Нормативные новации

Нормативные новации

Альтернативный механизм нормативного морфогенеза — на­копление новаций. В этом случае ставится под сомнение дейст­венность самих норм, отрицаются те или иные привычки, тради­ции, обычаи, законы, причем делается это открыто, а иногда даже с вызовом, демонстративно. По терминологии Мертона, такое поведение можно назвать «бунтом».

Люди выходят за рамки окружающей их социальной структуры в поисках спо­собов создания новой, радикально измененной. Это предполагает отчуждение от господствующих целей и стандартов. Противостоящие нормы таковы, что их нельзя принять за неузаконенные, но и законными также считать невоз­можно, и наоборот. Бунт ведет к полной переоценке всего и вся, когда прямой или заимствованный опыт фрустраций влечет за собой полнейшую дискреди­тацию ранее принятых ценностей (287; 209—210).

Понятие нормативных новаций имеет широкое приложение. Его можно отнести к ученым, выдвигающим новые научные па­радигмы, оригинальные технологические решения; религиоз­ным деятелям, предлагающим собственные трактовки добра и справедливости; художникам или писателям, изобретающим но­вый творческий стиль; предпринимателям, реорганизующим про­изводство или торговлю; политикам или правителям, вводящим новый кодекс законов, и т. д. В каждом случае ниспровержение прежних норм и правил начинается с проявления творчества, оригинальности, с отхода от существующих общепринятых тра­диций. Естественно, что такими способностями обладают избран­ные члены общества, или, как говорят Лумисы, «меньшинство» (244; 316).

Между тем моментом, когда выдвигается какая-то новация, и временем, когда она становится наконец общепринятой, заме­щая господствовавшие прежде предписания, представления и нормы (79), лежит значительная дистанция. Процесс может быть разбит на четыре стадии, как показано на рис. 17.1.

Каждая стадия полна случайностей: процесс может про-

должиться, а может и застопориться, достичь конечной фазы морфогенеза или остановиться на полпути. Есть некоторое сходство этой модели с понятием «ценностно-дополняемого» процесса, которое выдвинул Смелзер, изучая коллективное поведение.

Каждая стадия в ценностно-дополняемом процессе является необходимым ус­ловием эффективного приумножения ценностей на следующей стадии. По мере продвижения вперед, диапазон возможностей, предусматривающих варианты получения конечного продукта, сужается (361; 14).

Таким образом, на первой стадии новация может оставаться частной, полностью характерной для этой стадии, и попытки сде­лать ее достоянием общественности могут долгое время терпеть неудачу. Рукописи, оставшиеся в набросках, модели новых ма­шин, пылящиеся в ящиках, идеи, о которых мечтают в одиночку, не делясь с другими, — все это примеры, свидетельствующие о том, что новация не получила широкого распространения и из­вестности и, следовательно, в дальнейшем не даст никакого со­циального эффекта.

Не случайно, одно из фундаментальных требований научной этики предписывает делать научные открытия достоянием глас­ности. Мертон называет это нормой «коммунизма» или, может быть, лучше «коммунализма» научных результатов (289; 273). Без такой нормы ценность науки была бы утрачена.

Но даже если новации становятся известными, то это еще не означает немедленной социальной отдачи от них. Блокирование нововведений может осуществляться людьми, которые взяли на себя такую функцию как некую побочную активность (консерва­тивный учитель, подавляющий все проявления индивидуальнос­ти учеников; традиционно ориентированные соседи, распрострадающие сплетни об экстравагантных манерах нового жильца; не­гибкий менеджер, запрещающий любые эксперименты с новой производственной техникой). Кроме того, в современном обще­стве подобные функции (их можно назвать «сторожевыми») вы­полняют те, для кого это — специальность, главное предна­значение деятельности. К ним относятся цензоры, референты статей или книг, сотрудники редакторских отделов и патентных бюро, квалификационных комитетов и т.д. Если обратиться к прошлому, то нельзя в данной связи не вспомнить об инквизи­ции и охоте на ведьм в средние века, что представляло собой гораздо более жестокую идеологическую охрану, нежели боль­шинство современных фильтрующих механизмов. Средствами подавления, строгого социального контроля, цензуры, запретов, законодательной обструкции и т.д., нормативные новации могут быть не допущены к осознанию или начальному принятию их более широким сообществом.

Основной вопрос, конечно, касается природы критериев от­бора («селекторов»), которые одним новациям не дают распро­страняться, а другим позволяют прорываться. Правомерно пред­положить, что очень важным критерием отбора, действующим на большом временном интервале, являются объективно выражен­ные интересы членов общества. По словам Мертона, «некоторая степень отклонения от действующих норм, наверное, функцио­нальна для базовых целей всех групп. Определенная степень «но­ваторства» может вылиться в формирование новых институцио­нальных моделей поведения, которые более адаптивны, чем ста­рые, в создании или реализации первичных целей» (287; 236). На коротком отрезке времени, прежде чем конечный критерий утвер­дит себя, селекция происходит либо благодаря искаженным инте­ресам, разделяемым людьми (ложное сознание, идеология), либо — что встречается чаще — благодаря навязанным интересам тех, кто обладает властью, имеет достаточно средств для поддержания норм и ценностей, отвечающих их благополучию, и способен пода­вить любую угрозу со стороны альтернативных норм и ценностей.

Если новации успешно прорываются сквозь все фильтрую­щие механизмы и достигают широкой общественности, начина­ется фаза их распространения. Здесь наблюдаются различные ва­рианты.

1. Может произойти компенсация, когда начальные измене­ния вызывают отрицательные обратные связи, которые стремят­ся уменьшить значение нормативных новаций, а то и вовсе унич­тожить их средствами контрреформы.

2. Может произойти чрезмерная компенсация, когда сопро­тивление нормативной новации столь велико, что компенса­торный механизм реагирует слишком сильно и «переполняет­ся», т. е. не только сохраняя существующее положение вещей (status quo), но и окончательно изменяя структуру в направлении, противоположном тому, что предполагалось. Этот ответный удар, или «эффект бумеранга», нередко имеет место при про­ведении политических реформ, у многих из которых есть свой «термидор». Попытки укрепить данную институциональную структуру способны привести к противоположным результа­там (37; 216).

3. Изменения, вызванные введением новых норм, могут огра­ничиться областью нормативной структуры без дальнейших пос­ледствий для других сфер общества. Таковы, например, местные или региональные привычки, не выходящие за рамки изолиро­ванных сообществ.

4. Встречаются ситуации, когда начальные изменения ведут к случайной трансформации определенного ограниченного коли­чества других компонентов нормативной структуры (некоторых единичных норм и ценностей, институтов, ролей и т.д.). Это при­дает существующей нормативной структуре хаотический оттенок, модифицируя ее в различных точках, но в конечном счете сохра­няя в прежнем виде. Выражаясь метафорически, она становится похожей на лоскутное одеяло. В качестве примера можно при­вести многочисленные частные реформы, которые проводились для того, чтобы отреагировать на кризис в экономических систе­мах восточноевропейских социалистических стран, но не затра­гивали основных принципов; или принятие законов, стремящих­ся угнаться за возникающими социальными проблемами бессис­темно, по принципу «от противного».

5. Наконец, наиболее важный вариант заключается в усиле­нии изменений благодаря действию положительных обратных связей, или «второй кибернетики» (271). Здесь начальные изме­нения влекут за собой цепь последовательных сдвигов в других компонентах нормативной структуры, что приумножает норма­тивные нововведения вплоть до полной трансформации структу­ры. Это часто случается в сфере технологии. Например, с изобре­тением автомобиля, аэроплана и компьютера изменился образ жизни людей. Что касается политики, то вспомним, какую роль сыграл независимый профсоюз «Солидарность» в трансформа­ции польской политической системы или какое значение имели относительно свободные и открытые средства массовой инфор­мации («гласность») для Советского Союза.

Итак, нормативные изменения могут быть остановлены в си­туации простой или чрезмерной компенсации. Но если новации удается выстоять, то решающее значение приобретает ее легити­мация — в противном случае существование новых норм, цен­ностей и институтов ненадежно. Когда только что установлен­ные нормативные структуры приобретают более широкое закон­ное основание и сдерживаются лишь сопротивлением со сторо­ны правящей элиты или доминирующих групп давления, тогда в них накапливается потенциал для раскола, разногласий, оппози­ции и бунта. Такие новации не могут сохраняться долго, их неиз­бежное отрицание будет порождать новый цикл нормативных изменений.