§1. Ситуация в регионе

§1. Ситуация в регионе

Анализ событий, произошедших на Северном Кавказе в 90-е годы по­казывает, что ситуация в регионе характеризуется возрастающей во времени напряженностью, переходящей в открытые силовые конфликты. Развитие об­щественно-политической ситуации в постперестроечный период выявляет тре­вожные, угрожающие тенденции.

Историческое море Северного Кавказа забурлило. Проживающие там народы пришли в движение, которое имеет два основных вектора: во-первых, переосмысление национально-этнической самоидентификации в новых усло­виях, и, во-вторых, общественное самоутверждение в системе этно-конфессионального многообразия регионов, сопровождающиеся конфликтами по поводу территориального размежевания и претензиями на доминирование. Эти процессы, как представляется, имеют тектонический масштаб и по своему характеру являются источником того, что, пользуясь термином проф. Грушина Б.А., можно было бы назвать "социотрясение".

Нестабильность проецируется на все сферы общественной жизнедея­тельности северокавказских республик, однако узловым ее пунктом, "фоку­сом" является сфера межнациональных отношений. Острота межнациональ­ных противоречий здесь достигает такого уровня, что люди прибегают к по­следнему аргументу - к оружию.

Если 2-3 года назад на в целом нестабильной территории юга России можно было выделить точки наивысшей социальной и политической напря­женности а также ареалы относительной стабильности, то к началу нового тысячелетия о последних говорить не приходится. Нестабильно во всех рес­публиках Северного Кавказа. Сегодня еще более актуально звучат слова экс-президента Республики Северная Осетия-Алания А.Галазова, произнесенные им на заседании Совета Федерации в 1996 г. Он, в частности, предостерег: -Совершенно очевидно, что на современном этапе наибольшая угроза единст­ву и целостности России исходит отсюда... и Чечня является только звеном в обшей цепи распада".

В социально-политическом и экономическом положении северокавказского региона за последние полтора-два года тенденции к позитивным из­менениям нет. Кавказ продолжает оставаться одной из болевых точек Россий­ской Федерации. Очаги социальной напряженности и конфрантационности в регионе множатся: за 1999 г. к ним добавились карачаево-черкесское и адыго-русское противостояние, российско-чеченский конфликт вновь перешел в ста­дию военного противоборства. Специалисты по Северному Кавказу насчиты­вают сегодня здесь до 30 точек напряженности, практически каждый из про­живающих в регионе народов имеет претензии к своим соседям и к федераль­ному Центру.

Обострились проблемы взаимодействия титульных народов "двой­ных" республик - Карачаево-Черкессии и Кабардино-Балкарии, которые в перестроечные годы являлись своеобразным оазисом стабильности на Север­ном Кавказе. Сложившаяся в советское время система национально-государственного устройства, в результате чего были искусственно созданы многосубъектные государственные образования для неродственных этносов и, напротив, разделены этнически близкие народы по различным республикам, в условиях трансформации российской жизнедеятельности, привела к нацио­нальной конфронтации, породила сепаратистские настроения, движение ирредентизма.

Сегодня балкарцы и черкесы, хотя и с различной степенью активно­сти которая в Карачаево-Черкессии порой перерастала в агрессивность, дос­тигшую пика в период кампании 1999 года по избранию Президента, стремят­ся к разделу республик по национальным составляющим. Сепаратистские уст­ремления, в основе которых лежат противоречия по вопросу о власти, прикры­ваются правовыми аргументами. В частности, черкесы ставят вопрос о восста­новлении исторической справедливости, поскольку в 1957г. была незаконно упразднена Черкесская автономная область. Балкарцы полагают, что в рамках собственной государственности, они смогут более эффективно решать свои социальные проблемы, и, прежде всего, вытекающие из статуса "репрессиро­ванного народа".

Непросто складываются отношения русскоязычного и адыгского на­селения в республике Адыгея. "Адыгские" славяне ставят вопрос о вхождении территорий республики, на которых преимущественно проживает не-адыгское население, в состав Краснодарского края. Принцип паритета формирования исполнительной и законодательной власти, который заложен в конституции Адыгеи, по мнению русскоязычной общины, составляющей % жителей этого субъекта федерации, ущемляет права русских, существенно уменьшая доступ к властным структурам республики. Культурная, образовательная, кадровая политика в республике, как считает Н.Коновалова - председатель "Союза сла­вян республики Адыгея" и депутат республиканского парламента, осуществляется преимущественно в интересах титульного народа.

Требования русских, проживающих в Адыгее, балкарцев, черкесов, лезгин и др. народов, в целом противоречащие государственно-правовому принципу неизменности границ, основываются на прецеденте - размежевание Чечено-Ингушской республики по национальному признаку на два субъекта федерации.

Северокавказские сепаратисты и поддерживающее их население исхо­дят из убеждения о том, что негативные стороны их бытия, в частности про­блемы, связанные со снижением жизненного уровня, могут быть более успеш­но преодолены в условиях создания собственной этнически однородной госу­дарственности. Активные субъекты политики региона склонны рассматривать ситуацию на российском Кавказе не столько сквозь призму социально-политических целей и экономических устремлений, а сколько сквозь призму узко-национальных интересов.

Северокавказская нестабильность - следствие реформаторского курса, проводимого в последнее десятилетие в стране. Социальная цена экономиче­ских преобразований оказалась для региона наиболее высокой. "Если в России можно найти позитивные моменты реформ, то на Кавказе все это десятикратно искажено, и почти нет понимания и принятия реформ".

Проводившаяся в советский период политика выравнивания уровней экономического развития народов страны, оказалась слабоэффективной. Од­нако перестроечный и постперестроечный этапы для многих, и, прежде всего, для северокавказских национально-территориальных образований обернулись этапами увеличения разрыва по основным социально-политическим показате­лям, в первую очередь по уровню жизни населения. Сегодня такие понятия как центр и регионы столица и периферия имеют не столько географическое сколько социально-экономическое содержание.

Тяжелая экономическая ситуация, сложная криминогенная обстановка и локальные конфликты привели к тому, что северокавказский регион сегодня - зона настоящего социального бедствия. Основные социальные показатели в СКЭР (северокавказский экономический регион) в целом вдвое ниже средних по России. Если средний денежный доход одного россиянина в конце 1998 г. оценивался в 900 руб. в месяц, то на Северном Кавказе он колебался от 300 руб. в Ингушетии до 600 руб. - в Краснодарском крае.

Снижение уровня жизни, при котором реальная заработная плата не достигает размеров прожиточного минимума, массовая безработица, показате­ли которой на Северном Кавказе самые высокие по России, вынуждают зани­маться полулегальным и даже криминальным бизнесом.

О том, что теневая экономика в регионе стала важным сектором эко­номики переходного периода, свидетельствует довольно значительный разрыв в динамике реальных доходов и уровня потребления. За первое полугодие 1999г. при снижении реальных доходов населения на 24%, товарооборот в розничной торговле вырос на 8%. Этот разрыв может быть объяснен тем, что население северокавказских республик активно участвует в противозакон­ном и преступном бизнесе.

Это, прежде всего: икорный бизнес, нелицензированное производство водочных и коньячных фальсификатов, производство нефтепродуктов, торгов­ля оружием и др.

Обострение социально-экономической обстановки порождает пре­ступность, которая в рассматриваемом регионе приобрела не только широкие масштабы, но и наиболее брутальные формы. Практикой стал такой вид пре­ступности как похищение людей с целью выкупа, продажа в рабство. В одной только Чечне крепко сколоченные и хорошо вооруженные банды, занимаю­щиеся кражами людей, похитили более 3,5 тыс. человек чеченской националь­ности.

В республике Ингушетия, бывшей зоной относительного спокойствия, с точки зрения криминальной ситуации, конец 90-х ознаменовался волной громких убийств, и похищения людей. Один за другим были убиты заместите­ли министра внутренних дел Аушев и Дзейтов. А торговцы живым товаром похитили руководителя ФСБ республики Ю.Грибова и ответственного со­трудника этого ведомства С. Лебединского. Криминальные структуры, ору­дующие на Северном Кавказе, таким образом, продемонстрировали, что пра­воохранительные органы не являются серьезным препятствием их деятельно­сти.

Проблемы, национально-государственного строительства также явля­ются фактором, усиливающим социальную напряженность на Северном Кав­казе. Идея асимметрии, которая активно воплощается в государственном строительстве России, песет в себе дезинтеграционный потенциал. Сам прин­цип асимметричного построения федерации является отходом от ключевого конституционного принципа - равенство всех субъектов федеративного госу­дарства. Народы, субъекты РФ чрезвычайно многообразны и серьезно отлича­ются по численности населения, размеру территории, экономическому, соци­ально-политическому и культурному потенциалу. Однако двусторонние дого­воры учитывают не столько специфику субъекта, сколько фиксируют, легити­мируют различную степень полномочий и прав субъектов.

Практика построения асимметричной федерации ставит северокавказ­ские республики в неравноправное положение с другими федеративными субъектами, такими как Татарстан, Башкорстан, Якутия и др. Такая ситуация, рассмотренная сквозь призму республик сравнительно ограниченных в юри­дических, политических правах и, что более значимо, в хозяйственной дея­тельности, в частности в возможности более широкого использования в своих интересах своих природных ресурсов, порождает неуправляемую самодея­тельность и, как следствие, - конфликты. Именно к такого рода конфликтам следует отнести рыбно-икорное противостояние в Дагестане.

Особенности внешнеполитической ситуации, складывающейся вокруг Северного Кавказа, позволяет оценить се как антироссийскую. Регион, пред­ставляющий собой своеобразный мост между европейской и азиатской циви­лизациями, объективно оказывается в сфере геополитической конкуренции Турции, Ирана, России. С ослаблением влияния российского Центра на разви­тие социальных процессов, в регионе усиливаются экономические, политиче­ские и духовные позиции сопредельных государств. Они довольно энергично пытаются влиять на ход процессов в республиках Северного Кавказа, стараясь подсказать им их собственный, отличный от российского, путь преобразова­ний. Турецкие эмиссары и агенты влияния усиленно насаждают среди горцев идеи вытеснения России из региона и создания независимой Горской респуб­лики на Северном Кавказе, которая затем объединится в некую конфедерацию "Великого Турана".

Проиранские элементы усиленно пропагандируют идеи "иранской во­ронки", через которую Кавказ получит полностью независимый от России вы­ход на мировые рынки.

В своих отношениях с республиками Северного Кавказа Центру сле­дует учитывать, что Турция и Иран, с точки зрения силового, экономического и особенно культурного влияния на народы региона, обладают большим по­тенциалом.

Предвидя серьезное ослабление позиций России на Северном Кавказе, США заявляют об этой российской территории как о зоне жизненно важных интересов Вашингтона. Явно активизировался и английский капитал, особенно в связи с выдвинутым чеченскими предпринимателями проектом создания кавказского общего рынка (по аналогии с европейским) и подписанным с Чеч­ней 13 октября 1997г. протокола о намерениях, предусматривающего широкую экспансию западного капитала в нефтяную промышленность региона.

Все это вместе взятое говорит о возрастании влияния геополитическо­го фактора па федеративные отношения в России в целом и на Северном Кавказе, в частности, и побуждает российское руководство к реальным шагам, направленным на усиление существенно ослабевших связей (экономических, политических, идеологических и культурных) с северокавказскими республиками.

Новый виток российско-чеченского противостояния стал дополнительным поводом для вмешательства Запада в дела России.

Значимым, возможно даже наиболее важным, чем для жителей других регионов России, фактором общественной жизни северокавказских республик на ее современном этапе является идеологически-духовный фактор.

Процесс модернизации российского общества, радикальных социальных, экономических и идеологических преобразований отмечен поиском новых основ для идентичностей. Начало 90-х ознаменовано подъемом этнического самосознания и распространением национальных идеологий, которые заместили советскую идеологию интернационализма- Интегрирующей стала идея общей национально принадлежности. Этничность стала способом идеологического осмысления происходящих событий и мотивацией действий их участников.

Таким образом, одна разновидность коллективистской идеологии интернационализм, сменилась другой ее разновидностью этнонационализмом, при этом существенно суженного ареала распространения, что находится в явном диссонансе с современными формами цивилизованной жизни вообще и тем конкретным уровнем цивилизационного развития, который был достигнут народами нашей страны в советский период ее истории. Это противоречие привело к дезорганизации общественной жизни и поиску новых идейных оснований социальной интетрации.

Современные северокавказские реалии, и, в первую очередь, события, имевшие место в Дагестане в 1999г. являются своего рода знаковыми в обще­ственно-политической жизни многонационального региона. Они знаменуют собой переход к новым формам социальной интеграции, когда объединяющей становится наднациональная идея - религиозное единство. И хотя национальная принадлежность продолжает выступать как способ групповой самоорга­низации с целью социальной защиты, тем не менее, для многих северокавказцев становится очевидным факт, что узко-национальная идеология, проводни­ком которой являлись различные этнонациональные движения, - неадекватный ответ на программу либерализации страны.

Сегодня негативные оценки деятельности этнонациональных движений доминируют над позитивными. Так, общественное мнение в Дагестане не высоко оценивает деятельность многочисленных национальных организаций в республике. На вопрос анкеты, предлагающей определить свое отношение к республиканским этно-национальным движениям, респонденты дали следую­щие ответы:

1. Эти движения - угроза национальной целостности Дагестана - 52,2%

2. Они прикрываются национальной фразеологией в других целях – 27,1%

3. Они защищают своих земляков, когда госорганы беспомощны -13,0%

4. Они предпятствуют власти совершать перекосы в пользу отдельных народов – 10,6%.

И хотя этно-национальные движения имеют определенную социальную, базу и обладают, но всей видимости, еще значительной объединительной силой, мобилизация политических сил в регионе все больше осуществляет на фундаменте религиозной общности. Дагестанские события лета-осени прошлого года являются подтверждением политизации исламского фактора.

Экономические, политические, социальные, правовые, территориаль­ные, межнациональные и межконфессиональные проблемы юга России переплетены таким образом, что взаимодействуют и усиливают друг друга расширяя конфликтогенную зону, порождая спонтанные выбросы конфликтной энергии, которые принимают форму национально и религиозно-протестной активности.

Национальная конфликтность, достигшая наивысшего накала в северокавказском регионе, порождена комплексом причин. Специалисты в области межнациональных отношений выделяют в качестве первоосновы, первопричины национальную политику - ее ошибочность, несвоевременность. В ходе экспертного опроса, проведенного в 1999 г. В Ингушетии, оценочные суждения распределились следующим образом:

Что, по Вашему мнению, вызывает напряженность в межнациональных отношениях?

Социально-экономический кризис 17,9%;

Политическое противоборство 7,5%;

Рост безработицы 7,5%;

Ошибки в национальной политике государства 67, 7%

Потоки миграции и стран ближнего и дальнего зарубежья 3,0%;

Выступления отдельных СМИ, провоцирующих межнациональную неприязнь 11,9%;

Национальная предубежденность массового сознания 3,0

Различные проявления национализма и шовинизма 10,4

Другое 6,0.

Схожие цифры получены и при опросах в Дагестане и Северной Осе­тии, Эмпирические данные указывают на то, что сегодня России необходима ответственная национальная политика, а не разовые мероприятия, проводимые в основном post factum, типа - создание разного рода комиссий, периодиче­ских финансовых влияний, встреч Президента со старейшинами и т.п. Отсут­ствие политической стратегии России на Северном Кавказе чревато серьезным ослаблением ее позиций в регионе.

Ход событий в регионе также показывает, что ситуация в северокав­казских республиках имеет не только общие черты, но и свою специфику, что исключает применение годных на все случаи рецептов, а требует выработку республиканских программ стабилизации межнациональных отношений. Такие программы должны базироваться на результатах научных исследований специалистов различного профиля, включая этнографов, историков, социаль­ных психологов, социологов и др.

В данном разделе представляется целесообразным наиболее подробно рассмотреть характер протекания внутриреспубликанского процесса в Даге­стане, Чечне и Северной Осетии. В этих республиках в наиболее концентриро­ванном виде сфокусировались проблемы региона; кроме того, они, на наш взгляд, представляют собой особенную значимость для страны с точки зрения геополитической.