Механизмы модернизации

Механизмы модернизации

Что движет слаборазвитые общества к современности? Каков причинный механизм этого движения? На сей счет существует несколько гипотез.

Некоторые авторы рассуждают с позиций традиционного эво­люционизма (спенсеровского или дюркгеймовского толка), пред­лагая собственную картину роста. Структурная и функциональ­ная дифференциация (а конкретнее, разделение труда) — неиз­бежный «естественный» процесс. Он может быть замедлен или даже временно приостановлен, но в конце концов продолжится вновь. Если принять данную точку зрения, то главной задачей становится выявление факторов, тормозящих дифференциацию слаборазвитых обществ. Собственно, задача политиков и заклю­чается в устранении подобных препятствий. В основе таких умо­заключений лежит предположение о том, что общества спо­собны трансформироваться только в том случае, если этот про­цесс не тормозится. Причем, считается, что толчок к модерниза­ции исходит «снизу», возникая спонтанно. Политической элите остается лишь устранить барьеры, которые охраняют традицион­ные, отсталые структуры, институты и организационные модели.

В других гипотезах используются эволюционные рассуждения в духе дарвинизма, т. е. идеи вариативности и выживания наиболее приспособленных. В борьбе обществ (культур, экономик, ор­ганизационных форм, военных систем) модернизация позволяет лучше адаптироваться, действовать эффективнее, удовлетворять более разнообразные потребности большего числа людей и на более высоком уровне. Предпосылкой модернизации является сосуществование различных обществ. Те, кто отстает в своем раз­витии, вынуждены модернизироваться, в противном случае они терпят поражение. Процесс адаптации может подталкиваться «сни­зу» и осуществляться постепенно, но тогда он идет очень медлен­но. Ускорить его способна образованная политическая элита, которая осознает необходимость реформирования общества. Она начинает преобразования «сверху», подкрепляя их пропагандист­скими кампаниями, объясняя широким массам выгоды, которые сулит модернизация.

Осознание преимуществ современной модели бытия по срав­нению с традиционными происходит спонтанно, благодаря «де­монстрационному эффекту» «продвинутых» обществ с их более высокими стандартами жизни, изобилием и личной свободой. Жители отсталых стран постигают плюсы модернизации двояким способом: непосредственно, лично или опосредованно, через пере­дачу опыта миссионерами. Первый способ распространяется в ре­зультате улучшения связей, расширения деловых поездок, туризма и т.д. Что касается второго способа — опосредованного миссио­нерской деятельностью, то здесь огромную роль (особенно в пока­зе преимуществ) играют средства массовой информации и теле­коммуникаций, начиная фильмами Голливуда и кончая спутни­ковым ТВ. Тяга широких масс к модернизации зачастую идет вразрез с интересами облеченной властью политической элиты. В такой ситуации создаются предпосылки для появления новой элиты, которая побеждает консерваторов и приступает к реали­зации накопленного реформаторского потенциала общества.

Весьма специфический механизм модернизации предлагает теория конвергенции. Ее классическая версия (К. Керр, С. Хан­тингтон, У. Ростоу и другие) приближается к технологическому детерминизму. Так, провозглашается, что доминирующая техно­логия обусловливает специфические формы социальной органи­зации, политической жизни, культурных образцов, норм и пра­вил повседневной жизни и даже верований и отношений. Пред­полагается, что технология имеет собственную, имманентную логику развития, которая приводится в действие последователь­ностью открытий и инновации. Новейшие технологии рано или поздно влекут за собой появление синдрома современности, что выражается во все большем сходстве и даже единообразии различных обществ и сглаживании местной специфики. Как отмеча­ет Джон Голдторп, «по мере того, как индустриализм продвигает­ся вперед и постепенно становится мировым явлением, диапазон жизнеспособных институциональных структур и столь же жизне­способных систем ценностей и верований неизбежно сокращает­ся. Все общества, независимо от того, каким путем они вошли в индустриальный мир, будут приближаться к чисто индустриаль­ной форме» (158; 263). А вот мнение Хантингтона: «Модерниза­ция — это процесс, ведущий к однородности. Если традицион­ные общества невероятно разнообразны и объединяет их только отсутствие современных черт, то современные общества облада­ют одинаковым набором основных качеств. Модернизация по­рождает тенденцию к сходству обществ» (199; 31).

В ходе эмпирических исследований, проведенных в 70-х го­дах, изучались те сферы, в которых наблюдалась подобная уни­фикация. К ним относились: профессиональная структура, при­способленная к потребностям промышленного производства; де­мографическая структура с характерным для нее низким уровнем рождаемости и ростом продолжительности жизни; переход от расширенной к нуклеарной семье; новые формы массового обра­зования; предприятия как общая форма организации рабочей силы; увеличение дохода на душу населения; потребительские рынки; демократизация политической жизни (446; 356). Однако срав­нительные исследования выявили наличие существенных расхож­дений в странах с примерно одинаковым уровнем промышлен­ного развития, особенно с различными политическими система­ми. Некоторые авторы, объясняя данное противоречие, утверж­дают, что конвергенция охватывает лишь центр, сердцевину ин­дустриального общества, оставляя широкие возможности для ди­вергенции. Этот центр включает систему заводского производст­ва, стратификацию, основанную на комплексном и всеобъемлю­щем разделении труда и степени мастерства, широкую коммер­циализацию сферы товаров и услуг и циркуляцию их через ры­нок, образовательную систему, способствующую заполнению раз­нообразных ниш в стратификационной системе и системе заня­тости (127; 146).