-первых, дворцовые земли, села, деревни и различные угодья с предметами дворцового потребления, потом дворцовые слуги и деловые люди с их разнообразными службами и издельями на дворец. В этом ведомстве надо различать два главных отделения, между которыми довольно своеобразно распределялись обозначенные сейчас статьи княжеского дворцового хозяйства: одним был дворец в тесном смысле, состоявший под управлением дворецкого; другое отделение составляли дворцовые пути, т. е. были дворцовые ведомства, между которыми была разделена эксплуатация принадлежавших княжескому двору хозяйственных угодий. Управители дворцовых путей вместе с дворецким всего чаще являются при князе как его правительственные сотрудники; почти только из них и состояло высшее центральное управление в Северном удельном княжестве. К ним можно разве присоединить еще казначея с печатником, да тысяцкого с наместником, где они были. В этом поглощении центрального управления княжеским дворцом всего явственнее сказался политический характер северного удельного князя, хозяина-землевладельца, для которого дворцовое хозяйство стало главным предметом правительственных забот. Согласно со всем строем управления в княжестве удельного времени и Б. дума при тогдашнем князе является с такими особенностями, которые во многом отличают ее от позднейшего боярского совета московских государей, хотя последний развился прямо из первой. О княжеской думе удельного периода мы знаем больше всего по частным актам XIV и XV вв., в которых отражается ежедневный будничный ход высшего управления.
Высший правительственный класс, или, точнее, личный состав высшего управления, в княжестве удельного времени обозначается в княжеских грамотах XIV и XV вв. названием бояр введенных и путных, или путников (см. Бояре), т. е. начальников отдельных ведомств дворцовой администрации; из этих бояр введенных собственно и состояла боярская дума удельного времени. По актам XVI в. название "введенного" было уже устарелым словом, под которым разумели думного человека.
Правительственный совет князя удельного времени состоял из главных дворцовых прикащиков: так можно назвать бояр введенных, и такое название поддерживается языком актов древней Руси. В жалованных грамотах привилегированным лицам обычное выражение удельного времени: "Сужу их яз, великий князь, или мой боярин введенный". Боярский совет при князе удельного времени не имел постоянного состава. Советниками князя были все его бояре введенные. Обычные заседания совета составлялись далеко не из всех бояр, и трудно отгадать, чем определялся этот состав. Иные дела князь решал, "сгадав" с довольно значительным числом советников, даже иногда при участии высшего местного предводителя церковной иерархии, при решении других, по-видимому столь же важных или столь же неважных дел, присутствовало всего два-три боярина.
По частным актам, уцелевшим от удельного времени, мы застаем боярскую думу в ее первоначальном, еще неотвержденном состоянии и можем следить, как из княжеского совета, случайного и изменчивого по составу и кругу дел, она превращается в учреждение с твердыми формами и определенною компетенциею. Главнейшие моменты в истории боярской думы Московского государства определяются отношениями ее к верховной власти. В XIV и XV вв. замечается бытовое совпадение деятельности думы с действиями княжеской власти, основанное на единстве интересов. Возвышение Московского княжества было вместе с тем возвышением могущества и богатства московских бояр. Отсюда успехи московского единодержавия, помимо поддержки духовенства, главнейшим образом объясняются содействием бояр. Князь Димитрий, умирая, дал такое завещание детям: "Бояре своя любите, честь им достойную воздавайте противу служений их, без воли их ничтоже не творите" (Воскр. лет., 1389 г.). При Иоанне III все важнейшие акты государственной деятельности совершались по соглашению с боярами: женитьбу на Софье Палеолог Иоанн III предпринял так: "Подумав о сем с митрополитом, матерью своею и бояры... послал к папе" (Воскр. лет., под 1469 г.). В XVI в. происходит борьба между самодержавною властью и боярами, начатая со стороны великого князя и продолженная со стороны бояр. Установившееся единодержавие собрало из всех княжеств местные боярские силы в одну Москву; кроме того, здешнее боярство усилилось огромною массою служилых князей, лишенных уделов, которые хотели вознаградить потерянную первую роль в деревне второю в Риме. С другой стороны, уничтожив уделы, лишив бояр права перехода и обратив их в служилых людей, великий князь не нуждался более в их содействии для укрепления своей власти. В малолетство Грозного (1533—1546) обстоятельства склонили весы в пользу бояр, и в результате получились крайние злоупотребления власти боярами. Со времени воцарения Иоанна (1547), этот царь открыл сознательную борьбу с боярской партией, сначала мерами разумными, приблизив к себе людей худородных, обратившись к совету всей земли (зем. собору) и предприняв несколько здравых законодательных мер, ограничивающих значение удельных князей и бояр; позднее он пустил в ход жестокие казни и гонения (1560—1584), вызванные б. ч. не мнимою изменою бояр, а сознательною целью "не держать при себе советников умнее себя". Одною из мер борьбы было разделение государства на опричнину и земщину. Земские дела были оставлены в руках бояр; даже ратные должны были решаться "государем, поговоря с бояры". В опричнине Иоанн надеялся осуществить вполне свой новый идеал. Но именно здесь обнаружилась неосуществимость и непрактичность его идей; в учреждении земщины он сам признал себя побежденным, отделил верховную власть от государства и предоставил последнее боярам. В полемике Грозного с кн. Курбским сказались воззрения двух борющихся сил. Курбский, не посягая на верховную власть, стоит за старину и доказывает только необходимость для царя "совета сигклитскаго", т. е. совещаний с боярскою думою. Идеал Грозного: "Жаловати сами своих холопей вольны, а и казнити вольны есмы". Ничто не препятствовало Грозному обходиться без боярской думы, не прибегая к казням; но он сам нашел это неосуществимым. Деятельность Грозного, не достигши цели, принесла лишь тот результат, что отделила интересы бояр от царской власти и заставила их в свою очередь уже сознательно обеспечить власть за собою на счет власти монархической. Конец XVI в. (с 1584 г.) и нач. XVII в. (1612 г.) — время таких попыток боярства и боярской думы. По смерти Феодора Иоанновича бояре требовали присяги на имя думы боярской.
В XVII в. господствует нормальное отношение боярской думы к власти царя, т. е. нераздельность действий той и другой, без взаимных посягательств на верховное значение последней и вспомогательную роль первой; государь без думы и дума без государя были одинаково явлениями ненормальными.
В состав думы Московского государства входили только бояре в древнем значении этого слова, т. е. свободные землевладельцы. Затем с превращением их в служилых людей возникло разделение на бояр вообще и бояр служилых в точном смысле. Высший класс служилых именуется "боярами введенными", т. е. введенными во дворец для постоянной помощи великому князю в делах управления. Другой низший разряд таких же дворовых слуг именуется путными боярами, или путниками, получившими "путь" — доход в заведование. Советниками князя, членами боярской думы могли быть только первые, т. е. бояры введенные, именуемые иногда "большими". Это и было переходом к образованию из боярства чина (дававшего потом право на заседание в думе).
Второй элемент, вошедший в состав боярской думы по мере уничтожения уделов, это — князья, делавшиеся советниками великого князя по своему званию князей, не нуждаясь вначале в особом назначении в чин боярина, так как считали свое звание выше боярского. Этот элемент преобладал в думе до конца XVI в., а с этого времени уже далеко не всякий князь попадал в думу; многочисленность служилых князей принудила сделать между ними выбор и проводить в думу лишь некоторых чрез чин боярина. Кроме этих двух элементов в состав думы входили и некоторые должностные лица; так, присутствовать в думе мог окольничий, звание, которое затем было обращено в чин. При Иоанне III право суда и управления принадлежало боярам и окольничим
В начале XVI в. великий князь начал вводить в думу людей худородных, простых дворян, которые и получили титул думных дворян, что опять превратилось в чин. Этот элемент особенно усилился во время борьбы Грозного с родовитым боярством. К этому же времени относится появление в думе и думных дьяков. При усилении письменного делопроизводства явилась и канцелярия при думе. Те дела, которые дума in corpore не могла вести, поручались думным дьякам, а именно: посольские, разрядные, наместные и быв. Казанского царства. Эти отрасли вверены дьякам, но как делегатам думы. Поэтому думных дьяков в XVI в. было обыкновенно четыре. Такое положение выводило их из разряда секретарей; они становились министрами и, каждый по своему ведомству, имели право голоса в заседаниях думы, хотя членами думы не считались. При Алек. Мих. число думных дьяков увеличилось, при Феодоре Алексеевиче их было 14. Такой исторически сложившийся состав думы оставался неизмененным и в XVII в. Число членов думы только с XVI в. становится определеннее; со времен вел. кн. Василия Иоанновича ведутся уже списки членов сумы; от Иоанна III к сыну его перешло д3 (Так в издании 1891 г.) бояр, 6 окольничих, 1 дворецкий и 1 казначей. При Грозном число бояр понизилось вдвое, зато увеличилась неродовитая часть в составе думы: он оставил 10 бояр, 1 окольн., 1 крайчего, 1 казначея и 8 думных бояр. После Феодора Иоанновича число думных людей возрастает с каждым царствованием (за исключением Мих. Феодоровича). Так, при Борисе Годунове было их 30, в смутное время 47; при Мих. Феодор. — 19, при Алек. Мих. — 59, при Фед. Алек. — 167. Не всегда все члены думы собирались в заседания. Возможно полные заседания думы происходили в особо важных случаях, в частности при созыве земских соборов (которых непременную часть составляла дума). Заседания думы происходили в царском дворце — "На Верху" и в Золотой Палате. По свидетельству Маржерета время заседаний думы было от 1 часа до 6 часов дня (4—9 ч. утра). Бояре делили с царем все обыденные акты жизни: ходили в церковь, обедали и проч. По свидетельству Флетчера, собственно для обсуждения дел назначены были понедельник, среда и пятница, но в случае надобности бояре заседали и в другие дни.
Председательство в думе принадлежало царю, но он не всегда присутствовал; бояре решали дела и без него, либо окончательно, или же их решения были утверждаемы государем. Члены распределялись в думе по порядку чинов, а каждый чин — по местнической лестнице породы. Уложение ц. Ал. Мих. (см.) предписывает думе "всякие дела делати вместе". Этим косвенно утверждается начало единогласия при решениях. В конце XVII в. возникает особое отделение думы для судных дел: "расправная палата", состоявшая из делегатов думы (по несколько членов от каждого чина — см. Дворц. разр.). Во время выезда бояр с царем из Москвы в поход, на месте оставляется несколько членов ее "для ведания Москвы". В эту комиссию думы шли все доклады из приказов, но окончательно решались ею только дела меньшей важности; прочие отсылались к царю и находившимся при нем боярам.
Права думы не были определяемы законом, а держались, как факт бытовой, на обычном праве. Боярская дума была учреждением, которое не отделялось от царской власти. В области законодательной значение думы было указано в Цар. судебнике: "А которые будут дела новые, а в сем судебнике не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех бояр приговору вершатся, — и те дела в сем судебнике приписывати" (ст. 98, Уложение царя Алек. Мих., 1649 г.). Законодательными источниками были признаны: государевы указы и боярские приговоры. Общая законодательная формула была такова: "Государь указал, и бояре приговорили". Это понятие о законе, как результате нераздельной деятельности царя и думы, доказывается всею историею законодательства в Москов. государстве. Но из этого общего правила были и исключения. Так, упоминаются в качестве законов царские указы без боярских приговоров; с другой стороны, есть ряд законов, данных в форме боярского приговора без царского указа: "Все бояре на Верху приговорили". Царские указы без боярских приговоров объясняются или случайностью борьбы с боярством (при Грозном), или незначительностью разрешаемых вопросов, не требовавших коллегиального решения, или поспешностью дела. Боярские же приговоры без цар. указов объясняются или полномочием, данным на этот случай боярам, или отсутствием царя и междуцарствием. Таким образом, из этих случаев отнюдь нельзя заключать о раздельности законодательных прав царя и думы.
По вопросам внешней политики замечается такая же совместная деятельность царя и думы с конца XVI в., которая дополнялась еще участием земских соборов. Участие думы в делах внешней политики выражалось в постоянном учреждении т. н. "ответной палаты" при думе; дельцы посольского приказа не могли сами вести переговоры с иностранными послами; с послом "в ответех (говорит Котошихин) бывают бояре" — два, окольничий один или два, да думный посольский дьяк; в 1586 г. война со шведами решена царем "со всеми бояры". Только во времена междуцарствия и при самом начале правления Мих. Федоровича дума сносится с иностранными государствами от своего имени. Относительно суда и администрации дума является не одною из инстанций, а органом верховной власти, указывающей закон подчиненным органам. Судебные дела восходили в думу по докладу и по апелляции (ук. 1694 во II Собр. Законов, № 1491). Дума являлась собственно судебным органом только тогда, когда судила в качестве первой инстанции, а именно — своих собственных членов по действиям их, как судей и правителей в приказах, и по местническим счетам. В сфере администрации думе (вместе с царем) принадлежало право назначения центральных и местных правителей. Ведение текущих дел управления военного и поместного находилось под постоянным контролем думы, так же как и самые приказы.
Около 1700 г. Петр В. уничтожил боярскую думу, как учреждение; но совещания с боярами продолжались в так наз. Ближней канцелярии (упом. с 1704 г.), которая сама по себе была не более, как личною канцелярией царя и учреждением постоянным; но съезды бояр в канцелярии — уже не учреждение, постоянно действующее. В последующие годы, до учреждения сената, Петр, во время отъездов своих из столицы, поручал ведение дел нескольким лицам, но не доверял им и не полагался на них. В 1711 г. 22. февр., объявляя о войне с Турциею и собираясь уехать на театр войны, он поручил ведение дел тоже нескольким лицам, назвав совокупность их сенатом, который отнюдь не имел прежнего значения боярской думы и не был учреждением политическим.
Таким образом, боярская дума была учреждением, тесно связанным с судьбою известного класса московского общества; она была политическим учреждением, которое создавало московский государственный и общественный порядок и им руководило. По своему специальному составу это было аристократическое учреждение. Такой его характер обнаруживался в том, что большинство его членов почти до конца XVII в. выходило из известного круга знатных фамилий и назначалось в думу государем по известной очереди местнического старшинства. Единственной постоянной опорой устройства и значения боярской думы был обычай, в силу которого государь призывал в управление людей боярского класса в известном иерархическом порядке. Крепость этого обычая создана была историей самого Московского государства.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://bojre.narod.ru/