4. Азбука власти

4. Азбука власти

Говоря о фундаментальных комплексных областях междисципли­нарного властеведения — философии власти, истории власти и социо­логии власти, следует отметить, что эти области знания существуют в своего рода окружении большой группы хотя и менее впечатляющих, но столь же необходимых и важных компонентов властных знаний. Из них на первом плане конечно же должна быть азбука власти (англ. the АВС of power). Именно она вводит нас во властную проблематику и во властную практику. Она представляет собой надежного путеводителя и доброго партнера общей кратологии и философии власти.

В За тысячелетия рациональной практики люди выработали немало полезных навыков при обретении новых знаний, их осмыслении, освое­нии. Эти ключевые области знаний, вводящие в конкретные науки, име­новались по-разному: начала, основы, введение, азбука, а то и арифме­тика соответствующей науки. Примеров здесь множество**. Очень существенную,

* См.: Тощенко Ж. Т. Социология. Общий курс. М.: Прометей, 1994. С.

191—202.

** См.: Берви-Флеровский В. В. Азбука социальных наук. Спб., 1871;

Емельянов Н. Б. Основы организации народовластия. Пг., 1917; Ковалев А. Н. Азбука дипломатии. 3-е изд. М.: Междунар. отношения, 1977; Закошанский В. Азбука и арифметика экономики. Рига: Зинатне, 1992; Шаталова Г. С. Азбука здоровья и долголетия. М.: Энергоатомиздат, 1995; Азбука природы. Более 1000 вопросов и ответов о нашей планете, ее животном и растительном мире / Пер. с англ. М.: Издат. дом "Ридерз дайджест", 1997, и т. д.

 и не просто вспомогательную, а подчас центральную, кон­структивную роль играют здесь словари.

Взявшись за систематизацию и классификацию знаний и наук о вла­сти, автор издал в последние годы ряд статей и книг такой ориентации. В их числе: Власть. Основы кратологии. М.: Луч, 1995. 304 с.;

Введение в науку о власти. М.: Технологическая школа бизнеса,1996. 380 с.;

Власть. Кратологический словарь. М.: Республика, 1997. 431с.

Такого рода труды позволяют все более полно, основательно и со знанием дела оценивать ситуацию в кратологии, ее своеобразие и пер­спективы.

Что же такое азбука власти как область знания? Это—система ос­новных, простейших (азбучных) идей, правил, истин и положений, осво­ение которых необходимо для того, чтобы разобраться в сути и своеоб­разии власти и тем более принять личное участие в оценке, формирова­нии и деятельности властных структур. К азбуке власти примыкает азбука управления — основы управленческой деятельности, начальные понятия, правила, приемы, необходимые для достижения успеха, жела­емого результата в руководящей деятельности.

Не только не умаляя, но и по-своему возвеличивая смысл и цен­ность труда мыслителей и правителей разных эпох и народов, мы мо­жем высоко оценить многое сделанное ими в разработке азбуки власти и управления в Древнем Египте, Индии, Китае, Риме, Греции и других государствах и на последующих этапах истории человечества. И здесь вновь среди звезд первой величины следует назвать труды Платона, Аристотеля, Цицерона, Макиавелли, Гоббса, Локка, Монтескье, Г. Гроция, Гегеля, И. Канта, О. Конта, К. Маркса, Ф. Энгельса, М. Вебера, многих отечественных мыслителей.

В многовековом ряду разнообразных кратологических деяний несо­мненно останутся имена и Христа, и Цезаря, и властителей-царей, пол­ководцев, правителей разных времен и народов — Петра I, Наполеона, Дж. Вашингтона, Ленина, Черчилля, Рузвельта, как сохранятся и имена по-своему учивших человечество опасности власти Гитлера, Муссоли­ни, Пол Пота, Пиночета.

Чтобы разбираться во власти или участвовать во власти, а тем бо­лее возглавлять власть на разных ступенях этой величественной пира­миды, надо обращаться к делам и мыслям наших предшественников — и за 20—30 веков до наших дней, и в XX веке, и просто к нашей поучи­тельной современной практике, невероятно умноженной ясновидением информатики или, напротив, тщательно укрываемой той же информа­тикой за недоступными тайнами исторических и текущих архивов.

Мудрый К. Ясперс, вспоминая в 1920 году о мудром М. Вебере, счел возможным заявить: "Что такое социология? Это столь же неясно, как и то, что есть философия. Начиная от греков и до Гегеля, философию всегда понимали как самопознание человеческого духа... К этому само­познанию направлена в значительной степени и социология"*. И далее:

"Многое из того, что называют социологией, представлялось ему наду­вательством"**.

* Вебер М. Избранное. Образ общества / Пер. с нем. М.: Юристъ, 1994. С. 554.

*Там же С.562

Надо ювелирно точно, честно и усердно трудиться в науке, чтобы уйти от надувательства. И в сфере кратологии это намного труднее. Чтобы достойно властвовать, надо обладать истинными знаниями, по­стоянно их накапливать, глубоко обдумывать, эффективно использо­вать в анализе, диагнозе, синтезе, прогнозе. В противном случае при­дется творить произвол, хитрить, бесчинствовать, быть деспотом и узурпатором.

Хорошо сказал в свое время в книге "Политика как наука" (1872) родившийся в семье крепостного крестьянина, добившегося вольной для своих детей, и ставший философом, социологом, просветителем А. И. Стронин(182б—1889):

"Как знание начинается с богатства, так власть начинается от зна­ния. Если превосходство в силе есть единственный первоначальный ис­точник богатства, если превосходство в богатстве есть единственный первоначальный источник знания, то единственно первоначальным ис­точником власти бывает только превосходство в знании. Но так как это последнее превосходство предполагает и два первые, то отсюда и выхо­дит, что власть есть соединение силы, богатства и знания, а всякое со­единение силы, богатства и знания есть власть. Тезис этот подтвержда­ется и исторически, и социологически. Исторически, потому что каж­дый раз, как появлялись эти три условия соединенными, каждый раз возникала и власть. В восточных деспотиях богатство и знание совме­щались в жрецах — отсюда и власть была у них, а не у воинов. В клас­сическом мире богатство и знание сосредоточено у аристократий — от­того у них и власть. То же и в средние века. В новейшей Европе знание и богатство — в среднем сословии, у буржуазии, а потому у нее же и власть политическая"*.

Разумеется, азбука власти — наука, лишь внешне кажущаяся лег­кой, доступной. Она требует владения первоосновами, глубокого по­нимания множества изначальных явлений, фактов, примеров и обу­словленных ими терминов, понятий, обширного словарного ряда кон­кретных обозначений. Здесь-то и подстерегают и читателя, и современного пользователя системы Интернет, и исследователя, и са­мого власть имущего возможность неразработанности понятий, не­изученности явлений, многозначности слов, тем более их несовпаде­ния в разных языках.

Разумеется, на языковых высотах алгебры и высшей математики науке о власти сразу заговорить невозможно. Надо учиться азбуке этой науки, ее азам, ничего здесь не упуская и не перепрыгивая через важ­ные ступени. Овладевать системным знанием надо последовательно и системно, отправляясь от его основ. Вроде бы прописная истина, вроде бы даже говорить об этом неловко, даже стыдно, настолько это очевид­но. А разве не стыдно с позиций системности вести речь о тех знаниях, которые сами в систему до сих пор так и не приведены? И это относит­ся к пока еще не ставшей серьезно на ноги кратологии.

Освоение азбуки власти требует серьезной теоретической подго­товки, знаний из многих областей науки, исторических познаний. Вот что писал в 1905 году юрист, историк, социолог, этнограф М. М. Кова­левский в труде "Из истории государственной власти в России":

в "Государственный порядок, какой мы теперь видим в России, не

* Цит. по: Антология мировой политической мысли: В 5 т. Руководитель .проекта Г. Ю. Семигин. М.: Мысль, 1997. Т. I

всегда был таким; его никак нельзя назвать исконным порядком. В са­мом начале русской истории, до появления князей в Киеве, Новгороде и других русских городах, власть была в руках городского веча; вече — народное собрание. Изначала, говорит летописец, новгородцы и смоля­не, и киевляне, и половчане, и все области сходятся на вече как на думу. Вече решало все дела. Когда появились князья, они стали оборонять зе­млю, и к ним отошли суд и управление; но веча остались и при князьях... Всего шире развернулась власть веча в Великом Новгороде. Начиная с XII века и до конца XV вече в Новгороде имело всю власть; оно начи­нало войну и заключало мир. Все должности были выборные; князя ве­че и выбирало, и — когда он был не люб — показывало ему дорогу из Новгорода; новгородцы были "вольны в князьях". Князь не мог и нало­ги сам собирать, и пошлины прибавлять, а жалованье для себя получал из новгородской казны, какое положено... Новгород был республика, только республика аристократическая; там преобладали знатные и бо­гатые бояре.

Но не одни веча стояли русским князьям поперек дороги. Самым крупным государем в Восточной Европе был в то время византийский император: он предъявлял к русским князьям свои права. В XI веке в ви­зантийской армии был один корпус в 6000 человек, состоявший из союз­ных русских, этот корпус русские князья постоянно должны были дер­жать в Царьграде. Византийские императоры вплоть до XIV века счи­тали русских великих князей своими придворными, называли их своими стольниками...

С половины XIII века до конца XV удельная Русь была под татар­ским игом, и хан Золотой Орды назывался "царем русским", русские княжества были его "улусами" и князья — его "улусниками". "Когда восхотим воевать и повелим собирать рать с улусов наших на службу нашу", — говорил татарский хан. И святой черниговский князь Михаил признал хана царем Божией милостью; он говорил в Орде хану: "Тебе, царь, кланяются, понеже тебе Бог поручил царство". Подвластные "ца­рю русскому" — хану татарскому удельные князья не были независи­мыми, самодержавными государями; они держались татарскою мило­стью. Русские были в подчинении Золотой Орде, и, по рассказу Флетчера, московские государи долго еще должны были исполнять унизительный обряд: каждый год в Кремле, стоя перед ханской лоша­дью, кормить ее овсом из своей шапки.

В конце XV века пала татарская власть, и подчинился Москве Гос­подин Великий Новгород; в Москве начало слагаться царское самодер­жавие; в половине XVI века московский великий князь Иван IV венчал­ся уже на царство. В том же XVI веке на юге, на Дону, возникла каза­чья демократическая республика. На Дон бежали из Московского государства крестьяне и холопы, которым тяжело жилось дома: на До­ну они жили вольно, сами оборонялись от татар, сами решали и все де­ла; у них был общий круг и выборные на кругу атаманы. В Москве го­ворили про казаков, что казаки "балуют", называли их ворами и холо­пами, но ничего с ними не могли поделать. Два века просуществовала донская республика, и только Петру Великому удалось сломить ее. На Днепре, в Малороссии, были свои вольные казаки со своей Запорож­ской сечью; при царе Алексее Михайловиче Малороссия, отпав от Польши, признала своим государем царствующего в Москве государя с его потомством, но сохранила по договору все свои вольности и даже право сноситься с иностранными державами. Но с Петра Великого стали падать вольности малороссийского казачества, а при Екатерине II была разрушена и сама Сечь Запорожская. Победило, в конце концов, московское самодержавие.

Но и в Московском государстве, где выросла и сложилась самодер­жавная царская власть, она сложилась не сразу; нужно было много тру­да и борьбы, чтобы создать царское самодержавие"*.

Отметим в этой связи еще одну любопытную особенность кратологического и грамматического свойства. Русские либеральные юристы-государствоведы Ф. Ф. Кокошкин и В. М. Гессен обращались в начале XX века, особенно в связи с Манифестом царя Николая I 17 октября 1905 года "Об усовершенствовании государственного порядка", к исто­рии понятия "самодержавие". Оказалось, что она сходна с историей по­нятия "суверенитет" на Западе. "Как суверенитет на Западе первона­чально означал власть независимого государства, так и слово "самодер­жавие" в России, как выяснил еще профессор Ключевский, появилось при освобождении от власти татар и выражало независимость Москов­ского государства (державы. — В. X.) от какой-либо внешней силы. Од­нако со временем оно обрело иной смысл — не собственно независи­мость от внешней власти, а независимость абсолютной монархической власти или неограниченной власти"**.

Хороша "игра слов", не правда ли? И это не слова-перевертыши. Это естественная полная трансформация смысла за десятилетия.

Не так ли и в СССР сначала ВКП(б), затем КПСС и генсек вопре­ки установлениям конституции стали вершить верховную власть?

В силу подобных причин нужна не просто высшая власть, а нужна и азбука власти, ее незыблемые и незаменимые основы. На такой про­стой азбуке должна строиться и система представлений о власти (и вла­стей разного рода), и сама система власти. Это предмет большого на­зревшего исследования. Будем надеяться, что это дело не столь уж да­лекого будущего.

Но одну проблему надо ставить уже сейчас и попытаться найти до­пущенные здесь просчеты и ошибки. Речь идет о большой полосе Со­ветской власти, ее предыстории и постистории.

«Как известно, марксизм обосновал необходимость диктатуры про­летариата, оценил ее как политическую власть пролетариата и на этой основе резко политизировал всю деятельность по установлению дикта­туры пролетариата (т. е. по захвату государственной власти). Вся после­дующая деятельность партии после прихода к власти в 1917 году была сведена к восхвалению Советской власти, к беспощадной и неограни­ченной критике всех иных видов и типов власти, к полному разрыву с богатым Государственно-правовым опытом былых веков. Все своди­лось к политизации жизни в СССР и других странах социализма, к ухо­ду от серьезного рассмотрения вопросов теории и практики власти и усиленному ограждению от какой-либо критики власти коммунистов. Все это обернулось крахом власти, именовавшейся народной, при пол­ном равнодушии и безучастии большинства народа к судьбам этой вла­сти и даже при содействии ее скорому падению.

А начиналось это еще во времена первых шагов деятельности К. Маркса и Ф. Энгельса. Именно в знаменитом "Манифесте Коммунистической

 * Ковалевский М. М. Из истории государственной власти в России. М., 905. С. 3—6, 19—20.

** Кокошкин Ф. Ф. Русское государственное право. М., 1908. С. 123.

партии" и была выдвинута идея диктатуры пролетариата — формирование пролетариата в класс, ниспровержение господства бур­жуазии, завоевание пролетариатом политической власти.

В издании 1848 года, напечатанном в Лондоне готическим немецким шрифтом, формулировалась мысль: "Eroberung der politi.schen Macht durch das Proletariat"* ("Завоевание политической власти пролетариатом"). За­метим, что die Macht в немецком языке означает: 1) силу, мощь; 2) власть, влияние. Таким образом, вопрос стоял широко — о завоевании политиче­ского влияния, силы, мощи, политической власти. Этот приход к власти мог осуществляться любым (в том числе и неконституционным) путем.

Вместе с тем несколькими страницами ранее в "Манифесте Комму­нистической партии" речь шла о том, что "Die moderne Staatsgewalt ist nur ein AusschluB, der die gemeinschaftlichen Geschafte der ganzen Bourgeoisklasse verwaltet"**. ("Современная государственная власть — это только комитет, который управляет совместными делами всего класса буржуазии".) Из текста видно, что авторы различают понятия политическая власть (die politische Macht) и государственная власть (die Staatsgewalt). Они близки по смыслу, но не идентичны. Более того, они различны по социальному содержанию. Дело в том, что: 1) можно (осо­бенно в многопартийной стране) иметь политическую власть (у себя в партии, во фракции, на конкретном участке), но не обладать государст­венной властью в целом; 2) речь идет не только о завоевании власти (политической) для себя, для рабочего класса, но и об отсутствии жела­ния взять себе, на себя буржуазную (государственную) власть***.

Таким образом, с позиций Манифеста вопрос ставился о власти (ди­ктатуре пролетариата), которая требовала устранения государственной власти буржуазии и утверждения новой государственной власти рабоче­го класса. Данная власть уже разумелась как новая власть нового госу­дарства, "полугосударства", с иными функциями, того государства, ко­торое в перспективе засыпает, умирает и которому на смену придет об­щественное коммунистическое самоуправление.

Однако фактически в то же самое время (конец 1847 года) К. Маркс в противоречии со сказанным отождествляет политическую и государ­ственную власть. В полемике с К. Гейнценом ("Морализирующая кри­тика и критизирующая мораль") К. Маркс пишет: "Итак, перед нами два вида власти: с одной стороны, власть собственности, т. е. собствен­ников, с другой — политическая власть, власть государственная"****. Правда, здесь К. Маркс отмечает: "Другими словами: буржуазия еще не конституировалась политически как класс. Государственная власть еще не превратилась в ее собственную власть"*****.

И еще следует добавить. Встретившись с фактом отождествления К. Марксом политической и государственной власти, один из россий­ских авторов — Ю. А. Дмитриев не только обратил на это внимание, но справедливо заметил, что такой подход в этом вопросе был определяю­щим для многих советских ученых-юристов******.

Однако справедливости ради надо сказать, что не только для юристов

* Manifest der Kommunistischen Partei. London, 1848. S. 11.

** Jbid. S. 4.

*** См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. М., 1955. Т. 4. С. 426.

**** Там же. С. 297.

***** Там же. С. 298.

****** Государство и право. 1994. № 7. С.ЗО.

 было свойственно отождествление политической и государствен­ной власти в советские времена, но и сегодня оно продолжается в учеб­никах по политологии.

Автор данной книги в журнале &перь от этих категорий лиц совершенно противоположного — стоять вне партий, вне политики. Тем более это трудно, когда одна из профилирующих учебных дисциплин по государственным стандартам, при получении выс­шего профессионального образования и сегодня — политология.

В качестве небольшого экскурса обратимся к трудам В. И. Ленина. Они пронизаны в течение трех десятилетий (1894—1923) вопросами по­литики, политической борьбы, политизацией всех сторон и сфер жизни и деятельности. Немало в них говорится и о власти, но до 1917 года — с обличением власти, а с конца 1917 года — с одобрением и восхвалени­ем Советской власти.

Рассмотрим некоторые крупные рубежи отечественной истории.

Начало века. 1900 год. Декабрь. Газета РСДРП "Искра" № 1. Ста­тья В. И. Ленина "Насущные задачи нашего движения". Главные ориен­тиры: политическая задача, ниспровержение самодержавия, завоевание политической свободы, политика, политическое самосознание, полити­ческая организация. Это насквозь политизированная статья.

к 1917 год. Июль. В сборнике произведений В. И. Ленина, относящих-|м к этому времени, центральной темой звучит уже государственная власть во всем многообразии ее тем**.

1918 год. В. И. Ленин публикует написанную в августе—сентябре 1917 года, широко известную работу "Государство и революция", пред­ставляющую собой систематическое изложение марксистского учения о государстве***. У этой работы есть одна особенность, фактически не

* Халипов В. Ф. Власть и наука: грядущее качественное обновление в XXI веке//Власть. 1997. № 11. С. 72.

** См.: Ленин В. И. Политическое положение. К лозунгам Уроки революция. М.: Политиздат, 1973. 32 с.

*** См.: Ленин В. И. Государство и революция. Поли. собр. соч. Т. 33. С. -120; Подготовительные материалы к книге "Государство и революция". С. 13—307.

подчеркивавшаяся в прошлые, советские годы. Работу вполне можно оценивать как очень квалифицированное изложение коренных азбуч­ных идей марксизма, его взглядов, относящихся, собственно, к науке о власти. Здесь показаны и суть, и содержание, и виды власти, и отноше­ние партии к власти, ее властные цели, стратегия и методы борьбы за власть и удержание власти и т. д. И если справочный том к произведе­ниям В. И. Ленина не имеет даже рубрики "Власть", то в рассматривае­мом произведении речь идет о государственной, военной, обществен­ной, политической, парламентарной, исполнительной, правительствен­ной, централизованной, материальной, революционной и публичной власти. Одиннадцать видов власти в одной книге*.

Наконец, если обратиться к работам В. И. Ленина конца 1922 — на­чала 1923 года (последние статьи и речи), то в них политическая тема­тика (а тем более властная) отходит на второй план, уступая место на­учным проблемам нэпа и культурных преобразований.

Таким образом, рассмотренная нами область знания — азбука вла­сти, вне всякого сомнения, является очень существенной сферой науки, требующей внимательного изучения, углубленной проработки и при­способления к интересам различных слоев граждан, особенно школь­ной и студенческой молодежи, которой предстоит в XXI веке решать ключевые вопросы власти в демократическом, информационном обще­стве и правовом государстве.