«ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ» И УЧЕНИЕ В.ДИЛЬТЕЯ О МИРОВОЗЗРЕНИИ

«ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ» И УЧЕНИЕ В.ДИЛЬТЕЯ О МИРОВОЗЗРЕНИИ

Баденская школа неокантианства близка по методологическим установкам к исто­ризму В. Дилътея, сформировавшемуся на основе «философии жизни». «Философия жизни» относится к серьезным философским явлениям первой трети XX в. Ее следствиями были поиск и ожидание новой философии. Возникло убеждение, что прежняя философская система потерпела крах. Отсюда - недоверие к конструкциям мышления и сведение всех мыслительных образований к их месту в жизни, к исторической определенности их воз­никновения. Философия понималась не как философия мышления, а как интерпретация и герменевтика. Выбор был сделан в пользу трактующего понимания и живой интуиции Они разворачиваются в природе и в обществе и защищают от естественнона­учной картины мира (последняя мыслилась как механистический и полностью детерми­нированный космос).

Фридрих Шлегель пытался изложить в 1828 г. «философию жизни» как трансцен­дентальную философию, но трансцендентальную философию полного сознания, а не только рассудка (как у Канта). А А.Шопенгауэр дезавуировал и разум. Поэтому интерес сместился в сторону реконструирующего понимания, интуитивного восприятия непозна­ваемой и необъяснимой гераклитовской текучей действительности становления.

Представители «философии жизни» в Германии: Ф.Ницше (1844-1900), В.Дильтей (1833-1911), Г. Зиммель (1858-1918), О.Шпенглер (1880-1936); во Франции: Гуё (1854-1888), А.Бергсон (1859-1941); в Испании: М. де Унамуно, Х.Ортега-и-Гассет (1883-1955). «Филосо­фия жизни» проявлялась в литературе в лице М.Пруста, Р.Рильке, Г.Гессе, в искусстве как экспрессионизм, в молодежном движении и реформе школы.

В самой философии она стала определяющей для конца неокантианства и оказала решающее влияние на феноменологию (понятие «жизненный мир» у Гуссерля, «смотреть» и «чувствовать» у М.Шелера). Влияние «философии жизни» проявилось в убе­ждении, характерном для мышления XX в, состоящем в том, что больше нет отдельных философских проблем. Осталась единственная проблема - сама философия. Идеально-типически можно охарактеризовать «философию жизни» как мыслительную попытку проникнуть в круг жизни и осветить его. Действительность жизни охватывается только через саму себя.

На стороне объекта «философия жизни» познает безграничную, творческую, раз­вертывающуюся в образах, диалектически-универсальную жизнь. На стороне субъекта -

разрабатывает теорию переживаний и понимания интуитивных и реконструирующих эво­люционных событий. «Философия жизни» разрабатывает пары противоположностей. Одна сторона противоположности - абстрактное, мертвое, произошедшее. Другая сторона подлинно живое и первоначальное. Например, природа-история, мышление-переживание, объяснение-понимание (Дильтей), пространство-время, дискретность-непрерывность, форма-жизнь (Зиммель), вещь-драма (Ортега).

Зиммель понимает эти противоположности диалектически, а Дильтей подчиняет одну противоположность другой. «Жизнь» понимается пантеистически и реалистически. «Жизнь» - это ее основное слово и боевой клич, выражение протеста против прежней метафизики. В этом смысле данное слово является осмысленным. Но как философское понятие «жизнь» не разработано. Особенно это заметно в подходе к проблеме истины. Истина прагматически сводится к жизни, ее охране и улучшению. Такое понятие истины в «философии жизни» абсолютизируется. Но отношение истины и жизни остается нере­шенным вопросом. Проблема истины указывает на. невозможность беспонятийной фило­софии. Отказ от понятийного мышления создает аристократическую теорию неспособных к доказательству и не нуждающихся в нем восприятия и переживания.

В социальном плане «философию жизни» характеризует политическое воздержание и разочарование перед настоящим, ожидание нового динамического будущего, консерватив­ные настроения и апология дотехнического мира. Отсюда - сочетание оптимизма и покорности.

«Философия жизни» выступила феноменом перехода, катализатором новой фило­софии, но сама этих надежд не оправдала. Хотя справедливо поставила задачу самоотличения понятий и жизни, историко-философскую задачу критико-исторического разума.

Философию данного периода нельзя также мыслить вне аксиологических проблем, т.е. философии ценности. Возведение ценности в ранг философской категории связано с философией Германа Лотце (1817-1881). Лотце написал трехтомный труд «Микрокосм. Мысли о естественной и общественной истории человечества. Опыт антропологии» (1856-1864). Понятие ценность оказывается необходимым для обозначения достоинства духовного бытия человека, не охватываемого областью научного знания. Лотце разделял «мир явлений» и «мир ценностей». Здесь он следовал за Кантом, у которого «царство целей» и есть «обитель ценностей».

Существуют, по мнению Лотце, три начала нашего познания. Их нельзя ни соединить, ни вывести одно из другого. Эти начала: истины, которые постигает интеллектуальная способность человека; факты, данные нашему наблюдению; ценностные опреде­ления, критерием которых выступает совесть. Ценностные определения относятся к миру должного, т.е. к миру идей полноценного, святого, доброго и прекрасного (сфера нравст­венности, область красоты и искусства, сфера священно-религиозного). Для Лотце мир ценностей обладает не просто действительным из всего на свете. Мысль о чем-то безусловно ценном должна подтверждаться способностью этой ценности вызывать у нас удовольствие.

Лотце ввел понятие значимости - особый вид бытия истин в отличие от су­ществования вещей. Значимость истины - это четвертый вид ценности - познавательные ценности. Любая аксиология не может не считаться со значимостью любых ценностей, их особым бытием. Г.Риккерт считал, что образование понятий в исторической науке есть способ конструирования объектов путем ориентировки в культурных ценностях, т.е. в том, что значимо с исторической точки зрения.

На этих основаниях и строилась теория мировоззрений В.Дильтея.

Всякое сильное впечатление показывает человеку жизнь со своей особой стороны. Переживания такого рода повторяются и вступают друг с другом в связь. Тогда возникает определенное настроение и особое отношение к жизни. Вся жизнь получает истолкование с точки зрения какого-либо жизненного отношения в душах аффективных или объятых сомнением. Тогда возникают универсальные настроения. Есть доминирующие настроения у различных типов людей, соответствующих их индивидуальности. Одни живут, наслаждаясь сегодняшним днем, другие преследуют великие цели, придающие смысл их существованию. Есть натуры, которые не могут примириться с бренностью того, что им дорого. При таких условиях жизнь кажется лишенной всякого значения, полной пустяков и иллюзий. Такие натуры стремятся к чему-то более долговечному за пределами этого мира. Среди великих жизненных настроений самыми широкими и всеобъемлющими являются оптимизм и пес­симизм. На основе настроений, выражающих бесконечное отношение людей к миру, раз­вивается мировоззрение.

Один из учеников В.Дильтея Мартин Бубер (1878-1965) показал, что основой всех антропологических вопросов является чувство бездомности человека в мире. У обустроен­ного и беспроблемного человека едва ли проснется желание очной ставки с самим собой. Напротив, Бл. Августин верил, что строит новый космический дом для одинокой души современного ему человека.

В мировоззрении на основе определенной картины мира решаются вопросы о зна­чении и смысле мира, а отсюда выводится идеал - высшее благо, высшие принципы жизни. Психологическим основанием мировоззрения является то, что концепция мира кладется в основу деления вещей на приятные и неприятные, достойные одобрения и порицания. Такая оценка жизни является основой, определяющей нашу волю. Картина мира становится фундаментом в оценке жизни и понимании мира. Когда возникает пред­ставление об идеалах, тогда мировоззрение становится созидающим и реформирующим.

Развитие мировоззрений определяется волей к устойчивости картины мира, оценки жизни, работы воли. Борьба мировоззрений между собой ни в одном основном пункте не увенчивается победой одного из них. История производит над ними отбор, но великие типы мировоззрений сохраняют всю свою силу, недоказуемые и неразрушимые. Отдель­ные ступени того или иного типа могут опровергаться, но их корень, жизненная основа сохраняются, продолжают влиять на жизнь, вызывать все новые и новые образования.

Дильтей рассматривал три типа мировоззрений: религию, искусство и метафизику. Отношение к сверхчувственному означает в религии то же, что символ в искусстве и понятие в метафизике. Религия придала вещам и людям значительность, укрепив веру в присутствие в них сверхъестественных сил. Значение произведения искусства состоит в том, что чувственно данное единичное из своей ограниченности возносится до идеального выражения жизни. Это являют нам краски, форма, симметрия, пропорции, сочетание тонов, ритм, смена настроений, характер изображаемых событий. Поэзия в от­личие от науки не стремится к познанию действительности. Она хочет показать скрытую в жизни значительность совершающегося, отдельных событий и людей. Поэзия выражает определенное жизнепонимание во всем ею трактуемом. Событие становится символом усмотренного в жизни соотношения. Поэт это делает через призму своей индивидуально­сти. Стендаль и Бальзак видят в жизни стихийное, бессознательное сплетение иллюзий, страстей, красоты и порока, в котором сильная воля одерживает победу над самой собой. Гёте видит в ней творящую силу, сочетающую в гармоническое целое органическую жизнь, развитие человечества и социальные формы. Шиллер видит в жизни арену чело­веческих подвигов. Каждому жизнепониманию соответствует форма поэтического или литературного произведения. Типы поэтического мировоззрения готовят путь метафизике и являются посредником между нею и обществом.

Данный взгляд получил развитие в произведениях Г.Г.Гадамера.

Главный порок университетской философии ХХ в. Гадамер видел в том, что она заблудилась в лабиринте историко-философских исследований, отстаивая свою научность с помощью стерильной теоретико-познавательной проблематики.

В то же время есть глубокая общность и отдаленность поэзии и философии. Фило­софия отличается от восточной мудрости тем, что с момента возникновения несет в себе это напряжение. В качестве отправных пунктов сравнения можно взять лирическое сти­хотворение и диалектическое понятие. Лирическое стихотворение - предельный случай поэзии, т.к. здесь в чистом виде воплощена неотделимость произведения искусства от оригинальности языкового выражения. Это доказывается фактической непереводимостью лирического стихотворения на другие языки. Дело состоит в музыкальности языка. По­этическая конструкция постоянно обыгрывает равновесие звучания и смысла. При этом синтаксические средства языка используются крайне экономно. В результате возникает многозначностъ и так называемая «темнота» текста как структурный элемент поэзии. Слову возвращается изначальная способность называния, с помощью которого нечто по­стоянно вызывается к наличествованию. В стихотворении ни одно слово не подразумевает того, что оно значит. Но этим оно удерживается от соскальзывания в прозу. Поэзия есть возвращение к изначальной многозначности языка. В поэтическом творчестве используется духовный знаковый материал. Для него характерна исчезающая чувственность, т.е. связь слова с предметом, который оно обозначает, не утрачивается, но и не подразумевается однозначно. Поэтическое слово внутренне понятийно и особенно близко к философскому понятию: Дело в том, что понятие как идея некоторого объекта, т.е. его смысл, постига­ется в совокупности категорий. Также и смысл стихотворения становится понятен, если воспринимать его как целое.

Философия как таковая не располагает языком, соответствующим ее подлинному назначению. Философия вращается исключительно в сфере понятия, т.е. целостности мысли. Она никогда не может быть выверена до конца с помощью классификаций. У поэтического и философского языков нет внешнего мерила, которому они могли бы соответствовать. Но они и далеки от всякого произвола. Есть лишь риск изменить самим себе. В случае поэзии это означает, что вместо звучания возникает созвучие либо другому стихотворению, либо прозе обыденной жизни. Философия может запутаться в формальных аргументах, выродиться в пустые формулы и стать софистикой. В обоих случаях дело не в том, что отсутствует соответствие предметам, а в том, что слово становится как бы «пустым».

Поэтам высшей мысли впечатления жизни показывают ее в вечно новом освещении .Но им не присуще стремление закрепить свой опыт в понятиях В глубине мировых рели­гий скрыто своеобразное иррациональное, объяснение чему надо искать в мистичности религиозных переживаний. Мистики стремятся придать догмату силу переживания. Ра­ционализм хочет понять мир и с этой целью разлагает на понятия. Когда мировоззрение возвышается до связного рационального целого, заявляет притязание на общезначимость, тогда возникает метафизика. Метафизика превращается в систему, когда при разработке неясных понятий, выдвинутых жизнью и наукой, создает вспомогательные понятия, вы­ходящие за пределы опыта.

Дильтей указывал, что каждый тип метафизики включает познание действительно­сти, оценку жизни и целеполагающую идею. Каждый такой тип несет в себе определенную интуицию жизни. Спиноза в своем пантеизме начинал с признания ничтожности страдания и радости, страха и надежды. Поэтому он решил найти истинное благо, которое дало бы истинную радость. Данную проблему Спиноза разрешал в этике, указывая на познание Бога, которое избавляет от ярма страстей. Это познание - бесконечная интел­лектуальная любовь к Богу, которая есть любовь бесконечного Бога к самому себе, про­являющаяся в ограниченном человеческом духе.

Учение Й.Фихте является выражением типично душевного склада, который глубоко переживает моральную самостоятельность личности по отношению к мирозданию. Идеа­лом здесь выступает человек-герой, в котором высшие проявления человека в истории гармонично созвучны с верховным порядком бытия.

Гедонизм Эпикура, с интеллектуальной точки зрения, уступает величайшим мыслителям. Историческое влияние Эпикура объясняется той ясностью, с какой он выразил типичное настроение души. Оно заключается в веселом и беззаботном подчинении человека законам природы, в жизнерадостном и разумном пользовании ее дарами.

   В .Виндельбанд считал, что великие идеалистические системы можно рассматривать как метафизические поэмы о мире. В зависимости от характера творцов, они оказываются различными родами поэзии. Мощная, стремящаяся к действию личность Фихте вылилась в драматическое построение его наукоучения. Всеобъемлющий мировой взгляд Ф. Шеллинга рисовал как бы в эпическом повествовании историю развития вселенной. Система Гегеля - великое назидательное стихотворение. Характер его дидактический. Если иметь в виду по­учительность (дидактизм) личности ее творца, то она представляется в виде трезвон прозы.

Резюме: Мировоззрение - не просто теоретическое знание, но практическая по­зиция, притом постоянно утверждающаяся по отношению к миру и к своему собственно­му существованию (экзистенции). Историческое мировоззрение - то, в котором знание об истории определяет постижение мира и человеческого существования. История как наука есть интерпретация источников, уже выверенных филологически исторической критикой.