Развитие представлений о природе психики

План
1. Введение
2. Развития представлений о системе психики человека в период античности и античной культуры.
3. Развитие психологических знаний в эпоху феодализма.
4. Психологическая мысль в XVII в.
5. Психологическая мысль и развитие взглядов на систему психики человека в XVIIIв.
6. Завершающий этап развития представлений о природе психики XIX - XX вв.
7. Заключение

Введение

Издревле люди задумывались, о том, что такое человек, и какова его природа, сначала, в эпоху первобытнообщинного строя человек сравнивал себя с каким-то животным - тотемом, или с растением, предметом и наделял этот тотем какими-либо качествами человека, а себя качествами животного. Затем, после перехода на более высокую стадию развития общества, пришло понимание себя, как части окружающего мира, части мира, созданного богами, после появляется концепция души, которая преобладает довольно продолжительное время, но затем, когда продвигаются в перед естественные науки, приходит понимание, благодаря труду многих ученых, философов, так называемой психологической реальности, и осознание процессов психики, и уже в конце прошлого - нынешнем веке появляется научное описание психики человека и научное понимание протекающих в организме и разуме процессов. Процесс развития знаний о психике человека, системе его психики, характере, темпераменте продолжался на протяжении столетий, и сам этот процесс также важен, как и результат - наука психология.
В данной работе мы попытаемся вкратце осветить данную проблему и рассмотреть основные этапы развития представлений о психике человека, начиная с периода выдвижения первых гипотез - с античности.
Развития представлений о системе психики человека в период античности и античной культуры.
Античность ознаменовала собой новый этап в истории человечества, культурный расцвет, возникновение многочисленных философских школ, появление выдающихся исследователей (чего только стоят такие имена, как Платон, Аристотель) и первые попытки подвести под явления окружающего мира философскую, а часто и научную основу, вот то, что возникает в нашем воображении, при слове - Античность. Именно в период расцвета античной культуры и были предприняты первые попытки понять и описать психику человека.
Одним из первых направлений был - анемизм, который рассматривал психику человека во многом с точки зрения мифологии и психологии богов (как известно мифология в период античности была особенно развита), анемизм рассматривал именно поведение и мышление богов, изучал их жизнь.
Знакомясь с представлениями о человеческой психологии по древним мифам, нельзя не восхититься тонкостью понимания людьми богов, наделенных коварством или мудростью, мстительностью или великодушием, завистью или благородством - всеми теми качествами, которые творцы мифов познали в земной практике своего общения с ближними. Эта мифологическая картина мира, где тела заселяются душами (их “двойниками” или призраками), а жизнь зависит от настроения богов, веками царила в общественном сознании, и именно ее изучали те, кто в своих исследованиях опирался на анемизм.
Настоящей революцией в развитии мысли стал переход от анимизма к гилозоизму (от греч. слов, означающих “материя” и “жизнь”), в соответствии с которым весь мир, космос считался изначально живым; границы между живым, неживым и психическим не проводилось - все они рассматривались как порождения единой живой материи. Тем не менее это философское учение стало великим шагом на пути познания природы психического. Гилозоизм покончил с анимизмом (хотя последний и продолжал на протяжении столетий, вплоть до наших дней, находить множество приверженцев считавших душу внешней по отношению к телу сущностью) и впервые подчинил душу (психику) общим законам природы, естества, утвердив непреложный и для современной науки постулат об изначальной вовлеченности психических явлений в круговорот природы.
Гилозоисту Гераклиту (конец VI—начало V в. до н. э.) космос представлялся в образе “вечно живого огня”, а душа (“психея”) - в образе его искорки. Все сущее подвержено вечному изменению: “Наши тела и души текут как ручьи”. Другой афоризм Гераклита гласил: “Познай самого себя”. Но в устах философа это вовсе не означало, что познать себя - значит уйти вглубь собственных мыслей и переживаний, отвлечься от всего внешнего. “По каким бы дорогам ни шел, не найдешь границ души, так глубок ее Логос”, - учил Гераклит. Термин Логос, введенный Гераклитом, со временем приобрел великое множество смыслов, но для него самого он означал закон, по которому “все тенет”, по которому явления переходят друг в друга. Малый мир (микрокосм) отдельной души идентичен макрокосму всего миропорядка; следовательно постигать себя (свою “психею”) - значит углубляться в закон (Логос) который придает непрерывно текущему ходу вещей сотканную из противоречий и катаклизмов динамическую гармонию. После Гераклита (его называли “темным” из-за трудности понимания и “плачущим”, так как будущее человечества он считал еще страшнее настоящего) в запас средств, позволяющих читать “книгу природы” со смыслом, вошла идея закона, который правит всем сущим, в том числе - безостановочным течением тел и души, когда “нельзя дважды войти в одну и ту же реку”.
Идея Гераклита о том, что от закона (а не от произвола богов-властителей неба и земли) зависит ход вещей, получила свое развитие у Демокрита. Сами боги в его изображении - это не что иное как сферические скопления огненных атомов. Человек также создан из различных сортов атомов; самые подвижные из них - атомы огня, образующие душу.
Единым и для души, и для космоса Демокрит признавал закон не сам по себе, а закон, согласно которому нет беспричинных явлений: все они суть неотвратимый результат соударения атомов. Случайными же люди называют те события, причин которых незнают.
Демокрит был дружен с Гиппократом, знаменитым медиком, изучавшим устройство человеческого организма и исследовавшим причины болезней. Главной причиной различий между здоровым и больным человеком Гиппократ считал пропорции, в которых находятся в организме различные “соки” (кровь, желчь, слизь); эти пропорции он называл темпераментами. С именем Гиппократа связывают дошедшие до наших дней названия четырех темпераментов: сангвинический (преобладает кровь), холерический (желтая желчь), меланхолический (черная желчь), флегматический (слизь).
Для будущей научной психологии этот объяснительный принцип, при всей его наивности, имел очень важное значение (недаром терминология Гиппократа сохранилась поныне). Во-первых, на передний план выдвигалась гипотеза, согласно которой бесчисленные различия между людьми можно сгруппировать по нескольким общим признакам поведения; тем самым закладывались начала научной типологии, лежащие в основе современных учений об индивидуальных различиях между людьми. Во-вторых, источник и причину различий Гиппократ искал внутри организма; душевные качества ставились в зависимость от телесны. О роли нервной системы в ту эпоху еще не знали, псе этому типология являлась, говоря нынешним языком гуморальной (от латинского “гумор”—жидкость).
Следует, впрочем, заметить, что в XX веке учены обратились к исследованиям как нервных процессов так и жидких сред организма, его гормонов, теперь и медики, и психологи говорят об единой нейрогуморальной] регуляции поведения. Если взглянуть на гиппократов темпераменты с общетеоретических позиций, то можно заметить их слабую сторону (впрочем, она присущая и современным типологиям характеров): организм рассматривался как смесь - в неких пропорциях - различных элементов, однако каким образом эта смесь превращалась в гармоничное целое, оставалось загадкой.
Разгадать ее попытался философ Анаксагор (V в до н.э.). Он не принял ни гераклидово воззрение на мир как на огненный поток, ни демокритову картину атомных вихрей. Считая природу состоящей из множе ства мельчайших частиц, он искал в ней начало, бла годаря которому из хаоса, из беспорядочного скопле ния и движения этих частиц возникает организованный космос. Таким началом Анаксагор признал “тончайшую вещь”, которой дал имя “нус” (разум); он полагал, что от того, насколько полно представлен разум в различных телах, зависит их совершенство. “Человек, - говорил Анаксагор, - является самым разумными из животных вследствие того, что имеет руки”. Выходило, что не разум определяет преимущества человека,. но его телесная организация определяет высшее психическое качество - разумность.
Принципы, сформулированные Гераклитом, Демокритом и Анаксагором, создавали главный жизненный принцип будущей системы научного осмысления мира, в том числе и познания психических явлений. Какими бы извилистыми путями ни шло это познание в последующие века, оно подчинялось идеям закона, причинности и организации. Открытые две с половиной тысячи лет назад в Древней Греции объяснительные причины стали на все времена основой объяснения душевных явлений.
Совершенно новую сторону познания этих явлений открыла деятельность философов-софистов (от греч. слова “софия” - “мудрость”). Их интересовала не природа, с ее не зависящими от человека законами, но сам человек, который как гласил афоризм первого софиста Протагора, “есть мера всех вещей”. Впоследствии прозвище “софист” стало применяться к лжемудрецам, выдающим с помощью различных уловок мнимые доказательства за истинные. Но в истории психологического познания деятельность софистов открыла новый объект: отношения между людьми, изучаемые с использованием средств, призванных доказать и внушить любое положение независимо от его достоверности.
В связи с этим детальному обсуждению были подвергнуты приемы логических рассуждений, строение речи, характер отношений между словом, мыслью и воспринимаемыми предметами.
Были оставлены поиски природной “материи” души. На передний план выступило изучение речевой и мыслительной деятельности с точки зрения ее использования для манипулирования людьми. Их поведение ставилось в зависимость не от материальных причин, как то представлялось прежним философам, вовлекшим душу в космический круговорот. Теперь она попадала в сеть произвольно творимых логико-лингвистических хитросплетений. Из представлений о душе исчезали признаки ее подчиненности строгим законам и неотвратимым причинам, действующим в физической природе. Язык и мысль лишены подобной неотвратимости; они полны условностей и зависят от человеческих интересован пристрастий. Тем самым действия души приобретали зыбкость и неопределенность. Вернуть им прочность ненадежность, но коренящиеся не в вечных законах макрокосмоса, а во внутреннем строе самой души, стремился Сократ (V в. до н.э.).
Подбирая определенные вопросы, - Сократ помогал собеседнику “родить” ясное и отчетливое знание. Он любил говорить, что продолжает в области логики и нравственности дело своей матери - повитухи. Уже знакомая нам формула Гераклита “познай самого себя” означала у Сократа совсем иное: она направляла мысль не к вселенскому закону (Логосу) в образе космического огня, но к внутреннему миру субъекта, его убеждениям и ценностям, его умению действовать разумно согласно пониманию лучшего.
Говорили, что Сократ был пионером психотерапии, пытаясь с помощью слава обнажить то, что скрыто за внешними проявлениями работы ума. Во всяком случае, в его методике таились идеи, сыгравшие через много Столетий ключевую роль в психологических исследованиях мышления. Во-первых, работа мысли ставилась в зависимость от задачи, создающей препятствие для ее привычного течения.
После Сократа, в центре интересов которого была преимущественно умственная деятельность (ее продукты и ценности) индивидуального субъекта, понятие о душе наполнилось новым предметным содержанием. Его составляли совершенно особые сущности, которых физическая природа не знает. Мир этих реалий стал сердцевиной философии ученика Сократа Платона (конец V—первая пол. IV в. до н. э.).
Платон создал в Афинах свой “научно-учебный центр”, названный Академией, у входа в которую было написано: “Не знающий геометрии да не войдет сюда”. Геометрические фигуры, общие понятия, математические формулы, логические конструкции - все это особые умопостигаемые объекты, наделенные, в отличие от калейдоскопа чувственных впечатлений (изменчивых, ненадежных, у каждого разных), незыблемостью и обязательностью для любого индивидуума. Возведя эти объекты в особую действительность, чуждую чувственному земному миру, Платон увидел в них сферу вечных идеальных форм, скрытых за небосводом в виде особого нетленного царства идеи.
Все чувственно - воспринимаемое, от неподвижных. звезд и до непосредственно ощущаемых предметов,. суть лишь затемненные идеи, их несовершенные слабые копии. Утверждая принцип первичности сверхпрочных общих идей по отношению ко всему происходящему в тленном телесном, материальном мире, Платон стал родоначальником философии идеализма.
Всякое знание, согласно Платону, есть воспоминание. Душа вспоминает (для этого требуются специальные усилия) то, что ей довелось созерцать до своего земного рождения.
Опираясь на опыт Сократа, доказавшего нераздельность мышления и общения (диалога), Платон сделал следующий шаг. Он под новым углом зрения оценил процесс мышления, не получающий выражения в сократовом, внешнем диалоге. В этом случае, по мнению Платона, его сменяет диалог внутренний: “Душа, размышляя, ничего иного не, делает, как разговаривает, спрашивая сама себя, отвечая, утверждая и отрицая”. Феномен, описанный Платоном, известен современной психологии как внутренняя речь, а процесс ее происхождения из речи внешней (социальной) получил название интериоризации (от латинского “интериор” — внутренний). У самого Платона нет этих терминов; тем не менее перед нами теория, прочно вошедшая в современное научное знание об умственном устройстве человека.
Дальнейшее развитие понятия о душе шло в направлении его дифференциации, выделения различных “частей” и функций души.
Накапливалось огромное количество фактов - сравнительно-анатомических, зоологических, эмбриологических и других, ставших опытной основой наблюдений и анализа поведения живых существ. Обобщение этих фактов, в первую очередь биологических, стало основой психологического учения Аристотеля и преобразования главных объяснительных принципов психологии: организации, закономерности и причинности.
Уже сам термин “организм” требует рассматривать его под углом зрения организации, то есть упорядоченности целого для достижения какой-либо цели или для решения какой-либо задачи. Устройство этого целого” и его работа (функция) нераздельны. “Если бы глаз был живым существом, его душой было бы зрение”, - говорил Аристотель. Душа организма - это его функция, работа. Трактуя организм как систему, Аристотель выделял в нем различные уровни способностей к деятельности. Понятие о способности, введенное Аристотелем, было важным новшеством, навсегда вошедшим в основной фонд психологических знаний. Оно разделяло возможности организма, заложенный в нем психологический ресурс и его практическую реализацию. При этом намечалась схема иерархии способностей как функций души: а) вегетативной (она имеется и у растений), б) чувственно-двигательной (у животных и человека), в) разумной (присущая только человеку). Функции души становились уровнями ее развития.
Тем самым в психологию вводилась в качестве важнейшего объяснительного принципа идея развития. Функции души располагались в виде “лестницы форм” где из низшей (и на ее основе) возникает функция более высокого уровня. Вслед за вегетативной (растительной). функцией формируется способность ощущать, на ее основе развивается способность мыслить. При этом в развитии каждого человека повторяются те ступени, которые прошел за свою историю весь органический мир (впоследствии это было названо биогенетическим законом).
Различие между чувственным восприятием и мышлением было одной из первых психологических истин, открытых древними. Аристотель, следуя принципу развития, стремился найти звенья, ведущие от одной ступени к другой. В своих поисках он открыл особую область психических образов, которые возникают без прямого воздействия предметов на органы чувств. Сейчас эти образы принято называть представлениями памяти и воображения (в терминологии Аристотеля— “фантазии”). Эти образы подчинены открытому опять-таки Аристотелем механизму ассоциации - связи представлений. Объясняя развитие характера, он утверждал, что человек становится тем, что он есть, совершая те или иные поступки.
Изучение органического мира побудило Аристотеля придать новый смысл основному принципу научного объяснения— принципу причинности (детерминизма) Среди различных типов причинности Аристотель выделил особую целевую причину или “то, ради чего совершается действие”, ибо, согласно Аристотелю, “природа ничего не делает напрасно” Конечный результат процесса (цель) заранее воздействует на его ход. Психическая жизнь в данный момент зависит не только от прошлого, но и неизбежного будущего (то, что должно произойти, определяется происходящим сейчас).
Итак, Аристотель преобразовал ключевые объяснительные принципы психологии: системности (организации), развития, детерминизма. Душа для Аристотеля - это не особая сущность, а способ организации живого тела, представляющего собой систему; душа проходит разные этапы в развитии и способна не только запечатлевать то, что действует на тело в данный момент, но сообразовываться с будущей целью.
Аристотель открыл и изучил множество конкретных психических явлений. Но так называемых “чистых фактов” в науке нет. Любой факт по разному видится в зависимости от теоретического угла зрения, от тех категорий и объяснительных схем, которыми вооружен исследователь. Обогатив объяснительные принципы, Аристотель представил совершенно иную сравнительно с предшественниками картину устройства, функций и развития души.
В эллинистический период развития Древней Греции идеализация образа жизни мудреца, отрешенного от игры внешних стихий и благодаря этому способного сохранить свою индивидуальность в непрочном мире,. противостоять угрожающим самому существованию потрясениям, направляла интеллектуальные поиски двух других доминировавших в эллинистический период философских школ - стоиков и эпикурейцев. Связанные корнями со школами классической Греции, они переосмыслили их идейное наследство соответственно духу новой эпохи.
Школа стоиков возникла в IV в. до н. э. и получила свое название по имени того места в Афинах (“стоя”—портик храма), где ее основатель Зенон (не смешивать с софистом Зеноном) проповедовал свое учение. Представляя космос как единое целое, состоящее из бесконечных модификаций огненного воздуха— пневмы, стоики считали человеческую душу одной иа таких модификаций.
Под пневмой (в исходном значении слова - вдыхаемый воздух) первые натурфилософы понимали единое природное, материальное начало, которое пронизывает как внешний физический космос, так и живой организм и пребывающую в нем “псюхе” (т. е. область ощущений, чувств, мыслей).
Слияние псюхе и природы приобрело иной смысл. Сама природа спиритуализировалась, наделялась признаками, свойственными разуму - но не индивидуальному, а сверхиндивидуальному.
Согласно этому учению, мировая пневма идентична мировой душе, “божественному огню”, который является Логосом или, как считали позднейшие стоики, - судьбой. Счастье человека усматривалось в том, чтобы жить согласно Логосу.
Стоики верили в примат разума, в то, что человек не достигает счастья из-за незнания, в 'чем оно состоит. Но если прежде существовал образ гармоничной личности, в полноценной жизни которой сливаются разумное и чувственное (эмоциональное), то у мыслителей эллинистической эпохи, в обстановке социальных невзгод, страха, неудовлетворенности, тревоги, отношение к аффектам изменилось.
Стоики объявили аффектам войну, усматривая в них “порчу разума”, поскольку возникают они в результате “неправильной” деятельности ума.
Эта этико-психологическая доктрина обычно сопрягалась с установкой, которую, говоря современным языком, можно было бы назвать психотерапевтической. Люди испытывали потребность в том, чтобы устоять перед превратностями и драматическими поворотами жизни, лишающими душевного равновесия. Изучение мышления и его отношения к эмоциям имело не абстрактно-теоретический характер, но соотносилось с реальной жизнью, с обучением искусству жить. Все чаще к философам обращались для обсуждения и решения личных, нравственных проблем. Из искателей истин они превращались в целителей душ, какими позже стали священники, духовники.
На других космологических началах, но с той же этической ориентацией на поиски счастья и искусства жить, основывалась школа. В своих представлениях о природе эпикурейцы опирались на атомизм Демокрита. Однако в противовес демокритову учению о неотвратимости движения атомов по законам, исключающим случайность, Эпикур - предполагал, что эти частицы могут отклоняться от своих закономерных траекторий. Этот вывод имел эти-ко - психологическую подоплеку.
В отличие от версии о “жесткой” причинности, царящей во всем, что совершается в мире (и, стало быть”. в душе как разновидности атомов), эпикурейцы допускали самопроизвольность, спонтанность изменений, их случайный характер. С одной стороны, такой подход отражал ощущение непредсказуемости человеческого” существования, с другой - признавал возможность самопроизвольных отклонений, заложенных в самой природе вещей, исключал строгую предопределенность поступков, предлагал некую свободу выбора. Иными словами, эпикурейцы считали, что личность способна действовать на свой страх и риск. Впрочем, слово “страх” здесь можно употребить только метафорически: весь. смысл эпикурейского учения заключался в том, чтобы проникшись им, люди спаслись именно от страха.
Этой цели служило и учение об атомах: живое тело, как и душа, состоит из движущихся в пустоте атомов, которые в момент смерти рассеиваются по. общим законам все того же вечного космоса; а раз так, та “смерть не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, когда же смерть наступает, то нас уже нет”. Представленная в учении Эпикура картина природы и места человека в ней способствовала достижению безмятежности духа, свободы от страхов, прежде всего, перед смертью и богами (которые, обитая между мирами, не вмешиваются в дела людей, ибо" это нарушило бы их безмятежное существование).
Как и многие стоики, эпикурейцы размышляли о путях достижения независимости личности от всего внешнего. Лучший путь они усматривали в самоустранении от всех общественных дел. Именно такое поведение позволит избегнуть огорчений, тревог, отрицательных эмоций и, тем самым, испытать наслаждение, ибо оно есть не что иное как отсутствие страдания.
Последователем Эпикура в Древнем Риме был Лукреций (I в. до н.э.). Он критиковал учение стоиков о разлитом в природе в форме пневмы разуме. В действительности, согласно Лукрецию, существуют только атомы, движущиеся по законам механики; в результате возникает и сам разум. В познании первичными являются ощущения, преобразуемые (наподобие того, “как паук ткет паутину”) в другие образы, ведущие к разуму.
Учение Лукреция (изложенное, кстати, в поэтической форме), как и концепции мыслителей предшествующего, .эллинистического периода, было своего рода наставлением в искусстве выжить в водовороте бедствий, навсегда избавиться от страхов перед загробным наказанием и потусторонними силами.
В эллинистический период возникли новые центры культуры, где различные течения восточной мысли взаимодействовали с западной. Среди этих центров выделялись созданные в Египте в III в. до н.э. (при царской династии Птоломеев, основанной одним из полководцев Александра Македонского) библиотека и музей в Александрии. Музей представлял собой по существу .исследовательский институт с лабораториями, помещениями для занятий со студентами. В нем проводились исследования в различных областях знания, в том числе по анатомии и физиологии.
Так, врачи Герофил и Эразистрат, труды которых не сохранились, значительно усовершенствовали технику изучения организма, в частности головного мозга. К числу важнейших .сделанных ими открытий относится установление различий, между чувствительными и двигательными нервами; через две с лишним тысячи лет это открытие легло в основу важнейшего для физиологии и психологии учения о рефлексах.
Другим великим исследователем душевной жизни в ее связи с телесной был древнеримский врач Гален (II в. н. э.). В труде “О частях человеческого тела” он, опираясь на множество наблюдений и экспериментов и обобщив познания медиков Востока и Запада, в том числе александрийских, описал зависимость жизнедеятельности целостного организма от нервной системы.
В Новое время, когда сложились реальные социальные основы для самоутверждения субъекта как независимой свободной - личности, претендующей на уникальность своего психического бытия, рефлексия выступила как основание и главный источник знаний об этом бытии. Такая трактовка содержалась и в первых программах создания психологической науки, имеющей свой собственный предмет, отличающий ее от других наук. Действительно, ни одна наука не занята изучением способности к рефлексии. Конечно, выделяя рефлексию как одно из направлений деятельности души, Плотин не мог считать индивидуальную душу самодостаточным источником собственных внутренних образов и действий; душа для него - эманация сверхпрекрасной сферы высшего первоначала всего сущего.
Учение Плотина оказало влияние на Августина (IV—V вв.), творчество которого ознаменовало переход от античной традиции к средневековому христианскому мировоззрению. Августин придал трактовке души особый характер: считая душу орудием, которое правит телом, он утверждал, что ее основу образует воля, а не разум. Тем самым он стал основоположником учения, названного позже волюнтаризмом (от лат. “волюнтас”—воля).
По мнению Августина, воля индивида зависит от божественной и действует в двух направлениях: управляет действиями души и обращает ее к себе самой. Все изменения, происходящие с телом, становятся психическими благодаря волевой активности субъекта. Так, из “отпечатков”, которые сохраняют органы чувств, воля создает воспоминания.
Все знание заложено в душе, которая живет и движется в Боге. Оно не приобретается, а извлекается из души опять-таки благодаря направленности воли. Основанием истинности этого знания служит внутренний опыт: душа поворачивается к себе, чтобы постичь с предельной достоверностью собственную деятельность и ее незримые продукты.
Идея о внутреннем опыте, отличном от внешнего, но обладающего высшей истинностью, имела у Августина теологический смысл, поскольку предполагалось, что эта истинность даруется Богом. В дальнейшем трактовка внутреннего опыта, освобожденная от религиозной окраски, слилась с представлением об интроспекции как особом, присущем только психологии, методе исследования сознания.
Таким образом, в трудах древнегреческих мыслителей мы находим попытки решения многих проблем, которые и сегодня направляют развитие психологических идей. В их объяснениях генезиса и структуры души обнаруживаются три направления поиска тех больших, независимых от индивида сфер, по образу и подобию которых трактовался микрокосм индивидуальной - человеческой души.
Первым направлением стало объяснение психики исходя из законов движения и развития материального мира, из идеи об определяющей зависимости душевных проявлений от общего строя вещей, их физической природы. (Вопрос о месте психического в материальном мире, поднятый впервые древними мыслителями, до сих пор остается стержневым в психологической теории.)
Только после того, как была осмыслена произвольность жизни души от физического мира, их внутреннее родство, а тем самым - и необходимость изучать психику, психологическая мысль смогла продвинуться к новым рубежам, открывшим своеобразие ее объектов.
Второе направление античной психологии, созданное Аристотелем, ориентировалось преимущественно на живую природу; исходной' точкой для него служило отличие свойств органических тел от неорганических. Поскольку психика является формой жизни, выдвижение на передний план психобиологической проблемы было крупным шагом вперед. Оно позволило увидеть в психическом не обитающую в теле душу, имеющую пространственные параметры и способную (по мнению как материалистов, так и идеалистов) покидать организм с которым она внешне связана, а способ организации поведения живых систем.
Третье направление ставило душевную деятельность индивида в зависимость от форм, которые создаются не природой, а человеческой культурой, а именно от понятий, идей, этических ценностей. Эти формы, действительно играющие огромную роль в структуре и динамике психических процессов, были, однако, начиная от пифагорейцев и Платона, отчуждены от материального мира, от реальной истории культуры и общества и представлены в виде особых духовных сущностей, чувственно воспринимаемых телом.
Это направление придало особую остроту проблеме”.
Античные ученые поставили проблемы, веками направлявшие развитие наук о человеке. Именно они впервые попытались ответить на вопросы, как соотносятся в человеке телесное и духовное, мышление и общение, личностное и социокультурное, мотивационное и интеллектуальное, разумное и иррациональное и многое иное, присущее человеческому бытию. Античные мудрецы и испытатели природы подняли на невиданную дотоле высоту культуру теоретической мысли, которая, преобразуя данные опыта, срывала покровы с видимостей здравого смысла и религиозно-мифологических образов.
За эволюцией представлений о сущности души скрыта полная драматических коллизий работа исследовательской мысли, и только история науки может раскрыть различные уровни постижения этой психической реальности, неразличимые за самим термином “душа”, давшим имя нашей науке.
Развитие психологических знаний в эпоху феадолизма.
Древнегреческая цивилизация в силу нараставшей социально-экономической деградации общества разрушалась Постепенно утрачивалась большая часть достигнутых знаний. Жестокие удары по распадавшейся античной культуре наносила христианская церковь, создававшая атмосферу воинственной нетерпимости ко всему “языческому”. В IV в был уничтожен научный центр в Александрии В начале VI в. император Юстиниан закрыл просуществовавшую около тысячи лет Афинскую школу—последний очажок античной философии. Христианство, став господствующей идеологией феодального общества, культивировало ненависть ко всякому знанию, основанному на опыте и разуме, внушало веру в непогрешимость церковных догматов и греховность самостоятельного, отличного от предписанного священными книгами понимания устройства и предназначения человеческой души. Естественнонаучное исследование природы приостановилось. Его сменили религиозные спекуляции.
Переориентация философского мышления в направлении сближения с позитивным знанием о природе совершалась в этот период в недрах другой культуры - арабоязычной, расцвет которой пришелся на VIII— XII вв.
После объединения в VII в. арабских племен возникло государство, имевшее своим идеологическим оплотом новую религию - ислам. Под эгидой этой религии началось завоевательное движение арабов, завершившееся образованием Халифата, на территориях которого жили народы с древними культурными традициями
Государственным языком Халифата стал арабский, хотя культура этого огромного государства восприняла достижения многих населявших его народов, а также эллинов, народов Индии В культурные центры Халифата прибывали караваны верблюдов, навьюченных книгами чуть ли не на всех известных тогда языках
В то время, когда в Западной Европе, распавшейся на замкнутые феодальные мирки, были начисто забыты достижения европейской и александрийской науки,. на арабском Востоке кипела интеллектуальная жизнь Сочинения Платона и Аристотеля, других античных мыслителей переводились на арабский язык, переписывались и распространялись по всей огромной арабской державе.
Именно это стимулировало развитие науки, прежде всего физико-математической и медицинской Появившиеся во множестве астрономы, математики, химики,. географы, ботаники, врачи создавали мощный культур но научный слой, из которого выделились крупнейшие умы Они обогатили достижения своих древних предшественников и создали предпосылки для последующего подъема философской и научной мысли на Западе, в том числе и психологической Среди них следует выделить прежде всего среднеазиатского ученого Ибн-Сину (XI в) (в латинской транскрипции - Авиценну).
С точки зрения развития естественнонаучных знаний о душе, особый интерес представляет его медицинская психология. В ней важное место отводилось учению о роли аффектов в регуляции и развитии поведения организма Созданный Ибн-Синой “Канон медицинской науки” обеспечил ему “самодержавную власть во всех медицинских школах средних веков”
Ибн-Сина был также одним из первых исследователей в области возрастной психологии Он изучал связь между физическим развитием организма и его психологическими особенностями в различные возрастные периоды, придавая при этом важное значение воспитанию Именно посредством воспитания осуществляется, по Ибн-Сине, воздействие психического на устойчивую структуру организма Чувства, изменяющие течение физиологических процессов, возникают у ребенка в результате воздействия на него окружающих людей, вызывая у ребенка те или другие аффекты, взрослые формируют его натуру.
Физиологическая психология Ибн-Сины включала, таким образом, предположения о возможности управлять процессами в организме и даже придавать организму определенный устойчивый склад путем воздействия на его чувственную, аффективную жизнь, зависящую от поведения других людей Идея взаимосвязи психического и физиологического - не только зависимость психики от телесных состояний, но и ее способность (при аффектах, психических травмах, деятельности воображения) глубоко влиять на них - разрабатывалась Ибн-Синой на основе его обширного медицинского опыта.
Имеются сведения о том, что, не ограничиваясь наблюдениями, он предпринял попытку изучить этот вопрос экспериментально
Особый интерес арабские натуралисты и математики, и Ибн-Сина в том числе, проявляли к органу зрения. Среди исследований в этой области выделяются открытия Ибн-аль-Хайсама (XI в), в латинской транскрипции Альгазена. В каждом зрительном акте он различал, с одной стороны, непосредственный эффект запечатления внешнего воздействия, с другой - присоединяющуюся к этому эффекту работу ума, благодаря которой устанавливается сходство и различие видимых объектов
Ибн-аль-Хайсам изучил такие важные феномены, как бинокулярное зрение, смешение цветов, контраст и т д. Он указывал, что для полного восприятия объектов необходимо движение глаз - перемещение зри тельных осей Ибн-аль-Хайсам подверг анализу зависимость зрительного восприятия от его длительности, еде лав акцент на факторе времени. Подметив, что при кратковременном предъявлении могут быть правильно восприняты лишь знакомые объекты, он сделал вывод условием возникновения зрительного образа служат не только непосредственные воздействия световых раздражителей, но и сохраняющиеся в нервной системе следы прежних впечатлений.
Параллельно, продолжался, хотя и более медленно процесс исследования психики человека и в Европе, хотя оно испытывало сильнейшее давление средневековой католической церкви, и как следствие, рассматривало все с точки зрения религии (достаточно лишь обратиться к схоластике средневековья и ее взглядам на систему психики человека).
Понятие об интроспекции, зародившееся у Плотина, превратилось в важнейший источник религиозного самоуглубления у Августина и вновь выступило как опора модернизированной и теологической психологии у Фомы Аквинского. Работу души последний представил в виде следующей схемы сначала она совершает акт познания - ей является образ объекта (ощущение или понятие), затем осознает, что ею произведен этот акт, и, наконец, проделав обе операции, душа “возвращается” к себе, познавая уже не образ и не акт, а самое себя как уникальную сущность Перед нами - замкнутое сознание, из которого нет выхода ни к организму, ни к внешнему миру.
В Англии, где социальные устои феодализма подрывались наиболее энергично, появляется номинализм (от лат “номен”— имя) Он возник в связи со спором о природе общих понятий, или универсалий, суть которого состояла в том, существуют ли эти общие понятия сами по себе, самостоятельно и независимо от нашего мышления, либо представляют собой только имена, реально же познаются лишь конкретные явления.
Самым энергичным проповедником номинализма был профессор Оксфордского университета Уильям Оккам (ок. 1285—1349). Отстаивая учение о “двойственной истине” (из которого явствовало, что религиозные догматы не могут быть основаны на разуме), он призывал опираться на чувственный опыт; при этом следовало ориентироваться на термины, обозначающие либо классы предметов, либо классы имен, знаков.
Номинализм способствовал развитию естественнонаучных взглядов на познавательные возможности человека К знакам как главным регуляторам душевной активности неоднократно обращались многие мыслители последующих веков. Так, в психологии утвердилось правило (известное под названием “бритвы Оккама”), согласно которому “не следует умножать сущности без надобности” Иначе говоря, нет смысла прибегать к объяснению каких-либо явлений многими силами или факторами, когда можно обойтись их меньшим числом:
“Бесполезно делать посредством многого то, что можно сделать посредством меньшего”. Это стало основой своего рода “закона экономии” в психологии, проиллюстрировать который можно таким примером:
Итак, в раннем средневековье под пластом чисто рассудочных построений, чуждых реальным особенностям психической деятельности, пробивался родник новых идей, связанных с опытным познанием души и ее проявлений. В противовес принятым схоластикой приемам выведения отдельных психических явлений из сущности души и ее сил, для действия которых нет других оснований, кроме воли божьей, складывалась методология, основанная на опытном, детерминистском подходе. Своего расцвета этот подход достиг в следующую историческую эпоху.
Переходный период от феодальной культуры к буржуазной получил имя эпохи Возрождения. Его главной особенностью стало возрождение античных ценностей” без которых едва ли бы смогли существовать и арабо-язычная, и латино-язычная (в Западной Европе, как известно, языком образованности была латынь) культуры.
Мыслители Возрождения полагали, что они очищают античную картину мира от “средневековых варваров”. Восстановление античных памятников культуры в их подлинном виде действительно стало признаком нового идейного климата, хотя их восприятие, разумеется, было созвучно новому образу жизни, обусловленной им интеллектуальной ориентации. Возникновение мануфактурного производства, усложнение и совершенствование орудий труда, великие географические открытия, возвышение бюргерства (среднего слоя горожан), отстаивавшего свои права в ожесточенной политической борьбе,— все эти процессы изменили положение человека в мире и обществе, а следовательно - и его представления о мире и самом себе
Новые философы вновь обращаются к Аристотелю, который теперь из идола скованной церковными догмами схоластики превращается в символ свободомыслия, спасения от этих догм В главном очаге Возрождения -Италии - разгораются споры между спасшимися от инквизиции сторонниками Ибн-Рошда (аверроистами) и еще более радикально настроенными александристами.
Последний термин происходит от имени древнегреческого философа Александра Афродисийского, жившего в Афинах в конце II в. н. э., который прокомментировал трактат Аристотеля “О душе” иначе, чем Ибн-Рошд. Коренное различие касалось вопроса о бессмертии души - главного вопроса в церковном вероучении. Если Ибн-Рошд, разделяя разум (ум) и душу, считал разум, как высшую часть души, бессмертным, то Александр настаивал на целостности аристотелевского учения и его тезисе о том, что все способности души начисто исчезают вместе с телом.
У александристов антиклерикальные мотивы звучали резче н последовательнее, чем у аверроистов. Оба направления сыграли важную роль в создании новой идейной атмосферы, проложив путь к естественнонаучному изучению организма человека .и его психических функций. По этому пути пошли многие философы, натуралисты, врачи, которых отличал интерес к изучению природы. Их творчество пронизывала вера во всемогущество опыта, в преимущество наблюдений, прямых контактов с реальностью, в независимость подлинного знания от схоластической мудрости.
Одним из титанов Возрождения был Леонардо да Винчи (1452—1519). Он представлял новую науку, которая родилась не в университетах, где по-прежнему изощрялись в комментариях к текстам древних, а в мастерских художников и строителей, инженеров и изобретателей. В своей практике они были преобразователями мира, их опыт радикально менял культуру л строй мышления. Высшей ценностью становился не божественный разум, а, говоря языком Леонардо, - “божественная наука живописи”. При этом под живописью понималось не только искусство отражения мира в художественных образах.
Изменения в реальном бытии личности коренным образом изменяли ее самосознание. Субъект осознавал себя центром направленных вовне духовных сил, которые воплощаются в реальные, чувственные ценности; он желал подражать природе, на деле преобразуя ее своим творчеством, практическими деяниями.
Наряду с Италией возрождение новых гуманистических взглядов на индивидуальную психическую жизнь достигло высокого уровня в других странах, где подрывались устои прежних социально-экономических отношений. В Испании возникли направленные против схоластики учения, устремленные к поискам реального знания о психике. Так, Хуан Луис Вивес (1492-1540) в ставшей знаменитой в Европе книге “О душе и жизни” доказывал, что природа человека познается не из книг, а путем наблюдения и опыта, позволяющих, опираясь на теорию, правильно воспитывать ребенка.
Другой врач Хуан Уарте (ок. 1530 - 1592), также отвергая умозрение и схоластику, требовал применить индуктивный метод “Исследования способностей к наукам” (так называлась его книга). Это была первая в истории психологии работа, в которой ставилась задача изучить индивидуальные различия между людьми для определения их пригодности к различным профессиям.
Дальнейшее свое развитие учение о психике человека приобретает уже в 17 веке.
Психологическая мысль в XVII в.
XVII век стал эпохой коренных изменений в социальной жизни Западной Европы, веком научной революции и торжества нового мировоззрения. Его предвестником был итальянский ученый Галилео Галилей (1564 - 1642), учивший, что природа есть система движущихся тел, не обладающих никакими свойствами, кроме геометрических и механических. Все, что происходит в мире, следует объяснять только этими материальными свойствами, только законами механики. Господствовавшее веками убеждение в том, что движениями природных тел правят бестелесные души, цели и формы, было ниспровергнуто. Этот новый взгляд на мироздание произвел полный переворот в объяснении причин поведения живых существ.
Первый набросок психологической теории, использовавшей достижения геометрии и новой механики, принадлежал французскому математику, естествоиспытателю и философу Рене Декарту (1596 - 1650). Он ориентировался на модель организма как механически работающей системы. Тем самым, живое тело, которое во всей прежней истории знаний рассматривалось как одушевленное, т. е. одаренное и управляемое Душой, освобождалось от ее влияния и вмешательства. Отныне различие между неорганическими и органическими телами объяснялось по критерию отнесенности последних к объектам, действующим по типу простых технических устройства В век, когда эти устройства со все большей определенностью утверждались в общественном производстве, далекая от производства научная мысль объясняла по их образу и подобию функции организма. Первым большим достижением в этом плане стало открытие Уильямом Гарвеем (1578—1657) кровообращения: сердце предстало своего рода помпой, перекачивающей жидкость. Участия души в этом не требовалось.
Второе достижение принадлежало Декарту. Он ввел понятие рефлекса (сам термин появился позже), ставшее фундаментальным для физиологии и психологии.
Если Гарвей устранил душу из круга регуляторов внутренних органов, то Декарт отважился покончить с ней на уровне внешней, обращенной к окружающей среде работы всего организма. Три столетия спустя И. П. Павлов, следуя этой стратегии, распорядился поставить бюст Декарта у дверей своей лаборатории.
Здесь мы вновь сталкиваемся с принципиальным для понимания прогресса научного знания вопросом о соотношении теории и опыта (эмпирии). Достоверное знание об устройстве нервной системы и ее функциях было в те времена ничтожно. Декарту эта система виделась в форме “трубок”, по которым проносятся легкие воздухообразные частицы (он называл их “животными духам””). По декартовой схеме внешний импульс приводит эти “духи” в движение и заносит в мозг, откуда они автоматически отражаются к мышцам. Когда горячий предмет обжигает руку, это побуждает человека ее отдернуть: происходит реакция, подобная отражению светового луча от поверхности. Термин “рефлекс” и означал отражение.
Реакция мышц - неотъемлемый компонент поведения. Поэтому декартова схема, несмотря на ее умозрительный характер, стала великим открытием в психологии. Она объяснила рефлекторную природу поведения без обращения к душе, как движущей телом силе.
Декарт надеялся, что со временем не только простые движения (такие, как защитная реакция руки на огонь или зрачка на свет), но и самые сложные удастся объяснить открытой им физиологической механикой. “Когда собака видит куропатку, она, естественно, бросается к ней, а когда слышит ружейный выстрел, звук его, естественно побуждает ее убегать. Но тем не менее, легавых собак обыкновенно приучают к тому, что вид куропатки заставляет их остановиться, а звук выстрела подбегать к куропатке”. Такую перестройку поведения Декарт предусмотрел в своей схеме устройства телесного механизма, который, в отличие от обычных автоматов, выступил как обучающаяся система.
Она действует по своим законам и “механическим” причинам; их знание позволяет людям властвовать над собой.
Этот вывод противостоял декартовой идее разделения чувств на коренящиеся в жизни организма и чисто интеллектуальные В качестве примера Декарт в своем последнем сочинении—письме шведской королеве Христине—объяснил сущность любви как чувства, имеющего две формы: телесную страсть без любви и интеллектуальную любовь без страсти. Причинному объяснению поддается только первая, поскольку она зависит от организма и биологической механики. Вторую можно только понять и описать.
Однако, Декарта и его воззрения начинают подвергать критике, и одним из, тех, кто не согласен с Декартом является Томас Гоббс (1588 - 1679). Он начисто отверг душу как особую сущность. В мире нет ничего, утверждал Гоббс, кроме материальных тел, которые движутся по законам механики, открытым Галилеем. Соответственно и все психические явления подчиняются этим глобальным законам. Материальные вещи, воздействуя на организм, вызывают ощущения. По закону инерции из ощущений возникают представления (в виде их ослабленного следа), образующие цепи мыслей, которые следуют друг за другом в том же порядке, в каком сменялись ощущения.
Такая связь получила впоследствии название ассоциации. Об ассоциации как факторе, объясняющем, почему данный психический образ оставляет у человека именно такой, а не другой след, было известно со времен Платона и Аристотеля.
Для великих ученых XVII века научное познание психики как причин явлений имело в качестве непреложной предпосылки обращение к телесному устройству. Но эмпирические знания о нем были, как показало время, столь фантастичны, что прежние свидетельства следовало игнорировать. На этот путь стали приверженцы эмпирической психологии, понимавшие под опытом обработку субъектом содержания своего сознания. Они использовали понятия об ощущениях, ассоциациях и т. д. как фактах внутреннего опыта. Генеалогия этих понятий восходила к открытому свободной мыслью объяснению психической реальности, открытому благодаря тому, что было отринуто веками царившее убеждение, будто эта реальность производится особой сущностью—душой. Отныне активность души выводилась из законов и причин, действующих в телесном, земном мире. Знание же законов природы рождалось не из внутреннего опыта наблюдающего за собой сознания, но из общественно-исторического опыта” обобщенного в научных теориях Нового времени.
Психологическая мысль и развитие взглядов на систему психики человека в XVIII в.
В этом веке, как и в предшествующем, в Западной Европе происходило дальнейшее укрепление капиталистических отношений. Индустриальная революция превратила Англию в могущественную державу. Глубокие политико-экономические изменения привели к революции во Франции. Расшатывались феодальные устои в Германии. Расширялось и крепло движение, названное Просвещением.
История психологии
Мыслители, представлявшие это течение, считали главной причиной всех человеческих бед невежество, религиозный фанатизм, требовали вернуться к естественной неиспорченной природе человека, покончить с суевериями, со слепой религиозной верой, утвердить в умах людей взамен ложного знание научное, проверенное опытом и разумом. Предполагалось, что, следуя этим путем, удастся избавиться от социальных бедствий и пороков с тем, чтобы повсеместно воцарились добро и справедливость. Эти идеи приобретали в различных странах различную тональность соответственно своеобразию их общественно-исторического развития.
Наиболее ярко идеи Просвещения исповедовались на французской почве в преддверии революции, покончившей с феодально-абсолютистским строем. В Англии, где 'буржуазные отношения утвердились раньше, чем во Франции, главным идеологом Просвещения стал Дж. Локк. Его соотечественник физик и математик И. Ньютон (1643—1727) создал новую механику, повсеместно воспринятую как образец и идеал точного знания, как великое торжество разума. В новом свете представления о психике человека были освещены в трудах Юма.
Мнение Юма о том, что понятие о субъекте может быть сведено к пучку ассоциаций, было направлено своим критическим острием против представления о душе как особой, дарованной Всевышним сущности, которая порождает и связывает между собой отдельные психические феномены. Предположение о такой спиритуальной субстанции защищал, в частности, Беркли, отвергавший субстанцию материальную. Согласно же Юму, душа есть нечто вроде театральных подмостков, где проходят чередой сцепленные между собой сиены.
Учения об ассоциациях английских мыслителей XVIII века, как в материалистическом, так и идеалистическом вариантах, направляли научные поиски многих западных психологов двух последующих веков.
Самыми радикальными критиками любых учений, допускающих влияние на природу и человека сил, ускользающих от опыта и разума, выступили французские мыслители. Они объединились вокруг 35-томной “Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел” (1751—1780), освещавшей новейшие достижения человеческого знания (поэтому их принято называть энциклопедистами). В энциклопедии с материалистических позиций излагались и вопросы психологии.
Крайним сенсуалистом зарекомендовал себя философ Этьен Бонно де Кондильяк (1715—1780). Для наглядности он предложил образ “статуи”, которая поначалу не обладает ничем, кроме способности ощущать. Стоит ей, однако, получить извне первое ощущение, хотя бы самое примитивное (например, обонятельное), как начинает действовать вся психическая механика. Как только один запах сменяется другим, сознание готово получить все то, что Декарт относил на счет врожденных идей, а Локк - рефлексии. Силь-яое ощущение порождает внимание; сравнение одного ощущения с другим становится функциональным актом, который определяет дальнейшую умственную работу и т. д.
В отличие от “статуи” Кондильяка, Жюльен-Ламет-ри (1709 - 1751), предложил образ “человека - машины”. Именно так он озаглавил свой выпущенный под чужим именем трактат. Из него явствовало, что наделять организм человека душой столь же бессмысленно, как искать ее в дейсвиях машины. Ламетри считал, что выделение Декартом двух субстанций - не более, чем “стилистическая хитрость”, придуманная для обмана теологов. Декарт устранил душу из организма животных Ламетри доказывал, что не нуждается в ней и человеческий организм, с которым сопряжены психические способности; они—продукт его машиноподобных действий.
Другими лидерами движения за новое мировоззрение выступили К. Гельвеций (1715 - 1771), П Гольбах (1723 - 1789) и Д. Дидро (1713 - 1784). Отстаивая принцип возникновения мира духовного из мира физического, они трактовали наделенного психикой “человека - машину” как продукт внешних воздействий и естественной истории.
Завершающий период в развитии французского материализма представлен врачом-философом Пьером Кабанисом (1757—1808). Ему принадлежит формула, согласно которой мышление - это функция мозга. Свой вывод Кабанис подкреплял наблюдениями, подсказанными кровавым опытом революции. Ему было поручено выяснить, осознает ли казнимый на гильотине человек свои страдания (о чем могут свидетельствовать, например, конвульсии). Кабанис ответил на этот вопрос отрицательно; движения же обезглавленного тела имеют, по его мнению, рефлекторный характер и не осознаются, ибо сознание - функция мозга. Понятие о функции, выработанное физиологией применительно к различным органам, распространялось, таким образом, и на работу головного мозга
Впрочем, формула Кабаниса была использована для вульгаризации философии материализма ее противниками. Кабанису приписали мнение о том, что мозг выделяет мысль, подобно тому как печень - желчь, а почки - мочу. На деле же, говоря о сознании как функции головного мозга, Кабанис имел в виду совершенно иное. К внешним продуктам мозговой деятельности он относил выражение мысли словами и жестами; за самой же мыслью, подчеркивал он, скрыт неизвестный нервный процесс.
Французские материалисты эпохи Просвещения сыграли позитивную роль в интеллектуальной жизни Европы. Они отстаивали идею целостности человека, нераздельной связи его телесно-духовного бытия с окружающей средой—природной и социальной, культивировали веру и способность чувственного опыта служить единственным гарантом рационального знания о неисчерпаемом внешнем мире, в нераздельность психических явлений и нервного субстрата, который их производит. Доказывая необходимость перехода от умозрительного изучения этой нераздельности к ее эмпирическому исследованию, призывая искать корни явлений, считавшихся порождением бестелесной, соединяющей человека с Богом души, в доступной для скальпеля и микроскопа нервной ткани, энциклопедисты подготовили почву для движения научной мысли следующего столетия в новом направлении.
Завершающий этап развития представлений о природе психики XIX - XX вв.
В начале XIX века стали складываться новые подходы к психике. Отныне не механика, а физиология стимулировала рост психологического знания. Имея своим предметом особое природное тело, физиология превратила его в объект экспериментального изучения. На первых порах руководящим принципом физиологии было “анатомическое начало”. Функции (в том числе психические) исследовались под углом зрения их зависимости от строения органа, его анатомии. Умозрительные, порой фантастические воззрения прежней эпохи физиология переводила на язык опыта.
Так, фантастическая по своей эмпирической фактуре рефлекторная схема Декарта оказалась правдоподобной благодаря обнаружению различий между чувствительными (сенсорными и двигательными (моторными) нервными путями, ведущими в спинной мозг. Открытие принадлежало врачам и натуралистам чеху И. Прахазке, французу Ф. Мажанди и англичанину Ч. Беллу, ]0по позволило объяснить механизм связи нервов через так называемую рефлекторную дугу, возбуждение одного плеча которой закономерно и неотвратимо приводит в действие другое плечо, порождая мышечную реакцию. Наряду с научным (для физиологии) и практическим (для медицины) это открытие имело важное методологическое значение. Оно опытным путем доказывало зависимость функций организма, касающихся его поведения во внешней среде, от телесного субстрата, а не сознания (или души) как особой бестелесной сущности.
Второе открытие, которое подрывало версию о существовании этой сущности, было сделано при изучении органов чувств, их нервных окончании. Оказалось, что какими бы стимулами на эти нервы ни воздействовать, результатом будет один и тот же специфический для каждого из них эффект, например, любое раздражение зрительного нерва вызывает у субъекта ощущение вспышек света. На этом основании немецкий физиолог Иоганнес Мюллер (1801—1858) сформулировал “закон специфической энергии органов чувств”: никакой иной энергией, кроме известной физике, нервная ткань, не обладает.
Выводы Мюллера укрепляли научное воззрение на психику, показывая причинную зависимость ее чувственных элементов (ощущений) от объективных материальных факторов: внешнего раздражителя и свойства нервного субстрата.
Наконец, еще одно открытие подтвердило зависимость психики от анатомии центральной нервной системы и легло в основу приобретшей огромную популярность френологии. Его автор - австрийский анатом Франц Галль (1758-1828) - предложил “карту головного мозга”, согласно которой различные способности “размещены” в определенных участках, мозга. Это, по мнению Галля, влияет на форму черепа и позволяет, ощупывая его, определять по “шишкам”, насколько развиты у данного индивида ум, память и другие функции. Френология, при всей ее фантастичности, побудила к экспериментальному изучению размещения (локализации) - психических функций в головном мозге.
В своей лабораторной экспериментальной работе физиологи - люди естественнонаучного склада ума - вторгались в область, которая издавна считалась заповедной для философов как “специалистов по душе”. В итоге психические процессы перемещались в тот же ряд, что и видимая под микроскопом и, препарируемая скальпелем нервная ткань, их порождающая. Оставалось, правда, неясным, каким образом совершается чудо порождения психических продуктов, которые человек не может увидеть, собрать в пробирку и т. д. Тем не менее, выснялось, что эти продукты даны в пространстве. Подрывался постулат, считавшийся со времен Декарта самоочевидным: душевные явления отличаются от всех остальных своей непространственностью.
К новым открытиям пришел другой - исследователь органов чувств, физиолог Эрнст Вебер (1795 - 1878). Он задался вопросом: насколько следует изменять силу раздражения, чтобы субъект уловил едва заметное различие в ощущении. Таким образом, акцент сместился: предшественников Вебера занимала зависимость ощущении от нервного субстрата, его самого— зависимость между континуумом ощущений и континуумом вызывающих их физических стимулов. Обнаружилось, что между первоначальным раздражителем и последующими существует вполне определенное (разное для различных органов чувств) отношение, при .котором субъект начинает замечать, что ощущение стало уже другим. Для слуховой чувствительности, например, это отношение составляет 1/160, для ощущений веса - 1/30 и т. д.
Опыты и математические выкладки стали истоком течения, влившегося в современную науку под именем психофизики. Ее основоположником выступил немецкий ученый Густав Фехнер (1801 - 1887). Развитие психофизики начиналось с представлений о, казалось бы, локальных психических феноменах, которые имели огромный методологический и методический резонанс во всем корпусе психологического знания. В, него внедрялись эксперимент, число, мера. Таблица логарифмов оказалась приложимой к явлениям душевной жизни, к поведению субъекта, когда ему приходится определять едва заметные различия между внешними (объективными) явлениями.
Прорыв от психофизиологии к психофизике был знаменателен и в том отношении, что разделил принципы причинности и закономерности. Ведь психофизиология была сильна выяснением причинной зависимости субъективного факта (ощущения) от строения органа (нервных волокон), как этого требовало “анатомическое начало”. Психофизика же доказала, что в психологии и при отсутствии знаний о телесном субстрате, строго эмпирически, могут быть открыты законы, которым подвластны ее явления.
Старая психофизиология с ее анатомическим началом расшатывалась самими физиологами еще с одной стороны. Голландский физиолог Франц Дондерс (1818 - 1889) занялся экспериментами по изучению скорости протекания психических процессов. Несколько раньше Г. Гельмгольц открыл скорость прохождения импульса по нерву; это открытие относилось к процессу в организме. Дондерс же обратился к измерению скорости реакции субъекта на воспринимаемые им объекты. Испытуемый выполнял задания, требовавшие от него возможно более быстрой реакции на один из нескольких раздражителей, выбора различных ответов на разные раздражители и т. д. Эти опыты разрушали веру в мгновенно действующую душу, доказывали, что психический процесс, подобно физиологическому, можно измерить. При этом считалось само собой разумеющимся, что психические процессы совершаются именно в нервной системе.
Позже Сеченов, ссылаясь на изучение времени реакции как процесса, требующего целостности головного мозга, подчеркивал: “Психическая деятельность как всякое земное явление происходит во времени и пространстве”.
Центральной фигурой в создании основ психологии как науки, имеющей собственный предмет, был Герман Людвиг Гельмгольц (1821—1894). Его разносторонний гений преобразовал многие науки о природе, в том числе науку о природе психического. Гельмгольц открыл закон сохранения энергии. “Мы все дети Солнца,— говорил он,— ибо живой организм, с позиций физики, это система, в которой нет ничего кроме преобразований различных видов энергии”. Тем самым из науки изгонялось представление об особых витальных силах, отличающих поведение в органических и неорганических телах.
Занимаясь изучением органов чувств, Гельмгольц принял за объяснительный принцип не энергическое (молекулярное), а анатомическое начало. Именно на последнее он опирался в своей концепции цветного зрения. Гельмгольц исходил из гипотезы о том, что имеется три нервных волокна, возбуждение которых волнами различной длины создает ощущения основных цветов: красного, зеленого и фиолетового.
Такой способ объяснения . оказался непригодным, когда Гельмгольц от ощущений перешел к анализу восприятия целостных объектов в окружающем пространстве. Это побудило его ввести два новых фактора: а) движения глазных мышц; б) подчиненность этих движений особым правилам, подобным тем, по которым строятся логические умозаключения. Поскольку эти правила действуют независимо от сознания, Гельмгольц назвал их “бессознательными умозаключениями”. Таким образом, экспериментальная работа столкнула Гельмгольца с необходимостью ввести новые причинные факторы. До того он относил к ним либо превращения физической энергии, либо зависимость ощущенияот устройства органа. Теперь к этим двум причинным “сеткам”, которыми наука улавливает жизненные процессы, присоединялась третья. Последующее исследования стали основой психологии, развившейся и достигшей расцвета уже в двадцатом веке.
Заключение.
Дальнейшие исследования в области психики и психологии, проводились уже многочисленными учеными, было открыто понятие рефлекторной дуги и анализатора (Сеченов), затем были исследованы практически всео основные психические процессы, память и т.п., подведена научная основа под понятие о гипнозе и подсознание, исследованы сны. В нашем веке психология стала одной из самых “влиятельных” наук, а знание системы психики человека, его характера, темперамента и т.п. стало неотъемлемой частью уже производственного, научного и многих других процессов, однако есть еще много непознанного в человеке, в его психике, поэтому, исследования в этой области должны постоянно продолжаться.

Литература

1. Петровский А.В. Вопросы истории и теории психологии. 1998
2. Петровский А.В. Ярошевский М.Г. История и теория психологии в 2-х томах. Т-1 1996
3. Петровский А.В. Ярошевский М.Г. Краткий курс истории психологии
4. Петровский А.В. Ярошевский М. Г. история и теория психологии в 2-х томах. Т-2 1996