9. Функциональная и структурная кратологии

9. Функциональная и структурная кратологии

В общем комплексе специальных кратологии свое место занимают функциональная и структурная кратологии. Они также еще только на­чинают свой путь. Возможно, что по аналогии с другими науками (например,

* См.: Комаров Е. Патриарх. М.: Эллис Лак, 1994. С. 31, см. также с. 5, 6,

17,18,21,28.

** См. там же. С. 34.

 социологией) речь в перспективе пойдет и о структурно-функ­циональной кратологии*.

Большое будущее ждет функциональную кратологию (англ. funktional cratology) — одну из специальных областей знаний о вла­сти, имеющую целью изучение функционального предназначения властей в их различных сферах и видах проявления, а также анализ их функциональной оснащенности, т. е. возможности решения стоя­щих перед ними задач.

О неразработанности функциональной кратологии можно сказать гораздо определеннее и острее, чем говорил, например, о функциональ­ном анализе американский социолог Р. К. Мертон. "Функциональный анализ, — писал Мертон, — является как самым перспективным, так, по-видимому, и наименее систематизированным направлением среди современных социологических теорий. Развиваясь одновременно на многих интеллектуальных фронтах, он рос скорее вширь, чем вглубь. Достижения функционального анализа таковы, что можно с полным основанием утверждать, что те большие ожидания, которые были с ним связаны, будут постепенно осуществлены. Современные же слабости функционального анализа говорят о необходимости периодически пе­ресматривать прошлое, чтобы лучше строить будущее"**.

Традиционные научные функции в гуманитарных областях знания —познавательная, управленческая, прогностическая, воспитательная и т. д. — по мере использования системы знаний о власти, конечно, тре­буют детализации, конкретизации, особенно с учетом многообразия ви­дов и проявлений властей.

Как считают западные политологи, власть проявляет себя через такие основные функции:

— принуждение;

— приманивание;

— блокирование последствий (т. е. создание помех конкуренту в борьбе за власть);

— "создание требований" (искусственное формирование нужд, ко­торые может удовлетворить лишь агент власти, своего рода политиче­ский маркетинг, рынок);

— "растяжение сети власти" (включение дополнительных источни­ков зависимости от субъекта власти);

— шантаж (угрозы в настоящем или посулы бед в случае неподчи­нения в будущем);

— подсказки (ненавязчивое внедрение в массовое сознание выгод­ных власти установок);

— информационный контроль, прямой или косвенный (с помощью предостережений, рекомендаций и т. д.).

Знание функций власти позволяет получить картину реальной вла­стной практики во всей ее противоречивости, а также ставить вопрос и о собственно функциональной власти.

Функциональная власть (functional power, от лат. functio) — выделя­емое в административном праве понимание власти (в отличие от линейной)

* Структурно-функциональный анализ в современной социологии. Вып. 1. М., 1968; Раздел "Структурно-функциональный анализ"//Американская социо­логическая мысль: Тексты / Под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. 496 с.

** Американская социологическая мысль. М., 1994. С. 379.

 как связанной с функциональной подчиненностью лиц, органов (в рамках определенных функций). Это может быть власть, сопряженная ' с созидательной деятельностью (право распределять, осуществлять методическое руководство), и с деятельностью юрисдикционной (право отстранять от должности, приостанавливать работу, взыскивать за про­винности и незаконно полученное и т. д.). Такая власть может быть ог­раничена временными и ведомственными рамками или носить межве­домственный характер.

Из этого и вытекает необходимость внимательного и тщательного приведения в порядок знаний, систематизирующих представления о функциональном предназначении, функциях и использовании властей разного рода — прежде всего власти государственной, а также общест­венной, экономической, церковной, военной, семейной, личной и т.д.

В ходе становления кратологии следует сделать все необходимое и для того, чтобы разумно и эффективно поставить на ноги структур­ную кратологию (англ. structural cratology), т. е. специализированную область исследований структуры власти (властей), ее задач, ее устрой­ства, составляющих ее элементов (органов, организаций, учреждений), их функций, проблем, разграничения их прав и обязанностей, эволю­ции, соответствия внутренним и международным условиям.

Это фактически те ключевые проблемы, которые интересовали правителей и мыслителей всех эпох, начиная с Древнего Египта. Од­нако в систему накопленные познания такого рода приведены не бы­ли. Но и философы, и историки, и правоведы, и представители других областей знания всегда глубоко размышляли о проблеме устройства и эффективности государства, власти, господствующей системы пра­вления.

Гегель, раздумывая над "Конституцией Германии" (1799) и судьба­ми этого государства, писал:

"Кроме деспотий, т. е. неконституционных государств, ни одна страна в качестве целого не обладает худшим государственным устрой­ством, чем Германская империя, — это стало почти общим мнением, а война позволила каждому в отдельности живо ощутить это; вернее, те­перь стало ясно, что Германия вообще не является более государством. Катедер-статистики, в обязанности которых входит классификация конституций в соответствии с данными Аристотелем классами — мо­нархии, аристократии и т. д., всегда терялись, сталкиваясь с имперски­ми сословиями Германии. Исходя из этого, Вольтер прямо назвал госу­дарственное устройство Германии анархией; это действительно наилуч­шее наименование, если считать Германию государством, однако теперь оно уже не подходит, ибо Германию нельзя более считать госу­дарством.

Здание немецкой государственности — дело прошедших веков;

оно не соответствует нашему времени, в его формах нашла свое пол­ное выражение более чем тысячелетняя судьба; в нем живут справед­ливость и насилие, мужество и трусость, честь и кровь, нужда и бла­госостояние давно прошедших времен, давно истлевших поколений. Жизнь и силы, чье развитие и действие составляют гордость нынеш­него поколения, безучастны к нему, не интересуются им и не зависят от него; это здание с его колоннами и украшениями стоит в стороне от духа времени"*.

 * Гегель. Политические произведения. М.: Наука, 1978. С. 181. 169

Хорошо известны нелегкие, непростые судьбы Германии и Герман­ского государства в XIX и особенно в XX веке. Большой интерес вызы­вает и современный опыт объединенной Германии, опыт создания крупного, устойчивого и процветающего европейского государства.

В проблематике устройства власти нужно считаться в наше время не только со структурой государств, как она складывается в соответст­вии с положениями той или иной конституции, но и с многочисленными силами, группировками, влияющими на позиции и решения лиц, находя­щихся в системе государственной власти. Это требует обстоятельного структурно-функционального анализа.

Вот, например, как раскрывают характерные черты групп интере­сов, влияющих на органы власти, авторы книги "Технологии политиче­ской власти".

1. Масштаб и сложность системы групп интересов зависят от мас­штаба и сложности общества, многообразия идей и запросов внутри не­го. Типы групп интересов также эквивалентны выполняемым ими функциям. Для того чтобы эти группы работали эффективно и на демо­кратических основах, необходимо соответственно представить все виды интересов — социально-экономические, идеологические, культурные, этнические, религиозные, родовые — в структуре групп интересов. Та­кое представительство не только справедливо и гарантирует влияние широкой общественности на власть, но и обеспечивает поток информа­ции и поддержку, в которых нуждаются органы власти. Стабильные за­падные общества сравнительно редко страдают от серьезных взрывов анемических выступлений, связанных с неадекватно представленными интересами, в то время как эффективность афро-азиатской политиче­ской системы значительно снижена ввиду слабого представительства новых социально-экономических интересов в отличие от традиционных (прежде всего родовых).

2. Вторая характерная черта — относительная самостоятельность отдельных групп интересов, особенно в том, что касается их роли в про­возглашении интересов и привлечении сторонников. Подконтрольные правительству группы (например, в тоталитарных или некоторых авто­ритарных системах) служат в определенной мере инструментом функ­ционального представительства, но гораздо важнее их основная функ­ция — государственный контроль над обществом.

3. Третья характерная черта — распределение власти внутри систе­мы групп интересов. Порой оно адекватно и справедливо, в результате чего значительная часть слоев общества способна эффективно влиять на процесс принятия решений, которому присущи плюрализм, конку­рентность и представительство. Но власть может распределяться и очень неадекватно, когда одни группы, представляющие узкие слои об­щества, господствуют в государственной политике, а доступ других групп к ней весьма ограничен*.

Далее привлекает внимание перечисление следующих основных функций групп давления: 1) передача настроений и требований народа правительству; 2) влияние на законодательный процесс (они не только вдохновляют и поддерживают законодательство, но часто разрабаты­вают законопроекты и представляют их на рассмотрение правительст­ва, правящей партии или комиссий законодательной власти); 3) выполнение

* Технологии политической власти. Зарубежный опыт. Кюв: Вища школа, 1994. С. 117.

 важной роли при подборе экспертов и специалистов на министер­ские и административные должности, что открывает доступ на государ­ственные посты лицам с соответствующим опытом и окружением; 4) поддержка и мобилизация людей в ходе реализации правительственных программ; 5) осуществление контакта с правительством и способствование выработке своевременных и эффективных законов.

В демократических системах влияние многочисленных групп давле­ния может достичь силы, способной нейтрализовать эффект работы правительства*.

Исследование проблематики такого рода послужит всесторонней разработке науки о власти, всех конкретных областей кратологии.