17.2. Судьба культурного наследия в Советской России
.17.2. Судьба культурного наследия в Советской России
Социалистическая революция, начавшаяся в России, была призвана уничтожить социальное неравенство, несправедливость общества, отчуждение человека от культуры. Всё это крылось в самих названиях "социализм", "социалистическая культура". Важнейшей её целью являлось покончить с эксплуатацией, то есть с частной собственностью и утвердить общественную собственность на основные средства производства. А это требовало создания новой культуры, "социалистической", отличающейся от культуры эксплуататорского общества. Но что будет представлять из себя эта новая культура - никто не знал, ибо ответить на этот вопрос могла лишь сама жизнь, творчество миллионных масс.
Проблема сохранения и освоения культурного наследия, оставшегося от прошлой культуры царской России возникла практически сразу же после Октябрьской революции. Правильная линия в отношении культурного наследия утверждалась в острых спорах и исканиях, в столкновениях и противоборстве различных политических сил, втянутых в революцию.
Правящая Коммунистическая партия устами В. И. Ленина заявляла, что социалистическая культура может успешно развиваться лишь на основе сохранения и преумножения всего лучшего, что было создано гениями всех времён и народов. При этом подчёркивалось, что преемственность, следование традиции не сводится только к сохранению старых ценностей. Создание культуры новой эпохи требовало обновления её идейного содержания и выработки современной художественной формы.
Этой диалектически выверенной позиции противостояли две крайние установки. С одной стороны находились сторонники буржуазной культуры, выступавшие за её сохранение в неизменном виде. С введением НЭПа их позиции укрепились. С другой стороны, особое распространение получили левацкие настроения, наиболее чётко сформулированные сторонниками так называемой "пролетарской культуры", которые отстаивали тезис о враждебности старой российской культуры делу пролетариата, необходимости создания "чисто пролетарской" культуры, создаваемой "самими рабочими". Деятели "Пролеткульта" были сторонниками ломки художественных форм, исходящей из требований революции. Из их среды раздавались голоса о необходимости "сбросить за борт корабля современности" А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова. Они выдвинули лозунг: "Во имя нашего завтра сожжём Рафаэля!" Сторонники этой левацкой позиции были объединены в ряд организаций: РАПП, РАПМ, ААПХ и т. д. и занимали значительные позиции в культурной жизни вплоть до 1932 года, когда были распущены постановлением ЦК ВКП(б).
Г. В. Чичерин, характеризуя рапповские взгляды, писал: "Они думают, что есть непосредственная связь всякого диеза и бемоля с производством". У руководства РАППа стояли Л. Авербах, А. Фадеев, В. Киршон, А. Афиногенов. Они на практике пытались осуществить идеи В. Фриче, считавшего, что пролетарское искусство могут создавать только пролетарии или, на худой конец, такие художники, чьи "родители были пролетариями". Задолго до роспуска РАППа в 1932 году против его методов выступали С. Есенин, А. Толстой, И. Бабель, Вс. Иванов и др. Тем не менее, рапповские методы критики всего нового, необычного, обнаруживают себя при оценке деятелей культуры 30х годов: П. Кончаловского, М. Сарьяна, П. Кузнецова, Д. Шостаковича и др.
В первые же месяцы после Октябрьского переворота осуществляется ряд исторических мероприятий в области государственной политики в отношении культуры. Таковыми могут быть названы декрет о национализации художественных музеев, частных собраний и коллекций (03.04.1918 г.), декрет "О переходе Петроградской и Московской консерваторий в ведение Народного комиссариата просвещения" (12.07.1918 г.). Постановление об охране памятников искусства и старины (октябрь 1918 г.), декрет об объединении театрального дела (26.08.1918 г.), декрет о национализации кинопредприятий (27.08.1919 г.) и ряд других.
Вместо 30 музеев, существовавших до революции, к 1921 году было создано более 300 художественных музеев.
12 апреля 1918 года Советским правительством был принят Декрет "О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской социалистической революции". В декрете указывалось, что новые памятники должны отразить "идеи и чувства революционной трудовой России". Предполагалось украсить Петроград и Москву монументами в честь великих людей: деятелей освободительного движения, литературы, музыки, театра и т. д. Здесь были названы Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Некрасов, А. Рублёв, М. Врубель, М. П. Мусоргский, Л. ван Бетховен, Ф. Шопен, Г. Скрябин и другие деятели культуры. Декрет был подписан В. И. Лениным.
Но в широких слоях творческой интеллигенции были распространены настроения нетерпения, облегчённые представления о путях развития культуры, нигилистическое отношение к прошлому. Известны положения, сформулированные художественным авангардом - Д. Бурлюком, А. Крученых, В. Маяковским, В. Хлебниковым в программном сочинении "Пощёчина общественному вкусу": "Прошлое тесно: Академия и Пушкин - непонятнее иероглифов. Сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и прочих с парохода современности".
Сторонники "левого" направления в искусстве считали, что понятия красоты, творческой индивидуальности художника, художественного вымысла - чужды пролетарской культуре. Лозунг "залить страну красотой" - лозунг реакции, а не революции. Это лозунг идеалистической эстетики, а не советской художественной политики". "Мы, лефовцы, совместно с руководителями РАППа, боролись против этой индивидуалистической заразы... и кажется, мы многого на этом пути достигли..." - писал Осип Брик .
Начав в 20е годы с отрицания "буржуазного" искусства, лефовцы расширяют плацдарм критики, отрицая необходимость искусства вообще. В 1923 г. в журнале "ЛЕФ" (левый фронт искусств) можно было прочитать: "ЛЕФ - могильщик буржуазного искусства". Через год В. Маяковский, руководитель ЛЕФа, заявил: искусство должно тесно сомкнуться с жизнью (как мгновенная функция последней). Либо слиться с ней, либо погибнуть. Ещё более радикально он выразил эти умонастроения в докладе 10 января 1924 года: "Долой искусство, да здравствует жизнь!"
В первые послереволюционные годы преобладало негативное отношение к классическому художественному наследию, в дальнейшем оно заметно преодолевается. Например, в отзыве о 5 томе сочинений А. И. Куприна рабочий писал: "Книга, подходящая для чтения взрослому поколению, за исключением повести "Гранатовый браслет", в коей восхваляется приниженное... мещанство, его отношение к сильным прошлого, князьям и т. д. и их якобы очень хорошее отношение к низам. Рабочие искали в литературе, в культуре, прежде всего, утилитарный смысл, их интересовала та польза, которую они могут получить, осваивая ту или иную книгу, знакомясь с картиной, с постановкой в театре, слушая музыку. Идея искусства для искусства, совершенства художественной формы, взятой в отрыве от содержания, их не привлекала. Мало интереса вызывали и различного рода философствования, отвлечённые рассуждения героев. Негативную реакцию встречало "восхваление" прошлого.
В резолюции ЦК РКП(б) "О политике партии в области художественной литературы", принятой в 1925 г., говорилось, что партия "отнюдь не может связать себя приверженностью к какому-либо направлению в области литературной формы". В документе подчёркивалось, что партия возражает также и против деления мастеров искусства по их классовому происхождению и призывает "обнаруживать величайший такт, осторожность, терпимость" по отношению к тем художникам, "которые могут пойти с пролетариатом и пойдут с ним". Делался вывод: "Всё заставляет предполагать, что стиль, соответствующий эпохе, будет создан..." Именно поэтому партия в этот период высказалась "за свободное соревнование различных группировок и течений в данной области" и против какой бы то ни было легализованной монополии. Свободное соревнование мастеров искусств должно было выработать стиль и форму, "понятную миллионам".
Определённую черту под исканиями советской художественной культуры подвёл I съезд советских писателей в 1934 г. В Устав союза писателей была введена формула метода искусства - социалистического реализма. В ней выражалась идея единства всего социалистического искусства, его культуры, и формулировалась потребность в утверждении объективного содержания эстетических и моральных ценностей порождающихся новых форм жизни, в придании им единства целевых установок развития. Однако это требование единства, цельности, целеполагания со временем вылилось в утверждение однообразия, единообразия, идейно-нормативного, регламентированного искусства, что привело к его обеднению - тематическому, стилевому, выразительно-языковому, душевно-психологическому.
Распространено мнение, что в 1920-30-е гг. преобладал идеологический подход к оценке культуры и сохранению её преемственности. На самом деле это не так. Например, Казанский и Исаакиевский соборы (рис. 17.1), Собор Василия Блаженного и другие высокохудожественные творения религиозной культуры были сохранены. Сохранён был и конный памятник Александру III из-за оригинальности и уникальности конструкции, и памятник Петру I - "Медный всадник". Таким образом, подход был не только идеологическим, но и эстетическим. Многие памятники и церкви были уничтожены в связи с реконструкцией Москвы. К началу 30х гг. Москва сохраняла черты средневекового города с хаотической, непланомерной застройкой, узкими улочками, мешающими транспортным потокам. Таким образом, подход в отношении памятников прошлой культуры осуществлялся и с точки зрения необходимости обеспечения прогресса культуры, пусть этот прогресс и был понят односторонне и упрощенно. В то же время, в небольших городах старые дома и храмы отнюдь не сносили, поскольку они никому не мешали и строить новые здания здесь не собирались. Но многие из этих храмов приходили в негодность, разрушались, были превращены в товарные склады или клубы.
Оценивая проблемы сохранения культурного наследия в Советской России, можно сказать, что ушли в прошлое сочинения "модные", созданные "на злобу дня", леворадикальные и мнимо революционные. Забыты произведения примитивно-агитационные, спекулятивные, рассчитанные на облегчённое и быстрое восприятие аудитории. Но не оставили сколько-нибудь заметного следа в культурном обиходе и произведения мертвенно-академические, построенные по надуманным схемам. Однако, всё талантливое, подлинно гениальное и сегодня волнует зрителя, читателя, слушателя, и будет жить всегда, пока существуют человек, общество, культура.