Внутренняя динамика социальных движений

Внутренняя динамика социальных движений

Социальные движения возникают в определенный момент, развиваются, проходят различные фазы, угасают и исчезают. По словам классика в этой области Герберта Блумера, «движение должно сформироваться и «сделать карьеру» в том мире, который почти всегда противостоит, сопротивляется или по меньшей мере просто безразличен к нему» (50; 147). Такая «карьера» может быть короткой или продолжительной. Внутри движения — с момента его возникновения и до исчезновения — идут постоянные про­цессы. Они охватывают не только участников движения, но и его организации, институты и нормативные системы. Сначала рас­смотрим внутреннюю динамику социальных движений, а затем обратимся к внешней динамике, т. е. к влиянию социальных дви­жений на более широкое социальное целое, в рамках которого они действуют. Это две стороны процесса, который можно на­звать «двойным морфогенезом» социальных движений (388).

Во внутренней динамике движения мы предлагаем различать четыре главные стадии: возникновение, мобилизацию, совершен­ствование структуры и завершение.

1. Все социальные движения возникают в определенных ис­торических условиях, в пределах исторически заданной структу­ры. Эта последняя создает запас ресурсов и возможностей, слу­жит сокровищницей идей, на основе которых движение форму­лирует собственные кредо, идеологию, цели, выявляет своих врагов и сторонников, обосновывает свое видение будущего. Движе­ние осмысляет существующие взгляды, производит их отбор, ме­няет акценты, соединяет во взаимосвязанную систему и, естест­венно, добавляет к этой основе нечто новое. Кажущаяся новизна никогда не бывает абсолютной. Так, революционные движения не изобретают свои лозунги, боевые призывы, представления о лучшем мире, а заимствуют их. Скажем, некоторые свои мысли Маркс позднее развил в целостную теорию революционного про­шлого. Польский марксист К. Келлес-Крауз писал: «Социальные нормы всегда похожи на нормы более или менее отдаленного прошлого; источник идеала будущего, как источник любой идеи, следует искать в прошлом — в определенной социальной форме, которая уже устарела» (213). А, например, символическую и идео­логическую подоплеку движения «Солидарность» в Польше нельзя понять, если не знать особенности господствовавшей долгое вре­мя традиции польского католицизма.

Что касается прежней нормативной структуры, то она часто служит как бы негативной основой движения, тем, что противо­поставляется или отрицается. Правила, ценности, институты, роли установленного нормативного порядка критикуются, высмеива­ются, им бросают вызов. Одни движения концентрируют свое внимание на нормах, квалифицируя их как недостаточные, не­адекватные или несоответствующие средства для достижения новых целей. Другие сосредоточиваются на ценностях, которые также рассматриваются как неправильные. По мнению Смелзе-ра, когда у движений, «ориентированных на нормы», появляется сильная оппозиция в виде контр движений, если эти движения подавляются или блокируются властями, то происходит посте­пенное расширение целей и качественное изменение требова­ний, что ведет к возникновению «ценностно-ориентированных» движений (360; 330—335). «Солидарность» в Польше и другие ос­вободительные движения в Восточной Европе отлично иллюстри­руют данный феномен. Постоянная радикализация требований в значительной мере явилась результатом тупого сопротивления окопавшейся политической элиты. Самые жестокие, кровавые и трагические революционные взрывы произошли в Румынии, где тирания, репрессии и правительственный контроль отличались наибольшей жестокостью.

Прежняя организационная структура взаимодействия выпол­няет другие функции. Она образует поле, которое в равной сте­пени сдерживает и облегчает движение. Сеть коммуникаций, су­ществующая в обществе, имеет решающее значение для вовлече­ния в движение новых субъектов. Обсуждая «ключевую роль коммуникационной сети как благодатной почвы, из которой может произрасти новое движение» (132; 134), Фриман приводит в ка­честве примера женское освободительное («феминистское») дви­жение.

Ассоциации или сообщества, объединяющие людей по рели­гиозному либо этническому принципу (клубы, церкви, этничес­кие группы, патриотические общества и т.д.), ускоряют мобили­зацию и вовлечение новых индивидов и групп в социальные дви­жения. Так, организационная структура движения за граждан­ские права в США была заимствована у сети сегрегационных колледжей, женских клубов, газет, местных объединений и мел­кого бизнеса. «Черная церковь обеспечила движение музыкой и риторикой, она укрепляла дух его участников» (5; 129). Анало­гичную роль играли католическая церковь, неформальные круж­ки и ассоциации оппозиционного характера (например, Комитет защиты рабочих в самом начале зарождения «Солидарности» в Польше в 80-х годах). Большое значение имеет и так называемая «структура политических возможностей» (ассоциации, местные административные центры, сотрудничающая политическая элита и т.д.). На это указывают Залд и У сим (459; 15).

Наконец, мы подходим к последней теме — структуре соци­альных неравенств, иерархий богатства, власти и престижа. Вы­текающие отсюда противоречия и конфликты между классами, стратами и т.д. часто оказываются фактором первичной мотива­ции. Иерархическая дифференциация насущных интересов при­водит к напряженности, усилению недовольства, что побуждает людей присоединяться к движениям протеста или реформатор­ским движениям. Те, у кого нет никакой надежды на успех, кто лишен доступа к ресурсам, составляют «человеческий материал» социальных движений; они быстро отзываются на призывы и легко включаются в действия, нацеленные на структурное перераспре­деление привилегий и поощрений (86; 316).

Условия и напряжения (360), существующие в рамках струк­туры, необходимы, но не достаточны для возникновения движе­ния. В следующей фазе процесс должен переместиться в область социального сознания. «Успешные коллективные действия зави­сят от существенных изменений в коллективном сознании вовле­ченных в них людей (254; 713). Они должны не только хорошо понимать, в каком бедственном положении находятся, но и иметь какие-то планы относительно того, как улучшить ситуацию, долж­ны разделять идеологию, или, по выражению Смелзера, «обоб­щенные верования» (360; 79). Все это недавно было названо той «структурой процесса объединения», посредством которой разнообразные взгляды на мир, представленные в обществе, исполь­зуются активистами для узаконения целей движения и его дейст­вий (366). Когда социальная напряженность соединяется с ее об­щим идеологическим осознанием, тогда ситуацию можно сч-итать созревшей для возникновения движения.1

В подобных ситуациях роль инициирующего фактора чаще всего играет незначительное событие, с которого начинается «ка­рьера» движения. Такое событие поднимает уровень осознания, создает прецедент героического противодействия, провоцирует открытое выражение поддержки и раскрывает широкий диапа­зон оппозиционного консенсуса (прорывая «плюралистическое незнание», когда никто не представляет, сколько еще людей раз­деляют это недовольство и сколько действительно готовы присо­единиться к действию). Оно также служит проверкой решитель­ности властей или ее отсутствия. В случае с Розой Парке, которая отказалась занять место в той части автобуса, что предназнача­лась для чернокожих пассажиров, конфликт, выросший из ма­ленького инцидента, разросся в одно из наиболее мощных соци­альных движений в американской истории — движение за граж­данские права негров. В другом случае, когда пожилая рабочая Анна Валентинович была уволена с верфи имени Ленина в Гдань­ске в 1980 г. по политическим мотивам, рабочие встали на ее защиту, и в течение нескольких дней набрало силу самое мощное политическое движение в современной европейской истории — «Солидарность».

2. Инициирующее событие закрывает начальную стадию «ка­рьеры» движения, т. е. фазу возникновения. Далее следует фаза мобилизации. Первая волна рекрутирования включает тех, кто наиболее подвержен влиянию условий, против которых направ­лено движение, кто лучше всех воспринимает его центральную идею, наиболее точно понимает и оценивает (интеллектуально, эмоционально, морально и политически) его причины. Такие люди присоединяются к движению по убеждению, считая, что оно и есть тот инструмент, который необходим для осуществления об­щественных преобразований. По мере того как движение растет и набирает силу, к нему подключаются те, кто просто ищет смыс­ла в жизни. Нельзя сбрасывать со счетов и кучки циничных кри­тиканов, которые присоединяются к движению в надежде на ма­териальные выгоды в случае его победы. На этой, второй, волне люди вступают в движение скорее из сочувствия, а не по убежде­нию.

Не удивительно, что различные мотивы включения в деятельность движения служат причиной появления и разных видов свя­зей, удерживающих людей в его структуре. Среди них есть и ак­тивисты, и последователи, и просто попутчики, и даже «свобод­ные наездники», отдаленно симпатизирующие ему, надеющиеся, что победа принесет выгоды и им. Такая, подобная луковице, структура становится особенно очевидной, когда движение стал­кивается с неприятностями, подавляется или терпит поражение. В этих случаях внешние слои отпадают первыми. Активисты ос­таются и иногда позднее возрождают движение.

Однако простого привлечения в собственные ряды новых «рек­рутов» недостаточно, необходимо мобилизовать людей на кол­лективные действия. Изучение социальных движений доказыва­ет, что здесь огромное значение имеют харизматические лидеры: Иисус Христос, Будда, Магомет, Мартин Лютер Кинг, Лех Ва-ленса, Вацлав Гавел и многие другие. Они сплачивают своих сто­ронников, заражают их своим энтузиазмом и вдохновляют на ге­роические поступки. Руководя действиями людей, лидеры укреп­ляют и собственное положение. Таким образом, делается первый шаг к возникновению внутренней дифференциации и иерархи­ческой структуры движения. В 70-х годах возникла влиятельная школа под названием «перспектива мобилизации структуры, ко­торая фазу «рекрутирования» и мобилизации рассматривает в ка­честве одной из основных (255; 316; 141; 399). Под мобилизацией сторонники этой школы понимают «процессы, с помощью кото­рых недовольная группа собирает ресурсы и использует их для достижения групповых целей» (316; 28). В данном процессе осо­бую роль играют те, кто мобилизует людей, или «предпринимате­ли движения», организаторы и лидеры, которые иногда стано­вятся своего рода профессионалами (255; 1215).

3. Это открывает следующую стадию в развитии движения: структурное совершенствование, которое проходит долгий путь от простого объединения людей до полностью сформировавшей­ся организации.

Различаются четыре подпроцесса внутреннего морфогенеза.

(А) Сначала наблюдается постепенное возникновение новых идей, верований, кредо, «общего словаря надежды и протеста» (346; 75). Со временем некоторые движения развивают свое соб­ственное, особое мировосприятие.

(Б) Затем наступает институциализация новых норм и цен­ностей, регулирующих функционирование движения и обеспечи­вающих критерии для критики внешних условий. Такова главная идея теории Тёрнера о «возникающих нормах» (433). Следует за­метить, что внутренние нормы и ценности могут также регулиро­вать отношения с оппонентами, определяя «репертуар точек зре­ния» (404) или тактику борьбы, которая предписывает, что дозво­лено, а что запрещено в обращении с оппонентами и противни­ками движения. Таким образом, во внутренней нормативной структуре движения различаются «этика солидарности» и «этика борьбы».

(В) Следующий подпроцесс — возникновение новой внутрен­ней организационной структуры: новых взаимодействий, отно­шений, соединений, обязательств. То, что Цюрхер и Сноу назы­вают обязательствами, применимо mutatis mutandis (с некоторыми изменениями) к любым другим межличностным связям в движе­нии: «Этот феномен возникновения и взаимодействия должен быть развит самим движением» (465; 463). «Конечный эффект построения внутренней структуры заключается в появлении пол­ностью оформленной организации социального движения» (ОСД), определяемой как «формальная организация, которая идентифи­цирует свои цели и предпочтения социального движения, или контр движения, и пытается достичь их» (255; 1218). Например, движение за гражданские права негров в США породило несколько организационных форм: Конгресс расового равенства, Националь­ная ассоциация за прогресс цветных, Южная христианская кон­ференция лидерства, Студенческий координационный ненасиль­ственный комитет и т.д. «Солидарность» включает в себя Граж­данские комитеты, «Сражающуюся Солидарность», Независимую ассоциацию студентов, «Сельскую Солидарность» и т.д.

(Г) Наконец, набирает силу еще один подпроцесс — появле­ние (выкристаллизовывайте) новых подходящих структур, новой иерархии зависимости, доминирования, лидерства, влияния и влас­ти. Оптимальный эффект достигается, несомненно, при «слия­нии индивидуальных интересов и общественных целей» (465; 472), когда участие в движении удовлетворяет потребности его членов и в то же время вносит вклад в намеченные социальные измене­ния.

Можно выделить две типичных последовательности морфоге-нетических процессов в зависимости от происхождения движе­ния. Когда оно возникает «лавинообразно», спонтанно («сни­зу»), принимая форму взрыва недовольства и возмущения, нача­ло обычно закладывается из простых взаимодействий. Участники бунтов, манифестаций и т.д. создают зачаточную форму органи­зационной структуры. Потом движение обретает идею — иногда привнесенную извне, иногда заимствованную из более ранней доктрины, а иногда сформулированную харизматическим лиде­ром. Затем, когда складываются этика солидарности и этика борь­бы, постепенно вырабатывается специфическая нормативная сис­тема. Наконец, внутреннее разделение между лидерами, после­дователями, рядовыми членами, симпатизирующими, случайны­ми попутчиками и «свободными наездниками» кристаллизуется в подходящую (соответствующую) структуру.

Если же движение возникает «сверху» (такая ситуация изуча­ется сторонниками школы мобилизации ресурсов), то оно обыч­но начинается с радикальной критики настоящего и указания на конкретные личности или группы, которые блокируют путь к бу­дущему. Затем наступает институциализация нового норматив­ного порядка, определяемого идеологией, что осуществляется организаторами движения и подкрепляется санкциями его руко­водства. На этой основе среди членов движения возникают но­вые модели взаимодействия, более постоянные связи. Нако­нец, кристаллизуется дифференциация возможностей внутри движения (хотя и непостоянный, но все-таки реальный до­ступ к источникам, которые оно контролирует), при этом чет­ко разделяются ведущая элита и рядовые члены, участники и симпатизирующие.

Конечно, в конкретной ситуации обе рассмотренные после­довательности могут перекрещиваться и усиливать друг друга. Например, той «скрепой, которая цементировала ряды массовых движений социального протеста в США, была приверженность определенным программным целям (идеальные и нормативные структуры в терминах схемы INIO), а также участие в массовых действиях — бойкотах, объединениях, сидячих демонстрациях, забастовках» (5; 14).

Различные подпроцессы внутреннего морфогенеза движения не обязательно протекают гармонично. Зачастую одни из них чрез­мерно развиваются за счет других, давая жизнь различным пато­логиям. Так, слишком сильное увлечение идеологией приводит к утопизму, прагматизму или фундаментализму. Слишком большое внимание институциализации нормативной структуры ведет к чрезмерной регуляции, а акцент на тесное и интенсивное взаи­модействие членов движения легко вырождается в фракционность, протекционизм, выдвигает на первый план при занятии высших постов личностные критерии. Дифференциация возможностей, насущных интересов или жизненных шансов среди участников движения нередко порождает олигархию и смещение целей, осо­бенно если задачу сохранения самого движения лидеры ставят выше задач по реализации его начальной программы. Маккарти и Залд отчетливо видят эту опасность (255; 1226).

Нет нужды добавлять, что описанные патологические явле­ния в движении серьезно подрывают его эффективность. В то же время гармоничный внутренний морфогенез способствует фор­мированию созидательного потенциала движения.

4. Краткий комментарий к последней стадии «карьеры» дви­жения — его завершению. Есть два варианта. Один — оптимис­тический: движение побеждает, и таким образом устраняются причины, породившие его (raison d'etre], деятельность его свер­тывается, и оно распадается. Другой — пессимистический: дви­жение подавляется, терпит поражение или исчерпывает потен­циал своего энтузиазма и постепенно приходит в упадок, не до­бившись победы. Но ситуация может быть двоякой. Иногда пол­ный успех движения приводит к досрочному достижению цели и к его быстрому распаду, провоцируя ответный удар противодей­ствующих сил. Завоевания движения могут быть утрачены, если больше нет сил для их поддержания. Это то, что некоторые лиде­ры называют «кризисом победы» (5; 4). В других случаях неудача помогает обнаружить слабые стороны, выявить тех, кто действи­тельно поддерживает движение, уничтожить его противников, перегруппировать силы, поймать врагов «на мушку» и, пересмот­рев тактику движения, оживить его в новых формах. Такую си­туацию можно назвать «победой поражения» (389). Именно это случилось с подавлением движения «Солидарности» в Польше в конце 80-х, что привело к его окончательной победе в 1989 г.