Глава 10. РОССИЯ - СРЮ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ И ФЕДЕРАТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Глава 10. РОССИЯ - СРЮ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ И ФЕДЕРАТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Югославский кризис, завершение его военной стадии и вопрос послево­енного урегулирования и восстановления разрушенного остаются в настоящий момент одной из наиболее злободневных тем в современной международной политике. При этом изучение и анализ проблем, которые привели к Югослав­скому кризису, в т.ч. военному конфликту и внешней агрессии, важны не сами по себе, а по целому ряду аспектов, среди которых можно выделить следую­щие:

1) глобальный (международный), связанный с вопросом о неприкосно­венности границ в Европе и невозможности их пересмотра после II Мировой войны, проблема коллективной безопасности, в т.ч. предупреждение агрессии и регулирование международных отношений (включая спорные проблемы и конфликты);

2) развитие федеративных отношений, реализация права наций на само­определение и проблема территориальной целостности федераций (в т.ч. осу­ществление через современное международное право права наций на самооп­ределение и права государства на защиту своего суверенитета), соблюдение прав народов и отдельных граждан;

3) Условия и принципы цивилизованного раздела федерации (принцип перехода территориально-административных границ прежней федерации в государственные границы новых независимых государств).

Российская Федерация не может безучастно наблюдать за югославскими событиями по многим причинам.

Во-первых, при неэффективной политике по этому вопросу она может утратить не только сферу своего влияния на Балканах и на юге Европы в це­лом, но и потерять лицо (статус мировой державы она уже почти утратила). Если РФ не заставит своих оппонентов считаться со своими интересами, в противном случае с ней просто перестанут считаться при решении любых важных внешнеполитических проблем.

От этого зависит и вопрос собственной внешней и военной безопасности, т.к. никакой "буферной" зоны между Россией и НАТО нет, а системы коллек­тивной безопасности в противовес НАТО не существует.

Обстановка осложнена тем, что своими действиями на Балканах США и НАТО способствуют слому сложившегося в период после II Мировой войны миропорядка и системы регулирования международных отношений через дей­ствия ООН, Совет Безопасности, ОБСЕ, подменяя их своими единоличными решениями. Последствием возможной деградации ООН может быть колоссальный политический кризис общемирового масштаба.

В историческом плане мы имеем несколько аналогов данной ситуации, из которой должны извлечь соответствующие уроки.

Ситуация накануне II Мировой войны: 1938 г. - Мюнхенское согла­шение - расчленение фашистской Германией, рвущейся к мировому господ­ству, Чехословакии, при молчаливом согласии европейских держав, другой пример: агрессия США под эгидой ООН против Северной Кореи, когда только помощь СССР и социалистического лагеря помогла выстоять этой маленькой стране. По-видимому, США хотят продемонстрировать миру и России новый политический расклад сил и место каждой страны в нем.

Здесь встает проблема миротворчества, поддержания мира вообще и в от­дельных конфликтных регионах, в частности, в Косово, где первоначальным является урегулирование отношений между славянами-христианами - сербами и мусульманами-албанцами;

- наказание военных преступников;

- выяснение отношения мирового сообщества к терроризму, экстремизму и сепаратизму на международном и внутреннем уровне;

- восстановление разрушенного (в т.ч. установление своего экономиче­ского влияния на Балканах), стабилизации экологической обстановки.

Проблема разрешения сначала военного, а затем послевоенного конфлик­та на Балканах стала глобальной, т.к. агрессия НАТО под эгидой США нару­шила международные договоренности и правовые акты и свидетельствует о том, что происходит возврат к военной силе как элементу внешней политики, утверждается представление о возможности вмешательства извне во внутрен­ние дела суверенного государства.

Во-вторых, выход края Косово из состава СРЮ может создать опасный прецедент для России при решении ее собственных спорных вопросов с на­ционально-территориальными образованиями, республиками (Чечней и др.) и народами, не имеющими государственности в РФ, с высокой вероятностью вмешательства извне.

Можно ожидать, что в случае насильственного конфликта, имеющего эт­ническую окраску, может начаться цепная реакция по развалу РФ, причем с привлечением вооруженных сил НАТО для обретения независимости ее субъектами. Противостоять НАТО в военно-техническом отношении сейчас неко­му, нет никакой даже оборонной организации ей в альтернативу.

С другой стороны, будет под вопросом нерушимость границ новых неза­висимых государств (ННГ), образовавшихся после распада как СССР, так и СФРЮ на основе административно-территориальных разграничений, сущест­вовавших в рамках СССР и СФРЮ, которые теперь не закреплены в междуна­родном праве де-юре, а признаны только де-факто (или как теперь говорят, по умолчанию).

Итак, второй, а именной политический аспект, касающийся непосредст­венно России - это проблема территориальной целостности и осуществления права нации на суверенитет.

Ситуация противоречива. Если РФ и другие государства СНГ признают отделение Косово, тем самым она поставят под угрозу свое собственное (до­вольно хрупкое в настоящий момент) федеративное устройство.

Вновь с новой силой встанет проблема урегулирования статуса Чечни, обострятся проблемы межнациональных отношений в РФ и СНГ, со всей ост­ротой вновь проявятся проблемы разделенных народов (ногайцы, лезгины), неурегулированности административно -территориального разграничения субъектов Федерации. Причем мы теперь имеем прецедент военного вмеша­тельства военно-политического блока во внутренние дела другого суверенного государства.

Стремление США к мировому лидерству, усиление блока НАТО и рас­ширение его влияния на восток сказывается, в частности, в том, что США и НАТО объявили часть территорий б. СССР, включая бассейн Каспийского моря и кавказские регионы зоной своих жизненно важных интересов. При этом НАТО, в нарушение Вашингтонского Договора об образовании Северо-атлантического Союза не исключают возможности использование своих воо­руженных сил вне зоны своей ответственности в случае неблагоприятного для Запада развития событий на территории бывшего СССР, а также при необхо­димости нанесения превентивного удара по так называемому ядерному терро­ристу или в ходе обычных миротворческих операций.

На одном из семинаров НАТО обсуждалась идея размещения в регионе Каспийского моря военного контингента США подобно тому, как это имеет место в Персидском заливе. А как было заявлено в сентябре 1995г. профессо­ром Массачусетского университета Даниилом Файном "США стоило бы пре­доставить Прикаспик) такие же гарантии безопасности, что и странам Персид­ского залива. Возможная нестабильность может стать основанием для опера­ции типа "Шторм над Каспием" по аналогии с "Бурей в пустыне".

Негативным последствием балканских событий может стать формирова­ние синдрома "унижения нации". Переход из статуса "великой державы" и от иллюзий о возможности равноправного сотрудничества с США и НАТО к си­туации, когда с мнением страны, занимающей 1/7 часть суши не считаются, делает возможным активизацию как процесса развития национального само­сознания в целом, так и национализма во всех его проявлениях. В России дос­таточно радикальных партий националистической направленности, которые смогут использовать эту трагическую ситуацию в своих интересах.

В ситуациях, подобных нынешней, синдром "униженной нации" возника­ет очень быстро, зато последствия его преодолеваются десятки, а то и сотни лет спустя.

В-третьих, России уже сейчас пришлось столкнуться с проблемой бежен­цев и репатриантов из Косово, которая может привести к обострению межэт­нических отношений в самой Российской Федерации.

Для решения всех этих проблем, на наш взгляд, необходимо знание исто­рии Косовского кризиса (90-е гг.) и тех ошибок, которые были допущены в СФРЮ по его разрешению. Это необходимо России, т.к. умный учится на чужых ошибках, а глупый предпочитает упрямо повторять свои.

Здесь хочется процитировать слова великого русского историка В. Клю­чевского: "Кто не учится у истории, того история проучивает". Не хотелось бы, чтобы нас история в очередной раз "проучила" и нам пришлось бы платить своей кровью за чужую вину.

Итак, югославский опыт федеративного государства особенно интересен с точки зрения экстраполяции югославских проблем на ситуацию в Россий­ской Федерации. Федеративное устройство СФРЮ сложилось позже, чем ана­логичная структура Советского Союза и под непосредственным его воздейст­вием Оно повторило принцип этнического подхода в построении государства, хотя и имело свои специфические особенности. В отличие от нашей страны в Югославии вертикальная подчиненность власти была менее жестко выражена, получила распространение система самоуправления и политическая самостоя­тельность республик. Это способствовало росту местнических настроений и ослаблению центральной власти, а переплетение регионального и этнического факторов усугубляло разразившийся в стране кризис. Однако в Югославии этнический плюрализм существовал только на официально-декларативном уровне, на практике в республиках преобладал этнический эксклюзионизм.

Попытки сохранить целостность федерации в конце 90-х годов успехом не увенчались - республиканские элиты оказались сильнее. СФРЮ распалась.

Новая Югославия - СРЮ - сохранила федеральный принцип устройства. Она состоит из двух республик - Сербии и Черногории. Внутри Сербии выде­ляются два автономных края (Косово и Метохия и Воеводина). Вопрос об от­ношениях двух субъектов федерации обсуждается до сих пор. Республики раз­личаются между собой по численности населения и политическому весу. В последнее время в Черногории усилилась тенденция к превращению феде­ральных отношений в конфедеративные. Проблема места и роли автономных краев в системе государственного устройства не менее актуальна.

Концепция автономии Воеводины не носит этнического характера, это территория с наисложнейшей этнической структурой в Европе.

В июне месяце 1999 г. Венгрия, призывая ограничить суверенитет Юго­славии над ее северной провинцией, могла инициировать конфликт в Воево­дине. Тогда же премьер-министр Венгрии В.Орбан призвал Запад не останав­ливаться на Косово, а распространить действие своего "стабилизационного плана для Юга Европы" на другую югославскую провинцию - Воеводину, на территории которой проживает 550-тысячное венгерское меньшинство.

По словам В. Орбана, обстановка в Воеводине может в скором времени накалиться, "поскольку туда переселяются сербские беженцы из Косово", Что­бы не допустить межэтнических столкновений, глава венгерского правитель­ства предлагает "вернуть краю автономный статус, отобранный С. Милошеви­чем десять лет назад, и сократить югославское военное присутствие в области, а также предусмотреть международные гарантии, которые снижали бы веро­ятность конфликта".

Инициатива В.Орбана вовсе не так безобидна, как может показаться на первый взгляд. Показателен сам момент, который выбрал премьер для оглаше­ния своих мыслей. Произошло это сразу после переговоров с посетившим Бу­дапешт американским генералом У.Кларком - командующим силами НАТО. Венгры с самого начала дают понять, на кого они рассчитывают в деле "уми­ротворения Воеводины".

С точки зрения международного права, демарш Будапешта представляет собой вмешательство во внутренние деда Югославии, решать где именно раз­мешать беженцев из Косово - суверенное право белградских властей, то же самое относится и к размещению войск Югославской армии на территории СРЮ.

Запад официально объявил, что операция в Косово завершена, в состоя­нии войны с Югославией никто больше не находится. Белград принял все ус­ловия западных союзников. И условия эти касались только Косово.

Воеводина - это не Косово. Ситуация там принципиально иная. Во-первых, венгров в провинции значительно меньше, чем сербов. И, во-вторых, отношения между ними до сих пор складывались нормально. Той взаимной, из глубины веков идущей ненависти, которую питают друг к другу сербы и ко­совские албанцы, в Воеводине нет и в помине. Никаких оснований идти на поводу у Будапешта, выдвигать Белграду новый ультиматум и тем самым про­воцировать еще один острейший кризис в Европе у НАТО нет.

Иная ситуация в России. Так, в Красноярском крае славяне-выходцы из Югославии насчитывают более 400 человек и ведут подготовительную работу по созданию югославянской национальной автономии. Это будет 36-е по счету национальное объединение под эгидой Межнационального культурного цен­тра г. Красноярска. Одной из первых своих задач, заявленной членами нового общества было начало кампанию по сбору в регионе гуманитарной помощи для жителей Югославии.

В разгар антисербекой кампании в Европе и США во время бомбардиро­вок Югославии два кадетских училища Красноярска выразили готовность принять на учебу 60-80 детей-сирот из Югославии. Кадетские училища были созданы в августе 1998 г. на базе Красноярского и Ачинского училищ, подле­жащих расформированию, а число кадетов в них сейчас превышает 450 чело­век.

Но вернемся к ситуации в Косово, которая ярко свидетельствует о том, как этнический фактор, положенный в основу государственного строительства приводит к противоречию между правом наций (понимаемых как этническое сообщество) на самоопределение и территориальной целостностью государст­ва.

Для лучшего и более полного понимания современных событий в Юго-Восточной Европе необходимо хотя бы в общих чертах, представлять эволю­цию тех процессов, которые привели к этим конфликтам. Западные средства массовой информации, как правило, предпочитают изображать дело таким образом, что Милошевич лишил албанцев автономии и подвергает их всяче­ским насилиям. Тем самым создается впечатление, что в этом межэтническом конфликте всегда были угнетаемые (албанское население края Косово и Метохии) и угнетатели (сербы). Однако на самом деле историческая картина не столь проста.

В ходе расселения славян на Балканском полуострове в середине первого тысячелетия нашей эры, значительные массы славянского населения посели­лись на территории современного Косова. В XII-XIII вв. эти территории стали центром средневекового сербского государства. Свидетельством этого явля­ются то, что именно здесь были сооружены самые известные и знаменитые памятники сербской архитектуры и сербской духовности. Только в Косово и Метохии было сооружено около 1400 монастырей, церквей и других сербских архитектурных памятников.

После османского завоевания в конце XIV века территория Косова и Ме­тохии стала ареной ожесточенной борьбы Габсбургской монархии при под­держке других европейских государств с Османской империей. Славянское население этих территорий при этом выступало против турок. Так Значитель­ные массы христианского населения Европейской Турции, прежде всего Косо­ва и Метохии и северной части Македонии, выступили на стороне европей­ских государств после осады Вены (1863 г.) и поддержали их усилия, направ­ленные на вытеснение турок из Европы. После поражения европейцев в 1690 г. христианское население Османской империи подверглось жестокой мести со стороны турок и стало жертвой в сущности первых массовых этнических чис­ток в истории. Опустошительные турецкие военные походы создали условия для переселения албанского населения со своих исконных территорий на зем­ли своих соседей, как славян, так и греков, Лишь в XVIII веке большие массы албанских скотоводов из горных районов начинают спускаться в плодородные области края Косово и Метохии, где подавляющее большинство населения составляли православные сербы.

Процесс албанского освоения этих земель сопровождался многочислен­ными массовыми актами насилия, направленными на разрушение компактного сербского этнического массива (насильственная исламизания, грабежи, кон­фискаций, разрушение православных церквей, а также другие виды террора против населения).

Самые значительные изменения в этнической структуре населения этой части Балканского полуострова произошли в период с середины XVIII века до середины XIX века. В основном эти изменения стали результатом столкнове­ния исламской османской феодальной концепции общественного развития с одной стороны, и европейской христианской концепции развития общества, с другой стороны.

Албанская великодержавная программа появилась в конце XIX века. Все попытки балканских христиан привлечь албанцев к участию в совместной борьбе против господства Османской империи за национальное освобождение и модернизацию своего общества практически не дали результата. В начале великого восточного кризиса (1875-1878 гг.) албанцы, находившиеся в рядах турецких регулярных и иррегулярных (башибузуки) войск отличались жесто­костью в борьбе против христианских повстанцев. В это время албанцы не принимали никакого участия в национально-освободительных движениях хри­стианских народов на Балканах. Наоборот, в европейской печати появлялись заявления протеста албанского населения против подобных действий выше­упомянутых христианских государств.

Попытка России, одной из великих держав, самостоятельно решить так называемый восточный вопрос в свою пользу и обеспечить здесь свои интере­сы при помощи создания крупного славянского государства - Великой Болга­рии, как это было предусмотрено мирным соглашением между Россией и Ос­манской империей, подписанным в Сан-Стсфано (1878 г.), вызвала энергичное противодействие со стороны других европейских великих держав. Турецкие власти при поддержке английской дипломатии считали, что албанцы будут наилучшим средством в борьбе против славянской и вообще христианской "угрозы".

По своему содержанию программа создания "Великой Албании", поддер­жанная Осмаской империей и некоторыми европейскими государствами, была направлена против национально-освободительных движений подавляющего большинства балканских народов. Великие европейские державы стремились создавать на Балканах такие государственные образования, которые бы гаран­тировали осуществление их стратегических целей на Балканском полуострове. Англия в конце прошлого века очень опасалась усиления влияния России в этом регионе.

Великоалбанская политическая концепция в своем исконном, первона­чальном виде была проникнута духом радикального политического ислама. Причем, в Косово и Метохии, как и в областях современной западной Македо­нии преобладал воинствующий тип ислама, носителем которого было населе­ние горных областей северной Албании, постепенно осуществлявшее стихий­ную экспансию в более культурные и плодородные районы этих областей.

Только с территории современного Косова (тогдашнего Косовского вилайэта) в период с 1876 по 1912 год были вынуждены выселиться около 150000 православных сербов.

В результате Балканских войн 1912-3913 гг. и I Мировой войны Косово и Метохия вошли в состав Сербии, а затем королевской Югославии. После этого начался процесс постепенного возвращения сербского населения на эти терри­тории.

После I Мировой войны фашистская Италия оказывала непосредствен­ную поддержку акциям албанских террористов в Югославии, стремясь таким образом подготовить почву для реализации своих территориальных притяза­ний на эти земли. В 1939 г. подрывная деятельность фашистской Италии, на­правленная против Югославии, становится еще более активной и организован­ной.

В результате разгрома королевской Югославии державами оси в 1941 г. большая часть территории Косова (кроме Подуевского, Вучитырновского и Косовско-мигровского срезов) и сел Метохии была присоединена к фашист­ской Великой Албании, созданной под эгидой Италии. Таим образом была на практике создана Великая Албания. За четыре года существования оккупаци­онного режима было сделано очень много для претворения в жизнь идеи этни­чески чистой албанской территории в Косово и Метохии. Местные албанцы, пользуясь содействием своих соотечественников из Албании и действуя под защитой оккупационных сил, совершили массовые преступления по отноше­нию к сербам. Албанцы с апреля 1941 года до августа 1942 года уничтожили около 10000 сербов. Священники сербской православной церкви подвергались арестам и становились жертвами насилия.

После II Мировой войны Косово и Метохия вошли в состав социалисти­ческой Югославии. Целый ряд решений югославских коммунистов во главе с Тито ( в том числе запрет сербским беженцам возвращаться на Косово) дока­зывает, что руководство Коммунистической партии Югославии последова­тельно проводило в жизнь свою стратегию ослабления сербского фактора в будущей Югославии, в свою очередь, албанский фактор являлся одним из средств осуществления данной стратегии.

Изменения в этническом составе Косова и Метохии, произошедшие во время оккупации этих районов фашистской Италией и фашистской Германией во время Второй мировой войны и санкционированные, руководством социа­листической Югославии создали предпосылки для дальнейшей реализации планов албанских националистов.

В Албании во время правления коммунистического диктатора Энвера Ходжи значительная часть неалбанского, прежде всего славянского населения подверглась процессу государственной ассимиляции, проводившейся самыми жестокими репрессивными методами. В течение столетий на территории со­временной Албании существовали крупные славянские поселения. Религиоз­ная гетерогенность и ярко выраженное племенное деление албанского населе­ния были и остаются источником постоянных междоусобных столкновений и конфликтов, которые делают это государство весьма нестабильным. Это "не­устойчивое" состояние данного государства представляет собой угрозу прежде всего для неалбанского населения в самой Албании и вокруг нее.

На практике день за днем албанская политическая этнополитическая оли­гархия Косова использовала все доступные средства государственной власти (полицию, просвещение, суды, учреждения культуры), которые в этой части Сербии находились полностью в руках албанцев, для проведения политики этнических чисток в Косово и Метохии и подготовки почвы для их включения в будущую Великую Албанию. Проводилась целенаправленная политика вы­теснения сербского населения (как городского, так и сельского) ил Косова, для чего использовались все доступные методы - от дискриминации по нацио­нальному признаку при устройстве на работу до неприкрытых угроз и прямого насилия. Все это проходило при попустительстве федерального центра.

Своего максимального развития албанская шовинистическая пропаганда достигла в период 1975-1980 гг. после принятия Конституции Югославии 1974 года, которая предоставила автономным областям в Сербии атрибуты государ­ственности и федеральной конститутивности. В это время сложился миф об угнетаемом в Косово албанском народе, при этом радикальный исламизм ал­банского сепаратистского движения весьма умело маскировался европейской фразеологией и европейскими символами.

В реальности же албанское национальное меньшинство в Сербии имело свою Академию наук края Косово в Приштине (по всей вероятности это уни­кальный случай в мировой практике, когда национальное меньшинство имеет свою академию наук), университет с преподаванием на албанском языке, ра­дио и телевизионные передачи на албанском языке, а также многочисленные культурные учреждения. Со стороны албанской этнополитической олигархии имели место злоупотребления предоставленным албанцам широкими автономными правами, которые превосходили все европейские стандарты автоно­мии для национальных меньшинств.

До начала 80-х годов только в Косово и Метохии на албанском языке на­ряду с несколькими научными журналами выпускалось, 10 газет. Все эти воз­можности албанская элита использовали для разжигания албанского национа­лизма вместо того, чтобы развивать дух толерантности, взаимопонимания и цивилизованного развития отношений с другими народами. Парадоксальность всей этой ситуации заключается в том, что, хотя албанцы из Косова и Метохии утверждают, что они веками подвергались постоянному угнетению и депорта­циям, именно в Сербии албанцы достигли более высокой степени экономиче­ского и культурного развития по сравнению с Албанией.

В 1989 г. Милошевич, пришедший к власти под лозунгом возврата края Косово Сербии, приступил к выполнению своей программы. Вопреки распро­страненному мнению, он не ликвидировал вообще автономию Косова и Мето­хии. Автономные права этой области были ограничены по отношению к тем, которые она получила по конституции 1974 г. Однако албанская элита в Косо­во и Метохии при поддержке значительной части населения не согласилась с таким вариантом автономии и объявила бойкот сербским властям в Косово и всем органам местного самоуправления и администрации, которые были соз­даны в соответствии с новыми законами республики Сербии. Албанцы создали свое подпольное правительство и даже проводили подпольные выборы в свой тоже нелегальный парламент. В ответ на это сербские власти ввели на терри­торию автономной области значительные силы полиции и войск. Сербская полиция неоднократно подвергала арестам и разгоняла нелегальные заседания албанского парламента в Косово во главе с Э. Руговой. Албанское население бойкотировало и все выборные компании по избранию сербской скупщины, скупщины Югославии, президента Сербии и Югославии. Бесспорно, имели место и различные нарушения со стороны сербской полиции.

Надо отметить, что все попытки Милошевича переселить в Косово серб­ских беженцев из Хорватии, Боснии и Герцеговины успехом не увенчались. Милошевичу не удалось достигнуть и реальной договоренности с умеренными албанскими лидерами в крае Косово. Это объяснялось прежде всею тем, что практически все лидеры косовских албанцев требовали предоставления краю Косово статуса республики в рамках новой Югославии, а на это Милошевич пойти не захотел.

Несмотря на значительную напряженность в отношениях между сербски­ми властями и албанским населением до 1998 г. не было значительных вспле­сков насилия в этом районе. Резкое обострение ситуации началось с весны 1998 г., когда Освободительная армия края Косово начала свою террористиче­скую деятельность в этой области.

Албанская освободительная армия Косова (OAK) считает конечной целью своей борьбы создание Великой Албании с включением в нее края Косово и Метохии, западной Македонии и южной части Черногории. Великодержавная идея образования "Великой Албании" с ее основополагающим принципом "все албанцы должны жить в одном государстве", ставит под вопрос международно признанные границы, угрожает стабильности во всей юго-восточной Европе, может вызвать новую балканскую войну. Не меньшую угрозу представляет собой попытка создания любой ценой этнически чистой Великой Албании.

Край Косово многонационален по своему составу, там до военного кон­фликта мирно уживались сербы, албанцы, цыгане, венгры, евреи, адыги и дру­гие народы. С началом военных действий начался исход беженцев сначала албанцев (всего 700 тысяч человек), теперь сербов (более 70 тысяч человек), цыган, евреев, уезжают и косовские адыги. Они возвращаются на свою исто­рическую Родину в нынешнюю Республику Адыгея.

Резонно возникает вопрос, а какова в настоящий момент обстановка в Республике Адыгея и как может повлиять на нее развитие процесса репат­риации?

Республика Адыгея на всех предыдущих выборах разного уровня прояви­ла себя как "красный регион". Каких-либо существенных подвижек в сторону "поправения" массового сознания не произошло и, в рамках существующей ситуации, не могло произойти. Скорее, можно говорить о предполагаемом росте популярности левых.

Политические силы правой и центристской ориентации не пользуются в массовом сознании популярностью, недостаточно консолидированы и нахо­дятся под влиянием не только левых, но и правящей этнократии.

В настоящий момент в адыгейском обществе можно выделить три основ­ные группы противоречий:

I) между господствующими адыгейскими этнократическими элитами и оппозиционными им славянско-казачьими элитами. И те, и другие располага­ют достаточно широкой социальной базой. Это определяет вторую группу противоречий;

2) между частью этнических адыгейцев, стремящейся слить воедино "политическую и этническую единицы" и частью неадыгейского населения (по преимуществу, славянского).

Третья группа противоречий между, условно говоря, либерально-демократическими реформами федерального Центра и "коммунно-патриотическими" устремлениями большей части населения.

Нерешенность двух первых групп указанных противоречий, осознанное или неосознанное самоустранение республиканских и федеральных органов власти от их разрешения способствую дальнейшему отчуждению основных этнических общин республики (адыгейцев и русских) друг от друга. Оттеснение неадыгейцев па периферию общественно-политической жизни продолжает губительным образом сказываться на состоянии межэтнических отношений.

Все иные противоречия, в том числе и относящиеся к третьей группе, и можно оценить как периферийные. В силу различных причин (как общих для России в целом, так и специфических республиканских) жители Адыгеи не получили ни достатка, ни свободы. Гнев и претензии значительной части насе­ления республики, вызванные нищетой и бесправием, адресованы сегодня и Москве.

На данный момент времени отсутствует стремление вести конструктивный диалог, а тем более поиски согласия (консенсуса) между адыгейской этнократией и славянско-казачьей оппозицией, а также между коммунно-патриотами и правящими "демократами" Центра. Уместнее говорить об их "лобовом" столкновении. Поэтому политический процесс в республике может быть охарактеризован как потенциально опасный для общественно-политической стабильности в регионе. С другой стороны, он может быть охарактеризован как неустойчиво стабильный (неустойчиво равновесный). Неустойчивое равновесие может сохраняться достаточно долго. Пресловутое долготерпение российского народа оценивается им самим же как более предпоч­тительное по сравнению с открытым межэтническим конфликтом, а тем более межэтническим либо другим насилием.

Постараемся охарактеризовать наиболее политически значимые факты и события.

Наиболее заметным и важным событием, на наш взгляд, стала репатриа­ция, начало которой положил переезд в 1998 г. группы этнических адыгейцев (20 семей количеством около 100 человек) из Югославии (Косово) на постоян­ное место жительства в Адыгею. Переселенцы являются потомками адыгов (черкесов), покинувших Северный Кавказ в результате Кавказской войны 1817-1864 гг. Переселение широко освещаюсь в местных подконтрольных этнократии масс-медиа, сопровождалось митингами, концертами, встречами с руководством республики и г. Майкопа. При этом событие оценивалось как "восстановление исторической справедливости".

Это событие имеет, по меньшей мере, два заслуживающих внимания следствия:

1. Дипломатическая, юридическая, материальная и организационная по­мощь Москвы косовским адыгейцам в переселении на "историческую родину" положительно оценена частью адыгейских элит. Москва, вероятно, заработала несколько политических "очков", т.е. увеличила лояльность к себе со стороны господствующих в республике этнократов. Однако в целом степень роста ло­яльности невелика а, возможно, просто ничтожна. Степень согласия и взаим­ной лояльности Москвы и Майкопа исходит из давно принятых и практически отработанных "правил игры", в соответствии с которыми в обмен на лояль­ность властвующей в республике этнократии Москва "не замечает" так назы­ваемого "титульного национализма" - вытеснения неадыгейцев из сколько-нибудь значимых и престижных сфер общественной жизни, сохранения дис­криминационного избирательного законодательства, фаль-сификации истории взаимоотношений России с черкесами и др.

Желание федерального Центра добиться лояльности этнократических се­верокавказских элит понятны. Однако при этом нельзя забывать о несравненно более важном - поиске доверия и признания со стороны всех жителей Север­ного Кавказа. Кремль лишь тогда заслужит полную лояльность со стороны кавказцев всех национальностей, когда остановит воровство, коррупцию, ожи­вит экономику, создаст рабочие места и т.п., т.е. тогда, когда начнет реши­тельно и эффективно наводить в стране порядок. Поэтому состоявшееся пере­селение косовских адыгейцев на территорию республики мало что меняет в массовом политическом сознании жителей Адыгеи.

2. Прецедент состоявшегося массового переселения этнических адыгей­цев, граждан Югославии, в Адыгею, разрекламированный и "внедренный" в массовое сознание как "восстановление исторической справедливости", будет иметь своим следствием и то, что впредь возможный отказ иностранцам кав­казского происхождения в переезде в Россию будет восприниматься этниче­скими меньшинствами как "вопиющая несправедливость". В будущем это мо­жет привнести дополнительную напряженность в межэтнические отношения, а также в отношения республики и Центра. Об этом свидетельствует, в частно­сти, опыт соседей Адыгеи - Краснодарского и Ставропольского краев. Там массовое заселение армянами городов Кавказских Минеральных Вод, Черно­морского побережья, Армавира, многих сел и станиц уже привело к обостре­нию отношений между казаками и "мигрантами". В Краснодарском крае, по сообщением СМИ, возникли также проблемы между казаками - с одной сторо­ны, и курдами и турками - с другой.

Поскольку миграционная практика способна играть существенную роль в политических процессах и, в частности, привносить в них напряженность, она требует несколько более подробного рассмотрения, обращения к международ­ному опыту. Можно выделить два основных типа иммиграционной политики современных государств.

Первый из них базируется на принципе "крови". В этом случае страна практически беспрепятственно принимает тех иммигрантов, этничность кото­рых совпадает с этничностью основной массы жителей (граждан) страны.

Принцип "крови" используется в очень небольшом количестве стран. В их числе нам известны лишь Германия, Греция, Израиль и Финляндия. Каждый этнический немец, грек, еврей и финн, независимо от страны проживания, без особых помех имеет право переехать на постоянное место жительства на "ис­торическую родину".

Второй тип иммиграционной политики может быть обозначен как "ра­ционально-бюрократический". В этом случае принимающие иммигрантов страны исходят из рациональных оценок каждого потенциального иммигранта, а также оценок возможностей и различных обстоятельств принимающей стра­ны. В расчет принимаются многие показатели: потребности принимающей страны в тех или иных специалистах, ожидаемые дополнительные нагрузки на рынок труда и образования, социальную сферу, выясняется степень образо­ванности потенциальных иммигрантов и наличие или отсутствие у них суди­мостей, степень знания государственного языка принимающей страны, нали­чие каких-то первичных сумм денег, необходимых для инкорпорации в усло­вия принимающей страны и т.п. Исходя из этого, принимается решение в пре­доставлении права на место жительства или в отказе на таковое. Разумеется, законодательство и практика в этой сфере различных стран серьезно отлича­ются друг от друга. Однако даже такие богатые страны как США, Канада, Ав­стралия и др. предпочитают скрупулезно, рационально следовать государст­венным интересам, включать тонкие механизмы приема иммигрантов.

В Адыгее же, по сути дела, был апробирован не "рациональный", а "кров­ный" принцип приема иностранцев, используемый, как уже было сказано, не­многими странами. В настоящий момент Федеральной миграционной службой зарегистрировано 167 репатриантов из Косово (по данным ФСБ - 170 чел.)

Как отмечают некоторые эксперты, на фоне пышных празднеств по пово­ду "восстановления исторической справедливости" по отношению к косовским адыгам, но так и не вспомнили о более чем полумиллионе беженцев из Чечни, которые, так же как и косовские адыгейцы, на себе испытали все тяготы и жес­токость гражданской войны; о бедственном положении тысяч русских, все еще остающихся в Грозном (большей частью, бессильных стариков); о ситуации в казачьих станицах Чеченской Республики; миллионах бедствующих изгнанни­ках из Киргизии, Таджикистана, Казахстана и т.д. Понятно, что у этих катего­рий "репатриантов" возникают вполне справедливые обиды и им сочувствуют многие русские люди.

Можно допустить, что активная политика адыгейских элит в сфере "ре­патриации" (переселения адыгейцев в Адыгею) преследует вполне прагматич­ные политические цели: изменить существующую структуру населения в пользу этнических адыгейцев (увеличить их долю в составе населения) и, тем самым, упрочить свое политическое и экономическое господство. Косовские переселенцы - всего лишь "пробный шар". Параллельно решается и другая чисто идеологическая задача - легитимировать и закрепить в массовом созна­нии "вину России" перед адыгами (черкесами). В общих чертах создана фаль­сифицированная, эмоционально насыщенная версия истории Кавказской войны 1817-1864 гг. Есть республиканский "праздник" - День репатрианта (1 ав­густа), существует Закон РА "О репатриантах", разработаны, утверждены и уже вручаются официальные удостоверения репатрианта и т.п. Образован Фонд репатриации, который активно аккумулирует средства. В частности, проводится кампания по сбору подписей для ежемесячного добровольного пожертвования одного процента от зарплаты в данный Фонд.

Для более полного рассмотрения проблемы репатриации и ее возмож­ные последствия, на наш взгляд следует привести результаты опроса молоде­жи в Республике Адыгея, который проводился в рамках исследовательской программы "Молодежь в полиэтничных регионах". В ходе мониторинга изу­чался процесс формирования культуры межнационального общения, отноше­ний молодых жителей РА (русских и адыгейцев) к представителям других на­циональностей (на основе повседневного опыта, сложившихся национальных стереотипов, системы воспитания и образования), выявление установок на этнотолерантность и законе послушание, изучение конфликтного потенциала и предрасположенности к девиантному поведению.

Выбор респондентов был не случаен. Продолжающаяся нестабиль­ность в сфере межнациональных отношений во многих регионах РФ обусло­вила необходимость создания системы обеспечения безопасности, предупреж­дения и разрешения межнациональных конфликтов, изучение и выявление конфликтного потенциала, т.е. причин и условий, вызывающих конфликт, а также социальных и политических сил, в нем участвующих. В связи с тем, что активным и самым массовым участником межнациональных конфликтов обычно выступает молодежь, которой удобно манипулировать ni-за ее недос­таточного социального опыта, относительно легкой внушаемости, излишне эмоциональной оценки событий и реакции на них, в качестве респондентов были выбрана учащаяся молодежь Республики Адыгея.

В процессе опроса респонденты характеризовали различные процессы и явления, что позволило проследить качественные изменения ценностных критериев, эволюцию трактовок понятий, в частности, таких как "интернацио­нализм" и "национализм".

Характеризуя понятия "интернационализм", старшие школьники 9-11 классов согласились с трактовкой "интернационализма" как "дружбы, взаимо­помощи и взаимосвязи народов и наций":

- да, такой интернационализм в нашей стране реально существует - 16% по массиву в целом (из них 11% - русские, 24% - адыгейцы);

- имеются лишь отдельные его проявления - 65% по массиву в целом (из них 83% - русские, 37% - адыгейцы);

- нет, это пропагандистский миф и в реальной жизни такой интернацио­нализм отсутствует - 4% по массиву в целом (из них 6% - русские, 3% - ады­гейцы).

При анкетировании 36% респондентов в Майкопе дали отрицатель­ную, 54% - положительную и лишь 7% - смешанную характеристику нацио­нализма.

Они согласились со следующими определениями:

1 - национализм всегда означает возвышение одного народа за счет дру­гих и им в ущерб - 43% по массиву в целом (из них 39% - русские, 49% - ады­гейцы);

2 - национализм -это проявление очень сильной любви к Родине, своей истории, культуре - 35% по массиву в целом (из них 35% - русские, 33% - ады­гейцы);

3 - национализм - это всегда антидемократизм, выражение интересов ре­акционных сил общества - 6% по массиву в целом (из них 7% - русские, 3% -адыгейцы);

4 - национализм - единственная основа для объединения нации, предот­вращения ее раскола - 22 по массиву в целом.

Эти ответы можно сгруппировать следующим образом:

1 и 3 - отрицательное восприятие - 36 % по массиву в целом (из них 46% - русские, 43% - адыгейцы);

2 и 4 - положительное восприятие - 54% по массиву в целом (из них 54 -русские и адыгейцы);

смешанное - 7% по массиву в целом; не ответили - 3% по массиву в целом.

Проведенный опрос включал исследование процесса формирования культуры межнационального общения с целью выявления конфликтного по­тенциала учащейся молодежи и уровня этнотолерантносги.

Так на вопрос: "Имеет ли для них значение национальность при выбо­ре друзей?"

- ответили отрицательно 67 % по массиву в целом (из них 59% - русские, 82% - адыгейцы);

- положительно - 21 % по массиву в целом (из них 30% - русские, 6% -адыгейцы).

Показателен в этой связи ответ на вопрос: "Есть ли национальности, к ко­торым Вы испытываете неприязнь?" Ответы учащихся показаны ниже:

да - 21% по массиву в целом (из них 26% - русские, 12% - адыгейцы),

нет - 49% по массиву в целом (из них 49% - русские),

затрудняюсь ответить - 19% по массиву в целом (из них 9% - русские и 39% адыгейцы).

Среди причин, вызвавших неприязнь, назывались:

По 7% - внутренняя неприязнь на основе неприятного личного опыта;

По 3% - страх (я их боюсь), не уважение к чужой вере и традициям, не­воспитанность.

Социологическое исследование также проводилось с целью выяснения, возрастает или падает статус представителей своей национальности, имеется ли проявление прямой или косвенной дискриминации по национальному при­знаку.

Старшеклассникам предлагалось ответить, влияет ли национальность че­ловека на его дальнейшую судьбу (поступление в вуз, продвижение но работе, службе, участие в политических и общественных организациях, т.е. на его со­циальную мобильность). Общий итог подводился вопросом: "Считаете ли Вы, что представители Вашей национальности обладают реально равными права­ми по сравнению с представителями других национальностей?". В целом, этот комплекс вопросов должен был выяснить, имеет ли место дискриминация по национальному признаку или чувство национального превосходства, перерас­тающее в национальное чванство, и, если они имеют место, то как проявляется их влияние на национальное сознание учащихся.

Итак, большинство старшеклассников отрицают в своих ответах наличие дискриминации но национальному признаку и считают, что их нация обладает реально равными правами по сравнению с представителями других наций. Они ответили следующим образом на данный вопрос:

- Да, представители их национальности обладают реально равными пра­вами по сравнению с представителями других национальностей - 76% по мас­сиву в нелом (из них 68% - русские и 88% адыгейцы);

- нет - 12% по массиву в целом (из них 15% - русские и 6% адыгейцы);

- затруднились ответить - 9 % по массиву в целом (из них 15% - русские и 3% адыгейцы);

- не ответили - 1% по массиву в целом.

Однако характеристика степени влияния национальной принадлежности на состояние социальной мобильности (изменение образовательного уровня, профессиональное продвижение, выполнение гражданских функций), данная учащимися и представленная ниже, показывает высокую степень зависимости социальной мобильности от национальной принадлежности. Особенно ярко это отразилось в ответах русских школьников. К примеру, были получены следующие ответы на вопрос:

"Как Вы считаете, влияет ли в реальной жизни национальность человека:

- на его успешное поступление в вуз?

да - 42% по массиву в целом (из них 49% - русские и 30% адыгейцы); нет- 38 % по массиву в целом (из них 32% - русские и 49% адыгейцы); затрудняюсь ответить - 18 % по массиву в целом (из них 16% - русские и 21% адыгейцы).

- на его успешное продвижение по работе, службе?

Да - 49 % по массиву в целом (из них 62% - русские и 40% адыгейцы);

нет -31% по массиву в целом (из них 17% - русские и 36% адыгейцы);

- на его политическую и общественную деятельность?

Да - 47% по массиву в целом (из них 51% - русские и 40% адыгейцы);

нет- 33% по массиву в целом (из них 30% - русские и 36% адыгейцы),

Другой тревожный момент выявлен при анализе конфликтного потен­циала учащихся. Так, о возможном участии в межнациональном конфликте на стороне своей национальности школьники ответили следующим образом:

да, безусловно - 22% по массиву в целом (из них 17% - русские и 30% адыгейцы);

это зависит от обстоятельств - 63% по массиву в целом (из них 60% - рус­ские и 67% адыгейцы);

ни в коем случае - 8% по массиву в целом (из них 11% - русские и 3% адыгейцы);

затрудняюсь ответить - 5% но массиву в целом (из них 8% - русские).

Возможность использования силы при решении межнациональных про­блем учащиеся прокомментировали следующим образом:

в нынешних условиях межнациональные проблемы нужно решать только с применением силы - 4% по массиву в целом (из них 4% - русские и 3% ады­гейцы);

сила необходима только тогда, когда под угрозой оказываются жизнь и достоинство людей - 50% по массиву в целом (из них 60% - русские и 33% адыгейцы);

силовое решение национальных проблем в принципе недопустимо - 43% по массиву в целом (из них 30% - русские и 64% - адыгейцы).

Таким образом, мы видим, что учащаяся молодежь в Республике Адыгея обладает достаточно высоким конфликтным потенциалом, который может быть реализован или не реализован в зависимости от определенных обстоя­тельств и влияния на нее.

Возвращаясь к этнополитической ситуации в Республике Адыгея в целом представляется, что конструктивный выход из "адыгейского тупика" возможен лишь на базе тщательнейшего, глубинного анализа происходящего в респуб­лике (для этого нужны независимые и защищенные от возможного давления со стороны этнократии аналитики) и ювелирная работа по стабилизации ме­жэтнических отношений в полиэтничном субъекте Российской Федерации, в котором этнические меньшинства должны быть защищены от диктата боль­шинства, с одной стороны, а большинство защищено от "титульного" нацио­нализма - с другой.

Конфликтность ситуации выражается в следующем: в Адыгее уже сфор­мирована система факторов, выталкивающих неадыгейцев из республики. Од­нако в настоящее время массовый выезд из республики неадыгейцев невозмо­жен - на новом месте их никто не ждет, трудно найти работу и наладить быт. Как только ситуация на рынке труда улучшится, появится перспектива обрести жилье, можно ожидать исхода славян из Адыгеи.

Политическая жизнь республики, разумеется, не исчерпывается вышеска­занным. Действуют и другие мощные потоки, придающие иные конфигурации политическому "лицу" Адыгеи. Многие жители, как адыгейцы, так и неады­гейцы вполне осознают сложность ситуации в Республике Адыгея, хотят иметь стабильность, ностальгируют о том времени, которое было раньше. Это означает, что при всем пафосе этноэлит относительно осуществления "вековой мечты адыгейского народа - создания собственного государства" сани адыгей­цы большей частью хотят вернуть свою зависимость от Москвы, хотят вернуть унитарное государство, хотят какого-то порядка и ясности относительно того, что будет завтра. Если говорить в общем - все хотят сильной и "чистой" поли­тики.

Поэтому на всех выборах адыгейцы предпочитают голосовать да комму­нистов, но и то, что некоторые адыгейцы стали поговаривать о том, что непло­хо было бы присоединиться к Краснодарскому краю. Так, например, внутри-адыгейское субэтническое образование - шапсуги - приживающие в четырех аулах Афипсипского сельского округа, конфликтовавшие с этнократией, пред­ставленной в основном нешапсугами, из-за снятия с должности шапсуга-врача, стали поговаривать о желательности присоединения к Краснодарскому краю почти открыто.

В значительной мере прослеживается усиление коммунистического влия­ния. Таким образом, в Адыгее действуют и иногда странно переплетаются два мощных политических потока -

1) межэтническое противостояние на уровне элит с вовлечением части этнических общин;

2) противостояние коммунизированного ("красного") большинства насе­ления и "демократов" Центра. В зависимости от различных обстоятельств, происходит усиление того или иного потока.

На периферии политического спектра республики находятся разного рода маргинальные партии, и также "чистые" либералы в лице местного ЯБЛока.

В августе прошлого года состоялась учредительная конференция респуб­ликанской организации Общероссийского политического общественного дви­жения "Союз народовластия и труда". Был принят устав, рассмотрено заявле­ние движения, избраны руководящие органы. Председателем республиканско­го Совета избран генерал-майор запаса К.Черепанов. До этого К.Черепанов входил в местный совет ДПА (движение Л.Рохлина; теперь - В.Илюхина). Как сказал К.Черепанов в интервью газете "Советская Адыгея" "в республике при­няли решение присоединиться к нашему движению Совет ветеранов войны и труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов, Совет ветеранов Российского флота, Союз ветеранов Вооруженных Сил, татарское общество "Дуслык", молодежные организации". В настоящий момент партия ведет ак­тивную работу среди части населения.

Итак, современный политический процесс в Адыгее может быть охарак­теризован как консервация элитарной этнократии, сопровождающаяся накоплением межэтнических и политических противоречии надэтнического харак­тера.

Наиболее влиятельными силами являются КПРФ, "Союз славян Адыгеи", "Адыге-Хасэ" и "САДА" (пользующиеся влиянием среди адыгейцев).

В республике организация КПРФ ведет массовую агитационно-пропагандистскую работу. Есть свой печатный орган - "Адыгейская правда". Тираж - 3 тыс. экз. Источники финансирования - парт, взносы и частные пожертвования.

Большим влиянием пользуется "Союз славян" и близкое к этой организа­ции казачество.

Постараемся дать характеристику отдельным политическим партиям и организациям Республики Адыгея:

"Адыге-Хасэ", "САДА" (объединяет добровольно воевавших на стороне абхазов жителей Адыгеи в абхазо-грузинском конфликте), включают часть этнических адыгейцев, пользуются влиянием у властных структур, оказывая согласованную поддержку тем или иным кандидатам в ГД и в Президенты. У них имеются крепкие межреспубликанские связи, в т.ч. в рамках Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгеи. Издают газеты - "Туазе", "Хабзе", Способны оказать серьезное влияние на подавляющую часть этнических ады­гейцев (20 процентов избирателей).

"Партия власти", т.е. властвующая элита, контролируется этническими адыгейцами. Тесно связана с губернатором Краснодарского края, Кондратенко. Вероятно, будет ориентироваться на предстоящих выборах на свои групповые интересы. Контролирует все республиканские СМИ, ангажировала республиканскую ЦИК. Несмотря на наличие больших политических ресурсов вряд ли способна изменить "стихийный" ход предстоящих выборов, Практика участия парши власти в предыдущих выборах федерального уровня показала неготовность реализации тех или иных избирательных технологий.

ЛДПР ведет активную вербовку новых членов, проводит разные меро­приятия. Однако большим влиянием не пользуется.

Таким образом, на сегодняшний день и в ближайшем будущем в Адыгее самые лучшие электоральные перспективы у коммунистов. Симпатий к ком­мунистам не скрывает спикер республиканского парламента Е.Садов, который год назад публично поддержал, вернее, пожелал видеть Президентом РФ Г.Селезнева.

В информационно-пропагандистских целях у левых также задействованы следующие факторы:

Принудительные меры - практически может быть задействована вся госу­дарственная машина Адыгеи.

Демографические факторы - пенсионеры, ветераны (почти треть), ока­завшиеся в результате реформ в бедственном положении и ностальгирующие по предшествующему периоду развития.

культурно-исторические - близость адыгейцев к традиционной культуре, вовлеченность большей части населения в аграрное производство законсервировала общинно-коллективистские и уравнительные тенденции в политиче­ской культуре, хорошо сочетающиеся в наше время с политической риторикой левых (особенно КПРФ и АПР). Для этнических адыгейцев коммунизм дорог еще и тем, что именно он "дал государственность" адыгейцам. Память об этом жива.

Следует помнить, что Республика Адыгея - регион, который входит в т.н. "красный пояс" России. На предыдущих президентских выборах большинство избирателей республики также проголосовало за коммуниста Г. Зюганова.

Анализ политического процесса позволяет сделать следующие основные выводы:

1. Полностью подтвердился наш прогноз, что на выборах в Государствен­ную Думу (ГД) в 1999г. предпочтительны шансы на победу у кандидатов от левых (НПСР, КПРФ, АПР) - результат - первое место у Комитет по РФ.

Правящая элита республики, заинтересованная в продвижении на мест­ном политическом рынке "своих", лояльных к ней кандидатов в ГД, (сказалось ее характерное советско-коммунистическое прошлое), поддержала (явно и не­явно) "проверенных" по совместной коммунистической работе близких к ней кандидатов от левых.

2. Новация последнего времени - объединение "Единство" - получило второе место в выборной гонке, а образование регионального отделения дви­жения Ю.М.Лужкова "Отечество" - третье. Следует также отмстить, что ут­верждение в качестве руководителя регионального отделения "Отечества" близкого к региональной элите человека - Р.Д.Хунагова (адыгеец, ректор АГУ, в недавнем прошлом занимал пост управделами Президента РА и Правитель­ства РА, ближайший сподвижник А.Джаримова) - свидетельствует об интересе правящей элиты республики к Лужкову и его политической организации. Мо­сковский мэр бывал ранее в Адыгее и, надо полагать, лично знаком с Джари-мовым и Хунаговым,

3. Информационное поле республики контролируется этнократией, близ­кой к президенту Джаримову. Подчинение местного радио и ТВ федеральной РТР ничего не изменило. Более того, нарастило пропагандистский потенциал региональной партии власти. Оппозиционные газеты, а также адыгейские эт­нические газеты националистического свойства выходят небольшими тиража­ми (1-2 тыс. экз.) и решающего влияния на массовое сознание не оказывают.

Таким образом, на сегодняшний день в республике лидирующее положе­ние занимаете левое протестное большинство. Представляется, что ситуацию можно оптимизировать путем резкого увеличения внимания Центра к ситуа­ции в Адыгее и проведения соответствующего комплекса необходимых меро­приятий.

Проведенный нами анализ наводит на некоторые размышления. Опыт современного Косовского кризиса продемонстрировал еще раз всю опасность эскалации межэтнических конфликтов. Огромные людские и материальные жертвы, сложнейшие международные проблемы. Самое главное - это горе и страдания людей. А ведь сербы и албанцы веками жили вместе, и их совместное сосуществование было отмечено не только конфронтационным противо­стоянием. Возникает страшный вопрос цены этих конфликтов. Сейчас на Ко­сово установился относительный мир. Албанские беженцы возвращаются. Но зато практически все сербы покинули Косово. Албанские экстремисты про­должают свой террор против оставшихся сербов